Текст книги "Последний шанс для мажора (СИ)"

Автор книги: Елена Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 55

ОЛЕСЯ

Остывший завтрак безразлично украшал кухонный стол, словно забытый никому не нужный сирота. Но мне было наплевать на еду. С раздражением схватила тарелки и сбросила все содержимое прямо в мусорку. Посуда с грохотом ударилась о дно раковины. Нужно было помыть ее сейчас, иначе потом придется отдирать остатки еды ногтями.

Я стояла, и смотрела на эту грязь. Руки судорожно сжимали край раковины, пока суставы не побелели.

Выкинь из себя всю боль! – велела себе. Оставь только решимость. Если не ради цели, так хотя бы вопреки всему!

Назад дороги нет…

Вышла на заднее крыльцо и начала спускаться по ступенькам, когда из-за угла дома выскочила собака. Она остановилась, замерев на месте. Пес был еще больше и злее при дневном свете, чем ночью. Его шерсть была густой и темной, словно лес после дождя.

Он замер, глядя на меня, хвост не шевелился. Я затаила дыхание, пока он не начал обнюхивать меня, делая круги вокруг. И только когда он завилял хвостом, я смогла выдохнуть.

– Ты что, хороший песик? – спросила я, и его хвост зашевелился еще быстрее. Я погладила его по голове. Возможно, он все-таки не откусит мне ногу. Стараясь игнорировать его, я неуверенно двинулась к гаражу. Собака последовала за мной.

Двери гаража были распахнуты, но внутри стоял удушающий зной. Грохот двигателя мотоцикла отдавался эхом в закрытом пространстве, а воздух был пропитан бензиновыми парами.

Я вошла, окинув взглядом помещение в поисках Клима. Он был там, где и предполагала – среди своего арсенала инструментов. Его фигура выделялась среди беспорядка металла и масла. В какой-то момент он снял свою майку и кинул ее на огромную шину. Капли пота скользили по его бронзовой коже, отражая свет и подчеркивая каждое напряжение мышц. Я с трудом сглотнула и, глубоко вздохнув, перевела взгляд на его лицо.

– Клим! – из-за шума я сама не слышала своего голоса, и он даже не поднял взгляд. Я подошла поближе, коснулась его плеча, и он, внезапно выпрямившись, громко стукнулся головой о дверцу шкафчика, полного инструментов.

Через пять секунд шум исчез, и в моих ушах зазвенело от внезапной тишины.

– Извини. Похоже, я не слышал, что ты меня звала.

На его руках была смазка, и он вытащил черную тряпку из заднего кармана своих шорт, чтобы вытереть их. Но не это привлекло мое внимание. Его грудь была покрыта маленькими черными волосами, которые сужались к талии и исчезали под поясом. В последнее время мои гормоны бушевали, словно дикие звери, сокрушая все на своем пути. Они подавляли любые другие инстинкты, оставляя меня беззащитной перед их мощью. И вот, когда я вдруг поняла, что уставилась, мои глаза встретились с его. Клим смотрел на меня, и я почувствовала, как мое лицо охватывает жар от стыда, который накрыл меня без предупреждения.

– Я принесла пару горячих бутербродов.

Он кивнул.

– Мне нужно освежиться. И да, забери мою майку, если не сложно? – он поднял руки, показывая мне следы мазута, и исчез за боковой дверью, которую я, видела впервые.

Должна была ли я идти за ним? По-видимому. Я вышла, держа его одежду. У стены здания торчал кран со шлангом, словно приглашение к безумству. Клим открыл его, и вода хлынула, как шампанское в день победы. Он начал обливаться, и каждая капля на его коже играла на солнце, словно бриллианты. Он взял мыло, и его руки начали танец, который мог сразить любую. Я стояла, как завороженная, пока он превращался в самого настоящего Адониса. Не считая Тимура, я никогда раньше не видела мужчин с такой фигурой. Деревенские мужики? Ага, знаю их. Эти парни с животами, словно каждый день на пивных дрожжах сидят. Рубашки на них тянутся, как паруса на ветру, и пуговицы держатся на честном слове. А рядом с ними ходят такие щуплые, что кажется, бросишь в них горох – так и останутся с дырками.

В Климе не было ни капли худобы. Его пресс был как стиральная доска.

Что-то мокрое уперлось в мое бедро, и я отвлеклась, чтобы посмотреть вниз. Пес снова был рядом, глядя на меня с надеждой в глазах.

– Похоже, ты ему по душе, – сказала Клим, улыбаясь.

– Или это все из-за твоих горячих бутербродов…

– Наши псы обычно не так быстро ладят с незнакомцами.

Я снова погладила зверя по шершавой шкуре, на этот раз смелее.

– Как его зовут?

– Никак, если честно. Для нас он просто “Собака”, – он смыл с рук пену и взял у меня контейнер. – Смотрится замечательно. И запах… ммм, аппетитный.

– Пожалуйста. Я не уверена в твоих предпочтениях, но добавила немного помидоров и лука. Надеюсь, нормально.

– Лучше, чем нормально, – проговорил Клим с набитым ртом.

Отправив остатки бутерброда себе в рот и, вытерев руки бумажной салфеткой, он некоторое время молча жевал, задумчиво взирая на меня сверху вниз.

– Как я могу тебя отблагодарить? – наконец выпалил он.

– Забудь, это теперь часть моей рутины…

– Слушай, здесь нет для тебя работы. Это очевидно для нас обоих. Тимур просто не может пережить мысль о твоем уходе.

– Нет, ты не прав.

– Ладно. Так как же мне выразить свою благодарность?

– Предупреждаю, это может показаться странным.

– Давай, я готов ко всему.

– Ну, я бы хотела прогуляться. Просто выйти и исследовать окрестности. Ведь я видела только четыре стены дома и твой гараж. Если ты скажешь, куда мне можно заходить, а куда нет…

– И скажу и покажу.

– Ты пойдешь со мной?

Наверное, это прозвучало чересчур удивленно, но он лишь фыркнул в ответ.

– Мне что, есть куда спешить?

– Совсем? Я полагала, у тебя наверняка завал дел…

– А именно?

– Ну, типа встречи с друзьями, или… с девушкой.

– Девушки нет. И да, это было для твоего сведения.

– Ой… – я вздохнула, потом встрепенулась. – Ой! Я не хотела вытаскивать из тебя личные подробности. Прости…

Глава 56

– Как насчет того, чтобы развеяться в компании этих двух красавцев?

Клим выкатил на свет божий два велосипеда, словно только что сошедшие с обложки спортивного каталога, с их идеально блестящими хромированными элементами.

– Ого, вот это да…

– Я просто тащусь от всего на колесах. А уж если это двухколесные чудеса – так вообще кайф! Умеешь кататься?

– Спрашиваешь! – воскликнула я с искрой в глазах, почувствовав внутри бурю адреналина. Я готова была не просто кататься, а лететь по дороге, словно ветер, оставляя позади только пыль и восхищенные взгляды.

– Готова? – Клим не удержал улыбку, видя мою решимость.

Желтый, как лучи солнца, скоростной, как стрела, модный, как последний крик моды, с яркими катафотами, мигающими в такт моему возбужденному сердцебиению, и высоко поднятым крылом, словно знамя моего бесстрашия.

– Еще бы! – ответила я.

А за себя по-глупому приятно. Закрутила ногами и поехала, поехала, как-будто уже давно знала и этот руль, и педали, и звонок спереди, да так быстро, вот я уже далеко впереди. Педали в начале упирались, но мне было не привыкать – с каждым взмахом ног становилось все легче и легче.

Засекла стаю псов, лениво валяющихся на газоне. Как только они учуяли нас, взлетели, как будто подпрыгнули от электрошока, и завопили во все горло.

– Фу! Место! – Клим отстал, но следовал за мной.

К счастью, эти трусы были слишком ленивы, чтобы гнаться за нами, а то уж точно попытались бы ухватить за пятку или за что посочнее – ведь это их фишка. Но мы быстро смылись с асфальта и пустились в пляс по земляным тропам, извиваясь, словно змеи.

Велосипед легко преодолевал кочки и выбоины, словно был создан для этой дороги.

– У вас тут целый дворец с землями, а не дом. Везет, как миленьким! – мы миновали ветки и всякий хлам, что ветер нагнал, словно это были просто мелкие помехи на нашем пути. Впереди возвышалась аллея тополей, величаво шумевших в преддверии бури.

– И в чем же наше везение? – спросили меня.

Я лишь ухмыльнулась в ответ.

– Да потому что вы тут, как короли, в своем роскошном гнездышке, среди своих благородных сородичей. Вы тут, как эти деревья – пустили корни. И с каждым поколением ваши корни будут все глубже впиваться в землю. Этот особняк – ваша крепость.

Клим, словно покоритель джунглей, отшвырнул ветку, пробивая нам тропу. Неподалеку шум воды взвился, откликаясь на его движение, как будто природа аплодировала ему.

Путь заманивал меня в глубь леса, к дикому, заросшему берегу. Солнце, прорезая листву, окутывало все вокруг в сумасшедший зеленый свет. Вода, словно в танце, мерцала на солнце, отражаясь на камнях. Я остановилась, впитывая тишину леса. А потом, с горки пустилась в полет, словно птица, что вырвалась на свободу.

– Сколько тебе лет, крошка?

– Двадцать три.

– О, выглядишь ты как непоседливая школьница, готовая к приключениям.

Я лишь усмехнулась.

– Возраст? Это просто цифры в паспорте!

– Ты красивая. Может, найдешь себе работу, которая не будет для тебя стыдом?

– Спасибо. Вообще-то у меня была нормальная работа. В ресторане. Уборщицей.

– Ммм… ясно…

В моих ушах это прозвучало насмешливо. Я почувствовала, как во мне вспыхивает не просто огонь – это был вулкан возмущения, готовый извергнуться.

– Быть уборщицей? Это не приговор, – комар, этот назойливый паразит, начал свою песню прямо рядом со мной, и я, раздраженно отмахнулась от него. – Многие зарабатывают так на кусок хлеба.

– Да ладно, не заставляй меня смеяться. Эта работенка отравит жизнь любого.

– А я не сахарная, – парировала, высоко задрав подбородок. – Я крепче, чем кажусь, и уж точно крепче некоторых.

– Конечно, конечно. И наверное, тошнота сегодня утром была "случайностью"? – он издевательски усмехнулся.

А я посмотрела на него, пораженная его наглостью и внезапным поворотом разговора.

– Это было не “случайно”. Это… это был просто ответ моего тела на ваше присутствие. Оно иногда реагирует на токсичность.

Какой черт меня побудил согласиться на эту поездку? – я задала себе вопрос, чувствуя, как ветер беспорядочно играет с моими волосами, вырвавшимися на свободу из-под кепки, надетой наоборот. Мои прищуренные глаза, веснушки, обесцвеченные от волнения, и кулаки, сжатые от негодования, не оставляли сомнений в моем раздражении. И да, я не собиралась это скрывать.

– Еще я заметил, ты явно не умеешь выбирать мужчин, крошка. Видела эту шрамину? – Клим откинул прядь волос. – Это его рук дело. Он меня камнем по башке приложил. В детстве. Шесть стежков потом врачи мне ставили, чтобы все снова на место собрать. Что не нравится ему, сразу хрясь!

Наблюдая за ним, я не смогла нормально среагировать на единственный поворот впереди. Переднее колесо внезапно встретило камень, который я упустила из виду.

– Олеся!!!

Велосипед резко занесло, и я, словно птица без крыльев, полетела прямо на землю. Удар был мгновенным и жестоким – нога встретилась с пнем, торчащим у обочины, и боль охватила меня. Ну вот, приехали, – иронически подумала, пока мир вокруг кружился в танце падения.

Клим, подкатив ближе, соскочил на землю.

– Не сильно разбилась?

– Пустяки.

Правда в том, что я всегда боялась взять и свалиться с велика. Но угадайте что? Это случилось только сейчас. Я на двух колесах, как на двух ногах, с восьми лет, и за все эти годы – ни единой царапины.

На поляну ворвался серый внедорожник, с уверенным дрифтом на полном ходу. Дверца бесцеремонно распахнулась. Тимур. В ярости. Дверь хлопнула с таким грохотом, что даже замки могли сдаться. Но с этим "зверем" надо быть аккуратнее, он как часы – все детали идеально сбалансированы. Чтобы закрыть дверь, достаточно легкого штриха… Его брови сложились в грозную складку.

Слишком поздно я уловила признаки беды, но успела выпустить визг. Кулак Тимура с размаху впечатался в живот Клима, и это был удар, от которого даже воздух в легких замер.

Глава 57

ТИМУР

– Зайцева?

Я осторожно толкнул Лисенка локтем, когда она не ответила.

– Это ты.

– Оу, – она покраснела, откладывая журнал в сторону и вставая. – Тимур со мной правда все в порядке…

– Иди!

Приемная частной клиники кишела беременными на всех этапах, и я чувствовал себя тут как собака на сеновале. Поднимаясь вместе с Лисенком, я уловил ее озадаченный взгляд – ясно дело, она бы ни слова не сказала, если бы доктор вынес вердикт не в ее пользу. Но я был твердо настроен следить за ней, как тень, даже если мне придется мучиться на этих скучных приемах у врачей.

Медсестра, решительно промаршировала с нами в смотровой кабинет, на ходу заставив Олесю встать на весы. Затем, легким движением руки, она указала на стул:

– Присядьте сюда.

Я упал на единственный стул в комнате, наблюдая за тем, как медсестра допрашивает Олесю, вбивая ее ответы в планшет. Закончив свой кросс-экзамен, она воткнула в Лисенка градусник, а потом, как будто готовясь к запуску ракеты, обвязала ее руку манжетой тонометра. Результаты были занесены в таблицу с такой точностью, что я подумал, она готовит их для НАСА.

– Нужна твоя проба мочи. Туалет за углом, не заблудись, – бросила она, выдавая пластиковый стакан. – Когда закончишь, раздевайся и надевай одноразовый халат. Завязки сзади – разберешься. Я вернусь через пару минут, чтобы взять анализ крови.

– Зачем мне снимать свои вещи? Я же здесь не останусь!

Я зачем-то подскочил.

– Такие правила. Доктор будет тебя смотреть.

За ней тихо закрылась дверь.

Лисенок схватила стакан.

– Сейчас буду, – и исчезла, словно ветер.

Я стоял, словно статуя, пока она не растворилась за дверью. Когда она ушла, я рухнул на стул, мысли мои были тяжелы, как свинец.

Полдня в зале, как полвека. Пот стекал рекой, серые треники прилипли ко мне, как вторая кожа. Голод? Да, он был, как зверь, рыскающий в моих внутренностях. Но обедать, пока Лисенка не было дома не мог. Я решил искать ее.

Лисенок на велосипеде – это было что-то. Но не ожидал я увидеть ее в полете. Злость захлестнула меня, как цунами. Беспечность? Непростительно. Она носит моего ребенка, черт возьми, моего! И почему, скажите мне, она выбрала провести время с Климом? Рядом с ним она была другой – свободной, расслабленной. Как будто я ей… просто не нужен.

Дверь в смотровую комнату распахнулась, и она появилась снова, словно призрак. Держа халат в руках, беззащитная и растерянная, взгляд ее блуждал. Я чувствовал ее тревогу, как свою собственную. Пространство комнаты было пустым, лишенным укрытий. Я откашлялся, чтобы разорвать напряженную тишину.

– Я просто подожду за дверью, пока ты переодеваешься.

Шагнул за порог и мягко прикрыл дверь. Медсестра, властно восседавшая за столом в дальнем конце коридора, метнула на меня взгляд, полный недомолвок, и одна ее бровь плавно взмыла вверх.

– Все в порядке, Тимур Александрович?

Я не медлил с ответом.

– Все в ажуре. Просто подскажите, где у вас здесь автомат с кофе?

Она указала направо от себя.

– Он здесь.

– Спасибо.

Я затягивал время, давая Лисенку возможность переодеться, а потом вернулся к комнате. Постучал так тихо, что едва ли не пришлось вновь стучать, прежде чем дверь со скрипом приоткрылась, словно неохотно впуская меня внутрь.

Она стояла, одной рукой сжимая халат сзади. У нее был такой вид, будто она сейчас расплачется.

– Что случилось?

– На халате нет одной завязки, – глаза ее были огромными.

– Ну и хрен с ней.

– Тут такое дело, нижнего белья наряд не предусматривает.

– Понятно. Повернись. Может, я смогу это исправить.

Она послушно руки опустила, повернулась ко мне спиной, и я изо всех сил старался не смотреть на длинную гладь обнаженной кожи, ведущей к красиво изогнутым ягодицам. Это было не просто. Так как я не был готов видеть Олесю та… кой…

– Они порвались только с одной стороны. Давай одну обвяжем по кругу… – подушечки пальцев очертили контур шейного позвонка. Скользнули ниже.

Ее кожа ожила мурашками, словно каждый нерв был электрическим проводом. Она повернулась, неожиданно, как будто чувствовала мой взгляд, прожигающий пространство между нами.

Мы оба очнулись, когда пришла медсестра. Через две минуты я уже наблюдал за тем, как она застегнула резиновый ремешок на руке Олеси, я отвернулся поморщившись, когда она достала шприц. Боже, я ненавидел иголки.

– Вот так. Держите руку сжатой еще немного, и я закончу эту процедуру пластырем.

Я снова обернулся, когда медсестра начала убирать пробирки. Олеся не выглядела так, будто ей было невыносимо больно, и я с облегчением выдохнул.

– Степан Андреевич уже на подходе.

Мы оба замерли в ожидании. Олеся нервно играла краем простыни, покрывающей ее колени. Ее тело напряглось, и она вздрогнула, когда дверь вновь распахнулась.

Худой доктор, с волосами цвета своего халата, не отрывал взгляда от планшета. Медсестра следовала за ним, словно его тень. Он кивнул мне, и, не теряя времени, обратился к Олесе, которая уже ожидала его слов.

– Зайцева, так?

– Да.

– Что ж, Олеся, когда был последний раз ваш менструальный цикл?

– Тринадцатого июня.

– Хорошо, теперь, если вы не возражаете, просто лягте на кресло, и мы начнем.

Подойдя ближе к ней, он опустил с ее плеча белый до голубизны халат. Я вдруг нашел очень интересное пятно на полу, но не раньше, чем уловил взглядом, под нетерпеливыми загорелыми мужскими руками, налитую грудь.

– Хм. Немного болит?

Олеся, должно быть, кивнула в ответ, потому что доктор продолжил:

– Это ожидаемо на таком сроке. Ни о чем не волнуйтесь и это скоро пройдет.

Я сделал вдох и поднял взгляд, думая, что худшее определенно позади. Но это было не так. Как раз тогда, когда я начал расслабляться, доктор поднял в конце стола что-то похожее на металлические подножки и помог Лисенку положить на них ноги.

– Не напрягайтесь. Нам нужно убедиться, что все находится там, где должно быть.

Она сделала так, как он сказал, но казалось, она паникует так же, как и я. Доктор сел на стул между ее ног. Медсестра, как верная помощница, подала ему резиновые перчатки, а затем, с непреклонным спокойствием, протянула ему инструмент, который в моих глазах выглядел как нечто среднее между медицинским прибором и ручным буром.

Конечно, он не мог… Я побледнел. Но, казалось, доктор действительно собирался это сделать. Мой желудок сжался от предчувствия боли. “Это должно быть невыносимо,” – подумал я. Мой взгляд невольно устремился на лицо Олеси, но она, казалось, была поглощена разглядыванием рисунка на потолке, отстраненная от реальности.

В голове моей крутилась только одна мысль: “Как долго это продолжится?” Время, казалось, замедлило свой бег. Минуты тянулись как вечность, пока доктор не вернул инструмент медсестре.

Он ласково похлопал Олесю по ноге, укрытой простыней.

– Все выглядит отлично, и ваши расчеты верны. Теперь расслабьтесь, и мы посмотрим, как поживает ваш малыш.

Взглянуть на ребенка? Мои мысли боролись с решением, когда медсестра подошла к ультразвуковому аппарату и взяла в руки датчик. Это был момент истины, когда все сомнения отступили, и я понял, что скоро увижу самое чудесное зрелище – первый взгляд на будущего малыша. Когда она надела на палку презерватив и покрыла ее смазочным лосьоном, я весь вспотел.

В комнате воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь щелчками переключателей, когда медсестра готовила аппарат. Доктор, сосредоточенный и точный в своих движениях, склонился над Олесей, занятый своими врачебными обязанностями под защитой простыни. Затем воздух наполнился статическим шипением, и все взгляды синхронно обратились к экрану, где начинал мерцать свет.

– Папаша, подойдите, – пригласил доктор, – посмотрите, как там ваш будущий чемпион… или чемпионка…

Глава 58

ОЛЕСЯ

Между ног так невыносимо мокро и горячо, как никогда в моей жизни…

Ночь была теплая и тихая, без малейшего дуновения ветерка. Шторы на распахнутом окне даже не шевелились. Но я больше часа ворочалась с боку на бок, сбивая простыни и подушку в ужасный комок, пытаясь заснуть и путаясь в ночной сорочке, как в смирительной рубашке.

Если можно было представить, что человек способен превратиться в пылающую спичку… то именно это, сейчас, происходило со мной.

– Они что, с Климом сговорились одновременно? Надевать нелепые серые спортивные штаны, через которые все… так… выделяется!

Ворочаясь туда сюда, я кляла их идеальные мужские тела про себя.

Прилив крови? Или, наоборот, нехватка кислорода?…

На самом деле мне абсолютно не интересны ответы. Причина проста. У меня бушуют гормоны. Мое тело трансформируется. Я на нервах! От неудовлетворенности ломило мышцы, путало мысли. Я пыталась подавить в себе взбунтовавшиеся эмоции. Ведь крайне невоспитанно с моей стороны замечать то, что у кого-то там ниже пояса… Я чуть не засмеялась – такой неуместной сейчас показалась мне эта фраза, когда в моей голове вновь и вновь возникали картинки обнаженного тела Тимура.

– Кстати, сколько там натикало?

Приподнявшись, нашарила часы, пытаясь разглядеть цифры. Желтоватым цветом подсвеченный циферблат показал два часа ночи. “Четыре часа до подъема? Это же вечность!" – мелькнуло в моей голове.

Я потерла лицо руками и, под стук невидимого молотка в правом виске, мучительно соображала, как же дальше быть.

Может на полупустой желудок сон просто не приходит?

Поняв, что бесполезно ворочаться в постели, включила светильник. Отыскала тапочки.

Обширный холл внизу заливал призрачный лунный свет: он пробивался сквозь зашторенные окна, разливаясь по серому полу серебристыми лужицами.

Чтобы тяжело не “шлепать”, спустившись на первый этаж, я выскользнула из пушистых тапочек – холодный кафель тут же обжег ступни, отчего по телу пробежала легкая дрожь. Крадучись, переступая босыми ногами, я шла пока не оказалась в кухне.

А не приготовить ли мне тибетский чай с солью, маслом и молоком? Штука, от которой немедленно блеванешь. Но зато другие проблемы в жизни покажутся ничтожными!

Села за стол, схватив из плетеной тарелки большой шоколадный пряник. Макнула в напиток.

– Ужас… – вздохнула и поежилась.

Шеи коснулось чужое дыхание, а следом едва осязаемый поцелуй.

– О, Господи… – резко обернулась. – Тимур?!.. – я покраснела искренне радуясь, что полумрак скрывает мое смущение.

Ни рубашки, ни футболки на нем… только дурацкие серые спортивки… и я невольно сглатываю сухой кусок печенья, залюбовавшись на кубики пресса.

– Как себя чувствуешь? – спросил он, чтобы хоть как-то заглушить звенящую тишину между нами.

– Хорошо, – тут же ответила я отводя взгляд.

– Извини, – прошептал он, лаская меня по волосам. – Я понимаю, что переборщил с Климом. Прости. Я просто ужасно на тебя сердит.

Сердит? Сейчас, когда он почти так нежно прижимался ко мне, когда мы почти касались кожа к коже, я точно не ощущала его гнева.

– Тебе не у меня надо просить прощения, – я уже развернулась и решила для себя, что шагать нужно уверенно, быстро, в определенном направлении, когда почувствовала его пальцы на своем рукаве.

– Погоди минутку… – он прикоснулся пальцем к моей шее и провел вниз. На удивление, его прикосновение оказалось безумно теплым и родным. Вся моя кожа покрылась предательскими мурашками и меня всю передернуло.

– Ты… Что ты… – воздух буквально застрял в моих легких.

Что он обо мне думает? Что я доступная? Может, я дала повод?

– Я слышал, как ты ворочалась в постели… – услышала горячий мужской шепот у самых губ. – Понимаю тебя.

И вот я наконец призналась себе, что именно мне нужно. Прямо сейчас. Без промедления. Иначе я просто исчезну в своем собственном огне. Стану тлеющим угольком, а затем превращусь в горсть пепла.

Похоже, что он прочитал мои мысли. По крайней мере те, в которых говорится, что “изнемогаю от одиночества!”

– Лисенок…

Всего миг – стальная хватка на моей талии сомкнулась, как стальной капкан.

И вот, я уже сижу на столешнице… и ловлю его выдохи, как свои собственные. Ни одного поцелуя. Только дыхание. Слышимые удары сердца. Он был настолько близко, что стоило всего лишь еще немного податься вперед, обхватить ногами покрепче, прижаться теснее, выгнуться в его объятиях…

Раздвинул мне ноги с таким хозяйским видом, как будто я его рабыня, и все происходящее абсолютно правомерно.

Губы мои непроизвольно сложились в громкое тягучее:

– О-о…

Меня это взбесило и одновременно доставило неизъяснимое наслаждение.

Боже мой! Это же бесчеловечно! Это все равно, что дразнить стаканом ледяной воды человека, который изнемогает от жажды в раскаленной пустыне!

– Я еще не забыл о том, что кое-что тебе должен.

– О чем это ты?

Тепло внизу моего живота продолжало расти и я тяжело задышала.

– В машине… мне было хорошо…

Меня обуревало какое-то удивительное состояние абсолютного бесстыдства и, только подумать, монашеской застенчивости. И эта гремучая смесь чувств возбуждала еще больше. От бесконечного желания затвердели не только соски, но и вся я. Словно парализованная, не могла ничего сделать. А может, просто не хотела?

Слабая. Безвольная. Беспомощная. Изнуренная. В полнейшей капитуляции. Готовая на что угодно. Съедаемая разрушающим разум плотским желанием…