Текст книги "Химеры"
Автор книги: Елена Ромашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– Влюбился… И еще как! Мне словно сердце запустили, а мозг, наоборот, отключили.
Анна хохочет, от чего преображается моментально. Смех у нее немного вызывающий, громкий, но привлекает внимание и заставляет смеяться в унисон. Я снова смущен из-за чрезмерной откровенности. Не знаю, куда деть руки, поэтому тру шею и лохмачу волосы.
– Плохо, Оденкирк! Нашел в кого влюбляться. Ты прям, как ваш Кевин!
Черт! Мне не понравилось сравнение меня с Ганном, поэтому продолжаю свой рассказ, чтобы не зацикливаться:
– Мы привезли ее в Саббат. Ничего не рассказывали, не говорили, кто она, откуда. В больнице ее назвали Мелани Гриффит.
– Как актрису?
– Да. Меня это тоже позабавило. С этим именем она жила у нас, обучалась, как Инквизитор. Естественно она ничего не помнила из тех знаний, которые дают на Начале, поэтому пришлось начинать с нуля. А потом не знаю, как Ганн встретил ее сестру, почему он это сделал, но Кевин всё ей рассказал. И началась облава. Химеры явились в Саббат, но мы с Мел были во Франции в этот момент. Но они и там нас нашли… Думал, спрячу, пережду, но всё получилось по-другому. В итоге, меня обманом вытащили из отеля, Мелани нашла ее сестра, память вернулась. А затем был суд, о котором ты наверняка знаешь.
– О, да! Поверь! Я обалдела, когда знакомый Архивариус проболтался о вас. Хотя для них ваш суд – детский лепет, так как не осознавали, что стоит на кону. Честно! Я удивлена, что вы все выжили!
– Мы пошли с ними на сделку. Потому что Химеры тоже наследили порядочно, и вместе с нашими головами полетели бы их. А мы как-то в камикадзе не записывались.
– Понятно… – Романова кивает и начинает есть кусок пирога, который она купила себе вместе с кофе.
– Когда Мелани, то есть Анна Шувалова была в Саббате, мы догадались о ее даре, а затем поняли и о том, как можно использовать ее, и какой полярный дар у сестры.
– Варвара может убивать. Притом, судя по тому, что я нарыла, разными способами.
– Твоя очередь рассказывать. Мне Джакомо сказал, что ты что-то знаешь.
– Блин, сболтнула лишнего. А этот старый хитрый лис сразу все понял.
– Он что-то знает?
– Нет. Просто догадывается.
– Я начала расследование сразу после смерти Мириам, пока некоторые спивались, дебоширили и пытались вразумить Сенат, что именно с подачи Савова Лэнч прирезала её. Извини! – Она остановилась, увидев, как я не справился, и меня передернуло от омерзения к Савову, а ненависть, наверное, и вовсе прочиталась на лице.
– Продолжай…
– Короче, Мириам, когда была жива, однажды защищая Виктора ляпнула сгоряча, что он такой хороший, любит торчать на Начале и обучать Инициированных детишек. Я не придала этому значения. Пока не встретилась с одним Инквизитором, у которого сестра ушла в Химеры. Так вот, после пары лет наблюдения за Савовым и Началом, установилась интересная закономерность: куда бы не пришел Виктор, всегда есть девушка с сильным даром, которая в последствии уходит к Химерам. И если уходит, то в клан ближайший к «Альфа».
– «Патриции»?
– Ага… Там по моим подсчетам уже двое. Одна находится в самом клане Альфа.
– Я тебя не понимаю, если честно. Как Савов связан с ними?
– Вот, что значит человек, у которого не было отношений, и не влюблялся до этого. Оденкирк! Сам-то ты делал то же самое. Только ты по-настоящему влюбился в Шувалову, а не играл роль мега-заботливого принца на белом коне.
Меня словно холодной водой окатили! Кровь тут же прилила к лицу и стало удушающе жарко.
– Что ты имеешь в виду «по-настоящему»?
– Да Савов твой ловелас, Дон Жуан, сердцеед, соблазнитель, бабник, да назови, как хочешь, смысл не поменяется!
О боже! Еще чуть-чуть и у меня пар пойдет из ушей! Мне уже не сидится спокойно. Я в лихорадке!
– То есть ты хочешь сказать, что Савов на Начале крутит романы с ученицами ради того, чтобы перетащить их к Химерам.
– И надо отдать должное ему: его бабы даже не знают об этом. Схема проста донельзя: все девушки тихие, спокойные, долго не определяющиеся со знаком, но с сильным даром. Приезжает на Начало Савов и потихоньку начинает охмурять их за спиной Инквизиторов и Архивариусов. Девушки польщены вниманием, красивыми ухаживаниями и в итоге влюбляются. А дальше он ими вертит, как хочет. И заметь, это без дара Суккуба, с его-то телекинезом!
Так, Оденкирк, выдох-вдох. И снова выдох… Господи, как же я взбешен! Савов оказывается та еще скотина, мерзость в обличие человека! И этому ублюдку доверилась Мелани!
– Почему он тогда женится на Мелани? – Я практически взрываюсь, скрежеща зубами от злости.
– Ой, да просто всё! – Романова делает вид, что не видит моего состояния, продолжая поглощать свой пирог. – Мелани имеет самый сильный дар, по сравнению с другими, и упускать ее они не собираются. А как девушку привязать к себе? Правильно, выдать замуж! Да еще в свой клан спрятать, чтобы наверняка. Видно, она – центр их плана.
– Она имеет дар регенерации. Им что врачей не хватает?
– Не хватает. У меня предположение, что они будут разгонять ее дар до воскрешения из мертвых.
– И кого же они хотят воскресить?
– Наверное, тех, кто поможет им свергнуть Сенат.
– Зачем, Романова, зачем? Сенат? Кому нужно это? – Я шиплю, перегнувшись через стол, чтобы никто лишний не услышал.
– Зачем? Не знаю… Амбиции! Видно Моргану хочется быть властелином мира! Доктор Зло существует.
– Моргану? Джеймс Морган? Глава «Альфа»?
Романова кивает. Ну, в принципе это ожидаемо и понятно было. Все дороги ведут в «Альфа»…
– Ты не забывай, Оденкирк, скоро начнутся обращения Химер в Инквизиторов. Притом без разбора. Мы знаем из учебников по истории, что процедура крайне неприятная и бесполезная для обеих сторон, но Равновесие требует своего. Химеры сильные сейчас и им уж больно не хочется терять людей. Да и Инквизиторов ненавидят вместе с Сенатом. А тут представь, полная утопия для них: нет ни Инквизиции, ни костров, ни Сената со Старейшинами – делай, что хочешь! Красота!
– Значит, Морган заправляет балом у Сатаны…
– Именно!
– Что за дары у него есть?
– Ну… Если судить по добычам Савова, то у них есть иллюзионист в «Альфа» – работает со страхами людей, есть сенсорик – девушка слышит через стены и прочее на огромном расстоянии. Прямое подтверждение высказыванию «и у стен есть уши». И есть психологический сенсорик или менталист. К сожалению, точный дар не знаю. Знаю, что это как-то связано с поведением людей. Может, что-то типа вашего Артура?
– У них уже есть что-то типа нашего Артура – Лаура Клаусснер…
– Хех! Не подходит, мой дорогой!
– Почему?
– Лаура давно вышла из-под контроля. Скорее она захомутает кого-то, чем ее поймают в сети. К тому же есть Стефан – любимый брат, великая потеря Лауры, один из лучших Инквизиторов. После меня, конечно же!
– Ты поэтому при Деннард не стала говорить?
– Ага. Любимые сестры-братья – болевая точка всех Инициированных. У Деннард еще и брат в Альфа мракобесит. Тот еще черт. Видела, как он нажрался и стравливал людей на драку. Ничего преступного для Инициированного, но тот еще тип. Слишком громкий и вездесущий! Запомнить легко, встретив раз и увидев его рожу. Так что не доверяй много Деннард. Вдруг сболтнет лишнего.
– Да она вроде нормальная. Резкая и наглая, правда. Любит лезть туда, куда не стоит. Но вроде не похоже на… – Слово «стукача» повисает в воздухе. Потому что на ум сразу приходит Кевин, от которого никто не ждал предательства.
Мой мозг кипел от дозы шокирующей информации. И во всем этом адском котле кипела одна мысль: Мелани. Савов ее не любит и пользуется! И она не знает правды!
– У меня осталось два вопроса.
– Ну?
– Во-первых, почему ты ко мне сразу не пришла, как узнала про Савова?
– Зачем? Чтобы ты ему пустил пулю в лоб, а потом тебя сожгли? На него нет настоящих доказательств! Так что это было бессмысленно. Проще смотреть на это со стороны и ждать, где он проколется.
– Ясно, и второй вопрос. Точнее, просьба. Что-то мне подсказывает, что ты, наверняка, знаешь, где живут сестры Шуваловы. Дашь адресок?
– Зачем? – По хитрому блеску зеленых глаз понял, что знает. Это еще сильнее раззадорило меня.
– Хочу с Ганном поговорить.
– Только ли с Ганном?
– Не знаю. Посмотрим.
Анна испытывающе смотрит мне в глаза с хитрой полуулыбкой, которая копирует мою.
– Хорошо. Дам. Только обещай, что не скажешь никому, откуда узнал адрес.
– Отлично! Клаусснеру скажи, чтобы не ждал и шел в Саббат.
Открывшаяся правда жгла меня и гнала быстрее навстречу с Мелани. Я знал, что нарушаю, но не могу больше терпеть. Хотелось увидеть ее, рассказать. Это было чистой воды самоубийство.
Подойдя к заветной двери, я почувствовал магию колдунов, среди которых была слышна мягкая энергия Мелани. Это подзадорило меня еще больше. Словно я прыгнул с крыши, лечу без страховки, надеясь лишь на себя. Звонок был мелодичный, еле слышный. Но открывать никто не спешил, в то время как я нервно дергал ногой, будто какой-то паралитик. Ну давайте! Открывайте!
Щелчок. И мое сердце замирает.
– Рэйнольд? – На пороге стоял Ганн. Я сразу его не узнал. Кевин словно растерял весь свой мальчишеский задор и дендизм. Он сильно похудел, под глазами пролегли синяки. – Ты что здесь делаешь?
– Мелани тут? Мне нужно увидеть Мелани!
– С ума сошел? Тебе нельзя с ней общаться! – Ганн шипит, оглядываясь назад, боясь, что его услышат. Ага! Мелани дома. Я грубо отодвигаю и прорываюсь в квартиру. На секунду вид коридора приводит в замешательство: вспоминается как именно тут упрашивал Мелани вернуться в тело.
– Мелани? – Мой голос разносится по квартире.
– Ее нет, на твое счастье. – Я смотрю на Ганна, чувствуя, как надежда, будто мост, падает вместе со мной в пропасть.
– Где она?
– Улетела сегодня ночью вместе с Виктором… – Тихий голос с хрипотцой доносится из глубины квартиры. Я оборачиваюсь, и мое сердце на мгновение пропускает удар: матерь Божья, как они похожи сейчас. На меня смотрела Мелани, точнее, ее копия. Варвара была не накрашена, волосы мягкими взлохмаченными локонами обрамляли лицо, девушка как-то ссутулилась и будто уменьшилась в размерах, несмотря на серьезный прожигающий меня взгляд, она нереально походила на сестру.
– Улетела? С Виктором?
Клан «Альфа» добился своего. Всё. Клетка захлопнулась.
– Не веришь? Смотри. – Она показывает рукой на закрытую дверь. Я, будто боясь, что сейчас мне запретят, осторожно двинулся в сторону комнаты. Открыв дверь, мне предстало маленькое помещение, но настолько пропитанное ароматом Мелани и ее присутствием, что я болезненно ощутил отсутствие любимой. Вещи есть, а ее нет. Пустота… Вот кровать – здесь она спала, какая-то мелочь лежит на тумбочке, лаки для ногтей – маленькая страсть моей девочки, ее фотографии на стене. Подойдя к ним, я увидел Мелли вместе с Виктором: улыбается, счастливая. Явно сделаны на Начале. Твою мать! Знала бы ты кого любишь! Тебя поймали, как птичку на зерно, схватили и обрезали крылья. Такая наивная, доверчивая…
На одной фотографии Мелани шла вдоль забора, улыбаясь своим мыслям, ветер развевал ее волосы. Невероятно красивая. Именно такой я ее помню. Рука невольно потянулась к фотографии – если не могу коснуться настоящей Мелани, то хотя бы к ее изображению…
– Не трогай! – Голос Варвары прерывает тишину: я и забыл, что за мной наблюдают. – Если я тебе разрешила войти – это не значит, что ты можешь касаться её вещей!
Я поворачиваюсь к Варе и смотрю на нее. Взгляд злой, ненавидящий, на таком до боли любимом лице. Господи! Это жестоко. Я подхожу к ней практически вплотную, замечая, как напрягся сзади Кевин.
– Зачем ты явился сюда? Твое счастье, что ты не застал Аню! Ведь я могу обратиться к Архивариусам с обвинениями.
– Давай. Обратись. Хочешь сам вызову их? Только это ничего не изменит. – Я вижу, как выгибается бровь от удивления на лице Варвары. – Я от твоей сестры не откажусь.
– Хм… С чего вдруг? Все еще надеешься переделать ее в Инквизитора? Она будет Химерой, Оденкирк.
– Плевать, кем она будет. Так же плевать, как твоему Ганну, что ты Химера.
– Любишь? – Она смотрит пронзительно, тяжело. Будто на меня направлено дуло. Я выдерживаю этот взгляд. – Она замуж выходит…
Похоже, это был последний аргумент против меня. Но для меня этот пустой звук. Незначащий.
– А любит ли она его?
Молчит, пытается вернуть ту жесткость и пронзительность взгляду. Но я задал правильный вопрос, и вместо того, чтобы был сломлен я, сдает позиции Варвара.
– Ты хорошо устроилась. – Я киваю в сторону Ганна, намекая, что сзади нее стоит Инквизитор, который любит и даже предал своих ради нее. – Так почему сестре не даешь покоя?
Не дожидаясь ответа, обхожу злую девушку и покидаю комнату, под молчаливый взгляд Кевина. Варвара – истинная эгоистка. Химера. Что с нее взять? Выйдя на площадку, чувствую горькое черное разочарование. Я снова опоздал! Опять Мелани ускользнула.
Я закуриваю, стоя на лестничной клетке в тот момент, когда ко мне выходит Кевин.
– Не знаю когда, но, наверное, скоро окажусь в «Альфа». Могу передать что-нибудь Ане…
Я киваю в знак благодарности, но давая понять, что не надо.
– Аня считает, что ты от нее отказался.
– В смысле?
– В смысле, что ты ее не любишь, сдался. Сегодня ночью перед отлетом призналась.
– Значит, есть еще один повод поговорить. Спасибо. – Я нервно тушу окурок о ботинок, но не выкидываю. Мусорить не собираюсь здесь. Тем более рядом с квартирой Химеры.
– Она дала клятву на крови Савову.
– Что? – Я не верю услышанному.
– Он заставил ее дать клятву на крови, что она выйдет за него замуж.
Не сдерживаюсь, и магия всплескивается во мне и выражается в виде силового удара по перилам – волна проходит, скривив их, с неприятным скрипом и скрежетом.
– Полегчало?
– Да. – Отмечаю, что действительно злость немного отпустила. – Спасибо за информацию.
Ничего… Я разберусь и с этим. Надо только найти Мелани.
И быстро спускаюсь по лестнице, включая мобильник, где на дисплее высвечиваются пропущенные звонки и одна многозначительная смс от Клаусснера: «F**CK YOU ODENKIRK!!!!»
Давай знакомиться
Я их ненавижу. Всего неделя пребывания в клане Альфа и я понимаю, что
Я И Х Н Е Н А В И Ж У.
Даже на Начале и в обществе Химер из кланов Воронов и Теней, я не испытывала такой брезгливости и неприязни. Их всего пять человек – пять любимчиков Виктора Савова, которому пророчат здесь карьеру Второго Темного клана. (Он и так считается правой рукой Моргана, но не официально и без прохождения обряда Темного).
Отвратительные люди. Три мужика с маслеными взглядами постоянно смотрят так, будто раздевают: Том, Майкл и Митч. И им плевать, что я будущая невеста Виктора. Есть еще Дэвид – безумный тип. Вездесущий, с тупыми шутками и с ужасно длинной челкой. Последняя, кого я ненавижу больше всех, и у нас это взаимно – Лола Карранца. Она невзлюбила меня с первой же минуты, как я переступила порог особняка.
Дом находился под раскидистыми пальмами в Редондо-Бич Лос-Анджелеса в паре шагов от пляжа и набережной с кучей ресторанов. Однажды, помню, пошутила Виктору: почему они не в Бел-Эйр среди особняков звезд, на что мне был дан ответ, что так проще затеряться и не вызывать подозрений у смертных, но если я захочу, то после свадьбы можем купить там дом. А я не хотела. Даже замуж выходить не желала. Лишь успокаивала себя мыслью, что в 21 веке развод – как поход к стоматологу с зубной болью. Дом у Альфа был красивый: бежевого цвета с белыми бортиками и колонами. Внутри пахло ковролином, деревом и чем-то приторно-сладким.
Том и Майкл встретились нам в гостиной за просмотром какого-то шоу, где зрители визжали и улюлюкали на жестокие шутки ведущего. Парни были большие, накаченные, загорелые, с отсутствием души в глазах. Затем к ним присоединились Митчелл, Дэвид и Лола.
Всё это напомнило, как меня представляли в Саббате. Только Инквизиторы меня опасались, здесь же – будто попала в ловушку: их взгляды оценивающе шарили по мне, а на лицах присутствовала хищная ухмылка.
– Это Анна. Моя невеста. – Виктор произнес, не скрывая своего удовольствия, положив руку на мои плечи и слегка поцарапав ремешком от железных часов. – Я смотрю, у нас новый ковролин в гостиной. Решили обновить интерьер?
Пять Химер неприятно заговорщицки переглянулись.
– Старый испачкался. Не хотели дорогую гостью оттолкнуть своей неряшливостью. – Том подошел и, соблазнительно заглядывая в глаза, галантно коснулся губами моей руки.
Тут же возникло непреодолимое желание вырвать руку и сбежать, спрятаться. Если мужчины рассматривали меня, не скрывая своих раздевающих взглядов, то Лола смотрела ненавидяще и зло, хотя видела меня впервые.
– Пойдем, Анна, я покажу твою комнату. – Виктор покровительственно положил мне руку на плечо. Я даже не была против – только за, потому что так я чувствовала, что в относительной безопасности. Казалось, дай этим пятерым команду, они накинулись бы и растерзали меня, как собаки. Я услышала вдогонку злой голос Лолы, когда начали подниматься с Виктором по стеклянной лестнице:
– Не понимаю, зачем ей комната, если не будет вылезать из постели Савова?
Разобрать, что парни ответили, не удалось из-за резкого взрыва хохота. Виктор, заметив, что я рефлекторно оглянулась, прижал меня сильнее и небрежно чмокнул в макушку.
– Не обращай на этих бесов внимания. Тебе здесь понравится.
Моя комната была, как на присланной фотографии Виктором: светлая, в классическом стиле, кровать с балдахином, зеркало, свечи, телевизор – всё пропитано шиком и желанием выделиться. Здесь должна обитать гламурная дива с силиконовой грудью, большими губами и наращенными волосами, а не серая мышь Анна Шувалова. На красивом стеклянном столике стоял огромный букет бордовых роз, которые своим сладким ароматом наполнили всю комнату, будто они хозяева этого пространства. Где я только ни жила: и в обшарпанной палате больницы, и в маленькой квартире, и в огромном старинном замке, но еще не жила в комнате, похожей на дорогой отель. Впечатляет!
– Как тебе?
– Красиво! – Я улыбалась, переминаясь с ноги на ногу в нерешительности. Виктор с загадочной улыбкой начал, как фокусник, открывать ящики и шкафы. В платяном висело большое количество одежды с бирками, там же стояли туфли: к моему огорчению, много пар со шпильками. В ящиках было всё. Он даже о лаках для ногтей подумал. Не комната, а сказка!
– Здорово! Спасибо тебе большое.
– Всё для моей девочки. – Виктор промурлыкал мне на ухо и нежно поцеловал в губы, наслаждаясь произведенным на меня эффектом. После чего со словами: «Отдыхай и наслаждайся» – скрылся за дверью.
К сожалению, это единственное, что было хорошим за мое пребывание в клане моего жениха. Виктор уехал на Начало сразу же на второй день, бросив меня одну в незнакомом месте с незнакомыми людьми. Стоило ему покинуть дом – понеслось. В первый же день я слышала ужасную ссору на кухне кухни между Лолой и Томом из-за того, что парень положил отрубленную голову козла на ее полку в холодильнике, и всё это под дикий сумасшедший хохот Дэвида.
Здесь не ели за единым столом, как в Саббате: у каждого была своя еда. Холодильник напоминал склад пива, мороженого, шоколадок вперемешку с пакетами крови. Стоило мне выйти из своей комнаты, как тут же чувствовала, что за мной следят. Особенно Майкл Слэйд с даром дышать под водой.
«Какой странный дар»… – Я пыталась понять, как его применить.
«Зато нельзя утопить эту сволочь». – Хмыкнул Савов, нажав на кнопку пульта и переключив канал.
Здесь каждый странный. Второй, кто был бездушным после Майкла, Томас Мальте, похожий на итальянца с черными жгучими глазами, насылающий темноту своим даром. Они постоянно держались вместе с Майклом. В первый же вечер после отъезда Виктора они притащили двух дам и стали забавляться с ними. Те орали на весь дом, будто в дешевом порно, вызывая у меня желание найти в доме оружие и пристрелить их всех. Кстати, в этот момент кроме них и меня никого не было. Я думаю, они даже не знали о моем присутствии, иначе, боюсь, всё было бы куда хуже, чем просто дикие животные крики девиц…
Митчелл Такер или Митч с карими глазами и сладким парфюмом, тихий, вечно держащийся от всех в стороне. Как я поняла, у него дар суккуба. «И ему все равно на кого применять: на женщин ли, мужчин, лишь бы цель была достигнута». Так охарактеризовал его Виктор, не удосужившись уточнить, что это за цели.
Дэвид Деннард еще одна странная личность: весь татуированный с длинной неприятной челкой, очень светлокожий по сравнению с другими, тощий, с синяками под глазами, в ушах туннели. Мне кажется, он или наркоман, или токсикоман. Слишком заторможенные движения и резкие смены настроений: то хохочет, то поет, то сидит в уголке колдует на свечках.
И самая неприятная тут – это испанка Лола Карранца, с большими черными и злыми глазами, как у рассерженной кошки, вечно недовольная и много возомнившая о себе.
Все произошло на третий день отсутствия Виктора в клане.
– Ну что, киса? Давай знакомиться! – Сзади на меня навалился парень, схватив за плечи и прижимая к себе, при этом громко чавкая жвачкой мне в ухо. – Говорят, у тебя дар регенерации. Будешь медсестрой для меня? Полечишь, киса?
Он стал тереться своей промежностью о мое бедро, тем временем как руки соскользнули с плеч и схватили за грудь. Кровь от ярости и неприязни жаром прилила к лицу.
– Конечно! С удовольствием тебе отрежу что-нибудь.
Я пытаюсь вырваться из хватки, яростно отпихиваясь и отбиваясь, под ухмылку и чавканье Майкла. Высвободившись, отлетаю на достаточное расстояние и смотрю в его бездушные серо-зеленые глаза. Майкл Слэйд огромный накаченный детина с квадратной челюстью и короткими темными волосами смотрит в упор, охально облизываясь.
– Я всё Виктору расскажу. – Это единственный аргумент, который могу сказать в свою защиту.
– Давай. Расскажи. – И он, смеясь, уходит, оставляя меня разъяренную и смущенную в коридоре. От безысходности хочется убить кого-нибудь или расплакаться. Ну почему я не ведьма еще? Я бы точно применила бы заклинание пут на этого типа и с удовольствием посмотрела бы, как бы оно его душило.
Собравшись с мыслями и постаравшись успокоиться, направляюсь в кухню, чтобы найти хоть что-нибудь поесть. В принципе, там есть моя полка, которую Виктор заботливо наполнил провизией. Но лишний раз выходить из комнаты не хочется. Для меня это равносильно подвигу.
Прошмыгнув на кухню, застаю Лолу, которая сосредоточенно сцеживает из пакета кровь в кружку; запах витает в кухне, неприятно щекоча нос. Отвратительно!
Попытавшись быть незаметной, отворачиваюсь к холодильнику и заглядываю туда. На полках куча всего, на моей тоже много непонятных коробок с яркими названиями и картинками. Порывшись, нахожу шоколадку, яблоко и йогурт – сойдет. Потом найду еще чего-нибудь… Довольная уловом, закрываю холодильник и разворачиваюсь, чтобы уйти, но на меня тут же опрокидывается что-то холодное и склизкое.
– Ай!
– Смотри куда прешь! – Я таращусь на себя и понимаю, что меня окатили кровью. Лола злобно сверкает глазами, еле сдерживаясь, чтобы не наорать на меня. Хотя виновата она, у меня на спине глаз нет.
– Прости. – Я бормочу, пытаясь отлепить мокрую майку от себя. В нос ударяет кисловато-металлический запах крови.
– А тебе идет этот цвет. – Я поднимаю взгляд и вижу довольную улыбку Лолы.
– Я рада, что тебе нравится. – Выпрямляюсь и гордо задираю подбородок. После чего удаляюсь, оставляя на полу кровавые следы, а также расплескавшийся йогурт и яблоко с шоколадкой у холодильника. Прощай мой обед.
Матерясь по-русски на чем свет стоит, злая, как черт, иду в душ. Раздевшись, кидаю вещи в мусорную корзину – испорчены. Даже не собираюсь отдавать в химчистку.
Душ теплыми струями льется по моему телу, превращая воду в бордовую. Противно. Всё это напоминает, как Рэй вымывал змеиную кровь из меня. Яркие воспоминания вызывают спазм тошноты, и я брезгливо закрываю глаза. Спокойно, Аня, спокойно! Это все было. Змеи уже в тебе нет. Рэй убил ее. И то, что у ног твоих шевелится, это просто вода… Просто вода…
Шевелится.
Я открываю глаза и застываю от ужаса – мои ноги опутывают змеи. Они черные, блестящие, клубятся возле меня, перекатываясь своими тугими чешуйчатыми телами. Я издаю вопль, мое тело сковывает паника. Не вылезаю, а выпрыгиваю из ванной, поскользнувшись на кафеле и упав, больно ударившись плечом о пол. Вылетаю в комнату и снова захожусь в крике: я в Саббате, но не в своей солнечной комнате, а в темноте, где тысяча огненных глаз смотрят на меня, а на дощатом полу у кровати лежу я – мертвая, с трупными язвами и червями внутри. Прочь! Прочь отсюда!
– Рэй! – Я зову своего защитника. Но, выбежав в коридор, снова оказываюсь в Лос-Анджелесе в клане Альфа. Передо мной немыми свидетелями моего позора стоят все мужчины дома и заходящаяся в хохоте Лола.
– Деточка, ты ничего не забыла надеть? – И снова её хохот. Майкл и Митч, не стесняясь, нагло шарят взглядами по моему нагому телу. Меня же трясет от ужаса. Я пытаюсь стыдливо закрыться, прислонившись к стене, но возвращаться в спальню боюсь, да и не могу – ноги не слушаются.
– Разве Виктор не говорил, чтобы ее не трогали? – Голос Дэвида Деннарда звучит неприятно и так довольно, будто Лола сделала ему неожиданно приятную услугу.
– Да ладно, ребята! Как она верещала! К тому же голая выскочила! Ведь смешно!
– Ты права, Лола. Сейчас будет смешно. – Том Мальте поворачивается к ней и смотрит своими черными глазами, и внезапно Лола вскрикивает, будто слепая, выставив руки вперед. Мальте зачем-то ослепляет ее.
– Пойдем. – В этот момент ко мне подходит Митчелл и, грубо схватив за плечо, утаскивает в спальню. Я, ничего не понимая, смотрю на ослепшую Лолу, которую окружают четверо мужчин, словно голодная стая волков.
– Ребята, я же пошутила! С ней ничего не случилось!
– Она вверена мне, и отвечать за нее тоже мне. А ты, сучка, сейчас пошатнула доверие Виктора. – Все тем же противным голосом говорит Деннард. В этот момент перед моим носом захлопывается дверь спальни, и я уже не могу наблюдать, что происходит в коридоре. Я недоуменно таращусь на Митчелла, который, как ни в чем не бывало, смотрит прямо в глаза.
– Оденьтесь. – Он скользит взглядом по моему телу, задерживаясь на моей обнаженной груди и тому, что ниже. Вспыхнув от смущения, я кидаюсь к комоду и хватаю первое попавшееся. Скрываюсь в ванной, лишь бы не видеть Митчелла. И только закрыв дверь, понимаю, что я снова там, где змеи. Осторожно, готовая нестись очертя голову, куда угодно, лишь бы подальше от рептилий, заглядываю внутрь ванны. Змей нет, будто это был сон и я их не чувствовала на своих ногах. Чертовщина какая-то! Их что? Всех смыло? Но нет никакого желания оставаться тут, даже без змей. Поэтому быстро начинаю одеваться, натягивая на мокрое тело джинсы и майку.
Резкий женский вопль проносится по дому, от которого кровь стынет в жилах. Лола заходится в крике и мольбах.
– Что вы с ней делаете? – Я вылетаю из ванны и кидаюсь к двери, но меня с легкостью перехватывает Митчелл и грубо толкает на кровать. Я неуклюже плюхаюсь, смотря в черные глаза Такера.
– Даем урок. А вам лучше сидеть здесь. Не заставляйте меня, Анна, применять колдовство или дар. Напоминаю, я суккуб: мне девушки сами сдаются без боя.
Он хитро улыбается, намекая, что с легкостью заставит меня не только раздеться, но и отдаться ему тут же, на кровати.
– За что вы с ней так?
– А ты разве не поняла? Она создала для тебя иллюзию страха. И сейчас расплачивается за столь неудачную шутку.
Он говорил со скабрезной улыбочкой, глядя мне в глаза, пока за дверью кричала Лола.
Иллюзия страха… Вот что это было в ванной. Ни Саббата, ни мертвой меня, ни змей в душе. Иллюзия страха – дар Лолы.
Внезапно крик девушки обрывается и наступает тишина: пугающая, неожиданная, от которой сердце замирает и забывает, как нужно биться. Неужели ее убили?
– Что с ней? – Я шепчу от ужаса, в то время как Митчелл разворачивается и с отсутствующим видом идет к двери. Он открывает ее, и я вижу в коридоре, лежащую на полу, Лолу – она постоянно всхлипывает и пытается закрыть лицо руками, будто от ударов. Над ней стоят парни и смотрят сверху вниз.
– Ах, Лола, Лола. – Цыкает Деннард и качает головой, как расстроенные родители своим маленьким детям. – Включай ей свет, Томас. Пускай прозреет.
Мальте слушается и отпускает дар, удаляясь куда-то вниз вместе со своим дружком Майклом.
В коридоре остается только Дэвид, который выглядит, по сравнению с другими мужчинами, мальчишкой. Но опасным мальчишкой, который в любую минуту может выхватить перочинный нож и всадить тебе меж ребер. Он отрывает взгляд от лежащей Карранца и смотрит прямо на меня.
– Она тебя не тронет больше. – Он, мотнув головой, пытается убрать прядку с глаз, затем, перешагнув через всхлипывающую Лолу, спускается вниз. Я с ужасом смотрю на Митча, который скучающе изучает плакат с Одри Хепберн на стене.
– Вы чокнутые все! ЧОКНУТЫЕ! – И я срываюсь с кровати, проносясь мимо заплаканной и дрожащей Лолы, по стеклянным ступеням лестницы, где все еще видны мои кровавые следы. Бегом! Наружу! Подальше от них!
Мокрые волосы, спутавшись, теперь неприятно липнут к майке. Меня всю колотит. Иду вперед, не разбирая дороги. А люди кругом ведут себя, как обычно – расслабленно бродят по улицам, о чем-то говорят, кто-то звонит по телефону, кто-то молча шагает по своему маршруту. Я же не могу взять в толк, что у них жизнь идет спокойно, своим чередом, а я словно из ада вырвалась.
«А ты разве не поняла? Она создала для тебя иллюзию страха».
Это все была иллюзия. Обман, соединившийся из дара Лолы и моего подсознания. А мне плохо по-настоящему! Трясет и знобит. На ладонях свежие зарубцевавшиеся шрамы после ножа и клятвы, которые, славу Богу, не открылись, но ноет плечо после удара. В висках стучит кровь. Слабость окутывает меня, что нет сил идти дальше, поэтому просто сажусь на каменную выступающую часть забора. Хочется к кому-то родному, своему уткнуться в плечо и спрятаться. К Варе, к Рэю или Кевину… Хоть к кому-то! Чтобы пожалели и успокоили.
Обхватив себя руками, пытаюсь справиться с дрожью, закрываю глаза и стараюсь вспомнить хоть что-то хорошее. А ведь было! Где-то на задворках памяти, размытое демоническим бредом, вспоминаю нежный голос Рэя, когда я умоляла его остаться:
– «Не уходи… не бросай…»
– «Не брошу. Я тебя нашел. Разве могу теперь бросить?»
– «Мне плохо».
– «Я знаю. Потерпи, ты только борись».
У меня было солнце. Был тот, который говорил, что всё будет хорошо, когда на самом деле все было отвратительно плохо. Я умирала. И он знал тогда об этом. «Ты только борись», – это посильнее любого заклятия и дара в мире. У меня было солнце… А луна видна лишь благодаря его свету. Нет солнца – ничего не будет, всё исчезнет. Вот и я пропадаю… Зачем повелась в суде на сомнения? Почему не слушала себя?
