Текст книги "Любовь серого оттенка"

Автор книги: Елена Инспирати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Она же нравится тебе!!! – голос даже сорвался. С этим криком вырываются и все мучения. Я глубоко дышу, наслаждаясь тишиной в голове.

– Она мне не нравится! Если и нравилась девушка, то это, – он вдохнул полной грудью и отвернулся от меня, сжав руками руль.

– Была девушка, которая тебе нравилась? – немного успокаиваюсь, ведь его слова подтверждают теории, которые пропитывают часть моего подсознания.

– Не твоё дело.

– Но…

– Я сказал, что это не твоё дело! – я окончательно его разозлила, и его взгляд отчетливо это передал. Мы обменялись состояниями. И я вспомнила, как на церемонии он смотрел на девушку, которая вытягивала мужа до меня.

– Мне жаль, что тебя вытянула я, а не она. Но то, что я сегодня увидела, будет грызть меня всю жизнь. Прости, я несу бред, я знаю. И даже сейчас не могу собрать мысли в кучу. В общем, я не хотела быть той девушкой, которая сломает тебе судьбу.

Сказав последнее предложение, я взяла свои вещи и в полной тишине вышла из автомобиля. Дворы были очень знакомыми, поэтому я смело двинулась с места и пошла по тротуару.

– Аврора! – зовет меня, но я не оборачиваюсь, так как понимаю, что могу опять всё испортить. – Давай я хоть до дома тебя довезу! – ускоряю шаг, чтобы показать ему, что я не нуждаюсь в этом. Но, кажется, он сам лишь для приличия попытался вернуть меня, ведь его машина быстро покинула тихий двор.

Спустя пару минут я в амёбном состоянии добралась до своего дома. Ноги ныли из-за долгого пребывания на каблуках, я поскорей сняла с себя одежду и встала под теплые струи воды. Я сказала семье, что очень сильно устала и что расскажу им обо всем завтра утром. Также с меня потребовали фотографии, но я намекнула маме, что Джой и Гэйлу сейчас не до них. Да и не думаю, что фотограф уже успел обработать тонну снимков.

Я закрыла за собой дверь и села на расправленную кровать. Голова была откинута на стену, а ступни болтались в воздухе. Глаза начинают закрываться, но я аккуратно бью себя по щекам, чтобы не упасть на манящую меня подушку.

Почему меня так заботят странные мысли? Было бы проще избавиться от них. Но нет, я продолжаю вспоминать эти взгляды, которые не могли быть пустыми. Нет, определенно они несли в себе хоть каплю чувств. Мне не показалось.

Но также я не могу забывать о той девушки с церемонии. Если он действительно её любил, то вряд ли он так просто выбросил её из головы и обратил внимание на Амелию. Но что если там была не любовь, а просто привязанность? Тогда вполне возможно, что Амелия вызвала интерес у него. Да Господи! Я уже устала думать об этом.

Что вообще творится со мной?!

В коридоре прекращаются шаги, квартира полностью погружается в тишину. Я жду пару минут и начинаю одеваться. Как обычно максимально закрываю себя. Беру сумочку через плечо, кладу туда фонарик и снова по старой схеме выпрыгиваю из окна.

– Ты тут? – тихо спрашиваю я, светя себе под ноги.

– Ты сегодня раньше, – голос раздается за спиной, и я сразу выключаю фонарик и спокойно поворачиваюсь к «тёмному». По звукам я поняла, что он прикрыл окно.

– Сегодня у меня насыщенный день, – убираю единственный предмет своей защиты в сумку и вытягиваю руки.

– Может, тебе пора научиться передвигаться самой?

– Нет, не пора. Иди ко мне, – машу руками и по-разному шевелю пальчиками.

– Взял и подорвался, – я просто цокнула и демонстративно закатила глаза, после чего сделала широкий шаг вперед и сразу уткнулась в «тёмного».

– Ты же был так близко.

– И что?

– Мог бы подойти.

– А что если я уже устал ходить? Думаешь, так просто всё время до тебя идти?

– Кстати, – резко вспомнила я, – как ты в первый раз узнал, где я живу?

– Не знаю.

– Ты серьёзно?

– Я правда не знаю. Ты же не понимаешь, почему так тащишься от моего запаха. Так я не понимаю, почему захотел прийти именно к этому дому. Будто моё чутьё привело меня прямо к твоему дому. Так что знай, что я тебе везде найду.

– Ну насчёт запаха… Я уже убедилась, что не только ты хорошо пахнешь. Но тот «тёмный» просто ничто по сравнению с тобой. А вот у тебя всё загадочней.

– Нет, не загадочней. Просто я великолепный охотник. И запах, наверное, тоже можно этим объяснить. Ты, как моя добыча, клюнула на него. «Тёмные» не чувствуют этого, поэтому я сделал такой вывод.

– Ты просил, чтобы тебя «тёмные» девушки нюхали? – я тихонько хихикнула, но сразу успокоила себя.

– С чего ты взяла, что мне надо просить?

– Оу, так у вас принято просто так нюхать друг друга?

– Ничего что это ты обнюхиваешь всех? Я просто проследил за реакцией нескольких девушек на то, что я приблизился к ним. И всё было как обычно, ни одна из них не пыталась принюхаться ко мне. А вот что касается тебя…

– Да, да, я сразу, как больная, начинаю вдыхать полной грудью твой запах. Это странно, я соглашусь. Но что поделать, мне очень нравится, – я прижалась к нему и вновь уткнулась в его толстовку. Но спустя мгновение отпрянула и возмущенно посмотрела в пустоту, немного подняв голову. – Правда получается, что ты хищник, а я добыча. Несправедливо. Даже природа диктует нам наши позиции.

– По-моему, тебя всё устраивает.

– Пока ты не скалишь свои зубы, мне комфортно.

– Даже когда я злюсь, ты чувствуешь себя прекрасно.

– Да я вообще странная в последнее время стала.

– Я вот тоже замечаю, что «светлая» как-то совсем не по правильному себя ведёт. Прилипаешь ко мне, хотя я уверен, что тебе запрещено с парнями обжиматься. И к тому же я в чёрной одежде, для вас это самый страшный цвет.

– Я совру, если скажу, что меня это не волнует. И ты прав, что всё это для меня запрещено, по идее я должна быть как-то наказана. Но с тобой я не чувствую, что делаю что-то не так. В данную секунду мне спокойно, хотя пару минут назад мысли не давали покоя. Моё сознание… Оно перестраивается. Я начинаю делать больше вещей не характерных для простых «светлых». Например, я стала осуждать законы, начала смотреть на мир по-другому. Из-за тебя я вынуждена врать. В общем, можно с тобой поговорить?

– Поговорить? А разве по моим ответам не понятно, что я далеко не болтун? Может, ты с подругой это обсудишь?

– Она не поймёт. Они обе это не поймут. И родители тоже, и брат, и друзья, и даже жених.

– А я так всех твоих тараканов в голове разберу.

– Ты хотя бы не осудишь меня. И, между прочим, ты причина всего…

– Подожди ка, так у тебя свадьба скоро? – перебил он меня, произнеся удивленным голосом свой вопрос.

– Ну да, – я немного смутилась не понятно из-за чего. То ли из-за важности события, то ли из-за того, что говорю это всё моему «тёмному».

– И ночью ты ходишь со мной, спокойно обнимаешься, сама прижимаешься.

– Да, да, да. И это отвратительно!

– Отлично, мне нравится.

– Да что тут может нравиться, я сумасшедшая.

– Ну, для меня нет.

– А для «светлых» я просто гниющая личность. И когда они узнают о том, что я творю и о чём я думаю, они сожгут меня на костре, как ведьму.

– Будет то ещё зрелище.

– А у тебя случайно нет невесты?

– Нет.

– А девушки?

– Нет.

– Почему-то я думала, что она у тебя будет. Или их будет несколько.

– У нас не существует понятия «отношения».

– А как же тогда у вас семьи образуются? А с детьми что? Ты же, например, как-то родился.

– У меня есть ребёнок, но ничего, без отношений обошлись.

– Что?! – я сказала это настолько громко, что «тёмный» шикнул и ущипнул меня за руку. Пришлось быстренько закрыть рот и притихнуть. Но долго молчать я не могла, даже ноги мои напряглись, а глаза в несколько раз увеличились. Чистой воды любопытство, разрывающее на мелкие кусочки. Жаль, что я ничего не вижу и мне приходится выражать свои эмоции темноте. Глупо, наверное, со стороны выглядит то, что я смотрю в пустоту с таким удивлением, хотя мой собеседник стоит совсем рядом.

– Ты всё прекрасно услышала.

– Ребёнок?! – вновь срываюсь. – Прости, случайно. Боже, у тебя ребёнок?

– Мне не стоило этого говорить.

– Но как?

– В смысле как? Обычно.

– Сколько же тебе лет?

– Отстань.

– Поговори со мной.

– На сегодня хватит.

– Пожалуйста, – начинаю тянуть его за руку.

– Да что тебе надо от меня?

– Я не успокоюсь после этого. Расскажи мне, прошу. Давай отойдём в одно место и там спокойно всё обсудим. Я тебя умоляю.

– Нет.

– Я не отстану, – обнимаю его со всей силы, но для него это лишь легкое прикосновение.

– Отцепись.

– Нет.

– Вот зачем я только это ляпнул?

– Не отвертишься.

– Хорошо, пошли поговорим, – я чувствую, как тяжело он дышит и как трудно ему согласиться. Будто борется с собой.

Убирает руки от меня и пытается успокоить себя. Раздражен, разозлён, но ему удается не нападать на меня. Он насильно выталкивает слова, наверняка проклиная всё кругом. И больше всего он ненавидит меня, но… Никто не отменял существование всепоглощающего любопытства!

Пришла пора узнать о нём немного больше.

Глава 17

– И куда ты предлагаешь пойти?

– Если мы пойдём в сторону небольшой рощи, то после неё наткнёмся на луг. Я обожаю это место. Хотя будет правильней сказать «обожала».

– Что-то случилось?

– Да, я обронила там браслет и пока искала его, потеряла кучу времени. В итоге я осталась на улице и встретила тебя.

– Так ты должна быть благодарна этому чудному месту.

– Я бы относилась ко всему чуточку проще, если бы не чувствовала собственных изменений.

– Сожалеешь о том, что мы встретились?

– Не переводи тему. Мы сможем обсудить это позже. А сейчас нам пора, – я встала по стойке смирно, одной рукой держась за его плечо. – Идём?

– Ты повернулась лицом к дому.

– Ой, – поворачиваюсь в другую сторону. Неловко вышло. – Теперь я правильно стою?

– Ты до этого правильно стояла. Я просто хотел проверить, как сильно ты мне доверяешь.

– Ты мои глаза. И в темноте я хочу доверять именно тебе.

– Смело. Ладно, пошли.

Одним ловким движением он развернул меня и сделал шаг вперед, чтобы я последовала за ним. Темп постепенно ускорялся, но я не переживала, что могу упасть. Он ведь не позволит этому случиться. Я надеюсь.

Я перебирала в голове вопросы, морально готовила себя к тому, что узнаю совершенно новые для меня вещи о противоположной моему миру стороне, поэтому молчала и не тратила его терпение.

– Стой, – неожиданно говорит «тёмный», но я не реагирую быстро, поэтому оступаюсь и начинаю падать. Рывок возвращает меня в прежнее положение: рука «темного» за толстовку поймала меня, а потом спокойно легла на поясницу. – Тебя так и тянет к земле. Все хорошо?

– Да, конечно, – быстренько говорю я. Движения его руки притупляют разум, заставляют волноваться. Талия будто тает под его ладонью, он плавно обхватывает меня и двигает к себе. Даже через толстую ткань кофты я чувствую его тело, каждой крупинкой улавливаю его неимоверную близость. Мрак и только он прямо за спиной. С как обычно ровным дыханием.

– Тут небольшой овраг, и, как я понимаю, нам придется идти по узкому мостику. Ты помнишь это место?

– Нет, не помню. Но тут должна быть нормальная дорога, я по ней всегда ходила.

– Нет времени. Пошли тут.

– А насколько узкий мост?

– Пройти может только один человек.

– Нет, такой вариант нам не подходит.

– Пойдешь передо мной и все. Я смогу следить за твоими шагами. Если что поймаю, я уже приноровился.

– Да, ты, конечно, сможешь. И проследишь. Но я как бы боюсь.

– Ты сейчас стоишь и обжимаешься с «темным», хотя за это тебя просто напросто могут убить. По-моему, страх вообще должен давно покинуть тебя.

– Будет несправедливо, если я умру, упав в обрыв. Глубокая яма?

– Такая, что не будет смысла доставать тебя оттуда. Там еще и камни, если головой об них…

– Тогда мы точно не можем идти здесь! – я не на шутку перепугалась, хотя еще не пошла по какому-то там мостику. Представляю, что передо мной прогнившая деревяшка, которая с треском упадёт, не выдержав меня.

– Не бойся, я же тут.

– Конечно, это в корне меняет дело. Человек, который спит и видит, как меня прикончить, вдруг беспокоится о моей жизни. Попахивает абсурдом, ты так не думаешь?

– Ты сама говорила, что я твои глаза. Ты доверяешь мне. В чем проблема?

– Я боюсь и все. Когда ты не видишь, страхи обостряются.

– Просто иди вперед.

– Нет.

– Тогда пошли обратно.

– Нет, мы должны поговорить.

– Тогда хватит строить из себя трусишку. Мне даже обидно, что не боишься меня, зато боишься какого-то обрыва.

– Ты прав, раз уж тебя не боюсь, – делаю глубокий вдох, затем выдох. Все будет хорошо, он не даст мне упасть. Бояться нечего, Аврора. Ты главное дыши.

Я начинаю медленно идти, ступая предельно аккуратно. Шаги так малы, что это начинает злить человека за моей спиной.

– Мы так и к утру не перейдем, – возмущается он, подталкивает вперед, держа за талию.

– Давай без таких пинков!

Успокаиваю себя, не слушаюсь «темного» и продолжаю двигаться в своем темпе. Сердце глухо стучит в груди, голова заполнена образами скалистого обрыва. Да, я понимаю, что тут все не так страшно, но все же фантазия любит преувеличивать. Я считаю каждый свой шаг, приставляю пятку одной ноги прямо к носочку другой, будто я иду по тоненькому канату, и не придаю значения тому, что тело «темного» прижато ко мне.

– Ты специально так долго идешь, чтобы подольше пообжиматься?

– Что?! Нет, конечно, – теперь еще и мысли о нем пагубно влияют на самообладание.

– У тебя голос так дрожит, будто я под прицелом тебя держу. А тело так вообще лихорадит.

– Я никогда не была смелым человеком. При свете то стараюсь держаться подальше от разных угроз для жизни, а тут я даже оценить опасность не могу. Поэтому так сильно боюсь.

– Да у тебя вообще радар, определяющий угрозу, сломался, вышел из строя.

– Это почему еще?

– Потому что ты все время злишь меня, когда вытворяешь то, что не должна, – его дыхание начинает обжигать кожу правой щеки, и я в еще большем ужасе сглатываю. – Ты не чувствуешь истинной угрозы, зато выдуманной ты боишься.

– Что ты имеешь в виду? – поворачиваю голову в его сторону и понимаю, что наши лица сейчас разделены жалкими миллиметрами. Оба стараемся дышать ровно, но прикладываем для этого неимоверные усилия. Я снова улавливаю его таинственный запах не похожий ни на один, но держу дистанцию. Так странно дышать с ним одним воздухом: после него он особенно сладкий и теплый, хоть и иногда, кажется, что, наоборот, его дыхание может морозными узорами украсить стекло.

– Потому что нет никакого оврага, мы идем по обычной тропе.

– Шутишь?

– Пару секунд назад да, шутил, а сейчас говорю серьёзно. Я просто снова проверил степень твоей доверчивости.

– Ты получаешь удовольствие от того, что издеваешься надо мной? И чему мне верить? Вдруг ты сейчас врёшь, чтобы я быстрым шагом пошла. Так дело не пойдёт, мы продолжим шагать в прежнем темпе.

Последние слова хоть и должны были звучать уверенно, нотки волнения и страха всё равно протиснулись в мою фразу. Было бы лучше мне попросить прощения за то, что я позволила себе немного покомандовать, но вместо отчётливых слов из моих уст вылетел крик: «тёмный» приподнял меня и поставил лишь тогда, когда я оказалась явно не на нашем «мостике».

– Ты что делаешь?! – цепляюсь за него, стараюсь вновь оторвать ноги от земли.

– Лишь показываю тебе, что тут кругом равнина. Ты стоишь сейчас на выдуманном мной овраге.

– Какой ужас! – я со всей своей силой ударила его по плечу, после чего принялась охлаждать горящее лицо холодными ладошками. Пока я была в его руках, мое сердце не билось. Я ведь правда подумала, что он хочет выкинуть меня куда-нибудь. Это доказывает, что я не способна доверять ему полностью, хоть из всех сил стараюсь создать иллюзию полной идиллии.

– Легче стало?

– Да зачем это тебе? Зачем?!

– Передумала со мной разговаривать?

– Нет, конечно, нет! Я просто не понимаю, чего ты хочешь добиться этими тупыми розыгрышами.

– Разве у моих действий должно быть объяснение?

– В нашем мире ничего не бывает просто так.

– У меня бывает.

– Несомненно, – фыркнула я.

– Рад, что ты согласилась.

– Господи, и почему ты… – я хотела сказать пару колких слов, но пришлось сдержать себя. Он явно не одобрит небольшую порцию критики в свой адрес, ещё и соорудит тут настоящий овраг, в который потом кинет меня.

– Так страшно закончить свою фразу?

– Нет, это не страх. Это просто нежелание нарваться на ещё большие неприятности. Поэтому давай просто забудем то, что тут происходило пару минут назад.

– Забывай, раз тебе надо.

– Хорошо, что ж, мы можем идти?

– Конечно.

– Тогда пошли, – одной рукой я вцепилась в его одежду, и мы пошли дальше, снова погружаясь в тишину.

Рядом с ним просто невозможно оставаться спокойной. Он часть другого мира, неизвестного и таинственного для меня. Странно, что между нами вообще возникла какая-то связь, которая постоянно представляется мне в виде тонкой струны, по которой мы оба периодически проводим пальцем. Она дрожит от наших прикосновений, создает уловимые нами вибрации. Когда она покоится, мы ведем себя как довольно-таки близкие люди, по крайней мере, я стараюсь быть с ним ближе. Но стоит ей выйти из состояния покоя, как нас бросает либо в один край, где я окутываюсь противоречивыми чувствами, либо в другой, где он начинает проявлять ядовитые для меня качества.

Жаль, что для него существует лишь два состояния: полный покой и пофигизм, или же крайняя степень раздраженности и желание убить меня. Мой спектр чувств и эмоций куда разнообразней и красочней.

– Эй, ты там уснула?

– Нет, всё в порядке.

– Тут обломок дерева, надо перешагнуть.

– Ага, так я и поверила, – уж на третий раз я не поведусь на его уловку.

Но это была моя глупая ошибка

Носочек моей ноги упирается во что-то твёрдое, и я снова теряю равновесие. Снова! Кажется, я сама убьюсь, ему даже делать ничего не придётся

В этот раз руки не поймали меня, и я всё-таки приземлилась коленками на старое дерево. Перебинтованная рука заныла от сильного удара, и я быстро села на землю, сжимая ее ладонью другой руки.

– Как же я устала, – простонала я, качаясь на копчике и продолжая массировать ушибленное место.

– Я предупреждал.

– Почему ты меня не поймал?

– Не успел.

– Врёшь, ты всегда меня ловил. Просто, наверное, наказать меня таким образом хотел.

– Насилие – лучшее наказание. Такая сразу спокойная стала, жалкая, не орешь.

– И как у того мерзкого человека может быть ребёнок?

– Не переживай, мой ребёнок будет ещё более мерзким.

– Конечно, его отец такой изверг, наверняка ты его избиваешь. Это ведь лучший способ воспитания, – с сарказмом говорю я.

– Представь такого маленького младенца, а потом меня с какой-нибудь палкой в руках. Как думаешь, как сильно орёт он, когда я бью его по ещё неокрепшим маленьким рёбрышкам?

– Быть такого не может, он бы давно был мёртв, – я испугалась, но постаралась мыслить логично.

– Сам удивляюсь, как эта живучая тварь ещё не сдохла.

– Прекрати! Это твой ребёнок, как ты можешь так о нём говорить?!

– Я мерзкий человек, ты же сама сказала. Если после этого ты вообще меня за человека считать будешь.

– Это неправда. Это бесчеловечно. Я не верю!

– Конечно, неправда. Я даже не видел никогда этого ребёнка.

– Как не видел?

– Вот так. Понятия не имею кто там: мальчик или девочка. Но мне плевать.

– Какой кошмар, ты просто ужасен, – я уже начинала лить слёзы из-за того, что в мире есть такой ад. – Как можно так относиться к своему родному ребёнку?! Он же твоя кровь, часть тебя! Он бы называл тебя папочкой, играл бы с тобой.

– Ты нас со «светлыми» не путай. Мы не воспитываем детей, семей не заводим.

– А что тогда с детьми? Как же материнская любовь и забота? А защита родного отца? Как без всего этого вырасти такому крохе?!

– Я вырос без всей этой ерунды. Все «тёмные» растут без любви, потому что её просто не существует. И мой отпрыск справится как-нибудь.

– Не понимаю, как вы можете так жить. Что за ерунда творится в вашем мире? Дети рождаются случайно? Тебе без разницы, кто забеременеет от тебя? Девушка просто рожает, а потом плюет на своего родного ребёнка?! Раз у вас такое ужасное отношение к собственным детям, то просто старайтесь обойтись без незапланированной беременности. Как вы можете быть такими монстрами?! Что с вами не так?! – из меня вырвалась вся злость и обида за детей, которые выросли в таких условиях и стали точными копиями своих ужасных родителей. И он, стоящий где-то рядом «тёмный», тоже когда-то был ребёнком, которого лишили всех радостей жизни и сразу кинули в их любимый мрак и кошмар.

– Мы такие, в этом наша суть. Мы все живем так, и я не осуждаю своих родителей. Да, я понятия не имею, кто они, но они выросли так же, как я. Это наша жизнь.

– Неправильная, ужасная и отвратительная жизнь!

– Да мы бы с радостью не заводили детей! У нас нет каких-то там инстинктов, никто не стремится оставить после себя след. Пойми, это не наша прихоть, не наша глупость и какая-то там случайность. Мы прекрасно знаем, как избегать залётов. Да у нас уже рефлекс, даже когда пьяные думаем об этом.

– Тогда какого черта от тебя родила девушка, раз вы все такие умные?! – злость на «тёмных» как никогда разрослась. Она распространилась по всему телу, порождая в голове нелицеприятные мысли. Глаза были на мокром месте, в груди болело из-за осознания того, что где-то ломаются судьбы людей. Эта не та информация, которую способен пережить «светлый».

– За нас всё планируют! За нас! Нам сказали – мы сделали! – он уже тоже не держал себя в руках.

– Скажи понятней! Объясни!

Через секунду меня с легкостью подняли в воздух и усадили на большое бревно.

– До твоего луга мы не дойдём, – объяснил он, после чего сел рядом, касаясь моего плеча.

– Говори быстрей, – хлюпаю, как истеричка, попутно вытирая слезы.

Что за кошмар творится в противоположном мире.

Глава 18

– Я тебя внимательно слушаю, – дыхание прерывисто, этот кошмар производит на меня удушающий эффект, причем сильный и очень яркий.

– Тяжело так просто взять и начать выкладывать всё то, что творится в моем мире. Тем более, когда ты так трясёшься.

– Не обращай внимания, – стискиваю зубы.

– С чего я должен начать? – его голос серьёзен, но, тем не менее, спокоен. Постепенно начинаю подстраиваться под его состояние, что сильно меня удивляет: не так-то просто угомонить последствия страшных для меня слов. Голова тянется к его плечу, и я удобно устраиваюсь, позволяя себе нарушить его личное пространство. И внутри будто свет и тьма борются за место в моём сознание: я понимаю, что рядом со мной сейчас сидит представитель ужаса, наследник кошмара, но чёрт… Голос «светлой» сейчас так тихо пищит, что его нельзя воспринимать всерьёз. И нет, во мне не поселилась «тёмная» Аврора.

Другая Аврора, противоречивая и неопределенная. И я уверена, что пожалею обо всем завтра утром, когда вновь увижу яркие солнечные лучи и вспомню о своей истинной сущности.

– Расскажи просто о себе. Как ты рос, кем стал.

После тяжелого выдоха и пары секунд молчания, «тёмный» наконец собрался с мыслями и начал тихо говорить, не убирая моей головы со своего плеча.

– Как ты уже поняла, я не знаю, кто мои родители. И так абсолютно у всех. Мы рождаемся, нас забирают, отправляют в какой-то дом, где мы растем вместе. Из своего детства я помню только короткие и жуткие отрывки, о которых тебе лучше не знать, – я слегка вздрогнула от возникших картинок и прижалась к нему, обвив его руку ладошками. Я предпочла промолчать, так как правда не была готова услышать подробности его страданий. Мы бы просто не смогли договорить с ним из-за моего приступа.

– Продолжай.

– Если честно, то я не помню, в каком точно возрасте оказался выкинутым из единственного места, которое мог называть домом. Хоть там и проходили годы моего воспитания.

– Воспитания?

– Говорю же, тебе лучше не знать подробностей. Но как видишь, они постарались на славу.

– Так вы рождаетесь не «темными»? То есть вы способны на добро?

– Нет, мы сразу рождаемся потенциальными убийцами. Просто нам помогают развить истинную сущность.

– Они убивают в вас людей, когда вы еще не способны дать отпор. Когда вы даже не сформировались, как личности. Когда из вас можно слепить то, что им угодно.

– Ты критикуешь мой мир, мои правила, которые для меня являются частью жизнью.

– Я просто… Продолжай.

– Когда мы становимся достаточно взрослыми, мы сдаем кучу анализов, проходим медицинский осмотр. Нас детально изучают и записывают все в какую-то книгу.

– Для чего? Заботятся о вашем здоровье?

– Нет, конечно. Заняться им больше не чем.

– Зачем тогда они так подробно изучают ваш организм?

– Чтобы подобрать идеального партнера, с которым будет здоровый, красивый ребенок.

– Так вы тоже как бы не сами решаете, с кем заводить семью?

– Не семью, а просто детей, которых у нас заберут. Разве у вас также?

– Нет, но мы тоже не вольны в выборе. «Светлые» девушки вытягивают имя парня, с которым им суждено создать семью. Происходит это в день совершеннолетия.

– И в каком возрасте у вас наступает совершеннолетие?

– В двадцать лет.

– Вот значит, сколько тебе лет.

– А сколько тебе?

– Я на три года старше.

– Двадцать три значит, не так уж и далеко от меня ушёл.

– И как тебе твой будущий муженек?

– Никак, – произнесла это без эмоций, легко, как факт, с которым нельзя поспорить.

– А где же сказочная любовь, тонна романтики и счастливые улыбочки? – смеется надо мной, так как знает, что именно это должно быть сейчас у меня.

– Кажется, произошел сбой. Может я бракованная, так как к тебе у меня намного больше чувств, чем к нему, – так легко говорить откровенно с ним, не хочется притворяться.

– И какие же они, эти твои чувства? – заинтересованность в его голосе заставила пожалеть о лишней открытости, и я захотела отстраниться, но он не позволил, схватив меня за предплечье.

– Противоречивые. Ты все равно не поймешь меня, поэтому нет смысла углубляться.

– Да, не пойму, но мне стало любопытно, что «светлые» могут испытывать к «темным» кроме отвращения.

– У меня нет к тебе отвращения, – поднимаю голову и смотрю в его сторону. – Скажи, мы хоть раз смотрели друг другу в глаза?

– Смотрели, но это было неприятно для меня.

– Почему?

– Потому что твои глаза – источник боли для меня. Они светлые, яркие и более живые. Голова болит от их свечения, всегда пытался избегать твоего взгляда. Ты не знаешь этого, но они сейчас очень сильно горят, ярче луны, которую ты не видишь. Это доставляло некоторые неудобства.

– А сейчас я снова причиняю боль? Мы смотрим друг другу в глаза?

– Нет, я привык. И да, удивительно, что ты вновь смогла посмотреть прямо в мои глаза.

– Привык значит, – вновь кладу голову на его плечо. – Надеюсь, я когда-нибудь смогу увидеть твои глаза и также уверенно посмотреть в них, не ощущая дискомфорт.

– Это будет довольно-таки сложно сделать.

– Я не тороплюсь, может, мы оба сможем привыкнуть к ещё чему-нибудь.

– Может быть.

– Так что насчет твоей партнёрши?

– Мне выбрали девушку, идеально подходящую по всем параметрам, и указали ее, как партнера, в документах.

– И как она тебе?

– Красивая, впрочем, как и все. Мерзкая, как я. А большего и не надо.

– Значит, устраивает?

– Нам не нужны чувства и прочая белиберда, которую требуете вы, – стало обидно, что из нас двоих только я вижу толк в искренних чувствах между двумя людьми. И, наверное, было глупо говорить ему о моих ощущениях, ведь они навсегда останутся односторонними и безответными. Но мы хотя бы не врем друг другу. – Секс, ребенок, нет проблем.

– Ой, как прямо, – в краску вогнал одним словом.

– С нами связались, сказали, что нужен новый ребёнок. Мы его сделали.

– Так просто попросили, и вы спокойно сделали?

– А что нам оставалось?

– А дальше что? Вот она забеременела, ты за ней ухаживал?

– Ее сразу забрали. Недавно выпустили, и она выглядела так, будто и не рожала.

– А что ты делал все эти девять месяцев?

– Спокойно проводил свои дни. Ничего особенного ведь не произошло.

– Конечно, всего лишь твоя девушка родила от тебя ребёнка. Ты прав, в этом нет ничего особенного, – с сарказмом сказала я.

– Она НЕ МОЯ девушка, – подчеркнул он. – Она вольна делать то, что хочет, спать с кем хочет. И я тоже не ограничен в своих желаниях.

– То есть вы сходитесь только для того, чтобы родить ребёнка, так как вас об этом попросило правительство?

– Именно, и причём мы не имеем права заводить детей с кем-либо другим. Например, если другая девушка забеременеет от меня, нас всех убьют вместе с ребёнком, так как мы нарушили закон и могли заделать, как они говорят, «позор среди тёмных».

– Звучит жутко и странно.

– Так мягко называют уродов.

– Уродов? В смысле?

– Тех, кто личиком и телом не вышел. Душа у нас и так уродская.

– Внешность важна для вас?

– Безусловно, это, наверное, единственное главное требование к «тёмным». Поэтому мы и сдаем какие-то странные анализы, чтобы они вычислили, с кем у нас будут самые красивые дети. Чем красивее человек, тем больше его будут уважать. Следовательно, чем страшнее человек, тем хуже его положение. Обделенный внешними данными человек никогда не сможет выжить в нашем мире, даже если правительство позволит этому позору бродить по нашей территории, его убьют где-нибудь за углом, ещё сильней изуродовав его рожу.

– Как ты можешь жить в таком мире, – мои глаза уже были на мокром месте, но я и не издавала лишних звуков, чтобы он не увидел, что я вновь выхожу из равновесия.

– Мы не живём, мы выживаем, с каждым днём становясь бесчеловечнее.

– Мне на самом деле жаль тебя, – утыкаюсь лицом в его плечо, пропитывая его одежду своими слезами.

– Не этого эффекта я ждал.

– Думал, я буду осуждать тебя?

– Да, ждал как минимум пару оскорблений.

– Нет, я считаю, что это не вы такие. Они вас делают такими.

– Ты слишком наивна, чтобы узнавать что-либо новое о моём мире.

– Что будет с твоим ребёнком, – не слушаю его, а начинаю реветь больше. Хлюпаю, впиваюсь в руку.

– Ребёнок мой, а переживаешь ты.

– Ты представляешь, что ему придётся пережить то, что однажды пережил ты. Неужели тебе его не жаль?

– Нет.

– Он ведь твоя кровинушка. Часть тебя.

– Родство по крови ещё ничего не значит. У меня нет родных, не будет их и у него. Мне всё равно.

– Я не верю тебе. Он ведь сейчас совсем младенец, а рядом с ним нет ни мамы, ни папы.

– Мы все обречены на это, – чувствую, как «тёмный» начинает злиться.

– Но ты же папа, ты несешь ответственность за него. Ты должен чувствовать боль от того, что он страдает.

– Что, чёрт возьми, я могу поделать!!! – «тёмный» подскочил с места, отпихнув меня от себя так, что моё тело упало на другую сторону от бревна. – На что ты пытаешь надавить?! На что?! – атмосфера резко ухудшилась, а его голос эхом разнесся по небольшой роще.

– На остаток человечности в твоём сердце.

– Ты совсем идиотка?! Я тебе кратко рассказал о том, что происходит в моём мире. Какая человечность?! Мать этого ребёнка даже понятия не имеет, какого он пола, и ей всё равно. А я просто сходил, сдал анализы, которые подтвердили моё отцовство, и на этом моя связь с ним закончилась. Нам сказали, что мы молодцы, и отпустили. Всё. Понимаешь? ВСЁ! И так десятки малышей сейчас начинают свою жизнь, пустую и никчемную, без какой-либо там опеки! ВСЕМ ПЛЕВАТЬ НА НИХ! – после каждого его слова я всё больше поджимала колени и прятала голову в них. Я не знала, что ему ответить. Всё бесполезно.