Текст книги "Скала (СИ)"
Автор книги: Елена Филон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
Глава 4
Кровь. Она была везде.
Она расцветала красными пятнами с рваными краями на белоснежном покрывале снега. Он ненавидел снег, хоть никогда и не мёрз. Снег портил видимость, он притуплял светочувствительные рецепторы глаз, а это мешало охотиться.
Запах крови витал в воздухе, вперемешку с запахом пороха. Кровь покрывала руки, лица, животы и даже зубы вырвавшихся из клеток тварей. Они тяжело дышали, передвигались грузной походкой, рыская среди трупов людей и трупов своих сородичей с ошейниками. Но к нему они близко не подходили. Эти твари его боялись. Эти твари лишись большей части разума при нашествии зелёного дыма, но всё же остались достаточно умны, чтобы понимать, что к таким, как он, лучше не соваться. Для этих тварей – люди добыча. А для таких как он – люди враги. А значит, они должны быть уничтожены, все до единого!
Он пнул тяжёлым ботинком чью-то голову. Этот мужчина был странно одет: тело туго завёрнуто в некое подобие белой простыни. Застывшие мёртвые глаза широко распахнуты и в них до сих пор отражается весь ужас случившегося.
Им стала овладевать злость. Кровь закипала в венах и вынуждала их опасно вздуваться на открытых участках тела. Он сутки наблюдал за лагерем Ангела! Он и его последователи сутки вели учёт, подсчитывая каждого живого здесь человека! Они были нужны ему! Они должны были стать частью его клана! А теперь… из-за какого-то укушенного выродка, который освободил тварей из клеток, девяносто пять процентов людей мертвы! Девяносто пять! Чёрт бы побрал того сопляка, даже если он уже сдох!
Он одним резким ударом ноги размозжил голову человека в простыне, превратив мозги в отвратную кашеобразную субстанцию, но это не притупило ярость.
Он отошёл, позволив нескольким уже и без того нажравшимся тварям слизывать со снега кровавое месиво. Это было омерзительно, но так, или иначе это смогло напомнить про его собственный голод. Как давно он ел в последний раз? Нужно было съесть того зайца, которого Дженни предлагала, она даже шкуру с него содрала.
Дебильные остатки человечества! Они всё время что-то портят! Столько дней наблюдения от самых границ Ангела. Сутки выжидания в лесу. И какой-то кретин всё испортил! Люди… когда до их голов уже наконец дойдёт, что их век прошёл? Пришло другое время. Новое время. Время для таких, как он.
Время равков.
– Сорок два.
Он круто обернулся на звонкий знакомый голос. Дженни, по шею утопающая в мехах из шкур различных хищников, с недовольным видом направлялась к нему.
– Ты слышишь, Вал?! – возмущалась Дженни. – Уцелевших – сорок два человека! Сорок два!
Если он тоже продолжит злиться, то Дженни начнёт закипать ещё больше, он хорошо её знает, поэтому Вал заставил себя успокоиться и выдавил подобие улыбки.
– Сорок два – тоже не плохо. – Конечно плохо, но как он может сказать иначе? Эта девчонка такая забавная.
Дженни упёрла руки в бока и с подозрением сощурила глазки. Сейчас их цвет казался ещё более алым, чем обычно.
– Серьёзно? Не плохо? Нас могло стать на тысячу больше, а не на каких-то сорок два жалких создания! Когда клан Симона услышит о том, как мы облажались, нам этого до конца света не забудут! Мы опозорились! – Дженни раздражённо огляделась по сторонам. – И прикажи уже проваливать этим тварям! От них ужасно воняет!
– Где остальные? – спросил Вал.
– У клеток. Но я не могу там находиться. Эти люди так вопят, б-р-р-р… мои уши такого не выдержат.
– Твои уши выдержат любой звук. – Вал лишь констатировал факт.
Дженни не переставала злиться:
– Ты видел, кто это сделал? Тот заражённый в одиночной клетке?
– Да.
– И с ним была та… мелкая.
Вал едва сдержался, чтобы не улыбнуться:
– Вы с ней примерно одного роста.
– Не сравнивай меня с ней!
Вал резко помрачнел. Теперь её тон переходил всякие границы, он никому не позволял с собой так разговаривать. Лишь для Дженни иногда делал исключение, и лишь потому, что его это забавляло.
Дженни не нужно было говорить об этом вслух, она итак знала, что позволила себе лишнего. Её плечи осунулись, взгляд притупился, и она тут же уткнула его в раздавленный череп какого-то мужчины.
Вал был их предводителем. Предводителем равков, и она не имела права с ним так говорить. Вал был одним из основателей. Он сплотил таких, как Дженни, когда друзья и близкие, сочтя их тварями, либо отказались от них, либо убили. Вал был истинным равком, тем, кого изменил зелёный дым, а не последствие укуса. Дженни тоже такой была. И видимо, поэтому Вал подпускал её к себе ближе, чем других. А она ему была за это благодарна. Ей это льстило. Дженни уважала Вала и, наверное, даже в каком-то смысле любила.
Когда люди быстро именовали созданий, пожирающих человечество «тварями», то равки именовали себя сами. Дженни не знала, у кого именно так скакнула фантазия, но знала про миф, который рафки уже двенадцать лет перетирали между собой. Особенно по ночам, вокруг костров, когда какой-нибудь придурок ещё пытался напугать этой историей тех, кто сам является неким подобием создания описанного в мифе. В общем, в нём нет ничего интересного, миф о том, как человек умер, но вместо того, чтобы покоиться с миром, стал нежитью и вернулся к своей семье для того, чтобы сожрать её.
Изначально рафки считали себя такими же, как твари, они питались также как твари, полагая, что именно этого требует их практически мёртвый организм. Однако различие между рафками и тварями совсем скоро оказалось размером с гигантскую пропасть, потому что рафки в отличие от тварей не лишились разума, даже наоборот, они стали умнее, сильнее, быстрее. А затем объявился Вал и ещё несколько основателей кланов рафков, они-то и просветили себе подобных в том, что любой из них вполне может довольствоваться сырым мясом животных, а людей, лучше заражать и присоединять к клану. Такова теория Вала. Таков его план. Он считает, что люди не зря видоизменились, это эволюция – они стали лучше. А всем кому «не повезло», надо помочь. И Дженни целиком и полностью поддерживает его в этом.
Кто она без него?..
– Прости, – промычала Дженни.
– Не извиняйся. Я не должен был тебя ни с кем сравнивать.
– Тем более с той, что пустила весь наш план насмарку!
– Верно, – согласился Вал. – Но только не с нашим зрением можно было не заметить, как вы с ней похожи. У тебя точно нет сестры?
Вал видел с каким усердием Дженни борется со своим раздражением, но в этот раз в лице не изменился, сейчас его это снова забавляло.
– Точно, – прошипела Дженни сквозь зубы, блуждая взглядом по сторонам.
– Хорошо.
– Мы с ней совершенно не похожи!
Дженни знала, что похожи. Та девчонка, рядом с клетками, была похожа на неё как две капли воды! Но у неё никогда не было сестёр, так что и говорить не о чем. Тем более что та девка – человек. А Дженни ненавидит людей. Поэтому не надо её ни с кем из них сравнивать. Люди – это прошлое. Она сама была этим «прошлым» целых девять лет. А потом стала рафком.
Рафки – это будущее.
– У меня не было ни братьев ни сестёр! – Она не могла себя заставить успокоиться. Она ходила по грани. Никому не позволено так испытывать терпение Вала. Но она продолжала: – Можешь спросить у моего папочки, когда будем в Скале. Он подтвердит.
– Завир мёртв.
– Точно… забыла. Сердечко не выдержало.
– Разные вы, согласен, – небрежно бросил Вал. – Например, у вас совершенно разного цвета кожа: у тебя как снег под светом луны, а у неё мерзкая человеческая, верно?
Вал дразнил её. Пока что ему было весело. Так он отвлекался от того, что весь его план полетел к чертям. И Дженни должна была смиренно принимать это.
– Твоя кожа мне нравится больше, – добавил Вал снисходительно.
Дженни всегда нервничала, когда он становился с ней неожиданно мягок, это значило, что нужно переводить тему:
– Ну и… что делаем дальше? Когда начнём пополнять ряды? Может тогда эти люди, наконец, заткнуться?!
Вал шумно выдохнул и медленно оглядел окрестности взглядом:
– Позже. Та белобрысая девчонка цела?
– Цела. Она одна имеет какое-то важное значение?
Вал резко опустил голову и пристально вгляделся в озадаченное лицо Дженни:
– Мы используем её. Она важна для Ангела, так что есть шанс, что они добровольно откроют ворота, когда увидят на их пороге свой талисман.
– Значит, мы идём в Ангел? Мне сообщить остальным?
– Нет. Для начала мы заглянем в другое место.
– В Крест? – недоумевала Дженни. Это казалось ей не правильным. – Использование тварей для двух нападений подряд, было отличным запугиванием, пожар в лесу и всё такое, но, Вал, ты разве не считаешь, что лучше для начала напасть на Ангел и завербовать к себе как можно больше людей – увеличить ряды? Если мы сами сейчас пойдём в наступление на Крест, то потеряем много рафков. Крест – самый крепкий город.
Вал положил тяжёлую руку на хрупкое, на первый взгляд, плечо Дженни, и хищно оскалился.
– Мы идём не в Крест, Дженни. Мы идём в Скалу! И… скажи кому-нибудь, собрать все ошейники.
Глава 5
Чейз. Ты говорил, чтобы я не теряла свою свободу. Ты говорил, что она слишком тяжело мне досталась, чтобы я от неё отказывалась. Но я отказалась.
Официально – да.
Чейз. Теперь у тебя появился ещё один повод презирать меня.
Завир сделал меня собственностью Скверны, а Дакир – собственностью Креста. Я согласилась на его условия. Теперь я должна уважать Совет и беспрекословно выполнять его приказы. Теперь Дакир имеет надо мной власть. А Блейк, имеет полное право наказывать за любое неподчинение.
Кажется, вот он момент. Теперь я полностью потеряла себя. Наверное, стоит придумать другое имя, потому что теперь начинается новый этап моей проклятой жизни. Жизни, без Кристины. Жизни, в которой мне больше не за кого цепляться, чтобы продолжать дышать. Всё, что у меня осталось, это затравленная, разбитая на осколки личность, и живой организм, который всё ещё заставляет кровь бежать по венам, а сердце биться. Только кому оно надо, это сердце?..
Чейз. Ты думаешь, я пошла на это ради тебя?.. Боюсь, что это не совсем так. Боюсь, что истинная причина, звучит намного проще – у меня просто не было выбора. Мне больше некуда идти. Меня больше никто не ждёт. Крест – единственное место, в котором хоть кто-то желает меня видеть. Мне даже плевать на то, какие истинные планы на мой счёт в голове у Дакира. С какой целью я нужна ему… Быть здесь – это всё что мне остаётся. Я никогда не признаюсь в этом вслух, но если бы я не была нужна и ему, не уверена, что нашлась бы другая причина, чтобы волочить и дальше своё жалкое существование. Кажется, теперь я тебя понимаю, Чейз. У тебя тоже не было выбора.
Крест – моя конечная точка. Здесь, моя жизнь закончится. Потому что когда Дакир получит от меня то, что ему нужно, мне больше не за что будет цепляться, чтобы не упасть в пропасть… И тогда, я упаду.
Моя проблема в том, что я слишком большое значение уделяю тому, что думают обо мне другие. Я не испытываю к людям никаких чувств, но в тоже время, мне не плевать на их мнение. И теперь… теперь в их глазах я буду выглядеть ещё хуже – бессовестная шлюха со Скалы, которая обнаглела настолько, что посмела остаться в столь правильном и целомудренном городе, как Крест. Ведь это повредит его репутации.
Люди будут уверены в том, что я продала свою свободу, также как когда-то, в Скале продала своё тело. На их месте, такая личность и у меня вызывала бы отвращение. Личность?.. Нет, простите – такой кусок дерьма.
Эти люди слепы. Они думают, что у каждого всё ещё есть выбор, но сама деле его нет ни у кого. Нет выбора. Это слово выцвело, потеряло смысл и было похоронено вместе со словом «любовь».
Моя личная свободна осталась взаперти глубоко внутри меня, в то время, когда её видимая часть была только что уничтожена. И знаете что, можете тоже презирать меня, но видимая часть, на данный момент жизни, значит для меня гораздо больше. Потому что никто не способен заглянуть ко мне вовнутрь. Потому что это не имеет никакого значения. Видимость и внешняя оболочка – вот что сейчас важно.
Я скажу больше: так было всегда. Даже до Конца света было так.
Прости меня, Чейз. Я бы ни кому не пожелала такой участи. Даже если моя кровь справится с вирусом в твоём организме, ты всё равно проснёшься в аду.
Глава 6
Бесконечные коридоры. Стены с облупившейся краской, мутные оконные стёкла, сквозь которые с трудом прокладывает себе дорогу свет с улицы. Мутно-синего цвета пол с потрескавшейся плиткой и какие-то потолки. Не знаю какие, я не нашла в себе сил посмотреть наверх.
Эти коридоры никогда не кончатся. Главный медицинский корпус научно-исследовательского сектора Креста, оказался самым огромным зданием в городе.
Я шагала вслед за Дакиром, твёрдой уверенной походкой, которая была настолько фальшивой, насколько фальшивыми были бескорыстные мотивы Дакира. Если бы я намеренно не хотела причинить ушибленному колену как можно больше боли, то распласталась бы по полу и волокла своё тело за одним из лидеров Креста, как полудохлый слизняк.
Я цеплялась за боль. Она была моим якорем. Якорем, ещё способным отрезвлять разум от бесконечного самобичевания. Мой мозг понимал, что так было надо, что, не смотря на обстоятельства, у меня не было иного выхода. Но тело… оно проклинало меня за то, что я только что продала свою свободу. Каждая рана, каждая царапина вопила от боли в тысячи раз сильнее – это было моим наказанием.
Тридцатью минутами ранее, Дакир привёл меня к себе в штаб и вручил плотный лист бумаги, с указом о признании Советом нового жителя Креста. В пустую графу было внесено моё имя. А внизу были проставлены три круглые печати и три разных подписи. Пустовало лишь две графы. Та, в которой должна находиться печать лидера социально-управленческого сектора, то есть Блейка, и ещё одна – для моей подписи.
Дакир заверил, что с Блейком проблем не возникнет, он просто ещё не в курсе, что должен признать нового горожанина. А если трудности и возникнут, то под гнётом троих лидеров, он всё равно даст согласие.
Дело о парне, которого я убила, а Чейз взял на себя вину, закрыли потрясающе быстро. Того бойца звали Мартин. Я только сейчас узнала его имя. Так вот, Дакир вписал в характеристику Мартина существенные отклонения в психике, непредвиденные панические атаки, неадекватные психические реакции, маниакальные и депрессивные синдромы последних степей тяжести… В общем, из паренька сделали законченного психа, для того, чтобы оправдать Чейза и того, кто пустил ему пулю в грудь. Кира вписала те же расстройства в медицинскую карту Мартина и переправила все бумаги на суд Блейка. Со слов Дакира, Блейк даже разбираться не стал, просто закрыл дело. Я-то понимаю – ему просто стало не интересно: какой смысл судить тех, кто только что совершил побег? Меня-то он явно больше увидеть не рассчитывал, да ещё и так быстро.
Дакир хорошо знает своё дело. Знает когда и в какой момент сделать правильный ход конём.
Ручка, что он вручил мне для подписи, настолько сильно дрожала во вспотевшей ладони, что просто для того, чтобы самой поскорее избавиться от этого позорного нервного тика, я быстро поставила закорючку в пустой графе под своим именем и в ответ на улыбку Дакира, с силой запустила ручку в него.
Затем он с самым добродушным видом на свете и неподдельно тёплым лучистым взглядом, вручил мне стопку одежды и попросил переодеться. Моя одежда была насквозь пропитана кровью и жутко воняла. И мне было настолько всё равно, что я даже не взглянула на тряпьё, которое сумбурно на себя напяливала. Знаю лишь, что оно серое и колется.
Зато Дакир был действительно счастлив. Более того, он гордился собой. Тем, что достиг своей цели: уговорил меня остаться, без применения угроз и насилия. В отличие от способов, которыми пользуются банды в других городах.
Он не заметил, что это был шантаж.
Дакир был человечным.
Обязательно поставлю ему памятник!
А потом он воодушевлённо хлопнул меня по здоровому плечу, заверил, что теперь я нахожусь под его абсолютной защитой и сообщил, что Кира меня ждёт.
В коридорах главного медицинского корпуса было слишком шумно. Мне хотелось с силой зажать уши руками и завопить, чтобы все заткнулись. Это было невыносимо. Мозг в очередной раз играл со мной в игры. Происходящая вокруг суматоха была похожа на ускоренную видеосъёмку, в то время когда мои передвижения были максимально замедленны. Люди сновались туда-сюда на сверхзвуковой скорости, оставляя призрачные разводы за своими спинами. А я находилась в центре этого муравейника и хотела кричать, кричать, кричать, чтобы все исчезли!
Кира была не одна. Вокруг неё кружили лаборанты. Они и проводили меня к высокому железному столу, на который я сама улеглась без приглашения.
Чейз лежал на таком же столе. Только в изоляторе. Который отгораживала толстая прозрачная стена от кабинета в котором находилась я.
Он выглядел мёртвым. Он не двигался. Он не дышал – его грудная клетка не вздымалась.
Выпустив из лёгких странный свист, я села, глядя сквозь стекло огромными глазами:
– Вы убили его… – Это был тихий, едва различимый скрип.
– Он жив. – Это был голос Киры. – Наши процедуры замедляют не только всасывание вируса в кровь, но и работу организма в целом. Он дышит.
Её голос звучал спокойно, деловито, но я не могла не заметить в нём звенящих ноток обиды. За что? За то, что угрожала ей пистолетом? Серьёзно?.. А она, на пару со своим мужиком за моей спиной приводила в действие план по вербовке меня в сектор Дакира.
Из слов Дакира получасом ранее: «Не злись на Киру. Она почти ничего не знала. Она получила от меня инструктаж, ещё до того, как вы сблизились. Поверь, я хорошо знаю эту женщину. Она не склонна заводить сомнительную дружбу. Но к тебе она привязалась. Она беспокоится о тебе».
Мне было настолько плевать, что я ему ничего не ответила. Разве теперь нечто подобное имеет значение?..
– Это просто немыслимо. Поверить не могу, что делаю это. – Кира пыталась говорить сдержанно. – И ты! Как ты на это решилась, ради какого-то там парня, который тебя вообще ни во что не ставил?!
– Делай свою работу. – Я улеглась обратно.
Не удержала головы на месте и повернула её к Чейзу.
– У тебя вторая группа крови, – Кира протирала внутреннюю сторону моего локтя ватным тампоном.
– Знаю. – Я не отрывала глаз от Чейза. Его даже переодели в некое подобие пижамы, и теперь он казался просто спящим… или мёртвым. Я по-прежнему не заметила ни одного движения грудной клетки.
– Знаешь? – гаденько переспросила Кира. Ей осталось только зашипеть, как змее. – А у него какая знаешь?
– Если ты собралась взять у меня кровь, разве не подходящая?
– Чёрт. – С тяжёлым вздохом Кира отстранилась, видимо опять собираясь возмущаться. – Ты, – она тыкнула в меня пальцем в резиновой перчатке, – ты… как же ты меня бесишь!
Я прикрыла глаза. Во мне больше не осталось сил для подобного.
– У него четвёртая! – прокаркала Кира.
Четвертая?
– Она ведь подходит?
Кира раздражённо фыркнула:
– О, Господи! Чем же я занимаюсь?.. Это безумство! Да, Джей, она подходит! Чейз – универсальный реципиент! Даже ваши резусы совпадают! Но это ещё не говорит о том, что он выживет! И тем более, не говорит о том, что твоя кровь способна ликвидировать вирус! Ты хоть знаешь, какими могут быть последствия?..
– Какое это имеет значение в его положении?
– Какое?! Помимо вируса он ещё инфекцию подхватил! В какой помойке он валялся?! Думаешь, твоя кровь и с ней справится? Ему нужны антибиотики, полноценное квалифицированное лечение! И ты можешь убить меня, но в первую очередь я – врач! И я не стану понапрасну переводить лекарство на человека, чья судьба решена!
Мне хотелось накричать на неё. Сказать, что она не имеет право на такие выводы, ещё ничего не решено! Но я не могла… Я была опустошена. Выжита и практически уничтожена.
– Бери кровь. – Всё, что я смогла из себя выдавить.
Кира издала судорожный вздох, но больше спорить не стала, и в моей вене очень скоро оказался катетер.
Кира говорила и говорила. Все её слова превращалась в сплошную бессвязную бессмыслицу; безвкусную кашу, тягучую, как расплавленная резина. Я различала только мотанные звуки и громкие всплески иногда.
– Ты дура, Джей. Ты не должна была возвращаться.
Это было последнее, что чётко долетело до моего сознания.
А потом я отключилась.
Глава 7
Кристина. Она улыбается. Обнимает меня и жмётся прохладной щекой к моей щеке. Я глажу её по шелковистым волосам и шепчу на ухо сказки, которые много лет назад, ещё в той – прошлой жизни, нашёптывал мне на ухо отец перед сном.
Кристина обнимает меня. Я нужна ей.
Кристина ненавидит меня. Презирает.
Заплетает мои волосы в длинную косу.
Отталкивает и убегает.
Говорит, что любит.
Кричит, что ненавидит.
Верит, что я всегда буду рядом.
Приказывает убираться.
Моя Кристина.
НЕ моя Кристина!
Вдох. Голова кругом. Рвотный позыв. Дышать, не блевать.
В глазах тёмные пятна. В голове взрывается салют. Язык, как наждачная бумага. Воды.
Нет воды.
Нет ничего.
Где я?..
Белое. Слишком много белого. Глазам больно.
Шатаясь, опустила ноги с кровати-кушетки-гробовой доски… Я не знаю, не понимаю, что подо мной.
Глаза немного привыкли к свету. Это место не похоже на палату из медицинского корпуса сектора Дакира. Это место кажется намного лучше обустроенным, я бы даже сказала – здесь красиво. Всё белое, чистое и блестит. С потолка не сыпется побелка. Может я умерла?.. Нет. Тогда бы я точно не проснулась в подобном месте. Моё место – в аду.
На мне пижама, не колючие штаны и кофта из мешковины, на мне приличная пижама из мягкого плотного материала.
На ногах нет обуви.
Кристина. Снег. Босые ноги.
Я с силой потрясла головой, выгоняя болезненные воспоминания и тут же об этом пожалела. Голову разорвало от тысячи метеоритов, и я с громким стоном упала обратно на кровать. Всё-таки это была кровать: широкая, с мягким матрасом и приличной подушкой.
Что происходит?..
Что с Чейзом?
– Где она?! – разъярённый рёв за дверью, разорвал мучительную тишину. – Я спрашиваю: ГДЕ ОНА?! Здесь?! В какой палате? В этой?!
О, Блейк, я не могу не узнать твой сиплый голосок.
– К ней нельзя! – А это был возмущённый голос Киры. – Я сказала: к ней нельзя Блейк! Она потеряла много крови! У неё пулевое ранение в плече! Дай девчонке восстановиться! Потом продолжишь свои издевательства!
– Молчать! – рявкнул Блейк и об стену что-то громко стукнуло, видимо его кулак. – Ты кто такая? Ты врач! Вот и занимайся своими пациентами!
– Как раз ими я сейчас и занимаюсь! – Голос Киры выходил на сверхзвуковой уровень. Она была по-настоящему сердита. – Она – мой пациент! И она, под защитой Дакира! Так что если хочешь увидеть её, для начала обратись к нему!
– Что? – выплюнул Блейк. – Я – Лидер сектора, должен спрашивать у кого-то разрешение? Уйди с дороги!
И дверь палаты с грохотом отскочила в стену.
Рожа Блейка была тёмно-бордового цвета. Ноздри разувались, как у разыгравшегося жеребца. Мышиного цвета глаза блестели одновременно от злости и азарта. Он поймал меня. Я слаба и беззащитна, а он могуч и разъярён.
Я, шатаясь, поднялась с кровати, заставляя спину выпрямиться. Левое коленка отозвалось болью и подогнулось, потому что я про него просто забыла. Блейк плавал перед глазами из стороны в сторону, точно парусник на волнах. Я с силой зажмурилась, напрасно веря, что это поможет.
Шаги. Взмах. Хлопок. И я впечаталась в пол всей правой стороной тела и лица. Просто прилипла к нему как блин.
Блейк залепил мне пощёчину.
Взрослый мужик залепил ослабленной девчонке пощёчину.
Это даже больше, чем просто смешно.
Это смешно до абсурда!
Я стыдилась себя, после того, как съехала с катушек и залепила пощёчину Чейзу. Это был не мой уровень. Пощёчины бьют только слабаки. В Новом мире с этим бесполезно спорить. Но Блейк…
Я отлепила щёку от «вылизанной» плитки и села, скрестив ноги. Вставать пока рисковать не стоит, координация оставляет желать лучшего.
Щёку сильно пекло, но я не собиралась к ней даже притрагиваться.
– Как ты посмела вернуться?! – заорал Блейк, возвышая надо мной свою высокую худощавую фигуру.
– Блейк, уходи! Дай ей восстановиться! – Кира стояла сбоку от меня, явно собираясь вмешаться, если этот кретин решит ещё раз меня ударить. Только для меня это был не удар – это был позор Блейка.
– Зачем?! – Блейк бешеными глазами зыркнул на Киру. – Она сбежала из-под следствия! Она преступница! А ты собираешься и дальше переводить на неё лекарства?
– Слышала я, что дело закрыли, – просипела я с пола, с трудом ворочая высушенным языком. – И кто бы это мог быть?..
– Ах ты дрянь! – проревел Блейк и метнулся ко мне.
Кира встретила его резвым толчком в грудь.
– Тоже проблем захотела?!! – Блейк оттолкнул Киру в сторону, а она продолжала осыпать его бесконечным количеством ругательств, сейчас так сильно напоминая меня саму.
Почему она вообще за меня вступается? Очередной приказ Дакира?.. У неё ведь будут проблемы.
– Тайлер! Гейл! Подымайте её и в камеру!
– Что?
– Что?! – повторила за мной Кира, а меня уже обступили двое сопровождающих Блейка и, подхватив под подмышки, потащили к выходу.
Я не могла сопротивляться. У меня в глазах мелькали звёзды, сознание было готово вот-вот вернуться в спящий режим. Но одного из приставленных ко мне парней я безоговорочно узнала.
– Сиропчик? Как дела? – просипела я, едва слышно. Парень бросил на меня жёсткий взгляд своих карамельного цвета глаз. – Ты выглядишь лучше. Не таким… поджаренным.
Я издала хриплый смешок, а Тайлер сжал моё раненое предплечье с такой силой, что в этот раз я не смогла заставить себя молчать. Я истошно завопила и, кажется, именно тогда потеряла сознание.
Моя новая комната – это просто нечто! Теперь я наконец-таки узнала, где в этом грёбанном Кресте находится настоящая тюрьма, а не просто камеры временного содержания.
Бетонная коробка.
Вонь. Грязные стены, измазанные чьими-то испражнениями. Ржавая кровать без матраса выпучила половину из имеющихся пружин. Тараканы на потрескавшемся бетонном полу. И маленькое квадратное окошко с решёткой, через которую впархивают крохотные снежинки и, падая на пол превращаются в грязные капли.
Сырость пробирала тело до самых косточек. Меня трясло. А ублюдок Блейк, кажется, окончательно решил сжить меня с этого света, потому что даже пары дырявых ботинок не предоставил.
Я просунулась около часа назад. Ещё ни разу в жизни я так не замерзала – кровать подпрыгивала вместе с моим колотившимся телом. За крохотным окошком светло, значит сейчас день, или утро. Но я даже не знаю, тот самый ли сейчас день, когда Чейз посадил вертолёт на центральной площади, или следующий, а может уже прошло несколько суток. Что значит, либо Чейз уже стал тварью и его ликвидировали, либо моя кровь остановила процессы и сейчас он восстанавливается.
Я безумно хотела пить. Но пить было нечего. Желудок болезненно сводило, потому что он давно забыл что-то такое пища.
Всё это время я не отрывала глаз от узкой металлической двери, как будто способна была прожечь в ней дыру и сбежать из этого клоповника. Было тихо. Всё это время. Может меня замуровали? Может вот оно – моё смертельное наказание?..
Когда состояние вернулось к предобморочному, дверь камеры со скрипом открылась и на её пороге возник высокий стройный силуэт. В глазах сильно щипало, так что я не могла настроить зрение, так же как и не могла броситься на человека с кулаками. Если попробую, то какая-нибудь из моих конечностей, точно отвалится, как кусок замороженного мяса.
Посетитель переступил порог и в тускло-сером освещении его волосы показались чёрными, как смоль. Только они не были такими. Я знала их цвет – цвет кленового сиропа. Такой же, как и цвет его глаз. Это был Тайлер. Это был долбанный Сиропчик.
– Вставай! – скомандовал он, не двигаясь с места.
Брезгливый сукин сын.
– Прости, приятель, но мне здесь слишком нравится. – Каждая буква в каждом слове подпрыгивала и звучала так отрывисто, будто я ребёнок который только учится читать по слогам, при этом сильно нервничая.
– Вставай я сказал! – прогремел Тайлер и шагнул ближе, внимательно вглядываясь мне в лицо.
Его губы поджались, но вовсе не от сочувствия, а скорее от раздражения, что всё оказалось не так просто, как ему хотелось бы.
Он подхватил меня под локоть и резко вздёрнул на ноги. Я тут же осела на пол.
Я не притворялась. Я реально не могла двигаться. Тело не слушалось, организм изнеможён. И меня постоянно тошнило.
Но этот заляпанный дерьмом пол вызывал такое отвращение, что я просто не могла себе позволить на нём находиться. И подтянувшись за край кровати, сумела подняться.
Ноги дрожали, колени танцевали джигу. Я сейчас развалюсь. Развалюсь на части и никто больше не станет меня собирать!
Дыши, Джей, заставь свои грёбанные лёгкие дышать. Дышать это главное!
Главное ли?..
Я не помню дороги, по которой Сиропчик тащил за собой моё непослушное тело. Я просто волокла за ним свой жалкий организм, который подводил меня в столь важные моменты жизни, когда мне нужна была вся его сила, и концентрировала остатки внимания на ногах, приказывая им не подкашиваться и окончательно не превращать их владелицу в жалкое насекомое.
Надо было убить тебя, Блейк, когда была возможность!
– Не такая уж и бессмертная, да? – проскрежетал Тайлер, давясь беззвучными смешками.
И, кажется, кто-то уже говорил мне эти слова. Не помню, кто и когда. Сейчас точно не вспомню.
Наконец Тайлер остановился. Повернул ключ в замочной скважине и швырнул меня на пол ещё одного непонятного помещения:
– Я приду через три часа. К этому времени ты должна ровно стоять на ногах. Делай что хочешь, но к тебе я больше не притронусь. И если ты по-прежнему будешь не в состоянии идти ровно, то путь к Блейку, через весь социально-управленческий сектор, тебе придётся ползти на карачках.
Дверь хлопнула. Щелчок. Шаги.
И тишина.
Я нашла в себе силы, чтобы доползти до кровати; у этой матрас был гораздо жёстче, чем тот – в больничной палате, – и от него жутко воняло. Но сейчас это меня мало интересовало, потому что за три часа мне каким-то невероятным образом надо прийти в себя, или Блейк просто утонет в собственном превосходстве, когда увидит меня в таком состоянии.
Я с головой накрылась дряхлым тонким одеялом и заставила себя уснуть. Потому что мне это было необходимо.
Блейк был по-прежнему зол. Больше он не играл в игру «Тысяча и один способ унизить падшую женщину». Он был строг и сосредоточен, однако бордовая краска никуда не исчезла с его меркой физиономии.
Сиропчик привёл меня в кабинет Блейка. И на этот раз ему не пришлось меня касаться, я была способна передвигаться сама. И это будет самой большой ложью на свете, если я скажу, что те жалкие три часа сна возродили во мне желание к жизни. Слегка восстановился лишь мой мозг, который сейчас и отдавал приказы другим частям тела держаться ровно, не сгибаться и сражаться с силой притяжения. Пулевое ранение… да что там… болело всё тело. И я даже не могу дать точное определение этой боли: где-то она физическая, где-то моральная. Единственное, чего я смогла достичь, это более-менее отогреться.
