Текст книги "Право последнего вздоха (СИ)"
Автор книги: Елена Кипарисова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Мило? Ты первый человек, посетивший мою скромную обитель, а последние несколько веков меня навещал только Эдриан. Так что я не забочусь об уюте, да и не знаю, что происходит за этими стенами.
– Вы совсем не выходите из дома? – удивилась я, наконец решившись попробовать чай, который на удивление оказался вкусным, отдавая шиповником, ромашкой и еще чем-то кисловатым.
– Только по ночам и то нечасто. Все что нужно есть у меня и здесь. Неужели тебе совсем не интересно как вампир мог дойти до такого? – в его словах чувствовалась легкая самоиздевка.
Я посмотрела на Эдриана, а тот улыбнулся, словно признавая свою вину.
– Это я попросил ее быть тактичнее, уж прости. Не знаю, насколько это удачная идея прийти сюда вместе с Тео.
– Глупости, – отмахнулся тот, но из-за длинных ногтей этот жест вышел устрашающим. – Я всегда знал, что ты обретешь свою пару, и очень рад, что вы пришли навестить немощного старика. Лишь извиняюсь, что не успел навести здесь порядок к вашему приходу. Надеюсь, Теона, тебя это не слишком пугает?
– Не слишком, – я не стала настаивать на своем бесстрашие.
– Не бойся, мое состояние не заразно. – Спустя такое количество лет в одиночестве, вампир видимо испытывал непомерную тягу поговорить хоть с кем-то. – Я самый не опасный из них всех. Не уверен даже, что я до сих пор принадлежу их роду.
– Дед, – устало выдохнул Эдриан, но продолжать не стал.
– Он же тебе не рассказывал, – скорее утверждал, чем спрашивал старик, указывая на парня.
– Оставил за тобой право рассказать эту личную историю.
Я переводила взгляд с одного вампира на другого, пытаясь понять, о чем они, а в глубине души желая просто оказаться где-нибудь подальше, например, в нашей уютной лачужке на краю света.
– Благородно, внук. Еще чаю, Теона? – Я кивнула. – Думаю, тут и нечего, в общем, рассказывать. Я это то, что станет с любым вампиров, откажись он от крови.
Мои брови медленно поползли вверх. Я всматривалась в его обезображенные черты и не верила своим глазам.
– Так, от этого вы не умираете?
– Нет, хотя первоначально именно эту теорию я решил проверить на себе, навсегда отказавшись от человеческой и животной крови. Но как видишь, это не убило меня, лишь порядком обезобразило.
– И вас это не пугало? – удивилась я, боясь даже представить каково это каждый день подходить к зеркалу и видеть, как медленно умирает ваше тело, усыхая и деформируясь. Наверное, именно поэтому на нашем пути не встретилась ни одна отражающая поверхность.
– Нет, – просто ответил старик, без каких-либо эмоций рассматривая свою подрагивающую кисть. – Потом я решил пойти дальше и стал питаться как человек.
– И был результат?
– Можно и так сказать, хотя скорее обратный. Мое зрение, слух и чутье притупились, уравнявшись с простыми смертными, также пропала былая скорость. Мне нужно спать каждый день, чтоб поддерживать силы, как и питаться. Правда, теперь солнце стало для меня опасным, я бы сказал смертельным, так что могу выбираться из дома только по ночам.
– Но вы все еще бессмертны? – Меня удивляло его желание существовать в таком виде.
– Как видишь. Не вампир, но и не смертный. Теперь я занят изучением этого состояния, пытаясь выяснить, насколько отличаются наши виды.
– Поэтому вас отселил сюда, – догадалась я, вспоминая безликую, словно выжженную землю вокруг дома.
– Скорее уж это было моей личной инициативой, – признался старик, слегка постукивая крепким когтем по столу, заполняя возникшую между нами пустоту гулкими звуками. – Не люблю, когда под ногами путаются всякие неумехи, да и мой вид не способствует поднятию духа нашей расы.
– Если честно, – вступился Эдриан, накрывая своей рукой мою подрагивающую ладонь, – Совет был не в восторге от этих исследований, потому что они демонстрируют нашу слабость.
– Какая же слабость в бессмертие? – поразилась я. – Даже без крови вы продолжаете существовать, как ни в чем не бывало. Вам не нужен живой организм, чтобы выжить. Если наступит конец света, вы еще повоюете за право первенства с тараканами.
Повисла тишина, и мне стало ясно, что стоило держать язык за зубами. Парень откашлялся, когда его дед засмеялся.
– Вообще-то самыми устойчивыми к воздействию радиации являются вовсе не тараканы, а мучные жуки. Хотя, мысль верная.
– А что будет, если вы вернетесь, ну… к нормальному режиму питания?
– Не знаю, и не собираюсь выяснять. Этот путь закрыт для меня навсегда. – Старое лицо, казалось, сморщилось еще сильнее, видимо он хотел нахмурить брови, но кожа была полностью лишена любой растительности.
– Дед пытается отыскать альтернативные источники поддержания жизни, – пояснил Эдриан. – Не сказал бы, что все вампиры в восторге от этого, но спасает то, что никто не верит в его силы.
– Просто старец, лишившийся рассудка. Порой стоит сойти с ума, чтобы наконец обрести право покоя. Еще чаю?
Мы с Эдрианом дружно покачали головой. Я практически начала булькать внутри от непомерного количества жидкости.
– Мы пожалуй отдохнем, если ты не против. Дорога далась нелегко, – сказал вампир, привставая и потянув меня за собой.
– Когда вы собирается вернуться в семью? – Вопрос должен был прозвучать безобидно, но заставил меня прирасти к земле, еще крепче сжав руку Эдрина.
– Пока не собираемся, – улыбнувшись, ответил он, хотя в его глазах засветился холодный недобрый огонек, говоривший, что он всегда на страже. – Поссорился с отцом.
– Тогда понятно, – кивнул старик, тоже поднимаясь со скамьи. – Мой дом, или то, что от него осталось, к вашим услугам.
– Спасибо.
– Он ведь не знает? – спросила я, как только за нами закрылась дверь комнаты. Если его дед сообщил правду, то можно было не бояться говорить в полный голос, так как нас разделяло немалое расстояние, а подслушивать было некому.
– О чем? – как ни в чем не бывало спросил вампир, методично раскладывая наши немногочисленные вещи.
– О том, что происходит за этими стенами. О том, что я не могу вернуться в твою семью, как собственно и свою. О том, что твоя избранница вот уже как несколько месяцев мертва. О том, что…
– Я понял, Тео, не нужно драматизировать, – поморщился он. – Нет, он ни о чем из этого не знает. Я – единственный, кто навещал его, и единственный, кто сообщал хоть какие-то новости. Деда они в принципе и не интересуют. Он живет в своем мире, точнее существует в нем.
– И с чего ты взял, что он никому не расскажет о нашем визите?
– Дед прекрасно знает, насколько у меня сложные отношения с отцом. Я не раз сбегал из дома и прятался здесь, так что нам нечего бояться. Для Совета и вампиров эта территория что-то вроде темной зоны, на которую они не желают ступать.
– И почему же? – поинтересовалась я, все еще не веря в его план.
– Слушай, давай просто отдохнем. Ты устала, я устал. Нам обоим нужен отдых.
– Договаривай, – мой голос стал стальным. – Почему твой дед вдруг решил стать отшельником?
– Ладно, – нехотя проговорил Эдриан, садясь на край кровати и потирая руки, словно готовясь к чему-то серьезному. – Мой дед потерял свою пару много веков назад.
Казалось, время остановилось. Мы молча стояли, смотря друг другу в глаза, но не зная что делать дальше. Я чувствовала себя настоящей сволочью, решившей покопаться в чужом грязном белье.
– Прости, не хотела ворошить прошлое.
– Ничего, нужно было сразу тебе сказать, а не ждать, как ты отреагируешь на моего дедушку.
– Ты говорил мне вести себя тактичней, я просто…
– Боишься, – закончил за меня Эдриан. – Я понимаю. Извини, не хотел обсуждать это сейчас, когда у нас и так полно проблем. Дело в том, что мы, вампиры, очень привязаны к своим вторым половинкам.
Я чувствовала, что он хотел смягчить фразу как можно больше, но мне не нужны были слова, чтобы понять, насколько парень взволнован.
– Продолжай.
– Обычно мы теряем интерес к жизни, после смерти наших возлюбленных. Так произошло и с дедом. Он хотел умереть, отказавшись от пищи, но это его не убило. Тогда он посчитал, что смысл его жизни в вечном страдании, самопожертвовании. Он рассказывал, что ему является моя бабушка, подсказывая, в каком направлении двигаться, и не позволяя падать духом.
– Ты веришь ему? – поинтересовалась я, садясь рядом и заглядывая в его темные глаза.
– Да, хотя я хотел бы для него другой жизни, но он, по крайней мере, жив, – ответил парень, сухо ухмыляясь. – Знаю, это сложно понять. Нужно побывать в нашей шкуре, чтобы понять, как потеря близкого может довести до такого, – он развел руками, указывая на жалкие развалины, которые стали домом для его родственника.
– И так происходит со всеми? – Эта мысль казалось ужасной, дикой, шокирующей. Мне не нужно было рассказывать о потере, но люди обычно находили в себе силы, чтобы жить дальше. Но что если бы у нас в запасе была бы целая вечность? Стали бы мы все с той же уверенностью верить в скорую встречу.
– Это страшная драма. Вампир находиться в таком состоянии, что не в силах больше контролировать свою жизнь. Что-то вроде вашей депрессии, только во сто крат сильнее. Даже дышать становится трудно, не то чтобы делать нечто большее. Смерть кажется спасением. Даже не смерть, а… самоуничтожение. Так проще.
– Ты говоришь об этом так, словно сам испытывал подобное… – Мне пришлось замолчать, прогоняя эту мысль. – Нет, не отвечай.
– Тео… – в его голосе послышалась мольба, а глаза заискрились от невысказанной боли.
– Не сейчас, – устало выдохнула я. – Обсудим все позже, когда выкарабкаемся из этой чертовой ямы. У нас еще будет уйма времени обсудить прошлые подвиги.
Эдриан улыбнулся мне, хоть в этом жесте и не чувствовалось особой радости. Он потянулся ко мне и, обняв, завалился на кровать. Я тихо рассмеялась, устраиваясь удобнее в его руках.
– Даже не думала, что настолько устала. – Глаза стали слипаться, а мысли путаться в бесполезный клубок.
– Спи, я рядом.
Я действительно задремала, когда вдруг почувствовала резкий порыв ветра, заскользивший по коже. Тепло мужского тело покинуло меня, оставив одной на огромной кровати.
– Даже не думай, – сонно произнесла я. – Я иду с тобой.
– Тео, – простонал Эдриан.
– Успокойся, убийство любвеобильных кровососов сегодня не входит в мои планы. Пока не входит.
Глава 7
За этими заколоченными окнами, я даже не заметила, как стемнело. Внутри дома сумрак царил круглосуточно. Отчасти, огни ночного рода светила даже ярче свечей и керосиновых ламп в нашем новом убежище, поэтому мне стало только легче от свежего воздуха и радостных неоновых вспышек.
– Будешь слушаться меня безоговорочно, – все продолжал читать нотации Эдриан. – Сейчас слишком опасное время и мы ужасно рискуем, вот так разгуливая под ручку.
– Можем разделиться, – спокойно предложила я, прекрасно зная, что он на это не согласиться.
Парень помрачнел, словно я предложила ему отгрызть себе руку.
– Очень смешно, Тео. Замкнутые пространства как-то странно влияют на твой юмор.
– Я как-то не встречала людей, на которых заключение влияет положительно.
Нашу шутливую перепалку прервала еле различимая мелодия, совсем не подходящая под тихую безлунную ночь, но которую я тут же узнала. Skillet – Awake and alive, ставшие практически гимном моих подростковых приключений.
I’m at war with the world and they
Try to pull me into the dark
I struggle to find my faith…
note 1
Мелодия оборвалась на середине, когда Эдриан ответил на вызов. Он молча выслушал человека, кивнул и через пару секунд отключил телефон, вновь спрятав его в карман.
– Милый, – издевательски произнесла я, – рок? Я ожила услышать что-нибудь из классики. Твой имидж вампира-аристократа просто упал в моих глазах.
– Ты плохо на меня влияешь, – хмыкнул он, оглядываясь по сторонам. – Нам каким-то образом нужно преодолеть полгорода за пять минут. Дай подумать, сверхскоростью ты не обладаешь?
– Зато я умею ловить такси. Слышал про такое?
Парень встряхнул головой, поправляя темные пряди волос, но все-таки повел меня к главной дороге, решив поймать попутку, что должно было оказаться безопаснее. Нас подвез пожилой мужчина с густыми серебристыми усами, который ловко входил в повороты, даже не сбавляя скорость. Но путь все равно занял восемь минут, а не пять.
Мы вышли у северной окраины города, где располагалось небольшое старинное кладбище, на котором уже лет тридцать никого не хоронили. Я поежилась, увидев очертания покосившихся надгробий и заросшие высокой травой проходы между могилами.
– Мило, – мой голос дрогнул от внезапно холодного ветра, пробравшего до самых костей. – Вы знаете толк в уединение.
– Вампиры не любят кладбища, – прокомментировал Эдриан, крепко прижимая меня к себе и проводя сквозь низкую кованую ограду. – Мы не в ладах со смертью, а тление и упадок нагоняют на нас тоску. Не понимаю, зачем вы поклоняетесь мертвым.
– Мы не поклоняемся, – возразила я, не став отрицать, что эта территория мне тоже не казалась приятной.
– Ну как же. А постоянные экскурсии на кладбище? Например, на родительский день. Приводить могилы в порядок. Зачем? Это же не конкурс лучшего захоронения. Или эти пирушки возле могил.
– Это почитание мертвых. Знак того, что мы помним о них. Хотя согласна, люди порой перебарщивают со скорбью. Но так уже мы созданы.
– Вам стоит больше думать о будущем, а не скорбеть о прошлом, – нравоучительным тоном произнес он, непонятно как ориентируясь в этой замогильной темноте.
– И это говорит мне тот, чей вид не может пережить смерти близкого? – Я знала, что не стоит этого говорить, но все-таки не сдержалась.
– Да, – в голосе парня промелькнули стальные нотки, словно струны натянули до предела, – но мы не превращаем смерть и ритуал погребения в шоу с последующим застольем.
Здесь мне крыть было нечем. За этими мрачными разговорами мы подошли к статуе плачущего ангела, высотой в пару метров, выполненную из темного мрамора. Среди густых теней, отбрасываемых раскидистыми деревьями, нависшими над могилами, я не сразу заметила силуэт мужчины. Как только мы подошли вплотную, он выступил вперед, поравнявшись с нами.
– Так вы теперь только парой ходите, – рассмеялся Виллис, приветствуя нас. – Очень мило.
Я рассматривала его идеальные суровые черты лица и не видела никаких изменений – все та же холодная красота, а светлые волосы словно светились вместо так и не появившейся луны. Почему только мы девушки так падки на идеальную внешность? А может, в этом и был фокус – как красивые цветки они притягивали нас мотыльков, а потом уничтожали, обращаясь в смертельно-опасных хищников.
– Тео настояла на этой встрече, – многозначительно ответил Эдриан, и я готова была поклясться, что в этой темноте он всеми силами посылал другу знаки, чтобы тот не пал жертвой моего гнева. Но было слишком поздно.
– Как личная жизнь? – спросила я, избегая многословных приветствий. – Наладилась?
– Тео, – расплылся он в улыбке, хотя синие глаза застыли, засверкав внутренним светом. – Отлично выглядишь. Хорошо отдохнули?
Мои руки сжались в кулаки, но мой вампир удерживал меня, притворяясь, что просто обнимает за талию.
– Отлично, но я вижу, ты тоже не скучал.
– Тео, – предостерегающе произнес Эдриан, словно одергивал непослушную собаку, зарычавшую на случайного прохожего. – Давайте просто перейдем к делу.
– Отлично, – согласно кивнула я, яростно сощурив глаза и пытаясь подражать амазонкам-воительницам. – Еще раз подойдешь к Марине ближе, чем на сто метров, я выдеру тебе клыки и проведу экспресс-кастрацию. Как думаешь, у вампиров как у ящериц могут отрастать конечности?
– Она шутит, – нервно сглотнул парень, пытаясь ободрить своего друга и свести это в шутку.
– Не шутит, – удрученно покачал головой Виллис, тяжело вздыхая. – Тео, не стоит так бурно реагировать.
Я молчала, лишь зло сверкнув глазами. Видимо, вампир понял, что сегодня шутки со мной были плохи.
– Мы любим другу друга.
– И?
– Мы хотим быть вместе.
– Ну? – поддерживать равный диалог мне удавалось с трудом, особенно стараясь удержаться от истеричного крика.
– Теперь мы вместе.
– Не думаю.
– Ты не можешь решать за Марину, – возмутился блондин, вдруг резко став как-то выше и устрашающей.
– Ошибка. Решать мне, потому что «А» – я на личном опыте знаю, к чему приведет эта запретная любовь, «Б» – мне не хочется хоронить подругу среди этих безликих кусков камня.
На кладбище стало совсем тихо. Мне даже не удавалось разобрать шума ветра или шелеста травы. Теперь я ясно поняла, что вокруг меня были одни только мертвецы. Ни одной живой души, ни одного живого существа. А Эдриан и Виллис? От кого в них было больше – от меня или этих трупов глубоко под землей?
– Я не отдал бы ее Совету.
– Бы? – не совсем поняла я.
– Я только собирался рассказать ей о своем… о своей… сущности.
– И что ты предполагал? Она в восторге завизжит от вида твоих жемчужно-белых клыков, а потом вы проиграете пару сцен из «Сумерек»?
– Тео. – Эдриан довольно ощутимо дернул меня за локоть, но никто не обратил внимания на его недовольство.
– Мы бы убежали из города и на время укрылись в какой-нибудь глуши.
– Как оригинально, – мой голос буквально звенел от сарказма. – Сам придумал?
– Ребята хватит, мы здесь не для ссоры.
– Ты, может быть, – хмыкнула я, сверля блондина своим самым суровым взглядом.
– Ладно, – отступил на полшага Виллис, – чего ты тогда от меня хочешь?
– Не впутывай ее во все это. Она заслуживает обычной спокойной жизни, без крови и бессмертных. Вы нравитесь друг другу, я понимаю. Но не заходи дальше. Не нужно менять ее сознание своими изощренными ухаживаниями. Ты развлекся, она – тоже. Но пусть это и останется ее лучшим романом. Уверен, она будет вспоминать о нем и в старости, при этом рассказывая внукам.
– А как же ее разбитое сердце? – прищурился вампир.
– Это лучше, чем перегрызенное горло, ты так не считаешь? – Мои доводы казались мне весьма убедительными.
– Все! – вдруг вскричал Эдриан. – Хватит! Мы здесь не для этого, а ваши споры приберегите для более удачного момента. Сейчас следует решить более важные дела. Тео, нам нужно вытащить твою мать и найти отца, а после можешь растерзать Виллиса, если так хочешь.
– Ну конечно, – усмехнулся тот, – когда я стану вам не нужен, выкиньте меня на помойку.
– Прибереги свою агрессию для стражей. Мы не можем больше мешкать. Операция назначена на завтра. Есть идеи как отвлечь вампиров и вытащить женщину из этой золотой клетки?
– Убьем стражей, – не задумываясь, ответил Виллис, облокотившись плечом о мрачный памятник.
– Они поймут, что действовали вампиры, – ответила я. – Думаю странно, что кто-то из бессмертных станет помогать моей маме.
– Наоборот, – оживился блондин, – они начнут искать в своих рядах, решив, что действует предатель.
– Боюсь, они сразу вспомнят обо мне, – нахмурился Эдриан. – Кто еще был так близко к семье Тео? Это очевидно.
– Нужно отвлечь стражей. Может каким-нибудь запахом. – Мне ничего не приходило в голову.
– Охотников? – предположил мой вампир. – Можем добавить парочку их приемчиков.
– Слишком много шума. Тем более как ты себе представляешь использовать оружие против вампиров, являясь при этом одним из них, умник? Может, твоим запахом, а Тео?
– Только попробуй, – зарычал на него Эдриан, инстинктивно загораживая меня собой, – и я оторву тебе голову.
– А если попробовать моего отца? – Оба парня в недоумении уставились на меня, словно видели впервые. – Не знаю, насколько силен ваш нюх, но может помогут его вещи. Вампиры подумают, что он вернулся за своей женой. Вполне логично. Это возможно?
– В теории, – задумчиво произнес Виллис, потирая подбородок. – Можно попробовать.
– Права на ошибку у нас нет.
– Друг, не разводи панику. Отвлечем стражей каким-нибудь шумовым спецэффектом, оставим возле дома запах твоего отца, подкинем пару неопровержимых улик и все.
– А ваш запах?
– У нас нет запаха, – ответил мне Эдриан.
– То есть как? – Я отчетливо помнила аромат моего вампира, теплые, но в тоже терпкие нотки его кожи, пробуждающие такие сладкие воспоминания.
– Ты чувствуешь одеколон и прочую химию, а также запах нашей одежды или тех мест, где мы побывали. Но без всего этого мы чисты. В этом, к примеру, сложность при борьбе с бродячими вампирами. Их след неуловим.
– Но ты же как-то чувствовал, что стражи рядом.
– Для этого есть слух, – ответил Эдриан, – а так же, при быстром перемещении в воздухе повисает след, словно наэлектризованная дорожка. Но, почуяв человеческий аромат, стражи не станут проверять другие варианты. Так что все может сработать.
– К тому же, у меня еще есть пара вариантов, чтобы они не нашли вас, – зловеще улыбнулся Виллис. – Это будет весело.
Домой мы вернулись только утром. Я чувствовала себя настолько истощенной, что еле волочила ноги, переложив большую часть своего веса на крепкое плечо вампира. Тот же бодро шагал вперед, практически перетаскивая меня на себе через особо крупные развалины, которые уже не казались столь жуткими.
– Я так и не спросила, как мне следует называть твоего деда, а спрашивать об этом спустя сутки как-то невежливо, – сонно поинтересовалась я, наблюдая, как над нашим временным домом сгустилась тяжелая угольная туча, говорящая о скором дожде.
– Зови его также как и я, – ответил Эдриан, – он оценит. Мы не станем ему ничего рассказывать
– Хорошо, а как ты объяснишь ему появление моей мамы? – Мне даже не хотелось думать, что план может провалиться и моя с ней встреча опять отложится на неопределенный промежуток времени.
– Ему не нужно ничего объяснять. Пойми, мир за стеной не имеет для него никакого значения. Он потерял его давным-давно. Со смертью возлюбленной исчезло, все, что привлекало его внимание. Теперь то, что ты воспринимаешь как город, в котором живут твои близкие, для деда лишь муравейник, населенный суетливыми созданиями. Мира больше не существует – ни вампиров, ни охотников, ни простых людей. Он может притворяться, что интересуется моими историями, но лишь для того, чтобы не сильно меня расстраивать. Даже этот чертов эксперимент его не занимает. Полный бред, что он хочет найти ответы и примирить наши расы. Это лишь способ истязать свое тело и душу.
Я замолчала, пытаясь представить каково это, жить в своем мирке, заполненном до краев болью и отчаянием. Неужели потеря может ослепить, заставить целый мир исчезнуть? Померкнуть на твоих глазах? Я боялась очутиться в вечной темноте, так далеко от света, что тебя не могла отыскать никакая надежда. Старик выглядел абсолютно разумным, но, на самом деле, в его глазах не проявлялось и тени каких-либо эмоций. Казалось, он только по привычке пытался воспроизвести их, хотя за десятки лет успел позабыть, как они должны выглядеть на самом деле. Лишь оболочка того, что когда-то было способно чувствовать. И это могло ожидать Эдриана в случае моей реальной смерти? Кто мог подумать что существа, практически неуязвимые, так легко переступающие через столетия, знали о страдание больше, чем мы сами. И поддавались ему сильнее простых смертных. Я много не понимала о жизни.
Темная комната удушливо сомкнулась над нашими головами, отчего ночная прогулка показалась мне слишком короткой. Я не могла здесь дышать, чувствуя себя погребенной заживо в этих древних стенах. Они не давали должного чувства безопасности, словно стражи без конца рыскали где-то рядом. Я не умела тут же брать за аксиому чьи-то слова, бездумно веря, что нам ничего не угрожает. За последнее время мне удалось понять, что в целом мире для нас не существует безопасного места. Нет и не будет. И я до сих пор не могла решить, готова ли на такое существование.
– У нас десять часов, – сказал Эдриан, присаживаясь на кровать. – Виллис должен все подготовить.
– Почему он помогает нам? Зачем рискует? – осторожно спросила я, стараясь не обидеть его, усомнившись в единственном друге. Хотя после «кладбищенской перепалки» меня можно было назвать самой тактичностью.
– Тебе на все нужна причина? – тяжело вздохнул вампир, словно устал от этих разговоров. – Ты бы не стала помогать своей подруге?
Мое лицо видимо перекосило при упоминании Марины, поэтому он тут же сменил тактику.
– Виллис думает, что за это ты позволишь ему быть с ней.
– Это вряд ли, – скептически произнесла я.
– Тео, ты опять? Решать должна она. Разве тебе бы понравилось, если кто-то другой сделать выбор за тебя? Ты же помнишь, каково это, когда тебе навязывают чужую судьбу. Дай им шанс.
– Он погубит ее. – Эта правда была слишком болезненной, потому что Марина оставалась для меня эталоном, той, чья жизнь казалось недостижимым идеалом, нетронутым всей этой неразберихой. Зачем только я свела ее с вампиром?
– Мне бы не хотелось этого говорить, и развенчивать миф о моей идеальности, но Виллис гораздо умнее меня, в жизненном плане, – тут же поправил себя вампир. – Ему больше пришлось пережить, когда я строил из себя Графа Дракулу. Он не повторит прошлых ошибок, поверь мне. Обычно нам не дается второй шанс, но если так и случается, мы используем его по максимуму.
Я улыбнулась, поняв, что он имел в виду. Даже наши с ним отношения стали другими. За все эти месяцы Эдриан никогда не упоминал о прошлых обидах и недопонимание, начав все с чистого листа. Мы оба стали другими, осознав, что именно стоит ценить в этой жизни. Теперь никто не собирался отступать, сомневаясь в своих чувствах.
– Марина не сможет здраво оценить ситуацию, – простонала я, вспоминая насколько эмоциональна подруга. – Для нее вампир – это чувственный взгляд и мрачное изящество, а не те, кто готов превратить нас в послушный скот.
– Виллис станет для нее кем угодно, – улыбнулся Эдриан. – Даже научится превращаться в летучую мышь. Если у нас ничего не получиться, то ей будет лучше с ним, когда отец начнет приводить в действие свой план по контролю за смертными.
С этим нельзя было поспорить. Любая из нас нуждалась в сильном защитнике, готовом смягчить эту суровую реальность. Я повернулась к Эдриану, наблюдая, как светлые блики от свечи играют на его профиле. Лицо вампира оставалось совершенно спокойным, словно вечером ему не предстояло ничего особенного.
– Ты давно не играл мне, – мой голос был тих, став частью этого мрачного царства.
Эдриан посмотрел вправо на изящный силуэт гитары в углу, которая видимо, дожидалась его здесь много лет, кое-где покрывшись тонким слоем пыли.
– Я не знаю веселых песен, – попытался оправдаться он, проходя по комнате и беря в руки инструмент, который недовольно звякнул от резкого подъема.
– Не важно, – ответила я, ложась на кровать и на секунду прикрывая глаза. – Сыграй что умеешь.
Сначала он медленно прошелся пальцами по тонким жестким струнам, пытаясь настроить гитару, эти звуки казались слишком громкими, отскочив от каменных стен, но мне было все равно. Я сосредоточилась на завораживающем движении теней на потрескавшемся от времени потолке. Они медленно скользили по некогда белой поверхности, меняя направление и формы, подстраиваясь под музыку, словно из ниоткуда возникшую в нашей комнате. Мне не сразу удалось узнать мелодию. Эдриан сделал ее резче, в чем-то даже суровей. Сделал ее своей. С первых же слов я узнала Maroon 5, но эта песня звучало совершенно иначе с его глубоким мужским вокалом. Этот голос поглощал меня полностью, словно отрывая от жесткой кровати, позволяя парить над ней, поднимая выше этого угрюмого дома.
I'm sorry, I did not mean
To hurt my little girl
It's beyond me, I cannot carry
The weight of a heavy world
note 2
Вампир знал, о чем пел, вкладывая в каждую строчку частичку себя, открывая мне свою душу. В какой-то миг я даже задержала дыхание, стараясь не пропустить ни звука, вслушиваясь в этот чувственный голос, пронизанный легкой хрипотцой. Он пел только для меня одной. От этой мысли сердце приятно затрепетало, расцветая в груди.
Мелодия не прерывалась, заполняя собой вакуум нашей клетки, обволакивая, оберегая. Все вокруг исчезло кроме меня и Эдриана. Я наслаждалась каждой минутой, проваливаясь куда-то глубоко, теряясь во времени и реальности.
Позже мы лежали рядом. Парень обнимал меня за талию, перебирая мои непослушные пряди. Это успокаивало ровно настолько, чтобы в изнеможение закрыть глаза и отдаться во власть его умелых прикосновений.
Я не заметила, как задремала. Это не походило на сон, словно я была одновременно в двух местах – в этой комнате, ощущая свою тяжелую оболочку на пружинистой кровати и где-то еще, прячась в сгустившихся тенях. Зрение затуманилось, но оно и не было мне нужно. Только чувства – жар, пламенеющий в груди, ветер, охлаждающий кожу и бег. Бесконечное стремление вперед. Я бежала, и городской пейзаж превратился в размытое серое пятно. Мне нужно было успеть. Движения оставались четкими, отточенными, в них сквозила расчетливость и ни грамма эмоций или спешки. Но меня беспокоило что-то еще. Что-то важное. На тот раз не я была жертвой. Сон стал темнее, словно нырнув еще глубже в мутную воду. На смену покою пришел страх, который уже успел мне позабыться. Я совершенно беспомощна, зажата в чьей-то крепкой хватке, на шее ощущается горячее дыхание, вызывающее внутри только ледяные волны, делающие меня послушной куклой. Клыки. Застрявший в груди крик.
Я подскочила на кровати, усмиряя свое хрипловатое дыхание. Комната превратилась в печку, воздух в ней, казалось, нагрелся до сумасшедшей температуры, превратив воздух в жидкую лаву. Одеяло пропиталось моим потом, прилипнув, словно отравленный плащ, принесший смерть Гераклу. Я с трудом сползла с кровати, опустив ноги на прохладный пол. Несмотря на это пекло, мое тело все еще дрожало в мелком ознобе, а ритмичный стук сердца был всем, что мне удавалось расслышать.
Часы показывали девять вечера, а значит, Эдриан с Виллисом уже приводили свой план в действие, и я не могла ничем помочь. В груди шевельнулась обида, что парень даже не удосужился разбудить меня, чтобы попрощаться. Вдруг я видела его в последний раз в жизни? Внезапный страх раздвоился, напомнив мне о странном сне. Один раз – случайность, дважды – очень странная случайность.
Я подтащила к себе рюкзак и достала небольшой разлинованный блокнот с ярко-голубыми страницами. Мне стоило записать ощущения, пусть кошмары вкупе с моим богатым воображением и не являлись уж такими редкими гостями. Но что-то здесь было не так, я чувствовала это, хоть и не понимала. В любом случае мне следовало хоть чем-то занять себя до возвращения вампиров, чтобы окончательно не сойти с ума.
Строчки ровно ложились на бумагу, вот только я и потеряла сноровку, несколько месяцев не беря в руки ручку. Буквы казались какими-то кривоватыми, а наклон менялся чуть ли не в каждом слове. Но это меня расслабляло, помогая собрать мысли воедино. Где-то на третьем листе я готова была рассмеяться своей глупости и подозрительности. Теперь это казалось лишь очередным кошмаром, за которым ровным счетом ничего не стояло. Что удивительного, если они снились мне по возращение в этот город? Страх порождал только страх, который не отпускал даже во снах.
