Текст книги "Право последнего вздоха (СИ)"
Автор книги: Елена Кипарисова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Мой взгляд в который раз прошелся по комнате, пытаясь отыскать хоть что-то, способное мне помочь. В небольшой рюкзак отправилась пара тысяч рублей, сэкономленная еще со школьных времен, дневник, заполнять который последнее время вошло в привычку, и фонарик. Я вспомнила о письме Виолетты и после долгих поисков откопала смятый листок в вещах, среди немногочисленных футболок. Номер остался нетронутым, хотя мне даже не верилось, что Эдриан так просчитался, оставив мне возможность связаться с девушкой. Клочок бумаги с цифрами отправился в мой карман, но я еще точно не знала, стану ли вообще набирать их или нет.
Оставалось самое сложное – выбраться из дома. Эти катакомбы стали мне практически родными, но попасть на поверхность самостоятельно стало серьезной проблемой. Дедушку Эдриана видимо редко посещали смертные, потому что вход, а он же и выход, находился высоко над головой, а я действительно не очень хорошо прыгала. Узкий луч света прошелся по прямоугольному проему, затем обыскал стены – ни лестницы, ни веревки, ничего. Это оказался тупик. Я тяжело вздохнула, но решила не расстраиваться, наверняка существовал другой способ выбраться из этого подземелья. Мне только оставалось найти лестницу, ведущую на первый этаж.
Я обернулась и резко застыла, когда луч фонаря выхватил сгорбленную фигуру, затянутую в черный балахон.
– Тебе лучше остаться, – просипел старик, не делая и попытки приблизиться ко мне.
– Я не могу, мы больше не можем ждать. – Мой голос охрип, и мне пришлось прокашляться, чтобы убрать из него эти уязвимые нотки. – Мне нужно все разузнать, но мама останется здесь. Пока, по крайней мере.
– Тебе тоже стоит, – настаивал он. – Эдриан будет волноваться.
– Да, пожалуй. – Мне не хотелось спорить на эту тему, но упоминание его имени больно резануло по сердцу. – Но я постараюсь вернуться как можно скорее. Вы отпустите меня?
– Ну, ты же не пленница, а гостья. Я провожу тебя на поверхность, но пожелал бы, чтобы ты передумала. Там слишком опасно.
– Везде опасно, – ответила я, даже не рассчитывая, что старик так просто отпустит меня. – Вы не скажите Эдриану?
– Скажу, но лишь когда он придет, здесь, к сожалению, нет связи.
– Спасибо, – кивнула я, благодаря Бога, что все так удачно складывается. – Я скажу ему, что вы старались меня остановить.
Мы проследовали запутанными заброшенными коридорами, пока не вышли в бетонной лестнице, кое-где обвалившейся, с проступающими из камня проржавевшими металлическими прутами. Я осторожно коснулась тонких перил, чувствуя, как они шатаются под моей рукой.
– Она выстоит, – увидел мое сомнение дедушка Эдриана. – Просто не делай резких движений. Дальше свернешь налево и дважды направо, пока не натолкнешься на тяжелую заколоченную дверь. Слева от нее будет окно, закрытое лишь на щеколду. Я позже закрою его за тобой.
Я старалась не думать, что от каждого моего шага ступени рассыпаются мелкой пыльцой. Фонарик давал слишком мало света, выхватывая то тут, то там глубокие трещины, от вида которых ноги начинали трястись только сильнее. Подъем не оказался долгим, и вскоре передо мной открылось огромное пространство, заваленное всяким ненужным хламом и строительными материалами настолько, что казалось не осталось даже тропинки, чтобы пройти между огромными кучами. Я смело шагнула вперед, чувствуя как непонятный иррациональный страх крепнет с каждым шагом. Все дальше от безопасности, все ближе к ночным кошмарам, которые собирались стать реальностью.
Путь из заброшенного дома занял у меня всего пятнадцать минут, и вскоре я уже стояла на земле, вдыхая все еще горячий, после солнечного дня, воздух. Сумерки уже успели опуститься достаточно низко, чтобы сделать все вокруг угольно-серым, но ночное небо еще выглядело пустым, словно грозовое море, без единой сверкающей точки-звезды. Я поправила капюшон и получше перехватила лямку рюкзака, путь предстоял долгим. Пустырь в темноте казался чужой необитаемой планетой, и чувство одиночества именно сейчас оказалось как никогда сильным. Рука еще крепче вцепилась в фонарик, луч которого дрожал, виляя из стороны в сторону. Я старалась убедить себя, что это не от страха, но холод в кончиках пальцев говорил об обратном.
Первые огни города не показались спасительными, даже наоборот, вместе с искусственным светом пришла странная уязвимость, и мне захотелось как можно скорее нырнуть в тень. Поток машин стал только плотнее, мигая ярко-красными огнями и напоминая огромную кровавую реку. Я не стала рисковать и искать попутку, найдя желтое такси, выжидавшее вдоль дороги. Мужчина даже не удился прозвучавшему адресу, просто кивнул, назвав астрономическую сумму. Мне пришлось согласиться, учитывая, что автобусы в эту часть города были большой редкостью, хотя мысль ловить на обратном пути попутку не радовала. Но приходилось чем-то жертвовать.
Машина тронулась, и я немного расслабилась, чувствуя себя в относительной безопасности. Где-то там, в глухих тенях, вдали от городских огней, скрывались стражи, безжалостные, лишенные любых человеческих эмоций, натренированные на выполнение приказов. Мне совсем не хотелось стать их жертвой, тогда почему машина неслась все быстрее, отдаляясь от шумных улиц? Потому что казалось, что я ожидала собственной казни, мучаясь в темнице. Ошибка или нет, в данный момент это не имело для меня ведущего значения, и по большей части виной тому была обида на Эдриана, который просто ушел, подтолкнув к необдуманному шагу. Все приходилось делать самой.
– Можно позвонить с вашего телефона? – спросила я, вспомнив о номере, покоившемся в кармане. – Мне нужна всего минута.
Мужчина бросил на меня строгий взгляд в зеркало заднего вида, а потом передал тонкий мобильник, так ничего и не сказав.
Пальцы не слушались, не попадая по сенсорным кнопкам, и вызов пошел только с третьей попытки. Я вслушивалась в длинные гудки, пятый, шестой… В трубке раздался щелчок, а потом голос Виолетты, такой знакомый и реальный, что телефон чуть не выпал из рук.
– Информационная служба, оставьте ваше сообщение после сигнала.
Еще один щелчок, и я тут же сбросила вызов. Служба чего? Разве это не ее мобильный?
– Что, не отвечают? – хмыкнул водитель.
– Нет, автоответчик. – Телефон вернулся в бардачок.
Это все было очень и очень странным. Информационная служба… Я нетерпеливо ерзала на сиденье, желая скорее покончить с этим и, в тоже время, боясь, в глубине души рассчитывая, что поездка продлится вечно. Но унылые деревья заменили яркие огни домов, здесь ночь казалась еще темнее, словно черный туман, пугливо прячущийся от слепящих фар машины. Машина остановилась и мое сердце вместе с ней. Я была готова передумать, лишь бы не остаться совершенно одной в этой глуши, но как бы на меня не кричал внутренний голос, как бы он не возмущался моей глупости, рука сама потянулась, отдавая таксисту необходимую сумму, а потом открыла дверцу машины, впуская душный воздух, пахнущий какими-то цветущими травами. Как только я ступила на дорогу, то двигатель вновь взревел, оставляя меня в клубах едкой пыли. Рюкзак стал неподъемным, оттягивая плечо, а ноги свинцовыми, не желая делать ни шага. В глубь леса вела узкая тропинка, почти тут же теряясь из виду, потому что лунный свет не проникал сквозь густую крону деревьев.
Я тяжело вздохнула, но все же постаралась вспомнить все, что рассказывала об этом месте мама. До нужного дома оставалось пройти чуть глубже в лес, быстрым шагом – не более десяти минут. Но сейчас стояла ночь, и перспектива гулять по лесу совсем не радовала. Озираясь, я все же двинулась вперед, стараясь ступать аккуратно и не шуметь, держась поближе к деревьям и их густой тени. Фонарик так и покоился в рюкзаке, его свет мог меня выдать, хотя, если здесь были стражи, им могло хватить и просто моего запаха. От этой мысли сердце кольнуло, и я оступилась, чуть не упав. Звук треснувшей под ногами ветки походил на выстрел. Мне пришлось замереть на несколько минут, чтобы убедиться, что никого нет рядом. Лес оставался спокоен, сонно отвечая шелестом листвы и редкими криками ночных птиц. Все должно было решиться сегодня. Спасение или трагический финал.
До нужного дома оставалось совсем немного и мне казалось, что среди скрюченных ветвей уже мелькает его светлая крыша, когда резкий порыв ветра заставил меня задрожать. Кто-то был рядом, совсем близко. Вот только звуки не выдавали его присутствия. Я начала пятится назад, всматриваясь в темноту и видя врага в каждой тени. Сердце грохотало в груди, дыхание участилось, страх охватил каждую мою клеточку, в одно мгновения превращая из охотника в жертву. Неожиданно спина натолкнулась на что-то твердое, но это и отдаленно не напоминало ствол дерева. Совершенно забыв обо всем, я попыталась закричать, открыв рот для глубоко вздоха. Но чья-то горячая рука закрыла его, превратив мольбы о помощи в тихое мычание.
– Тео, это я.
Я попыталась закричать вновь, вдруг распознав, кому принадлежит этот хрипловатый мелодичный голос. Отец.
– Я отпущу тебя, а ты будешь хорошей девочкой и перестанешь кричать.
Рука исчезла, и в легкие наконец хлынул свежий воздух. Я не знала что делать – кинуться ему на шею, расплакаться, разозлиться или убежать. Чувства внутри меня боролись друг с другом, меняясь местами, отступая и захватывая снова.
– Мы должны уходить, – первым заговорил отец, его слова звучали глухо из-за капюшона, практически полностью скрывающего лицо. – Заберем твою мать и исчезнем из города. Нужно торопиться, времени все меньше.
– Но тот мужчина…
Он не позволил мне договорить.
– Я был у него, мы ничем не можем помочь. Ньюбелз уже поработал с ним.
– Ньюбелз? – Это имя всколыхнуло неприятные воспоминания. – Так это он? Но…
– Зачем ты вообще приехала? Я бы сумел найти тебя в городе. – Отец схватил меня за руку, потащив по тропинке, которой я только что шла. – Почему Эдриан позволил, раз знал, что его отец объявил охоту на нас.
– Он не знал… – А так ли это?
– Не знал? Как можно не знать, что отец отключает чувство самосохранения одним только усилием мысли? И ты веришь в это?
Нет, я не верила. Больше не верила. Это походило на ушат холодной воды, окончательно меня разбудивший. Вот и вся история, короткая и ясная. Все встало на свои места. Неужели все это было правдой?
– Идем же. – Отец резко замер, и я натолкнулась на его широкую спину. Рука, сжимавшая мое плечо, напряглась. – Стражи пойдут за твоим запахом. Он осел на ветвях, здесь же нет ветра.
Эти стальные нотки заставили сердце предупредительно замереть. Мы действительно были в опасности. Теперь вдвоем.
– Черт, я же знал, что ты сунешься в это, почему не подготовился. – Казалось, температура вокруг нас резко упала. – Прости. Нам придется разделиться. Сейчас.
Глава 16
Страх заставлял двигаться вперед, хотя мне все сложнее удавалось разобрать дорогу. Я только надеялась, что правильно выбрала направление и постепенно отдалялась от загородного дома. Сердце стучало так громко, что его биение заглушало остальные звуки, дрожь только усилилась, заставляя спотыкаться и терять прежний темп. Отец пошел в противоположную сторону, и в душе засел тяжелый горький комок, грозящийся в скором времени обернуться слезами. Я чувствовала себя брошенной, а непроглядная темнота ночи только усиливала это чувство. Он просто ушел, избавился от меня, как только возникла угроза. Возможно, у него были причины, но думать становилось все сложнее, в то время как внутри разрушительной волной поднимался ужас. От моей былой уверенности ничего не осталось, и я вновь превратилась в маленькую напуганную девочку.
Впереди раздался лай собак, вынудивший меня замереть. Так близко и так громко, кто бы удивился, что хозяин позаботился об охране для своей территории. Это явно были не маленькие терьеры. Я знала, что они чуют страх, а мой наверняка разносился за версту. Ноги сами собой понесли меня обратно к дому, потому что обогнать или обойти их не представлялось возможным. Очередная ошибка. Как только я не смогла предвидеть этого? Стражей поблизости, свору сторожевых псов? Отец сказал мне двигаться к трассе, но не предупредил о собаках. Я бежала, не разбирая дороги, путаясь в ветвях, совсем потерявшись в этом лесу и уже даже не веря, что куда-то выйду. Частое дыхание собак и хруст веток подгонял, каждый мускул работал на пределе, так, что от напряжения ступню начала сводить судорога. Мне пришлось остановиться, замерев у высокого ствола дерева. В лесу стало светлее, мерцание просачивалось сквозь кроны деревьев, даря неожиданную надежду. Дом оказался совсем рядом, впрочем, как и собаки – они замедлились, словно понимая, что я уже никуда не денусь, загоняя в угол, окружая. Мне оставалось всего лишь пробежать пару метров, надеясь, что входная дверь не заперта, или хозяин забыл закрыть окно. Вот только это придавало новое значение слову «ловушка», словно подарок для стражей. Вопрос стоял так – сдаться сейчас, или прожить еще несколько минут. Или иначе – умереть быстро или под пытками вампиров. В доме мог быть черных ход или хоть какое-то оружие. Выбор стал очевиден.
Я добежала до дома, преодолев три ступеньки крыльца, и дергая за ручку, но та не поддалась. Отец же говорил, что был в доме! Второе окно оказалось слегка приоткрыто, что не бросалось в глаза из-за царящего там мрака. Свет горел лишь в одной комнате на втором этаже, выглядя совсем сиротливо. Я подпрыгнула и оперлась на подоконник, подтягиваясь. Буквально через секунду лай собак раздался совсем близко, и горячее дыхание обожгло щиколотку. Два огромных добермана пытались влезть в дом вслед за мной, уже готовь к прыжку, но мне удалось вовремя захлопнуть раму.
В доме тишину разрушало только мое частое дыхание, казалось, весь воздух в мире не мог успокоить горящие легкие. По коже пробежал холодок, словно снаружи было не жаркое лето, а заснеженная зима. Изысканный интерьер гостиной умирал в темноту, теряя свою красоту, оставаясь лишь неясными угловатыми тенями. Словно маяк в ночном море, широкая полоска света освещала лестницу на второй этаж, напоминая дорогу в рай. Это сияние завораживало, заставляя замереть и прислушаться. Наверху раздался шорох, словно кто-то скреб ногтями по паркетному полу, а потом мягкий отзвук шагов. Отец сказал, что его не спасти. Перед глазами встал прошлый кошмар, теперь все это происходило наяву, человек собирался перерезать себе горло, а я стояла в его гостиной и просто выжидала. Что со мной случилось? Но время шло, и мне нужно было уходить, стражи могли появиться в любую минуту, хотя они дождутся самоубийства старейшины, иначе вся эта паутина потеряет смысл. А что если мужчина не умрет. Внезапное озарение подарило надежду.
Я взметнулась вверх по лестнице, оглядываясь по сторонам и пытаясь уловить что-то знакомое. Полумрак вернул меня в мой сон – просторная комната, худощавая фигура, темнеющая на фоне окна. Он даже не обратил на меня внимания, словно и не слыша шагов за своей спиной. Тени на полу колебались, но не двигались, они не были живыми, просто черные пятна, прячущиеся от слабого сияния лунного света и спокойного сияния настольной лампы. Только подойдя ближе, я увидела в руке мужчины нож – он сжимал его так сильно, что кисть дрожала от напряжения, словно не принадлежа остальному телу. Мне нужно было лишь остановить его, просто отобрать нож.
Мои шаги лишь легким шорохом раздавались по комнате, сливаясь с шумом листвы за окном. Я была так близко, всего в трех шагах, когда фигура дрогнула, сначала согнувшись пополам, а потом развернувшись, шагнув мне навстречу.
Крик застрял в горле, а легкие сжали невидимой сильной рукой – все повторялось точь-в-точь, только на этот раз не существовало возможности проснуться. Человек смотрел сквозь, видя и не видя меня, зная, что случится, но не в силах исправить. Мертвый взгляд. Казалось там, внутри, он колотил в невидимую, прочную стену, кричал, но лишь окончательно терял силы.
– Положите нож, – мягко попросила я, совсем не уверенная, что старейшина услышит меня, а тем более поймет.
Лицо мужчины исказилось, а его взгляд медленно скользнул к оружию, словно он даже и не знал, что держит его в руке. Секунда, но ничего не произошло. Казалось, мир вокруг застыл, ни звука, ни движения, только невыносимое ожидание, натянутое между нами звенящей струной.
Я старалась не показывать своего страха, один неуверенный шаг вперед дался мне тяжело – ноги стали свинцовыми, медленно скользя по полу. Неожиданно ход часов стал слишком громким, секунда за секундой. Он бил по ушам, отвлекая, не позволяя игнорировать.
– Прошу, не нужно. – Мужчина даже не дрогнул. Его взгляд вызывал холод, словно вот-вот с потолка начнут падать снежинки, а под ногами осядет иней. – Прошу. Все хорошо, вы не должны этого делать.
Он, вероятно, кивнул, но не сделал ничего, чтобы послушаться. Его рука стала медленно подниматься вверх, нож ловил скупые отблески света, мерцая ледяными гранями. Слишком близко к горлу, всего в одном шаге от самоубийства.
– Прошу не надо. – Я в отчаяние кинулась ему навстречу, забыв обо всех предосторожностях. – Брось этот чертов нож!
Мужчина не ожидал такого и отступил на шаг, но его замешательство не продлилось долго – он резко оттолкнул меня, убирая со своей дороги. Я споткнулась о ковер и повалилась на спину, нож опасно прочертил в воздухе петлю и упал рядом. Старейшина взвыл, хватаясь за голову и сгибаясь пополам. Его агония пугала, но в тоже время притягивала как в фильме ужасов, когда ты не можешь оторваться от экрана даже в самые страшные моменты.
Я подползла к ножу на четвереньках, отбрасывая его еще дальше, но мужчину, кажется, тот больше не интересовал. Он поднял на меня печальный взгляд, плавно осмотрел комнату, а потом начал отступать назад к окну. Шаг за шагом, становясь все слабее, теряя человеческие черты.
Можно было подумать, что я победила, но как всегда просто не доиграла до конца. Старейшина резко вскочил на подоконник, с такой скоростью, которую совсем не ждешь от дряхлого старика, а после бросился на стекло, прорываясь наружу. Звон осколков заполнил уши, а потом все затихло. Я не слышала удара от падения, убеждая себя, что он приземлился на клумбу или второго этажа было недостаточно, чтобы разбиться насмерть. Ноги дрожали, и мне с трудом удалось подняться. Из оконной рамы торчали острые окровавленные зубья, словно пасть адского пса, только что поглотившего свою жертву. Из-за ночного сумрака первое время ничего не удавалось рассмотреть, только неровную землю, укрытую угольными тенями. Я присмотрелась, в панике вглядываясь дальше, не в силах дождаться пока глаза привыкнуть к темноте.
Никто не смог бы выжить после такого. Низкая оградка всего в полметра высотой огораживала небольшой прямоугольный садик, состоящий из удушливых ирисов и еще каких-то ярко-красных как пламя соцветий. Мужчина приземлился именно на нее, будто точно знал и планировал именно это. Острые прутья прошли сквозь грудную клетку, едва выступая на коже багряными пятнами. Его голова была откинута назад, руки раскинуты в сторону – словно тряпичная кукла, выброшенная на мусорку. В груди болезненно защемило, в легких стало не хватать воздуха, отчего перед глазами поплыли размытые круги. Я с трудом боролась с тошнотой, чувствуя, как горло стягивает невидимыми тисками. Он умер! Ноги подогнулись, и мне пришлось ползти на корточках, пытаясь как можно скорее добраться до двери. Что-то защекотало мои щеки, и только позже я поняла, что это слезы. Внутри нарастала паника, а мысли путались, выхода не было.
Я уже добралась до кухни, в надежде отыскать черный ход, когда услышала мимолетный шорох. Словно порыв ветра, всколыхнувший застоявшийся воздух. Дом мгновенно ожил, протестуя против вторжения, предупреждая, что чужаки уже близко.
– Вы его родственница? – Я обернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с высокой женщиной, слишком бледной для обычного человека. – Мы сочувствуем вашей потере.
Мое тело превратилось в камень, каждый мускул напрягся, застыв, и не в силах даже дрогнуть. Скорее всего, она все прочитала по лицу, увидев панику, учуяв в воздухе запах страха. Женщина сложила два и два, и в одно мгновение маска доброжелательности спала, обратившись в хищный оскал. Это дало моему телу необходимый толчок.
Паника захлестнула подобно лавине, врезаясь в меня, пронзая насквозь. Я развернулась, пытаясь обогнуть ее и добраться к спасительному выходу. Рука коснулась дверной ручки, ощущая ее шероховатость, секунда, створка поддалась, открываясь. Но вампирша и не пыталась остановить меня, заранее зная, что побег невозможен. Мое сердце упало, казалось даже перестав биться. За дверью оказалась кладовка. Я так и застыла, осматривая ровные деревянные полочки, заставленные разными баночками.
– Вам придется пройти с нами. – Холодная рука скользнула по моему плечу, вызывая приступ животного страха. – Мы о вас позаботимся.
Я дернулась, но все безрезультатно, ее костлявые пальцы только сильнее вцепились в плечо, с тем же успехом можно было сражаться с мраморной статуей. Это оказался проигрыш, финал. Мне некуда было отступать.
– Да как вы смеете! – провизжала я, изображая истерику, и это вышло даже слишком натурально. – Мой дядя мертв, а вы еще что-то требуете? Отпустите меня! Господи, увезите его тело, быстрее, не могу на это смотреть! Мне нужно в больницу! Следует убрать кровь, не могу видеть дом в таком состоянии!
Женщина засомневалась, хотя едва ли это можно было прочесть по ее лицу. Она являлась новичком, только привыкая к своей новой сущности, пытаясь примериться с действительностью. И вампирша боялась, один неправильный шаг мог отправить ее в небытие, Совет не прощал ошибок.
– Ну, – продолжала давить я, – вперед. Позаботьтесь о нем, где ваше уважение к члену Совета?!
Женщина отступила, послушно склонив голову. Ее фигура колыхнулась, а потом исчезла, словно неудачный мираж. Мне хватило времени, чтобы все-таки отыскать заветную дверь, ведущую во внутренний дворик, в лицо ударил порыв свежего воздуха. Это почти походило на чудесное спасение, но я боялась в это верить, зная вампиров – их бесшумные молниеносные движения, невероятное чутье. Но лес был так близко, они могли замешкаться, растеряться, Стражи не отличались большим умом. Смерть старейшины наверняка интересовала их куда как сильнее, да и кто смог бы узнать меня?
Под ногами хрустели ветки, выдавая каждый мой шаг, но я не оглядывалась, уходя все дальше и дальше от дома, который казался мертвым, как и прежде – ни голосов, ни ярких огней – ничего не выдавало произошедшего.
Но, тем не менее, бессмертные были рядом. Я всхлипнула от отчаяния, понимая, что они наверняка уже поняли свою ошибку, и сейчас все стражи сосредоточены на одном – найти беглянку. Оставалось надеяться, что они все же решат взять меня живой, а не мертвой.
Вокруг стало совсем темно, что значило, что я слишком углубилась в лес, а шоссе так и не маячило среди сплетенных ветвей. Возможно, дорога была выбрана неверно, но в тот момент это не имело большого значения, главным стал бег. Частое дыхание, бешеный стук сердца, ветер, свистящий в ушах, боль, начинающая зарождаться в боку. Темп снизился, тело стало сдаваться, когда что-то резко перехватило меня за талию, выбив из легких последний кислород. Я словно врезалась в металлическую балку, живот скрутило, возвращая опротивевшую тошноту. Крик застрял в горле, став лишь приглушенным стоном боли. В глазах плясали разноцветные огоньки, а в голове гудело как после удара.
– Что ты здесь делаешь? – Голос пробился сквозь громкий шум в ушах, но смысл ускользал от меня, его затмевала паника. – Что ты здесь делаешь?
Мою талию охватывали сильные руки, сжимая так, что, казалось, собирались переломить позвоночник. Я обмякла, совершенно дезориентированная, выпавшая из реальности. Кто-то сильно встряхнул меня, потащив дальше, совершенно в другом направлении. Очень медленно странные звуки, кружащиеся вокруг, стали складываться в низкое бурчание такого знакомого голоса.
– Какого черта? Так сложно было просто подождать? Нет, нужно было влезть в самое пекло? Может, еще с повинной явишься? – Эдриан тащил меня сквозь заросли кустарника, игнорируя вытоптанные тропинки. – Черт, Тео…
Я обернулась, пытаясь различить его лицо сквозь туманный полумрак. Он был сердит, черты лица резко заострились, щеки впали, очерчивая скулы, темные прежде глаза сейчас сверкали недобрым огнем, превращая его в настоящего зверя. Неожиданно парень замер, прижав меня к себе еще сильнее, и оглядываясь по сторонам.
– Почему ты не попытался его спасти? – хрипло прошептала я, с трудом приходя в себя, но еще до конца не осознавая, что Эдриан рядом, а потому не чувствуя долгожданной радости. – Ты же…
– Молчи, – шикнул он, загораживая меня своей широкой спиной и напрягаясь, словно пума, готовая к прыжку.
– Члены Совета требуют ее присутствия на допросе. – Голос не выражал ровным счетом ничего, напоминая шорох гравия.
– Она никуда не пойдет, – практически зарычал парень, уже собираясь наброситься на стража, но передумав. Его тело начало расслабляться, теряя прежнюю агрессию.
Я мельком выглянула из-за его спины, заметив несколько черных фигур, окруживших нас со всех сторон. Как бы мне не хотелось верить в непобедимость Эдриана, но он ничего не мог сделать против полудюжины стражей. Это должно было вызвать страх, но сердце даже не ускорило своего ритма. Я просто выжидала, не зная, что делать дальше. Как поступить? Все планы катились к черту, все рушилось на глазах, все страхи становились явью. Я чувствовала сомнение Эдриана, то, как его взгляд метался по молчаливым теням, а рука сжимала мою ладонь все сильнее. Выхода не было, и не стоило ждать чуда. Мне хотелось вернуть все назад, поступить иначе, взять свои эмоции под контроль, но следовало смириться с реальностью. Я решила все за всех. За отца, которому, вероятно, все же удалось скрыться, за маму, которая так и останется ждать, за Эдриана, поставленного перед выбором. Я не захотела ждать, и вот итог.
Молчание стало невыносимым, стражи не двигались, словно время сейчас не имело особого значения. Они знали, что получат меня рано или поздно, с согласия моего вампира или без него. С этой мыслью пришло смирение, а в душе закружилась обреченность. Можно было больше не прятаться.
Эдриан повернулся ко мне, словно пытаясь что-то сказать, но только сильнее сжимая губы. Его глаза стали непроницаемо-холодными, совершенно чужими. Я словно заглядывала в бездну, затягивающую в пустоту, небытие. В следующую секунду он притянул меня к себе и оттолкнул навстречу стражам, словно выбрасывая ненужный мусор.
– Забирайте, вы должны заключить ее под стражу. В отдельную камеру, она очень опасна.
Тени двинулись на меня, мелькая перед лицом так быстро, что кружилась голова. Я начала оседать на землю, теряя равновесие. Мой взгляд пытался отыскать Эдриана, но натыкался лишь на темноту. Какая-то доля секунды и зрение пропало совсем. Я чувствовала влажную сырую землю перед самым лицом, слышала тихий голос леса, дальше… ничего.
Сознание вернулось вспышкой боли, пронзившей висок, следующим пришел холод. Я вздрогнула, открывая глаза.
– Лучше пока не двигайся. – Звук отскочил от стен и стал слишком громким. – Скоро головокружение пройдет.
Мне удалось сфокусировать зрение. Я лежала на каменном полу, лишь слегка прикрытым сырой, начинающей гнить, соломой. Эдриан на корточках сидел напротив, склонив голову, словно на расстоянии пытаясь определить мое состояние. Друг от друга нас отгораживала металлическая решетка.
– Прости, – почти шепотом произнес он, взлохматив руками волосы. – Мне пришлось.
– Что пришлось? – Мне потребовалось время, чтобы понять, где я нахожусь. В тюрьме, стражи обнаружили меня, а парень просто бросил им на растерзание. – Отца поймали?
– Нет. – Это вызвало ленивую улыбку – значит, все было не так уж и плохо. – Нечему улыбаться, ты просто пошла к ним прямо в руки!
– Что со мной будет? – Я надеялась, что у меня останется время, чтобы продумать план спасения. – Я пленница?
– Ты – приговоренная. – Это звучало не очень хорошо. – Отец еще не знает о тебе, но это дело времени. Тео, я не могу тебя вытащить.
– И что это значит? – спросила я, не понимая, к чему он клонит. Мне не хватало мужества, чтобы осознать, насколько все плохо.
Они же не могли убить меня? Я была женой вампира… но еще и предательницей.
– Совет решит твою судьбу, – грустно ответил он, пряча глаза. – Просто молчи, ладно. Ничего им не говори.
Над нашими головами раздался металлический скрежет. Вампиры могли передвигаться бесшумно, и видимо это было сделано, чтобы запугать заключенных, заставить вздрагивать от каждого шороха.
Черт, это работало. Меня била сильная дрожь, страх, разбавленный холодом, заставлял мышцы часто сокращаться, отчего все труднее удавалось оставаться на месте. Я стиснула зубы, опираясь ну руки в попытке принять вертикальное положение. В глазах начало двоиться, темные прутья придвинулись ближе, делая мою камеру еще меньше. Когда зрение восстановилось, и мой взгляд вернулся к Эдриану, он был уже не один – рядом с ним стоял его отец, высокий, молчаливый, устрашающий. Сердце пропустило удар, выдавая меня с головой.
– Какой сюрприз, да, Эдриан? – Мужчина опустил взгляд на сына, который даже не шевельнулся, застыв, и всматриваясь в стену позади меня. – Слухи о твоей смерти, очевидно, слишком преувеличены. Преступники всегда возвращаются на место преступления.
Никто ему не ответил. Мы прятали взгляд, боясь встретиться с этими холодными жестокими глазами, словно он мог прочитать самые сокровенные мысли, добраться до самой сути, раскрыть нас. Но Ньюбелз расшифровал наше поведение по-своему.
– Встреча бывших возлюбленных, почему она всегда становится такой неловкой? Тео, разве ты не рада нас видеть? Мы по тебе скучали, особенно Эдриан, но даже он сумел примириться с этой боль.
– Отец, просто ставь ее, пусть с этим разбирается Совет, – мрачно проговорил вампир, поднимаясь в полный рост. – Это уже не наши проблемы. Не вмешивайся.
– Эдриан, я понимаю, что это бередит старые раны, и ты хочешь поскорее обо всем забыть, но этот человек, – он буквально выплюнул последнее слово, – оскорбил честь нашей семьи! Охотник, обманом проникший в ряды бессмертных! Я этого так не оставлю.
– Это в прошлом.
– Возможно, для тебя.
Я лишь молча наблюдала за их перепалкой, мысленно благодаря Бога, что Ньюбелз не знал, где и с кем его сын провел последние месяцы. Значит, ему не угрожала опасность, в отличие от меня. Оставалось только догадываться, что за наказания могли родиться в голове старшего вампира. Я должна была с этим справиться.
