Текст книги "Лютик для Лютого. Тайная слабость карателя (СИ)"

Автор книги: Елена Байм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

8. Лютики для Лютиции

Он сделал шаг вперед.

Он ступал бесшумно, но мои чувства и нервы были напряжены до предела, что я услышала его шаг.

Мое тело сотрясла дрожь.

Я не видела, как он нахмурился, а потом вышел. Лишь почувствовала, что рядом никого нет.

Не поверив, я открыла глаза. И впрямь, никого не было. Только валяющаяся дверь напоминала о приходе Лютого.

Вдруг в комнату забежала служанка, та, что утром приносила платье, и протянула мне руку.

– Вставайте! В этой комнате будут чинить дверь, а на этаже одни мужчины, вам нельзя здесь находиться, без защиты. Пойдемте, вам выделили новую комнату.

Я напряглась.

– И где она находится?

А сама про себя шептала – лишь бы не первый этаж, не первый … Я понимала, что такой человек, как Лютый, не будет церемониться с какой-то пигалицей, и может потребовать компенсировать то, чего я его лишила.

И если в таверне он меня пожалел, то сейчас пощады не будет. Я как представила, что его рука окажется в моем лоне, меня опять замутило.

– Вы часом не беременны? – услужливо поинтересовалась служанка.

Я не смогла выдавить ни слова, лишь отрицательно качнула головой.

– Пойдемте, ваша новая комната в разы лучше прежней. Вы сможете помыться и отдохнуть.

– В моей комнате будет ванная? – удивленно спросила я. Обычно это считалось роскошью для таких мест.

Служанка кивнула.

– Да, это же третий этаж. Эххх… повезло тебе с мужиком, такие покои тебе оплатил. Хотя… – она смерила меня высокомерным взглядом. – после того, что рассказала Герда, сил не хватит, чтобы удовлетворить его похоть. Смотрю на тебя и понимаю, не хочу быть такой тощей и бледной, словно труп, пускай и лучшие номера снимет.

И вдруг меня отпустило.

Видимо за три года жизни в тяжелых условиях я забыла про себя, про ту девушку, которой была до того, как очутилась здесь. Но этот высокомерный тон меня задел, до глубины души.

Я вытерла слезы, поднялась, поправила платье и, смерив презрительным взглядом служанку, холодным тоном произнесла:

– Веди! И впредь запомни, здесь я – постоялец, а ты – прислуга. Забудешь, придется напомнить об этом твоему Хозяину или … пожаловаться моему мужчине.

Не ожидая такого поворота, служанка побледнела и присела в поклоне:

– Прошу простить, леди, мой поганый язык. Впредь, ни одного дурного слова не скажу. Только не рассказывайте никому, умоляю, у меня братьев и сестер младшеньких много, не оставляйте их без кормилицы. Без этой работы я их не прокормлю.

И хотя история была грустная, искренности в ней я не почувствовала. Но мне было и не до этого. Я хотела скорее оказаться в новой комнате и смыть с себя грязь этих дней.

Мы поднялись на третий этаж.

Служанка оказалась права, здесь располагались самые шикарные во всей гостинице номера. Три номера на этаже. Каждый со своей ванной и теплой водой. Просторная комната, огромная кровать с мягким матрасом.

Я быстро забрала свои вещи у служанки, распрощалась с ней, чуть ли вытолкнув за дверь, и побежала исследовать ванную. Она была восхитительна. И только моя!

Включила воду – горячая. Я радостно застонала, когда теплая вода заструилась по моему телу. Я терла и терла свое тело, словно стирая свою прошлую жизнь вместе с плохими воспоминаниями.

Не знаю как долго, наверное не меньше часа я просидела в ванной. Время для меня остановилось. Если бы не острое желание поесть, я бы сидела в ней до самого вечера.

С неохотой я вылезла из нее, промокнула полотенцем волосы, постараясь их как следует просушить, и надев новое платье, с улыбкой вышла в комнату.

И еле сдержалась, чтобы не закричать. На моей кровати сидел Лютый…

При виде его мои ноги словно одеревенели, а тело задрожало.

Он молчал. А я не могла отвести взгляда от его пронзительно черных хищных глаз.

Заметив яркое пятно, я попыталась сосредоточиться и немного выдохнуть. Пригляделась… Лютый держал в руках букет желтых полевых цветов. Кхм?

От такого несоответствия картинки мой мозг выключился и отказался думать. Страшный преступник, безжалостный и беспощадный каратель, извращенец, принес мне цветы?! Цветы?!

Мне стало еще страшнее. Что он задумал? В панике я попятилась назад, и чуть не упала в проем ванной. Лютый резко вскочил с кровати, но подойти ко мне не решился.

Я смотрела на него с ужасом в глазах. Если он сейчас подойдет, сделает хоть шаг, я наверное упаду и умру от страха.

Видимо заметив мой испуг, мужчина положил цветы на кровать и двинулся в сторону двери.

– Тебе надо поесть. Спускайся вниз. Хотя… я распоряжусь, и тебе принесут сюда.

Он открыл дверь, собираясь уйти, но вдруг в последний момент передумал, обернулся и произнес.

– С днем взросления… Лютиция…

И ушел.

9. Праздничное настроение

Он знает мое имя?! Это была первая мысль, которая пришла в голову после ухода Лютого.

Про свое двадцатиоднолетие я говорила Меченому, так что об этом он мог узнать от него, но вот имя, я вроде его никому не называла.

Выйдя из состояния шока, я осторожно подошла к кровати. Цветы ярким пятном лежали на белых простынях, но я не рискнула к ним прикоснуться.

Я успела заметить, что каратель пришел ко мне после купальни. Влажные волосы, новая одежда, но я не могла побороть брезгливость, которую испытывала после увиденного в той темной комнате на первом этаже.

Неужели женщина может испытывать удовольствие от мужских рук? В прошлой жизни мне было 18 лет, когда я по странному стечению обстоятельств угодила сюда.

Тогда мы всем классом после выпускного поехали отмечать взрослую жизнь в коттедж одноклассника. Я была спокойной девчонкой, нет, не занудой, могла за себя постоять, но в шумных компаниях терялась и предпочитала находиться поодаль.

В ту ночь моя подружка Светка уговорила наконец-то лишиться невинности с Артемом, самым красивым парнем в классе. Высокий, статный, интеллигентный, по нему сходили с ума все девчонки в школе. Кстати, коттедж, куда мы приехали всем классом, принадлежал его родителям, бизнесменам.

Выпив два бокала шампанского для храбрости, Светка затолкнула меня к нему в комнату и чем-то снаружи подперла дверь. Я обернулась, Артем стоял возле окна и нежно на меня смотрел.

Я нерешительно сделала пару шагов, улыбнулась и робко произнесла:

– Привет.

Артем резко отскочил от окна, повалил меня на кровать и начал грубо срывать одежду. От него сильно разило алкоголем.

Я вырывалась, просила отпустить, но он был слишком силен. Я била его кулаками по спине, укусила за ухо, но он лишь сильнее разъярился и ударил меня по лицу.

Кажется, я на пару секунд отключилась, а когда пришла в себя, то увидела, что он сидит на мне, полностью меня раздев, и с нетерпением расстегивает свои джинсы.

На адреналине я сделала сильный рывок, столкнула его с кровати и подскочила к окну, распахнув и взобравшись на подоконник. Я хотела позвать на помощь. Но Артем лишь ухмыльнулся, подошел ближе и сказал:

– Хочешь свалить, вали!

И толкнул. И темнота.

Когда я открыла глаза, я уже была в новом мире в теле восемнадцатилетней сироты.

Стук в дверь вырвал меня из грустных воспоминаний. Я вытерла подступившие слезы и после того, как удостоверилась, что это пришла служанка, открыла ей дверь.

Завтрак, вернее уже обед, был очень вкусным и сытным. Кажется, за раз я съела больше, чем за весь последний месяц.

Когда с едой было покончено, ко мне в комнату вновь постучали. Гостем оказался Меченый. С большой опаской и тревогой я приоткрыла дверь, но он добродушно улыбнулся и страх прошел.

Меченый сообщил, что Лютый попросил его сопроводить меня до ближайшего рынка и накупить всяких разностей в честь моего дня рождения. Я была смущена. В этом мире никто ни разу не дарил мне подарков, а тут такое внимание от человека, от которого я его меньше всего хотела.

После долгих уговоров я согласилась. Выйдя на улицу, нам подали гостевую карету, и я впервые почувствовала себя принцессой из сказки.

День с Меченым прошел восхитительно. Мы купили мне красивое красное платье, расшитое золотыми нитями, новые туфли, две шляпки, три горсти конфет.

Потом Меченый пытался обучить меня метать ножи. Отличного результата я не показала, но было весело. Поужинали мы в приличной таверне, и с хорошим настроением вернулись обратно на постоялый двор.

Быстро ополоснувшись, я уставшая, но счастливая упала на простыни и посмотрела в потолок.

Да, да, да, я была счастлива!!!

Перевернувшись на бок, я заметила, что букета на кровати нет, наверное, выкинула служанка. И только я собралась закрыть глаза, как в дверь тихонько постучали, а затем открыли ключом.

На пороге стоял Лютый.

Он смотрел прямо на меня, а я под его грозным и безжалостным взглядом, сжалась в комочек и посильнее укуталась в одеяло.

– Не бойся. Я тебя не трону. – тихо произнес он и шагнул внутрь, закрывая за собой дверь.

Он приближался медленно, шаг за шагом, а я лежала, не смея сглотнуть ком в горле, неотрывно следя за ним.

Поравнявшись с кроватью, он сел на пол и словно пытаясь сделать голос нежнее, сказал:

– Я посплю здесь, на полу. Не бойся.

Легко сказать, а мое тело била дрожь. Заметив мое нервное состояние, он снял кожаный шнурок, обмотанный вокруг его предплечья, и бросил на кровать.

– Возьми, свяжешь мне руки.

Я не поверила ушам. Связать?! Его?!

А он тем временем свел руки вместе и протянул мне.

Не мешкая ни секунды, я схватила шнурок и принялась старательно наматывать его на руки, связывая.

Я знала толк в узлах. Теперь развязать его руки было невозможно, только резать ножом.

Каратель смотрел на меня серьезным взглядом, не улыбнувшись и не посмеявшись надо мной. И я была за это ему благодарна.

Делая последний узелок, я почувствовала, как сидящий рядом мужчина тяжело задышал. Я подняла взгляд и замерла. Оказывается, мои распущенные волосы случайно касались его лица. А его глаза смотрели на меня с такой жаждой, с такой тоской, что я растерялась.

– Спи. Завтра рано вставать. – хрипло произнес он, отстраняясь от меня и укладываясь на деревянный пол. Пять минут и он засопел, видимо заснул.

А мне не спалось. Я лежала, украдкой смотря на мужественную спину бывшего преступника, и переживала, как бы он не замерз. Пол был холодный, а он лег прямо на него.

Не выдержав угрызений совести, я приподнялась, накрыла его одеялом и прошептала:

– Спокойной ночи.

10. Исповедь Лютого

Свобода… Свобода… – я в сотый раз повторял это слово, не смея надеяться на чудо. Я был реалистом и понимал, что Император не казнил меня лишь из-за того, что я оказался последним в нашем клане, а тот был помешан на исследованиях крови и выведении сверхдракона, наделенного особенностями всех кланов, включая оборотней, карателей, и даже магов.

За двадцать лет нахождения в остроге, я не выдал ни одной тайны своей быстрой регенерации и способности исцелять раны. Ни за что убийце мои родных не заполучить наш секрет и знания.

Но сегодня утром ко мне в камеру привели незнакомца. Судя по тому, как почтительно раскланивался перед ним стражник, это был аристократ.

Несмотря на смрад, царивший в камерах для сидельцев, он не поморщился, не вздохнул брезгливо, лишь неотрывно смотрел на меня, словно пытаясь понять, делать на меня ставку или нет.

Я принял его вызов.

Наверное, минут двадцать мы смотрели друг на друга не отводя глаз.

Судя по цвету глаз, передо мной сидел молодой дракон из изумрудного клана, а по моще и силе, исходящей от него, я бы сказал, что это сам родовой дух вселился в его тело и подчинил разум.

Он предложил мне сделку.

Свободу – в обмен на помощь сместить Императора с трона. И ничего более.

Зная, какие мы прирожденные убийцы и охотники, многие кланы, даже правители соседних государств стремились заручиться нашей поддержкой. Но мы не марали руки невинной кровью. И я ни за что не согласился бы на подобное предложение, не будь император моим врагом. Тем, кого я мечтал удавить все двадцать последних лет.

Все это время я жил лишь одной мыслью, что смогу вырваться и довести начатое до конца. Я до сих пор помню в деталях то страшное зрелище, что устроил Император из тел поверженных союзников, моих соплеменников, отправившихся на чествование их заслуг, а угодивших в кровавую ловушку.

Каждое утро я заставлял себя открывать глаза и заниматься, заниматься, чтобы сохранить мои физические способности. В моей камере ничего не было кроме деревянной лавки, да наваленного сена в углу. Но мне многого и не надо, я прирожденный охотник, мы с отцом жили и в более аскетичных условиях, когда он учил меня выживать в черном лесу.

Незнакомец одобрительно кивнул на мое согласие и озвучил первое задание.

Нужно было предотвратить нападение на Королеву соседней страны. При этом сделать так, чтобы все выглядело чистой случайностью. Ехали мимо, увидели, вмешались. А затем настоять и любым способом стать ее защитником, ни на секунду не отпуская ее из виду.

Она знала что-то важное про Императора, и он собирался устранить свидетеля. Ранее Королева была весьма осмотрительна и не покидала пределов своего государства, но в этот раз что-то ее заманило рискнуть жизнью и приехать.

Узнав, что для ее убийства наняли три десятка наемных убийц, я попросил дать мне надежных ребят. В своих возможностях я не сомневался, но один против тридцати наемников, я физически не успел бы отбить все атаки, а надо было еще вывести из окружения и спасти Королеву.

Незнакомец ответил, что он думал об этом, поэтому сегодня же вместе со мной будут освобождены еще семеро каторжников. Он предложил мне их самому выбрать, поставив одно условие, они должны быть из осужденных за воровство, по поклепу, разорившиеся должники и прочее, главное, без тяжких преступлений на счету.

Я согласился. Мне и самому не нужны в отряде головорезы и отъявленные негодяи.

Кинув мне в руки мешок, туго набитый золотыми, изумрудный дракон сообщил, что это половина для меня и отряда. После спасения королевы он сам найдет меня и отдаст вторую часть.

Да, дракон был настроен серьезно, судя по количеству золотых, с которыми он так легко расстался. Как говорится, враг моего врага – мой друг.

Прося не привлекать к себе особого внимания и не сорить деньгами, он вышел из моей клетки.

– Подожди…те. Но как вам удалось меня освободить?!

Незнакомец ухмыльнулся и достал свернутую грамоту из-под камзола, потрясши ею передо мной.

– Решение восьми родов – помилование последнему из клана, если поступок совершен ради клятвы кровной мести.

Я удивленно присвистнул. Я слышал о таком, но ни разу никто не отважился применить такое на деле. Император обладал ментальной магией и ни один дракон не мог противиться его воле. И вряд ли драконы восьми кланов пошли против него. Был только один вариант, если к ним применили ментальное воздействие.

Получается, этот тоже может?!

Я прищурился и проводил взглядом удаляющуюся фигуру до самого выхода. Что-то мне подсказывало, что я только что видел будущего императора.

Уже к вечеру я и семеро бывших преступников были освобождены. У выхода из острога нас ждал мальчишка с восемью лошадьми и письмом для меня.

Шифр был легкий, я сразу понял, о чем идет речь. Надо было заглянуть в ближайшую какую-нибудь таверну, устроить массовый праздник, шумно отмечая свободу, чтобы в случае императорских соглядатаев у тех создалось впечатление, что гуляют каторжники, соскучившиеся по свободе.

Один из моего отряда, осужденный за кражу лекарства для своей больной дочери, был местным, и он предложил заглянуть в популярную в его городке таверну, предоставляющую определенные услуги за дополнительный золотой.

Многие из освобожденных не видели баб более десятка лет, я согласился. Пусть парни развлекутся перед делом. Только попросил без шума и неприятных историй, и не светить золотом. Они беспрекословно мне подчинились.

Выдав каждому его долю, мы завалились в таверну и устроили пиршество. И все шло по плану, пока я случайно не встретил своего старого друга – Марка, и в качестве подарка он не решил подарить мне ночь с местной молодой девчонкой.

Я мазнул по ней взглядом. Ничего особенного, худющая, глазки, стыдливо опущенные в пол, я видел много таких скромниц, которые потом стонали и требовали еще и еще, и оказывалось, что я их пятый клиент за вечер.

Будь я прежним, я наверное не отказался бы от такого подарка, но после той страшной ночи, когда Император показал мне записанное на артефакт убийство моих родных и близких, я стал другим.

Я ненавидел женщин. Лживые предательницы!

На императорский прием был приглашен весь немногочисленный клан карателей, три десятка мужчин с их женами. Моя мать умерла при родах, поэтому отца сопровождала мачеха.

Отозвав мужчин в сторону под каким– то предлогом, женщинам вручили кинжалы и сказали, что у них есть выбор, кто будет жить. Или они, или их мужья.

Если убьют супруга, то им вручат 100 золотых и отпустят с миром, а если убьют себя, то живым выпустят из зала мужчину.

И они пошли, улыбались, смеялись над шутками, а когда раздался сигнал, безжалостно пронзили сердце своих любимых. Я видел, как корчился в муках мой отец. Уверен, он больше страдал не от осознания смерти, а от того, что его убила та, которую он любил больше жизни.

Лишь одна женщина вонзила кинжал в себя. Это была моя тетя, сестра отца. Она поцеловала супруга, занесла кинжал и нанесла смертельную рану.

Ее муж бросился ее исцелять, но подоспевший стражник снес ему голову, отвлеченному на страдания жены и не заметившему врага.

Я мог бы списать их поступок на ментальное воздействие. Но его не было. Император специально расставил по кругу проверяющие артефакты, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что выбор был осознанный.

С тех пор я не мог получать наслаждение, находясь в близости с женщиной. Моей навязчивой идеей стало слышать их боль, крики, как они умоляют о пощаде.

Но я не мог позволить себе стать зверем. Поэтому я нанимал продажных женщин и за щедрую плату просил кричать, звать на помощь, умолять меня прекратить. И они старались. А я стоял и слушал, и успокаивался.

Но чтобы никто не узнал о моей проблеме, я давал сверху два золотых и просил женщин приукрасить действительность, рассказать всем, что люблю пожестче. Пусть лучше думают, что я безжалостный мужик, чем каратель, с кровоточащей раной на душе.

Потом я попал в острог. Там я практически научился справляться с неконтролируемыми вспышками гнева и ярости, не прибегая к женской помощи. Я сидел в тишине и вспоминал счастливые моменты из детства.

Но в тот день я был пьян. Когда увидел эту малявку, которой только исполнился двадцать один год, а она вовсю торгует собой, я взбесился. Я понимал, что возможно это из-за бедности, но неужели не нашла другого способа? Устроилась бы служанкой, а она выбрала легкий путь – лежать и раздвигать ноги.

Странно, но глядя на нее, я вдруг понял, что не смогу причинить ей боль, более того, не смогу выдержать, если она будет умолять о пощаде, кричать, пускай за деньги, невзаправду, но не смогу и все. Было в ней что-то такое…

Чтобы не лишать ее уплаченных денег, ее дневной выручки, я отправил обслужить моих подручных, решив, что обязательно выделю пару золотых сверху.

Но дальше все пошло не по плану. Меченый вдруг вступился за девчонку, и вывалил на стол свою долю золотых в обмен на нее. Это наверняка вызвало бы подозрения, откуда у бывшего каторжника столько денег.

Надо было что-то предпринять. Я резко осадил Меченого, велел его запереть, чтоб не натворил больших глупостей, а пока думал, что делать с девчонкой, она неожиданно разбила бутылку и порезала себе вены.

Все что могло произойти не так, произошло. Мало того, что засветили деньги, так еще придется отвечать за чужую смерть.

Подойдя ближе, я понял, что девчонка не жилец, она потеряла слишком много крови. Ее могла спасти моя способность исцелять раны, но она была слишком специфичной, чтобы кому-то помогать еще и на людях.

Но взглянув в глаза малявки, я заметил то, что видел в глазах тети перед смертью – решимость и всепрощение. И мое сердце дрогнуло.

Я взял ее за запястье и облизал. Я видел, как раны затягиваются, а на лицо возвращается румянец. Но самое главное, я почувствовал, что она невинна!!! Невинна!!!

Чувство вины и омерзения к самому себе охватило весь мой разум. Только сейчас я понял, что она дрожала не из-за предвкушения горячей страстной близости, а от страха. А я, болван, отдал ее мужикам, не понимая, что это значит для такой, как она.

Теперь понятно, почему она предпочла умереть, а не отдаться им. Ааааааааа!

Сердце бешено стучало, я хотел разорвать и убить самого себя. Чтобы мучался также, как она, эта бедная беззащитная девочка.

Ее глаза мне сказали о многом: она была слишком чистой, слишком невинной, слишком наивной, слишком юной, а я заставил ее страдать, заставил принять такое решение.

Я метался по комнате, не в силах заглушить муки совести. Мне нужен был выход.

Спустившись вниз, я выбрал первую попавшуюся женщину для утех, и за пять золотых она согласилась исполнить любое мое желание. Я попросил кричать, громче, как можно громче, чтобы перекричать мою совесть.

Но за двадцать лет женщины похоже разленились и разучились хорошо работать. Я зажег свечу, поднес к ее телу и сказал, что если будет плохо стараться, буду капать раскаленный воск ей на живот. Я не собирался этого делать, мне надо было ее припугнуть. И сработало.

Она закричала. Не так, чтобы поверил, но достаточно, чтобы остановить мой приступ. Я кинул ей лишний золотой и попросил придумать какую-нибудь реалистичную историю, та кивнула. Не хватало, чтобы подручные узнали, что я сорвался.

Я вернулся в свою комнату, где приказал разместить эту девчонку. Она спала, иногда вздрагивая во сне. Я окатил себя ледяной водой, а потом улегся рядом, на пол, возле кровати.

Больше я никому не позволю причинить ей боль.