Текст книги "Любовь серого оттенка"
Автор книги: Елена Инспирати
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Я хочу так думать.
Мы вернулись к моему дому, и я с букетом цветов встала напротив Дэйва. Долго смотрели друг другу в глаза непонятно с какой целью.
Между нами нет даже симпатии, этого не скроешь, хоть и обладаем довольно-таки обычной внешностью, которая вполне нравится людям. Он красив, да, но я не пищу от восторга, хоть и глаза его выразительны, что является редким случаем. Но в любом случае это не имеет значения, главное постараться разглядеть в нем то, что способно влюбить меня моментально.
– Пока, – произносит он, приближается ко мне и целует в щечку, ближе к уголку губ. Я слегка приподнимаю плечи из-за неожиданности, но принимаю этот жест как ответ на мой дневной поцелуй.
– Пока. Спасибо за день, – последний раз смотрим друг на друга, после чего расходимся в разные стороны.
А нашим путям пришлось пересечься.
Мама была в восторге, что я пришла с букетом. Она даже не знает Дэйва, но уже его любит.
– Да, он очень хороший, – произношу я, когда восхищения мамы заканчиваются, а вопросы перестают требовать ещё какого-либо ответа.
Наступила ночь. Я сижу в полном мраке, освещая фонарем лишь белые розы, стоящие в вазе. Я уже полностью готова к встречи с «тёмным», но что-то мешает мне сорваться с места и встретиться наконец с ним.
Волнение. Сердце ещё сильней стучит, чем обычно. Каждый момент сна оставил свой отпечаток, и все эти следы связаны с ним. Стоит ли вообще воспринимать всерьёз то, что приснилось мне, больной на голову девушке?
Глава 21
Сижу на подоконнике, свесив ноги вниз, вдыхаю свежий ночной воздух. Пятка ударяет об стену дома и снова отлетает вперед, лишь на секунду задерживаясь в пространстве. И мое глупое занятие не прекратилось бы ещё несколько жалких минут, если бы нога не попала в плен чьих-то рук.
От неожиданности я дернулась, и пальцы с силой сжали мои щиколотки.
– Эй, ты опять шутишь? – прошипела я, так как окно до сих пор было открыто и любые звуки могли донестись до спальни родителей.
– Ты чуть не пнула меня своей ногой, я лишь защитил свое лицо.
– Я ведь не специально, сам подкрадываешься. Отпусти меня, я спрыгну.
Вместо того, чтобы послушаться, он дернул меня за ногу, и я соскользнула вниз, ударяясь спиной об выступающий, острый край. Плотная одежда не спасла меня, неприятное жжение прошлось по коже, обтягивающей позвонки. Когда ноги коснулись земли, приняв на себя удар моего небольшого падения, я сразу схватилась за пораненное место.
– Зачем ты так? – кинула возмутительный взгляд в сторону, где должен был стоять он.
– Я не специально.
– Да, конечно. Твоя рука случайно дернула мою ногу.
– К ней все претензии.
– Раз так, – я выпрямилась и на ощупь нашла «темного». Стоял он близко, поэтому я сразу вцепилась в «виноватую» руку. – Не хорошо так делать, многоуважаемая рука таинственного «темного». Мне было больно, получи сдачу, – глупо, но я ударила ладонью по каменному плечу.
– Как больно, твоя месть жестока, – сарказм было сложно не уловить.
– Я старалась.
– Мы только встретились, а ты уже ворчишь, – он задел моё плечо, вероятно желая подойти к окну и закрыть его.
– А ты сразу причиняешь мне боль.
– А ты продолжаешь возмущаться.
– Значит, я и закончу. Как дела? – меньше всего сейчас хотелось пререкаться с ним.
– Нормально.
– Это весь твой ответ?
– Да.
– А как насчёт того, чтобы спросить то же самое у меня?
– Мне это неинтересно.
– Ладно, – попыталась скрыть обиду, но наверняка голос всё выдал. Или лицо, которое он отчётливо видит.
– Как у тебя дела? – на выдохе произнес он, демонстрируя всё своё нежелание задавать этот «глупый» вопрос.
– Не делай мне одолжение. Чем мы сегодня займёмся?
– Ничем.
– Зачем я тогда тебе нужна?
– Потом узнаешь.
Снова вспоминаю сон, как он говорил, что всё узнал и пора заканчивать. Будет ли это ещё одним совпадением с реальностью?
– А ты самый настоящий человек-загадка. С каждым днём все таинственней.
– Я уже многое тебе рассказал. Разве этого не достаточно?
– Я порой бываю очень любопытной.
– Попытайся смирить свой аппетит за чтением какой-нибудь книги. Вы же такие прилежные.
– Бывает такой сильный голод, что ничто не может его утихомирить.
– Возьми толстую энциклопедию.
– В ней не пишут о тебе, а меня сейчас это волнует больше всего.
– Тогда ходи голодная.
– Чего и требовалось ожидать, – я обреченно всплеснула руками. – Может, хотя бы прогуляемся?
– Пошли, – я стала вытягивать руки в его сторону, но дотянуться так и не смогла.
– Ты где? – помахала руками, но не наткнулась на него.
– Здесь я, – послышался шепот со спины, и я тут же подпрыгнула и развернулась в сторону доносящихся звуков.
– Ты скоро меня заикой сделаешь! Нельзя же так.
– Приношу свои извинения.
– Было бы прекрасно, если бы они были искренними, – чтобы не упустить его в очередной раз, я резко вцепилась в его одежду.
– Какая ловкость, Аврора, от тебя не убежать.
– Хватит паясничать, – я подошла к нему вплотную и сильней сжала ткань. – Можем идти?
– Как только ты схватишь меня за руку, мы пойдем.
– А сейчас я за что держусь?
– Тебе лучше не знать.
– Господи! – я быстро убрала руки и обняла саму себя за плечи. Не знаю, что заставило, как ошпаренную, отскочить от него: либо нежелание получить подзатыльник, либо смущение.
– Вроде уже достаточно общаемся, а ты все никак привыкнуть не можешь, – он тянет меня за запястье, кладя мою ладонь к себе на плечо.
– К некоторым людям очень трудно привыкнуть. Тем более когда не знаешь имени.
– Упреки, Аврора? – он дразнится, что знает моё имя?!
– Ни в коем случае. Лишь констатирую факт, – я уже привычно обвила его руку и первая сделала шаг.
– И куда ты вдруг так подорвалась?
– Хочу в какое-нибудь место, где можно было бы посидеть и спокойно провести время. Весь день требую именно этого.
– Уже ходила с кем-то в спокойное место? – «тёмный» тоже двинулся с места.
– Ага, сегодня с Дэйвом.
– А Дэйв – это твой будущий муж?
– Ага, судьба моя, как считает правительство.
– А ты то есть так не считаешь?
– Он тоже так не считает. В общем, все сложно.
– Не даешь покопаться в себе, зато в мою жизнь так и норовишь влезть.
– Тебе нужны все мои размышления по поводу чувств? Раз так, я могу излить душу, поделиться всем, что мучает меня.
– В другой раз, когда захочу получить головную боль
– Единственный человек, которому я могу сказать все, отвергает меня. Дожила.
– А как же все твои близкие люди?
– Я всех их обманываю. Им просто нельзя узнать о том, что творится в моей голове.
Неожиданно «тёмный» остановился.
– Ты чего?
– Я не хочу больше идти. Мы можем остановиться тут.
– Тут есть где присесть?
– Земля.
– Я не могу, у меня же штаны светлые. И к тому же холодно.
– Сядешь на меня.
– Чего?!
– Тише ты, мы не так далеко от дома ушли.
– Чего?! – уже шепотом повторила я, но вкладывая в это слово всё свое негодование.
– Ты же все слышала.
– Если мы ушли не так далеко от дома, то тут явно есть скамейки.
– Окно твоей комнаты выходит прямо на границу наших миров. И тут кругом пустырь, у тебя с памятью плохо?
– А мы случайно не пересекли границу? – осторожно спросила я.
– Нет, до нее ещё далеко.
– Тогда хорошо. Но всё же я не могу сесть к тебе на колени.
– Почему?
– Во-первых, ты «тёмный».
– Это не аргумент.
– Ладно, тогда просто потому что у меня есть молодой человек, с которым мы скоро сыграем свадьбу.
– Это тоже не аргумент.
– Нет, это очень весомый аргумент.
– Твои попытки доказать то, что тебе не стоит садиться на колени, закончились?
– Я могу привести ещё очень много доводов.
– Но ты этого не сделаешь.
– Почему же?
– Потому что ты не можешь, а это не значит, что не хочешь.
«– Я не могу заняться с тобой сексом!
– Не можешь, не значит, что не хочешь».
– С ума сойти…
– Что?
– Ничего. Мысли вслух, – эти слова врезались в сознание, заглушая писк старой Авроры. Я слышу только настойчивый гул сердца и твердый голос незнакомого человека в своей голове.
Он прав. Голос прав. «Тёмный» прав. Не могу, но хочу.
– А ты хочешь? – выпаливаю я.
– Хочу того, чтобы ты села ко мне на колени?
– Да, чтобы я вообще как-то взаимодействовала с тобой. Может быть всякие прикосновения, трение…
– Трение?
– Я серьёзно это сейчас говорю?!
– О каком именно трении идёт речь? – хитрость в его голосе заставила прирасти к земле.
– Забудь. Просто сесть на колени? Конечно, как к другу. Да, что такого, – тараторю, чтобы отвлечь его от слова, которое привлекло все мнение.
– Как к другу? Аврора, да ты себя запустила. И всё же, что касается трения…
– Боже, не издевайся, – я чувствовала, как горит всё моё лицо, как в груди нарастает напряжение от сильного волнения.
– Моя невинная натура не понимает, о каком трении идёт речь.
– Не буду портить тебя, выкинь это слово из головы.
– Так всё-таки мне не показалось, что «светлая» вдруг захот…
– Цыц! – я хотела кинуться к нему, чтобы закрыть его рот рукой, но он, как обычно, оказался намного быстрей меня.
– …ела трения, – последние слово он сказал с издевкой, вкладывая в него самый пошлый смысл, на который он только был способен. Я была прижата к нему, мои запястья горели от сильной хватки, а глаза во мраке пытались найти хоть какой-то свет, чтобы не казаться такими беспомощными. Но что толку: грудь вздымается от глубоко, но прерывистого дыхания, касается его тела, трется. Как во сне, только теперь все обострилось. Кажется, скоро я и на ногах стоять не смогу.
– Ты неправильно меня понял, – медленно произношу каждое слово, сглатываю.
– Так что насчёт колен?
– Мы же оба этого хотим?
– Допустим, что оба.
– Мне нужен четкий ответ.
– Возможно, да.
– Так меня не устраивает. Мы оба должны быть уверенны, что хотим этого. Я не хочу одна потому копаться в себе, чтобы понять, зачем я это сделала.
– Ты сделаешь то, что ты хочешь. В чём проблема? Тебя тормозят собственные тараканы.
– Это не тараканы, а принципы. Из-за них ты сам пытаешься скрыть от меня свои истинные ощущения и желания.
– Ничего я не пытаюсь. Говорю так, как есть.
– Хорошо, – я дёрнула руки, и они свободно упали вдоль туловища. – Я сяду к тебе на колени.
Спустя пару секунд его пальцы аккуратно взяли меня за бедра и потянули вниз. Я послушно, как кукла, делала то, что он говорил. Состояние было непонятное, будто я в другом мире, где важны только ощущения, а не рассудок.
Я оказываюсь в его руках: так волнительно, но одновременно спокойно. Двоякость во всем. В каждом нашем слове скрыто двойное значение, каждое наше движение наполнено противоречивым смыслом.
– Вполне удобно, – провожу руками по плечам, соединяю в замочек пальцы под капюшоном его толстовки. Его ладони покоятся на моем теле, лишь иногда шевеля подушечками пальцев.
– Знал, что тебе понравится.
– А ты самоуверен.
– Слегка.
– Как спалось? – держу себя в руках, чтобы не поддаться щекочущему огоньку в груди. Никакой уверенности в собственной выдержке.
– На самом деле не очень. Весь день снилась ты.
– И что я делала?
– Кое-что очень нехорошее.
– Ну же, скажи, я имею право знать.
– Было приятно, – его рука скользнула по ноге, пальцы вели по шву штанов. Выше и выше.
– Стой, – сжала ноги, останавливая его. – Я поняла.
– Расслабься, не буду больше, – я послушно выпустила его руку, и он сдержал своё слово. Только не понятно, хотела ли я этого.
– Странное получается совпадение.
– В смысле?
– Ты тоже мне снился.
– А я что делал?
– Много чего. Никогда ещё не испытывала столько эмоций за пару минут.
Кажется, что разговор с каждой секундой становился всё более интимным. Мы не меняли наше положение, но я чувствовала, как между нами сокращается расстояние.
Это расстояние не увидеть даже при свете дня. Мы можем быть близко, но на самом деле между нами пропасть. Упасть в нее? Или найти способ перейти? Чувствовать его дыхание, иметь возможность насладиться потрясающим запахом. Я не вижу его, но все равно испытываю странное влечение. И оно сильнее всех навязанных нам принципов.
По крайней мере, меня оно сбивает с ног, окутывает с головой. Душит, но открывает второе дыхание, которое приносит намного больше удовольствия.
– Какие эмоции? Мне интересно.
– Сначала сильное переживание, страх за мальчика, которому ломают жизнь. Потом облегчение, что этот мальчик вырос, выжил. Тепло в груди от объятий. Затем желание, страсть, то, что я никогда не испытывала. И в конце холод. Жар от потока эмоций погубил меня, задушил, а потом потух. Я была больше тебе не нужна. Но ведь это просто сон…
– Ты была нужна мне во сне?
– Я думала, что да, но… Ты убил меня.
Он не отвечает, что сильно напрягает.
– Ты молчишь. Тебе нечего сказать?
– Да.
– Мне стоит опасаться?
– Я всегда говорил тебе об этом.
– А я, дура, всегда говорила, что не боюсь.
– Сейчас что-то изменилось?
– Нет, совсем нет. Разве что я стала больше слушать свое сердце, которое противоречит голове.
– Изменилась.
– Да, определенно. И мне это на пользу не пойдёт.
– Я плохо на тебя влияю.
– Плохо на старую Аврору. Новая же Аврора пищит от восторга. Она в предвкушении того, что будет дальше. И ей любопытно, к кому её так тянет.
– Не отпускай «светлую» Аврору. Она тебе ещё понадобится.
– К чему ты это?
– Не упрощай мне задачу.
– Я не понимаю, о чём ты говоришь.
– Сам уже ничего не понимаю.
– Пожалуйста, скажи, что ты чувствуешь то же, что я.
– Аврора, прекрати.
– Скажи это. Не я одна рушу свои принципы, да? Не я одна так глупо иду на поводу простого интереса, да? Не только я чувствую что-то, когда мы слегка соприкасаемся, да? Черт возьми, скажи, что тебе тоже сложно! Скажи, что я влияю на тебя! Скажи, что между нами нет навязанной вражды! Скажи, что мы вместе теряем голову! – цепляюсь за него, требую ответа. Я нуждаюсь в его словах. Даже ложь меня успокоит.
– Пожалуйста, прекрати искать в этом что-то странное. Это просто влечение, инстинкт. Называй, как хочешь.
– Не могло что-то простое возникнуть между «тёмным» и «светлой».
– Между нами ничего не возникло.
– Ты врёшь сам себе! Я не сошла с ума! Нет!
С неба полились капли дождя, постепенно проникая под нашу одежду. Но мы не двигаемся, а продолжаем испытывать друг друга на прочность.
– Я говорил тебе, что мы не способны на чувства.
– Снова ложь. Наглая, противная ложь!
Дождь с каждой секундой усиливается, стекает по нашей коже, которая даже без лишних прикосновений накалилась до предела.
Я сломалась, я готова признать, что полностью потеряла себя. А он нет. Он до последнего держится.
«Тёмные» сильнее. Их приучили к выдержке. Но вот только перед чувствами даже самый каменный человек не устоит.
Глава 22
Плотная кофта с воротником промокла насквозь. Я дрожала от холода, от взрыва эмоций внутри. В груди что-то греет, но этого мало. Нет отдачи, нет взаимности. Маленький огонек гаснет под проливным дождем, и «темный» не собирается его спасать. Внутри него все потухло, когда звонкая пощечина встряла голову и избавила его от последних мыслей.
Его запах смешивается со свежестью дождя, и я не понимаю, в чем я нуждаюсь больше.
– Сделай хоть что-нибудь, – шепчу ему, стараясь приблизиться. Но его руки хватают за талию и отстраняют меня. – Не мучай меня, – реву я или нет? Возможно, всего лишь капли дождя жгут щеки.
– Ты сама себя мучаешь, – как же он спокоен, сдержан.
– Я должна опасаться, должна бежать, но… Не хочу этого.
– Ты промокла, лучше уйти домой.
– Почему ты не можешь поговорить со мной?
– У тебя по лицу бежит вода.
– А что если это слезы?
– Вставай.
– Нет.
– Вставай.
– Нет.
– Нам не о чем разговаривать.
– Тогда оборви со мной все связи! Сделай так, чтобы я больше не мучила себя.
– Нет.
– Тогда и я тебе скажу нет.
– Аврора, не упрямься.
– А я хочу упрямиться. Я одна должна пытаться понять, что вообще творится?
– Ты надоела, – он отпихивает меня, и я падаю на землю. Штаны, бинт, рукава кофты – все это пропитывается грязью.
– Ты тоже очень сильно мне надоел. Поэтому проще покончить со всем, пока я не сделала глупость.
– Ты можешь замолчать?!
– Нет! Нет! Нет! – бью целой рукой по образовавшейся луже. – Я не железная, в отличие от тебя! Хочешь молчать?! Хочешь вечно держать меня на расстоянии?! Пожалуйста, делай, что тебе угодно! А я буду говорить то, что думаю, то, что чувствую! И не смей меня затыкать!
– Ты должна меня слушаться!
– Я не твоя рабыня!
– Ты стала ей, когда дала клятву.
– Если бы ты обращался со мной, как с рабом, я бы никогда не потянулась к тебе!
– Попроси своего жениха удовлетворить свои потребности.
– Да о каких потребностях ты вообще говоришь?! Если бы я просто хотела тебя, я бы не лезла в твоё прошлое, не хотела бы узнать твоё имя, мне было бы плевать на то, как ты выглядишь, так как меня и без этого сводит с ума твое присутствие.
– Между мужчиной и женщиной не может быть ничего, кроме того, что требует твой организм.
– Ты издеваешься надо мной? Я хочу узнать человека, попытаться наладить отношения, стать ближе! А ты упираешься!
– Я говорю то, что мне твердили всю мою жизнь! Что ты хочешь от меня?!
– Открыть тебе глаза!
– Сама свои открой!
– Я уже сделала это!
– Незаметно!
– Так конечно, твои же глаза закрыты!
– Как же ты много говоришь!
– Как же ты мало говоришь!
– Заткнись!
– Сам заткнись!
– Ты совсем?!
– А какое ты имеешь право затыкать меня?!
– Я имею полное право делать с тобой то, что хочу!
– Но ты все равно не делаешь то, что хочешь!
– Аврора, просто замолчи!
– Сколько раз мне ещё сказать тебе «нет»?!
– Аврора!
– Что?!
– Ты промокла!
– Да я знаю! И что теперь?!
– Ты можешь заболеть.
– Вау, мы проявляем каплю заботы. Как неожиданно, разве вы способны на это, «тёмный»?
– В том то и проблема, что нет.
– А я не была способна грубо разговаривать, врать, перечить, общаться с «тёмным», лезть к нему, обнимать его, цепляться за опасность, как за единственный шанс выжить в темноте. Может, мы оба как-то меняемся, не? Будем продолжать упираться, противиться реальности, которая сближает нас?
– Да.
– Это как же тебя закалили, как же они тебя воспитали, что ты такой непробиваемый.
– Ты утомила меня.
– Извините, лишь хотела сделать, как лучше. Но походу, против вашей системы, которая поиздевалась над вами и превратила вас в животных, мне не справиться.
– Со своей системой разберись.
– Разберусь. Уже разобралась. Там также все бесполезно.
– Тогда и не пытайся ничего изменить.
– Конечно, одной мне все равно не справиться. А помочь мне никто не может.
– Вставай.
– Да, да, уже, – последний всплеск эмоций прошёл, и я вновь почувствовала себя человеком. Не агрессивной Авророй, которая без передышки стреляла колкими фразами в того, кто мог просто втоптать в землю за это. А спокойной, здравомыслящей девушкой, способной держать себя в руках и тихо надеяться, что небольшая перепалка не была напрасной.
Но потерянной. Навсегда заблудившейся между двумя мирами: «тёмным» и «светлым». И обе стороны меня не устраивают. Значит, мне суждено, подобно застрявшему между стекол комару, долбиться о противоположности, в ответ получая отказ и просьбу заткнуть свой рот. Вычеркнуть настоящую справедливость из головы. А потом задохнуться. Упасть и больше никогда не встать. Но «светлая» сторона – мой дом, поэтому задыхаться я буду там. Медленно, но верно. С улыбкой на лице.
Но это, чёрт возьми, совсем нелегко.
– Долго встаешь.
– Разберусь.
– Помочь?
– Нет, – попыталась предпринять первую попытку, но тут же плюхнулась обратно. Одежда до такой степени промокла, что стала перевешивать. – Хотя всё же можешь помочь, – я протянула руку в ожидании того, что он потянет за неё. Вся кисть вымокла, с кончиков пальцев капала вода. «Тёмный» пропустил голую ладонь и схватился за прикрытое запястье, что неудивительно. Даже для того, чтобы помочь, он не может взять меня за руку.
Я в считанные секунды приняла вертикальное положение. Наши с ним носочки обуви соприкоснулись, моя щека прижалась к его телу. Одежда промокла до ниточки, но он не дрожит от холода. Привык.
– Спасибо, – провожу рукой по груди.
– Не за что, – как же я люблю это идиллию. Просто стоять рядом с ним, когда его руки покоятся на талии.
Молчим. Кладу голову на него. Вода уже бежит с нас. Дождь не собирается прекращаться. Несмело обвиваю его руками, обнимаю. Чувствую, как его руки ползут вверх, чтобы обнять меня в ответ, но он останавливается. Сдерживается. Издевается.
Привыкни, Аврора, он не будет делать то, что хочет. Он делает то, что умеет. А быть нежным его никто не учил.
Он не умеет заботиться. Не умеет любить.
– Из нас можно воду выжимать, – тихо произносит он.
– Хочешь помочь высушить одежду?
– В такой ливень вряд ли нам удастся сделать это.
– Тогда постоим ещё так, – мои зубы стучали, но я не желала идти домой.
– Тебе же холодно.
– Все в порядке.
– Твой подбородок бьётся об меня. Не ври.
– Я потерплю.
– Пошли домой.
– Обними меня, и мне не будет холодно, – ещё сильней сжала его в своих руках.
– Я… Не смогу согреть тебя таким способом, – тихо, с сожалением говорит это.
– Тогда мы продолжим стоять так, пока ты не передумаешь.
– Аврора…
– Тихо, подожди, – я услышала жалобный писк и отстранилась от «тёмного». – Ты это слышал?
– Что? – писк повторился, только намного громче.
– Вот, только что, где-то там, – я показала рукой в сторону, откуда доносились звуки.
– А, там котенок на дереве сидит.
– Котёнок?! – теперь я отчётливо слышала мяуканье.
– Да, крошечный такой.
– Ты должен его спасти.
– Я?!
– Да, не я же. Я если и залезу на дерево, то там и останусь. Хотя я даже не залезу, глаза же ничего не видят.
– Значит, котёнку суждено остаться там.
– Да как ты можешь такое говорить?
– Легко и просто. Попробуй, у тебя получится.
– Мы не уйдём, пока ты не спасёшь его.
– Тогда я один уйду.
– Нет, ты не оставишь меня одну.
– Уверена?
– Да. И вообще, тебе же не впервой помогать кому-либо. Наркоману ведь ты помог.
– Кому?
– Ну тому «тёмному», который ещё покушался на меня.
– Ты про этого. Да-да, конечно, помог.
– Не шутишь?
– Нет.
– Врёшь же.
– Аврора, где твоё доверие?
– Да я по голосу слышу, что ты врёшь.
– Кажется, я разучился врать.
– Любой другой бы поверил, но не я. Так что случилось с наркоманом?
– Пропал он. Я пришёл, а его там нет.
– Ты уверен, что в нужное место пришёл?
– Я не идиот.
– Ну, кто знает.
– Пожалуй, идиот, раз вообще послушался тебя.
– Значит, побудь идиотом ещё раз и спаси котёнка.
– Нет.
– Ну тебе же не впервой.
– У тебя случайно приступа нет?
– Почему он должен быть?
– Я же не помог тому бедному «тёмному». Мало ли что с ним могло случиться.
– Ой, не переводи тему. Котёнок ждёт, – а он прав. Почему я не чувствую переживания?
– Аврора, не вынуждай меня.
– Чем дольше мы здесь торчим, тем больше шансов заболеть. Поэтому давай спасём эту кроху и пойдём по домам.
– Я не привык спасать кого-либо.
– Надо с чего-то начинать.
– Аврора, – шипит он.
– Пожа-а-алуйста, – я чувствовала, как росло беспокойство в груди. Все сильней дрожало тело от звуков бедного существа.
Он не отвечает мне, а бьёт своим плечом и идёт в сторону, где находился котёнок. Затаив дыхание, я пытаюсь уловить каждое движение, но звуки дождя сильно мешают.
– Всё хорошо? – мой вопрос не получает ответа. – Ты меня слышишь? – снова тишина. Возможно, он не хочет отвлекаться. Лучше подождать минуту, чтобы не капать ему на мозг.
– Возьми его, – к моей груди прислоняют живое существо, и я сразу обхватываю его руками. Его шерстка промокла, хвостик прижался к крошечному тельцу.
– Спасибо, что помог ему, – пытаюсь как-нибудь укрыть его от дождя, но я сама нуждаюсь в немедленном спасении.
– Идём домой, – он хватает меня за предплечье и тащит за собой.
Я покорно иду и разговариваю с котёнком, который в ответ мне жалобно пищит. Не успела я опомниться, как моё тело разворачивают.
– Сейчас я подниму вас, только его не вырони.
– Нет, подожди, я не могу его взять.
– Тогда какого чёрта я лез за ним?!
– Если мама увидит его, она начнёт задавать вопросы. Вот какого он цвета?
– Чёрного.
– Тогда тем более. Даже спрятать его не смогу, а днём, после прогулки, достать. Он же чёрный.
– Тогда выкинь его, что ты прижала к себе.
– Ты должен взять его.
– Так всё, я пошёл.
– Нет, подожди, – одной рукой хватаю его за одежду. – Ты должен это сделать.
– У тебя окончательно поехала крыша.
– Да, это так. Но ты должен его взять.
– Не должен.
– Должен.
– Мы не заводим домашних животных, как на меня смотреть будут? Хочешь, чтобы я сдох вместе с ним?
– Нет, хочу, чтобы вы жили вместе.
– Я не буду жить с ним.
– Это мальчик или девочка?
– Мне было как-то неинтересно.
– Посмотри.
– Пощупай.
– Ну не вредничай.
– Девочка это. Довольна?
– Да, ты должен взять ее.
– Нет.
– Назовёшь ее Авророй. Будешь о ней заботиться.
– Мне одной Авроры хватает.
– Ну будет ещё одна. Столько радости в твоей жизни ещё никогда не было.
– В моей жизни вообще никогда радости не было, и сейчас её не прибавится.
– Две милые Авроры.
– Противные.
– Маленькие.
– Прибить бы.
– Так и хочется обнять.
– В жизни бы не трогал.
– Ты не можешь бросить её, как и меня.
– Откуда столько уверенности?
– Я чувствую. Ну так что? Ты же не позволишь этой крохе погибнуть?
– Клади её, – обреченно говорит он.
– Ты её возьмёшь?
– Время идёт, я могу передумать, – атмосфера вокруг мгновенно напряглась. Он борется сам с собой. Кое-как соглашается, выталкивает из себя слова.
– Я положила, – осторожно сказала, боясь, возможно, взбесить его.
– Давай быстрей всё делать.
Суета. Он торопится. Грубо толкает, не церемонится. Раздражен. Я буквально вваливаюсь в комнату в мокрой одежде, хорошо, что обувью на ковер не наступила.
Поворачиваюсь лицом к окну и обеспокоенно смотрю в темноту.
– С тобой всё хорошо?
– Окно закрой и иди спать.
– Скажи, что всё будет хорошо.
– Закрой это чёртово окно, пока я тебе не помог! Со мной всё прекрасно! – буквально рычит, сдерживая ярость.
С ним точно что-то не так, но я закрываю окно. Медленно поворачиваю ручку.
Он испытывает боль, когда помогает другим? Ему тяжело перебороть себя? Что если противоестественные для него вещи так же, как и у меня, переворачивают все внутри.
Я запомнила его голос, пропитанный болью, злостью. Голос человека, которого ломают напополам, из которого вырывают внутренности. И это я заставила его переступить через свои принципы. Я заставила его бороться с самим собой.
Вновь открываю окно. Впускаю в комнату холодный ветер.
– Если ты ещё здесь, прости. Я не хотела, чтобы тебе было больно. Мне правда очень жаль, я не знаю, что ещё сказать. Могу только поблагодарить тебя. Спасибо, что сделал это. До завтра. Буду скучать.
Оставляю окно открытым и вешаю на него свою одежду. Довольно опасно, но я всё равно сажусь на подоконник, прижимаюсь к стеклу и жду, когда высохнут волосы.
Писка котенка не слышно. Он забрал его. Но я не улыбаюсь. Я противилась принимать особенности его мира, он помогал мне, делал так, чтобы у меня не было приступов. А сама же я навязала ему свой мир и даже не поддержала. Оставила под дождём, когда он больше всего нуждалась в заботе.
Как и все бросила его одного.
Глава 23
Капли дождя все меньше беспокоили меня. Кожа давно пропустила через себя миллионы мурашек, сейчас она будто покрылась ледяной корочкой. Волосы запутались, но более-менее высохли.
Я аккуратно слажу с подоконника, бросаю одежду под кровать, чтобы никто не увидел промокшие вещи. Окно закрываю, перед этим наполняю легкие свежим воздухом. Но он не бодрит, не дает сил. Я продолжаю шататься. Шаркаю голыми ногами, ударяюсь об тумбочку, но продолжаю слепо идти к кровати.
Под толстым одеялом наконец отогреваюсь. Только вот толку в этом нет. Я думаю о нём. Без перерыва. Переживаю, как за родного человека. И беспокойство разрывает изнутри, сжимает в тисках сердце, бьёт по рёбрам. Это не приступ, который внезапно возник из-за паники. Я сама внутри себя слоями накладывала ужасные мысли друг на друга, провоцируя появление жжения в горле. Сглатываю, но это не помогает увлажнить нежную кожу. Я должна уснуть, чтобы остановить эту пытку. С трудом закрываю глаза и пытаюсь настроить себя на сон. Дыхание выравнивается. Стараюсь унять всё то, что мешает спокойно уснуть.
Как же это подло по отношению к нему. Вряд ли он сейчас лежит в постели и спокойно размышляет о жизни.
Усталость берет верх, и я проваливаюсь в сон, так и не избавившись от горького осадка.
* * *
– Эй, сестра, – моё плечо стал активно трясти брат.
– Чего тебе? – бубню и с головой укрываюсь одеялом.
– Вообще-то уже время обедать, а я так и не завтракал.
– В смысле обед? – убираю одеяло с лица и открываю глаза.
– Уже третий час, а ты ещё даже глаза не открывала. Мама позвонила и попросила тебя не трогать, якобы, возможно, ты заболела. Но я захотел кушать.
– Беспомощный что ли? – я возмущенно взглянула на него.
– Я должен еду готовить?
– Ладно все, сейчас встану.
– Быстрей давай, любимая, заботливая сестренка, – он нагло улыбнулся и пошёл к двери.
– Ой, какие мы словечки-то знаем. И как тут не подорваться, – крикнула ему вслед, но так и не встала с постели.
Первая мысль, которая посетила мою голову, конечно, после мысли о долгом сне и приготовлении еды, – состояние «тёмного». С утра думаю о нём, будто и не было продолжительного сна. За окном светит солнце. Не похоже, что вчера небо было затянуто тучами.
Первым делом достаю из-под кровати комок до сих пор влажной одежды. Вешаю кофту и штаны на дверцы шкафы, накидываю на плечи махровый халат, расчесываю запутанные волосы. Нос заложило – я заболела. Что и требовалось ожидать после проведения долгого времени под проливным дождём. Интересно, «тёмный» тоже заболел или у него очень хороший иммунитет?
Брат помогал на кухне, хотя лучше сказать, мешался под ногами. Он вился вокруг, якобы поддерживая меня. Но в итоге из-за него тарелка превратилась в небольшую кучу осколков. Ещё пришлось обрабатывать его палец, так как он неудачно попробовал все убрать. После разного рода манипуляций, мы всё же сели за стол, чтобы пообедать.
– Ты в последнее время очень много спишь. У тебя какие-то проблемы со здоровьем? – побеспокоился Алекс. Только вот я совсем не нуждалась в поддержке родного брата. Будет очень сложно ему соврать.
Сама же хотела высказаться. Сложно со мной.
– Со здоровьем у меня всё хорошо.
– Тогда может, ты до сих пор переживаешь из-за той ночи?
– Нет, точно нет.
– У тебя бессонница?
– Да, загадочная такая и вкуснопахнущая бессонница.
– Что ты сказала? – брат удивленно уставился на меня.
Молодец, Аврора. Хотела высказаться? Поделиться своими переживаниями по поводу несправедливости «светлого» и «тёмного» миров? Пришёл твой час. Брат весь во внимании, ему только и стоит говорить обо всем. Раз уж жених-дугодум посчитал меня чокнутой и предпочёл закончить весь разговор вынужденным перемирием, «тёмный» просто не захотел слушать меня, хотя он единственный человек, которому можно говорить всё, то маленький брат точно всё поймёт. По глазам вижу, что он готов услышать, что его сестра без желания выходит замуж за «светлого» паренька, а в тайне по ночам бегает с «тёмным».
