Текст книги "Поверить в чудо 2 (СИ)"

Автор книги: Елена Сарафанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Наоборот, развлекает, ведь молодая красивая женщина не часто бывает интересной в общении, не говоря уже о наличии у нее чувства юмора.

– Можно подумать среди женщин юмор – большая редкость?

– Среди "белых" женщин – действительно редкость. Ведь большинство из вас – святоши, скромницы и монашки. Для "белых" чувство юмора в природе часто вообще не существует. Ты тоже должна была бы быть занудой, Оля, а совсем не такая...

– Возможно, – согласилась девушка. – А на счет моего отдыха не переживайте, я все равно отсюда никуда не уйду, хочу быть уверенной, что мы все сделали правильно. И вообще, я собираюсь следить за вами до утра ...для надежности и чистоты эксперимента, так сказать.

"Пациент" смешно фыркнул в ответ, опустил ноги на пол и встал, бросив взгляд в зеркало на двери купе.

– Мне необходимо умыться, – недовольно пробормотал он и, прихватив с собой небольшой несессер, ушел приводить себя в порядок.

Через десять минут "черный" и "белая" пили чай с бутербродами и вели неспешный разговор. Хотя "черным" Брауниса теперь трудно было назвать, его аура стала темно-серой с вкраплениями небольших черных пятен.

"Со временем все выровняется, – подумала Ольга. – И если Барону хватит ума не пачкать жизнь свежей чернотой, то кто знает? Возможно, он будет доживать жизнь совсем другим человеком".

13

После чаепития Ольга в последний раз проверила состояние Георга и подзарядила его тело энергией, обратив особое внимание на работу сердца.

– Вам нужно хотя бы два раза в год принимать курс препаратов для укрепления сердечной мышцы, – сказала она, – и вообще я бы порекомендовала находиться под постоянным наблюдением кардиолога. Не обижайтесь, но в вашем возрасте, когда преследуют постоянные скачки давления, болят суставы и немеет под левой лопаткой, лучше не дразнить судьбу, а обратиться к врачу.

– Я уже думал об этом, – ответил Барон, – но когда случилось несчастье с сыном, у меня просто руки опустились. Не хочу сейчас рассказывать об Адаме, нет ни сил, ни желания, может как-нибудь потом ...потому что мы обязательно еще увидимся, Оля, я это знаю на сто процентов.

– Откуда такая уверенность? – улыбнулась красавица.

– Я не какая-нибудь неблагодарная свинья и не собираюсь делать вид, будто со мной ничего не случилось, поэтому хочу ...нет, просто должен!.. отблагодарить за сегодняшнюю ночь.

– Неужели вы собираетесь говорить о деньгах? – нахмурилась девушка.

– Нет, Оля, – заверил ее Барон. – Не хмурь свои красивые бровки, речь идет только об ужине в хорошем ресторане. Что скажешь?

– Ну, от такого предложения девушка не может отказаться, – улыбнулась Ольга.

– Вот и прекрасно! – обрадовался Браунис.

– Как сказал Экзюпери, – менторским тоном добавила Ольга, – мы в ответе за тех, кого приручили. А я чувствую ответственность за тех, кому спасла жизнь.

– Браво, – он поцеловал ей руку и с облегчением откинулся на подушки за спиной.

Они просидели за разговорами до утра. Оба были слишком возбуждены, чтобы спать и, в то же время, слишком уставшими, чтобы обсуждать что-либо важное, поэтому, чтоб не молчать, выбирали общие темы для обсуждения. Браунис рассказывал Ольге о Вильнюсе, а она делилась впечатлениями о столице Украины. В такой спокойной доброжелательной атмосфере они, наконец, встретили рассвет и оба окончательно убедились – опасность позади.

– Оля, – Барон взял в ладони девичью руку и пожал ее. – Я сейчас чувствую такую близость с тобой, которую знают лишь мужчины, объединенные войной. Бои, взаимовыручка, спасение раненого товарища под огнем противника – все это объединяет мужчин больше, чем принадлежность к определенному статусу, вере или семье. Вот и сегодняшняя ночь, словно тяжелая военная операция, связала нас невидимыми узами.

Ольга понимающе кивнула, а мужчина продолжил.

– Нет слов, чтобы выразить благодарность за мою спасенную жизнь, ведь без твоей помощи я бы ни за что  с этим не справился, – Барон многозначительно покивал головой, – ведь даже не догадывался, что со мной происходит. А ты не только предложила помощь противнику, но еще и показала себя сообразительной, умной и очень храброй девушкой.

– Надеюсь, теперь мы ...не противники? – спросила Ольга.

– Теперь мы – друзья, хорошие друзья, – мужчина протянул ей руку, и они сплели пальцы в крепком пожатии.

– Знаете, – через некоторое время задумчиво сказала девушка, – я давно уже стала фаталисткой, особенно в вопросе того, с кем и почему сталкиваюсь по жизни. Так вот, я уверена, что Божье провидение использует меня, как инструмент в своих руках. Думаю, мы не случайно встретились. Вероятно, кто-то там, наверху, посчитал, что вы еще не совсем пропащий, Георг, и заслуживаете шанс исправить свои ошибки, чтобы доживать жизнь со спокойной совестью.

– Ты действительно так считаешь? – взгляд Барона стал острым, – я подумаю над этим, – пообещал он и надолго замолчал, уставившись взглядом в окно.

В восемь утра услужливая проводница занесла в купе горячий чай и бросила на Ольгу вопросительный взгляд.

– У вас все хорошо?

– Да, уважаемая, – отозвался вместо девушки Барон. – Если хотите знать, эта красавица сегодня ночью спасла мне жизнь. Без ее вмешательства, умения и внимания я бы ни за что не дожил до утра.

– Господи! Я так рада, что все обошлось! – воскликнула проводница, возбужденно сверкая глазами, теперь ей было что рассказать напарнице о своем ночном дежурстве.

А ближе к полудню поезд, наконец, достиг столицы Литвы, Вильнюса. Ольга мило попрощалась с Полиной Григорьевной, которая даже слезу пустила в коридоре, а затем быстро выскочила из вагона, где на перроне её уже поджидал отец. Он крепко обнял дочь, расцеловал в обе щеки, а затем отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки.

– Что-то ты бледная, Оля, – сказал Витольд. – Устала?

– Это моя вина, – послышался сбоку низкий мужской голос. Тяжело опираясь на руку Влада, к ним подошел поздороваться Ольгин ночной визави.

– Барон Браунис? – удивился Витольд. – Каким ветром?..

– Мы с вашей дочерью ехали в одном вагоне, – ответил тот, пожимая руку Варгасу, – и когда ночью мне вдруг стало плохо, она буквально вытащила меня с того света, а потом еще ипросидела возле меня до рассвета. Так что я обязан вашей Ольге жизнью.

А девушка только руками развела от удивления.

– Вы знакомы?

– По сравнению с Киевом, Вильнюс – небольшой город, каких-то полмиллиона населения, да и баронов здесь – единицы, – иронично заметил Браунис. – Конечно, мы знакомы.

– Господин Георг возглавляет дворянское собрание нашего города, – объяснил отец Ольге. – Мы уже давно знаем друг друга и частенько встречаемся на светских вечеринках и различных культурных мероприятиях, которые проходят в Вильнюсе.

– А вы очень похожи, – заметил Барон. – Если бы ночью мне не было так плохо, я б обязательно поинтересовался вашей родословной, Оля. Ведь с первого взгляда понятно – вы не обычная девушка, а кто-то намного больше. В вас чувствуется порода.

– А в ваших словах – снобизм, – поддела его Ольга. – Неужели теперь вам будет приятнее осознавать, что обязаны жизнью ровне?

Браунис расхохотался.

– Гораздо приятнее, – и он отвесил девушке учтивый поклон.

Вскоре они попрощались и Георг заверил Ольгу, что перезвонит ей в ближайшие дни. А отец, усаживая девушку в машину, еще раз пристально оглядел ее и тихо спросил:

– Тяжело пришлось?

– Нелегко, но я надеюсь вскоре хорошо отдохнуть и все снова будет в полном порядке, – успокоила его Ольга.

– Тогда вперед, – скомандовал Витольд. – Бабушка нас уже давно ждет.

Дом, где жили Варгасы, был расположен в Старом городе, исторической части Вильнюса. Проезжая по улицам, отец показывал Ольге памятники, кратко рассказывая историю их появления.

– Вон, Замковая гора, видишь? На ней башня Гедиминаса, символ

нашего города. Дальше – гора Трех крестов. В советские времена эти белые бетонные исполины были уничтожены, их взорвали, словно старый хлам. Люди возмущались, как так можно? Ведь это наша история! Поэтому, как только Литва получила независимость, Три креста вновь были восстановлены. ...Далее по курсу поднимается еще одна гора, гора Каспара Бекеша, это венгерский полководец, сподвижник польского короля Стефана Батория...

– Я смотрю, у вас тут одни горы, – пошутила Ольга.

– Знаешь, я всегда интересовался историей и заметил одну закономерность. Все знаменитые города построены на холмах ...или горах, называй, как хочешь. Рим, Вена, Москва, Женева, Лос-Анджелес, Вильнюс. И даже Киев, то есть, его старинная часть, стоит на холмах. Ведь мы гуляли по Печерску, посещали Софию, Андреевский спуск – это все тоже горы...

– Действительно, – согласилась удивленная Ольга.

– А вот и наш дом, – вскоре сказал Витольд, останавливаясь у невысокой белой ограды. – Ему уже больше двухсот лет. С давних времен здесь жили Варгасы. Правда, во времена СССР нам оставили только второй этаж, а внизу расположили какое-то государственное учреждение. Но после получения независимости мама предъявила в мэрию бумаги на право собственности и дом снова стал нашим.

Дом Варгасов, расположенный на тихой зеленой улочке, как и большинство соседских домов, был окружен небольшим фруктовым садом. Сложенный из серого камня, с арочными окнами и красной черепицей, он напомнил Ольге сказочный дом Золушки из старого, еще довоенного, кинофильма. От дороги к дому шла небольшая заасфальтированная дорожка, вдоль которой обильно цвели астры и георгины. Старая каменная лестница, украшенная черными коваными перилами, свидетельствовала о солидном возрасте и бережном уходе.

Входная дверь дома неожиданно распахнулась и на крыльцо вышла стройная пожилая женщина с белыми, как снег, коротко стрижеными волосами. Она была одета в элегантное серое платье и опиралась на небольшую трость.

– Мама, – голос Витольда от волнения прервался, – познакомься со своей внучкой. Оля, это твоя бабушка Тильда.

Пожилая женщина рассматривала Ольгу с неприкрытым интересом, глаза его, увеличенные стеклами больших очков, сначала быстро скользили по фигуре девушки, а потом остановились на лице красавицы и замерли. Тильда трясущимися руками прижала к себе внучку и тихо заплакала. Ольга и сама зашмыгала носом, опустив голову на плечо бабушки, но "насладиться" моментом долгожданной встречи женщинам не дал Витольд.

– Мама, – укоризненно сказал он, – перестань плакать, наоборот, сейчас нужно радоваться.

– Да, – согласилась Тильда, – сегодня знаменательный день в нашей семье. – Она сделала шаг к двери и широко распахнула их. – Добро пожаловать, Оля. Теперь это и твой дом.

Взволнованную девушку провели по прекрасным комнатам первого этажа, где были расположены гостиная, кабинет Витольда и большая кухня-столовая.

– Дальше за кухней мамины апартаменты, – шутливо сказал Ольге отец, указывая на дверь в небольшой нише. – Мне туда вход строго запрещен.

– Не говори глупостей, – покивала ему пальцем Тильда. – Просто я не люблю, когда без разрешения копаются в моих книгах.

– У мамы большая библиотека дамских романов, – подмигнул дочери Витольд. – И я иногда беру себе что-нибудь почитать для забавы. А бабушка обижается, что сын относится к ее книгам без должного уважения.

– Я тоже начала собирать библиотеку, и большинство из моих приобретений составляют именно женские романы, – призналась Ольга.

Они с Тильдою понимающе переглянулись, а потом снисходительно посмотрели на Витольда.

– Он не может этого понять, Оля, – начала Тильда.

– Потому что он мужчина, – засмеялась девушка.

– Неужели против меня начинается заговор? – "ужаснулся" Варгас.

– Давно пора, – с удовольствием припечатала Тильда. – Теперь в этом доме две женщины, так что жди беды.

– Спасите! – Витольд, хохоча, поднял руки. – Сдаюсь!

– Ладно, сынок, – мать присела на стул у окна. – Иди, покажи Ольге ее комнату, а я, тем временем, накрою на стол.

На второй этаж дома Варгасов вела удобная деревянная лестница, украшенная резными балясинами. Ольга ласково провела рукой по перилам и задумчиво сказала:

– Красиво сделано, с любовью. Вероятно, вы много времени и сил потратили на то, чтобы привести дом в порядок после возвращения его в семью Варгасов.

– Почти восемь лет, – подтвердил отец. – Ремонт делали медленно, не хватало средств, да и времени тоже.

– Понимаю, – Ольга вместе с отцом, который нес ее вещи, поднялась на второй этаж и Витольд остановился, чтобы дать последние объяснения относительно дома.

– Дверь напротив лестницы – моя спальня, хотя я пользуюсь ею редко, так как рядом с университетом у меня есть квартира. Но в последние годы на лето я переезжаю сюда, в родительский дом, где гораздо прохладнее и комфортнее, чем в моей многоэтажке. И, если откровенно, мне хочется быть поближе к маме, потому что ее здоровье стало резко ухудшаться – сначала зрение упало, а теперь и ноги не слушаются и болят.

– Да, я обратила внимание, что бабушка ходит с палкой, – вздохнула Ольга.

– Вот-вот, – подтвердил Витольд, – но давай не будем о грустном, лучше я покажу твою комнату, она следующая по коридору.

Комната девушке сразу понравилась – небольшая, с высоким потолком, по-домашнему уютная и приветливая. Особую красоту ей придавали тяжелые золотистые шторы, прекрасно гармонировавшие с похожим по рисунку покрывалом на кровати и светлым ковром на полу. Среди мебели выделялись старинный шкаф, покрытый резьбой, а еще кресло-качалка убалконной двери.

– Эта сторона дома выходит в сад, поэтому в комнате после обеда темновато. Вот мама и декорировала все в золотисто-светлых тонах, чтобы с их помощью добавить света.

– Мне очень нравится, – сказала девушка.

– Ладно, – Витольд поставил чемоданы Ольги у шкафа и сделал шаг к двери. – Я пойду, а ты устраивайся. В конце коридора – ванная комната. Быстренько умывайся и спускайся вниз, накухню, время праздновать твой приезд.

Праздничный обед Варгасов медленно перешел в ужин. Ольга, категорически отказавшись отдыхать, с удовольствием общалась с бабушкой, найдя много тем для обсуждения. Девушка откровенно рассказывала о своем прошлой и настоящей жизни, а Тильда, выложив на стол несколько тяжелых альбомов с фотографиями, начала посвящать внучку в историю семьи Варга-сов.

– Наши предки жили в Вильнюсе с давних времен. Около двухсот лет назад один из Варгасов разбогател, основав первую мануфактуру по производству тканей. И хотя Вильно (так назывался тогда наш город) был аннексирован Россией у Речи Посполитой, промышленная и культурная революция, которая бурно развивалась в Европе, достигала и нашего тихого города.

– Тихого? – засмеялся Витольд. – Мама, опомнись! В Вильнюсе, родине восстания Костюшко, никогда не было тихо!

– Не цепляйся к словам, сынок, – укоризненно сказала Тильда. – Я продолжаю, Оля. За заслуги перед городом, а еще благодаря крайне выгодному браку, Варгасы получили баронство и их дела быстро пошли вверх. Их дети учились в престижных университетах Европы...

– А вильнюсский университет уже тогда входил в тройку лучших учебных заведений Европы, – горделиво добавил отец, подмигнув Ольге, которая внимательно слушала рассказ бабушки.

– Благосостояние семьи росло, как и ее влияние в городе, но все разрушила Вторая мировая война, а вместе с ней и окончательный приход советской власти в Литву, – грустно закончила Тильда. – Новые хозяева не желали признавать заслуг семьи Варгасов и...

– Убирать им снег в Сибири, если бы не странный поворот судьбы, – снова вставил свое Витольд.

– Да, – кивнула Тильда. – Братья Варгас – Юлиан и Петрас – враждовали с молодых лет. Юлиан, старший, вел все дела семьи и руководил ткацкой фабрикой, а Петрас, мятежная душа, потянулся к революционерам и, считая брата капиталистом и эксплуататором, публично отрекся от него и переехал в Москву. Когда после войны в Литве окончательно установилась советская власть, Петрас возглавил одну из местных партийных ячеек и, как ни странно, помирился с Юлианом. В то время семья Варгасов потеряла все: фабрику, достаток, баронство и даже дом. И хоть наш дом не такой уж и большой, но новому руководству показалось, что здесь вполне может разместиться какое-то местное учреждение. Итак, Варгасов неизбежно ждала прямая дорога за Урал ...и это в лучшем случае. Именно тогда Петрас нажал на все известные ему рычаги и не дал уничтожить семью брата. Хотя Юлиан и так уже умирал от тяжелой болезни, а его жена погибла еще в начале войны. Из семьи оставался лишь Валдис, единственный племянник Петраса, которого дядя полюбил, как родного сына.

– Это как раз и был мой отец, а твой дедушка, Оля, – сказал Витольд, показывая на пожелтевшую фотографию в альбоме. – Папе как раз исполнилось пятнадцать лет...

– Представляю, каким растерянным и одиноким он себя чувствовал, – вздохнула Ольга.

– Дядя официально усыновил его, и поселился вместе с ним на втором этаже родительского дома, проведя туда отдельный вход. Так был достигнут компромисс: Юлиан умер в родном доме, спокойный за будущее сына, а Петрас, которого уже достаточно утомила бурная партийная жизнь, получил, наконец, долгожданную семью, дом и спокойную обеспеченную старость.

– Петрас никогда не был женат, – сказал отец Ольге, наливая ей и матери очередную чашку чая. – Однажды он сказал мне, что для партийца высокого ранга иметь семью в сталинские времена было опасно. "Я не хотел, чтобы кто-то из влиятельных недругов мог отомстить мне через родню, – объяснял дед, – ведь знал много семей, где жены и дети партийных руководителей годами сидели в лагерях или были сосланы".

– А его мечты о счастливом коммунистическом будущем оказались мифом, как и для большинства советских людей, – вздохнула Тильда. – Хочу добавить, что Петрас выполнил обещание, данное брату, и всю свою дальнейшую жизнь посвятил Валдису.

– Папа окончил университет с отличием и не без помощи дяди устроился на хорошую работу. Вот, посмотри, – и Витольд показал очередную фотографию в альбоме, – здесь они с мамой отдыхают на море во время медового месяца.

– Бабушка, – ахнула Ольга, – ну ты и красавица! Да и дедушка ничего...

– Да, мы были красивой парой, – повторила Тильда. – Но сейчас настал твой черед, Оля, ты – следующее поколение Варгасов ...и просто поражаешь своей красотой. Я смотрю и налюбоваться не могу: личико, как нарисованное, отличная фигура, ясный искренний взгляд, приятный нрав... Куда же смотрят киевские мужчины? Такой цветочек и до сих пор одна!

– Бабушка, я же рассказывала о своем браке, – нахмурилась девушка. – После смерти Виктора мне никого не хотелось видеть, и уж меньше всего – очередного ухажера.

– Дай Ольге время, мама, – вступился за дочь Витольд. – Уверен, мы уже через день-два будем с тобой гонять по нашему саду толпу влюбленных ухажёров.

Тильда фыркнула смехом, а за ней и Ольга залилась веселым колокольчиком, который неожиданно прервался сладкой зевотой.

– Ох, простите, – смутилась девушка.

– Так, все, – решительно скомандовал отец. – Оля, марш в кровать! Хватит на сегодня разговоров, у нас впереди еще будет время на посиделки, а сейчас и тебе, и бабушке нужно отдохнуть.

Когда легкие шаги девушки затихли на лестнице, Витольд шепотом рассказал матери, какую тяжелую ночь довелось пережить Ольге в поезде.

– Представляешь, я никогда не думал, что гордый и неприступный барон Браунис будет вежливо шаркать ножкой, бить поклоны и упорно напрашиваться на более тесное знакомство.

– Надеюсь, он не усложнит нам жизнь, – нахмурилась Тильда, – ведь его репутация хорошо известна.

– Ну что ты, – успокоил ее сын, – Браунис чувствует себя настолько благодарным, что я даже удивился его приветливости, открытости и настоящей искренности. А на Ольгу он разве что не молится, правда-правда, мама. Поэтому я уверен – нас ждут только хорошие дни и только приятные сюрпризы.

14

В небольшую больничную церквушку неожиданно наведался необычный гость. Отец Иван глазам не поверил, когда у центрального иконостаса нарисовалась вдруг внушительная фигура монаха высокого ранга. Одетый в дорогую черную сутану, гость чинно помолился у иконы Пресвятой богоматери, а потом, кивнув священнику на ризницу, попросил о разговоре.

– Меня интересует молодая девушка, которая работает в здешней больнице, – сказал он, – но я знаю лишь её имя – Ольга.

– К сожалению, я ничем помочь не могу, – развёл руками отец Иван, – вы же понимаете, этого слишком мало, чтобы...

– Я знаю, что она молода и красива, – задумался монах, а потом добавил. – Но у неё есть машина, как мне кажется.

– Постойте, – встрепенулся священник. – Ну конечно же... Ольга ...красавица на синей "Тойоте". Её фамилия Коляда и она работает в травме, то есть в травматологии на втором этаже главного корпуса больницы.

– Вы её знаете? – взгляд монаха стал острым.

– Она часто сюда заходит, – кивнул, улыбаясь, священник. – Очень хорошая девушка.

– А что ещё вы можете мне о ней сказать?

– Что именно вас интересует? – благожелательный взгляд отца Ивана сменился на подозрительный. – И к чему вообще эти расспросы?

– Не беспокойтесь, – поспешил заверить его монах. – Я ничего дурного девушке не желаю, наоборот, хотел бы поближе с ней познакомиться и поблагодарить от всего сердца.

– А? – удивился священник.

– Ольга Коляда не так давно спасла жизнь моему другу, брату во Христе, отцу Ионе. И я здесь по его просьбе, чтобы побольше разузнать о его спасительнице.

А дальше монах, представившийся, как брат Михаил, рассказал о ночном происшествии с его товарищем (отредактированную версию, конечно).

– Мой брат очень хочет встретиться со своей спасительницей, чтобы поблагодарить от всего сердца, вы понимаете меня?

– Какая чудесная новость! – ахнул отец Иван. – Я очень рад ...но к сожалению сейчас Ольги в Киеве нет, она уехала в отпуск. Я это знаю, потому что она забегала ко мне перед последним дежурством.

– Ничего, – вздохнул брат Михаил. – Главное, мы теперь знаем, где искать эту девушку... Вот, – он протянул отцу Ивану свою визитку. – Здесь мой телефон. Когда Ольга объявится, перезвоните мне. Только прошу, ничего ей не говорите. Пусть всё случится своим чередом, договорились?

Ольга проснулась поздно. За окном приветливо сияло солнце, но здесь, в комнате, царил полумрак. Девушка потянулась на кровати, выгибая спину и напрягая ноги, и ее организм сразу откликнулся, сигнализируя: все в норме, энергия тела восстановлена, следовательно, можно спокойно начинать новый день.

– Доброе утро, – поздоровалась с бабушкой Ольга, спускаясь по лестнице. – Кажется, я проспала все на свете.

– Вот и хорошо, – Тильда поднялась из мягкого кресла, где сидела с книжкой в руках, хотя на самом деле уже давно ждала пробуждения внучки. – Как отдохнула?

– Просто замечательно. И хоть говорят, что на новом месте спать не всегда комфортно, я чувствовала себя как дома.

– А ты и есть у себя дома, – улыбнулась бабушка. – Кофе?

– Да, с удовольствием.

На кухне вкусно пахло свежей сдобой и сладостями.

– Я перестала печь после того, как в конце нашей улицы открылась мини-пекарня, – сказала Тильда, разливая по чашкам душистый кофе. – Оказалось, выпечка там удивительно вкусная и всегда свежая, часто просто из печи, выбор булочек и пирожных поражает, а цены вполне приемлемые. Поэтому с недавних пор мы с Витольдом постоянные клиенты мадам Зельды, это – хозяйка пекарни, – объяснила она.

– М-м-м, очень вкусно, – пробормотала Ольга, надкусывая свежий рогалик, щедро обсыпанный сахарной пудрой. – А где папа?

– Он давно на занятиях, ведь скоро двенадцать. Да-да, ты проспала почти до полудня, но я решила не беспокоить тебя, особенно, когда узнала подробности прошлой ночи.

– Если честно, папа слышал сильно отредактированный вариант, – сказала Ольга. Вчера, укладываясь в кровать, она решила быть откровенной с бабушкой и рассказать ей о себе всю правду. – Но это длинная история и, если можно, я расскажу ее после завтрака.

Вскоре, удобно устроившись в гостиной, Ольга начала свой рассказ.

– Знаю, ты будешь удивлена, бабушка, но постарайся понять и принять то, что я считаю своей величайшей тайной. Для меня важно твое мнение, так что я буду с тобой полностьюоткровенной.

– Хорошо, – удивилась Тильда. – А Витольд ...э-э ...знает?..

– Нет, я ничего не рассказала отцу, потому что во время нашей первой встречи посчитала это неважным и просто ненужным, а еще я опасалась, как он воспримет известие о том, что его дочь ...даже не знаю, как сказать...

– Говори, как есть, – посоветовала Тильда, – я пока ничего не поняла.

– Ладно, начну издалека. В нашем роду, имеется в виду род Коляда, уже много поколений рождаются женщины, обладающие необычными способностями. Моя бабушка Надя – известнаяв области знахарка, она лечит людей целебными травами. Её сестра Мария снимает порчу и замаливает проклятия. Мама Зоя составляет гороскопы и умеет гадать на картах. Сразу хочу подчеркнуть – наши силы всегда были "белыми", то есть мы никогда не использовали их во зло, а лишь на благо людей. Что касается меня, мои силы проявились поздно, где-то в восемнадцать лет, но оказались настолько необычными для нашего рода, что пользоваться ими меня учил посторонний. Андрей Ефимович, так звали учителя, разъяснил природу моего дара и сделал все, чтобы подготовить себе замену. Он был уже стареньким, но наставником оказался хорошим и умелым. После его смерти я стала главной "белой" нашего городка и начала лечить людей, используя свой дар.

– А что это за дар? – Тильда, незаметно для себя, переместилась на самый краешек кресла, так захватил ее рассказ внучки. В душе она сразу же поверила Ольге, будучи абсолютно уверенной, что ее красавица-девочка именно такой и должна быть, то есть необычной, сказочной и обязательно доброй.

– Я вижу болезнь и могу ее лечить силой своего биополя. Наполняя больной орган энергией, я даю пациенту возможность самостоятельно лечить свои болезни. Ведь матушка-природа обеспечила наше тело всем необходимым, чтобы бороться с болезнями, и здоровый человек без таблеток или других вмешательств извне вполне способен вылечить себя от простуды. Нокогда дело касается серьезных заболеваний, испуганные люди, конечно, обращаются за помощью к врачам, и тогда начинается стандартное лечение медицинскими процедурами и препаратами. Я очень уважаю труд врачей, но, работая рядом с ними, часто наблюдаю картину, когда лекарства не только помогают больному, но и вредят ему. К примеру, лечат сердце, а страдает печень, чистят почки – повреждают мочеполовую систему.

– Это правда, – согласилась бабушка. – Как говорят в народе – одно лечат, другое калечат.

– А я, когда касаюсь кого-то руками, умею видеть не только болезнь, но и знаю, как ее преодолеть. В этом мне помогает и медицинское образование и многолетний опыт работы в нетрадиционной медицине.

И Ольга подробно рассказала Тильде о "Салоне", который достался ей в наследство от Андрея Ефимовича, о многочисленных больных, которых она вылечила за эти годы, о том, как субботами ездит из Киева домой, чтобы принять самых тяжелых пациентов. И напоследок рассказала о теперешней работе в травматологии, где во время ночных дежурств она делает обязательный обход больных, "чтобы спеть им волшебную колыбельную на ночь".

– Даже не знаю, что сказать, – вздохнула Тильда, откинувшись вновь на мягкое изголовье кресла. – Я чувствую себя гусыней, которая вдруг нашла в своем гнезде лебединое яйцо.

– То есть? – встревожилась девушка.

– Я не имела в виду ничего плохого, Боже упаси! – бабушка замахала руками, тихо хихикая, а за ней с облегчением улыбнулась и Ольга. – Наоборот, я просто в восторге от услышанного, нов то же время не могу не волноваться за тебя, ведь это такая ответственность: постоянная тревога из-за диагнозов и правильности лечения, долгие дежурства у постели пациента, физическое и моральное истощение.

– Вот-вот, – кивнула девушка, – теперь ты понимаешь, что я делала прошлой ночью в купе господина Брауниса?

– Господи, Браунис, я и забыла, – ахнула Тильда. – Значит, ты лечила его... по-своему?

– Да, но все сложилось бы намного проще, если бы господин Георг был обычным человеком, но он оказался "черным" ...и "черным" высокого ранга.

Тильда выпучила глаза, молча, как рыба, раскрыв рот, а затем громко вскрикнула "Ах!" и замерла, ожидая объяснений.

– Все правильно, бабушка, – подтвердила Ольга ее подозрения, – если существуют "белые", значит, должны существовать и "черные". И хотя всемирный закон равновесия создал нас антагонистами, я не могла допустить, чтобы господин Георг умер, ведь он, в первую очередь, человек.

– Я всегда знала ...а, возможно, просто чувствовала, что с ним что-то не так, – бабушка говорила тихо, словно боясь, что ее кто-то услышит. – И при встречах в Дворянском собраниипыталась как можно быстрее попрощаться. Странно, но однажды я даже решила проанализировать, почему же так не люблю Брауниса, и не нашла никаких объяснений. А оказывается...

– Ты не должна беспокоиться, бабушка, господин Георг ничем мне не угрожает, скорее наоборот, ведь в результате моего лечения "чернота" у него сильно посветлела и теперь он имеет все шансы закончить жизнь порядочным человеком.

– Слава Богу!

– Кстати, он обещал перезвонить на днях, я согласилась поужинать с ним, хотя уверена – одним ужином встреча не ограничится.

– То есть?

– Ему срочно необходима консультация "белого" специалиста.

– И ты знаешь зачем?

– Он не рассказывал подробностей, но, думаю, это касается его сына. Кажется, он очень болен.

– Это правда, – задумалась Тильда. – Я слышала от знакомых, что Адам попал в аварию, долго лечился, но всё безрезультатно. Куда только не обращался Браунис, все бесполезно.

– А диагноз?

– Диагноза я не знаю. А парня на самом деле жаль. В отличие от отца, он всегда был приятным в общении.

– Думаю, в болезни Адама не обошлось без вмешательства "черных" сил, вот поэтому традиционная медицина и бессильна, – сказала Ольга и надолго задумалась.

А Тильда смотрела на внучку и потрясённо качала головой: "Как девочка справляется с такой нагрузкой? И осознает ли вообще свою уникальность? ...Как мудро и порядочно поступает, не превращая свою жизнь в балаган очередной "знаменитости", а тихо и уверенно помогает людям. ...И сможет ли Ольга помочь ей, своей бабушке?.."

– Обязательно помогу, – услышала она в ответ. – Прости, я не хотела подслушивать.

– Ты читаешь мысли? – охнула Тильда.

– Специально не умею, просто порой они сами вдруг читаются. – Ольга подхватилась на ноги и скомандовала. – А теперь приступим к осмотру, госпожа Тильда. ...Нет, не вставай, сиди спокойно, закрой глаза и расслабься.

Девушка обошла кресло, на котором сидела бабушка, и положила руки ей на виски.

– Я буду комментировать вслух, чтобы было понятнее и ты зря не тревожилась. И начну с того, что сосуды головного мозга не в лучшем состоянии, наверное, и голова болит часто, хотядо склероза еще далеко.