Текст книги "Хроники отряда Кси. Раскол (СИ)"

Автор книги: Елена Долгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Ничего не надо. Спасибо, Система.

«А и ловки же они, собаки, – подумал озадаченный Русанов. – Раз-два, и концы в воду. Правду говорит этот Эсперо-Браун или врет, теперь уже не понять».

Он посидел на скамье и принял на планшет вызов. Звонила сестра из академгородка в Кольцово-Нова. «Сережа, как ты там? Рука-то хоть двигается?» «Двигается, Катя, все срослось» «Я тут с ума из-за тебя схожу» «Да ладно, не волнуйся. Тут уже суд вовсю идет. Кого надо – накажут, кого надо – похвалят. А я не только не помер, но даже в отставку не ухожу» «Раз в отставку не уходишь, значит, долго к нам не приедешь» «Ну, что поделать, жизнь у нас такая» «Твои племянники без тебя вырастут» «Главное, чтобы выросли капитанами Космофлота» «Нет. Хочу, чтобы астрофизиками, как родители. Лелька олимпиаду страны по астрономии выиграла. Первое место!» «Ну ладно, двое капитанами, а двое астрофизиками, лады?» «Лады. Мишка тебе привет передает. Он на той неделе на симпозиум в Пекин поедет».

Сестра жила хорошей, правильной жизнью, и за нее Русанов был спокоен. Ее светлый мир пачкать историей Крайтона не хотелось.

«Черт возьми, нужно поговорить с кем-нибудь из штаб-квартиры Флота, с человеком, которому я доверяю».

На роль доверенного друга лучше ощущал эту утрату…

«Можно встретиться с контр-адмиралом Флетчером. Близким другом его не назовешь, но человек, вроде, правильный, без подвоха. Хорошо бы его на месте застать».

Расстояние до офисов штаб-квартиры Русанов прошагал за четверть часа. Флетчер и в самом деле до вечера работал в кабинете и находился в сносном настроении.

– А, это ты, Серж, – неформально ответил он на приветствие Русанова. – Садись, чем могу помочь? Знаю, ты был ранен. Как теперь самочувствие?

– Хорошо.

– Рад твоему выздоровлению. Космофлоту нужны способные капитаны. Ты ведь не чувствуешь ничего… такого?

– Не понял, о чем вы, контр–адмирал?

– Может быть, некоторая естественная усталость…

Флетчер помялся, совершенно очевидно, он имел в виду нежелательные перемены в психике Русанова, но вместо этого, смутившись, закончил:

– … думаю, после отпуска она прошла.

– Я в полном порядке, сэр.

– Да, да, конечно. Ты ведь пришел о чем-то спросить?

– Хочу знать, что стало с бывшими сотрудниками Крайтона после его смерти. Я видел, как адмирал умирал. Меня это задело. Если информация засекречена, я не стану настаивать…

– Нет, ничего не засекречено, Серж. – Флетчер наклонился вперед, облокотившись о стол. Резкая складка залегла между его бровями. – Проблема в том, что мы до сих пор мало что знаем. Остов «Урании» со всеми ее технологиями рухнул прямо в океан, слава богу, не на какой-нибудь город. Что касается обстоятельств смерти Алексиса Крайтона, витала идея скрыть скандал совсем и объявить об отставке адмирала в связи с уходом на пенсию, но…

– Что?

– Журналисты, Серж, вся причина в этих гребаных журналистах. Они многое пронюхали. Кто-то сделал голограмму трупа. Семья была в шоке. Очень быстро дело о гибели адмирала и неподчинении Брауна стало достоянием гражданских властей, а эти гражданские… они потребовали и самого Брауна, и раскрытия его досье, а командование не сумело им отказать. Мы утратили контроль над ситуацией, Серж. Мы оказались в дерьме.

– А сотрудники секретного отдела адмирала?

Флетчер в раздражении махнул рукой.

– Можно сколько угодно обманывать публику, уверяя, что у нас только отряды «альфа», «бета», «гамма» и «дельта», но это не так. Отряд «кси» существует давно. Официально парни Крайтона занимались военной разведкой на враждебных планетах. Считалось, что диверсии в их обязанности не входят. Это официально. Ну а не официально…

– Фрэнк Браун тоже занимался всем этим?

– И этим, и, видимо, техническими разработками, а, может, и чего-то еще, но он теперь молчит, а допросить этого типа под препаратами мешают все те же судебные власти Альянса. Гражданские не в состоянии полностью осознать опасность, Серж. Им важнее всего политика, публичные разборки и разговоры о гуманизме Альянса. Между тем, мы были на грани войны с империей гирканов – и с какими ресурсами? У нас исследовательский флот. Да, он вооружен, мы можно применять его как наступательный, но в военной доктрине Альянса такого нет.

Флетчер сжал кулаки, на скулах проступили багровые пятна.

– Война так или иначе, раньше или позже, но неизбежна. Нужно готовиться.

– Именно для этого Крайтону потребовался Кай Эсперо? Для диверсий?

– Да, но… покойный адмирал неправильно его использовал такой специфический инстурмент. Он совершал… поспешные поступки. Без согласия штаба.

Флетчер медленно разжал кулаки и вздохнул.

– Что касается остатков отряда «кси», не волнуйся, Серж, мы их вычислим. Эти люди будут выявлены, разжалованы, уволены и попадут под наблюдение до конца жизни. Их диверсионной карьере наступит конец.

– Спасибо за информацию, контр-адмирал.

– Не за что, сынок. Береги себя, ты неважно выглядишь. Всего хорошего.

Русанов понял, что разговор окончен, попрощался и вышел, спиной ощущая пронзительный взгляд Флетчера.

«Я все сделал правильно, – в пасмурно настроении размышлял капитан. – Надо было сразу поговорить с кем-то из адмиралов. Я должен ощущать облегчение, почему его нет? Хочется забыться на время, не важно, где, как и в какой компании».

* * *

Музыка в «Поясе Койпера» гремела допоздна. Собственное тело уже плохо слушалось Русанова, огни бара сливались в одно мутно-разноцветное сияние. Капитан неловко махнул рукой, подзывая девушку-пантеру.

– Пожалуйста, принеси просто воды со льдом.

От холодной воды стало чуть легче. Девушка остановилась рядом, тронув капитана пушистым хвостом. Ее раскосые глаза мягко и призывно светились. Подвижные зрачки оказались вертикальными.

– Невероятно. Как это сделано? Костюм или голограмма? – спросил Русанов на эсперанто.

– Нет-нет, все настоящее, – ответила пантера, тоже на эсперанто, только со странным, непривычным акцентом.

– Но как? Или… ты из Ушедших? Модифицирована?

– Точно, капитан. Я – потомок ушедших четыреста лет назад.

– И как тебя зовут?

– Имя сложно произнести. Вы можете называть меня Бастина.

Девушка засмеялась. Губы, нос и подбородок у нее были человеческими и очень милыми. Человеческим оставалось почти все, кроме ушек, хвоста и короткого пушка на коже.

– Ушедших редко встретишь на Земле.

– Да, мои родичи сюда не приезжают. Вы, люди, такие некрасивые, и вас так сложно понять.

– Я – тоже некрасивый?

– О, для мужчины красота не важна. Конечно, у вас нет хвоста, как будто у старой самки. Но вы смелый, сильный и, главное, добрый.

Беспокойный звоночек затренькал у капитана в голове. Пульс забился чаще. Воображаемый образ сестры произнес что-то вроде «жениться тебе надо, Сережа, на нормальной девушке, а не за инопланетницами бегать», но голос звучал как-то неубедительно.

– Насчет доброты не преувеличивай, – буркнул Русанов вслух.

– Нет-нет, вы правда очень добры. А про внешний вид я пошутила.

– Тебе, наверное, здесь одиноко?

– Немного. Ваши женщины на меня таращатся.

– И ты не хочешь вернуться домой?

– Вообще-то, я хочу набраться опыта, поучиться на вечерних курсах, понять людей получше, а потом, может быть, попроситься в летную школу Альянса.

– Разве у тебя дома нет летной школы, Бастина?

– Есть, но только не для всех… – девушка грустно вздохнула. – Я из другой касты. Мы – обслуга, артисты, компаньоны для развлечений. А мне этого мало, капитан. Хочу знать, как устроен это мир, хочу увидеть звезды…

«Так вот почему у нее кошачий вид. Это не вполне представления о красоте. Это метка низшей касты. Запрет на любую карьеру, которая у них считается трудной и благородной».

– Если ты будешь упорной, тебя примут, – вслух сказал он.

– Спасибо за поддержку,. Простите, я отойду. Меня уже зовут к другому столику.

– Погоди, Бастина… тебе можно написать? У тебя есть адрес в Системе?

– Зачем писать? У меня смена заканчивается в девять. Буду ждать вас у телепорта…

* * *

Бастина остроумно шутила, безобидно смеялась, и через полчаса пошла с Русанвым в отель. При близком знакомстве она оказалась вполне человечна и вместе с тем нечеловечески грациозна. Короткий золотистый пушок походил на велюр и вовсе не портил девушку, а на очаровательных грудках с розовыми сосками и вовсе не рос.

– Не смущайтесь, капитан, делайте, все, что хотите, я не потребую брака, – лукаво пообещала она…

* * *

Русанов проснулся в три часа ночи. Бастины рядом не оказалось, но ее прозрачные, почти невесомые трусики остались на спинке стула. На полу валялись осколки разбитого бокала.

«Что меня разбудило? Ах, да. Виброзвонок. Я забыл в постели браслета связи»

Голос звонившего звучал невнятно, и поначалу капитан не разобрал слов.

– Погодите, это кто говорит – Бастина? Почему я должен беречься? Слушай, я не понял…

Девушка замолчала, Русанов уже собирался прервать связь, когда голос вернулся, на этот раз сказанное ошеломило капитана.

– Тут глушилка. Я ненадолго ее отключила устройство. Слушайте меня внимательно. У Крайтона остались друзья. У них сейчас проблемы. Некоторые считают, что причина не только в Брауне, но в вас. Говорят, вы встречались с каким-то Сантароевым…

– Кто говорит?

– Уже не важно. Меня, наверное, убьют. Уходите из отеля. Вы мне очень нравились. Жаль, что все так закончится. Прощайте.

– Бастина! Да кто же ты такая? Где ты? Назови место, я приеду и тебя заберу.

Звук снова исчез, на этот раз окончательно. Русанов сжал замолчавший браслет связи, но, услышав треск пластика, поспешно ослабил хватку.

– Система! Связь с главным бортинженером корабля «Алконост 2».

– Серега, сейчас полчетвертого ночи, – проворчал Прозоровский после долгой паузы, его помятая и заспанная голограмма возникла в полумраке комнаты.

– Игорь, прости, но есть очень срочное дело.

– Служебное?

– Нет.

– Тогда я продолжу спать, хоть ты и мой капитан.

– Вообще-то, я вдобавок твой друг. И нужен-то мне пустяк – узнать место в городе, откуда сейчас звонили.

– Ого-го. Хочешь, чтобы я залез в системы связи Йоханнесбурга. Если кто-нибудь догадается, нас тобой погонят из страны поганой метлой.

– Никто не догадается, слушай… Я вчера познакомился с очень хорошей девушкой, мы посидели вдвоем, выпили кофе, поговорили о жизни. Полчаса назад она звонила украдкой. Сказала, что ее похитили из-за дела Брауна.

– А ты не думал, что это розыгрыш?

– Едва ли. Я ей не говорил, что прохожу свидетелем.

– Не говорил – это не важно. Тебя в новостях показали. И вообще… как мне подсказывает опыт, девица хочет тебя окрутить. С другой стороны – черт знает, может и вправду боевики Крайтона настолько обнаглели.

– Ты сейчас на борту?

– Да. Как раз завис на орбите над Южной Африкой.

– Ну так сделаешь, как я просил?

– Угу, сделаю.

Русанов отключил связь, ушел в ванную комнату и встал под холодный душ.

Через четверть часа браслет вновь ожил зажужжал, голограмма Прозоровского вернулась…

– Готово, капитан, я нашел ее. Это на окраине Йоханнесбурга, одно из старых высотных зданий, возле топливных складов. Шлю координаты. Слушай, местечко так себе. Ты туда один не ходи. Лучше позвони в полицию.

– Полиция работает медленно. Слушай, мне не до шуток, Игорь. Человека из-за меня убить могут.

Прозоровский тяжело вздохнул, почесал лохматую макушку.

– Ладно. Не ради красавицы, а только ради тебя, Серега. Один туда не ходи, возьми кого-нибудь из наших, кто сейчас в городе. Я тоже буду, запущу установку и телепортируюсь.

Русанов вернулся в спальню, быстро оделся, потом набрал код, открыл сейф, достал излучатель, сунул оружие в кобуру на поясе. Через пару мгновений скоростной лифт, устроенный на внешней стене отеля, уже стремительно падал вниз. Капитан стоял, прислонившись к его прозрачной стене и смотрел, как мимо него молочно-белым потоком текут огни города. Они походили на звезды, видимые из «Алконоста», когда корабль уходит в варп-режим.

Потом он выбежал из лифта, пересел во флайер-такси, перевел машину на ручное управление и погнал ее, ориентируясь по световым указателям далеко внизу. Ближе к окраинам сияние города померкло, а звезды над головой засверкали ярче. Темную громаду складов очерчивали лишь редкие огни по контуру. Сделав круг и убедившись, что здание то самое, Русанов посадил машину.

Выпрыгнув на бетон, он два раза мигнул фонариком.

– Да здесь я, здесь, – раздался голос Прозоровского.

– Где остальные?

– Шаманов оперирует в госпитале, там экстренный случай, а твой старпом здесь, я его позвал.

Капитан-лейтенант Измайлов вышел из темноты.

– Ну, что такое… Любишь ты, капитан, людей будить.

– Спасибо вам обоим, не забуду. Пошли.

Русанов скользнул вдоль стены и постарался побыстрей миновать освещенное пространство. Дверь подъезда оказалась запертой изнутри.

– Игорь, открыть сумеешь?

– Провожусь минут десять. Проще причалить к окну на флайере. По крайней мере, из окна нас, наверное, не ждут.

– Так и сделаем.

Машина снова ушла в ночное небо и описала там широкую дугу, а потом осторожно приблизилась к мутно-серому, слегка светящемуся квадрату с тонированным стеклом.

«Двигатель слишком свистит, – с тревогой подумал Русанов. – Они нас услышат».

Он выждал, пока расстояние между флайером и карнизом сократится до метра и выстрелил в стекло. Осколки с шелестом рухнули вниз и где-то далеко внизу, разлетелись с жалобным звоном.

– Пошли.

Перепрыгивая через карниз, Русанов макушкой ощутил прошедший мимо цели импульс. Капитан упал, перекатился и ударился о ноги человека, который, получив внезапный толчок, тоже потерял равновесие. В следующий миг этого врага уложил оглушающий выстрел Измайлова. Оперативник упал и замер без движения, очень похожий на мертвого, но при этом вполне живой.

– Бастина… – позвал Русанов.

Капитану почудилось, будто знакомый голос ответил, он бросился вперед через полутемную комнату, держа под прицелом следующий, ярко освещенный проем.

– Не надо! Там засада! – закричал Прозоровский, но Русанов уже не оборачивался.

Внезапно свет погас. Враги не стреляли, но капитана в полутьме ударили сбоку, чужой кулак попал в челюсть, капитан отлетел и выронил излучатель, но удержался на ногах и ответил противнику пинком в живот. Через секунду в почти темной комнате завязалась беспорядочная, с ударами наугад, драка. Русанов слышал, как выругался Прозоровский, и глухо вскрикнул Измайлов. Потом оглушающий импульс прошел возле самого уха, вызвав фейерверк неприятных ощущений. Из разбитого носа капитана капала кровь. Отшвырнув полубесчувственного противника, он провел языком по зубам и понял, что верхний левый клык шатается. В голове звенело. Судя по ощущениям, по крайней мере одно ребро снова треснуло.

– Хватит! – раздался резкий голос. – Опустите оружие!

Вспыхнул свет. Незнакомый черноволосый человек в кожаной куртке стоял в дверном проеме. Измайлов стоял в углу и целился. В Прозоровского, кажется, попали, он едва начал приходить в себя и слабо ворочался на полу.

– Не беспокойтесь, капитан, ваш друг всего лишь парализован на время, – на редкость спокойно сказал черноволосый. – Я вам не враг, мои люди погорячились..

– А вы сами кто такой? – спросил Русанов и снова потрогал языком полувыбитый зуб.

– Имя значения не имеет. Извините за плохой прием, капитан, но ваш способ являться в гости через окно тоже не из лучших.

– Мы раньше встречались?

– Можно сказать – нет. Но я наблюдал за вами косвенно.

Капитан оглядел незнакомца и вдруг понял, что толком не видит его лица. Облик скрывала тень, которую создавало закрепленное на одежде устройство.

«Что-то знакомое… Точно! Измайлов похожую маскировку в воспоминаниях Эсперо».

– Не старайтесь меня запомнить, все равно не получится, – с долей иронии посоветовал незнакомец. – А вашему другу-псионику я бы посоветовал не баловаться боевой телепатией. Во-первых, незаконно. Во-вторых, против меня не поможет.

– Где Бастина?

– Та симпатичная официантка? Не беспокойтесь. Ее здесь не было и нет. Вы купились на небольшой фейк.

– Мать вашу… – пробормотал Русанов, поднял свой излучатель и вернул его в кобуру – Значит, снова отряд «кси» и его очередная ловушка.

– Не ловушка. Приглашение на переговоры с предварительной проверкой возможностей, – возразил черноволосый. – Нам с вами нужно поговорить, причем, наедине, конфиденциально. Люди с «Алконоста» пускай подождут в этой комнате.

– Чего ради…

– Чем меньше они знают, тем меньшей опасности подвергаются.

Русанов кивнул и тыльной стороной ладони вытер окровавленное лицо. Человек в кожаной куртке жестом указал в на дверь, спокойно повернулся к гостю спиной и прошел в глубину помещения. Как только капитан последовал за ним, проход автоматически закрылся.

Глава 7

Доктора бывают разные

Кай очнулся от яркого света в лицо, открыл глаза и увидел аккуратную комнату с большим квадратным окном. По ту сторону чистейшего стекла сияло полуденное солнце, плыли легкие облачка, и чуть качались под ветром кроны пальм. Тюремный коридор, залитый кровью и покрытый копотью, исчез. Боль отступила, но слабость так и не прошла. Он попытался осмотреть пораженную ядом кожу рук и понял, что не может пошевелиться.

– Не надо дергаться, лежите спокойно, – произнес человек, который стоял у изголовья кровати.

Сначала Каю почудилось, будто это воскресший Раст, но, когда доктор приблизился, оказалось, что это незнакомый гражданский врач в белоснежной одежде.

– Где я?

– В самой лучше местной больнице. В центральной клинике Йоханнесбурга.

– Давно?

– Вас привезли из тюремного госпиталя около четырех часов утра. Их врачи не справились с проблемой. Кстати, меня зовут доктор Сантос.

– Значит, я пробыл без сознания примерно восемь часов. Насколько все плохо, доктор?

– У вас огнестрельное ранение правой руки и поверхностные ожоги. Еще сильная интоксикация неизвестным веществом и блокирована способность к регенерации, так что не действуют даже наши технические регенераторы. В этом смысле вы сейчас даже в более сложном положении, чем обычный человек.

– На моей памяти от этого умирали.

– Ну, не так все фатально. Вас убивала ваша отравленная кровь, мы заменили ее на синтетическую, ввели универсальный антидот и он немного подействовал. К сожалению, других средств сохранить вашу жизнь пока нет. Кровь придется менять постоянно, антидот вводить тоже постоянно, а вам нужно лежать. Как себя чувствуете?

– Хочу пошевелить рукой, но не могу.

– А, это из-за фиксаторов, – несколько смутился врач. – Нам сказали, что вы очень опасны, к тому же в беспамятстве вы метались и выдергивали трубки.

– Доктор, я действительно очень опасен.

– Да, да, понял, сейчас освобожу. Только не злоупотребляйте. Поосторожнее, пожалуйста, и вставать тоже нельзя.

Врач по очереди снял все пять фиксаторов – с запястий, щиколоток и торса пациента. Кай попытался рывком сесть, но сумел лишь приподнять голову и плечи. Виски пронзила боль, солнце за окном потускнело и подернулось темно-серой дымкой.

– Ну что вы делаете? – с мягким упреком спросил Сантос

Он слегка толкнул Кая рукой в грудь и без труда вернул супервиро в положение «лежа».

– Предупреждал ведь, что вставать с постели нельзя. Если что-то понадобится, просто скажите. Кстати, вас сейчас кормят внутривенно, но если хочется нормальной еды, это можно легко устроить.

– Вы так и будете со мной сидеть?

– Да, по крайней мере днем. Это моя работа. Контакты с вами ограничены по соображениям безопасности, медсестры у меня не будет.

– Вы зря согласились на такую работу, Сантос. Во-первых, это бесполехно, и я все равно умру. Во-вторых, это не принесет вам симпатий и наград. В-третьих, это попросту опасно.

– Да бросьте. В палате окно из непробиваемого стекла, а в коридоре чуть не четверть роты охраны. Ваши убийцы сюда не попадут.

– Я имел в виду не их, а в основном самого себя. Я очень беспокойный и неблагодарный пациент.

– Вы понятия не имеете, какие бывают неблагодарные пациенты. К тому же у меня свой резон в этом деле, люблю редкие и сложные случаи.

– Сложности я вам обеспечу.

– Вот и отлично, – беспечно отозвался Сантос и исчез из поля зрения пациента.

* * *

Кай слегка приподнял левую руку и сам удивился, насколько она тяжелая. Сетка сосудов под кожей померкла, но не исчезла. Ожог возле локтя скрывала стерильная повязка. Правая простреленная рука ныла, но слабо, очевидно, сказывалось воздействие анестетика. Возможно, из-за этого анестетика или по другой причине, но потолок палаты вдруг принялся медленно раскачиваться, он уходил то вправо, то влево, словно палуба яхты на штормовой волне.

«Я сейчас такой слабак… Если загробная жизнь существует, Арман, наверное, смеется в своем аду».

Мысли едва ворочались, они словно запутались в вязком тумане.

– Сантос! Принесите мне воды!

Врач появился очень быстро, со стаканом в руке.

– Сразу много не глотайте, а то вырвет.

– Не надо мне помогать, я сам.

Кай приподнялся на кровати, сжал пальцами холодное стекло, попытался поднести стакан к губам, но уронил, расплескав воду. Стакан покатился по кафельные полу.

– Вот ради таких случаев у нас и держат небьющуюся посуду, – совершенно спокойно сообщил Сантос. – Я принесу другую воду, а вы подумайте и решите определенно – у вас гипертрофированная гордость или вы все же хотите пить.

«Я хочу не просто пить, а жить, – подумал Кай, на этот раз послушно глотая воду из стакана в руке Сантоса. – Прожить достаточно, чтобы вернуть чип, оживить своих ребят и отомстить людям, организовавшим эти унижения».

– Спасибо,.

– Пожалуйста. Через час вы снова получите свой антидот, пока не буду мешать.

– Погодите! У меня появились вопросы.

– Очень плохо. Не уверен, что у меня есть ответы. Во-первых, я мало что знаю. Во-вторых, мне запретили обсуждать с вами все, кроме вашего здоровья.

– Так о здоровье и речь.

Кай попробовал улечься повыше, это почти удалось, потолок еще пару раз качнулся и замер в обманчивой неподвижности.

– Вы очень деликатны, доктор Сантос, но я уже понял, что неизлечим. Вы не даете мне умереть, но сомневаюсь, что такой полужизни достаточно. Поэтому я хочу…

– Нет!

– Да погодите же! Я не про эвтаназию говорю и не про побег. Просто любыми средствами, вы слышите, любыми, поставьте меня на ноги ровно на пять дней. Хочу вернуться в суд и закончить дело. Что дальше случится, уже не важно. За помощь расплачусь информацией. Секретной информацией медицинского характера. Вы ведь ученый, не только врач? Вы любопытны?

Сантос приблизился вплотную. Теперь, даже сквозь мутную дымку, застилавшую взгляд, Кай хорошо видел лицо доктора – гладко выбритые щеки, круглые карие, вытаращенные в этот миг глаза.

– Нет, – помолчав, сказал Сантос. – Пожалуйста, не просите, нет…

– Почему?

– Это вас убьет. Вы можете продержаться пять дней на очень сильных стимуляторах, но потом ваш организм полностью развалится. Не помогут ни заменитель крови, ни антидот, вас просто не станет.

– Я готов. И вы любом случае получите свою цену.

– Вы не понимаете. Это звучит странно, но меня не волнует, что вы натворили. Я врач, вы мой пациент. Я сделаю все, чтобы вы поправились.

Кай посмотрел вверх. Потолок снова покачнулся, а потом продолжил размеренное движение. От этой качки накатывала тоска.

– Ну что же, сильно сказано, доктор Сантос. Очень глупо, но зато так сильно… Жаль, я не могу встать и попробовать вас убить, возможно, вы бы переменили свое мнение.

– Убить? Да вам даже стакан воды не удержать. И, наконец, в ответ на вашу глупость, я бы просто вколол вам транквилизатор. А лечить все равно бы стал.

Кай опустил веки.

«Доктор – фанатик идеи милосердия, – подумал он. – Этого врача не подкупить и не испугать. Будь Раст таким же честным, моя жизнь сложилась бы иначе. Хотя, как иначе? Я остался бы сиротой в поселке „Счастье“ и гнил на Меркурии до самой смерти, или пока кто-нибудь не вывезет».

– Пожалуйста, не злитесь, – спустя две– три минуты даже несколько виновато сказал Сантос. – Вам это вредно. К тому же я не сомневаюсь, что лекарство можно отыскать. Просто понадобится время…

«А вот времени-то у меня и нет». Кай осторожно, стараясь не выдернуть трубки из вен, перевернулся набок.

– На что намекаете, доктор?

– Зная изначальную формулу токсина, я мог бы синтезировать лекарство и протестировать его на модели. Больничный компьютер такое позволяет. Жаль, что образцов не осталось.

Кай искоса посмотрел на потолок. Потолок внезапно успокоился и прекратил движение.

– Вы уверены в себе?

– Абсолютно.

– Сколько нужно дней?

– При выполнении всех условий, возможно, недели две.

– Многовато. А четырех дней вам не хватит?

– Какой смысл об этом спорить? У меня нет формулы яда.

– Зато меня есть любые достоверные сведения о биологии супервиро, а также возможная формула яда.

– Погодите… вы хотите сказать, что… все это держите в голове? Помните наизусть?

– Да.

Сантос в крайнем удивлении уставился на Кая, который с непроницаемым выражением лица рассматривал пальмы за окном.

– Потрясающе.

Врач опустился на пластиковый табурет. Он молчал целую минуту, и Кай слегка засомневался в своих выводах.

– Ладно, будь что будет, попробую, – наконец, заговорил доктор. – По правде говоря, я вам не очень-то верю. Но вот думаю-думаю, и не вижу, в чем тут подвох. Ладно. Долг врача – лечить, так что я немедленно возьмусь за дело. Есть, правда, кое-какие дополнительные условия.

– Например?

– Вы будете есть, спать и лечиться как я скажу, не попытаетесь выдергивать трубки из вен. Держать вас в фиксаторах я, конечно, могу, но, как вы уже догадались, мне это неприятно.

– Хорошо, согласен.

– Вы надиктуете мне все, что знаете о собственной биологии вслух, этот текст запишет планшет и переработает компьютер клиники.

– Нечто подобное я и предлагал.

– Вы не будете торопить меня и подгонять.

– Попытаюсь.

– И, наконец, последнее… если вы поправитесь, но прекратите убивать людей.

– Стоп, доктор… Вот этого как раз не обещаю. С логикой у вас большая проблема.

– Не понял.

– Сюда могут придти люди, которые хотят меня убить. Если я пообещаю их не трогать, я не выживу и нарушу данное вам слово. А если мою личность сотрут по приговору, я буду не я, и кто знает, что потом натворю.

– Вы – казуист. – Сантос в замешательстве уставился на Кая. – И в самом деле, – пробормотал он. – О такой проблеме я и не подумал.

– Тогда, не возражаете, если я сформулирую иначе? Если вы спасете мою жизнь, я не сбегу из клиники, не трону ни вас, ни гражданский персонал. В качестве бонуса – разрешу себя исследовать, расскажу, как из меня делали супервиро, отвечу на любые ваши вопросы, если ответы не повредят моим друзьям. Годится?

– Да.

– Хочу еще один бонус.

– О, боже…

– Не сердитесь. Всего лишь правдивый ответ на один щекотливый вопрос.

– Ну, спрашивайте, – доктор обреченно махнул рукой.

– Как происходит стирание памяти? С медицинской точки зрения.

– А, это… Вы уверены, что хотите знать?

– Уверен.

– Осужденному вводят анестетик, его фиксируют и помещают в специальную установку. Синаптические связи мозга постепенно исчезают. Процедура занимает до десяти часов.

– Экзекуцию можно остановить?

– Никто никогда не останавливал.

– Когда все закончится – что будет?

– Ничего хорошего. Инвалидность. Мозг младенца у взрослого человека. Наказанному придется заново учиться всему, даже как есть ложкой, одеваться, спать на кровати. Возможно, он сумеет жить в обществе, но память никогда не восстановится.

– Я бы лучше умер.

– Понимаю, но ничего поделать не могу.

– Удивительно. Вы, доктор, не сказали «так ему и надо».

– Не смейтесь надо мной, Браун. Я не заслужил вашей неприязни.

– Да, конечно, простите. Если не сложно, называйте меня Кай Эсперо. Или просто Кай – к чему формальности?

– Значит, насчет лечения договорились?

– Да, все, как я обещал.

– Отдохните пару часов, вы очень устали, Кай, а я пока займусь подготовкой к синтезу лекарства. Введу параметры организма в систему, когда проснетесь – начнем работать с тонкими настройками…

Сантос ушел и вернулся с раствором, который тут же добавил в капельницу. – Новая порция антидота, – объяснил он.

Кай зажмурился, ощущая, как холодная медленная струя уходит в вену. Через пару минут стало полегче, остатки боли ушли, зато слабость усилилась. «Мне необходимо отключиться, но это означает, что придется довериться врачу. Неизвестно, что у него за антидот». Кай подумал так и тут же провалился в сон.

* * *

Ему снился адмирал Крайтон. Не Крайтон-враг, истекающий кровью на террасе собственного дома. Другой Крайтон – заботливый командир, которых в минуты хорошего настроения называл агента сынком.

– Тебе злишься, Кай, – сказал Крайтон на первой вербовочной встрече. – Да, понимаю, на Меркурии с подростками поступали жестоко. Потом ты был наемником, нарушал законы, но справедливость и закон – не одно и то же. Тебя изгнали из общества. Твоими способностями пренебрегали, твоих друзей убили, но теперь все переменится. Отряд «кси» ценит неординарных людей. Мы примем тебя таким, кокой ты есть. Если хочешь заниматься исследованиями – займешься. Главное, чтобы результат приносил пользу. Если захочешь поработать на операциях – качетсва супервиро нам пригодятся. Правда, придется поменять имя. Выберем расхожее, неприметное. Фрэнк Браун – как, сойдет?

– Сойдет.

– Обдумай предложение как следует. Я тебя не тороплю…

* * *

Странный сон Кая, который был не сном, а воспоминаниями, продолжался.

– Сынок, мне нужен телепорт нового типа… – Крайтон стучит пальцами по стеклянной крышке стола и голограмма-презентация зависает в пространстве кабинета. – Установка должна вмещаться в рюкзак, еще лучше, если бы влезла в карман. Второе требование – отсутствие принимающего устройства. Вес груза большого значения не имеет. Триста фунтов – этого хватит. Я на время освобожу тебя от заданий «на местности». Поработай в лаборатории, Фрэнк, надеюсь, справишься.

Новое видение. Сухие и безводные пустоши, толстый слой пылевых облаков, Над самой землей стелется желтоватое марево. Неширокие темно-багровые реки вулканического огня обдают супервиро почти меркурианским жаром. Кай видит отблески собственной телепортации, а потом узкую тропу в тайное убежище с запасом пищи и воды. Он бредет по тропе, однако убежище не становилось ближе. Бурые камни сдвигаются, сжимая и без того тесный проход. Вскоре становится трудно дышать.

«Этовсе от испарений. Всего лишь испарения вулкана».

Кай делает очередной шаг и понимает, что намертво застрял. Устройство связи включается, принимая чужое сообщение. Эсперо не понимает его сути, не может ответить, он просто рвется на волю, вкладывая в попытки всю ярость и силу супервиро.

«Я ошибся, я что-то делаю неправильно»

Облака пыли расходятся, обнажая черную пустоту неба. На ее фоне мелькают яркие капли огня.