Текст книги "Крылья для двоих. Развод (СИ)"
Автор книги: Елена Левашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 34
Лидия.
Мне все это кажется… Его кадык дергается при виде меня, а взгляд наполняется блеском. Тимур улыбается и без стеснения целует меня в щеку… Пробуждает уснувших мурашек и мое, так и не успокоившееся от разлуки сердце…
Зря я приехала… Не стоит нам общаться… Если Ростик прознает – сотрет меня в порошок.
– Лида, проходи. Рад тебя видеть, – произносит он, забирая из моих рук ветровку.
Я не стала наряжаться. Не на свидание же еду… Я успела лишь прыгнуть в душ и заплести волосы в высокий хвост. Да и не во что мне… Моя одежда у Волгиных. Наверное, уже и не у них… Выбросили на помойку или раздали бедным. Все, чтобы насолить мне, сделать побольнее.
– Прекрасно выглядишь, – протягивает он, прикипая взглядом к моему скромному платью из батиста. Мама сшила мне его из своих запасов ткани.
Не поверите, но ехать без швейной машинки в мой съемный домик она отказывалась. Так и живем…
Я обзавелась парочкой простых юбок на резинке и таких же незатейливых топов. Сложнее будет, когда похолодает, но сейчас я не хочу об этом думать… Не желаю думать о трудностях… Возле него… Рядом с Тимуром я совсем о другом думаю – запретном и невозможном.
– Спасибо, Тим.
Он провожает меня в гостиную, а там…
– Привет, Лидочка. Спасибо, что приехала, – улыбается мне Соня. – А вот наша Марианна. Она…
– Доченька Тимура, – проговариваю я.
Милая такая… Крохотная и немного грустная. Смотрит на меня с опаской, озирается по сторонам… Здесь все ей чужие – понимаю это без слов.
Тимура она едва знает, Соню тоже…
Зачем Тим меня позвал, ума не приложу? Захотел разделить радость? Похвастаться малышкой? Попросить совета? Не похоже на то… Для советов у него есть мама и Соня… Да и кто я такая, чтобы учить? Я своего ребенка потеряла… Боже… Я даже забывать его стала – личико, улыбку, жесты… Как он сейчас выглядит?
– Привет, малышка, – спохватываюсь я. Не время сейчас для моих страданий.
– Я пойду чайник поставлю, – встает с пола Соня. Подает Марианне кубик и посылает воздушный поцелуй на прощание.
Тим подходит ближе. Волнуется. Запускает ладони в карманы брюк и произносит со вздохом:
– Лид, я плохой отец. И я поддерживаю Оксану. Правильно, что она скрыла от меня ребенка, ведь я…
– Что ты такое говоришь? Какая чушь… Кто тогда хороший, если не ты?
Плевать на установленные в моей голове рамки… На расстоянии чувствую его боль – она исходит от Тимура волнами – вязкими, как болото, массивными… Обнимаю его крепко и порывисто шепчу:
– Не смей больше так говорить. Все ведь в словах… Жизнь покажет, какой ты, а сейчас…
– Мне няня нужна, Лида. Я отгулы взял, но на работе меня ждут. Да и работа такая… Хоть увольняйся. Сейчас начальство включило меня в состав пилотов на дальние, международные рейсы. Как воспитывать Маришу?
– Няня? – ошеломленно моргаю я. – А как же мой приют?
– Я буду платить вдвое больше. Сонька не обидится, она в курсе, для чего я тебя позвал. Я оформлю с тобой договор. Или ты можешь…
– Самозанятость открыть.
– С органами опеки проблем не будет, они не посмеют прикопаться. Я помогу тебе вернуть сына, Лид…
Воздух между нами ощутимо сгущается. Даже малышка чувствует это… Хнычет и ерзает на месте, разрушает построенную башенку и поднимается. Инстинктивно подхватываю ее на руки и целую в лоб…
Обнимаю, глажу по спине, пытаюсь предотвратить плач.
– Не бойся, Мариша. А ты рисовать хочешь? Или лепить человечков из пластилина? Тимур, ты купил ей пластилин?
– Нет. Блин…
– Покажи ее одежду и игрушки.
– Лид, я же говорю, что…
– Ты просто не знаешь, что нужно девчонкам. И все… Это не значит, что ты плохой. И хватит уже…
– Так ты согласна, Лид? – с надеждой в голосе спрашивает он.
Может, она – мое исцеление? Елей, способный хоть немного облегчить боль от потери сына? Я ведь каждую минуту о нем думаю… Представляю миг нашей встречи и… Едва слезы сдерживаю. И все равно как-то живу… Одной надеждой на встречу существую…
– Ты доверяешь мне? – спрашиваю, не выпуская из рук Маришу.
– На все сто. Иначе, не предлагал бы… Жить будешь у меня.
– А как же мама? Да и не хочу я быть привязанной к вам двадцать четыре на семь. У меня, может быть, тоже есть личная жизнь.
Ну и ну… И зачем я, спрашивается, ляпнула такое?
– Тогда будешь возвращаться домой после работы. Я не против.
– Когда можно заступать?
– Завтра.
Глава 35
Лида.
Ощущения, словно я качусь вниз на американских горках. Захлебываюсь восторгом и одновременно страхом. Я ведь думала, что не увижу больше Тимура…
Сама сбежала, записку оставила. Ну, и… Все на этом. А теперь… Улыбаюсь, бредя к остановке, вдыхаю летний воздух полной грудью, ловя себя на мысли, что еще не утратила способность радоваться жизни.
Живу… Как получается, так и живу… А там будь что будет.
Из прихожей струится аромат пирога. На даче тети Ларисы есть крошечный сад. Кусочка земли хватает, чтобы вырастить зелень, немного огурцов и помидоров, моркови. Она разрешила нам питаться плодами растущих на участке деревьев.
Я была уверена, что попросит не трогать – уж очень она кажется строгой и чопорной, но жалость к «несчастной девочке, попавшей в беду» растопила ее сердце.
– Мамуль, я уже дома!
– О. Я думала, Тим ночевать тебя оставит, – вздыхает мама, помешивая варенье в большом медном тазу. Его мы нашли на чердаке.
– Мам, у Тимура есть дочка. Он ее неделю назад забрал. Бабушка малышки тяжело болеет, а родственники мужа Оксаны отказались от родства. В общем…
– Лидочка, не томи. Он тебе замуж предложил? Соглашайся. Ему никто ребенка не позволит удочерить без жены.
Оседаю на стул. Нет, об этом Тимур даже не заикнулся. Наверное, у него связи имеются по такому случаю? Да и зачем все эти преграды, если он – кровный родственник малышки?
– Нет, не предложил. Хочет, чтобы я стала няней Марианны. Мариши, – добавляю ласково. – Зарплата вдвое больше, мам.
– Отлично, а то… Когда опека от тебя отвяжется?
Половник в ее руке подрагивает. Не знаю я… Все медлят. Органы опеки не торопятся лишать меня материнских прав, нотариус ждет решения суда, чтобы передать мне наследство. Я в подвешенном состоянии. Чего ждать?
– Мамуль, я должна поехать и поговорить с Волгиными. И в органы опеки наведаться. Открою самозанятость и смогу показать доходы. Только бы пару месяцев продержаться, тогда и…
– Соглашайся, Лидочка. Хороший он мужик, Тимур.
– Ты видела его всего два раза, – усмехаюсь я.
– Мне хватило, чтобы понять. Я бы комнату свою сдала, но мало ли… Вдруг Ларисе приспичит нас отсюда выгнать, что тогда делать?
– Не надо, мам. Не рискуй.
Устало потираю плечи и устремляюсь в комнату. Снимаю платье, запускаю стирку и включаю кран. В поселке с водой не все гладко – по вечерам напор уменьшается, приходиться долго набирать ванну.
То ли дело у Тимура… В его квартире я смогу мыться и не думать об этом…
Или не смогу… Он никаких правил не установил. Неужели, считает, что мне они не нужны?
– Лидочка, прости, что врываюсь, – дергает дверь ванной комнаты мама. – Вадим Семенович звонит.
Она всучивает в мои руки смартфон и уходит. К слову, его я купила на аванс, полученный от Сони.
– Лидочка, завтра заседание суда по бракоразводному процессу. Органы опеки будут и…
– Черт… Я боялась этого. Мечтала, чтобы это было позже.
– А в чем дело? Я был уверен, что ты хочешь поскорее развестись с Ростиком.
– Тимур предложил мне работу с хорошей зарплатой. Как я докажу доход, если заседание будет завтра? Вадим Семенович, я…
– Приходи, милая. Они не посмеют тронуть тебя прилюдно. Я буду ходатайствовать, чтобы Волгиным запретили приближаться к тебе.
– И что я скажу? – дрожащим шепотом произношу я.
– Судья убедится, что ты не наркоманка и не аморальная личность.
– Вы что-то знаете о моем сыне? Об этой Милане…
– Завтра расскажу. Заседание в пятнадцать.
– Постойте, я же… – кричу, но Вадим Семенович отключается.
Я завтра приступаю к работе няней. Как теперь быть? Придется прибегать к помощи мамы… С детками она ладит, да и у Тимура, положа руку на сердце, нет выбора.
Глава 36
Лидия.
«Лидочка, родители Ларисы щеночка подобрали и по старой памяти позвонили мне».
Господи, ну, почему все так не вовремя?
– Ай, – шиплю, отбрасывая плойку. Все-таки обожглась. Не надо было затевать это… Макияж накладывать, завивать волосы… Или надо? Не хочу, чтобы Волгины видели меня убитой горем и несчастной. Не будет этого…
– Лида, что такое? – тихонько входит в комнату мама, неся с собой ароматы корвалола.
– Обожглась. Мам, ну, как я? Не похожа на алкоголичку или путану? – кручусь вокруг своей оси.
На мне юбка, сшитая мамой, и блузка тети Ларисы – офисная, с кружевным воротничком. Ее мы нашли на чердаке… Ума не приложу, сколько ей лет, но по виду вещица тянет на раритет.
– Красавица. А кофточка Ларкина как тебе хорошо, да, дочка? Пуговички перешили, и вид совсем другой – современный и стильный.
Паспорт бы не забыть со всеми этими сборами…
– Мам, я сейчас к Тимуру, а ты потом…
– Все поняла. Приеду. Лишь бы Тима не был против. Ты предупредила?
– Да. Он тоже пожелал в суд явиться. Мам, мне так страшно…
– Все будет хорошо. Я самолично напишу президенту, если тебе что-то сделают. Так и знай, дочка!
Жалкой себя чувствую… Ловлю заинтересованные мужские взгляды в автобусе, понимая, что моя уверенность напускная. Ну, чего я добилась? Кофты с чердаков ворую, на даче живу? Уныние захлестывает с головой, но я усилием воли отбрасываю его. Отшвыриваю как мячик. Только не сегодня…
Мне очень хочется поговорить с родителями покойной Ларисы, но просить Соню замолвить за меня словечко не решаюсь… Потому, отвечаю, как есть – сегодня заседание суда, и ни о чем другом я думать не могу…
Всю ночь шел дождь. Пересушенная земля жадно впитала влагу. Пахнет озоном и ароматом роз, растущих в крошечном палисаднике возле дома Тимура. Сейчас я покормлю Маришу, а потом мы пойдем гулять. Дышать вкусным воздухом и прогонять хандру…
– Привет. О… – распахивает глаза Тимур. – Ты красавица, Лид.
– Спасибо, но не стоит… Я помню, что не привлекаю тебя… Прости, я какую-то чепуху несу, – порывисто оглаживаю лоб и сбрасываю туфельки. – Да это и не нужно, Тимур, а то…
– Эй, ты чего? Лид, ты выглядишь уверенной в себе и благополучной женщиной. Хватит накручивать себя. Все хорошо.
Он подходит ближе и касается плеч. Мягко их поглаживает, заставляя меня поежиться и отстраниться. Высокий мужчина в форме пилота – не мечта ли?
– Спасибо тебе.
– Я заеду за тобой, Лид. Хочу самолично поглядеть на этого козла.
– Ну… Ты совсем меня не знаешь. Может, это я… не такая?
– Знаю, Лид. Я тебя знаю. Ты думаешь, что нужно много времени, чтобы узнать человека? Вовсе нет… Мы открываем себя в мелочах. Жестах, словах… Бессознательно.
– Ладно, Тим. Ты меня окончательно убедил в том, что все будет хорошо. Приготовить кофе? Или ты торопишься?
– Эх…
Он бросает взгляд на наградные часы с изображением самолета и улыбается.
– Идем. У меня есть десять минут. А можно бутерброд попросить, а то я…
– Конечно. Ой!
Мариша хозяйничает на кухне… А я все думала, что это у Тимура так дома тихо? Она рассыпала горох и с довольным видом перебирает его.
– Откуда у меня горох? – бросается к дочке Тим. – Мариша, ты его в ротик не сунула? Дочка…
И гладит ее – волосики, пухленькие румяные щеки, спинку. Умилительное зрелище.
– Неть… – пищит малышка. Разжимает пальчики, оттуда высыпаются кругляшки, звонко ударяясь о пол.
– Горох я купила, Тим. Сварю тогда суп с копчеными ребрышками. Ты не против?
– Ой, совсем забыл, Лид. Вот деньги на расходы. Если тебя не затруднит, купи продукты, когда пойдете гулять с Маришей.
– Конечно. Я очень хочу гулять. Мне срочно нужно развеяться.
– Зайдите в кафешку на углу, там классные молочные коктейли, – улыбается Тим, подкидывая мне еще пару купюр.
– Хорошо. Лид, я выступлю в суде, слышишь? Не волнуйся только.
– И ты не волнуйся за дочку. Я не дам ее в обиду. Мы поладим.
– Не сомневаюсь. Давай пить кофе?
Намазываю на ломтики хлеба творожный сыр, режу помидоры и ветчину, пока Тимур собирает с пола горох. Завариваю кофе в чайнике и разливаю напиток по чашкам.
– Лид, я чушь тогда сказал, – накрывает Тимур мою ладонь.
Через меня будто ток пропускают. Сердце мучительно сжимается… Я как дикарка, ей-богу… От простого прикосновения лужей растекаюсь… Нехорошо это, опасно, неправильно.
– Насчет чего… чушь?
– Что ты меня не волнуешь.
Глава 37
Лидия.
Стрелки часов неумолимо подбираются ко времени заседания… Решаюсь опоздать. Не хочу встречаться с Волгиными до слушания, однако все происходит с точностью до наоборот… Ума не приложу, как он меня заметил? Парковка-то с другой стороны…
– О… Какие люди.
Вздрагиваю от голоса мужа за спиной. Когда-то я испытывала волнение и трепет, а сейчас – только страх… Чудовищное, опутавшее меня как плющ, беспокойство… Ненавижу его… Когда-то самого близкого человека, отца моего ребенка. И сейчас особенно остро чувствую это.
– Ты следил за мной, Рост? – спрашиваю, озираясь по сторонам.
– Испугалась, женушка? А ты похорошела. Даже схуднула немного.
– Только не говори, что ты оказался здесь случайно.
Прищуриваюсь, с трудом справляясь со страхом. Я боюсь их… Волгины на все способны. Может, в кустах прячется Антон Олегович? А Елена Васильевна любовно пропитывает ватный тампон эфиром, сидя на лавочке?
Я ведь специально выбрала другую дорогу? Ту, что используют пешеходы.
– Лид, я… – тушуется Рост. – Давай поговорим спокойно?
А я будто заживо сгораю. Орать хочется, плакать… В грудь его бить, но поздно… Он все разрушил своими руками. Самолично. А сейчас смотрит на меня и взгляда отвести не может… Пялится, будто облизывает взором.
Разочаровался в Милаше? Наскучила? Увидел жену и вспомнил, как ему хорошо было? Что ему нужно… после всего?
– Рост, верни мне Ванюшу. Ничего больше не прошу. Все себе оставьте – деньги, квартиру… Я отказ напишу и…
– Ах, вот вы где? – запыхавшись, протягивает Елена Васильевна, появляясь из-за угла. – Ростислав, я же просила тебя не общаться с этой аферисткой. Мало ли что она прячет за пазухой? – с нескрываемым отвращением произносит она.
– Елена Васильевна, где Ванечка? Вы привели его? Где мой сын? Позвольте его увидеть, я…
Стоп-кран во мне лопается. Кажется, накопленные за это время эмоции, выстреливают, как пуля… Трещат, сминая на своем пути все – учтивость, спокойствие, благоразумие…
– Пожалуйста, – всхлипываю я. – Где мой сын? Почему вы не даете мне его увидеть?
– Отстань ты о нас, идиотка, – взвизгивает Елена Васильевна, закрываясь сумочкой, как щитом. – Ростик, успокой ее. Ты сама сделала выбор, Лидочка. В нашей семье нет полумер. Решила уйти – уходи, но внука мы не позволим забрать. Он наш! Или ты вообразила, что можешь опозорить семью Волгиных? Обобрать и… Сбежать, как последняя… шваль!
– Я ухаживала за вашим отцом, Елена Васильевна. Добросовестно и старательно. Завещать мне квартиру он решил сам, я не подстрекала. И я видела два миллиона в конверте… Знаю, что эти деньги по праву мои.
– О правах она заговорила, – лениво протягивает свекровь. – Единственное твое право – быть подле мужа, воспитывать сына и не лезть куда не следует. Или ты веришь в верность? Дуреха ты, Лид… Ты жила и как сыр в масле каталась. Все у тебя было. А что сейчас? Думаешь, все закончится быстро? Ха! Держи карман шире… Ты пожалеешь о том дне, когда решилась сбежать. Всю жизнь будешь корить себя за это… Ты дура, Лидочка. Круглая дура. Мудрая женщина простила бы мужа… Да и за что прощать? Банальные интрижки бывают у всех мужиков, такая уж у них природа.
– Я не жалею. И не пожалею никогда, – отвечаю решительно, поднимая на нее горящий уверенностью взгляд.
Как я могла столько лет ничего не видеть? Лучше вот так как сейчас… В бедности, лишениях, бесконечной усталости, но с живым, справедливым сердцем… И способной к состраданию душой… А не как они – живые, несчастные мертвецы…
Глава 38
Лидия.
Они меня не тронули… Молчали, брезгливо поджимая губы и слушая мою тираду про справедливость и честность. Для таких, как Волгины, мои слова – пустой звук. У них своя система ценностей.
Между лопаток печет, когда я торопливо иду к зданию суда. Тимур ждет меня на крыльце. Собранный, уверенный в себе, он добавляет моему сердцу покоя…
Я влюбилась… Неправильно, самонадеянно и совершенно не вовремя…
– Как ты? Я видел все. Лид, послушай, они ничего не посмеют тебе сделать. Я говорил с Вадимом Семеновичем, у нас отличная линия защиты. Дарина приехала, Сонька моя…
У меня слезы на глазах… Не находя нужных слов, обнимаю Тимура. Вдыхаю его запах и впитываю тепло тела. Мне это сейчас жизненно необходимо…
– Спасибо… Спасибо тебе.
– Да мне-то за что? – улыбается он. – Ты борец, Лид. Если бы не твое усердие, никто бы не смог помочь.
Тимур, Дарина и Сонечка садятся со мной на первый ряд. Волгины демонстративно отсаживаются, выбирая в качестве союзников теток из опеки. Они так уверены в своей правоте, что пришли на заседание без адвоката.
Ну, еще бы… Он нужен мне – простушке без жилья и денег, отчаянно пытающейся вернуть сынишку. А у них и так все прекрасно.
– Встать, суд идет. Слушается дело о расторжении брака Волгина Ростислава Антоновича и Волгиной Лидии Павловны, и ограничении в родительских правах Волиной Лидии Павловны.
Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы не свалиться в обморок. За меня говорит Вадим Семенович. Если с разводом проблем нет, то с остальным их предостаточно…
– Она жила с посторонним мужчиной, – манерно закатывает глаза Елена Васильевна. – Вот он! Сидит рядом с ней. Разве порядочная женщина – верная жена и заботливая мать смогла бы поступить так? Уважаемый суд, репутация семьи Волгиных никогда не подвергалась сомнению. Мы все врачи в третьем поколении. Пожалуйста, поверьте мне… Эта женщина не должна приближаться к Ванечке. С нами ему будет лучше.
Меня ощутимо трясет. Надо ли что-то ответить или за меня скажет адвокат?
– Уважаемый суд, разрешите слово? – встает с места Тимур. – Лидия действительно несколько дней жила в моей квартире. Я воспользовался ее слугами домработницы и…
– Ага, так мы и поверили, – язвительно бросает Рост.
– Я пилот, ваша честь. Лидия убирала жилище в мое отсутствие. А сейчас она работает у меня няней. Вот наш договор, там указана сумма заработной платы. Лидия Павловна оформила самозанятость и…
– Ваша честь, это же полная чушь, – всплескивает руками Елена Васильевна. – Любовник хочет выгородить свою… потаскуху.
– Протестую, – твердо произносит Вадим Семенович. – Я не позволю безосновательно оскорблять мою подзащитную.
– Я делаю вам замечание, Елена Васильевна, – говорит судья. – Лидия Павловна, где вы сейчас проживаете?
– Я снимаю дом, копия договора аренды находится у адвоката. К тому же я подрабатываю ветеринаром в приюте. Ваша честь, я очень люблю сына и была уверена, что никогда не попаду в такую ситуацию. Дело в наследстве, которое оставил мне отец Елены Васильевны. Согласно завещанию, я не смогу принять его, будучи лишенной материнских прав. Но я… Я готова отказаться от наследства и денег ради Ванечки.
Повисает напряженная, вязкая тишина… Вадим Семенович тактично молчит, а Волгиным, очевидно, и сказать нечего.
– Кто-то может подтвердить, что вы ухаживали за покойным Василием Волгиным? – уточняет судья.
– Наверное, нет… Волгины не станут, а…
– Да, – поднимается с места Дарина.
Что? Она, конечно, знала, что я ухаживаю за дедушкой Ростика, но самолично не видела этого.
– Дарина Ревенко – подруга и коллега Ростислава Волгина. Ваша честь, я много раз подвозила Лидию к дому, где проживал Василий Волгин. И слышала, как Ростислав Антонович хвалил Лидочку моему мужу – Павлу Ревенко. Из всех Волгиных за стариком ухаживала только Лида. Почему она не может принять заслуженное наследство? Разве это справедливо?
Господи, ну, Дарина дает… Никогда она меня не подвозила, но вряд ли судья будет так глубоко копать…
Глава 39
Лидия.
В груди разрастается дыра отчаяния и тоски. Бездонная и черная, она подчиняет меня, затапливает с головой. Я уже ничего не слышу – язвительных комментариев Волгиных, тихого шепота судьи, переговаривающегося с секретарем, глуповатых возгласов тетки из опеки…
– Объявляется перерыв на полчаса.
Меня ощутимо потряхивает. Качает, словно я нахожусь на палубе корабля. Передвигаюсь с трудом. Я будто в невесомости. Барахтаюсь, как букашка, зная, что мои старания ни к чему не приведут…
– Лида, прошу тебя, милая… Давай выйдем на воздух.
Голос Тимура вырывает из задумчивости. Его сильные, крупные ладони мягко сжимают мои плечи, наполняя теплом и жизненной энергией. Медленно прихожу в себя и переспрашиваю:
– Он больше ничего не сказал? В ушах шумело, я ни черта не слышала.
– Нет. И не сказал бы. Я уверен, что судья не ограничится одним заседанием.
– То есть нас нельзя развести? – уточняю я, ища взглядом Вадима Семеновича.
– Можно. По остальным пунктам дело требует проверки. Лид, пойдем в кафе через дорогу. На тебе лица нет.
– А где Вадим?
– Пошел вслед за судьей. Это нормальная практика. Может, удастся что-то решить?
– Судья не похож на того, кто договаривается с адвокатами. Ладно, Тим…
– Идем. Не смотри на них, – бормочет он, поглядывая на Волгиных, важно шествующих к выходу.
Дарина и Сонечка убежали на дежурство после своего выступления.
Со мной только Тимур… Ума не приложу, что заставляет его возиться со мной? Утренние слова, как по волшебству всплывают в памяти… Я волную его. Волную… Что он имел в виду? Нравлюсь? Тогда почему он не проявляет ко мне мужского интереса? Помогает с решением проблем, но так ведь может поступать и друг?
Порывы ветра взвивают пряди и поднимают подол моей юбки. Спешно поправляю одежду и улыбаюсь, испытывая неловкость. Уверенность исходит от Тимура волнами. Я ее на расстоянии чувствую, как и аромат его туалетной воды с пряными нотками…
Он крепко сжимает мою кисть, когда мы переходим дорогу. Не боится, что наш совместный променад запишут на камеру Волгины или кто-то другой…
– Тим… Отпусти, – вырываюсь я.
– Лид, хватит уже. Ничего они не сделают. И судья не идиот. Поверь мне, он не станет осуждать тебя, опираясь на их бредни. Какое будешь пирожное? Или перекусим? – улыбается он, не выпуская моих дрожащих пальчиков из рук.
– Штрудель, – выдыхаю я. – Тим, я умру, если Ванечку заберут. Я… Наверное, я не смогу ничего в себя затолкать. Какая сейчас еда, я…
– Лид, сегодня вас разведут. Причин для сохранения брака нет.
Мы поворачиваем за угол. Тимур резко останавливается, наклоняется и… целует меня в губы. Я ошеломленно ахаю, но не отстраняюсь. Да и как от него отказаться? Ноги будто подкашиваются… Слабею и припадаю к его твердой груди. Раскрываю губы и целую в ответ… Пью его дыхание и жар настойчивого рта, а под моими пальчиками, беспомощно вцепившимся в сильные плечи, ощутимо дрожит его тело…
Что же я делаю, мамочки… Сейчас, когда от впечатления обо мне зависит решение судьи. Да и вообще… Мы стоим посередине улицы. Как школьники, ей-богу…
– Тим, что ты делаешь? Господи… – пьяно бормочу я.
– Ну, мне тебя нужно было привести в чувства. Я не нашел лучшего способа. Прости, если…
– Да нет, все нормально. Спасибо. Я… Я в норме.
Ага… Губы припухшие, волосы растрепанные, щеки горят. Нужно умыться и выпить кофе, успокоиться. А как, если в душе ярким цветком распускается восторг?
Интересно, это была разовая акция? Стараюсь не думать об этом. Тимур заказывает кофе и пирожные, а я убегаю в туалет. Умываюсь, расчесываюсь, припудриваюсь. Поправляю макияж, чувствуя, как вибрирует в сумочке смартфон.
«Я уже на работе, Лидочка. Как у тебя дела, милая? Напиши, как освободишься, ладно?» – пишет Дарина.
«Дарин, он меня поцеловал», – отвечаю, не в силах справиться с эмоциями. Они затапливают душу теплой волной.
«Кто, Лидочка? Тимур?»
«Да. Сказал, что хотел успокоить, но я не поверила».
«Конечно, он наврал. Ты же ему нравишься, Лидочка. Мне это невооруженным взглядом видно. Я очень за тебя рада».
«А я уже боюсь радоваться раньше времени».
«А зря. Приезжай в гости, если получится. Буду рада поболтать».
«Оки. После суда сразу позвоню».
