Текст книги "Любовь серого оттенка"
Автор книги: Елена Инспирати
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Отведи меня домой, – шепчу ему, стараясь остановить поток слёз.
– Наконец дошло уже, что нам плевать на то, что стараетесь ценить вы?!
– Пожалуйста.
– Хватит ныть, не надо жалеть нас, детей. Это наша жизнь, наша участь, и мы в силах вытерпеть это.
– Прекрати! – поднимаю голову и кричу на него как можно громче. – Это всё чушь! Тебе не плевать, ты просто стараешься не выбиваться из общей массы. Вы все стараетесь придерживаться образа, который вам навязали.
– Чёрт, сколько можно говорить тебе, чтобы ты перестала быть такой наивной!
– Это не наивность! Это вера!
– Во что?! Во что в этом мире вообще можно верить?!
– Да хотя бы в себя! Вера в свои мысли, мечты, желания, чувства, эмоции. Вера в близкого человека.
– А сама-то ты во что-нибудь веришь?!
– Да, в тебя! Я верю тебе и вижу, что ты не тот, о ком мне говорили в школе. Ты нагло врёшь мне, хотя сам способен чувствовать то, что порой бушует во мне. Я хочу в это верить! И пусть ты никогда не станешь до конца откровенным со мной, пусть твоя правда всегда будет в том, что ты истинный «тёмный», который не способен на светлое и чистое, я буду тайком искать нити, которые приведут меня к тому, что похоронили в тебе, – кожа на щеках горела, начинала странно зудеть, всё тело тряслось от смешения разных эмоций. «Тёмный» молчит, стоит где-то рядом и беззвучно дышит, в то время как я нарушаю покой всхлипами. – Что молчишь? Скажи хоть что-нибудь.
– Не хочу тебя расстраивать.
– Думаешь, после того, что я услышала, я смогу ещё сильней расстроиться?
– Нет смысла искать эти нити, так как я буду до конца отпираться и оставаться тем, кем родился.
– А я буду идти до конца, рано или поздно ты сам больше не выдержишь. И в тот миг я посмотрю, кто преобладает в тебе.
– А ты сама довольна своим собственным миром? – часть меня боялась этого вопроса. Но вторая часть, которая сейчас управляла мной, точно знала ответ.
– Нет, всё изменилось.
– Что ж, мне этого достаточно.
– В смысле?
– Не важно, вставай.
– Нет, скажи. Зачем тебе надо было это знать?
– Мы сегодня достаточно поговорили.
– Это мой последний вопрос, обещаю, – я аккуратно подняла с земли свой уже наверняка украшенный синяком копчик и сразу столкнулась с «тёмным».
– Ты становишься всё более уверенной в себе, это не к добру, – мои бёдра обхватывают, и я без промедлений поднимаюсь в воздух. Нос слегка ударяется об спину, а пальчики моментально впиваются в его кофту.
– Ты чего? – пытаюсь поднять туловище, но он больно щипает меня за ногу, что означает только одно: мне лучше не рыпаться.
– Будешь сопротивляться – я начну щипать выше. И не факт, что остановлюсь лишь на этом.
– Только от тебя я могу услышать такое, – безумно смутилась, так как доступ к моей пятой точке открыт, и в любой момент его ладонь может как следует огреть меня. Дело даже не в боли, которая, я уверена, будет адской.
Шёл «тёмный» быстро и, как обычно, без звуков. Создается впечатление, что перед ним даже маленькая травинка преклоняется и старается вжаться в землю, чтобы не издать малейший шелест. От скуки я начала водить пальчиками по его спине, рисуя незамысловатые узоры. Интересно, какая у него кожа на ощупь? А есть ли шрамы на теле? Конечно, есть, «тёмный» же.
Может, рискнуть и забраться рукой под толстую ткань его одежды? Как быстро он отреагирует на мою наглость? Больно будет мне? Плевать, живём один раз, я должна прикоснуться к его спине, которая так приятно пахнет.
– Мы пришли, – рука моментально остановилась, и я начала невинно хлопать глазками. Я правда собиралась залезть рукой под его кофту?! Мне нужен врач, я испортилась.
– Спасибо, что донёс, а теперь надо меня поднять, – хорошо, что он не умеет читать мысли.
Наконец я оказалась в своей комнате. Но перед тем как закрыть окно, я выглянула и посмотрела вниз.
– А можно узнать твоё имя?
– Нет.
– Мы с тобой видимся каждую ночь, но до сих пор не знаем, как зовут друг друга. Меня Аврора, а тебя?
– Узнаешь, если будешь чуточку внимательней.
– Я же не экстрасенс, чтобы всё на свете знать.
– А тут не надо быть экстрасенсом.
– Ну скажи, пожалуйста, – жду несколько секунд, но ответа нет. – Ты уже ушёл? Эй, так сложно сказать? – снова тишина. По упрямости не уступает мне.
Быстренько закрываю окно, переодеваюсь на ощупь и ложусь в постель. Насыщенный сегодня выдался день, и множество мыслей поселилось в голове. Вряд ли я смогу сомкнуть глаза. Столько всего надо обдумать, расставить всё по полочкам. Мне нужны детали, чтобы понять наконец всю сущность его мира, а главное суметь разгадать загадку пагубного влияния на мою «светлую» натуру.
Глава 19
– Эй, есть кто-нибудь? – спрашиваю я, но мой вопрос отражается от тёмных стен и окутывает пустое помещение эхом. Я иду по бетонному полу, периодически отпинывая от себя кусочки отвалившейся штукатурки. Один камешек прилетает прямо в ногу сидящего на полу человека.
Это был крошечный исхудавший мальчик. Щиколотки его были оголены, на ноги надеты лишь поношенные сланцы, треснутые в подошве. Я медленно поднимала глаза, пробегаясь взглядом по дрожащим, худым ногам, замечая кровавые подтеки на тонких, маленьких пальчиках. Его губы странно искривились, свежая, алая кровь смешалась с его слюной, мышцы на лице напряглись. Присущая ребёнку пухлость, розовенькие щечки заменились впадинами с бледной кожей. С левой стороны, где выступает кость челюсти, переливалась жутко-бордовым цветом глубокая рана. Волосы были сальными, чёрными, покрытыми слоем пыли. Разбитая бровь, опухшие, красные глаза с тёмной, ближе к чёрному, радужкой поглядывали на меня недоброжелательно, настороженно. Зрачки метались в разные стороны, стараясь осмотреть всё в этом туманном, замкнутом помещении.
– Чем я могу тебе помочь? – я осторожно села напротив него, около ног, на что мальчик сразу сжал пальцы.
– Ты кто? – выдавливает он, хриплым голосом.
– Я Аврора, но на самом деле это сейчас неважно. Я хочу помочь тебе. Пошли со мной, – пытаюсь дотронуться до его руки, но он отдергивает ее.
– Твои волосы, они светлые. И глаза, не как у нас. Ты мне не поможешь.
– Наоборот, я не желаю тебе зла.
– Ты не лучше их, – начинает смотреть на меня исподлобья.
– Кого их? Тех, кто тебя обидел? Я не сделаю ничего плохого.
– Ты хорошая, поэтому неизвестно, когда ты сотворишь зло.
– Я не сотворю зло, обещаю. Я помогу.
– Мы все творим зло. И я тоже.
– Нет, не все люди такие. Ты можешь стать таким, как я, тогда будешь делать только хорошее.
– Вы жалкие обманщики, добрых людей нет. Выживет только зло.
– Смотри, что зло сделало с тобой. Ты несчастен здесь. Я же могу спасти тебя, послушай меня.
– Наглая ложь! Вы ненавидите нас, потому что мы другие. Мы мешаем вам, вы хотите нас убить. Но вы боитесь нас, так как у нас больше сил справиться с вами. И я не должен быть размазнёй, я должен быть готов к тому, чтобы в любой момент придушить кого-нибудь такого же противного, лживого «светлого».
– Мы никогда не врём, мы говорим только правду, поверь мне. Пожалуйста, позволь спасти тебя.
– Проваливай, – он слегка пинает мою коленку своей ногой.
– Я не уйду без тебя. Пойми, я не желаю зла, я покажу тебе мир, в котором люди не причиняют друг другу боль.
– Заткнись! Проваливай! Такого мира нет! Хватит мне лгать! – его глаза заливаются слезами вместе с моими, из носа начинает бежать слизь, которую он вгоняет в себя обратно, грудь содрогается от частых всхлипов, рот жадно вдыхает воздух, чтобы успокоить дрожь.
Я не успеваю стереть с его лица признаки страданий и мучительной боли, как меня откидывает в сторону, и я шаркаюсь локтями об пол, сдирая кожу. Огромное тело мужчины возвысилось над дрожащим мальчиком. Голова этого монстра осталась в тени, одежда слилась с окутавшим это место мраком.
Мальчик пополз назад, не отрывая своего полного ужаса взгляда от устрашающей тени. Но громадная рука грубо вцепилась в отросшие волосы и подняла ребёнка на ноги. С уст мальчика сорвался жалобный писк, но он оборвался, когда его щека приняла на себя звонкий удар ладони.
– Тебе было велено не издавать ни звука своим поганым ртом! – толстые пальцы трясут ослабленное тело, держа его за лохматые волосы. После нескольких грубых движений, мальчик летит на пол, приобретая свежие следы побоев.
– Я не хотел, – голос дрожит, но мальчик старательно сдерживает слёзы. Его рука тянется к ушибленным местам, к адски болящей голове.
– Сколько можно говорить, что ты должен терпеть всю боль?! – ботинок ударяет по руке, и мальчик сразу выпрямляется, делая глубокий вдох, который, по-видимому, приносит больше не пользу, а вред. – Вытри свои сопли, ничтожество, – мальчик покорно трёт лицо, размазывая кровь по коже.
Я пытаюсь двинуться с места, но меня парализовало. В груди болезненно сжимается сердце, горло горит от слов, которые у меня просто не получается сказать. Реву. Просто реву вместо того, кто поистине достоин выплеснуть скопившиеся страдания.
– Ты никому не нужен, и никогда не будешь нужен, отброс жалкий. Только посмотри на себя, – пальцы обхватывают лицо, а потом бьют по нему со всей силы. Тонкие руки опираются об пол, пальцы напрягаются, подушечки скребут по бетону. Спина скручивается, и мальчик превращается в настоящего зверя, издающего дикое шипение. Из его рта на пол капают слюни, кровь, он сплевывает всё это, рычит. – Так-то лучше, – довольно произносит ублюдок. Я вместе с ребёнком зверею, желая разорвать на куски этого демона. – Прибереги свою злость для дальнейшего. Ты выйдешь отсюда, когда твою башку навсегда покинут бредовые мысли. Запомни, ты такой же отброс, как и все мы, ты вырастешь подобным мне. Тебе никто не поможет. Никто не будет с тобой добр. Всем плевать на тебя. Все тебя ненавидят. Никто никогда не поддержит тебя. Любви нет во всех её проявлениях. Чувств нет. Эмоций нет. В этом мире нечего ценить. Ты лишь простой обыватель, «тёмный», который способен только сеять зло. Так возненавидь и ты этот мир! – снова сильный пинок, и мальчик падает на пол, переворачиваясь на спину. Тень быстро исчезла, оставив обездвиженное тело одно. Пальцы слегка дергаются. Тапки слетели с ног, открывая босые ступни.
Я на четвереньках ползу к нему, сдерживая истерику. Но резко всё погружается в темноту, и на секунду я слепну.
– Ты меня слышишь? – боюсь не получить ответа на этот вопрос. Аккуратно ползу дальше, стряхивая с рук впивающиеся камушки. Голова утыкается в чьё-то тело, и от испуга я отскакиваю. Растянутым рукавом кофты обматываю свой маленький кулак и направляю его вперед, чтобы подтвердить или опровергнуть то, что передо мной кто-то сидит. – Это же ты? – говорю в надежде, что мальчик встал. Чья-то ладонь обхватывает мой кулачок, в одно мгновение притягивает к себе и загребает в охапку своих объятий. Инстинктивно начинаются вырываться, прекращая это действия лишь тогда, когда мой нос улавливает излюбленный запах. – Господи, я так испугалась, – обхватываю его своими руками, вдыхаю полной грудью воздух, смешанный с его аурой.
– Бояться нечего, – гладит меня по спине, сильней прижимает. Но я все равно отстраняюсь, чтобы дотронуться до его лица. Пальцы как никогда горят желанием изучить его, раз глазам это не под силу. Но он ловит моё запястье и убирает руку от себя.
– Почему мне нельзя дотронуться до тебя, до твоей кожи? – сопротивляюсь, хоть и понятно, что это бесполезно.
– Возможно, потом узнаешь.
– Хорошо, потом. А сейчас нам надо помочь мальчику, – немного наклоняю тело и вижу то, что происходит за спиной «тёмного». – Где он? – возвращаю своё взгляд на «тёмного», но не вижу его.
– Он уже давно покинул свой дом.
– Неужели, – его голос показался мне очень странным, что привело к появлению догадки. – Этот мальчик и есть ты? – удивленно таращусь и пытаюсь хоть как-то разглядеть его лицо, но всё тщетно.
Он аккуратно, но быстро укладывает меня на холодный пол, затем руками хватает предплечья и фиксирует их над головой.
– Ты что делаешь? – прогибаюсь в спине, стараясь оторвать лопатки от бетона, но он вдавливает меня обратно, телом прижимаясь к моей груди, которая моментально разнесла приятные импульсы по всему телу. Снова стараюсь сфокусировать свой взгляд на его лице, но его близость сбивает напрочь весь настрой. – Мне. Тяжело, – стараюсь ерзать ногами, руками, шевелюсь всем телом, но это только создает трение, которое вообще не помогает, а, наоборот, усугубляет мое положение.
– Что ты рыпаешься? – ему удалось одной рукой ухватить мои запястья, а второй запрокинуть неспокойную ногу себе на тело. От этого расстояние между нами сошло на нет, и я окончательно впала в ступор. Смятение. Смущение.
– Тебе не кажется, что мы слишком близко?
– Совсем нет.
– А мне кажется, – почему пол подо мной не может просто провалиться? – Ты перегибаешь палку.
– Разве?
– Д-да.
– Тогда что будет, если я продолжу?
– Ничего хорошего.
– Уверена?
– На все сто процентов, – я даже не вижу того, кто сейчас нагло касается всего моего тела своим. Опираюсь лишь на свои ощущения. Его лицо совсем близко. Дышу вместе с ним одним же воздухом.
Грудная клетка все чаще прислоняется к нему из-за попыток забрать себе как можно больше воздуха, который не пропитался им.
Это утомляет, заставляет сойти с ума. Лучше бы он сделал уже хоть что-нибудь.
– Прошу, не тяни время. Либо слезь, либо… – я прикрыла глаза, сжала губы. Чуть глупость не ляпнула.
Или вовсе и не глупость.
– Либо что?
– Уже ничего.
– Нет, я слушаю.
– Я все равно не скажу! Ты знаешь, что мне нельзя, я не такая.
– Какая не такая?
– Черт, я не могу заняться с тобой сексом! Доволен?!
– Не можешь, но не значит, что не хочешь.
– Боже, только не шевелись. Говори, что хочешь, я выдержу, – задерживаю дыхание и замираю. Таким образом я не буду слышать его запах.
– Никто не планировал спать с тобой, не переоценивай себя.
– Чего?! – резко дергаюсь, но меня возвращают в прежнее положение.
– Они были правы, что вы врете.
– Кто они? О чем ты?
– Никакие вы не белые и пушистые. В мире нет никого поистине «светлого».
– Что я не так сделала?
– Ты даже уже не понимаешь, что противоречит твоей натуре.
– Это ты повалил меня! Я была против!
– Как будто дело только в этом, – голос резко меняется, становится грубым и жестким.
– Я не понимаю, все ведь было хорошо.
– Надо придушить «светлую».
– Перестань.
– Мне больше некогда с тобой возиться. Я изучил достаточно, пора покончить с этим, – говорит как под гипнозом.
– Это же не ты говоришь? Ты ведь так не думаешь? Ты не сделаешь этого со мной, – ноги онемели, руки свело неприятной судорогой. Но я до последнего не верю в то, что он может причинить мне вред.
Он сможет, но он не захочет.
– Придушить, – голос окончательно теряет признаки жизни, становясь все более поверхностным, неестественным.
– Отпусти меня, давай нормально поговорим, – уже усиленно верчусь под его телом, но он только сильней сдавливает онемевшие руки, перекрывая ток крови.
– Придушить, – снова вторит он, и слово растворяется в пространстве. По спине проносится холод. Я стараюсь до конца придерживаться своим же словам.
Я не боюсь его. И сейчас тоже.
Когда подушечки пальцев запульсировали, когда по сосудом перестала бежать кровь, оставляя морозную пустоту, он отпустил мои руки, что пустило теплую, взбудораженную кровь к пальчикам. Казалось, что всё кончилось, но его ладони обхватили закрытую воротником шею и надавали на глотку. Маленькие хрящики проваливались в глубину горла, вызывая адскую боль в легких.
Пытаюсь поднять руки, но они до сих пор не вернулись к жизни: лежат холодные на бетонном полу, будто атрофированные.
Пускаю в ход ноги, трясу ими, пинаю его, но это не ослабляет его хватку.
А легкие всё больше ноют от нехватки кислорода.
Я приросла к полу. С каждой секундой все больше сил покидает мое и без того слабое тело.
Мыслей нет. Слов нет. Пустота.
Наконец руки возвращаются к жизни, и я цепляюсь за его плечи, чтобы совершить одно из бесполезнейших действий – постараться ослабить его хватку.
Последние силы трачу на попытку ухватиться за жизнь.
Сказать бы ему хоть что-нибудь, но нет ни сил, ни слов.
Глаза закатываются, и перед тем как замереть навсегда я улавливаю размытые черты лица и блеск черных расширенных зрачков. Прогиб в спине, сжатые пальцы, напрягшиеся ноги и сдавленные легкие зафиксировали мое тело в последнем движение.
И перед смертью я вижу сумасшедший оскал, испачканные кровью губы и багровую запекшуюся кровь на правой стороне челюстной кости.
* * *
С закрытыми глазами я поднимаю голову с подушки и делаю глубокий, желанный вдох. Светлая комната наполняется звуками жадного поглощения кислорода. Рука аккуратно трогает шею, проводит пальчиками по ощутимым хрящам.
Я жива, это всего лишь сон. Мой страшный сон.
Веки распахиваются, и я сразу замечаю, что мое одеяло огромным комком лежит на полу. С тела бежит пот, пропитывая тонкую футболку. Конечности дрожат, но всё же двигаются. Я провожу руками по лбу и резко начинаю реветь.
Сон вызвал настоящие эмоции, которые наконец вырвались наружу. Я помню каждую деталь, каждое сказанное слово, каждый образ. Почему мне это приснилось? Неужели на подсознательном уровне я правда боюсь его, вижу в нём монстра? А ребёнок… Это явно его детство, период его воспитания.
Кошмар рушится на реальный мир, переплетается с ним, всё больше угнетая моё состояние.
Вскакиваю с постели, подбегаю к окну, чтобы открыть его и впустить свежий утренний воздух. Ветер ласкает оголенные ноги, сушит все тело. Я наконец восстанавливаю дыхание
Телефон мигает, и я быстро провожу по экрану, чтобы ответить на сообщение.
«Прости, что вчера всё так вышло. Предлагаю встретиться сегодня и поговорить спокойно. Я обещаю выслушать тебя. Хочу сблизиться, честно. Как на это смотришь?»
Даже долго не думаю, перед тем как дать ответ.
«Я согласна, надеюсь, хорошо проведем время».
«Через три часа заеду, жди».
На самом деле я сейчас совсем не в состоянии разбираться со своей будущей свадьбой и с человеком, с которым проживу всю жизнь. Но сблизиться действительно надо, а потраченное впустую время не приведет нас к взаимопониманию.
Голова забита совсем другим мужчиной, который ещё больше покрылся таинственностью, даже после открытия некоторой правды. Если бы он только позволил включить приглушенный свет и хоть немного изучить его, я бы полностью поглотилась этим процессом.
Сон принес с собой ещё больше сомнений, хотя я уверена, что он был предназначен для того, чтобы запугать меня. Но вместо того, чтобы постараться нарушить клятву и с ужасом рассказать всем, что меня пытал «тёмный», я упиваюсь секундами нашей близости, которая была похожа на то, что должно быть между… Влюбленными?
Но даже эти, не буду врать, приятные мгновения не останавливают поток переживаний за беззащитного ребёнка. Пусть лучше это будет просто моей больной фантазией, чем правдой, решившей раскрыться мне таким образом.
Глава 20
– Ты куда собралась? – спросила у меня мама, когда я надевала на ноги белые балетки.
– С Дэйвом на, – я осеклась, так как не понимала, стоит ли нашу встречу назвать свиданием.
– Свидание? – лицо мамы отразило нескрываемую радость.
– Возможно, да, так ведь стоит называть встречи будущие семьи, – я поправила сумку на плече и повернулась к выходу.
– Хорошо, что вы сближаетесь.
Ага, если бы…
– Да, ты права, – я чмокнула маму в щечку и легко улыбнулась. – Мне пора.
– Удачи, – дверь за мной захлопнулась, и я спокойным, размеренным шагом пошла на улицу.
Погода, мягко говоря, совсем не соответствовала жаркому, солнечному лету. Как только я открыла дверь подъезда, холодный ветер задул прямо под длинный, теплый кардиган. По привычке я вытянула рукава, внахлест соединила края кофты, скрестила руки, надеясь, что так мне будет теплее. Хмурое небо сигнализировало о неизбежном дожде, что сильно порадовало меня: настроение требует запаха свежести, влаги.
Снова у подъезда стояла его машина, а сам он, держа букет белых роз в руках, смотрел куда-то в сторону, не замечая моего присутствия.
– Привет, – тихо сказала я, чтобы не напугать Дэйва. Он не спеша повернулся ко мне и сразу протянул букет.
– Это тебе, – я аккуратно приняла букет, посчитав его не за искренний жест, а за какую-то формальность. Зачем он купил их, если не видит смысла в том, чтобы хотя бы улыбнуться мне при столь «торжественном» вручении? Никакой радости от шелковистых белых лепестков.
– Спасибо, – играю радость и смущение, но Дэйв лишь недоверчиво хмурит брови. Встаю на носочки и целую его в щечку. Формальность с его стороны – формальность с моей стороны.
– Куда хочешь поехать? – смотрит на меня своими светло-серыми глазами и ждет моментального ответа.
– Решай сам.
– Я не просто так спросил.
– Смотря с какой целью мы встретились.
– Я думал над твоими словами, – он отвел взгляд, будто ему немного неловко говорить об этом. – В общем, если ты хочешь мне что-то сказать, то я готов выслушать. Тебе ведь от этого станет легче.
Да, в тот день я многое хотела сказать, но сейчас голова занята совершенно другим. Но и откладывать решение нашей проблемы нельзя, так мы тогда никогда не сдвинемся с мёртвой точки.
Но я сама же создала какие-то проблемы…
– Я на самом деле сегодня не в лучшем состоянии, поэтому не отказалась бы от чего-нибудь сладкого, в какой-нибудь небольшой, безлюдной кофейне.
– Хорошо, тогда поехали, знаю одну, – мы сели в машину и по почти пустой дороге петляли между низкими домами.
Хоть сегодня и выходной, пасмурная погода заставила всех сидеть дома. Детские площадки непривычно пустовали, в магазинах почти не было людей. Я костяшками пальцев дотронулась до прохладного окна и ногтями отбила незамысловатый ритм, который разбавил тишину в автомобиле.
– Почему сегодня ты не в лучшем состоянии? – я последний раз стукнула ногтевой пластиной по окну и резко повернулась в сторону Дэйва.
– Тебя правда это волнует?
– Не вынуждай меня врать.
– И ты меня не вынуждай, – диалог завершился так же внезапно, как начался. Я вновь приступила к разглядыванию серых улиц через окно, которое мешало мне насладиться свежим воздухом.
Мы подъехали к кафе, стены которого снаружи были закрыты деревянными досками. На крыльце, под выступающей крышей, стоял один единственный столик, где поместилось бы только два человека.
– Может, мы посидим здесь? – я указала на тот самый одинокий столик. Уюта, конечно, не хватало, но он сейчас и не требовался. Мне достаточно узорчатых ставней окна и яркого цвета комнатных цветов по другую сторону стекла.
– Ты не замёрзнешь? – Дэйв прошёлся по мне взглядом, обратив внимание на то, как прячу я руки в свои рукава. Потом он посмотрел на свою одежду: поверх плотного пуловера ничего не было. – Мне нечего дать тебе.
– Всё в порядке, – я отмахнулась и улыбнулась, так как меня приятно удивил такой небольшой знак внимания. – Мне не холодно, лишь немного зябко.
– Смотри сама. Пойдёшь со мной покупать еду или просто скажешь мне, что ты любишь?
– Я просто скажу купить тебе чего-нибудь на своё усмотрение.
– Если я куплю то, что ты не ешь, тебе придётся пересилить себя.
– Хорошо, я постараюсь, – я кивнула и в ещё более естественной улыбке растянула губы.
Дэйв скрылся за дверью кафе, а я присела на белый деревянный стул и в ожидании уставилась на витрины магазинов, находящихся напротив. Обычно пестрые картинки потускнели из-за туч, которые преграждали путь солнечным лучам. Мной всё больше овладевала хандра, напоминая о прошедшей ночи. Сначала жесткая правда, а потом ещё и страшный сон, в котором я умерла от рук того, с кем в последнее время провожу больше всего времени.
Из магазина вышла пара, которая держала за руки ребёнка. Они улыбались, смеялись, шутили о чем-то своем, не обращая внимания на надвигающийся дождь. Светлые волосы мальчика забавно подпрыгивали, когда родители поднимали его в воздух.
В голове всплыл образ мальчика из сна, худущего и избитого. Дрожь прошлась по и так уже уставшему телу. Картинки насилия промелькнули, как один ужасный кадр. Не в силах больше смотреть на счастливую семью, я отвернулась и, кажется, вновь чуть не зарыдала. Каждый ребёнок должен расти в любви и заботе. И «тёмный» и «светлый».
Мой «тёмный» тоже был достоин любви близких, хотя бы в своем детстве.
– С тобой все в порядке? – я подняла голову на голос и, оттого что дернула рукой, чуть не уронила поставленную прямо под носом кружку.
– Я просто… Да, да, все отлично, – я быстро уткнулась лицом в горячий пар и закрыла глаза, чтобы немного успокоиться.
– Ты уверена?
– Да. Спасибо за, – я вдохнула сладкий запах и распахнула глаза. – Горячий шоколад?
– Ты сказала, выбрать самому. Ты хотела чего-то сладкого, тебе зябко. Пришёл к выводу, что горячий шоколад спасет тебя, – он сел напротив меня, поставив также на стол кружку для себя и тарелку с кексами. – Это всё, что у них было. Сегодня они рано закрываются, поэтому не испекли, как обычно, тонну разных пирожных.
– Спасибо, ты попал в точку, – мои ладони обхватили теплую кружку. – И я люблю кексы, честно.
– Это радует.
– А что ты себе купил?
– Просто чай.
– Уверена, он не менее вкусный, – сделав глоток сладкого и горячего напитка, я блаженно закрыла глаза и почувствовала прилив такой необходимой, разрушающей тьму в моем сознании, силы. – Кстати, откуда ты знаешь про это место?
– Приходил сюда раньше кое с кем.
– А с кем, если не секрет? – мы посмотрели друг другу в глаза: я источала любопытство, а он пытался решить, стоит ли начинать рассказывать.
– Допустим, что не секрет. Мы же должны всё друг другу говорить.
– Я вся во внимании.
– С девушкой ходил сюда.
– Это случайно не та, которая была со мной на церемонии?
– Она.
– Вы были друзьями?
– А кем ещё мы могли быть?
– Ты любил ее? – Дэйв неодобрительно стрельнул взглядом, так как понимал, что если соврёт, то сразу выдаст это своим кашлем.
– Разве это важно?
– На самом деле нет…
– Тогда и не спрашивай.
– Но у нас же нет секретов, – я уверена, что в голове Дэйв уже давно пожалел о том, что привёл меня сюда.
– Любил, – его лицо осталось невозмутимым, каменным.
– А сейчас что?
– Она с другим, я с другой. Один день раз и навсегда разлучил нас.
– А она тебя любила?
– Видимо нет, раз так просто попросила больше никогда не появляться перед ней.
– Вы с ней встречались после церемонии?
– Да, именно в этот день и виделись в последний раз.
– И всё, что она тебе сказала…
– Чтобы я навсегда исчез из её жизни, – я внимательно смотрю за ним, но он не выглядит как раненный человек, который пострадал от неразделенной любви.
– Может, она так сказала, потому что любит тебя, но была вынуждена стать женой другого?
– Скажи, какой это сейчас имеет смысл? – он облокотился о стол, но так же без эмоций продолжил смотреть на меня.
– Она до сих пор живет в твоем сердце?
– Нет, – мой взгляд быстро падает на кадык, но он у него не дергается. – Я не вру.
– Вижу, но как тогда так быстро прошли все твои чувства к ней?
– Скорей всего я ошибся, что любил её. Тем более в жизни бывает только одна любовь. И у меня это ты, – смущение вмиг вспыхнуло внутри, но я не отвела глаз от него.
– Разве люди ошибаются в таком?
– Думаю, да. Люди вообще часто совершают ошибки.
– Тогда мы можем с уверенностью сказать, что она больше не играет роли в нашей жизни?
– В нашей? Боялась, что я буду всегда любить её, а к тебе относиться, как к мешающей под ногами девчонке?
– Да, на самом деле я чувствую себя лишней.
– Мы с уверенностью можем сказать, что она больше не играет роли в нашей жизни.
– От этого становится легче, – я как-то немного неловко опустила глаза, так как мы только что обсуждали девушку, которая была ему небезразлична. Но мы хотя бы убедились, что ничто из прошлого не мешает нам создать то, что требуется.
– Это всё, что беспокоило тебя?
– Нет, не всё. Насчёт Амелии…
– Я думал, ты забыла, – он откинулся на спинку стула. – Слушаю.
– Вы смотрели друг на друга, и между вами…
– Произошло то, что не было между нами. Я это понял.
– Раз твоя судьба ни та девушка, которую ты ошибочно любил, ни я, потому что я вообще не в твоем вкусе и ты не рассматриваешь меня как свою жену, может это Амелия?
– Ты вытянула меня, а не она.
– Я могла ошибиться. И вообще, тебе не кажется, что это странно вытягивать своего будущего избранника?
– Ты ещё с того дня не отошла?
– Почему?
– Да потому что осуждаешь наши законы, никто не смеет этого делать.
– Я просто стала понимать, что всё не так уж и замечательно в мире. И ваше взаимодействие с Амелией подтолкнуло меня на это.
– Мало ли что между нами было, я не вижу в этом смысла, как и твоя подруга. Она наверняка забыла об этом спустя пару минут. Я бы об этом даже не думал, если бы не ты со своими эмоциональными речами.
– Ты выставляешь меня сумасшедшей.
– Может быть, проведённая на улице ночь как-то повлияла на тебя, – я мгновенно напряглась.
– Да, скорей всего всё дело в этом.
– Забудь о своих идеях как-то изменить нашу судьбу. Не привлекай внимание, иначе правительство это просто так не оставит. Нам ведь не нужны проблемы, да?
– Конечно, не нужны, – я покорно склонила голову, признавая полное крушение всех моих идей.
Нужно молчать. Он прав. Я одна только рыпаюсь против правил. Это до добра не доведёт.
Из кафе вышла пара без колец на пальцах. Они держались за руки и комфортно разговаривали друг с другом. Дэйв тоже оглянулся на эту парочку, которой только предстоит стать мужем и женой, но после его глаза принялись прожигать во мне дыру.
Мы не они. Не у всех все должно быть так легко.
Его чай, к которому он так и не притронулся, уже остыл. Кексы так и лежат на тарелке. Нам не до еды.
– Мы всё обсудили?
– Вроде да
– Теперь ты перестанешь грузить себя пустяками? – пустяками… Ну да, это пустяк по сравнению с тем, что я слышу от «тёмного». Мне всего лишь надо смириться с тем, что у меня не будет все так сказочно, как в мечтах каждой девушки.
– Да, теперь всё в порядке, – в горле запершило, и я избавилась от неприятного ощущения глотком слегка теплого напитка.
Чтобы полностью отойти от темы, я принялась кушать свой кекс.
– А ты свой не будешь?
– Я тебе два купил.
– Очень мило с твоей стороны. Но я хочу, чтобы ты тоже съел, – я подвинула тарелку ему.
– Хорошо, – он принялся есть сладость, явно без наслаждения. Глотнув чай, он вообще сморщился.
– Выпей мой. Он ещё теплый, – кружка тоже подвинулась в его сторону, и он немного отпил сладкого напитка.
– Так приторно, как ты можешь это пить?
– А мне очень нравится. Люблю сладкое.
– Спасибо, что поделилась, – он вернул напиток мне.
Не помню, о чём мы с ним болтали, но напряжения уже не было. Теперь-то мы точно начали стараться вести себя дружелюбно. Там, на свадьбе Джой и Гэйла, мы только притворялись. Сейчас же всё по-настоящему.
