Текст книги "Крылья для двоих. Развод (СИ)"
Автор книги: Елена Левашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 46
Лида.
Тимур всю ночь меня не отпускал… Мне не восемнадцать, да и замужем я была, но такого в постели никогда не вытворяла. Он меня словно разбудил… Показал, как можно разделять удовольствие – без тормозов, открыто и искренне… Без стыдливости, брезгливости и стеснения… Все это Тим сделал.
И как его после всего можно не любить?
Зря он считает мои чувства благодарностью. Я всем сердцем его люблю… Давно, наверное? И дело не в сексе или его отношении – я готова была любить его на расстоянии, терпеть черноволосую Катю или других женщин… Делать то, к чему была приучена родителями – терпеть и стараться.
Я, вообще, не думала, что встречу мужчину, понимаете? Единственное, чего хотела – вернуть Ванюшку и развестись с Ростиком. Но судьба распорядилась по-другому.
Интересно, что Тимур думает обо всем этом?
Поднимаюсь по будильнику чуть раньше Тимура. Конечно, я могу и поспать вдоволь, но желание проводить его на работу преобладает над остальными. Замешиваю тесто на сырники, вешаю на пояс фартук и принимаюсь за готовку. Хочу его порадовать… Посмотреть в глаза и попытаться угадать чувства… Он-то не сказал мне «люблю»… Я не ждала этих слов и… ждала их отчаянно.
Возможно, я просто тороплю события?
– Привет, – произносит он, бесшумно подходя ко мне и обнимая со спины. – Лидусь, ты чего подскочила? Устала ведь…
Устала, да… Но скоро проснется Мариша, и мне придется за ней присматривать.
– Ты забыл, что я няня твоей дочери, Тим, – обнимаю его в ответ. Вдыхаю аромат влажноватых после душа волос, поглаживаю щетинистые скулы.
– А хочешь быть мамой? – на полном серьезе спрашивает он.
– Что? Тим, ты…
– Лида, мне нужна жена. Без этого я вряд ли смогу удочерить Маришу. Ты же развелась с Ростом, теперь можешь мне помочь…
Ах, вот в чем дело? Волна горечи топит с головой. Может, он, вообще, замутил со мной ради фиктивного брака? Задобрил, чтобы я согласилась поскорее выйти за него? Да и в постели старался, чтобы у меня не было и шанса отказать ему? Я понимаю Тимура… У меня тоже растет сын, а бывший мечтает его у меня отобрать. Я осознаю его мотивы, да… Но… Почему он решил использовать меня? Да логично тут все! Тимур долгое время помогал мне. Он имеет право просить меня об ответной услуге.
Тогда отчего мне так больно? Черт… Не так я все себе представляла. Мечтала о признании, красивом предложении руки и сердца, а не это вот все…
– Лидочка, почему ты молчишь? Испугал я тебя? – шепчет он, крепче прижимая меня к груди.
У меня бездна внутри расползается – огромная, безобразная, черная… Кажется, меня на части живьем режут. Именно такое ощущение – потери, пустоты и бессмысленности… Словно меня выбросили в открытый космос, а я барахтаюсь там как букашка. И зацепиться не за что…
– А я не знаю, что тебе ответить, Тимур?
– Как что? Да. Скажи мне "да".
– Мне подумать надо. Слушай, а почему ты решил, что тебе Маришу не отдадут? Ты положительный, умный… Зарабатываешь хорошо. Наверняка на работе сделают отличную характеристику.
– Уже сделали, Лид. К чему ты это сейчас говоришь?
– К тому, что не я не планирую поспешно выходить замуж. Необдуманные браки еще никого до добра не доводили. Так что…
– В общем, ты мне отказываешь?
– Да, Тим. Второй раз я не могу позволить себе ошибиться. Прости… Попробуй обойтись без вынужденного брака или… Думаю, Катя охотно согласится тебе помочь. Помнится мне, она хотела…
– Лид…
– Слушаю тебя.
– Сырники горят, – бросает Тимур и выходит из кухни.
Глава 47
Лидия.
Фух… Мне срочно нужно успокоиться. Вдох-выдох… К черту ревность, обиду, недоумение… Хватит с меня поспешных поступков.
Тимур быстро ушел на работу. Сделал вид, что не понял ни черта… Не заметил боли в моих глазах и растерянности в поступках. Я выбросила подгоревшие сырники в мусорное ведро, налила в скороду новую партию теста. Он даже кофе не выпил… Оделся и ушел, тихонько прикрыв дверь. А я не вышла в прихожую, чтобы его проводить…
Ну и… Пусть Кате предлагает фиктивный брак. Она с радостью пойдет на это. Не побрезгует. А мне не нужно… Мне хватило одного брака с мерзавцеми лицемером. К тому же у меня Ванюшка. Зачем мне фиктивный муж? Мало ли как он будет к моему сыну относиться?
Господи, о чем я вообще…
Надо прийти в себя. Унять волнение, не то я в горячке наделаю глупостей. Умываюсь прохладной водой из-под крана и завариваю зеленый чай с мятой.
С первого дня нашего знакомства Тимур поддерживал меня. Одевал, кормил, содержал… Я работала у его сестры. Я ему многим обязана. Он везде ходил со мной… Оберегал, как хрустальную статуэтку. Улыбаюсь, вспоминая о наших совместных визитах к следователю или адвокату. Мы – команда, да…
Так что меня так насторожило? Он попросил ответную любезность, а я…
Так сильно его люблю, что хочу отказаться. Не смогу я быть мамой Мариши, зная, что он не испытывает ко мне ничего, кроме «ты меня волнуешь».
Я не юная девочка, готовая выскочить замуж за первого встречного, как это было в случае с Ростиком. Разве я тогда задумывалась над его ко мне отношением? Представляла, каким он будет отцом, станет ли заботиться обо мне, если я заболею? Нет! Я смотрела на него влюбленными, зашоренными глазами…
Все, чего хотела – никогда не расставаться с Ростом, ужинать при свечах, заниматься сексом… Брак мне виделся именно таким – непрекращающимся праздником, фейерверком.
Я не думала о быте, болезнях или бедности… Испытаниях. Ни о чем не думала. Я просто любила… Старалась как могла.
А что сейчас? Когда-то и Тимуру надоест заботиться обо мне. Сейчас он это делает из-за интереса, любопытства, страсти… А что потом? Я ему так же надоем, как и Ростику?
На такой риск я пойти не могу. Теперь у нас есть дети. А без любви… Без любви никакая страсть не поможет… Мы не вытянем семью…
О чем он думал, предлагая мне такое?
«Хочешь стать мамой Мариши?»
Неужели, для него все так просто? Выходит, я буду ее временной мамой? Тоже фиктивной? А что потом? Что делать после того, как малышка привяжется ко мне и станет называть мамой?
Неужели я произвожу такое жалкое впечатление? Мол, все стерплю и со всем смирюсь… Наверное, со мной что-то не так, если предложение Тимура я воспринимаю в штыки? Любая другая дамочка вышла бы за него не раздумывая… Катя, Света, Оля… Сколько там у него в компании стюардесс?
Марианна просыпается и сонно бредет в кухню. Улыбается, завидев меня, и обнимает за шею. Маленький мой хомячок, если бы ты знала, как я люблю твоего папу… Я совсем других слов ждала, ей-богу…
– Кушать будем, солнышко? – спрашиваю, осыпая ее лицо поцелуями.
– Дя. И какао. Лида, гулять пойдем?
– Да, мой хороший. Сейчас… Только тете Дарине позвоню.
Больница, в которой лежит Дарина, находится в трех кварталах от квартиры Тимура. В воздухе пахнет терпкой смолой и цветочной пыльцой, пылью и разгоряченным асфальтом. Глубоко вдыхаю летний воздух и немного успокаиваюсь… Все будет хорошо… У меня уже все хорошо: я развелась, а в воскресенье увижу сына.
Покупаю в уличной кофейне напитки и сажусь на лавку в ожидании Дарины.
– Привет, девчонки, – с улыбкой произносит она, обнимая нас со спины. И как только ей удалось так бесшумно подойти?
– Привет, дорогая. Держи какао.
– Фу, Волгина, какая ты правильная, – морщится она. – Я мечтаю о крепком кофе. Лунго с кокосовым молоком. А ты…
– Только когда врач разрешит. Даринка, я…
– Лица на тебе нет, Лид. Что случилось? – хмурится она, поглядывая на сбежавшую на детскую площадку Маришу.
– Он замуж меня позвал.
– Вау!
– Сказал, что ему нужна жена для решения вопроса по удочерению Мариши. Так только, понимаешь? Для дела нужна, а не по любви…
– Пипец просто, – сникает Дарина. – Так и сказал? Ты точно все правильно поняла?
– Да. А как же дети, Дарин? О них он подумал? Я – фиктивная жена и мама, он – такой же папа…
– Почему же фиктивная? Вы переспали.
– Это мало что меняет. Зачем Тим все испортил, не понимаю? – сдавливаю виски пальцами.
– Вот именно. Он еще Ванечку не видел…
– Вот именно. Вдруг, мой малыш ему не понравится? Как тогда?
– Слушай, Волгина… – оживляется Дарина. – А вдруг он побоялся тебе настоящее предложение делать? Подумал, что ты откажешься и…
– Выдумал уважительную и очень серьезную причину?
– Вроде того. Тимур – неглупый мужик и знает, на что надавить. А ты жалостливая и отзывчивая.
– То есть сказать мне о чувствах прямо он испугался?
– Да. Мне мой Пашка и сейчас говорит, что я обязана выйти за него из-за ребенка. А сам… Смотрит, как побитая собака. Лида, мой тебе совет – сделай вид, что этого разговора не было. Дай ему время все осознать.
Глава 48
Лидия.
Разговор с подругой немного меня успокаивает. Даринка мечтательно отводит взгляд, когда речь заходит о Павле. Любит его по-прежнему… Здесь и сравнивать нечего – Павел всегда уважительно отзывался о жене. Уж не знаю, что у них там на самом деле стряслось, но теперь все будет хорошо. В этом я уверена…
– Лид, знаешь, что я узнала? – заговорщицки произносит Дарина, отпивая какао.
Мы переместились в ближайшее к скверу кафе с открытой террасой. Ласковый ветер мягко овевает лицо, шевелит пряди, несет ароматы лета и жареного мяса. У меня уже все хорошо… Месяц назад я мечтать не могла о неспешных прогулках и посиделках в кафе. Я каждого шороха боялась. Оглядывалась, а по ночам просыпалась в холодном поту.
– Говори, Дарина.
– Помнишь, ты узнала про тайный знак, оставленный покойной Ларисой?
– 0(I)? Еще бы… мысли об этом не оставляют меня.
– У Елены Васильевны первая группа крови. Не вторая. Она настойчиво пытается всех убедить в обратном, но я надавила на заведующую лабораторией. Когда-то я прикрыла ее задницу перед начальством, она мне, вроде как, обязана. Раскололась как миленькая.
– И… И что это значит? Господи… Дарина, я хоть и ветеринарный врач, но в медицине кое-что понимаю.
– Она не может быть мамой Ростислава. У Антона Олеговича четвертая группа крови. Если бы Елена Васильевна была матерью Ростика, по правилам генетики, у него была бы вторая или третья группа крови. А у него четвертая. Скорее всего, Лариса раскопала это и…
– И она ее убила. Дарин, помнишь, мы хотели поехать к ее родителям? Они, кстати, приходили к Соне с собакой. Но в тот день у меня был суд, мне было не до них… Может, в ноутбуке Ларисы что-то осталось? Я уверена, что Лариса раскопала прошлое Елены и… Поплатилась за это жизнью.
– Лид, это может быть опасным. Если причастность Елены Васильевны откроется, дело вернут на доследование. А это… Не вздумай что-то сказать ей. Не смей… Пообещай мне, что не станешь лезть в это сама.
– Обещаю. Я хорошо помню их план запереть меня в пансионате для душевнобольных.
– Вот именно. Поэтому… Может, попросить помощи в расследовании у Тимура? У него есть связи и деньги.
– Блин… После моего феерического отказа выйти за него вряд ли он согласится… Зачем ему теперь мне помогать?
– А ты просто расскажи. Попроси совета. Уверена, он не останется равнодушным.
– Есть еще Вадим Семенович.
– Он всего лишь адвокат. Хотя… У Вадима тоже имеются связи среди сотрудников следкома. Не оставляй это так, Лид… Не ради Ларисы – ей уже ничем не поможешь, ради себя. Иначе Волгины смогут всю жизнь манипулировать тобой и держать в страхе.
– Спасибо тебе, Дари. Что бы я без тебя делала? – улыбаюсь я, обнимая подругу.
Мысли не отпускают. Сжимаю ручку Мариши и спешу вернуться домой. Сердце щемит от тоски по Тимуру… В его доме я чувствую себя в безопасности. Рядом с ним, в его объятиях… Как хочу я быть для него всем, не только мамой на бумаге… Покупаю продукты, не забывая побаловать кроху шоколадкой и леденцом на палочке. Счастливые и нагулявшиеся, мы вваливаемся в прихожую. Сбрасываю туфельки, раздеваю Маришу, мою ей ручки в ванной.
– Малышка, сейчас мы пойдем спать. Согласна?
– Сказку почитаешь, Лида?
– Конечно.
Заношу пакеты с провизией в кухню и расстилаю постель для малышки. Глажу ее по голове, не переставая думать о бывшей свекрови… Кто тогда мать Ростика? Интересно, он знает о том, что Елена Васильевна – не его мать? И где настоящая? Может, она и ее прикончила? Господи, с кем я жила столько лет?
Может, все это – чудовищная ошибка?
«Соня, я хочу поговорить с родителями Ларисы. Пожалуйста, пришли мне их адрес. Это очень важно», – решаюсь написать Соне.
Поеду к ним с адвокатом. А там… будь что будет.
Глава 49
Тимур.
– Не понимаю, как Лида тебя не послала? – протягивает Соня, остервенело помешивая в кастрюльке еду для больного Бобика.
Сколько помню Соньку, она всегда тащила в дом живность – ёжиков, сов, больных котят, даже попавших в мышеловки мышей… И лечила. Взрослая ничем не отличается от девочки с огромным, размером с целую планету сердцем.
– Хм… Сонь, я глупость ляпнул. И дело не в том, что мне Лида нужна только как мама Мариши, вовсе нет…
– Ты просто выдумал причину посерьезнее, да? Думал, Лида легко согласится во имя благородной цели? А в чувствах признаться тебя не учили, Ермилов? Ты о ней подумал? Бедная Лида… Я бы на ее месте ушла тотчас. И от работы отказалась, и от…
– Черт… Я был так счастлив утром, Сонька.
– Ох, Тим… Она знает, что ты не на работе сегодня?
– Нет, – опускаю взгляд я. – Я просто сбежал. Как трус.
– Советую на время забыть об этом разговоре. Если только Лида сама его не поднимет. Она женщина умная и сдержанная. И любит тебя, дурака, так что…
– Все, Сонька, я понял, что погорячился. Глупости все это… Правда, Лида посоветовала предложить руку и сердце Кате.
– Боже… Значит, задело ее не по-детски. После такого болезненного развода, оскорблений урода мужа… Как ты мог, Тим? Не подумавши.
– Сонька, ну, все. Хватит меня костерить.
– Ой, Лидочка написала, – откладывает ложку Соня. – Просит адрес родителей Ларисы. Пишет, что дело важное. Они с Дариной кое-что узнали про… Про Елену Васильевну. Ты не хочешь домой вернуться? Или у меня тут торчать до ночи будешь?
– Поеду. Не хватает еще, чтобы Лида куда-то влезла. Волгины по-настоящему опасны.
Сердце тоскливо сжимается, когда я вспоминаю наш утренний разговор. Я ведь другое сказать хотел… Как мне повезло с ней, как она мне нужна, важна… Предложение о браке как-то само собой выскочило. И про опеку я все выдумал… Они не могут отказать мне в воспитании Мариши. Я ее родной отец, единственный родственник во всем белом свете, способный ее воспитать и прокормить.
В полной задумчивости возвращаюсь домой. Наверняка Мариша спит. Я тихонько отпираю дверь и бесшумно сбрасываю обувь.
– Ой… Я думала, ты на работе, – шепчет Лида, выглянув из кухни.
– Мариша спит?
– Да, только уложила.
В другой ситуации она бы бросилась в мои объятия, а я жадно поцеловал ее… А теперь… Черт его знает, как себя вести?
Смотрю в ее лицо, жадно пожирая ее эмоции. Единственное, что вижу сейчас – ее… Губы, искусанные мной ночью, глаза – уставшие и как будто заплаканные, потухшие, длинные, слегка волнистые волосы, стянутые в хвост.
Не знаю, кто делает первый шаг? Наверное, все-таки, я…
Бросаюсь к ней, припадаю к губам, целую, поглаживая щеки пальцами… Зарываюсь пальцами в волосы, вдыхаю ее запах… Знаю, что нужно что-то сказать, объяснить свой поступок, но сейчас физически не могу оторваться… Она как электричество. А я гребаная, разряженная батарейка.
Мне мало ее губ, поцелуев мало… Через минуту оказываемся в спальне. Лида не прогоняет меня. Обнимает, подается навстречу, словно я – не тот странный чудак, что обидел ее утром…
– Лида, прости меня, – шепчу, накрывая ее своим телом. – Прошу, прости… Я не то совсем имел в виду.
– Не хочу слушать, Тим. Если не сказал другое, значит, не был готов. Пожалуйста, давай сейчас помолчим и…
– Ладно… Тогда буду тебя есть. А косточки обгладывать, – прикусываю ее плечико.
– Медленно? – стыдливо отводит взгляд она.
– Да. Смаковать и ласкать…
Глава 50
Лидия.
Тим делает все, чтобы я забыла утренний разговор… Не могу не признать его талант дипломата. Он заменяет слова делами – жадно целует меня, ласкает, присваивает…
Не хочу разговоров… Сейчас, когда я так счастлива, не хочу… Мы просто не будем больше поднимать тему брака, и все…
Наверное, в такой жизни есть смысл? Раньше я не понимала, как можно ничего не планировать и жить одним днем? А сейчас запросто…
– Лид, Соня проговорилась мне, – шепчет Тим, поглаживая мое обнаженное плечо. – Рассказала, что ты просила контакты родителей Ларисы.
Мариша скоро проснется. Нам надо вставать, но сил никаких нет. Кажется, если он поднимется, я замерзну… В ледышку превращусь без тепла его рук и нежности губ…
– Дарина кое-что обнаружила. Помнишь, я говорила о странной надписи, оставленной покойной Ларисой на каменном бортике пруда? 0 (I).
– Помню.
– Это обозначение группы крови. У Елены Васильевны первая группа крови, а не вторая. Она не может быть матерью Ростислава. Он либо приемный, либо… Где его настоящие родители? Мать? Лариса именно это и узнала. За что и поплатилась жизнью.
– И ты хочешь поехать к родителям Ларисы?
– Да. Мне нужен рычаг давления на Волгиных, понимаешь?
– Лид, не делай этого. Если твоя свекровь убила Ларису, не думаешь ли ты, что с тобой она будет миндальничать? Они страшные люди.
– Но я не хочу всю жизнь бояться их, Тимур. У меня нет ничего, что могло бы усмирить Волгиных.
– У меня плохое предчувствие. Давай поедем вместе к родителям Ларисы? Ты как? Не откажешься от моей помощи? Возьмем Вадима Семеновича с собой. И потом… Дело ведь можно вернуть на доследование? Если адвокат отыщет новые обстоятельства, то сможет убедить следователя…
– А вот это рычаг покруче угроз, как считаешь?
– Конечно. Будем действовать по закону. Ты когда идешь к Волгиным? В воскресенье?
– Да. Если они не выдумают причину не пустить меня в дом.
– Пусть только попробуют.
Я звоню родителям Ларисы вечером. Решаюсь вывалить часть правды в телефонном разговоре. Напрашиваюсь в гости, умалчивая об адвокате и Тимуре. К моему удивлению, они с радостью соглашаются встретиться. Прошу мамулю посидеть с Маришей. Мне подстроиться под мужчин проще простого.
Вадим заинтересован в деле не меньше моего. Для него это дело – возможность карьерного роста, для Тимура – способ очередной раз помочь мне…
Сложнее всего рассказать обо всем маме. В последнее время она как никогда беспокойна. А я не хочу добавлять ей страданий…
– Тимур, пообещай, что уговоришь Лиду молчать. Или, ей-богу, я стану везде за ней хвостиком ездить, – взмаливается она, провожая нас в коридоре.
– Все будет хорошо, Татьяна Степановна. Лида – благоразумная и мудрая женщина.
Мама охает и просит Маришу помахать нам ручкой на прощание. Тимур садится за руль и едет к офису Вадима Семеновича.
Впервые за все время пути я задумываюсь, чего хочу больше? Чтобы Елена Васильевна была причастна к гибели Ларисы, или невиновна? Точно ли мне станет легче осознавать, что бабуша моего сына – преступница?
А Ванечке я что говорить буду? Где его бабушка? В тюрьме… Господи, от одной только мысли нутро обдает волной холода.
– Приехали, – произносит Тимур, въезжая в темную арку.
– Пока мы ехали, я нашел хорошего айтишника, – деловито протягивает Вадим Семенович. – Скорее всего, ноутбук Ларисы запаролен. Самостоятельно вскрыть его мы не сможем.
– Спасибо вам, – оборачиваюсь я. – Лишь бы они отдали его нам. Поверили…
– Лида, я почти уверен, что они верят. Иначе, не согласились бы встретиться.
– Дай-то бог…
Поднимаемся на третий этаж старинного, каменного дома. Мама Ларисы – Ольга Леонидовна – встречает нас с улыбкой. В прихожую выбегает пес породы ксоло. Рычит, а потом успокаивается, заслышав уверенный тон хозяина дома – отец Ларисы, покашливая и прихрамывая, появляется из дверей гостиной.
– Здравствуйте, я адвокат Лидии Павловны и друг семьи, – протягивает руку Вадим Семенович. – Очень надеюсь добиться пересмотра дела о гибели вашей дочери.
– О! Неожиданно. Меня зовут Георгий Иванович. А вы…
– Я Тимур, брат Софьи. Она дала ваш адрес. И я… близкий друг Лиды.
– Проходите к столу, нам есть, что вам рассказать и показать.
Глава 51
Лида.
Сердце тревожно сжимается в груди… Почему они ничего не рассказали следователю? Утаили важную информацию? Наверное, Волгины опередили их? Подкупили следака и сделали все, чтобы дело замяли… Скорее всего, так и было.
– Спасибо, Ольга Леонидовна. Пахнет очень вкусно, – пытаюсь разрядить обстановку я.
– Лимонный пирог по новому рецепту. Вам чай, друзья?
Конечно, мы соглашаемся на чай… Глупо было бы капризничать. Да и не для этого мы пришли… Может, я лезу не в свое дело? Как информация о Ларисе и причастности к ее смерти Елены Васильевны поможет мне? Свекровь слишком свободолюбива и горда, чтобы терпеть мое над ней превосходство. Она обязательно придумает изощренный способ отомстить мне…
Глупо… Наверное, я снова лезу на рожон. Пытаюсь поставить на место людей с большими возможностями и влиянием. Только что мне это даст? Они найдут способ ответить мне… Вернуть прежние, лидирующие позиции.
– Георгий Иванович, сегодня Лида узнала кое-что важное о Елене Васильевне. У нее первая группа крови. Значит, Ростислав не ее биологический сын. Они не могут быть родственниками по законам генетики, – начинает Вадим Семенович, шумно отпивая глоток чая.
– Господи, так мы и знали, что добром это не кончится, – всхлипывает Ольга Леонидовна. – Они с Ростом разводиться собирались. Изменял он ей, сволочь… Со студентками своими чуть ли не с первых дней их брака по углам зажимался.
– Как? И ей тоже изменял? – выдыхаю я. – Мы просто… Мы развелись, но они забрали моего сына.
– Ой, на опасную ты тропу встала, деточка. Волгины не позволят отнять у них пальму первенства. Задавят тебя. Уничтожат…
– Погоди, Оля. Давай я расскажу. Она ведь могла просто уйти и… все, – взволнованно произносит Георгий Иванович. – Но Лариска вздумала потребовать половину совместно нажитого имущества. Тем более что ее требования были обоснованными. Мы дарили им на свадьбу деньги и старенькую дачу моих родителей. Ростислав быстренько ее продал, деньги положил на счет, а после смерти Ларочки вложил в долевое строительство. Кажется, у него есть квартира на проспекте Рокоссовского.
– Есть. Я застала его там с любовницей, – сиплю я.
– Во-во. Но тебе, деточка, повезло больше – ты живая осталась. Скорее всего, Лара начала копать под Волгиных. Ей нужно было чем-то их прижать. И она узнала про тайну Елены… Только что это даст?
– А вы знали про эту тайну? – спрашивает Вадим Семенович.
– Нет, но она говорила все время: «Мамуль, скоро я получу свое. Я верну деньги, которые этот мерзавец у меня отобрал. Им не удастся оставить меня ни с чем», – всхлипывает Ольга Леонидовна.
– А ноутбук вы показывали следователям?
– Мы хотели. И настаивали, чтобы дело завели. Но следак ухмыльнулся в ответ, сказав, что смерть Ларисы – роковая случайность. Поскользнулась она… Ну, как она могла так упасть, ума не приложу? И лежать во дворе так долго… И дома, как назло, никого не было. Елена Васильевна обнаружила Ларису слишком поздно.
– Вы позволите взглянуть на ноутбук? – вкрадчиво протягивает Вадим Семенович.
– Конечно. Пароль мы знаем.
Ерзаю на месте, нетерпеливо потирая ладони. Кусок в горло не лезет, но я откусываю пирог, не желая расстраивать хозяйку. Все, что я хочу – вступить в права наследства и вернуть Ванечку… А Волгины пусть живут как хотят. Бог им судья.
– Лидочка, а вы узнали об изменах мужа недавно? – интересуется Георгий Иванович. – Просто… Нам Рост никогда не нравился. Гниловатый он, юркий, как змея, скользкий. А она влюбилась, дуреха… Красивый, высокий… Бабы за ним бегали, а он не отказывал им.
– А я недавно узнала… Скорее всего, изменять он начал давно. Вы простите, мне больно вспоминать об этом… – нервно сглатываю я и опускаю взгляд. – Волгины тоже хотели от меня избавиться. Отец Елены Васильевны завещал мне большую, четырехкомнатную квартиру в сталинском доме. Я ухаживала за ним, пока он тяжело болел. Я… Вы не поверите, но я не знала, что Ростислав был женат до меня.
– О! Понимаю вас.
Ольга Леонидовна приносит ноутбук Ларисы и старательно вводит пароль. Кажется, в этот момент мы не дышим…
– Смотрите. Может, что-то удастся понять? Мы так и не поняли…
Склоняемся к экрану и жадно читаем записи Ларисы. Там адреса какие-то… Фамилии женщин.
– Лидочка, ты никогда не слышала о Таисии Волошиной? Интересно, кто это? По возрасту она могла бы сойти за мать Ростислава. Ольга, Георгий, вы пытались с ней связаться? – спрашивает Вадим Семенович.
– Пытались. Телефон ее оказался отключенным. По адресу приехали, а там уже другие люди живут. И знать не знают, кто такая эта Волошина. Мы искали ее… Честное слово, – протягивает Георгий Иванович. – По другим телефонам тоже звонили и… ничего.
– Странно… И никаких больше ниточек. Попробую подключить свои ресурсы. Если бы только знать, где она работала? Но Лариса в заметках больше ничего не написала. Очевидно, боялась выдать ненужную информацию.
– Я готов подключиться к поискам. Если нужны деньги – не вопрос, – решительно произносит Тимур. – Надо найти эту женщину и заставить ее заявить о себе. А, может, она знала покойную мать Ростислава? Почему-то, мне кажется, что дело не в усыновлении… Ну, взяла Волгина ребенка из детдома, так и что с того?
– Действительно, – соглашаемся мы.
– Елена могла признаться сыну, что он не родной. Делов-то… Очевидно, Лариса вскрыла страшную тайну Елены. С вашего позволения, мы пойдем? – деловито произнести Вадим Семенович. – Не терпится заняться разгадкой этой тайны. И… Лидочка, напоминаю о наследстве. Документы из суда я забрал. Ограничений теперь никаких нет.
Тимур улыбается, ободряюще сжимает мою кисть… Скоро я обзаведусь своей квартирой. Перевезу туда маму и… Ванюшку тоже. Теперь я точно знаю, что не отступлюсь.
