Текст книги "Аромат гибискуса (СИ)"

Автор книги: Елена Кутузова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

И когда раздалась трель домофона, кинулась к двери, как утопающий – к спасательному кругу.

– Ну? Что? – налетела с порога.

И осела на банкетку, на которой обычно переобувались: вид у Артема был растерянный.

– Ты… что-то знаешь? – повторяла, как заводная.

– Думал, ты объяснишь… прилетел с гастролей на пару дней, а мне тут звонят: Виктор на связь не выходит, а надо кое-какие вопросы решить, причем срочно. Эй, Ева! Ева. ты что?

Я потеряла нить разговора. Голова закружилась, по телу разлилась слабость.

Пришла в себя сидя на кухне, со стаканом воды в руке. Оказалось, я пью из него маленькими глоточками и не понимаю, что делаю.

Напротив стоял встревоженный Артем.

– Очухалась? Рассказывай!

Я не знала – о чем. О том, что осталась в пустом доме? Об осиротевших шкафах? За что там шкафы. Осиротела я сама. И пусть вокруг масса друзей, без Виктора этот мир утратил краски. Черно-белая кинолента. Какое-то движение, подобие занятости… но что мне это без Виктора?

Но почему все вокруг расплывается? Предметы потеряли очертания, словно кто-то брызнул на акварельный рисунок водой.

– Ева! Да что это такое…

Нежные руки обхватили за плечи. На миг показалось – Виктор!

Понимание пришло отчаянием. Отстраниться Артем не позволил, и я разрыдалась. А потом долго всхлипывала, изводя бумажные салфетки и прихлебывая горячий чай.

– Успокоилась? Рассказывай! – велел Артем. Вид у него был испуганный.

– Да чего рассказывать? Вернулась – а Виктора нет. И его вещей – тоже.

– Деньги? Ценности?

Не доверяя мне, Артем сам проверил шкафы.

– Так и думал, что как было, так и осталось. Хоть бы перепрятывала. Ну? Все на месте?

Я только кивала, не в силах осознать, что произошло. Почему так плохо и одиноко?

– Ева, может, к врачу? Мало ли… – Артем кивнул на начавший округляться живот.

– Не надо, – я нашла силы встать и дойти до холодильника. Высыпала на ладонь пару желтоватых таблеток. И взвизгнула от удара.

Лекарство покатилось по полу, а ярдом стоял разъяренный Артем:

– Ты что удумала?

О чем он заподозрил, поняла не сразу. Но почему-то не рассердилась и не развеселилась.

– Это валерьянка. Мне её врач прописал, – и сама удивилась сквозящему в голосе равнодушию.

Артем проверил упаковку. И торжественно вручил мне две таблетки. А потом включил чайник.

Пока ждали, когда закипит, тишину в кухне нарушали только вздохи – мои, и Артема. Наконец, он спросил:

– Что делать-то будешь?

Я пожала плечами:

– Пока не знаю. Ничего не знаю.

– Так не пойдет. Ева. мне завтра улетать, возиться с тобой нет ни сил. ни желания. У меня своя жизнь, у тебя – своя. Прошу об одном: позаботься о ребенке. И если что-то понадобиться: лекарства, врачи, или еще что – сразу сообщай. Я оплачу. Теперь я могу это сделать.

– Я никогда в тебе не сомневалась.

– Я знаю.

И в этих словах звучала искренняя благодарность.

Чай допить не смогла – захотелось спать. Артем помог перебраться на диван в мастерской, идти в большую комнату не решилась – там все напоминало о Викторе. А засыпая, слышала, как он с кем-то бойко болтает по телефону. Ну да. жизнь закончилась только у меня. У остальных она продолжается.

Мысли путались, цеплялись одна за другую, как слишком длинные нитки в иголке. А потом я заснула.

Во сне я бежала по каким-то бесконечным коридорам. Свет длинных ламп вдоль всего потолка едва разгонял темноту, в зеленоватая краска на стенах казалась скользкой и мокрой. Я кого-то искала, звала, но не слышала собственного голоса. Только эхо шагов. Кто-то убегал, кто-то. очень нужный и важный. С каждым шагом расстояние между нами увеличивалось, а с ним – и отчаяние. А потом из-за очередного поворота раздался лязг. Я вздрогнула и… проснулась.

На кухне кто-то был. Не Артем – тот вечно на что-то натыкался. То на стол, то на табурет. Куда только девалась вся его ловкость!

Осторожные шаги, лязг – тот самый, что преследовал во сне. Теперь я его узнала: ложка задевала о стенку стальной миски. Там кто-то что-то готовил. И это мог быть только один человек!

С кровати я не встала – Вскочила. И замерла в коридоре, не смея открыть дверь.

27

Она распахнулась сама.

– Проснулась? – как ни в чем не бывало, поинтересовалась Маша.

– Ты что здесь делаешь? – удивилась я.

– Артем позвонил. Когда я примчалась, он был в панике. Самолет завтра на рассвете, а тут – ты.

– Ну и летел бы!

Быть обузой я никогда не желала. И не была.

– Ага. И оставить тебя в таком состоянии? Нет, Артем, конечно, эгоист, но не до такой степени. К тому же – снова этот взгляд на мой живот, – ты носишь его ребенка. Так что просто расслабься и предоставь взрослым мальчикам решать все проблемы. Я всегда так делаю!

Кошмар! Это она мне предлагает? Никогда не рвалась сесть кому-то на шею и грузить свои проблемы. Сама все могу, сама все сделаю! О чем и сообщила не в меру активной подруге.

– Вот поэтому нормальные мужики от тебя и бегут, как черти от ладана! Им что нужно? Сильными себя почувствовать. А если женщина впереди них в горящую избу врывается… да кому рядом с ней уютно будет?

Я слушала, кивала, даже соглашалась. Но менять планы не собиралась. Да. кони бегут и избы горят… ну, судьба у меня, значит, такая!

– Ай, да что с тобой говорить! – махнула рукой Маша. – Садись, почаевничаем. Я печеньки принесла. Ты все еще токсикозишься?

Я кивнула и прислушалась к ощущениям. Ни тошноты, ни отвращения к накрытому столу.

– Наверное, нужно поесть? – с этими словами распахнула холодильник.

Ровные пластиковые контейнеры с приготовленной едой заставили замереть. На каждом болтался стикер с надписью, что это и когда съесть.

– Виктор…

– Да, видимо, знал, что уедет. Паразит, мог бы и предупредить!

Сердце заныло. Я понимала, что Маша права, что Виктор повел себя как козел, но обрушилась на ни в чем не повинную подругу, срывая невесть откуда взявшуюся злость:

– Маш. спасибо, конечно, что пришла… Но я хочу побыть одна.

Она не спорила, только спросила тихо:

– Уверена, что справишься сама?

Я кивнула, стараясь, чтобы Маша не заметила навернувшиеся слезы. И как только дверь за ней закрылась, упала на диван, размазывая их по лицу. Рыдания сперва смиряла, но вскоре разревелась в голос, не сдерживаясь, не беспокоясь, что кто-то услышит. Было очень паршиво.

Меня в очередной раз предали. И при этом я вою от тоски, вместо того, чтобы сгрести с полок все эти пюрешки – салатики – творожки и швырнуть мусорку. И слушать, как они громыхают, ударяясь о трубу.

Вместо этого, я прорыдалась, привела себя в порядок и уселась за стол. Ребенку необходимо хорошее питание! Обязательно!

Виктор научился бесподобно жарить сырники. Со свежей сметаной, которую он покупал для меня у бабушки на рынке, можно было ум отъесть. Но сейчас все казалось пресным. Мысли витали вокруг слов, что сказала Машка: нормальному мужику сильная женщина не нужна.

А, может, и правда? Виктор, хоть и считал себя хастлером, слабаком не был. Сильная, сложившаяся личность. Да и по наклонной покатился после… О шрамах на его плече вспоминать не хотелось и я переключилась. Как всегда – на работу. Она отвлекала, помогала прийти в себя, вернуться в колею. И залечивала раны.

Но в этот раз предстояло то, что я ненавидела и чего боялась: подготовка к огромной выставке. Виктор соскочил, и нужно было решать: забить на все к чертовой бабушке, или тянуть на предел возможностей.

Невелик выбор, если учесть, что мосты сожжены – часть наработанной клиентуры отвалилась, испуганная моим объявлением о долгосрочном отпуске. А впереди – роды, памперсы, пеленки. Оставалось одно: зажмуриться и ринуться в проект, как в омут. Сразу. С головой.

Но сначала нужно было понять, над чем Виктор работал. Включая ноутбук, я надеялась, что он запаролил почту и соцсети. Так восстановить связи было бы труднее.

Почта осталась под старым паролем. Я перелопатила сотню писем и поняла, что голова сейчас взорвется.

Но, пообщавшись с некоторыми адресатами осознала, что это еще цветочки.

Пришлось обращаться за помощью.

Артем ответил не сразу. А когда взял трубку первое, что я услышала – неровное дыхание. Репетировал!

– Что-то случилось? Ева, не молчи!

– Извини, что отвлекаю, но я запуталась. Знаю, что Виктор многое через тебя вел. можешь скинуть контакты? На почте черт ногу сломит.

– Скину. Утром. Кстати, у нас разница во времени четыре часа, а ты еще не в постели! Марш спать. Ребенку нужна здоровая мама! И полноценный отдых.

– Хорошо-хорошо. – не стала спорить. Отдохнуть на самом деле было необходимо. После исчезновения Виктора прошло несколько дней и я почти не ложилась. Так, кемарила урывками. Хотя, как оказалось, большая часть дела был сделана. Мне оставалось только оформить зал и принять готовый сайт. Но человека, который его делал, я не знала.

Найти его можно было только через личные контакты Виктора. А добыть их – лишь одним способом, при условии, что он сохранил пароли на фейсбуке.

К счастью, все оказалось на месте.

Я перелистывала одно сообщение за другим, искала то самое, что выведет на умельца. Но почти все было на испанском. И тогда я стала тупо переходить по ссылкам в надежде, что найду необходимое.

Каторжный мартышкин труд. Но очередной клик вывел на интересную страницу. Женщину на фото я где-то видела.

Вспоминать долго не пришлось. Перед глазами всплыли статьи, которыми пестрела сеть в конце лета. Виктор переписывался со своей невестой!

Гугл переводил коряво, я не могла понять, чего она хочет кроме того, чтобы увидеться. Лючия требовала, чтобы Виктор немедленно вернулся домой. А он… соглашался!

Почему-то эта покорность задела больше всего. И разозлила. Втирал тут, что ему не нравится садо-мазо, что излечился, а на деле, стоило Госпоже поманить…

Злость отрезвила куда лучше ушата ледяной воды. И заставила действовать.

Для начала последовала совету Артема и выспалась. Затем поела. Малыш как будто чувствовал, что маме сейчас нелегко и перестал капризничать – токсикоз прекратился. Наконец-то я могла есть, не прерываясь на метания до туалета и обратно. А главное, теперь рацион не ограничивался киви, творогом и пельменями. Что. несомненно, пошло на пользу и мне. и малышу.

Развивался он правильно. Врачи отмечали, что все идет по плану, а УЗИ не выявил никаких отклонений. Это радовало. Но я по-прежнему не знала, кого ждать: мальчика, или девочку.

Но, как ни радостно было оттого, что во мне зреет новая жизнь, погрузиться в ощущения полностью я не могла. Ради ребенка нужно было провести эту треклятую выставку, и провести с блеском, заявить о себе, как о новой звезде. И я бросилась в омут, чтобы хоть немного забыть о предателе.

28

Но это оказалось невозможным. Если днем забывалась в работе, то ночью… Ночью накатывала тоска. Воспоминания смешивались со снами, в которых я то плыла по океану в алом цветке гибискуса, то бежала по песку за уходящим Виктором. Он не оглядывался, а шрамы ярко белели на загорелом плече, в то время как татуировка становилась почти незаметной. Я кричала, звала и просыпалась от крика. Виктор оказался нужен как воздух, но вернуть его было не в моих силах. Да и не желала: лучше страдать в одиночестве, чем унижаться, вымаливая свидание.

И утром как проклятая кидалась на работу. Мечтала вымотаться так, чтобы даже думать было тяжело и сны не приходили. Хотя бы одну ночь.

День расписывала по минутам. Встречи, телефонные разговоры, закупка материалов, лепка… А еще этот сайт! Вымотанная гонкой, я уже решила, что исчезновение программиста – к лучшему, хоть этим не заниматься, но он сам нашелся. Извинился, что исчез, сославшись на непреодолимые обстоятельства. И… представил готовую работу. Мне оставалось только заполнить страницы красивыми фотографиями.

Парень разжевывал каждое действие, каждый новый виток. Чтобы понять, пришлось обложиться словарями и в процессе я даже подтянула английский. Если не говорила на нем, то печатала бойко – раскладку клавиатуры выучила, как родную.

И внезапно выяснила, что сайт делали… бесплатно!

Шок. Испуг. И – облегчение. Потому что я уже представила, сколько нужно будет отдать за фотографии коллекции, а еще хостинг, домен… Да и витрины, которые заказал Виктор тоже нуждались в оплате.

И все-таки этот аттракцион неслыханной щедрости поражал. Я, полнейших нуб в программировании, все же отличала состряпанный «на коленке» или в бесплатном редакторе сайт от настоящего, профессионального. Да, Виктор упоминал, что будет дешевле. Но между «скидкой» и «бесплатно» – пропасть.

– Виктор вас ценит, – услышала в ответ. – Стыдно брать деньги с девушки, которую любит твой друг!

Я чуть чаем не подавилась, прочитав подобное. «Любит»? Поверить можно было во что угодно: уважение, дружбу, благодарность за то, что помогла в трудный момент. Но не в любовь! Да и о помощи… Судя по тому, что Виктор сбежал, она оказалась недостаточной.

Так что слова скорее разозлили, чем утешили. И ярость я выплеснула в творчестве.

– Это… невероятно! – восклицала Маша, примеряя очередное кольцо или сережки. – От них энергетика так и прет! Но все-таки тебе нужно отдохнуть – посмотри в зеркало: кожа да кости. И синяки под глазами… А тебе о ребенке нужно думать!

Как будто я не знала! Именно забота о малыше позволяла жить. Очень хотелось наплевать на все, забиться в уголок и пожалеть себя, такую несчастную. Но… моему сыну, или дочери требовалась здоровая мать, а также грудное вскармливание, кроватка, пеленки, распашонки и что там еще… Оказалось, расходы на младенцев куда как превышают взрослые «хотелки». И это я присматривалась только к самому необходимому!

Поэтому запинав жалость к себе в дальний угол сознания, я торопилась успеть до родов. Лепила до чертиков в глазах, пока пальцы могли двигаться. И вкладывала в украшения все, что думала об Артеме, Викторе, себе самой… и об этой жизни.

– Ева, там по поводу зала. Ты уже думала о расстановке экспозиции?

И снова сотни фотографий. Хорошо, что простых, с телефона: предстояло оценить освещение, придумать, куда и как поставить витрины. Вернувшийся на пару дней Артем тут же внес предложение:

– А, может, сделаем показ на манекенах? Ну, на моделях? По принципу живых скульптур.

Великолепная идея! Но стоило подумать о деньгах…

– Это сколько заплатить придется? Артем, у меня столько нет! А у тебя не возьму, ты и так очень сильно помогаешь.

– Да я и не предлагал, – отец моего будущего ребенка пожал плечами. – Моделей я и просто так пригоню. Думаешь, все они за бешеные бабки работают? Начинающие и бесплатно снимаются. За портфолио. В общем, решено: девочек я тебе пригоню. Да таких, что пальчики оближешь!

И не обманул! Фотографии, которые он высылал мне на почту, поражали воображение. О худеньких, способных сыграть аристократку в классической театральной постановке, до пышечек, от которых даже через экран веяло жаждой жизни и светом. Подобрать типаж было делом времени. Но неожиданно появилась и проблема: моделей нужно было обеспечить одеждой. То есть продумать образ, заказать наряд, подогнать по фигуре… Я схватилась за голову, но решение пришло само.

Тропики. Океан. Песок. Солнце. А значит – купальник под развевающимся парео, декольте, созданные для моих колье, распущенные волосы, в которых так хорошо будут смотреться заколки! А на квадратики подходящей ткани я денег найду! Решившись, смело отправила просьбу прислать фото в купальниках, под которые предстояло подобрать аксессуары.

День пролетал за днем, и все чаще я прихватывала ночи, забыв даже про сон – просто некогда было. Вокруг все словно подернулось полупрозрачной дымкой, все было звенящим и каким-то потусторонне – лёгким. Голова кружилась, мне казалось, я катаюсь на безумной карусели. А друзья смотрели с какой-то непонятной жалостью. Пока я не оступилась и едва не свалилась с лестницы.

И Маша взяла все в свои руки. Сплавив детей на денек к бабушке, примчалась ко мне и силой вырвала из рук очередную поделку:

– Спать! Иначе выставку будем проводить в качестве посмертной. Ева, ты дура! Перфекционистка чертова! Но здоровье-то зачем гробить? Ну сделаешь на одно украшение меньше, мир же от этого не перевернется!

Я соглашалась, а внутреннее упрямство и ощущение, что не успела сделать что-то очень важное, не позволяли подчиниться. Я рвалась в мастерскую, но Маша просто силой заставила лечь в кровать и принесла чай с мятой.

Допить его не успела. Усталость взяла свое и накрыла с головой.

Во сне я снова бежала по бесконечным переходам, кого-то догоняла, от кого-то убегала… А впереди маячила мужская спина. Я не видела, чья, но знала: на плече белеют шрамы. Такие же, как на моей душе. Только свои я не могла скрыть под затейливой татуировкой. И они болели. Наполнялись жаром, набухали, словно наливаясь живым огнем. Он пульсировал и с каждым ударом сердца захватывал большее пространство, пока в аду не оказалось все тело.

Проснулась резко. В комнате царил полумрак – ночную тьму рассеивал фонарь за окном. Рядом, прикорнув на стуле, сидел Артем.

Он вскинулся, скорее учуяв, чем услышав движение. И у губ тут же оказался стакан с водой. И только, когда она смочила пересохший язык, я поняла, как же хочу пить.

Артем убрал пустой стакан, сменил влажную повязку и потянулся за градусником. Судя по отточенным движениям и то, что темнота ничуть не мешала, делал он это не первый раз.

– Давно ты здесь? – из горла вместо слов вырвался хрип.

Но Артем понял:

– Давненько. Ева, мне улетать на рассвете. Поэтому спи. Я тоже… отдохну.

Когда я снова проснулась, рядом сидела Маша.

– Очнулась? – спросила как ни в чем не бывало. – Ну и напугала! Евка, разве так можно себя загонять? Тебе о ребенке думать надо, а не о работе!

– О ребенке, – прошептала про себя и откинулась на подушку.

Она права. К черту эту гонку. Надо отдохнуть. А то уже не только Виктор снится, а и Артем мерещиться! Вот сейчас встану, поем и снова завалюсь спать.

Но вместо того чтобы выполнить задуманное, я сильнее завернулась в одеяло. Из груди сам собой вырвался вой.

Болезнь послужила толчком. Начался откат. Истерика следовала за истерикой,

Маша с ног сбилась, а ведь у неё была и своя семья.

А потом мне стало все равно. Будущее, выставка… работа… Хотелось только одного: впасть в анабиоз и чтобы никто не трогал.

Но Артем думал по другому.

29

Он ворвался в квартиру вместе с запахом дождя. Из оцепенения меня не вывело даже то, как он по хозяйски залез в шкатулку с документами и добыл мой паспорт.

– Готовься! Мы уезжаем! Самолет через три дня.

Мне было все равно. Пусть делает, что хочет – я с места не двинусь!

Но в этот раз переупрямить Артема не удалось.

За эти дни он как-то умудрился получить загранпаспорт, и даже проставить визу. Я отметила это краем сознания, но не удивилась: было все равно. Да и лететь никуда не собиралась. Проводила дни, завернувшись в плед и занавесив окна: в темноте куда легче себя жалеть.

Артем пронеся ураганом.

– Жуть какая! – все, что смог сказать об обстановке и резким движением i распахнул шторы.

Неяркий свет осеннего дня не ворвался – влился мягкой волной и четко обрисовал мужскую фигуру. Темный силуэт на прозрачно-сером фоне. Гибкий и стройный даже в кожаной куртке с меховой отделкой по воротнику. Услада для глаз и души. Но не сегодня.

Казалось, свет выжигает зрачки, кнутом хлещет по закрытым векам, высекая слезы.

Все, что смогла – нырнуть в душные объятья одела с головой, чтобы хоть так скрыться от настойчивых прикосновений.

– Вставай! У нас самолет! Нужно успеть собраться.

Голос звучал глухо, ему мешало одеяло и я не обращала внимания на причитания Артема. Куда-то ехать? Зачем? Здесь и без того хорошо, в этой патоке отчаяния. А на звуки открываемых шкафов и тихую ругань можно не обращать внимания.

– Вот что, кутаться в страдания потом будешь. А сейчас – вылезай!

Сильные руки вырвали меня из уютного мирка. Сопротивляться не нашлось ни сил, ни желания, да и знала, что бесполезно: Артем куда сильнее, все равно своего добьется. Не возмутилась и тогда, когда он сорвал с меня одежу и запихнул в ванную. И только, когда на голову и плечи обрушились холодные струи, взвизгнула.

– Ожила? Вот и хорошо! – вода сразу потеплела.

– Ой, – в глаза попал шампунь.

– Не ерзай! – велел Артем.

Но как тут можно жалеть себя, если мыльная пена выедает глаза? Хотелось обратно в уютный мирок одеяла и страданий. А для этого следовало сначала вернуться в реальность. Хотя бы для того чтобы отобрать у гада душ и смыть и шампунь, и гель, которым он меня старательно намазывал.

– О! Пошло дело! – только и сказал Артем, когда я встала в ванной во весь рост и выхватила лейку из его рук.

Вода била сильно, как я люблю. Хороший массаж для кожи. Ну и что, что больно, особенно когда лупит по лицу? Зато теперь можно дышать и даже видеть! Я проморгалась и уставилась на мокрого и абсолютно голого Артема. Хотя нет – плавки не снял.

– А что делать? – он пожал плечами. – Знал же, что сухим отсюда не выйду. А запасную одежду таскать как-то… Ладно, домывайся и выползай на кухню, я что– нибудь приготовлю.

Проскочить обратно в спальню не удалось – Артем был начеку. Уже одетый, он перехватил меня в коридоре и силком усадил за стол:

– Ешь!

Живот скрутило от запаха пельменей. Наверное, единственное, что нашлось в холодильнике. Сколько я уже не ела? Хотя, какая разница. Сейчас все пройдет, нужно только вернуться под одеяло. В свой теплый и темный мирок.

– Ешь! – ложка с одуряюще пахнущим пряности бульоном оказалась у самого рта. Я сглотнула. Желудок тут же отозвался резкой болью – не ожидал, что в него попадет что-то съедобное.

А Артем не отпускал:

– Еще! Хотя бы пару ложек!

Я не хотела. Отворачивалась, отпихивала руку… Полотенце развязалось и соскользнуло, запутавшись в ногах, но мне было все равно, что сижу совершенно голая. Хотелось одного: чтобы меня оставили в покое. Понимание пришло не сразу: надо просто делать так, как хочет Артем. Тогда он отстанет. И я честно проглотила еще несколько ложек, а когда боль в животе утихла, и пару пельменей. Больше Артем не позволил:

– Хватит, а то плохо станет. Пойдем одеваться!

За руку отвел в комнату. Достал из комода белье, простое, без кружев и прозрачных вставок, такое, какое я любила носить «на каждый день». И сам одел, как маленького ребенка. Или куклу.

Но в душу не лез. И я просто подчинялась, закрывшись в коконе горя. Пусть делает с телом, что угодно, мне все равно.

Как в тумане, слышала, как Артем куда-то звонит. Покорно спустилась по лестнице и уселась в салон такси. Пахло бензином, дешевым освежителем для воздуха и табачным дымом – ядерная смесь. Артем тут же закашлялся и попытался открыть окно. Поток воздуха пробежался по голове, взметнул не высохшие пряди. Послышалось тихое чертыхание и стекло поднялось.

– Ева! Ну ты хоть как-то реагируй! Хорошо, вспомнил, а то бы менингит подхватила.

Страшный диагноз скользнул мимо сознания. Я закрыла глаза. В полумраке собственных мыслей, текущих неторопливо, как широкая река, было уютно. И очень не хотелось выползать из этого мирка, да Артем настаивал. Я послушно стояла возле такси, пока водитель доставал из багажника чемоданы. Мой, большой, ярко– красный, на колесиках, с остатками этикеток. И сумку, которую можно было носить на плече или просто в руках – Артем путешествовал налегке.

– Пойдем!

Куда? Я растерянно оглядывалась, не узнавая место. В ушах стоял какой-то однообразный гул, изредка пронзаемый холодным голосом, вещающем о чем-то важном, потому что после каждого объявления люди начинали двигаться.

– О! Мы вовремя! – отметил Артем и потащил в общий поток.

– Пожалуйста, уберите волосы!

Я не сразу поняла, что эта девушка обращается ко мне. Мыслями я была в уютном коконе и выползать оттуда не желала. Разве что на минутку, чтобы отстали. Вот как теперь…

Артем быстро извинился и сам убрал мои волосы на затылке. Девушка за стойкой всмотрелась в лицо, кинула взгляд на фото в паспорте и протянула его мне вместе с билетом:

– Проходите.

В её глазах мелькнуло что-то странное. Совсем недавно я заметила такое у… у кого? Неважно. Главное, меня оставили в покое. Разрешили сесть на стул и отключиться от реальности.

– Вот, – в губы ткнулось что-то тонкое и острое.

Рот тут же наполнился вкусом фруктов. Манго, яблоко и, кажется, ананас… Хотя, какая разница? Машинально глотала сок, даже не касаясь коробочки. Её заботливо держал Артем, присев передо мной на корточки. И смотрел так… нет, не жалостливо. Жалость я не прощала никому и никогда, он бы не посмел. А даже если бы и решился… какая разница? Жизнь ушла вместе с Виктором, и что мне до того, что думают другие?

Что-то вещал голос, заставляющий людей двигаться в определенном направлении. Мы тоже пошли. Артем крепко держал под руку, не вырваться. Как собачку на веревочке. Я даже удивилась, что ассоциации еще рождаются в воспаленном мозгу. И снова отключилась. Чтобы очнуться, пристегнутой в удобном кресле самолета.

30

Рядом застыла стюардесса. Она улыбалась и явно чего-то ждала.

– Ева, пить хочешь? – раздался голос Артема.

Вместо ответа я закрыла глаза. Зачем они спрашивают? Разве не видят, что я не хочу общаться? Шорох колес отъезжающей тележки затих где-то вдали. А меня укутало тепло.

Руки ощутили мягкую ткань. Я завернулась в неё поплотнее, с головой, оставив лишь маленькую щель, чтобы не задохнуться. Как все-таки хорошо, что в самолетах есть пледы! И что Артем догадался меня укрыть!

Правда, он же и отобрал одеяло. Когда разносили еду. Просто сдернул, выхватил из рук и заставил поднять спинку кресла.

– Ешь!

Курица с картофельным пюре. Когда-то я его любила. Но сейчас не было ни аппетита, ни желания что-то делать. Даже глотать.

– Ешь! – ложка грубо, почти больно, ткнулась в губы. Пришлось подчиниться. Артем злился, но мне впервые в жизни было наплевать на настроение того, кого я называла другом. Какое мне дело до их переживаний, когда мой мир рухнул?

К счастью, как только тарелка опустела, от меня снова отстали. До захода на посадку.

Пришлось отдать одеяло и съежиться в кресле, преодолевая тошноту. В уши словно воды налили, звуки доносились, как сквозь вату. Но это было хорошо – можно о них не думать.

Перед тем, как выйти из самолета, Артем натянул на меня куртку и подхватил под руку.

Аэродром встретил огнями, разбивающими темноту, пронизывающем ветром и дождем. Артем тут же раскрыл зонт, а я покорно пошла, куда повели. Села в автобус, подчинилась, когда Артем потянул за собой. Взгляд уперся в сверкающий мраморный пол. Гладкий, как зеркало. И, кроме меня, в нем отражалось что-то желтое. Какие-то штрихи, вздымающиеся справа и слева.

Казалось, мы находимся в огромном шатре, который поддерживают гигантские металлические опоры. Потолок напоминал тканевой полог, который который не исчез даже, когда мы вышли на улицу. Он образовывал подобие навеса. Гигантского, но в то же время легкого.

– Нравится? – глаза Артема сияли. – Как бедуинский шатер, верно?

Шатер, так шатер, – я тут же потеряла к окружающему интерес. Но вскинулась когда осознала смысл сказанных Артемом слов:

– Это Барахас, главный аэропорт Мадрида.

– Мы в Испании?

Мысли заметались, как запертые в клетку синицы.

Где-то здесь, в Мадриде, живет Виктор. Значит, она может с ним увидеться! Выяснить, чем обидела, что сделала не так… Нет! Даже выяснять не будет. Ей… достаточно увидеть. Просто – увидеть. Это смуглое лицо, эти четко очерченные губы, созданные для поцелуев. Заглянуть в глаза. Раствориться в его пламени. Сгореть. Как слишком близко подлетевшая к огню бабочка.

– Ева! – тихий, даже как будто испуганный шепот привел в чувство. – Ева, ты в порядке?

– В полном! – было забавно видеть, как меняется выражение лица Артема. Сначала испуганное, потом – растерянное. И – обреченное. Почему? Я не стала задаваться этим вопросом. Только поинтересовалась:

– Куда дальше?

Семейный отель на окраине, почти в пригороде. Вокруг трехэтажного коттеджа даже сад имелся! Но меня он мало интересовал. Первое, что сделала я, оставшись одна в комнате – бросилась к шкафу.

Дверцу ему заменяло огромное зеркало. И отражало оно нечто… странное. Теперь я поняла, почему и девушка в аэропорту, и таможенник в зеленой зоне, через которую мы прошли легко и непринужденно, так долго меня рассматривали.

Потому что та, что отражалась в гладком стекле, ничем не напоминало Еву Небо, которой едва исполнилось двадцать пять лет.

Из Зазеркалья смотрели бездонные глаза в обрамлении синяков. Чуть-чуть потолще щеки, и «здравствуйте, меня зовут панда». Но щек тоже не было. Кожа обтягивала скулы и, казалось, еще чуть-чуть, и сквозь неё проступят очертания зубов, как у мумии. Сходства добавляли безжизненные волосы цвета пакли.

Раздеваться, чтобы осмотреть себя целиком, не решилась. Хватило уже увиденного. Не отводя глаз от отражения, отступила на шаг, другой, пока не уперлась в кровать и с размаху уселась на пружинящий матрац. В голове осталась одна-единственная мысль: нельзя, чтобы Виктор увидел меня в таком виде.

Стука в дверь я не услышала. Очнулась, только когда отражение в зеркале задвигалось: рядом с кроватью стоял Артем.

– Так и думал, что даже куртку не сняла.

Эти простые слова прорвали плотину. Звуки, ощущения, эмоции хлынули разом, заполняя изнутри. Я вдруг услышала, как гудят за окном машины, как перекрикиваются дети, а откуда-то доносится умопомрачительный запах готовящегося мяса. А еще то, что мне очень жарко в куртке. Пискнув что-то невразумительное, я стала её стаскивать, но тут же заблудилась в рукавах.

– Дай, помогу! – хмыкнул Артем и выпутал меня из бежевой ткани. – Что хочешь на обед? Здесь хорошо готовят.

– Когда ты успел стать экспертом испанской кухни?

– Еще и французской. Знаешь, когда друзья по всему миру, они всегда посоветуют самые лучшие места для проживания. Переодевайся, я попрошу что-нибудь легкое.

У него не получилось. Хозяйка выставила на деревянный стол глиняные миски, наполненные чем-то густым и темным. Артем тут же отобрал у меня ложку:

– Наверное, это будет тяжело. Давай, я попрошу пожарить курицу.

– Еще чего! – возмутилась я.

Желудок требовал еды, то, чем его наполнили в самолете, уже переварилось. А эта похлебка так аппетитно пахла!

– Это чечевичный суп с кровяной колбасой! – попытался предупредить Артем, но голод от этого не утих.

Кроме чечевицы в тарелке обнаружилось много овощей, да и сам вкус – плотный, тягучий – пришелся мне по душе. А с ноздреватым, еще теплым хлебом… Ммм…

Испугалась я, только когда ложка заскребла по дну. Съесть столько жирной, тяжелой пищи после длительной голодовки! Но организм не подавал никаких признаков недовольства. Как и ребенок – ни тошноты, ни слабости. Напротив, в меня словно новые силы влились!

Запив все капучино с киви, которое тоже оказалось на столе, повернулась к Артему: