Текст книги "Любовь серого оттенка"

Автор книги: Елена Инспирати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Это все-таки ты! – разворачиваюсь и плечом ударяюсь об тело. – Думаешь, это весело?!

– Очень.

– А вот и нет! Мне не смешно, – делаю обиженный вид, скрестив руки на груди.

Хочу вновь нагло насладиться его запахом, но мне не становится приятно. Приближаюсь и как ищейка пытаюсь полностью изучить нотки, которые всегда окутывали его. Руки начинают трястись, когда понимаю, что нет того эффекта, который дурманил разум. И вот теперь мне правда совсем не смешно…

– Я, кажется, обозналась, – бубню под нос, делая медленные и аккуратные шаги назад. Но меня тут же ловят за предплечья и тянут к себе, как куклу. Я издаю крик, который больше похож на короткий писк, и грубая хватка ослабевает, позволяя мне упасть на копчик.

Не думая ни секунды, я ползу к включенному фонарику и сразу направляю его в сторону своего обидчика.

– Чёрт! Убери! – зарычал парень, тут же отворачиваясь от меня и закрывая свои глаза. Я продолжала светить на его спину, аккуратно вставая с холодной земли. – Дура, убери сказал! – уже не верю своим ушам, которые уловили знакомый голос.

– Что тебе надо от меня? – тихо спрашиваю у до сих пор закрывающего глаза парня. Кажется, я ослепила его.

– Убери этот дурацкий свет! – все больше злится, но сдерживает себя, чтобы не создать лишнего шума.

– Стой на месте. Не уберу свет, пока не подтвердится моя догадка, – продолжаю освещать его голову. Черные, как смоль, волосы аккуратно подстрижены, но всё равно находятся в каком-то хаосе, будто он не раз провел рукой против их роста. Ему стало неприятно, что свет щекочет или обжигает его шею, и он руками, на кистях которых немного выпирают вены, надел капюшон от чёрной толстовки на свою голову. Подхожу уже довольно-таки близко и снова начинаю принюхиваться. С каждым шагом я всё больше оказываюсь под его влиянием. И в конце пути моя голова утыкается в его широкую спину, а рука опускает фонарь.

– Это ты, – мой голос отражает нахлынувшую волну приятных чувств.

– Что ты вечно прилипаешь ко мне?! Меня бояться уже не надо?! – он делает шаг от меня, но я слишком настырная, чтобы позволить ему так просто от меня уйти.

– Я посвечу тебе в лицо, если ты запретишь мне нюхать тебя.

– Да ты с ума сошла! Угрожаешь?! Мне?!

– Но так надо, – как же мне спокойно, когда в темноте рядом со мной именно он. И почему я правда перестала его бояться?

– Посвети лучше на своего нового друга, с которым ты тут обжималась.

– О чём ты?

– Видел я, как ты тут его обнюхивала. Ты всех мужчин предпочитаешь нюхать, а потом начинать лапать? Я-то думал, что я особенный.

Отстраняюсь от уже привычной для меня спины и свечу немного в сторону.

– Боже! – хочу вскрикнуть, но сразу затыкаю свой рот. На траве лежит без сознания «тёмный». – Ты убил его? – делаю медленные шаги и изучаю необычную для меня внешность: снова тёмные волосы, брови такие же черный, щеки впалые. Он красив, но выглядит слишком измученным и исхудавшим. Я даже удивилась, что смогла признать его внешние данные, несмотря на то, что он монстр.

– Не убил, лишь вырубил. Но ему все равно скоро придёт конец. Он наркоман.

– Откуда знаешь?

– Ты посмотри на его лицо, он же как зомби выглядит. И тем более ни один адекватный «тёмный» не попрётся сюда.

– А что насчёт тебя?

– Я не адекватный.

– Так что делать с ним?

– Убери фонарь в сторону.

– Хорошо, – слегка убираю круг света, но продолжаю освещать половину бледного тела. Он больше похож на труп, чем на потерявшего сознания живого человека.

– А ты хорошо держишься, даже не убегаешь.

– Мне нечего бояться.

– Я смог бесшумно вырубить «темного» парня, ты даже этого не заметила. С тобой будет справиться еще проще.

– Ты не причинишь мне вреда. Даже сейчас ты спас меня.

– Какое противное дело. Даже руки не хочется пачкать об эти хорошие поступки.

– Но, тем не менее, ты помог. И я благодарна тебе.

– Не стоит благодарить своего убийцу.

– Ты всё ещё можешь передумать.

Ответа от него я, как обычно, не получила. Даже не знаю, стоит ли жить надеждой, что из-за него моя жизнь не кончится?

– Так что с ним-то? – пытаюсь немного повернуть фонарик, чтобы свет попал на вторую половину обездвиженного тела.

– Просил же, – строго произносит он, и я вновь возвращаю свет на прежнее место.

– Мне помочь?

– Чем мне поможет девушка, которая мало того что слепая, так ещё и с перебинтованной рукой?

– Я не такая уж бесполезная.

– Уверена? Может, понесешь его?

– И не такая полезная. В общем, обращайся.

– Как я и думал.

– Что там? – резко направляю свет на неосвещенный участок и сразу замечаю профиль, который моментально скрывается за чёрным капюшоном.

– Я предупреждал! – я разозлила «тёмного», и он, встав с земли, с опущенной головой быстро подошёл ко мне.

От страха я выронила фонарь и закрыла свою голову руками, присев на корточки. Это произошло как на автомате. В голове хаос, мысли все спутались. Что происходит? Конец? Я слишком безмозглая? Ноги затекают, и мои колени падают на холодную землю, пачкая светлые джинсы грязью.

– У тебя вообще в руках ничего не держится? – голос перестал отражать злость, а, наоборот, наполнился нотками его спокойствия. Замок из моих рук начал медленно и неуверенно расцепляться, щит полностью разрушился, а глаза поднялись вверх в надежде, что он так же посмотрит на меня. Как бы хотела я увидеть его, понять его эмоции, заглянуть в необычные для меня глаза. Но моё любопытство никогда не встанет на первое место в нашем с ним странном общении.

– Когда я боюсь, меня всегда начинает трясти. А пальцы теряют контроль.

– Научись хотя бы предмет своей защиты использовать. Если будешь всегда ронять фонарь, рано или поздно твои руки больше никогда не возьмут его вновь.

– Я бы всё равно не смогла использовать его особенно против тебя.

– Ещё одно моё преимущество.

– Да, ты явный победитель, – не знаю, чему я улыбаюсь, но мне становится смешно от моих слов. Ведь они неправдивы. Он проигрывал во все те разы, когда заглушал свою истинную натуру. И даже сейчас, когда я стою на коленях перед ним, он не ведет себя, как «тёмный». Я влияю на него так же, как он на меня.

Либо это очередная игра, которая потом усилит эффект его триумфальной победы.

– Встань с колен, выглядишь жалко, – чувствую, как он проходит мимо меня. Свет горящего фонарика погас, и мир снова полностью погрузился в привычную для него среду.

– Почему ты всё-таки остановился? Я думала, что ты прибьёшь меня за то, что я попала на тебя. Но я честно сделала это случайно.

– Почему ты вечно задаешь так много вопросов?

– Мне интересно, и я не вижу ничего такого в том, чтобы спросить у тебя.

– Захотел и остановился.

– Ты захотел этого? Правда? У тебя потухло желание убить меня?

– Ты подкидываешь дров.

– И всё равно когда-нибудь ты начнёшь быть искренним, – пробубнила я, кинув это утверждение скорей всего для того, чтобы успокоить саму себя.

– Встань с колен.

– Не указывай.

– Ты должна меня слушаться.

– Конечно, но что плохого в том, что я стою на коленях? Всё равно ничего не вижу, лучше посижу, пока ты думаешь, что делать с тем, кто скоро очнётся.

– Отлично, ты только помогаешь моей фантазии.

– О чём ты?

– В твоей голове и правда всё так мило и наивно? Мозг, наверное, зацвел уже, – стараюсь вникнуть во все его слова. Какая фантазия могла появиться у него?

– Мне больно в твоей фантазии?

– Даже не знаю, – слышу его смех. Становится немного неловко.

– Ты когда-нибудь воплотишь это в реальность?

– Встань уже с колен, не выводи меня из себя.

– Ну ответь.

– Обязательно.

– Тогда мне лучше больше не подкидывать тебе идей, – быстренько встаю с колен и отряхиваю ноги.

– Вы все такие?

– Какие?

– До тошноты правильные.

– Мы неиспорченные.

– Ну да, конечно. Рад за вас, чистейшей души людей, – голосом, пропитанным сарказмом, сказал он.

– В отличие от вас да, мы такие.

– Прости, забываю, что я дно.

– Я не это имела в виду, – снова стыжусь своих слов. И почему наши разговоры всегда сводятся к тому, что он оказывается чем-то ужасным? Мой язык скоро поплатится за всё.

– Хватит уже кидаться фактами, идеальная «светлая», а потом будто жалеть об этом.

– Мне надоело, что мы всегда заканчиваем тем, что ты унижаешь сам себя, а я остаюсь виноватой.

– Я не унижаю сам себя, а лишь говорю то, что внушают всем. И тебе в том числе.

– Ты притворяешься.

– Нет.

– Ты не такой, как все они.

– Если бы я не был таким, как все «тёмные», я бы уже давно был мёртв.

– Я хочу понять, что на самом деле сидит в твоей голове.

– А я хочу, чтобы ты перестала пытаться найти во мне хорошие качества. Их нет, – стали слышны звуки, будто кого-то тащат по земле.

– Подожди, ты куда? – я завертелась на месте, чтобы понять, откуда точно исходят звуки.

– Разбираться со своей ошибкой. Надо было помочь бедняге прикончить болтушку.

– Не оставляй меня одну! – но «тёмный» не отреагировал. – Пожалуйста! Я уже не знаю, что мне без тебя делать. Прости меня за всю болтовню. Я не хотела как-то обидеть тебя.

– Неужели ты понять не можешь, что мне плевать на весь твой лепет, – незаинтересованным голосом он выдал своё положение, и я сразу вытянула руку. Мне повезло, что он проходил как раз около меня. Мои пальцы мертвой хваткой вцепились в его плечо.

– Любого человека ранят обидные слова. Даже самых черствых. Даже «тёмных».

– Мне не обидно слышать то, что в моей голове живет с моего рождения.

– То есть тебе всегда говорили, что ты… Ну… Плохой? – аккуратно спрашиваю я, боясь задеть его старые раны.

– Это слишком мягкое слово.

– А если я попытаюсь помочь тебе избавиться от того, что вбили в твою голову? Ведь ты можешь стать хорошим.

– А если я попытаюсь разбудить твои плохие качества?

– Но их нет. Я всегда была хорошей.

– Как же вам повезло родиться такими идеальными, – снова голос, наполненный незаинтересованностью. Где все его эмоции? Почему ему плевать?

– Ты можешь стать таким же.

– Нет.

– Можешь.

– Хватит промывать мне мозги! – его рука хватает моё горло, закрытое воротником, и тело вырубленного парня падает на землю. – Я всё равно не изменю своё решение. И все свои словечки ты говоришь, чтобы только спасти свою шкуру. Жалкая лгунья. Но знай, – его пальцы сильней давят на мою шею, а мои руки хватают его за предплечья. Кажется, что именно в эту секунду он просто съедает меня глазами, убивает, хотя я и не вижу этого, – тебе не изменить мою сущность, – его лицо становится ещё ближе, и я снова ощущаю холод от его дыхания. Глаза закрываются, а губы размыкаются в попытке жадно захватить воздух. Но вместо этого я лишь поглощаю его дыхание, которое выталкивает весь оставшийся кислород в моих голодающих лёгких.

Чем сильней впивается он, тем сильней впиваюсь я. Но пальцы немеют от недостатка сил. Из горла вырывается первый хрип. И я постепенно начинаю расслаблять свои ноги.

Он ненавидит меня. Всем своим черствым сердцем ненавидит. В нём нет места для того, что живет во мне.

Глава 12

В голове усиливается пульсация, ритм сердца постепенно сходит на нет. Всё больше сил покидает моё тело, он буквально высасывает из меня жизнь. Моя голова откидывается назад, а руки падают вниз.

И лишь когда его пальцы расслабляются, я в предобморочном состоянии рухну на землю, ударяясь всем телом и прижимаясь щекой к траве. Мои глаза открываются, и я, как обычно, смотрю в темноту.

Во мраке нет ничего прекрасного. Нет никакого ощущения защищенности.

Лицо мокнет от слёз, которые, не прекращаясь, стекают по наверняка покрасневшим щекам. Стараюсь не издавать лишних звуков, чтобы вновь не разозлить его. И зачем я только полезла во всё это? Наивная, думала, в нём есть что-то человечное. Но эту малейшую каплю он всяческим образом пытается спрятать. Видимо, ему проще таким образом затыкать меня.

– Ты там жива? – небрежный вопрос в мою сторону от него. Беспокоится? Конечно, нет. И отвечать я не собираюсь. – Эй, – не унимается, что вызывает безразличную ухмылку. Он только что чуть не убил меня, а сейчас так небрежно спрашивает о состоянии. Самому не противно? – Не надо было выводить меня, – да я и не планировала, лишь хотела сделать, как лучше. – Сама виновата, что сказала о себе, как об идеальной, – к сожалению, с каждым его прикосновением я становлюсь только хуже. – Будешь продолжать молчать? – а почему бы и нет? Всё равно сил нет даже пальцами на руке пошевелить. – Издеваешься? – кто над кем ещё. Ни один мускул на моём лице не дрогнул, и видимо, это снова начало его раздражать. Он стал небрежно трясти меня, что не помогло ему выдавить из меня хоть что-то. И лишь когда я оказалась на спине, он прекратил трогать меня. – Хорошо, оставайся тут, – а у меня есть выбор? Конечно, я останусь тут одна, в полной темноте, без защиты.

Глупо было бы злиться на то, что было ожидаемо. Поэтому я чувствую некую обреченность. Но все прежние ощущения не изменились, страх вновь не появился. Сама себе удивляюсь, лучше бы я боялась его и была покладистой. Но нет же, мне надо показать свой характер, несколько раз ляпнуть о том, что я вся такая хорошая.

Хорошая лишь для него. Для других «светлых» я стала худшей. И хорошо, что об этом никто не знает.

Продолжаю лежать на спине, смотря в темноту и позволяя ветру сушить мокрое лицо. Руки покоятся на животе, периодически вздрагивая от небольших приступов. Хочу поскорей выкинуть из головы его образ, такой тёмный и устрашающий. Но слишком активно работает моё воображение, особенно в такой ситуации.

– Серьёзно останешься здесь одна? – а я думала, что он ушёл. Но оказывается, он до сих пор наблюдает за мной. – Я ведь могу уйти.

– Удачи, – срываюсь, как обиженный ребёнок. Я всего лишь чувствую обиду. Ни злость, ни ярость, ни даже до сих пор ещё хранившуюся в моём сердце ненависть, а чертову бесполезную обиду. Совсем ненужную в этой ситуации. Смеюсь сама над собой, словно псих, и мотаю головой, отрицая то, что так очевидно. Пару минут назад он чуть не убил меня, а я всего лишь хочу услышать какое-то жалкое «прости». Конечно, ведь в другом смысла совсем нет.

– Я не хотел убивать тебя сегодня.

– Извините, что вынуждаю вас сократить сроки, – продолжаю без волнения кидаться фразами.

– Я предупреждал тебя. Ты сама делаешь себе хуже, не подчиняясь мне.

– Я думала, что ты способен на что-то хорошее, но сейчас ты показал мне, что мои старания напрасны.

– Твои эгоистичные старания, которые, повторюсь, направлены на собственное спасение? Ты не мне хочешь, как ты говоришь, помочь, а лишь надавить на какие-то там выдуманные тобой положительные качества и навсегда сбежать от меня.

– Если бы ты был всегда спокойным и дружелюбным, я бы не хотела сбежать. Но даже сейчас, когда моё желание навсегда скрыться от тебя как никогда пытается завладеть разумом, я не стану подчиняться ему. Не сбегу. Даже пытаться не буду. Продолжу приходить к тебе ночью, пока ты наконец не сделаешь то, что хочешь. Я же поклялась.

– Не нарушишь клятву даже из-за страха?

– Я не боюсь за себя, а вот за близких, которых ты обещал убить, очень сильно переживаю. Лучше одна смерть, чем несколько невиновных жертв, разве не так?

– Несомненно.

– А знаешь, почему я не боюсь тебя? – кажется, сегодня меня очень сильно тянет на беседы.

– Понятия не имею.

– Потому что, – поворачиваю голову в его сторону и уверенно смотрю в одну точку. Мой взгляд будто так и манило туда, но с каждой секундой безмолвного вглядывания в темноту я ощущала всё больше смущения. Нарастающее чувство возникшего в груди волнения как-то сбивало с толку и приводило в беспорядок сложившиеся в предложения слова. Хочу закончить свою мысль, но лишь немного открываю рот, после чего сразу смыкаю губы, кусаю их, сдирая крошечные кусочки тонкой кожи.

– Ну и почему же? – спрашивает он, отвлекая меня от поедания собственных губ. Несколько раз моргаю, перед тем как отвести свой взгляд. По спине пробежали мурашки из-за его голоса, который почему-то был наполнен любопытством и пожирающей глубиной. Соблазнительный голос? Нет, нет, нет. Просто ветер слишком холодный, да и земля не тёплая. Ночь же.

– Нет смысла бояться своей судьбы. Если мне суждено умереть от твоих рук, то я приму это, если же всё-таки мы каким-то образом сблизимся, что мало вероятно, – сразу осекаюсь я, – то я бы хотела с тобой дружить всегда. Ты единственный «тёмный», которому я могу доверять. Сколько раз ты мог уже покончить со мной, но этого не сделал. И таких случаев будет намного больше. Так зачем мне лишний раз тревожить нервы? Я буду спокойно ждать своей участи, проживая каждый день без лишних переживаний и с надеждой, что всё можно изменить.

Он долго молчал. Оглушающая тишина повисла между нами. Возможно, попытается запугать меня снова, чтобы я пересмотрела все свои убеждения. Но ему явно ничто не поможет. Я такая же упертая, как он.

– Даже не знаю, что мне ответить на твои глупые слова, – так и знала, что он со мной не согласится. – Раз тебе так удобно, то пожалуйста. Но это никак не повлияет на моё поведение.

– Я и не рассчитывала.

– Пожалуй, ты единственная «светлая», которая меня не боится.

– А ты единственный «тёмный», которого я не боюсь.

– Единственные.

– Ага. Разве это не трогательно?

– Нет.

– Да брось, мило же, что между нами нет отношений, как между маньяком и жертвой.

– Я был бы не против таких отношений.

– Но и это тебя устраивает.

– Совсем нет.

– Тогда отпусти меня и не мучай себя.

– Нет.

– Тогда придётся смириться. Я не собираюсь видеть в тебе жаждущего крови коварного убийцу. До поры, до времени.

– Зря, – выдыхает он, после чего начинает шумно отходить от меня, что нехарактерно для него. Так странно слышать его шаги, будто раньше он парил над землёй, а сейчас наконец ступил на нее. Оказывается, он может быть и более заметным. Либо мой слух улучшился во много раз.

– А можно всё-таки узнать, для каких целей я тебе нужна?

– Нет, – а я думала, что снова настроила его на разговор.

– А если я сама догадаюсь?

– Попробуй.

– Что ж, – быстренько поднимаюсь на ноги и стряхиваю с одежды мусор. – Ты ставишь какой-то опыт надо мной?

– Кто знает, – слышу, как он вновь поднимает до сих пор не пришедшего в себя наркомана и начинает тащить его. Кажется, он хорошенько так его вырубил.

– Подожди, ты меня забыл, – как маленькая вытягиваю ручки в его сторону и начинаю сгибать и разгибать пальцы.

– Сделай два больших шага вперед, – без сомнений слушаю его, не убирая рук. – Хватайся, – начинаю аккуратно щупать пальчиками воздух, пока не хватаюсь за ткань толстовки. Сразу же делаю смелые шаги, обхватываю предплечье и с улыбкой утыкаюсь в его руку, не забывая при этом вдохнуть полной грудью воздух, смешанный с его потрясающим запахом.

– Я знаю, ты скучал по моему захвату, – ещё больше улыбаюсь и ещё сильней прижимаюсь к его телу. Ну как можно устоять перед этим? Его запах – моя слабость.

– Связался на свою голову, – пробубнил он, но не оттолкнул меня. Уже какой-то прогресс, моя наглость становится простительной.

– А что если на самом деле я тебе нравлюсь? – эта мысль пришла в мою голову внезапно, не подкрепляясь доводами. Но именно она показалась мне правильной.

– От нехватки кислорода у тебя всегда начинаются такие проблемы с головой? – наконец он начал движение, и я стала аккуратно шагать, надеясь не наступить на что-нибудь.

– Это бы могло объяснить то, почему ты держишь меня.

– Говорил же, не быть такой наивной.

– Ты не отрицаешь?! – с нескрываемым удивлением спросила я.

– Я даже не подтвердил.

– Но и не сказал «нет».

– И без этого слова всё понятно.

– А что если как в «Красавице и Чудовище» тебя должна полюбить девушка, несмотря на твой характер и твою внешность. Смотрел такой мультик?

– Я похож на человека, который смотрит мультик?

– Согласна, глупый вопрос. Но может быть, я всё-таки хоть немного тебе нравлюсь?

– Нет.

– Даже перспективы такой нет?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты некрасивая. Волосы белые, глаза вообще ужас.

– А мне говорили, что у меня красивые глаза.

– Они тебе нагло врали.

– Можно было просто сказать, что я тебе не нравлюсь, зачем обижать то?

– Ты сама меня спросила почему! – он даже остановился, и я уверена, что бросил в мою сторону далеко недоброжелательный взгляд.

– Мог бы промолчать, – тихо говорю я, подталкивая его вперёд. – А хоть что-нибудь красивое во мне есть?

– С каких это пор «светлые» так помешаны на внешности?

– Мне просто хочется узнать твоё мнение. Ну, так что?

– Нет ничего, что могло бы зацепить меня.

– А если подумать? Хорошо так подумать. Я не тороплю. Должно же быть хоть что-то.

– Губы, – без энтузиазма бросил он.

– Правда? – я сама ощутила, как искры засверкали в моих глазах.

– Нет.

– Вот тебе нравится надо мной издеваться?

– А тебе нравится выносить мне мозг? Сколько уже можно задавать тупые вопросы?

– Это не тупые вопросы. Просто хотела услышать от тебя комплимент.

– Ты не по адресу, я в этом не мастер.

– Я заметила, – снова включила обиженного ребёнка, даже немного отстранилась от него. И почему так хочу услышать от него хоть пару милых словечек? Никогда раньше не нуждалась в похвале своей внешности. Но сейчас будто это единственное моё желание.

– Пришли, – отвлекает он от непрошеных мыслей. Но когда-нибудь я вернусь к этому разговору.

– И куда мы пришли?

– К небольшому оврагу.

– С какой целью? – постепенно паника начинала всё больше завладевать мной.

– Сбросим туда бедолагу, – как же спокойно он говорит, я поражаюсь!

– Да разве так можно?! Это бесчеловечно!

– Как раз по мне.

– Прекрати! Ты не можешь! – сильней впиваюсь в его руку и начинаю дёргать.

– Могу, – пытается оттолкнуть меня, из-за чего я обнимаю его руку и висну на ней. Но он даже не шатается!

– Нет! – отпускаю руку и сразу обхватываю его тело, со всех сил сжимая в своих слабых тисках. – Я не позволю!

– Он хотел убить тебя, и он бы это сделал. Тебя бы сейчас уже не было. Но ты всё равно выгораживаешь его?!

– Я не могу иначе. Мне сейчас очень плохо от мысли, что он может повредить себе что-нибудь или погибнуть. Я не хочу этого. Не хочу смертей, – утыкаюсь лицом в его спину и сжимаю в пальцах его толстовку.

– Кажется, твой друг очнулся, – я услышала невнятную речь и сразу отпрянула от широкой спины. Тело, которое мой «тёмный» держал всё это время в другой руке, вдруг начало шевелиться.

– Что происходит? – бубнит он, кое-как связывая буквы в слова.

– Ты на мою игрушку позарился, не хорошо так делать, – в это время он попытался отпихнуть меня, но я от страха не позволяла ему избавиться от меня. – Отцепи, пожалуйста, мне надо с ним разобраться, – строго шепчет он, и я послушно расслабляю пальцы.

– Такими сладкими надо делиться. Было бы забавно убить эту «светлую», – уже внятней говорит худощавый наркоман.

– Безусловно, только я, пожалуй, один наслажусь ей.

Дальнейшие действия вызвали дрожь по всему телу и вынудили прикрыть рот руками: я отчетливо услышала удар, а потом и звук падения. Представляю, как руки «тёмного» испачкались в крови и он с улыбкой посмотрел на труп своего явного не соперника, ведь преимущество в руках сильнейшего.

Даже несмотря на то, что я ничего не вижу, я являюсь свидетелем произошедшего. И я вынуждена об этом молчать.

– С тобой всё в порядке?

– Я не знаю, – первый раз в своей жизни я сталкиваюсь с насилием. В мою сторону, конечно, он уже совершал пару достаточно неприятных действий. Но сейчас всё совсем по-другому. И я ничего не могу сделать.

– Только не начиная реветь, всё хорошо.

– Я стараюсь, – держу в себе все нахлынувшие эмоции, бегаю глазами и охлаждаю горящие щеки заледеневшими пальцами. – Он жив?

– Пожалуйста, не начинай, – осторожно говорит он. А я сразу делаю выводы, которые буквально валят с ног. Но я стою, максимально собрав все чувства в кулак.

– Скажи прямо! – срываюсь. Я просто не понимаю, что мне делать в такой ситуации?! Что я должна чувствовать?! Как мне быть?!

Как выкинуть из головы повторяющиеся звуки удара?!

Глава 13

Меня трясет то ли от холода, то ли от проснувшихся принципов. Я на самом деле слышу, как стучат мои зубы, и чувствую, как дрожит тело. И мне не удается успокоить эту надоедливую вибрацию.

Больше всего бесит беспорядок в голове. Сама запуталась в своих странных ощущениях.

– Так ты от-т-тветишь, – еле-еле выговариваю я, стараясь угомонить челюсть. Но вместо внятных слов вылетает цоканье.

– Ты вся дрожишь, тебе холодно? – не помню, чтобы у меня когда-нибудь были такие сильные галлюцинации: я отчётливо слышала беспокойство в его голосе. Неужели я выгляжу так жалко со стороны?

– Я н-н-не з-з-знаю, что с-с-со мной, – обнимаю себя за плечи, тру руками, чтобы хоть немного согреться. Но мне ничего не помогает. И глаза начинают адски болеть, заставляя дать волю слезам. Но я продолжаю стараться быть стойкой и позволяю только одной капле одиноко скатиться по щеке.

– Перед тобой когда-нибудь били людей? Может, хоть какой-то признак насилия был?

– Н-н-нет. Т-т-только т-твои д-д-действия. Я н-н-никогда, – неожиданно легкие сжимаются, и я застываю, широко раскрыв глаза. Пытаюсь дышать ртом, но что-то мне мешает.

– Эй, ты чего?! – он хватает меня за плечи и аккуратно встряхивает.

– Д-д-дышать. Б-б-больно, – бью по грудине, громко кашляю. Что со мной творится?!

– Уходим отсюда, – строго говорит он.

– Н-н-нет. От-т-тветь. Он ж-ж-жив? – начинаю падать от потери сил, но его руки крепко держат меня. Чувство, что кто-то просунул руку в глотку и пальцами начал рвать лёгкие на части, а по телу пустил парализующую дрожь.

– Ты в таком состоянии, а тебя до сих пор беспокоит какой-то там «тёмный», который всё равно скоро подохнет?! Ты точно идиотка!

– П-п-пожалуйста, – цепляюсь за него и утыкаюсь в грудь. С каждой секундой я всё больше наклоняюсь и всё сильней впиваюсь руками. Голова толкает его, я верчу ей и издаю короткие стоны от невыносимой боли.

– Жив он. Жив! Я просто снова его вырубил, но он дышит. Слышишь?

– Жив? – из головы моментально вылетели картинки жестокого убийства. И благодаря этому болезненные ощущения в груди прошли. Адская боль отступила, и я выпрямилась, стараясь устоять на дрожащих ногах.

– Да, не переживай. Я положил его в кусты.

– А что утром?

– Разберётся он как-нибудь.

– Но он же не будет видеть! Ослепнет!

– Всё-то ты знаешь! Сама-то сейчас в каком положении?

– Я не одна, а с тобой. А он будет совсем один.

– Не маленький, справится.

– Пожалуйста! Я дышать не могла из-за того, что в голове представила его смерть! И сейчас дрожь не проходит, так как я первый раз в жизни стала свидетелем рукоприкладства! И всё то, что сейчас творится с моим организмом, является доказательством моего отличия от тебя! Для меня это неестественно! Я хочу, чтобы это прошло! Моё подсознание наказывает меня за бездействие! Мне очень больно! – не замечаю, как вновь из глаз потекли слёзы. Руки сжались в кулаки, и я стала слегка бить его по груди. Хочу достучаться до него.

– Я тебе говорю, что нам надо уйти. Ты сама стоишь тут и продолжаешь мучить себя. Раз это всё вызывает у тебя такую реакцию, то просто согласись уйти.

– Да разве это поможет? Тебя это преследует. И каждый раз я буду вынуждена проходить через этот ад. Ты понимаешь, что…

– Да всё я понимаю! – перебивает он. – Это всё противоестественно для тебя. И твои странные судороги тому доказательство. И чтобы от них избавиться, тебе надо забыть об этом. Значит, надо уйти. Что мы стоим?!

– Как я об этом забуду?

– Легко и просто.

– Нет, я не смогу.

– Ты не пробовала.

– Я знаю себя. И я уверена, что совесть до смерти загрызёт меня. А если я задохнусь?

– Умрёшь. Ничего страшного, я переживу.

– Не смешно.

– Я не смеюсь. Пошли уже.

– Ты должен ему помощь.

– Что?

– Знаю, что для тебя это будет очень трудно сделать, но не мог бы ты помочь ему? Проводи меня и возвращайся сюда, чтобы отвести его домой или ещё куда-нибудь.

– Нет. Пошли, – он попытался меня отвернуть от себя, но мои ноги тут же подкосились, и ему пришлось держать меня. Дрожь так и не прошла.

– Пожалуйста, помоги ему.

– Ты сама понимаешь, у кого ты просишь об этом?!

– Понимаю. Но что я ещё могу? Мне это необходимо, и ты сам это видишь.

– Я спасаю тебя чаще, чем пытаюсь убить. Почему я должен терпеть неестественные для себя вещи?

– Прошу, – поднимаю голову в надежде столкнуться с его глазами.

– Не уговаривай, – строго произносит он.

– Ну пожалуйста, – обнимаю его, не отводя взгляда от выдуманных глаз.

– Что ты делаешь? – пытается аккуратно отодвинуть меня.

– Умоляю тебя.

– Без рук нельзя?

– Нет.

– Какая же ты наглая.

– Ну так что?

– Хорошо, – через силу произносит он.

– Ты ему правда поможешь?

– Я постараюсь.

– Обещай мне.

– Не хочу.

– Ну пожа-а-алуйста.

– Меня раздражает, что ты ноешь, как ребёнок.

– Ну прошу-у-у тебя.

– Ладно, – буквально выталкивает из себя это слово.

– Обещаешь? Я могу тебе верить?

– Да, да, да. Только не стони больше. И отцепись от меня, – его слова подействовали лучше всякого лекарства. Я полностью пришла в себя и смогла стоять на ногах без его поддержки. Поэтому я отпустила его и вдохнула полной грудью свежий ночной воздух.

– Говоришь, что бесит моё поведение, но всё равно соглашаешься, – улыбаюсь, так как осознаю свою победу в этой ситуации.

– Тебе и правда стало лучше. Какая радость, – он действительно любит говорить пренебрежительно.

– Да, ты прав. Чувствую себя прекрасно.

Из-за него я узнала, что мне будет невыносимо больно, если я буду свидетелем потасовки, драки, насилия, убийства. Как будто я должна прочувствовать всё то, что ощущает на себе жертва, чтобы самой никогда не причинять боль другим. Сложно мне с ним будет.

– Пошли уже, – руки легли на мою талию и стали подталкивать меня вперёд. Я сразу обхватила его запястья, закрытые рукавом, и попыталась высвободить себя.

– Давай будем идти, как раньше. Мне так неудобно, – когда я попыталась развернуться, он одним рывком прижал меня к себе. И все, что я могла сделать, это застыть на месте и ощутить его еле уловимое сердцебиение.

Так равно дышит, совсем без звука. Но грудная клетка при каждом вдохе прижимается ближе к моим лопаткам. Пытаюсь подстроиться под него, но у меня не получается. В отличие от его сердца, моё сигнализировало об опасности и ускоряло движение крови по венам.

– Тебе можно прижиматься ко мне, когда ты хочешь, а мне нельзя? – аккуратно шепчет, щекочет уши. Но не касается своей кожей мою, наверняка нагревшуюся до предела.

– Я не прижимаюсь к тебе таким образом. И я делаю это без каких-либо помыслов. И… Ты хочешь ко мне прижиматься?

– Просто напоминаю тебе, что такое наше взаимодействие способно немного выбить тебя из привычного состояния.

– А что насчёт тебя? Опять ничего не чувствуешь?

– Пойми же ты, что я не из тех, кто будет испытывать что-то к человеку. У нас нет такого. Мы не умеем. Никаких чувств, понимаешь? – и после этого мне стало паршиво. Будто плеснули в лицо ядом, заткнули.