Текст книги "Расколотый меч (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Глава 11. Проблемы с паразитами
– Чума Миров.
Я выговорила это, когда стало очевидным, что Веслав пока не может говорить. Йехар немедленно обогнал по бледности алхимика.
– Не может быть, – выдохнул он. – Это…это…
– Это очень страшно звучит, – подсказал Эдмус, которого слух не подвел: как только начало обсуждаться что-то существенное, шут оказался рядом.
– Ну, нет, это гадко! – не согласилась Бо, которая тоже на слух не жаловалась. – Это же такая болезнь, как простуда, но только хуже?
Да уж. Хуже.
Я вцепилась в пальцами в мокрую траву, чтобы этот солнечный и живой мир перестал раскачиваться вокруг меня. Два одинаково встревоженных и перепуганных лица – алхимика и рыцаря – все еще плыли перед глазами. Сам факт того, с кем придется сцепиться, подействовал как удар по голове кирпичом.
Еще два лица в это время выражали легкое недоумение.
Надо бы им объяснить. Рассказать. Почему молчат Веслав и Йехар? Они же лучше меня все знают. Или молчат именно потому, что знают?
– Чума Миров, – я прикрыла глаза и представила строчки учебника по темным существам и артефактам. – Иссушитель, или…
Тут я замялась. Никогда не могла заучить все эти латинские определения.
– Daemon desertus, – подал голос Веслав.
– Кто говорит про десерт? – с надеждой справилась Бо.
Пришлось сделать вид, что я ее не услышала.
– Да, спасибо… дух пустыни или пустынный демон. Один из самых страшных паразитов за всю историю миров.
– Стихийный глист? – поинтересовался Эдмус. Даром, что он зубоскалил: слушал-то очень внимательно.
– Сорняк.
Я не стала опровергать. Все-таки Веслав подобрал очень точное выражение.
– Существо, – уточнила я. – Паразитирующее в мирах, насыщенных магией. И уж если в какой-нибудь мир мистическим образом заносится его зернышко…
Строчки учебника, которые плыли у меня перед глазами, были сухими, но я не смогла продолжать.
– Оно появляется ниоткуда, – заговорил сам Йехар. – Нам доводилось слыхать, что посылается Высшими Силами в наказание какому-либо миру, якобы за грехи. Попав, куда следует, Иссушитель годы и годы тихо впитывает в себя силы людей, находящихся рядом с ним. Он запасает их впрок, чтобы однажды явиться пред всеми в своем чудовищном обличье и чудовищной же мощи…
– Идет своеобразное накопление энергии, – повторил Веслав то же самое, но в своем духе. – А хотите – сравните это с ядерной реакцией. После добора до критической массы…
И он руками изобразил живописный грибочек от взрыва.
– Оно бабахнет? – удивилась Бо.
– Нет. За сутки-другие оно выпьет девяносто процентов этого мира.
– Что?!
Ну вот, Эдмус уже проникся серьезностью ситуации. Осталось убедить в ней Бо.
– Энергетически. Чума Миров втянет в себя энергию жизни всего, что есть здесь: людей, деревьев, воды… После этой твари здесь останется, – для наглядности я повела рукой, – да ничего тут не останется. Бесплодная пустыня. А там, где роща – там будут торчать сухие стволы и валяться перышки от птичек.
Все посмотрели в указанном направлении так, будто и впрямь боялись увидеть вместо рощи сплошные сухие стволы. Потом опять на меня – настороженно.
Да я просто все как есть описала!
– После этого Иссушитель заляжет в спячку. Жизненный цикл завершится, он опять станет всего лишь зернышком… и будет ждать еще много тысяч лет, пока в мире опять не расплодятся люди, не вырастут деревья, не появится магия…
Бо смотрела на меня, приоткрыв рот.
– Зачем? – наконец спросила она.
На ответ у меня не хватило фантазии. Мы изучали историю и сущности темных существ, а не их психологию.
– А для него это естественно, как для человека – съесть ужин и лечь поспать, – ответил Веслав. – Природа такая.
Эдмус потер переносицу. Шут, ставший полководцем, ёжился как от сильного ветра.
– А у этого… Иссушителя… У него стихия-то есть?
– Он не принадлежит к стихиям, – отозвался Йехар медленно, – но пользуется поддержкой любой из них, когда ему будет угодно. Его сила чудовищна. Он видит умы насквозь…
– Я тоже так умею, – обиделась Бо.
Веслав тряхнул головой и отмерил между пальцами расстояние чуть меньше сантиметра. Потом ткнул пальцем вверх. Видимо, так он пытался изобразить разницу между способностями Бо и мощнейшим телепатом вроде Иссушителя.
– Ну, не может же быть он… или оно… страшнее всего войска моонов! – постарался ободрить нас Эдмус. – Конечно, я со своей стихией еще не совсем освоился, но если надо будет…
Веслав затряс головой с таким ожесточением, будто пытался привести в порядок мозг посредством взбалтывания.
– Иссушитель – это тебе не мооны, – раздраженно заметил он. – Хоть они и владели тьмой, но были полными тупицами. А эта тварь – и умная, и хитрая, и всего навалом. Кстати, мы вас не просветили, что она выглядит как человек? В смысле, воплощается в образе человека и остается в нем до того самого момента… ну, перед обедом.
Перед глобальным таким обедом. Лицо Эдмуса позеленело еще больше.
– А-а, это может быть кто угодно! – возликовала Бо. – А давайте поиграем в загадочки. Давайте угадаем, кто он!
Мы будем угадывать, а Йехар будет ходить и своим клинком упокаивать тех, на кого пало подозрение. Иначе – интересно, как? Чуму Миров можно уничтожить, только пока она в человеческом облике. Если твари вдруг надоест скрываться, и она примет истинное обличье – можно сразу искать в рюкзаке белые тапочки.
И подарить их этому миру.
Йехар и Веслав за время моих раздумий уже успели донести информацию до остальных. Йехар между тем прибавил:
– Единственное, на что мы можем надеяться – по мере созревания Чуме Миров все сложнее скрывать свою истинную сущность. Иссушителю нужно нечто, что может отвести глаза, скрыть, придать ложный облик…
– Как рубин вампиров?
– Очевидно. Но, – Йехар чуточку помолчал, однако все же решился, – я все еще не верю, что это может быть именно Иссушитель. Да, алхимик, я понял. Тела, которые мы видели за это время… все эти исчезновения и смерти в деревнях… говорят за это. Но предположить такое…
Он заметил, что мы смотрим на него с удивлением и недоверием и заключил со вздохом:
– Ну что же, будем надеяться на лучшее… а готовиться к худшему. И все-таки, мнится мне, Далларе лучше пока не знать о том, что мы открыли. Как и ее отцу…
– …и брату, да и вообще, всем, с кем мы познакомились, – подхватила я согласно. – Арка ведь нас не просто так высадила неподалеку от замка?
– Думаешь, Иссушитель…
Я развела руками. В последнее время изображать невинность у меня получается всё лучше.
Йехару, конечно, такая версия пришлась совсем не по нутру. Кому приятно, когда где-то рядом с твоей любимой девушкой ошивается паразит, который готовится попросту слопать этот мир и которого судьбы оного мира совершенно не волнуют (если мне не изменяет память, в учебнике было сказано, что Иссушители не испытывают человеческих чувств, а только искусно их имитируют). Светлый странник даже вскочил на ноги, готовясь защищать свою Даму от очередной напасти, но совладал с собой и проговорил:
– Полагаем, нам нужно спросить совета.
Веслав хмыкнул и опять растянулся на траве.
– У самого домина или кого из его придворных? Или здесь есть неподалеку специалист по Иссушителям?
– Здесь есть неподалеку специалист, – это слово далось рыцарю не без труда, – по всему. По правде говоря, это моя кормилица.
– Прелестно, – сказал алхимик, глядя в небеса, –теперь мне придется знакомиться с ордой твоих родственничков. Сперва кормилицы, потом набежит толпа двоюродных бабок – только поворачивайся – и если все они будут такими же, как ты, мне никакое сердечное не поможет.
– Тебе вообще только могила поможет! – вспыхнул Йехар, хватаясь за меч.
Мы с Эдмусом обменялись безнадежными взглядами. Эти двое умудрятся поцапаться даже на вершине извергающегося вулкана. И уже стоя по щиколотку в лаве.
– У тебя есть кормилица, это как крестная фея, да? – осведомилась Бо восхищенно. – О-о, а она добрая, да? И она тебе помогает?
– Дарит хрустальные туфельки твоего размера? – помогал Эдмус, который успел все же пробежать у меня на квартире книжку сказок и очень ею воодушевился. – Отгоняет от тебя этих… злых мачех?
– Ну… она просто старая женщина, которая любит уединение, – помедлив, отозвался Йехар, но мне показалось, что он как минимум не договаривает, иначе с чего бы нашему рыцарю прятать глаза? – Это не слишком далеко…
Что именно странник не договаривал – нам довелось узнать очень скоро.
* * *
– Знаешь, Йехар. Я как-то понимаю уединение немного по-другому.
Уверена, на моем месте так сказали бы девяносто девять человек из ста.
Путь к небольшой избушке, которая расположилась непосредственно рядом, извиняюсь, с местной свалкой, где нам бывать еще не приходилось, был загорожен воинами.
– Ну, она не любит, когда ее тревожат, – пояснил рыцарь. Он с интересом изучал оружие в руках противника. Мечи, пики, кинжалы. Почему-то Йехара все это приводило в хорошее расположение духа. Глэрион воодушевленно пылал алым и по временам вспыхивал оранжевым.
– А я не люблю ее тревожить, – мужественно призналась Бо, которая вторую минуту пыталась спрятаться за Веслава. – Тебе надо больше есть, Веслав, меня же все равно видно!
Эдмус же с самого начала решил, что на всю эту вооруженную братию его уникальной стихией любви воздействовать бесполезно, и сам себя перевел в группу моральной воздушной поддержки.
– А может, «Горгоной» их, да и… – начал Веслав. Замолчал. Озадаченно хмыкнул.
Воины, которые медленно надвигались на нас, не были живыми. Они представляли собой плотно спрессованные, составленные вместе по образцу человеческой фигуры… кучи бытовых отходов. Здесь были какие-то тряпки, битое стекло, камни, птичьи перья и остатки продуктов. У одного вместо носа очень находчиво торчал хвост ящерицы. Хвост крутился и извивался во все стороны, значит, эти человеческие болванки были сформированы недавно. Может, как только мы подошли сюда.
А вот мечи у них были настоящими. И хотя они не очень страшно смотрелись в руках ребят, у которых вместо глаз – яичная скорлупа, а в волосах – местные цветочки, но холодное оружие как-то обязывало собраться, и… минуточку, где Йехар?
– Я сам! – крикнул рыцарь, делая шаг навстречу противнику. Спокойный, размеренный шаг, а за ним последовал спокойный, размеренный бой. Несмотря на всю его скорость.
Для Йехара это был не предел. Я редко видела его в настоящем бою, но видела, и теперь он дрался едва ли в одну десятую возможностей. Попросту рубил «мусорным чурбанам» головы как кочаны капусты. Красиво. Эффектно. Девчонки обычно при таком зрелище в фильмах приоткрывают губы и издают душераздирающий вздох, который обозначает: «Ах, какой мужчина, какой мужчина, а мой-то Шурка только пиво сосать да в стратегии рубиться может…» И звучит это…
– А-а-ахххх!
Спасибо, Бо. Проиллюстрировала.
Хотя в фильмах победитель обычно не стоит после финальной битвы по колено в, извиняюсь, горелых помоях.
– Я столько раз говорил ей, чтобы она использовала для стражей что-нибудь не такое мерзкое, – Йехар тщательно отряхивал длинные ноги. – Но она утверждает, что местных это отпугивает лучше…
– Какой дивный аромат, – Эдмус облизнулся и молниеносно выдернул из ближайшей кучи подгоревший хвостик ящерицы. Сама ящерица, чудом спасшаяся от сожжения, выглянула из-под тряпья и поглядела на Эдмуса с ненавистью. Но связываться не стала.
– Где аромат? – Бо, посмотрела на спирита почти с такой же ненавистью. После своего эффектного вздоха была занята тем, что закутывала нос в надушенный платочек.
Дверь избушки тем временем распахнулась настежь, и что-то огромное, черное и блестящее рванулось навстречу рыцарю с отнюдь не дружелюбным предупреждением:
– Зачем сюда б ты ни проник – сражу тебя своей рукой!
И в воздухе сверкнул клинок, который был шире, длиннее и, наверное, тяжелее Глэриона.
– Я сам! – повторил Йехар ненужное предупреждение. Не нужно оно было потому, что наша группа оцепенела, рассмотрев это самое большое, черное и воинственное.
Им оказалась женщина.
Удивительных размеров – нет, в питерских магазинах одежды для полных еще и не такие экземпляры попадаются, но ее размеры были удивительны в сравнении с избушкой, откуда она выскочила. Избушка была раза в полтора больше ее самой или что-то в этом роде, так что спала она в ней, наверное, стоя.
Затем, эта женщина была черной, а вся ее одежда, несмотря на стоящую на дворе солнечную осень, состояла из обширной набедренной повязки и такого же обширного лифчика, причем и то и другое было сделано из отменной парчи. Это несколько портило впечатление а-ля «дикарка из племени тумбо-юмбо», в остальном же оно оказывалось верным. Бусы на груди, ритуальные татуировки на щеках… кровожадность…
– Нгур – моя кормилица! – крикнул нам Йехар между звоном клинков.
– О-о… – отозвались на это мы, не зная, как реагировать конкретнее и не надо ли помочь.
– И мой учитель по мечному бою!
– А-а…
По крайней мере, это объясняло то, что мы видели. Глэрион и второй клинок ударялись друг о друга с пугающей частотой – и меч Нгур не плавился от пламени Глэриона. И все бы ничего – но противники перемещались с равной скоростью. Честное слово, видеть, как этакое черное «облако в штанах», то есть, пардон, в парчовой набедренной повязке с кровожадным визгом носится по кучам мусора в бою лицом к лицу со светлым странником – это…
– Я ее боюсь, – сообщила мне Бо придушенно из-за платка.
Если в аду захотели бы выдумать муку для Отелло – ему преподнесли бы вот этакую Дездемону. Обновленный и существенно усовершенствованный вариант.
Черная огромная фурия тем временем как-то извернулась и… вышибла из рук Йехара меч!
Веслав – и тот уронил челюсть, и сделал это совершенно безмолвно, в то время как я выдала пораженное: «Вах!» – наверное, от потрясения вспомнив о своих несуществующих южных корнях.
Странник не растерялся, увернулся от следующего удара, протянул руку – и Глэрион послушно лег в ладонь сам, а в следующую секунду уже Йехар вышиб клинок из рук своей кормилицы. Та довольно хмыкнула и полезла в мусорную кучу, чтобы вернуть оружие.
– Мой выкормыш и ученик нарушил нынче мой покой! – заметила она низким, почти мужским голосом и вылезла из кучи, сжимая меч обеими руками. Потом сгребла Йехара в объятия и крепко расцеловала, к ужасу Бо. – Дружина с ним! Пылает меч! О чем вести ты хочешь речь?
То, что она говорила стихами, мы уже приняли как само собой разумеющееся. В конце концов, мы в средневековом мире, а здесь стихи не слагают только алхимики. Потому что это им не положено по Кодексу.
Эдмус и тот как-то что-то настрочить пробовал. Но Йехар после того, как спирит прочитал ему пару строчек, схватился за сердце и попросил не насиловать его чувство поэзии.
Впрочем, Нгур сочиняла не потому, что на нее действовала романтика средневековья. Будь ее воля – она бы всю жизнь разговаривала прозой, но как только она открывала рот – изо рта лезли рифмованные строчки. Это нам было пояснено уже после того, как нас пригласили зайти в помещение.
Отказываться было невежливо, и пришлось на практике узнать, что такое «как селедки в бочке». Шесть человек набились в хижинку, которая и хозяйку-то вмещала с трудом. Я оказалась прижатой к стене, на которой были развешаны веники каких-то трав, Веслава затерли в угол, Эдмус расположился на потолке – словом, все устроились, кто как мог, а вот Бо сразу заявила, что лучше погуляет по помойке. Блондинка не слишком хорошо себя чувствовала в замкнутых пространствах, как и Виола. К тому же Бо, видно, серьезно опасалась черной кормилицы – ну, и совершенно напрасно, потому что Нгур оказалась существом довольно безобидным и многое в жизни повидавшим.
– Тот, что привез из дальних стран – смеясь, заклятье, наложил….
– А вы?
– Недолго тешился тиран – и жить-то он недолго жил. Кровавой выдалась заря – клинок он мне доверил зря…
Пожалуй, насчет «безобидным» – это я поторопилась. Кстати, бой был честный. Решил вельможа показать свою удаль на арене с мечом против толстой негритянки.
Мало-помалу, продвигаясь от одной рифмованной строчки к другой, мы все же узнали историю Нгур целиком или почти целиком. Оказывается, ее продали в рабство как диковинку, с маленьким сыном на руках. Вскоре после того, как она – кстати, женщины ее племени мастерски владели клинками, а ее хозяин об этом знал очень смутно – вырвалась на свободу, ребенок не вынес перемены климата. Сама Нгур тогда и познакомилась с родителями Йехара – единственными, кто не принял ее за демоницу из-за внешности – и осталась при их доме сначала как кормилица, потом как нянька, а после смерти и отца, и матери рыцаря от какой-то местной заразы – осталась его единственным родным существом. Возле дворца она поселилась уже после того, как ее воспитанник стал начальником стражи, и жила себе в уединении, перебиваясь знахарством по местным деревням. А что случалось с тем, кто сам решался нарушить покой Нгур – это мы уже видели. Даже если вы пройдете через мусорных зомби (особая магия тех самых странных дикарей, которые так мастерски пользуются мечами) – тогда вам навстречу с клинком в руке выскочит сама хозяйка, и уж тут всё. Маскируйтесь под кучку мусора, и то остается надеяться, что Нгур вас не обнаружит, потому что для нарушителей своего покоя она придумывала чудовищно изощренные мучения, вроде просьб сесть за стол (уже страшно, поскольку за этим столом приходилось скрючиваться в три погибели) и отведать что-нибудь из блюд ее родной кухни. Впрочем, если кому-то действительно нужна была ее помощь, она никогда не отказывала.
– Великий дар – в сердцах читать и видеть сущее без глаз, – она ободряюще похлопала Йехара по руке. – Смог с молоком его впитать, но твой – отличен в сотню раз… Ну, полно языком трубить! С чего хотят меня убить?
Йехар приподнялся из-за стола, приложившись головой о макушку Эдмуса… Я от изумления провалилась куда-то за веники и не сразу оттуда нашла дорогу. Нгур приподняла густые брови, наблюдая за нашими лицами.
Да, не зря она нас встретила отнюдь не хлебом-солью…
Кормилица, как выяснилось, жила на военном положении. Попытки ее ненавязчиво устранить начались, как только Йехар убыл защищать от нечисти иные миры, а пару месяцев назад особенно участились, но вот же – не имели успеха. Маги, наемники и воины – не могли убить одинокую пожилую женщину, живущую на свалке. Помимо всего прочего, Нгур обладала каким-то сверхъестетственным даром предугадывать опасности, и чаще всего убийцы просто не заставали ее дома. Между прочим, она в шутку пожаловалась нам, что каждый раз после них так трудно убирать…
Словом, старушка держалась молодцом, хотя и понимала прекрасно, что охотиться за ней не перестанут, поскольку у охотников есть какой-то резон.
– Там, во дворце – то бой, то пир и что со мной им – все равно, – пожала она плечами (говорила уже и раньше, что даже Даллара сюда не заходила два года, но, как мы поняли, кормилица и Дама всегда не очень-то друг другу нравились). – Но зло явилось в этот мир: кристалл, что создан мной давно, пылает алым много лет. А алый – это смерти цвет.
Я заметила, как нахмурился Веслав, что-то царапнуло память… ладно, потом подумаю. Самое важное: Йехар наконец осмелился рассказать о питерском пророчестве, о встрече с Ёорой, Камне Крови и… не о Чуме Миров. Может, сам не был уверен, а может, думал, что не нужно нервировать кормилицу, так или иначе, но нервировать и не пришлось, Нгур обо всем прекрасно догадалась сама.
– Принес ты мне дурную весть, – говорила она, задумчиво следя за тем, как я пытаюсь выпутаться из вязанки душистых веников, – Кровавый камень – вот покров… Так притаился, значит, здесь голодный живоглот миров. И не узнать его лица, – она стукнула тяжелым кулаком по столу. – Скорей уйдите из дворца!
Эдмус вовремя завязался на потолке в немыслимую фигуру – иначе его макушка опять получила бы увесистый удар от повторно вскочившего странника. Покинуть дворец в такое время – ну, и ладно бы дворец, пусть его Исссушитель слопает и не подавится – покинуть Даму! Спирит шепотом попросил небеса вразумить рыцаря, чтобы он не выхватил клинок в запале. В таком узком помещении, обвешанном травами (и шутами-полководцами отчасти) дело могло закончиться трагически.
Нгур тоже приподнялась из-за стола (в домишке стало еще теснее, хотя это и казалось невозможным) и принялась развивать свою мысль, время от времени ударяя ладонью по столу. Так она старалась дисциплинировать Йехара.
– Чума Миров страшится вас: Дружина ей умерит прыть… Подальше от дворцовых глаз старайтесь лик ее раскрыть! – Йехара это явно не убедило, и Нгур, саданув по столу уже кулаком, добавила с досадой: – Когда ж поймешь ты наконец… Не будет вас – целей дворец!
А вот о том, сколько народу может ухлопать Иссушитель, если он вдруг возжаждет добраться до наших скромных персон – мы как-то не подумали. Пока что все было локально, а дальше? Ведь оно будет – это «дальше»?
Йехар протиснулся мимо стола и понуро направился к дверям. По пути он пробормотал, что подумает, и Нгур ответила на это одобрительным кивком. Она еще долго стояла на пороге своей хижины, почти заслоняя ее собой – опиралась на свой клинок и смотрела нам вслед, будто провожала куда-то.
– Ой, как вы долго там были! – подскочила к нам на почтительном отдалении от свалки Бо. – А она вам что-нибудь сказала? А почему вы такие все хмурые и задумчивые – ну, подумаешь, какой-то червячок в мирах завелся? А пошли во дворец отдохнем, если нас не попытаются там убить?
Йехар ускорил шаг – кажется, решил дать крюка через Горький Родник. Я напоследок еще оглянулась – Нгур так и стояла на пороге, но мне показалось, что смотрит она не на воспитанника.
Рядом со мной повел плечами, отворачиваясь, алхимик.
** *
Если сразу же после разговора с Нгур мы были твердо уверены, что насчет переезда из замка – это не самая хорошая идея, очередная попытка нашего тотального устранения, совершенная прямо на следующее утро после разговора с кормилицей, эту нашу уверенность поколебала.
На сей раз всё было невесело. Нападавшими оказались дети.
Просто дети, даже едва ли стихийники. Но их снабдили мощнейшими стихийными амулетами – и тот, кто снабжал, объяснил, как этим пользоваться.
Металл и земля. Когда на тебя начинают рушиться стены замка, а со всех сторон летят вилки, ложки и подсвечники, а сражаться нужно с двумя пацанами и девчонкой, и всем от десяти до двенадцати – поневоле спросишь себя, зачем ты попал в этот мир.
Щит я держала, сколько могла. Потом почувствовала, что сил начинает не хватать.
– Ольга, уходи! – крикнул мне заметивший это Йехар. – Веслав, а ты не встревай!
Мудрое решение. Алхимик по природе своей менее всего был склонен к милосердию. Но прекословить не стал: так можно и на прямой приказ нарваться. Ушел.
Вместе с ним мы потом сидели в соседней комнате – в той самой трапезной, потому что атака на сей раз пришлась на покои Йехара. Смотрели на подрагивающие стены и слушали выкрики – голоса призывников. Мы не беспокоились особенно: амулеты были мощными, а умения ими пользоваться – никакого, и если бы не нужно было бы в этой ситуации обойтись без жертв – мы бы не беспокоились вовсе.
– Виола! – наконец прозвучало из-за стен. – Давай!
Потом грянуло рычание пантеры, а после установилась относительная тишина.
И вслед за этим – детский рев…
Дружинники появились минут через десять. Собственно говоря, появились Йехар и пантера, Эдмуса почему-то не было, но странник в ответ на мой вопросительный взгляд кивнул через плечо назад, на свои полуразрушенные покои.
– С ними.
Выглядел он скорее задумчивым, хотя человеку, которому пришлось пару минут назад сражаться с детишками, положено было бы быть мрачным или хоть потрясенным.
– Вот спасибо, что выставил, – ядовито заметил алхимик, который упорно не желал смотреть на рыцаря и делал вид, что разбирает свитки. – Я-то как раз думал: какой яд тут лучше пойдет, быстрый или медленный.
Йехар не ответил, а в следующую секунду перед Веславом на стол тяжело бухнулся Глэрион. Свитки алхимик успел убрать в последний момент.
– Гляди, – приказал Йехар.
Потом отошел шагов на пятнадцать и пристально уставился на меч. Веслав поднял глаза и почтил таким же пристальным вниманием лицо самого странника.
– На что?
Йехар чуть качнул головой и протянул вперед руку. Меч насмешливо замерцал в ответ – неровно, будто в нем случилось короткое замыкание. Запахло паленым деревом. Веслав отодвинулся на стуле подальше.
Рыцарь сделал два шага вперед – и клинок, ярко вспыхнув, перенесся к нему в руку сам.
– Раньше, – проговорил Йехар, – я мог призвать его с двадцати шагов. Теперь он не всегда повинуется. И всё время беспокоится.
Алхимик встал из-за тлеющего стола, предоставляя заниматься пожаротушением мне.
– Я сегодня с утра тоже противоречивый аж жуть, – хмыкнул он. – У тебя раздрай с твоей второй половиной? Ничего, кроме успокоительного предложить не могу.
– Это предупреждение! – повысил голос Йехар. – Глэрион никогда не волновался по пустякам, и если тебе не встречались подобные случаи в Книге Миров…
От двери кхекнул Эдмус. Спирит брел в клубах пыли, похлопывая крыльями и явно воображая себя каким-то духом тумана, и не мог допустить, чтобы такое появление осталось незамеченным.
– Смех, да и только, – исключительно оптимистичный тон представлял собой прямой контраст словам. – Это ж сколько нам придется выдумывать версию того, что там случилось? Стены-то стоят крепко, а кроме стен да потолка ничего, считай, и не осталось. Но я – за то, чтобы спихнуть все на Бо. Скажем, что она волосы пересушила, или там… прыщ на носу вскочил, посмотрела на себя в зеркало, впала в ярость…
– Арррр! – пантера, которая только-только собиралась вздремнуть у ног Йехара, подскочила, бросила на шута гневный взгляд и кинулась к ближайшему зеркалу удостоверяться, что с носом все в порядке.
– Нгур была права, – заговорил Йехар. Он сел и теперь бессознательно полировал рукоять Глэриона, – нам придется покинуть дворец. Эти покушения все разрушительнее, и пострадать теперь можем уже не только мы… Лагерь придется разбивать где-то в окрестностях. На открытой местности, под защитой охранных чар у нас будет больше шансов уцелеть, а значит, и…
Гм, вычислить Иссушителя, так, что ли? По принципу «большое видится на расстоянии»? И что мы с ним сделаем, даже если вычислим – мы же понятия не имеем, как эту тварь убить…
Веслав закивал с подозрительной сговорчивостью. Небось, надеялся принять участие в наведении защиты – но его кивки тут же и сошли на нет, когда Йехар обратился к Эдмусу:
– Скажи, эти несчастные дети вели себя точно так же, как остальные нападавшие?
– Вроде той служанки, – ответил спирит. Он не терял времени и уже успел просунуть голову черед отверстие в столе, прожженное Глэрионом. Отверстие спирит расширил когтями. – Сначала все эти крики о том, что они нас всех ненавидят и что нам не жить, ну, мне-то это привычно, Ифирь меня так иногда в шутку еще и сейчас приветствует… А потом – хлоп, и они ничего не помнят. И ревут – хором, между прочим, а что у дяденьки спирита сейчас головка лопнет – это им все равно. Я их спровадил – как дойти домой они помнят… Хотите, говорящая голова предскажет вам следующий вопрос?
– От меня не пахнет дохлой кошкой? – озабоченно спросила появившаяся Бо, сводя на нет все предсказания. – Ай, Эдмус! Куда все остальное подевалось?
Мы оставили их упиваться интеллектуальной беседой. Разговаривать со спиритом, когда у него начинали так блестеть глаза, равно как и с Бо, когда она увлекалась внешностью, было делом равно бесполезным. Тем более что наш рыцарь решил нас порадовать логическим умозаключением.
– Возможно, это не Иссушитель.
Веслав, который все последнее время прижимал к груди свитки здешнего архива, уронил дюжину на стол – целиком накрыв голову Эдмуса, к вящему ужасу Бо («Ай, он же задохнется!»)
– Эти покушения, – продолжил Йехар тем тоном, каким он зачитывал нам катрены из сонетов, посвященных Даме. – Возможно, эти внушения – действия Чумы Миров, а может, нашей смерти хочет еще кто-то.
Жаль, у меня не было в руках чего-то, что можно было уронить на чужую макушку. Я могла только размахивать верхними конечностями, но уж делала это от души.
– Йехар, что хотят – это не новость. Но кто во дворце может обладать такими способностями внушения, как не…
– Алхимик. Алхимик, владеющий рецептом эликсира подчинения.
Оставалось додумать, правильно ли я растолковала подозрительный взгляд в сторону Веслава.
Похвально: о профессоре алхимии Зелхесе Йехар как-то не подумал.
Услышав подобную выкладку, Веслав подскочил на месте и уронил все оставшиеся свитки, естественно, на то же самое место. Веко алхимика дергалось так, что казалось – он игриво подмигивает, но уж мы-то знали…
– Эликсир подчинения не дает таких эффектов! – выдал он, для пущей наглядности выхватывая из кармана флакончик того самого эликсира. – При контакте с ним у человека всего лишь создается комплекс послушания…
– Всего лишь? – процедил Йехар сквозь зубы. Я, припомнив поведение водителя, который подбрасывал нас до Питера, тоже метнула на алхимика мрачный взгляд.
– …вплоть до раболепия и преклонения, – он открутил колпачок и помахал им. – Всё это будет замкнуто на единственного человека, точнее, на того, кто применял эликсир, однако человек сохраняет собственные чувства!
– Ой, я уже не понимаю, – пробормотала Бо, которая только что закончила спасать спирита из-под груды свитков и теперь страдала из-за того, что ее подвиг в веках остался неоцененным.
Нас прервал стук в дверь. После того, как Эдмус ее распахнул, за порогом обнаружился наследный домин Стэхар.
– Йехар! – простонал он, протягивая руки.
После чего упал на колени и низко поклонился.
– Так понятнее? – тут же осведомился у Бо шут.
