Текст книги "Последний шанс для мажора (СИ)"

Автор книги: Елена Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 31

ОЛЕСЯ

Если в начале вечера атмосфера казалась арктической, то сейчас явно припекало. Внутренности, я уверена, у него как и у меня – покалывало, словно иголками. Кожаная обивка и начищенные до блеска поверхности – вот все, на что я старалась смотреть, забившись в угол сидения. Мерное гудение движущегося автомобиля успокаивало, но на сердце было гадко. Тимур помалкивал, а колеса продолжали везти нас по вечернему городу. Вокруг него облаком клубилось кипучее, удушающее неистовство. Как можно было так громко молчать, что от давления у меня сдавливало барабанные перепонки?

Когда мы проехали мимо знакомого здания в третий раз и я узнала местность, то поняла: мы ездим кругами.

Недопонимание захлестывало меня волнами, скручивая, ударяя, прочесывая головой по дну. Я длительно не могла понять, размышляя о странностях Тимура: влюбляется он в меня, что ли? В меня, провинциальную простушку без гроша? Когда повсюду столько Венер – лишь помани пальчиком, тут же падут к ногам! Или просто дело в сексе? Влечении?

Да, попала я с этой историей как курица в ощип. Поделом тебе, Олесенька, впредь не будешь такой на все согласной! – думалось мне.

Я так и сидела, безразлично скользя по проносящимся пейзажам непроницаемым взором. Грудь с каждым новым вздохом поднималась труднее, будто под прессом. Естественная, но такая сложная фраза "давай поговорим" замерла на моих губах, избегая с них сорваться. Предложение прозвучало бы чересчур формально и так или иначе ничего не изменило. Бог знает, каким чувством я ощущала, что теперь Тимур двести процентов со мной больше разговаривать не будет. И все, о чем он грезил в тот момент, так это побыстрее высадить меня и забыть, как дурной сон.

Мы остановились на “красный”. Колючие глаза мазнули по мне недовольным взглядом, обдавая кипятком.

– Кондиционер включу? – отчетливые скудные слова, казалось, еще проносились отголоском по салону, волнуя мой слух.

На этом наша стремительная беседа прервалась. Тимур снова насупился.

Ну, все верно. Никаких лишних разговоров больше не будет. С усилием погасила расстроенный вздох и опять уткнулась в окно. Даже просто сидеть рядом мне было сложно.

Из темноты к машине подошла женщина. Цыганка. И постучала в стекло. Я вздрогнула. Окно тонированное: мы видим, а нас – нет. На руках женщина держала малыша, еще один, на пару лет постарше, цеплялся за юбку.

– Прошу, мне нечем накормить детей, – говорила она. – Пожалуйста!

Дети, кожа да кости, таращились, полуприкрыв глаза, да и сама женщина выглядела не лучше. Сострадание и печаль охватывали меня.

– Тимур?…

Не было ответа.

– Тимур! – я обернулась. Лицо его было пустым, глаза смотрели прямо. – Ты что, не слышишь? Нужно помочь! Хоть мелочь дать! – засуетилась.

С громким щелчком двери автомобиля заблокировались, отрезая нас от мира снаружи. Теперь мы были заперты изнутри.

– Ты… – я сидела в ступоре.

Он посмотрел на меня долгим взглядом.

Загорелся “зеленый”, и мы плавно тронулись, вспарывая большую лужу.

Кто бы сомневался! Как он вообще живет и определяет этот мир? – злилась я. Для него все равно – что есть другие люди и их проблемы. Его поведение доказывало, что он бесчувственный человек. Поистине, этот невозмутимый, холодный чурбан вызывал раздражение…

Переливались огни города, разноцветные вывески, цепочки фонарей. Фасады небоскребов отражали свет, точно гигантские зеркала.

– Потрясающе! Охренеть! – сердито фыркнул Тимур и резко затормозил, остановившись в паре метров от другой машины. – Только этого не хватало.

Мою задумчивость как рукой сняло.

– Что там? – как на иголках, прикусила нижнюю губу, привставая с места.

Мне было интересно, почему мы встали, а встречные машины едут.

Тимур осмотрелся по сторонам, и я вместе с ним.

– Если не ошибаюсь, впереди авария, – сказал он. – Несколько тачек в кучу.

Издалека ничего нельзя было разглядеть.

– Ты думаешь, там есть погибшие? – тихо спросила я, машинально тронув его за рукав серого пиджака.

– Прижмусь немного правее. Надо выяснить, не нужна ли помощь.

Что это? На перепутье даже на самого бесчувственного человека нисходит откровение?

Через две минуты Тимур вылез из машины. И строго-престрого запретил мне покидать салон. Но теперь я не рвалась никуда выходить. Наверняка на место спешат скорая и профессиональные спасатели, ни к чему было смотреть на эти ужасы. Тем не менее, я была очень удивлена тому, что Тимур оказался небезучастен к чужой беде. Мне подумалось, он останется ждать в салоне, когда наладится движение, но нет. За маской самодовольного позера скрывался не такой уж и плохой человек… Неужели какой-нибудь слабовольный студень ринулся бы кому-то спасать жизнь? И при всем при том спесивые манеры у него были ярко выражены. Он и впрямь считал, что все в этой жизни происходило по одному хлопку, стоило ему сказать “хочу”.

Этот человек ставил меня в тупик.

Глава 32

С чем же он возился? Рубашка Тимура была заляпана кровью, рукава закатаны по локоть. На лбу показалась испарина, глаза выдавали волнение: зрачки бегали из стороны в сторону, грудь часто-пречасто вздымалась, будто он вернулся с пробежки. Он открыл дверцу машины. Я вся превратилась во внимание. Лицо его выражала крайнюю степень то ли испуга, то ли удивления. А может, и того и другого сразу.

– Мне… Это…

Чем больше я глядела на красные пятна на его одежде, тем хуже мне делалось.

– Со мной порядок. Это не моя кровь. Там женщина. Ей нужна помощь.

Секундой позже к его голосу присоединился крик:

– А-а-а! Больно!!!

Навалилась паника, непрошеная и глупая, желудок сжался. Набрав побольше воздуха в легкие, открыла дверь, чтобы выйти. Через сто шагов, внедорожник, неизвестной мне марки, стоял на обочине. В нескольких метрах от него было то, что осталось от легкового автомобиля. Словно гигантская ладонь смяла его, как обычный лист бумаги, и отбросила в сторону. Покосившийся, кривой дорожный знак, как бы завершал общую картину.

Сиденья внедорожника были разложены. И оказалось (да Вы что!) там стонала, лежа на сиденье беременная девушка, лет двадцати пяти. Рядом с ней стояла открытая аптечка. Посреди проспекта несколько мужчин образовали круг, лишь почесывая затылки, что делать?! Увидев меня, единственную женщину на дороге, все встрепенулись.

– Как больно, – раздался стон девушки.

На круглом лице, обрамленным рыжими кудряшками, проступали золотистые веснушки, да выделялись глаза цвета бутылочной зелени. Жилы надувались, а кожа отливала из розового в легонький лиловатый цвет. Эту расцветку я сразу поняла и тут же сообразила, в чем дело: подобный тяжелому, горячечному кошмару, развертывался передо мною “естественный”, “физиологический” процесс родов.

Холодок прополз у меня по спине вдоль позвоночника.

– Где скорая?… – произнесла я дрожащим от волнения голосом, среди насторожившегося молчания, устремляясь к согнутым ногам женщины.

Как ей нужно помогать, я толком не знала, потому что вблизи роды видела только два раза в своей жизни, в тюрьме, и те проходили под контролем опытного врача.

– Скорая едет уже минут десять. Может самим отвезти в больницу? – размышлял Тимур.

Я отрицательно мотнула головой:

– Надо все проверить. Как вас зовут?

– Аня, – бедняжка учащенно дышала.

Беспокойство свое я постаралась спрятать как можно глубже и ничем его не проявлять.

– А меня зовут Олеся. Аня, разрешите мне посмотреть? Я далеко не врач и не повивальная бабка, но…

Одобрение мелькнуло в ее глазах.

– Смотрите. Да! Д-а-а-а! – боль пронзила ее тело; она съежилась от сильной судороги.

Молодой человек с разбитой головой нежно погладил беременную по животу, жалея, что не может забрать у нее хоть немного боли. Анна тут же вцепилась в его руку, сжав ее так сильно, что муж даже слегка поморщился, но говорить ничего не стал, так как понимал, что ей гораздо больнее.

– Нужен свет, – я вытерла испарину на лбу, собралась с силой и, минуя все страшные мысли, постаралась думать только о самом существенном: что, собственно, я могу сделать.

Тимур, который ужасно боялся происходящего, несмотря на внешнее спокойствие, принялся лихорадочно шарить в кармане в поисках телефона. Нашел и включил фонарик.

– Что там? – будущая мать не сводила выпученных глаз с нас, чужих ей людей, стоящих у нее между ног.

Сомнительные впечатления ложились на душу одно за другим, без перерыва, все усиливая густоту красок.

– Я вижу головку ребенка, – ответила я и сама подивилась своему тону, настолько он был уверен и спокоен. – Вряд ли она доедет до ближайшего роддома, – как сквозь завесу, открутила йод из аптечки и вылила себе на руки. – Надо помочь!

И сама ужаснулась, зачем сказала, но не сказать не могла, – мелькнула у меня мысль.

Только бы я ошиблась!

Тимур искоса глядел на меня: не смеюсь ли?

– Значит, нашему сыну не терпится появиться на свет, – не смог сдержать улыбку глава семейства.

– Га-а! А!! – вдруг выкрикнула Аня.

– Может лучше в больницу? – сквозь зубы прошипел Тимур, содрогаясь от душераздирающего крика. – Обстановка противоречит понятию “подходящие места для родов”.

Я посмотрела на него, как на безумного. Внутри себя я думала также: “Он ведь прав? Ведь я не смогу". А говорила иное, решив отложить страхи на невероятное далекое “потом”:

– У тебя есть в машине чистая одежда?

– Есть, – темные волосы Тимура были всклокочены, и он постоянно проводил по ним ладонью, еще больше взлохмачивая прическу.

– Неси!

Тимур выполнил все беспрекословно.

– Уже скоро.

Следующая схватка была настолько сильной и продолжительной, что Анна потеряла счет времени.

– Старайся глубоко дышать, – дала ей совет, чувствуя, что свалилось на меня трудное, страшное дело. – Просто дыши! Делай вдох-выдох…. Вдох-выдох, – показывала ей. – Скорая скоро будет!

– Хорошо, – будущая родительница начала послушно дышать. Она делала глубокий вдох, потом выдыхала и снова вдох. И тут – о чудо! – до сих пор только плакавшая и издававшая непривычные для нормального человеческого уха стоны, больше похожие действительно на страдания животного, чем на человеческий крик, стала выть все-таки тише, чем прежде.

Через десять минут стало ясно, что момент настал. Боль превзошла все ожидания, и Аня кричала так сильно и корчилась в таких муках, что на нее было страшно смотреть.

– Выходит! И волосики у него черные! Нужны усилия для того, чтобы помочь малютке выйти наружу.

Мои слова вселили надежду на окончание пытки, Аня с удвоенными силами начала тужиться.

Напряжение распирало, чуть ли не разрывало меня саму, это был предел и моих возможностей. Еще немного, последнее усилие. Вдруг, словно что-то вылетело. И мы обе не поверили, услышав…

Крик! Розовый комочек закричал неожиданно низко. Сперва вскрикнул, словно пробуя свой голос, потом зашелся в жутком неприятном вопле с изменяющейся тональностью. У меня от испуга дрогнули руки, и я чуть не выронила это чудо. Его нежная кожа была настолько тонка, что сквозь ее с легкостью просматривались кровеносные сосуды.

Как-то незаметно отошел послед.

– Как он? – забеспокоилась Аня.

Мой дрожащий голос выдавал себя:

– Десять пальцев на рук-ках и десять пальцев на ног-гах.

Я и обрадовалась, и испугалась, когда теплая рука легла на мое плечо.

– Давай помогу, – Тимур помог завернуть младенца в свое белое худи.

Мы с ним переглянулись. Мурашки так и побежали у нас по спине.

– С ума сойти, – пробормотала я, остолбенев от изумления.

Я даже не услышала звук сирены, который становился все громче. Не услышала, как новоиспеченный отец бросился на дорогу, практически прямо под колеса скорой.

– Какого ты бросаешься под колеса! – машина резко, с визгом тормозов остановилась. – Жить надоело?…

Глава 33

ТИМУР

Я сидел за рулем машины, ощущая пустоту и тревогу внутри. После такого нельзя не поверить, что за каждым человеком закреплен ангел-хранитель, – думал я. Как глупо могло все закончиться. Даже толком не начавшись. Спасибо тебе, Вселенная.

В окружающем мире изменилось на удивление много. Было лето, хотя в душе была зима. Стемнело – ни луны, ни звезд. А на ветровом стекле появились маленькие капли дождя, и я включил стеклоочистители.

Пережитое событие оставило глубокий след, и теперь мне было тяжело скрывать это от Олеси, которая сидела рядом. В груди ныло, точно туда ударили кинжалом, а затем его еще и провернули. Я старался не показывать своего состояния, но боль в груди становилась все сильнее.

Какое-то время мы ехали молча. К счастью, разговоров уставшая Олеся со мной не заводила, будто устала до такой степени, что не чувствовала во рту собственный язык. Я тоже беседовать не рвался – меня здорово пугало, что пустота в груди не проходила. Бесконечная, неумолимая. Голова отказывалась думать, руки, сжимающие руль, онемели. Все силы теперь уходили на то, чтобы управлять машиной, и не замечать искр мелькающих в глазах. Конечности плохо повиновались. Ехал по наитию, совсем не разбирая дороги. Попытался вдохнуть, но не смог толком. Мерзкие фонари вгрызались прямо в мозг, сверля раскаленным буром.

Олеся начала подозревать, что со мной явно что-то не так. Я не мог больше этого выносить. Сердечная боль становилась все более явной, накрывая меня своими сильными волнами. Все! Не мог больше…

Я чувствовал, как паника охватывала меня. Вращая руль, пришлось остановить машину на обочине. Начинался сильный дождь. Не без труда оторвал пальцы от руля, отстегнул ремень безопасности. Мне срочно нужно было принять лекарство, но оно куда-то запропастилось в захламленном бардачке. Документы, чехол с солнцезащитными очками, фонарик. Я не мог найти нужные таблетки. Выругался. Я давно страдал сердечным заболеванием, и сейчас это давало о себе знать. Казалось, что вся тяжесть пережитого давит на меня, не давая вздохнуть.

– Тимур, – Лисенок обратила мое внимание на себя. Кожей я чувствовал открывшиеся глаза, направленные прямо в меня. – Что происходит? Что ты ищешь?

Наконец, среди прочих ненужностей, я нащупал заветную упаковку. Лисенок подалась вперед, выдавая естественное желание узреть название. Дрожащими руками вытряхнул на ладонь крошечную белую пилюлю. Передернув щекой, от тупой сердечной боли, быстро запил горькую таблетку, которая уже начала растворяться на языке, оставляя отвратное послевкусие. Выпил еще немного, чтобы заглушить привкус. Запрокинул голову и уперся затылком в кожаный подголовник, ошалело хлопая ресницами, судорожно вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая…

Олеся была напугана. Я понимал, что должен объясниться, но не знал, с чего начать. Постепенно напряжение начало отпускать, и я смог более ясно мыслить.

– Ты в порядке? – теплые руки ненадолго коснулись моего лица.

Я тут же пожелал никогда в жизни больше не слышать этот вопрос. Не в борьбе ли за жизнь я провел годы детства и юности?

– Я… все в порядке, – разлепил губы.

Лисенок поджала губы, охаживая мою холеную моську обиженным взглядом. Неожиданно выдала:

– У меня нет вилки…

– Вилки??? – устало приподнял брови.

– Чтобы снимать лапшу, которую ты собираешься повесить на мои доверчивые уши.

– Лисенок, – начал я, шумно вздохнув. – Нет причин переживать. Правда! – покачал головой.

– Ты болен? – ее левая бровь взлетает.

– Здоров.

– Нашел дурочку. Здоровые люди не сидят на таблетках.

Громко вздохнув, Лисенок потянулась к упаковке с лекарством. Момент! Я рассчитывал лишь на свою ловкость: чувствуя прилившую к рукам кровь, первым схватил его и припрятал в карман.

Между мной и ней повисла мучительная неопределенность. В висках трепетала кровь, сердце заходилось в животном ритме, над губой выступила соленая горечь испарины. Я выскочил из машины, несмотря на то, что гулять под дождем – удовольствие для меня ниже среднего.

Тут же обернувшись я увидел Олесю всю побледневшую, она, недолго думая кинулась за мной. Но издалека заприметив в каком я сейчас состоянии, она остановилась.

Мне бы только собрать все свои силы в кулак…

– В больницу зашивать рану поэтому не поехал? Там бы все передо мной раскрылось? Что есть какие-то проблемы?

Какой же прицельной была ее интуиция! Теперь Лисенку все точно становилось ясно.

– Не вижу связи, – я нахмурился.

– Лучше тебе не знать, какую связь здесь отслеживаю я, – рыкнула она. – Та цыганка… я думала тебе мелочи для нее жалко. А тебе оказывается переживать нельзя? Да?

Со спины она не могла прочитать моих намерений: я все еще надеялся остаться для нее бессовестным болваном, отвернувшимся от чужой беды.

– Тогда я не понимаю. Там на дороге… зачем? Зачем ты пошел помогать, зная, что получишь стресс? Можно же было пересидеть. Не идти. Не пытаться.

Влажные губы задрожали – я вдруг потерял контроль и рассмеялся, чувствуя, как капли дождя падают с моего носа.

– Не пытаться? – заорал я, но потом резко снизил тон. – Не пытаться, значит?… Напрасно Лисенок в таком состоянии взялась еще поучать меня. Если до этого я ухитрялся держать себя в руках, то теперь лицо исказилось горечью и злобой, и я завопил, не забывая молотить кулаком по крыше собственной машины после каждой фразы: – Человек, который мне нравится, смотрел на меня, как на бесчувственное недостойное дерьмо, а мне не пытаться?

Глава 34

КРИСТИНА

Сила женского убеждения, и вот, таксист, совершенно бесплатно, привез меня на окраину города к нужному дому. Высокий сплошной забор выше человеческого роста, и с той стороны кто-то ходил, причем двое. Именно здесь живет досточтимое семейство Тимура. Уважаемые люди и преуспевающие бизнесмены, с которыми считают за честь быть знакомы многие состоятельные люди Москвы, и не только Москвы. Кто посмел бы сюда забраться? Разве что какой-нибудь умалишенный, или отчаянный, но это будет последнее, что он сделает в своей грешной жизни.

Я давно привыкла воровать, это стало для меня обыденным делом. Стащить тушь в магазине, или свистнуть кошелек на тусовке – все это казалось такими простыми вещами. Но сейчас меня ждало нечто большее, нечто, что могло бы полностью изменить мою жизнь.

Я стояла перед новым испытанием, которое пугало меня до дрожи. Мне предстояло совершить по-настоящему крупное воровство. Смогу ли я справиться?

Прислушалась и, поняв, что охрана по ту сторону забора удалились от этого места, быстро стала карабкаться вверх. Через две минуты я уже была на земле. Смазанной тенью, бесшумно, попав на частную территорию, на максимальной скорости помчалась к дому.

Гав-гав-рррр! Ой, как я перепугалась и бросилась в кусты.

Ночную тишина внезапно разорвал громкий лай и рычание. Охранник, дремавший в будке, поспешно вышел наружу, чтобы успокоить разъяренных псов.

Он подошел к клеткам, где взаперти находились огромные овчарки. Их шерсть стояла дыбом, глаза метали молнии, а пена клокотала у самых пастей. Собаки бесновались, почуяв чужака где-то на территории.

– Тихо, тихо, мои хорошие! – успокаивающе произнес охранник, подходя ближе. – Еще полчаса, и я вас выпущу.

Псы на мгновение притихли, словно понимая слова своего надзирателя. Но вскоре их бешеный лай возобновился с новой силой. Они рвались из клеток, жаждая растерзать того, кто посмел нарушить их покой.

Охранник еще раз окинул внимательным взглядом темные дали, и скрылся в своей будке.

Полчаса! У меня было лишь полчаса!..

Двери террасы оказались чуточку приоткрыта. Вот это подфартило! Скользнула внутрь. Укрывшись в углу за шторой, ежесекундно стала вслушиваться в каждый шорох. Большой, бежевый, стоящий посреди комнаты угловой диван, занимал примерно пятую часть комнаты. Камин, массивные кресла, резной столик – все это мгновенно отметил взгляд, ни на чем конкретно не задерживаясь.

Ааааах, хреново! Кто-то закрыл раздвижные двери террасы с маленькой кнопочки дистанционного пульта управления, отрезая мне этот обратный путь.

Блондинка в возрасте подошла к бару, налила себе бокал красного вина и устроилась в кресле. Ее взгляд упал на красивый семейный альбом, лежавший на журнальном столике.

Она открыла альбом и принялась перелистывать страницы. Фотографии, запечатлевшие счастливые моменты ее жизни, одна за другой всплывали перед ее глазами. Она нежно провела пальцами по снимку. На нее с цветной фотографий глядел… Тимур.

Маленький Тимур.

Черты лица были похожи.

И да, у Тимура были уши со сросшейся мочкой. Почему-то я придавала этой детали особое значение. Не любила сросшиеся мочки!

Потом блондинка долго смотрела на взрослого мужчину. У него была массивная и упрямая челюсть с ямочкой. Но его портрет она ласково гладить не стала…

У Тимура не было такой ямочки на подбородке. И вообще не похожи. Странно. Отцовские гены более захватнические, чем женские, поэтому они чаще проявляют себя. Как, например, ямочка на подбородке. У Тимура ямочки нет. У его отца есть.

Казалось, это первое семейное фото, сделанное в день их свадьбы. Блондинка явно вспоминала, как сияли их лица, полные надежд и любви.

Снаружи полыхнула молния. Блондинка вздрогнула. После сделала большой глоток вина и на мгновение прикрыла глаза, пытаясь сдержать подступающие слезы. Половица под моей ногой предательски скрипнула. Блондинка резко обернулась, но в комнате никого не было, если не брать в расчет темный зашторенный угол. Напрягла слух, пытаясь уловить хоть что-нибудь, но больше до нее не донеслось ни звука. Должно быть, решила, что игра воображения.

Она сделала еще один глоток вина и поставила бокал на стол. Медленно поднялась, и пошла на выход.

Это была моя возможность.

Взлетев по лестницам, шагнула в холл второго этажа. Тихо ступая, я кралась по коридору, внимательно осматривая каждый дверной проем. Сердце гулко билось в груди – еще никогда я не забиралась в чужой дом. Однако страх не мешал мне двигаться вперед.

Из подсобного помещения вышла уборщица.

Быстро повернув ручку, мне пришлось провалиться в ближайшую комнату. Помещение было погружено в полумрак, но я без труда различила очертания мебели и компьютера на рабочем столе. Сделав шаг вперед, я тихо закрыла за собой дверь.

Включенный монитор мерцал. На столе лежала внушительная стопка бумаг, словно здесь совсем недавно, кто-то решал важные рабочие вопросы. Но в комнате никого не было, лишь приоткрытая боковая дверь в уборную выделялась ярким светом.

Я замерла, не зная, что делать. Мне было одновременно и страшно, и любопытно. Я понимала, что это опасно вторгаться в чужое личное пространство, но внутренний голос настойчиво подталкивал меня к дальнейшему изучению обстановки.

Медленно подкралась ближе, стараясь не издавать ни единого звука. Сердце так громко стучало в груди, что мне казалось, будто оно выдаст меня с головой. Осторожно заглянула в приоткрытую дверь и не смогла поверить своим глазам. Там, в ванной, сидел взрослый мужчина, расстегнув ширинку и держа в руке свой половой орган. Он расслабленно поглаживал его, получая удовольствие от происходящего. На экране его телефона воспроизводилось какое-то откровенное эротическое видео. Он тяжело дышал и еле сдерживал стоны, явно находясь в состоянии сильного возбуждения.

На первый взгляд это казалось весьма обычной ситуацией. Просмотр порнографии, особенно во время рабочих перерывов – не такая уж и удивительная вещь. Но на самом деле все было не так просто.

Это был тот самый Александр Сергеевич – отец Тимура. Глава семейства. Муж той блондинки. И чего ему понадобилось при живой жене?…