Текст книги "Крылья для двоих. Развод (СИ)"

Автор книги: Елена Левашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 40

Лидия.

Тимур не испытывает никакой неловкости… С удовольствием ест штрудель, запивает его кофе и открыто смотрит на меня.

А я только и могу, что краснеть и отводить взгляд… Стараюсь сделать вид, что не стесняюсь есть при нем.

Странное дело… мы ведь много раз вместе завтракали и обедали, но такой неловкости я не испытывала.

Тогда он был близкий, но не такой родной, как сейчас…

На разговоры не отвлекаемся. Проглатываем свой кофе и торопливо выходим из кафе. И снова Тимур касается моей кисти, пробуждая тысячи мурашек…

Наверное, я плохая мать, если думаю сейчас не о сыне, а о чужом мужчине? Нет, конечно, я не забыла Ванечку и мечтаю его вернуть, но и простые, плотские чувства мне не нужны…

Вопреки всему я жива… Господи, наверное – это счастье – сохранить в себе крупицы чего-то доброго? Радости, желания жить и любить, помогать и улыбаться? Значит, тоска и боль не все вытравили? Не так уж они и сильны?

В зале суда царит покой. Слышны лишь шорохи и шепот. Воздух будто застыл в летнем мареве, даже пылинки увязли в солнечном луче, льющемся сквозь тонкую полоску жалюзи. Волгины сидят на прежних местах. Садимся рядом с Вадимом Семеновичем. Он кивает и ободряюще сжимает мою кисть. Все, мол, Лидочка, хорошо… Может, ему все же удалось склонить судью на нашу сторону? Или договориться с тетками из органов опеки?

– Встать! Суд идет.

Вскакиваю с места, не в силах справиться с обуревающими меня чувствами.

– Суд рассмотрел показания истца и ответчика и постановил…

Нас разводят. Я все-таки исполнила свою мечту – избавиться от предателя. И теперь я свободна. Свободна и счастлива. Почти прыгаю на месте, не скрывая радости. Но ей приходит скорый конец…

– Ростислав Волгин заявил ходатайство о привлечении к делу свидетелей. На данном этапе делопроизводства суд не может ограничить Волгину Лидию Павловну в родительских правах. Доказательств ее невменяемости нет. На учете в наркологическом диспансере Волгина не состоит. Официально трудоустроена.

– Погодите, уважаемый суд, – орет с места сотрудница органов опеки. – Сейчас ведь можно ограничить ее в правах! Пока Ростислав Антонович не приведет свидетелей, которые подтвердят аморальный образ жизни данной гражданки.

– Что? – недоуменно протягиваю я. – Вы в своем уме? Уважаемый суд, знаете, почему я ушла? Уже говорила, но повторюсь: я узнала, что муж изменяет мне с некой Миланой Черниковой – врачом-ординатором. Мой благоверный снимает квартиру в элитном комплекте для встреч с девушкой. Проспект Рокоссовского, дом семь! И вы говорите про мораль? Это он собирается приводить свидетелей? Рост, отдай мне Ваню, слышишь? – кричу я, захлебываясь рыданиями. – Забирайте вашу чертову квартиру, только отдайте Ваню!

– Лидия, покажи судье фотографии, – просит меня Вадим Семенович, стирая со лба пот.

– Вот, уважаемый суд! Я могу попросить секретаря вывести изображения на экран?

Судья молча кивает. Так им и надо, гадам. Я устала терпеть это беззаконие, не могу больше. Пусть все посмотрят, какие Волгины высокоморальные. Лживые, гадкие, беспринципные! Я бы и про Ларису рассказала, но у меня нет никаких доказательств.

На экране большого проектора появляются фотки, которые я сделала украдкой, когда следила за мужем. Вот Ростик обнимает Милашу. А на другом кадре, снятом с более близкого ракурса, их губы сливаются в поцелуе…

– Уважаемый суд, я знаю, где проходит обучение Милана Черникова. У них с моим мужем серьезные отношения и…

– Да нет никаких отношений больше, – отмирает Ростислав. – Я бросил ее сразу, как ты ушла. Уважаемый суд, это было ошибкой… Я хочу сохранить семью и…

– Вы сегодня развелись, Ростислав Антонович. С учетом открывшихся обстоятельств я назначаю общую опеку над несовершеннолетним Иваном Волгиным. Место проживания ребенка – в доме отца. Лидия Павловна, съемный, дачный дом – неподходящее место для ребенка. Но вы можете получить полагающееся вам наследство. Никаких причин не делать этого у вас нет.

– Значит, я… Я могу увидеть Ваню? – с мольбой в голосе спрашиваю я.

– Да, вы имеете на это право. Пока идет разбирательство, вы можете навещать ребенка и находиться с ним в доме Ростислава Антоновича. Повторяю, на данном этапе. О дате следующего заседания вас уведомят.

Глава 41

Лидия.

– Лидочка, прошу тебя… Ну, постойте же ты!

А я ведь грезила услышать заветные слова: люблю, мечтаю о тебе, хочу вернуть… Тонула в омуте обиды и боли, заживо сгорала… Дышать не могла, жить… И молчала, молчала… Сбежала вместо того, чтобы дать мужу пощечину и поговорить…

Я жаждала его признаний. Сейчас же они мне не нужны…

Наверное, любая другая баба ни минуты бы не молчала. Все мужу в лицо выплюнула, а я, интеллигентка долбанная, решила другим путем идти. Теперь по судам вот бегаю…

– Не трогай меня, Рост. Только не сейчас, когда…

– Лидочка, прости меня. Я ошибку совершил, – шепчет Ростислав, ища моего взгляда. – Не понимаю, что мне голову вскружило? Успех, уважение коллег… Я себя чуть ли не богом почувствовал. Перспективный врач, будущий профессор… Тут Милашка подвернулась. Я ничего не планировал с ней серьезного. Я… Дурак я, Лид. Таких, как ты нет больше, милая.

– Рост, разве теперь это имеет значение? После всего, что было? Я не прощу, Ростик. Никогда… Все что угодно, но не такое…

Воздух замирает, скованный летним зноем. Пахнет так насыщенно, что кружится голова – пыльцой, пылью и раскаленным металлом… Губы немеют. Каждое слово дается с трудом. Да и зачем они нужны, если ни черта не помогают? Поздно уже что-то говорить… Или, напротив, рано? Не готова я сейчас… Вымотана, обесточена. Сил никаких… Ростик всегда толстокожим был. Сейчас тоже мало что изменилось…

Волгины давно ушли. Бросили на меня полный пренебрежения взгляд и скрылись за поворотом.

Тимур терпеливо ждет меня поблизости. Сидит на лавочке возле здания суда, неотрывно следя за нашей с Ростиком «милой беседой».

– Лида, у нас же семья… Прости ты меня, родная. Прими обратно. Поедем домой, к Ванечке. Не нужна мне эта квартира… Если ты думаешь, что я из-за нее… Я на десять таких квартир заработаю.

Устала я уже, ей-богу… И ни единому его слову не верю. Ростик – достойный сын своих родителей. Да и как можно поверить тому, кто отрезал твои крылья? Вырвал их с корнем, оставив зияющие раны?

– Рост, я разлюбила тебя. Так понятно?

– Не верю я, Лид. Моя ты… Меня одного любила всегда.

– А теперь не люблю… Что тебе непонятно? Пусто у меня… вот здесь, – касаюсь грудины.

«Не люблю, не люблю»… Воздух вдруг сбрасывает оковы зноя и взвивает подол юбки. Овевает кожу и уносит мои слова куда-то ввысь. Во Вселенную… Я его не люблю… Потому что люблю другого – сидящего под палящим солнцем мужчину…

– Этого, что ли? – косится Рост на Тимура.

– Мы развелись, Ростислав. Я тебе ничего больше не должна.

– Когда придешь к нам? Тебе можно общаться с сыном только в нашем доме.

– Спасибо, что напомнил, – с горечью протягиваю я. – Я приеду не одна.

– Этого… я не пущу в дом.

– Я не доверяю вам, Ростислав. Боюсь вас, понимаешь? Всех Волгиных.

– Лид, это уже ни в какие рамки не лезет, – обиженно произносит Рост. – Ты за кого нас принимаешь? Тебя этот… надоумил, так относиться?

– Его Тимур зовут. И хватит уже делать из меня дуру. Я знаю про пансионат для психически больных и…

– Господи… Лид, мы с папой пансионат для мамы профессора Доренко искали. Отец его очень уважает и… Мы помочь хотели. То, что ты увидела, не относилось к тебе. Лидочка, тебе ничего не угрожает в нашем доме. Поедем? Я даю слово, что никто тебя и пальцем не тронет.

– Нет, Рост. Адвокат настоятельно не рекомендует мне ездить в дом одной. Прости… Я позвоню тебе. Надеюсь, номер не изменился? У меня-то новый…

– Буду ждать звонка. Лид, подумай над моим предложением. Я хоть завтра готов идти в загс и подавать новое заявление. Я тебя люблю.

Он наклоняется и целует меня в щеку… А у меня… Ничего. Ничего внутри, кроме раздражения и отвращения. Ростислав уходит, а я почти бегу к Тимуру… Он еще не знает, что подарил мне крылья… Новые – пока еще маленькие, но уже крепкие… Еще немного, и я смогу взлететь.

Глава 42

Лидия.

– Дай-ка, угадаю. Ростислав запоздало понял, какое ты чудо и… Только не говори, что ты повелась, – качает головой Тимур.

Неужели, он вправду считает, что я такая дура? Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы выпалить ему все, что думаю, но он хлопает меня по плечу и усмехается.

– Шутка, Лидочка. Ты правда подумала, что… Господи, да на тебе лица нет, – Тим вмиг становится серьезным. – Он обидел тебя? Угрожал или… Наверное, меня они в свой дом никогда не пустят. Я угадал?

– Все нормально, Тимур, – шепчу бессвязно. – И, да… К ним мне придется ездить с мамой.

Выжатым лимоном себя ощущаю, ей-богу… Или человеком, из которого всю кровь выпили… Почему я раньше не замечала манипуляций Роста? Он ведь всегда находил слова, чтобы добиться моего согласия…

– Едем домой, Лид?

– Да. Мариша, наверное, соскучилась?

Интересно, у нас может что-нибудь получиться? Не сейчас, конечно, но в отдаленном  будущем? Смогу ли я снова стать счастливой и не оглядываться назад?

– Лид, а, может, пообедаем где-то? На тебе лица нет. Твоя мама не против посидеть с Маришкой ещё немного времени? – спрашивает Тим, распахивая передо мной дверь раскалившейся на солнце машины.

– Проголодался? Может, все-таки, к тебе?

– Успеем ко мне. Ты же останешься?

– С… С Маришей? Ты хочешь, чтобы я осталась у вас до утра? Тим, я…

– Черт… Я, похоже, тороплю события. Джентльмен из меня не очень. Лид, я тебя приглашаю в ресторан. У нас свидание. Боже, честное слово, я отвык ухаживать за женщиной, – произносит он, легко сжимая мою кисть.

Прохладный воздух, струящийся из решеток радиаторов, мягко обдувает щеки, однако они предательски горят. Свидание, а потом и… ночное свидание, я все правильно поняла?

– Не кокетничай, Тим. Я все еще помню Катю… Или как там её?

– А я успел забыть. Куда поедем? Есть предложения?

– Нет. Ростислав не любил меня куда-то водить… Ох… Прости, что я снова о нем вспоминаю. Выбирай кафе на свой вкус.

– То есть предпочтений особых нет?

– Нет.

– Окей. Едем тогда в итальянский.

Тимур паркуется внутри уютного дворика. С неба падают редкие капли, когда мы выходим из машины и, взявшись за руки, переходим на другую сторону улицы. Солнце прячется за серыми, низко висящими облаками, дождь усиливается…

– Черт… Думал, мы успеем добежать до начала… Армагеддона, – усмехается Тимур, устремляясь в арку между пятиэтажками сталинской постройки.

– Тим, нам долго еще идти? Можем вернуться в машину и…

– Нет, не долго, Лид. Возле рестика я машину нигде не поставлю, так что…

Молчу, чувствуя, как пульсируют щеки… Кажется, румянец ползет пятнами по шее, плавя кожу… Тимур останавливается посередине арки, не выпуская моей ладони из рук. Ищет взгляда. В полутьме арки его глаза кажутся бездонными, темными колодцами… В них плещется что-то мужское, первобытное – желание, интерес, жажда… Тим касается пальцами моего подбородка, а потом наклоняется и целует… Шум дождя мешается со стуком сердца… Наверное, так звучит мелодия любви? Моя мелодия… Отпечатываю это момент в душе, как тавро… Хочу помнить всегда, что бы ни случилось…

Раскрываю губы и принимаю жар его рта… Обнимаю плечи, зарываюсь в волосы на затылке и пью его дыхание. Будто обмякаю в его руках – больших и сильных, ищущих… Мы целуемся, как обезумевшие нищие, трогаем друг друга, гладим… Тим сжимает мои груди, ползет ладонями по бедрам и вымученно стонет… Ему мало, мне тоже… В низу живота разгорается пожар… Запаха становится много, вкуса тоже… И мне все нравится. Он нравится… Мой мужчина… Высокий, мускулистый, я возле него себя крошкой чувствую – миниатюрной и хрупкой…

– Поедем ко мне? Лида, я не могу больше так… Давай встречаться?

– Ты… ты не пожалеешь? – сиплю в ответ.

– А ты?

– Я – точно нет. Потому что я… Я тебя…

– Не надо, Лид… Не торопись, пожалуйста. Не хочу, чтобы ты потом жалела.

Глава 43

Лидия.

Пялюсь на экране смартфона, в сотый раз перечитывая сообщение Ростислава.

«Приезжай в воскресенье с матерью. Сможешь увидеть сына».

Неужели, это произойдет, господи? Воскресенье… Всего несколько дней отделяют меня от встречи. В груди замирает, а на глаза наворачиваются предательские слезы… А что будет со мной, когда я увижу Ванечку?

Сынок мой… Единственный близкий мне человек. За него я могу благодарить Роста. Больше не за что…

– Лид, что стряслось? – протягивает Тимур, касаясь моих ладоней.

Разворачиваю экран. Он читает и хмурится.

– Черт… У меня рейс в воскресенье. Если тебя не будет, твоей маме придется остаться с Маришей. Нет, одной тебе не стоит идти к Волгиным. Это опасно.

– Знаю. Возьму с собой Дарину Ревенко.

– Она беременна. Я могу поменяться с кем-то, Лид. Ты только не волнуйся…

Волнуюсь… А как по-другому? Он так меня целовал, господи… Никогда еще я не чувствовала себя настолько живой и наполненной… Нужной, как вода из ледяного источника. Я хочу его…

– Ничего Рост не сделает Дарине, он боится Павла. Лишь бы у нее не было дежурства.

– Лид, попроси перенести встречу на субботу. Я посижу с Мариночкой сам.

Киваю в ответ. Ковыряюсь вилкой в тарелке с десертом. Как раздеваться перед ним? Кажется, я совсем не готова… Недостаточно упругая, спортивная, да и кожа у меня не после спа-салона. А Тимур сейчас хочет… По жестам понимаю, наполненному страстью взгляду, голосу, чуть охрипшему и взволнованному. Может, зайти в магазин косметики напротив?

– Тим, я могу отойти на десять минут?

– Лид, ты сбежать хочешь?

– Нет, ты что? Хочу кое-что из косметики купить.

– Боже… Не нужна мне твоя косметика. Зачем она? Лида, ты прекрасна, слышишь? Красивая, обольстительная и…

– Я не буду краситься. Хочу купить кое-что из средств по уходу за кожей. Тим, моя самооценка и так ниже плинтуса… Я прошу тебя, не вникай в это. Женские заморочки – та еще штука…

– Держи, Лид. Я подожду тебя здесь, выпью кофе, – улыбается он. – Возьми, – добавляет он, протягивая мне несколько красных купюр. Много… Почти вся моя зарплата в приюте.

– Не надо. У меня есть.

– Я не спрашиваю. Я даю.

Забираю деньги и, краснея и втягивая голову в плечи, бегу в магазин. Покупаю всякие средства для ногтей, масла и скраб для тела. Парочку кремов. По-хорошему нужно сходить в салон, но нет времени… Сегодня я буду ночевать в доме у мужчины. Заниматься с ним любовью… Замираю возле аптеки и вхожу. Покупаю еще и презервативы, может, у Тима их нет?

"Дарина, я встречаюсь с Тимуром. Сегодня буду у него ночевать. Как ты? Есть новости?"

"Я в больнице, Лидочка. Рыжая швабра приперлась в наш дом и пыталась выяснить отношения. Я была уверена, что Павлик закрыл с ней вопрос, но… Это так ужасно, Лид. Ненавижу его… Я хотела выйти за него второй раз, а теперь уже и не знаю".

"Приехать к тебе? Я могу все отменить".

"Не вздумай. Я под наблюдением врачей. С малышом все хорошо".

Завтра навещу Дарину. Ветер взвивает мои пряди, охлаждает разгоряченные щеки… Я не подумала о нижнем белье, у меня оно скромное. Возвращаюсь в торговый центр и торопливо вхожу в салон…

Глава 44

Лида.

– Лидочка, а что ты там прячешь? – шепчет мама, встречая нас в прихожей.

Мариша улыбается и тянет ручки, завидев Тимура. И меня, наверное…Малышка и меня рада видеть. Она нас двоих обнимает, представляете? Украдкой касается моих волос и тянется, будто подставляя щечку для поцелуя. Она пахнет ванилином и молоком. Не удерживаюсь и целую крошку в лоб.

– Лид, как она к тебе привязалась, – протягивает Тимур.

– Наверное, – бормочу я. – И я к ней.

– Дочка, ты что-то купила? – не унимается мама, игнорируя выступивший на моих щеках румянец стыда.

– Купила кое-что для себя. Мам, я тебе такси вызову. Поезжай домой, отдохни. А я останусь на ночь с Маришей. У Тима ранний вылет.

– Хм… Почему я об этом ничего не знаю?

– Начальство только сейчас сообщило. Лечу в Пермь.

А мы неплохая команда… Вон, как врём изобретательно. Тимур даже глазом не ведет. Уверенно устремляется в спальню, а затем в прилегающем к ней душе, начинает шуметь вода.

Я сбрасываю обувь и прячу пакет в шкаф.

В нем белье и всякие флакончики… Тим уже в лифте едва на меня не набросился. Станет ли ждать сейчас?

– Ясно, что ничего не ясно, – вздыхает мама. – Дочка, этот козел тебе не звонил больше?

После суда я долго говорила с мамой. Но про сообщение Роста о моем грядущем визите в их дом умолчала.

– Он написал. Ждет меня в воскресенье. Мам, я смогу увидеть Ванечку.

– Господи, – прижимает ладони к груди мама. – И ты столько времени молчала…

– Мам, я встречаюсь с Тимуром. Если бы мне было шестнадцать, я бы сказала, что он мой парень. Мы гуляли, обедали… Я хотела поскорее забыть о Волгиных. Видеть их – нелегкое испытание, как выяснилось, – признаюсь я. Еще недавно она сама подталкивала меня к Тиму. Что изменилось сейчас?

– А как же тетки из опеки? Ты не подумай, Лидочка, мне Тимур очень нравится. Он достойный человек и… Боже, мне так страшно. Хочется для тебя счастья, но сейчас… Ей-богу, не вовремя все.

– Мам, я хочу этого… Плевать мне на Волгиных. Пусть Ростик свою Милашу воспитывает. К слову, он пытался заверить меня, что порвал с ней. Но я давно не верю его словам.

– Ладно, дочка. Ты у меня взрослая, решай сама. Лишь бы Тимур принял потом Ванюшку… Ох…

Она хватается за сердце и медленно собирается. Передает мне в руки Маришу, хватает с тумбы сумку. Вижу, что волнуется… В прошлом мы просто болтали о Тимуре, коротали время, мечтая о несбыточном… А теперь мечта сбывается.

Пока Тимур моется, укладываю Маришу спать. Глажу ее по головке, целую крохотные пальчики… Я готова принять его ребенка, воспитывать ее как свою… А вот Тим… О любви мы не говорили, о будущем тоже… Наверное, еще рано? Он ведь не видел Ванечку. Что, если ребенок от Волгина придется ему не по душе?

Волнение накатывает волнами. Может, мама права, и я тороплюсь? Не стоит бросаться в омут с головой, будучи не уверенной в другом человеке. Но и накручивать себя тоже не стоит… Лишать шанса – не стоит… Я живой человек. И Тим мне нравится. Жалеть, о наших ночах я точно не стану…

Мариша тихонько сопит, обняв плюшевого лисенка, а я тихонько пробираю в прихожую и забираю из шкафа заветный пакет.

– Уснула? – хрипло шепчет Тим, застывая в дверном проеме. Из одежды на нем только просторные, домашние штаны. Торс голый, мускулистый, справа – там, где сердце, татуировка с изображением самолета, слева – иероглифы…

Сглатываю и, торопливо кивнув, шепчу в ответ:

– Да. Я отлучусь в ванную.

– Хорошо. Я тебя встречу…

Глава 45

Лидия.

Боже… Как унять дрожь и успокоиться? Надо было ко всему прочему добру купить бутылку шампанского. Растираю кожу скрабом, на кончики волос наношу маску. Ногти у меня аккуратные и коротко подстриженные. У ветеринара и не может быть других. Розовые пятки, которые я вечно сдираю в кровь любой обувью…

Знал бы Рост, что я собираюсь сейчас делать.  В омут головой падать и не думать о нем…

Говорю, а сама постоянно думаю… О нашей семье, сыне, доме, о котором я заботилась.

Тогда я тоже любила забраться в ванную и поплескаться. Намазаться всякой всячиной и юркнуть под одеяло к мужу… Рост хватал меня в кольцо рук и притягивал к горячей, тяжело вздымающейся груди… Целовал, трогал и говорил, как любит…

Выходит, все это ложью было? Слова его, объятия… Почему я помню это, не понимаю? Хочу стереть из памяти, но воспоминания то и дело всплывают… Мешаются, как некрасивые корни дерева, торчащие из земли… Их бы выдернуть, выкорчевать, но… Не могу.

Успокаивает, что больше не люблю Ростика. Чужой мне человек, посторонний… Предатель, с кем мне придется общаться до конца жизни. У нас сын, по-другому не получится.

Выбираюсь из ванной и быстро сушу волосы. На укладку нет времени – я просто их заплетаю в легкую косу. Поднимаю взгляд на свое отражение в зеркале – глаза блестят, щеки красные, губы искусаны… Я хочу этого… И хочу как можно скорее покончить с прошлым.

Толкаю дверь ванной комнаты и вмиг оказываюсь в загребущих руках Тимура.

– Ой…

– Сказал же, что буду ждать, – хрипловато шепчет он, касаясь моей щеки губами.

– Тим… Тимка…

Тимур подхватывает меня на руки как пушинку и несет в спальню, не переставая целовать и ласкать. Голова кружится от его ласк, в глазах темнеет… Обвиваю его сильные, мускулистые плечи и жадно целую в ответ. Лишь бы Мариша не проснулась… И никто не пришел.

Кожи касается мягкий хлопок простыней. Я редко заходила в его спальню, даже когда жила здесь. Стеснялась. А после слов Тимура, что я его не волную как женщина – так особенно… Как домработница себя вела. Ничего не строила, просто… Привязывалась, влюблялась. Расцветала рядом с ним, сама того не осознавая.

Тимур целует меня в губы, толкается в рот языком, ползет ладонями по моему телу, лаская и поглаживая. Грудь, живот, ниже… Полотенце летит куда-то в сторону, а вместе с ним и мое смущение улетучивается.

Целуется Тимур потрясающе. Нежно, медленно, потом жадно, будто сожрать меня хочет. Воздуха не хватает, его полностью заменил жар его рта.

– Ты такая красивая, Лида… Бомба просто, – шепчет Тим, приподнимаясь на коленях и прикипая взглядом к моим прелестям.

Красивая для него… И не толстая вовсе. Аппетитная в нужных местах, с тонкой талией.

На миг вспоминаю, как отзывались обо мне Юля и Мила – гости на торжестве Ростика, и тут же отбрасываю ненужные мысли. Я с любимым мужчиной – живая, желанная, счастливая. А где они? Где Милана Ростика? Точно ли в шикарной квартире, или Рост успел ее оттуда вышвырнуть?

– Лид, смотри на меня, – вздыхает Тим, нависая надо мной. – Перестань думать… о них… Что мне сделать, чтобы ты больше не думала?

– Целовать… Ласкать. Тимур, ты можешь ничего не говорить мне. Но… Я тебя люблю. Молчи, пожалуйста… Не отвечай. Я не могла больше держать в себе.

– Дуреха… Пожалеть ведь можешь?

– Не пожалею. Люблю… Люблю тебя.

– А, может, это благодарность?

– Не думаю… Но… Время покажет.

Обвиваю его плечи руками и шире развожу бедра. Целую, глажу… Мне, наверное, ничего и не надо больше – никаких ласк… Я готова. В темноте Тимур не видит, как вспыхивают румянцем мои щеки…

Его темная голова склоняется к моим грудям, животу, ниже… Боже… Разве это может быть так прекрасно? Маняще, бесстыдно и так сладко…

Пытаюсь оттолкнуть Тима, потому что это… слишком. Не может он настолько меня хотеть…

– Тим… Тимур, это ведь…

– Молчи, Лид… Я хочу. Просто позволь…

Я в кашу просто… Отдаюсь ему – душой и телом, всем своим существом. И, кажется, навсегда отпускаю Ростика… Все, испарился… Нет его. Позволяю Тиму брать меня – жадно и неистово, словно я – самое желанное лакомство для него… Рассыпаюсь на осколки, обнимая его напряженную, влажную от пота спину. Разделяю пронзившее нас удовольствие и больше ничего не боюсь…