Текст книги "Гравюры на ветру"
Автор книги: Елена Хотулева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
* 24 *
Иногда ко мне приходят пациенты, которые не могут бросить курить. Раньше я считал таких людей распущенными и лишенными силы воли. Они казались мне постыдно слабохарактерными. Теперь же я понимаю, что значит находиться в зависимости от чего бы то ни было! Вот уже второй день, как я живу, не видя лица Елены и не слыша ее голоса – жизнь кажется пыткой…
– Герард, приходила соседка, принесла билеты в театр, – Карина осторожно зашла в комнату. – Может быть, сходим? Скоротаем вечерок?
– Что? – я непонимающе посмотрел на нее.
– Я говорю, театр… – она запнулась. – Что с тобой? На тебе лица нет? Ты заболел?
– Нет, нет, – я деланно улыбнулся. – Что ты, голубушка, не беспокойся. Со мной все в порядке. Вот сижу, обдумываю очередную главу монографии.
Она покачала головой:
– Значит, ты не хочешь в театр?
– Нет.
– Тогда я пойду с Артуром.
Кажется, она обиделась. Ну и пусть. Я не могу идти в театр – у меня дела. У меня важные дела, но у меня не достает повода. Я схватился за голову и уставился на шишковатый кактус, торчавший из большого глиняного горшка. Мне нужен повод для разговора. Может быть, позвонить ей и спросить о статье? Я посмотрел на свежий номер газеты, из которой выглядывал глянцевый лист с моей фотографией. А что спрашивать, если я и так все знаю? А если не знаю? Сердце затарахтело. Решено – я звоню ей и делаю вид, что не имею понятия о том, когда выйдет интервью. Так. Повод появился, теперь надо как-то скрыться от Карины.
– Душа моя, – я зашел на кухню и заглянул в холодильник. – Что-то мне очень хочется яблочного сока. Пойду-ка я схожу в магазин.
– Сходи, сходи… – жена закусила губы и пробуравила меня взглядом. – Заодно купи колбасы и картошки…
Почти не дослушав ее, я вылетел на улицу. Двор, арка, поворот… Угол магазина… Я достал из кармана телефон и набрал номер. Хоть бы она взяла трубку.
– Алло, Елена! Здравствуйте, это… Если помните…
– Да, да, конечно, Герард, – мне показалось, что она улыбается. – Сегодня вышла газета.
– Как уже? – я очень постарался, чтобы моя реплика звучала как можно правдивей.
– Да, – она стала объяснять то, о чем позавчера мне уже рассказала Салтанат. – Ваше интервью пошло в тематическую вкладку о медицине. Там много разных текстов, и ваш очень хорошо смотрится.
Настал черед главного стратегического момента:
– А вот вы знаете, Елена… Я сейчас стою возле киоска с печатью, и мне говорят, что все эти номера уже проданы. Как быть? Мне очень нужно отдать несколько экземпляров директору, да и домой надо бы парочку принести.
– Не волнуйтесь, – ее интонация стала мягче. – Я оставлю несколько газет. Только как мне вам их передать? Может быть, где-нибудь встретимся? Сегодня я освобожусь в четыре.
– Четыре? – мозг заработал, как счетная машина. Карина пойдет в театр к семи, значит в шесть она уедет из дома. Отлично, у Елены я смогу быть в половине восьмого. – Скажите, а если я подскочу к вашему подъезду часов в восемь или чуть раньше, сможете спуститься?
– Вам придется так далеко ехать?
– Нет, я буду у одного пациента недалеко от вашего дома. Такая вот случайность.
– Надо же! – удивилась она. – Конечно. Давайте встретимся. Наберите мой номер, когда будете подходить к дому, и я спущусь. Ладно?
– Да, да. До встречи.
Врать тяжело. Особенно такому человеку, как я. Помню, в детстве я получал нагоняи от мамы, когда говорил, что ходил нырять на озеро. Отец был вне себя – однажды он отвел меня в сторону и спросил, зачем я все время говорю ей правду. Он никак не мог взять в толк, как мальчишка может быть таким честным. С той поры мало, что изменилось.
Купив сок и картошку с колбасой, я бодро зашагал домой. Только бы ничем не проговориться Карине.
В семь я уже была дома. Из кухни доносились громкие голоса – к маме пришла ее подруга, с которой они когда-то вместе учились в школе. Филипп носился по квартире, окрыленный идеей нарисовать фантастический небоскреб, а я сидела за столом и исправляла только что дописанный текст об одном светском мероприятии, которое посетила накануне. Из колонок негромко звучала старая музыка – хрипловатый голос напевал тему мужского одиночества и недостатка любви.
Что у меня было запланировано на вечер? Да, да… Отдать газеты Герарду. Хорошо, что он подъедет к дому – мне не придется никуда идти… Интересно, помогут ли мне его порошки? Пока я не чувствую никаких положительных изменений… Так. С этой статьей я разобралась, теперь придется садиться за следующую. Переведя дух, я понюхала карминную розочку, уронившую лепесток мне на пальцы. Увядающее изящество бывает так прекрасно… В кармане халата запел телефон:
– Вы уже подъехали? – я взглянула на часы. – Сейчас, я накину плащ и спущусь, – заглянув на кухню, я показала маме газеты. – Пойду схожу вниз. Ко мне подъехал тот врач, о котором я тебе рассказывала.
Лифт пришел на удивление быстро. Наспех запахнувшись, я вышла из подъезда. И где он? Я огляделась по сторонам. А! Кажется, это его силуэт – я присмотрелась к быстро приближавшемуся человеку, почти сливавшемуся с предгрозовыми сумерками. Сильный порыв теплого ветра разметал мои волосы и затрепетал полами плаща. Я пошла на встречу Герарду.
– Здравствуйте, вот возьмите…
– Добрый вечер, спасибо за газеты… – я быстро свернул их и засунул во внутренний карман куртки.
– Не за что. Их там пять штук. Может быть, пригодятся.
Яркая и неожиданная вспышка молнии проявила ее лицо на черной фотопленке вечера. Мне больше нет жизни вдали от этой женщины! Я приехал только для того, чтобы просто на нее посмотреть, но сила влечения оказалась гораздо мощнее земного тяготения:
– Елена, понимаете… – я стремительно сжал ее в объятьях и начал целовать. – Я люблю тебя, люблю… И теперь уже невозможно продолжать этот разговор на вы. У меня нет сил держать эти чувства в себе, понимаешь?
– Да, Герард, вы… То есть ты… Мне сложно к этому привыкнуть… – я так опешила, что не знала как себя вести. В удивлении я обняла его.
Что происходит? Это странная теплая гроза перемешала наши судьбы? Или ветер, пьяный от цветения и весны свел нас с ума? Десять минут назад я еще не знала, какова бывает на вкус любовь, а теперь оказалось… Наверное, это Венера с Марсом иногда упражняются с людьми в таких жестоких играх?
– Герард, ты не должен… Ведь это невозможно между нами…
– Потому что я тебя старше? Да? Из-за того, что я гожусь тебе в отцы? – у меня тряслись руки, когда я прижимал к себе ее хрупкое тело.
– Нет, я не о том… – она что-то тихо пролепетала.
Раскат грома сыграл аккомпанемент к нашей головокружительной увертюре. Я счастлив! Впервые в жизни счастлив полным сердцем! От этого удивительного ветра, от ее молодости, от собственных фантазий.
– Считай, что я был женат. Все! Этого уже нет. Мы просто пока живем с тобой в разных местах, но произошедшего уже не исправишь! У меня никогда не было такой любви. Это то, что дается один раз. Поверь мне…
– Да, я верю… – меня резануло лицемерие, с которым он отбросил от себя свою семью. Этого уже нет? Неужели? На моем пути снова встретился красиво болтающий лжец. И сейчас он начнет свой длинный и до рыданий неправдоподобный рассказ, который я выслушаю и сделаю вид, что безоговорочно верю каждому звуку его голоса. Или действительно поверю? Я ответила на его поцелуй, – Да, да, Герард, я тебе верю.
– Правда?
Я кивнула. А как же иначе? Разве со мной было когда-нибудь нечто подобное? Шквалистый ветер обрушил на нас первые капли дождя. Надо бежать. От грозы, от себя, от него… Или будет поздно. Хотя нет… Поздно было уже тогда, в ресторане… А сейчас пришло самое время для того чтобы открывать новую страницу судьбы.
– Мне пора идти. Вот-вот начнется ураган, – я попыталась вырваться из его рук, но он не отпускал.
– Обещай, что завтра мы встретимся, – он снова стал целовать меня.
– Хорошо. Только сейчас мне пора.
Я побежала к подъезду и, помахав Герарду на прощание, закрыла за собой дверь. Что это? То, чего я ждала столько лет? Любовь, которая больше, чем разум? У меня был шок. Я вернулась домой в смятении. Анн вроде бы говорила мне, что не стоит расстраиваться, когда задуманное начнет сбываться? Кажется, она была права.
* 25 *
Ветер с азартом разглядывал перемещение карт. На зеленом сукне судьбы этот пасьянс выглядел забавно – дама пик вопреки своей воле легла рядом с червонным королем в марьяжную постель, а бубновая дама, не понимая что делает, упала в объятья пикового короля, вздрагивая от непривычного восторга.
Рассмеявшись шелестом листвы и звоном разбитого стекла, ветер стал снова и снова множить свои витиеватые гравюры на цветастых простынях и белых бумагах. Наступало время самообманов и движений вперед.
* 26 *
Сегодня мы с мужем решили вместе пообедать. Макса на несколько часов отпустили с работы, чтобы купить недостающие детали для компьютеров, и он позвонил мне с дороги.
От ночной бури не осталось и следа – солнце припекало, лужи высохли, а упавшими на тротуары ветками деревьев уже заполнили мусорные баки.
Мы встретились на автобусной остановке. Макс озабоченно огляделся по сторонам:
– Не знаешь, где тут можно перекусить? – он похлопал рукой по животу. – Есть что-то хочется.
Я улыбнулась – когда он голодный, то похож на сенбернара.
– Даже не представляю себе. Мы же так редко выбираемся с тобой куда-нибудь. Так что решай сам.
Он прищурился, читая яркую угловатую вывеску:
– Вот, какая-то пиццерия. Пойдем туда.
– Пойдем, – я засмеялась. – Обед в итальянском стиле. Как это романтично!
Усевшись за стол покрытый не особенно чистой клетчатой клеенкой, мы заказали по большой пицце с беконом и стали пить минеральную воду.
– Макс, знаешь, у меня такое хорошее настроение. Вчера ты поздно пришел, и я не успела тебе рассказать…
Жуя, он посмотрел на большой экран, служивший единственным украшением этого невыразительного зала.
– Смотри-ка, какой гол! Отлично! Так что ты говоришь? – он шумно отхлебнул воды. – Я вчера поздно пришел? Да. Эта вечеринка затянулась. Мы там с начальником насели на коктейли, теперь, вот, пить так хочется. Уф…
Я предприняла вторую попытку:
– Максик, я сейчас хожу к одному доктору…
– Слушай, к слову о медицине. Жена моего шефа страдает от какой-то болезни… Эх, забыл от какой… Я сказал, что тесть в два счета это вылечит. Ты бы поговорила с отцом. А то, знаешь, у меня сейчас наладились хорошие отношения с начальником, и хотелось бы их еще больше укрепить.
– Ладно, я поговорю. Макс, можно я тебе кое-что расскажу? – у меня уже пропало желание делиться с ним радостью, но по инерции я продолжала. – Понимаешь, у меня давно… Не помню с какого возраста, появилось какое-то неприятие…
– Да, да, разных заморочек у тебя хватает… – Макс рассмеялся. – Ну ничего. Это тебя не портит. Я так понял, что ты плавно подбираешься к разговору о квартире?
– Квартире? – я вспомнила о том, что еще две недели назад попросила его выяснить правила покупки жилья в рассрочку. Я всегда считала, что настоящая семья не должна ютиться по чужим съемным углам как пара каких-то студентов, и поэтому подняла этот вопрос. – В общем-то, да. А тебе удалось что-то узнать?
– Да, – Макс отправил в рот последний кусок пиццы и пробормотал, – все это вполне возможно, но не для нас.
– Почему?
– Если мы в это ввяжемся, то тебе придется в два раза больше работать.
– В каком смысле? – я не могла понять, о чем он говорит. – У плиты что ли стоять и блинчики жарить ради экономии?
– Какие еще блинчики? – он рассмеялся. – Нет. Просто придется тебе бросить твою дурацкую школу и пойти куда-нибудь, где побольше платят.
– Так значит, это я должна искать новую работу? – мне стало так неприятно, как будто он меня ударил. – А что же ты о себе? Забыл что ли? Работаешь в каком-то маленьком банке, получаешь в четыре раза меньше любого из твоих институтских друзей, и ничего не хочешь! Как это?
Макс вытер губы и позвенел остатками льда в стакане:
– Марианн. Я хочу. Только не поисков, а спокойствия. Нам с тобой вполне хватает денег, чтобы скромно жить. Появится ребенок – буду подрабатывать ночным охранником в моем же банке. Шеф уже сказал мне, что согласен. А искать что-то новое? Ты меня уволь. Я уже набегался, пока пытался найти такое вот тихое и спокойное место. Лезть по карьерной лестнице – занятие не для меня.
– Но разве тебе не хочется иметь свою квартиру?
– Мне? Нет. Я люблю иногда переезжать из одного квартала в другой. Менять соседей, улицу, сторону света. Сейчас мне не надоедает смотреть по утрам на восход, а через пару лет, наоборот, захочется каждый вечер любоваться закатом. Разве это не здорово?
– Ты по-своему прав… – я расстроено постукивала вилкой по неровному дну тарелки. – Но, я так мечтала…
– Ладно, Марианн, ты мечтай… А мне пора на работу. Если захочешь, вечером пойдем в кино. Или ты сегодня к врачу? Он тебе хоть чем-то помогает?
– Да, помогает…
– Ну и чудненько.
Мы молча вышли из кафе, и подойдя к остановке, расстались. Макс поехал в банк, а я стала звонить папе в надежде, что он излечит мою душевную рану:
– Здравствуй, пап. Можно к тебе сейчас подъехать? – я так рада была услышать его голос.
– Марьяш, ты… Я… – он явно не хотел со мной говорить. – У меня тут один пациент. Ты перезвони мне вечерком. Поболтаем.
Что мне делать? На глазах навернулись слезы. Маме вообще бесполезно что-то рассказывать – любой ее совет заканчивается призывами к смирению. Подругам я не привыкла жаловаться на свою семейную жизнь – того и глядишь, одна из них, да и предаст. Я посмотрела на часы – пора было звонить Артису:
– Пожалуйста, примите меня сегодня, – неожиданно я поняла, что катастрофически хочу его видеть.
– Сегодня? Если только часов в восемь. Вам это не поздно? – его голос действовал на меня, как лекарство.
– Нет, не поздно. Артис, мне плохо. Вы мне поможете?
– Разумеется. Если вам действительно плохо, то подъезжайте ко мне в офис. Через час у меня будет перерыв в работе, и мы сможем выпить кофе. Я так понимаю, что вы сегодня свободны от своих уроков?
– Да.
– Тогда, запишите адрес. Если ноет душа, не стоит замыкаться в себе…
Я спрятала телефон в сумку и присела на холодную металлическую скамейку. Как это может быть, что чужой человек всегда готов меня выслушать, а близкие не хотят обо мне даже думать? Артис… Какое счастье, что я встретила его на своем пути…
Спустя час он сидел со мной в красивой кофейне напротив своего офиса.
– Марианна, съешьте шоколадный бисквит, выпейте сладкого кофе. Или, может быть, хотите вашего любимого молочного коктейля с клубникой?
Я всхлипнула:
– Наверное, он здесь уж очень дорогой.
– Ну, не вам же за него платить, – он махнул официанту и сделал заказ.
– Артис, вы не обижаетесь на меня, что я вас попросила о встрече?
– Ну, я же сам вам предложил, – он рассмеялся. – Это такие мелочи, Марианна. Мне тоже иногда полезно сменить обстановку. Отдать кому-то часть душевного тепла…
– Ваша рука уже не болит? – я с благодарностью посмотрела на него.
– Нет. Давайте лучше поговорим о вас. Что такое стряслось среди дня, что ваши глаза полны слез и печали? – еще вчера поняв, что с каждой встречей Марианна будет все сильнее ко мне привязываться, я не удивился ее стремлению делиться со мной каждой мелочью. Что я мог сделать – теперь на некоторое время я был вынужден находиться в плену этих совершенно неинтересных мне отношений.
Вытащив из кармана маленький кружевной платочек, она произнесла:
– Макс наговорил мне всяких неприятных вещей. Раньше бы я, наверное, замкнулась в себе, попыталась как-то оправдать его, но теперь… Когда появились вы…
– А что я? – делая вид, что не понимаю ее, я продолжал разыгрывать из себя некоего добряка бессребреника, чтобы она стала доверять мне еще больше. – О чем вы говорите?
Марианна потянула через трубочку свой пенно-розовый коктейль, приторно пахнущий клубникой:
– Как вкусно. Спасибо вам большое. Вы дали мне задание следить за всеми словами мужа, анализировать все сказанное им… Потом показали это видение… Знаете, Макс неоднократно говорил, что если бы не было компьютера, приемника и телевизора, то он бы запил от скуки. Возможно ли, что он подсознательно помнит то время? Как вы думаете?
Мне было смешно отвечать на столь банальный вопрос:
– Конечно. Почти все люди что-то помнят, только не отдают себе в этом отчет. Вы же еще до видений не любили радио, вам не нравился запах абсента… Вы… – я понял, что о некоторых ее слабостях говорить еще рано, и прервался.
– А я смогу досмотреть тот сюжет до конца? – она взглянула на меня, как собака, выпрашивающая лакомый кусок.
– Вы же не верите в перерождения, – я ухмыльнулся. – Значит, все-таки зацепило?
– Да, я поняла, что вы не можете ошибаться.
Я сделал глоток кофе и, закурив, стал рассматривать ее лицо. В принципе она была привлекательная. Среднего роста, с нормальной фигурой… Конечно, она сильно отличалась от тех холеных кошек, с которыми я последнее время встречался, но в отличие от них у нее была какая-то милая сердечность. В ее характере не чувствовалось ни расчетливости, ни повышенной приспособляемости, ни всего того, что бесило меня в таких, как Мара. Хоть Марианна и была довольно примитивной, ее простота напоминала тип такой домовитой матери семейства, у которой на всех хватает любви и ласки. Бедный Макс. Вряд ли он найдет себе такую жену, когда они расстанутся.
– Приедете вечером ко мне? – я посмотрел на часы.
– Да, если не передумаете. Сейчас мне так важно понять, что же именно меня связывает с мужем. Может быть, хоть воспоминания прольют свет на эту путанную ситуацию. Ведь Макс очень хороший… По крайней мере так мне кажется.
– Я все понимаю. Но мне, к сожалению, уже пора. Встретимся, как и договорились.
Простившись, я поднялся к себе в кабинет. Мне почему-то показалось, что сегодняшний вечер станет для Марианны решающим.
* 27 *
Возле высокого песочно-желтого здания, на первом этаже которого работала Елена, было шумно и суетливо – бегали дети, лаяли неугомонные собаки, корячились парковавшиеся машины.
Скользя глазами по граням застекленных эркеров, я размышлял о своей любви, которая даром небес была послана мне в эти пропитанные счастьем дни. С минуты на минуту я должен был увидеть лицо этой женщины, услышать магические ноты томительного голоса, ощутить ее прикосновение… Это страсть? Нет! Нет! Страсть – это нечто стремительное, что-то такое, что быстро проходит, оставляя после себя лишь пыль золы от перегоревших эмоций… Со мной все иначе. Мои чувства сродни роднику, пробившемуся из потрескавшейся засушливой земли, они исцеляют раны, оставленные в разное время чужим безразличием, они залечивают боль от неудач и сомнений…
– Привет, – она подошла сзади и скользнула рукой по моему запястью. – Я уже свободна. Можем пойти, посидеть где-нибудь.
Чистое создание… Разве я приехал сюда, чтобы снова, как прошлый раз болтаться с ней по улицам или, задыхаясь от желания, терять время в ресторане, где каждый официант норовит замарать мою любовь своим наглым взглядом?
– Елена, не подумай, что я мерзавец, порочный и грубый человек… – я взял ее за руку, маленькую, как у детсадовского ребенка. – Но я хочу гораздо большего, чем просто встреча.
– Да? – она чуть заметно улыбнулась.
– У меня нет никакого опыта в таких делах. Я много лет живу праведной жизнью женатого человека… Скажи мне… Ты ведь пишешь о самых разных местах… Куда можно пойти, чтобы хоть на несколько часов побыть вдали от всего мира?
– Куда пойти? – она взглянула мне в глаза и на миг сделалась грустной.
– Прости, прости… Я понимаю, что это в некотором смысле мерзко… Женатый человек… И… Я должен был бы сам внести тебя на руках в хризолитовый замок, усыпать твой путь лепестками эдельвейсов… Но это жизнь, такая вот, как она есть… И пока еще я не могу открыть перед тобой двери своего дома…
– Знаешь, – она прервала меня и посильнее затянула пояс на своей лохматой куртке, которая совсем не вязалась с этой теплой весной, – есть одно место… Для таких как мы… Там всегда много свободных номеров…
Номера! Это слово ударило меня пощечиной. На что я толкаю ее? Прекрасный цветок, созданный для крепкой семьи, а не для обшарпанных номеров мотелей… Но потребность обладания так сильно стучала в моих висках, что мысли о добродетели умирали едва родившись.
– Едем! Сейчас же! Где это? За городом? В глухом лесу? Понимаешь, я не слишком много зарабатываю, чтобы позволить себе номера люкс… Конечно ты привыкла к шикарным отелям… Но, вот, взгляни, – я вытащил из кармана бумажник и показал ей тонкую пачку денег. – Все что у меня сейчас есть, я готов отдать…
– Не волнуйся, – она отвела мою руку. – Этого достаточно. Там не так уж дорого, как кажется на первый взгляд. Я бы не поехала за город. Это слишком далеко, а я должна быть в пределах часа езды от дома – мало ли что случится… Но эта гостиница стоит в самом центре нашего парадоксального мегаполиса…
Мы быстро пошли к метро. Я чувствовал, как она дрожит… От холода или от страха? Не знаю. Я тешил себя надеждой, что мы оба горели от любви.
– Нам далеко ехать? – я сжал ее ладонь.
– Нет. Всего одну остановку. И там пройти три дома, – меня трясло как в лихорадке.
Что со мной? Казалось, что в жизни было уже так много всего. Но оказалось… Разве настоящая любовь выглядит, как стареющий женатый мужчина, который предлагает тебе самой выбрать уединенное место? Но любовь ли это в самом деле?..
Поезд распахнул двери, и мы почти побежали вверх по эскалатору. Я должна выяснить – быть может, я просто слишком долго ждала, и вот, приняла первого встречного за того единственного… Газующие в заторе автомобили наполнили улицу нестерпимым гулом. Вот подъезд со скромной клетчато-белесой вывеской в стиле модерн. Центральнее этой гостиницы нет ничего в городе, по ее оси проходит меридиан человеческих сердец…
– У нас номера без удобств, без горячей воды и телефонов… Вы согласны? Заполняйте бланк, – усталая женщина с сочувствием взглянула на мои дрожащие руки.
Я взяла из стопки мелованный листок:
– Герард? Одному из нас надо записаться.
– Лучше ты. Ведь мне нельзя – надо сохранять конспирацию, – он отошел к стойке с журналами.
Да, да, конечно… Я пока не могу внести тебя в хризолитовый замок, поэтому не забывай, на каком ты свете…
– Вот, возьмите, – белый прямоугольник упал в руки дежурной.
– Ваш номер 652.
Старинный лифт в сетчатом коконе неторопливо поднял нас на шестой этаж. Хихикнул скрипом старый проканифоленный паркет. Потертые ковровые дорожки вздохнули пылью.
– Вот, мы и здесь. Не так уж плохо, правда? – боясь заплакать, я рассмеялась.
Неровные стены под пыльными обоями напоминали о тленности мира. Местами прожженная обивка кресел рассказывала сказки о пламени чужих страстей.
Я задернула тяжелые тронутые временем сливовые шторы, чтобы наш стыд принадлежал лишь нам двоим. Хоть бы все было плохо. Это значило бы, что я ошиблась…
Стрелки крутили фуэте. Змеились черные чулки на кресле. Из коридора слышались голоса постояльцев…
Все оказалось слишком хорошо. Я не ошиблась. А это значит, что все – слишком плохо. Теперь я точно знаю, что любовь – это когда невозможно отлепиться друг от друга. Любовь – это когда не наблюдаешь ход часов. Любовь – это когда мысли заняты только им. И как нестерпимо осознавать, что все это досталось совсем не тому человеку.
