Текст книги "Последний шанс для мажора (СИ)"

Автор книги: Елена Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 47

ТИМУР

Вот и наступил тот долгожданный момент, когда желтое такси, похожее на гигантскую лимонную конфету, наконец-то подкатило к моему дому. Еще находясь в уютном салоне, я услышал звуки, которые явно указывали на какую-то активность возле ворот. “Что там происходит?” – подумал я, пытаясь разглядеть через тонированные стекла.

“Скорая помощь” стояла, как призрак, в тусклом свете уличных фонарей. Из-за ее открытых дверей выглядывали носилки, покрытые белоснежной простыней. Рядом, в тени автомобиля, нервно курил водитель скорой помощи. Его лицо было напряжено, и он постоянно поглядывал на часы, словно время могло что-то изменить.

Врачи, как пчелы вокруг улья, суетились поодаль. Их быстрые движения и важные лица говорили о серьезности ситуации. Они кружили вокруг кого-то, кого я не мог видеть.

– Что здесь происходит? – издалека спросил я, задыхаясь от быстрого бега.

Несколько голов, как по команде, повернулись в мою сторону. Взгляды отца и Клима были полны удивления и недоумения, словно они не ожидали услышать мой голос. Я смотрел на них ожидая объяснений, которых у них не было.

Моя мама повернулась ко мне. Ее лицо было бледно, как лунный свет, и от этого его широко открытые глаза, то ли от удивления, то ли от страха, казались просто огромными. Они были как два озера, полные вопросов и неизвестности.

– Откуда здесь скорая взялась? – я начал тараторить, словно пулемет, выстреливая слова так быстро, что даже сам удивился своей речевой активности. – Почему так много народу? Кто-то заболел?

– С нами все в порядке, Тимур, – мама утвердительно кивнула, нежно поцеловав меня в висок.

– Девчонка в порядке? – буркнул отец, его голос звучал грубо, но в его глазах было видно беспокойство.

Врач скорой помощи, не оборачиваясь, ответил:

– Травма локтевого сустава и подозрение на сотрясение головного мозга.

Носилки щелкнули зажимами, словно звук старого печатного станка, и тут же въехали в машину.

Голова блондинки безжизненно склонилась к плечу, словно ее силы покинули ее. Не думая, я побежал следом, пронзенный недоумением.

– Кристина… что произошло? Ты как тут оказалась? – мои слова звучали глухо в тишине. Она слабо открыла глаза, и ее взгляд встретился с моим.

– Тимур, это ты? – рассеченная губа едва шевелилась. – Не оставляй меня с ними… не надо… – ее слова были едва слышны, но я понял их.

– Тихо, тихо! – врач позвал медсестру. Он быстро назвал какой-то препарат, словно это было заклинание, которое могло изменить ситуацию. – В капельницу, скорей! – его голос был спокойным, но в нем чувствовалась срочность. Медсестра, сосредоточенно кивнув, поспешила выполнить его указания.

– Я поеду с ней!

Отец остановил меня. Его голос был твердым и решительным:

– Ты останешься здесь, Тимур.

Его слова повисли в воздухе, и я понял, что не могу идти за Кристиной. Я мог только наблюдать, как скорая уезжает, оставляя меня в полном шоке от ситуации.

– Это все твоя вина, ты бесполезный козел, – произнес Клим, ударяя меня в спину. – Мы все это переживаем из-за тебя! Тебе нравится быть причиной наших страданий? Ты получаешь удовольствие от этого?

Я обернулся, глаза мои сверкали гневом.

– Слушай, ты можешь быть моим братом, но это не дает тебе права разговаривать со мной в таком тоне! – гневно рявкнул я в ответ.

Внезапно, мама вмешалась, как судья на боксерском ринге.

– Так! Спокойно! Разошлись по сторонам! Брейк! Все! Все! – сказала она, отводя в сторону Клима. – Пройдемте в дом, и давайте обсудим это как цивилизованные люди, а не как дикие звери.

Клим посмотрел на меня, его глаза были полны гнева, но он послушно последовал за мамой. Я последовал тоже, готовый к следующему раунду этого семейного боя.

С невероятной силой, достойной борца сумо, бутылка виски рухнула на стол, вызвав звон, который мог бы разбудить даже спящего дракона. Это было такое падение, что даже сама бутылка, если бы у нее были чувства, почувствовала бы головокружение. Но, к счастью, она была лишь бутылкой, и ее единственная забота – быть наполненной виски, а не беспокоиться о головокружении.

– Ты хочешь сказать, что эта… эта ненормальная… Как ее там… Кристина, да? Что она должна была играть роль твоей невесты? – не добавив и кусочка льда, отец выпил залпом налитое. Его лицо слегка скривилось, словно он только что проглотил живого скорпиона, но он быстро взял себя в руки. – Это какая-то шутка?

Клим, сидящий напротив, улыбнулся, но его глаза были серьезными.

– Нет, папа, это не шутка. Это правда. Кристина, девушка, которую ты так “любезно” назвал “ненормальной”, действительно должна была играть роль его невесты.

– Прекрати… – пискнула мама, видя, как отец снова потянулся к ополовиненной бутылке. – Мы здесь, чтобы…Чтобы что?… Напиться?!

– Да, я признаюсь, я действительно подкупил ее, чтобы она сыграла свою роль перед вами, – с горечью в голосе признался я. – Но вот в чем загвоздка… Она оказалась наркоманкой.

– Ах, наркоманкой? – отец взревел, как старый лев. – Да ты сам не ангел…

– Хватит этого цирка! – воскликнула мама, ее голос звучал, как шипение злой кошки, которую только что разбудили.

– Да, я знаю, я не лучше, – согласился, встречая взгляд отца, который был таким же тяжелым, как и его слова. – Но в этом злоключении пострадала одна невинная душа. И я хочу исправить это. Ее зовут Олеся. Она – сестра Кристины.

Отец, с недоумением глядя на меня, двинул рукой по столу.

– С каких пор тебе стало не все равно на других? – спросил он, его голос звучал, как грубая наждачная бумага.

– С этих пор… – ответил я, улыбаясь ему в ответ. – Я прошу твоей помощи! Я никогда раньше не просил тебя о помощи… Но сейчас мне это нужно.

Отец посмотрел на меня, его взгляд был таким же холодным и бесстрастным, как ледяной ветер на вершине Эвереста.

– И что я получу взамен? – спросил он, его щека дернулась.

Я вздохнул, собрав все свои силы.

– Я сделаю все, что ты скажешь, – голос мой звучал так, словно я только что подписал сделку с дьяволом. – Я готов на все, чтобы исправить свои ошибки.

– Отлично! – эти слова отца прозвучали с такой необычной интонацией, что я мгновенно понял: это не предвещало ничего хорошего.

Глава 48

ОЛЕСЯ

Два слова описывают это место – казенный дом. Здесь нет ни тепла, ни снисхождения. СИЗО остается СИЗО, несмотря ни на что.

Сильнейшая тошнота разрывала меня изнутри уже второй день.

– Господи, когда же это закончится?!

Проклятое ведро в углу, видавшее виды, обильно украшенное нецензурными надписями, не могло дать мне ответов.

Несмотря на прохладу, царившую в помещении, я не могла остановить поток пота, беспрерывно скатывающегося по моему лбу.

Звонко лязгнули замки, когда дверь распахнулась. Резкий, беспристрастный голос отдал команду:

– Лицом к стене!

Перед тем, как выполнить приказ, я увидела идущего прямо на меня невысокого мужчину с темными волосами. Его щеки были выбриты до бледно-синего оттенка, а короткая стрижка подчеркивала маленькие, глубоко посаженные глаза… Он был одет в штатское, но каждое его движение выдавало в нем оперативника полиции.

Жгучий запах дешевых сигарет вонзился в мои ноздри, вызывая мгновенное отвращение и новую волну тошноты. Оперативник презрительно взглянул на ведро и с сарказмом заметил:

– Похоже, тебе не по вкусу местная кухня. Нет ничего хуже, чем эта баланда. Ну ничего, выйдешь отсюда, да забудешь.

Я на минуту потеряла дар речи.

– Но… как? – вырвался у меня вздох, больше похожий на всхлип.

С холодным щелчком наручников на моих запястьях, твердой рукой меня вывели меня из тесной камеры.

– Спокойствие, только спокойствие, – как говаривал Карлсон. Выпускают тебя, Лисенок!..

Это прозвище вызвало в моей голове вихрь воспоминаний, которые и так не давали мне покоя. Все эти мучительные пятнадцать суток. Было ли мне от этого горько? Безусловно. Я скучала по Тимуру…

Коридор изолятора, несмотря на поздний час, пульсировал жизнью, следуя давно установленным правилам. По узкому, едва освещенному пространству, двое охранников в форме вели мимо нас женщину, чьи горькие слезы смешивались с кровью на ее домашнем халате. Она бессильно стирала капли с опухшего лица, издавая приглушенные стоны. Я неосознанно отступила назад, стараясь избежать столкновения с этой мрачной картиной.

– Почему меня отпускают? – с недоумением спросила я.

– Не ершись ты! Все в порядке! Потерпевший отозвал свои обвинения, и у него больше нет к тебе претензий.

– Вот так просто?!

– Бывает такое, и не редко.

Дежурный на проходной сосредоточенно заполнял бланки, которые, судя по всему, были крайне важны, хотя и выглядели помятыми, как будто их только что вытащили из кармана старой куртки. Он поднял голову при звуке наших шагов и уставился на нас своими неподвижными, как у рыбы, глазами.

– Эту отпускаем, – безапелляционно произнес оперативник, указывая на меня.

На грубом лице дежурного мелькнуло выражение, отдаленно напоминающее удивление.

– Фамилия, имя, отчество? – спросил он сухо, готовясь записать мои данные.

Видя, что никто не спешит “доставать из широких штанин” заветный ключ, чтобы меня отпустить, я почувствовала себя растерянной, несмотря на всю былую закалку.

– Зайцева… – пробормотала я еле слышно.

– Девушка, полное ФИО!!! – повторил дежурный с явным раздражением. В его глазах промелькнуло усталое разочарование, напоминающее чувства преподавателя, вынужденного обменять престижную кафедру в Москве на класс в интернате для детей с особыми потребностями.

– Зайцева Олеся Давыдовна.

Короткие мужские пальцы резво забегали по клавиатуре.

Замерла, задерживая дыхание, а вдруг шутка?

Я выглядела так, как будто меня, приговоренную к смертной казни, уже посадили на электрический стул, и вдруг объявили о неожиданном перерыве в подаче электричества.

Последующие несколько минут дежурный успешно занимался телефонными переговорами.

Слезы медленно набирались в моих глазах, и я осознала, что сейчас не сдержусь. Все прошедшие дни я не допускала такой обыденной женской слабости, стремясь быть сильной, или по крайней мере казаться таковой – и мне это удавалось.

“Не смей рыдать, дура!” – внутренний голос вмешался без церемоний, как обычно, без тени такта. “Думаешь, твои слезы кого-то тронут?”

– Ваши вещи, – конверт с мелочью плавно перекочевал в мою потную ладонь. – Можете проходить!

Тяжелые стальные перегородки начали медленно раздвигаться, издавая глухой скрежет.

Я выскочила на улицу, словно в состоянии сомнамбулы, и оперлась о холодную стену, ища опору. Не может быть, этот бесконечный кошмар действительно закончился? – думала я, с жадностью вдыхая прохладный воздух.

– Олеся! Давай в машину, холодно!

Когда я увидела, что у входа стоит и ждет серый Лексус, я оцепенела от неожиданности.

– Камиль… – одними губами прошептала я, подходя ближе.

Я медлила с посадкой в машину, колеблясь. Моя готовность столкнуться с Тимуром стремилась к абсолютному нулю.

– Его здесь нет, – счел нужным пояснить Камиль.

Я все же кивнула, и послушно села в машину.

– Ты в порядке? – меня окинули пристальным взглядом, от которого захотелось поежиться.

Я хотела забыть хотя бы на время, как корчилась от тошноты, переживая разные догадки.

– Нормально, – отозвалась и тут поняла, что у меня стучат зубы. – Почти. Наверное. Я не пойму.

– Тут такое дело… – Камиль начал нервно болтать, извлекая из пиджака конверт. – Не злись, ладно? – пробормотал он.

Я едва коснулась взглядом конверта, протянутого мне, и тут же отвела глаза.

Теперь я поняла, какая цель привела его сюда – избавиться от меня, и ничего больше. Стало очень холодно, словно в душе замерзла глыба льда.

– Слушай, я же тебя изначально предупреждал, что такой, как Тим глазом не моргнет и бросит женщину, как только ему приглянется другая.

Я опустила взгляд на переплетенные на коленях пальцы, пытаясь осознать услышанное.

– Другая?

– Короче говоря, Тимур женился на одной там, – лицо Камиля заметно побледнело. – Без свадьбы, без понтов, просто расписались.

В носу защипало, я отвела глаза и, чтобы скрыть смущение, полезла в карман, сделав вид, что мне срочно необходимо что-то в нем отыскать. Прекрасно поняв, какие чувства меня одолевают, Камиль тем временем отвернулся к окну.

– Знаешь… – бледно улыбнулась. – Передай ему мои глубочайшие поздравления! А я свою работу считаю выполненной, – подавив в себе стыд, я гордо вздернула подбородок и взяла конверт.

Меня не волновало, что он мог обо мне подумать.

Камиль лишь кивнул, а затем добавил:

– Кристину поместили в центр реабилитации, если тебе интересно.

У меня вырвался нервный хриплый смешок, и я покосилась на него слегка безумным взглядом.

– Не интересно…

Открыв дверцу машины, я с облегчением выбралась из нее.

– Эй, Олесь! – Камиль спустил окно пониже и высунул голову из машины. – Я могу подвезти.

Я еще немного постояла, приходя в себя и пытаясь усмирить бурлящие эмоции, после чего повернулась.

– Не надо нас подвозить…

Глава 49

ОЛЕСЯ

В кармане лежал буклет из женской консультации, где было указано: “Улыбнитесь, ваш малыш вас ощущает”.

Есть в моей жизни занятия, которые я любила еще меньше, чем чистка полов в самом шикарном ресторане Москвы, равно как и любых других полов. Визит к гинекологу.

Я и до него не сомневалась, мои дела – дрянь!

Ну а кто бы не офигел? Один раз.

Секс с Тимуром был всего один раз, и вот что произошло.

– Господи, какой абсурд! – я буду повторять себе эту фразу еще долгие годы. И для меня навсегда останется загадкой, куда делся тогда мой мозг и разум Тимура, когда он был со мной.

В желудке забурчало, и это напомнило мне о пище. “А может, врач была и права, зачем рожать, если кормить нечем?! Если саму себя не можешь прокормить…”

Еще долго придется экономить и откладывать каждую копейку на приобретение квартиры. Но благодаря той сумме, которую Камиль великодушно мне передал, я смогу позволить себе собственное жилье. Правда, оно будет в самом удаленном уголке города и без отделки. Но все равно это будет моя территория, и у ребенка появится свой дом.

И вот я находилась на коленях, старательно вытирая неопознанные липкие пятна на паркете вип-залы. Для меня, которая недавно получила место уборщицы, чистка полов была одной из главных задач.

Я была твердо намерена удержаться на этом месте. Даже если это означало очищение липких пятен сомнительного происхождения.

– Все будет хорошо, – утешала я себя, поднимаясь с колен. Я знала, что работа уборщицы – это не конец света и что каждый труд уважаем. В школе всегда говорили, что главное – это не то, чем ты занимаешься, а как ты относишься к своему делу. И хотя мне не нравилась эта работа, я старалась делать ее как можно лучше, ведь от этого зависело мое будущее и будущее моего ребенка.

С каждым днем я все больше привыкала к рутине и находила в ней свои плюсы. Например, время на работе позволяло мне размышлять о жизни и строить планы на будущее. Я мечтала о том дне, когда смогу поступить в институт, как нормальные люди. Получить диплом высококвалифицированного специалиста. Может быть даже врача…

Я вытерла взмокший лоб и оценила проделанную работу. Пол красиво переливались в свете солнечных лучей, льющихся из окна, – практически сиял чистотой!

Схватив пепельницу с кофейного столика, я пересыпала ее содержимое в другую, стоящую на моем лотке. Аромат застоявшихся окурков поразил мой нос. Я ощутила, как к горлу подступает тошнота и закрыла глаза, надеясь, что мой желудок успокоится. Так было весь день, и с каждым разом становилось только хуже. Если это то, что меня ждет в следующие семь с половиной месяцев, я не уверена, что выдержу.

Однако, глубоко в душе я знала, что каждый этап беременности – это временный период, который в конечном итоге принесет мне самое большое счастье в жизни. Я открыла глаза и медленно вдохнула, стараясь отвлечься от неприятных ощущений. “Ты сильная,” – повторяла я себе как мантру. “Ты справишься с этим ради своего ребенка.”

Я поставила пепельницу обратно на столик и вышла из вип-залы, направляясь к женскому туалету. После того как я немного освежилась, я вернулась к работе с новыми силами. Я знала, что не могу позволить своему состоянию мешать мне выполнять свои обязанности. С каждым часом я училась справляться с тошнотой лучше и находила способы поддерживать свое здоровье. Я начала носить с собой имбирные конфеты и часто пила воду, чтобы помочь успокоить желудок.

Подлинные и неизменно беспокойные мысли – мое личное дело, и они надежно спрятаны от всех. Когда надо показать, что все у меня в порядке, мне это удавалось. И вот теперь я демонстрировала улыбку во все зубы в сторону открывающейся двери.

Однако наспех нацепленная улыбка моментально исчезла с лица. Тряпка выскользнула из рук и с влажным чавканьем упала на пол.

Даже находясь на противоположном конце комнаты, я ощутила мощь знакомых глаз.

Тимур ошарашенно взглянул на меня сквозь толпу, пристально глядя через плечо блондинки, которой придержал дверь. Его супруга?

Я поспешно подняла тряпку с пола, стараясь скрыть свою растерянность. Мое сердце забилось быстрее, и я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Я не знала, кто она и какое место она занимает в его жизни, но одно было ясно: я должна была сохранять спокойствие и достоинство.

– Вы можете взять перерыв на пять минут, – заявила администратор.

Неужели она догадывалась о моем состоянии? Никакую женщину не обманешь!

Я опустила глаза и повернулась к барной стойке, именно в тот момент, когда через мое тело прокатилась волна тепла. Зрение стало мутным, и тошнота вернулась. Я чувствовала, что на этот раз она не пройдет.

С решимостью, порожденной отчаяньем, я помчалась по длинному коридору. Дверь для персонала была единственным препятствием на пути к свободе, но я проскочила сквозь нее, успев вырваться наружу, прежде чем начались рвотные позывы. Хотя это и не принесло особого облегчения. Я не принимала пищу с утра, но мой предательский желудок, похоже, все равно стремился к немедленному опустошению.

Опираясь рукой о колено, я облокотилась о стену здания и начала глубоко дышать прохладным воздухом.

Не прошло и минуты, мои волосы на затылке встали дыбом, и, хотя я не слышала открывающуюся дверь, я интуитивно почувствовала, что Тимур рядом.

– Лисенок?…

Глава 50

– Уходи. Пожалуйста, оставь меня. Я прошу тебя, просто исчезни и дай мне покой.

Каждая клетка моего тела кричала от отчаяния.

– Ты выглядишь больной, – его голос был мягок, но в нем читалась тревога.

– Это… вирус, – прошептала я, и каждое слово было борьбой. Я хотела объясниться, найти убедительные слова, но мой язык казался парализованным, а каждая попытка говорить вызывала новую волну тошноты, заставляя меня судорожно глотать воздух.

Я ощутила его приближение не глазами, а сердцем, которое забилось в тревожном предчувствии. Когда его руки, широкие и крепкие, окутали меня, поддерживая мое слабое тело, я содрогнулась. В глубине души я молила лишь об одном – о праве уйти и исчезнуть.

– Ты явно не в форме для работы, это очевидно, – он пристально осмотрел меня с ног до головы. Во мне пробудилось тревожное предчувствие, что его взгляд скользит не по моему наряду. – Я подвезу тебя, куда угодно!

Мое беспокойство улеглось, сменившись всплеском возмущения, и я отступила от него, однако меня снова вернули на исходную позицию. Тимур обхватил меня, пронзительно изучая мои черты.

– Я должна отработать еще полчаса, иначе мне ничего не заплатят, – толкнула его в грудь. – Так что, прошу по-хорошему, оставь меня, – выдохнула. Он гипнотизировал, пожирал глазами.

– Ты на меня сердишься?… – неожиданно склонил голову, прижимаясь своим лбом к моему.

Странно, но от такого спонтанного прикосновения меня пробило током и я немного прижалась к его груди, чуть выгибаясь, успокаиваясь в его руках. Мы оба ощущали напряжение и какую-то невидимую ниточку, соединяющую наши губы. Осознавая, что никакого притяжения сейчас и быть не может, я с трудом отдалилась.

– Вернись к своей супруге. Полагаю, ей будет любопытно узнать, где ты был.

– Не надо так, Лисенок… – он убрал пряди с моего лица, будто нечаянно касаясь щек. Я мгновенно покраснела. От негодования, и в тоже время приятных ощущений, которые я боялась уже не ощутить.

В моем сердце зародилось неясное, но могучее чувство, словно буря, готовая обрушиться в любой момент. Я убеждала себя, что сохраню достоинство: “Я не допущу, чтобы слезы показались на моих глазах перед ним, как бы тяжело мне ни было…”

– Я, вероятно, схожу с ума, – громко воскликнул он, его голос отражал смесь гнева и недоумения. – Какого хрена, ты взяла в руки тряпку и моешь здесь всякое дерьмо?!

– Таким, как ты, – прервала я его, мой голос был тверд и решителен, – никогда не понять насущных проблем и забот простых людей, не принадлежащих к твоему золотому кругу. Ты живешь в мире привилегий, но настоящая жизнь куда сложнее и разнообразнее твоего узкого мировоззрения.

Он поднял мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть в его глаза. Красив, зараза, аж что-то ёкнуло в груди от этой кривой, чуть насмешливой улыбки. Разум отступил, уступив место совершенно другому органу, который немедленно пробудил желание иметь малыша, целиком похожего на него…

– Разве я мало дал тебе денег? – прошипел он, сверкая глазами, полными жадности и ожидания. Его пальцы все сильнее сжимали мой подбородок, словно путы, ожидая, что я начну вырываться и просить о пощаде. Но я стояла неподвижно, отказываясь играть по его правилам.

– Может быть, для других ты и являешься наследником знатной семьи, но для меня ты – всего лишь избалованный мальчик, который пытается командовать всеми вокруг.

– Я же знаю, ты тоже хочешь поговорить… – он наклонился к моей шее и едва заметным касанием поцеловал.

Внезапно, дверь, ведущая в ресторан, распахнулась, и появился официант, перегруженный пустыми картонными коробками. Как же вовремя!

– Нет предмета для разговора… – я попыталась освободиться из его объятий, и он, почувствовав мой отпор, отпустил меня. – Если бы знала, чем это обернется для меня, за километр не подошла бы к тебе.

Обратный путь был тем же. Всю дорогу то и дело прикасалась к шее. Ее жгло… Я старалась идти как можно быстрее, чтобы отделаться от Тимура. Куда там! У него ноги длиннее моих. Он прилип ко мне, как репей к кроличьему уху.

– Я знаю ты скучаешь… как и я. Не было такого дня, чтобы я не думал о тебе.

От его слов по коже расползлись мурашки. И не сказать, что ощущения неприятные. Наивная, да?

Мой взгляд сразу привлекла девушка. Ее светлые волосы, словно лучи солнца, спускались волнами по плечам, подчеркивая изящный овал лица. Четкие линии губ, словно нарисованные художником, и аккуратный нос придавали ей особую изысканность. Она выделялась своей непринужденной красотой.

– Тим! Я тебя везде ищу! – и такие глаза сделала – круглые…

Обойдя ее, я быстро направилась в служебную уборную и, не обращая внимания на недовольный взгляд Тимура, закрылась внутри.

Тут уж ясно зачем – порыдать!

А с другой стороны… Еще чего!