Текст книги "Добровольная зависимость (СИ)"
Автор книги: Елена Барлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
В особняке я видела Готье довольно редко, ещё реже наблюдала, как он отправлялся на стройку, ведь уходил он очень рано, а возвращался после ужина, обычно, когда меня уже не было в столовой. Так что лишь иногда мне «везло» поздороваться с ним и перекинуться парой незначительных фраз. Что же я чувствовала, оставаясь с мужем наедине хоть на минуту? Несомненно, неловкость, потому что воспоминания о первой физической близости с ним ещё всплывали в моих мыслях.
Но некоторое время спустя я уже могла смело смотреть на него, не испытывая презрения, страха или раздражения. Ведь не зря говорят, что рано или поздно человек привыкает ко всему.
Иногда, засыпая, я ловила себя на мысли, что та ночь... наша с ним ночь не была настолько уж кошмарной. Я получила то, чего многие женщины лишаются при потере девственности, и в этом была исключительно заслуга моего мужа.
Его интерес ко мне ограничивался простыми любезностями, вроде пожелания доброй ночи или удачного дня. И я чувствовала себя комфортно, весьма скудно играя роль его жены. Но и большего от меня никто не требовал.
Готье так и не пришёл ко мне ради исполнения супружеских обязанностей, ни разу за три недели. Ужасней всего, что уже тогда я чувствовала себя обделённой, он пренебрегал мною в этом плане.
Ах, да... Он ведь любил мою сестру.
Правда, порой он даже удивлял меня, и я не знала, что чувствовать и как реагировать на подобные моменты нашей жизни. К примеру, вечерами, обучаясь игре на спинете, я засиживалась до поздна, забывая о времени; после исполнения очередной вдохновляющей мелодии из старых сборников с нотами, я привыкала к тишине и вдруг понимала, что в гостиной я не одна: муж сидел в глубоком кресле позади меня, и, стоило мне обернуться, я могла увидеть его блестящие в полутьме глаза, пристально наблюдающие за мною. Он всегда снимал повязку, когда находился дома, и меня давно уже не пугал этот небольшой шрам над его левым глазом.
И совершенно растерянная я прекращала играть, в неловком смущении опуская глаза, а Готье просто уходил, не говоря ни слова.
И так продолжалось недолго; однообразно, порой даже скучно, и единственным, на что откликалось моё сердце, был мой супруг и его редкие появления рядом со мной.
Я прекрасно спала по ночам, просыпалась рано, одевалась и проводила весь день в безмятежном спокойствии. Кто знает, как долго я бы терпела эту вынужденную жизнь бездействия, если бы первый же мой выход в английское аристократическое общество едва не обернулся скандалом.
========== Глава 10. Столкновение ==========
Это был жаркий летний вечер, тогда мне меньше всего хотелось куда-то выбираться. Но моё раздражение можно было оправдать только томной скукой, а не жарой. В последнее время я частенько подвергалась хандре, могла только читать да попивать лимонад в своей комнате, например. К новости о том, что один из боевых товарищей моего мужа приглашает нас на ужин, я отнеслась скептически. Однако, представив, в кого я стала медленно превращаться – маленькую зазнавшуюся ханжу – я согласилась пойти. Хоть и с огромной неохотой, но я стала собираться.
Анаис помогла мне с корсетом платья, и, пока она закручивала мои локоны в высокую причёску, я смотрела в зеркало, думая о предстоящем вечере и о том, как буду вести себя с людьми, которых совсем не знаю. Всё же мысль, что я не останусь там одна, меня успокаивала, в крайнем случае, я бы просто спряталась за спиной мужа.
Как и я, выглядел он достаточно представительно и стильно, чтобы дать понять другим о своём хорошем вкусе, но и достаточно скромно, чтобы, не дай-то Бог, заставить кого-то из тех гостей думать, будто они одеты хуже.
Встречая меня у главного входа, Готье не сказал ни слова, лишь ненадолго задержал взгляд на моём наряде. Супруг подал мне руку, повёл к автомобилю, и весь остаток вечера держался так же вежливо отстранённо, хотя всё же был галантен и учтив.
Тот дом находился по правую сторону главной улицы, отгороженный высоким забором. Через толстые, чёрные прутья пробивался наружу вьюнок, такой густой и пышный, мне показалось, что я никогда прежде не видела такого растения.
Нас встретили хозяева – прелестная пожилая пара, и по короткому общению с ними я поняла, что они прекрасно относились к моему мужу.
Позже, когда прибыли остальные гости, включая того самого Анри со стройки, я постепенно осознала своё полное поражение и беспомощность. Я переоценила свои возможности, и весь вечер была похожа на несчастную мышку, загнанную в угол. Только этой мышке приходилось общаться с многочисленными гостями, имён которых она не запомнила, а разговоры с ними были ужасно скучными. Не стоило ожидать чего-то иного.
Супруг редко улыбался, ни на секунду не сутулясь, в его руке всегда был бокал с шампанским или немного бренди, но я так и не заметила, чтобы он хоть чуть-чуть опьянел.
Время от времени я оказывалась втянута в очередной разговор о политике или географии, но вскоре попросту отворачивалась и уходила. Однако, стоило отдать должное Готье: он не заставлял меня развлекать кого-либо из его приятелей. Хотя, я бы скорее назвала их просто знакомыми. Он выглядел бы не менее потерянным среди них, чем я, но у него было одно мощное оружие – мгновенные интеллектуальные идеи.
Несколько раз за вечер я замечала, что он наблюдал за мною; я уже не смущалась его повязки, и могла смотреть прямо ему в лицо. Невольно я всё же отметила, как ему шёл его костюм; особенно белая рубашка под чёрным жилетом, ведь он уже не был совершенно бледен. Пропадая днями на стройке, он заметно загорел.
Далее мои мысли уходили глубоко в воспоминания о первой брачной ночи, и я, жутко смущённая, опускала глаза. Я уже не знала, как реагировать на типичное жжение внизу живота, стоило мне взглянуть на красивые, длинные пальцы моего мужа... Коллет писала в письмах о том, что нет ничего постыдного в этих желаниях. Естественная физическая потребность, так она это называла.
Он почти всё время находился поблизости, и всё же я чувствовала себя одинокой. Красивые пары танцевали менуэт, пока я топталась на краю небольшого зала и смотрела на них. Богатые и жизнелюбивые, а я не была похожа на этих людей.
После одиннадцати вечера я отыскала мужа в карточном зале, где он вёл горячую беседу с каким-то седым сэром. Они сидели друг напротив друга за столом, вместе с мсье Анри и ещё тремя джентльменами.
– Да, вы заметно изменились, Готье, – вальяжно говорил седой мужчина. – Раньше вы охотнее развлекали нас рассказами о Индии и Африке. Или как тогда... Мы прибыли в Лондон, вошли в дом и, выстроив всех слуг в шеренгу, заставили их петь «У Мэри был барашек»!
– Не стану отрицать, выпивка пагубно влияла на молодой мозг, – отвечал супруг спокойно.
– Но она не помешала вам продолжить стройку, а заодно и развестись с хорошенькой жёнушкой.
– Мои здания для меня всегда были ценнее выпивки, – подойдя ближе, я заметила, как его кулаки крепко сжались. – А что же касается развода... Тут я никогда не пожалею.
Джентльмен улыбнулся и, покачав головой, сделал глоток бренди.
– Видел я, что вы там понастроили, друзья мои, – он махнул рукой в сторону Анри. – Черти! Да вы были чертовски заняты!
– Занятно, как порой трагедия освобождает воображение. Или мне стоило запереться дома, выть от горя и медленно умирать? Нет уж. Тогда почему бы сразу не приставить к виску револьвер?
– Тут ты прав! Помереть от пули – большого ума не требуется. Но я слышал, вас здорово потрепала администрация.
– Да! Ха! Чёртовы дегенераты! – рявкнул Готье и со злости швырнул карту на стол. – Для них всё одно! Внутри и снаружи переплетаются и сходятся. Нельзя так относиться к лику собственного города. В конце концов, никто, кроме меня за ту церковь не платит.
– Но вы не разорвёте кольцо, приятель! Есть правительство, есть люди, что стоят выше вас. Коли сказано – не строить так, то...
– Мне не интересно их мнение, – отрезал муж, хлопнув ладонью по столу. – Я слушал простых жителей, слушал и услышал, чего они хотели. Я даю им это.
– Ах, ну не стройте из себя Спасителя!
Супруг горько рассмеялся, а я снова сделала шаг вперёд из тени комнаты.
– Я бы не был так категоричен! Я – всего лишь связующая нить между кретинами с властью из администрации и простым народом, которому, как скоту, без власти над собою – никуда! И я бы не только исправлял архитектуру здесь, в этом городе, я бы иссушил то проклятие, что над ним нависло, паром от своих машин.
– И что же за проклятие, позвольте спросить?
Подумав несколько секунд, затем, прищёлкнув пальцами, Готье воодушевлённо ответил:
– Невежество.
Я мысленно аплодировала ему, наблюдая, как у всех джентльменов, кроме мсье Анри, покраснели лица. А мой муж, как ни в чём ни бывало, разложил свои карты, и, судя по его довольной улыбке, выигрыш того вечера достался ему.
– А вы, милая прелестница, уже побывали на стройке?
Я вздрогнула, услышав, что обратились ко мне. Этот Анри – костлявый, но невероятно добродушный молодой человек – широко улыбался, разглядывая меня. Тогда я заметила, что они все обратили на меня внимание, и с неловкой застенчивостью промямлила:
– Нет, мсье, ведь меня туда никто не приглашал.
– Какая досада! Джейсон, тебе обязательно стоит показать ей, как проходит стройка завода...
Вот уж чего я никак не ожидала, что муж вскочет, будто подстреленный, и грубо прикрикнет на своего управляющего:
– Нет! Ты забыл, что случилось в прошлый раз? Или ты спятил?!
Как это ни странно, но Анри тут же закивал, словно пустой болванчик, и низко опустил голову, чтобы не смотреть на Готье; муж же, злой, как чёрт, недовольно взглянул на меня и поспешил покинуть карточный зал.
***
Готье словно вовсе исчез, и я не видела его добрых полчаса; хотя Анри уверял меня, что он злился исключительно на него, я чувствовала, что эта внезапная вспышка ярости коснулась и меня.
– Вы так не волнуйтесь, – говорил он мне чуть позже. – Он остынет, понимаете? Просто было как-то раз на стройке... В общем, один неприятный инцидент.
Не было похоже, чтобы он хотел продолжить свою мысль, а меня уже съедало любопытство. И что-то подсказывало мне, что мужа об этом спрашивать вовсе не стоит. Поэтому я стала как можно мягче выпытывать у нового знакомого правду. Через несколько минут он сдался и с явным замешательством рассказал:
– Правда, если мастер узнает, что я вам это поведал, он убьёт меня! – предупредил Анри, и тогда я отвела его на балкон, где мы остались наедине. – Это случилось вскоре после того, как мастер женился на Мэгги Уолш. Он привёл её на стройку однажды утром, и с того дня началось... Всё чаще её стали видеть там, порой даже без мужа. А она беспощадно флиртовала! Просто беспощадно! И неважно, кто это был, рабочий или начальник, она купалась во всеобщем внимании!
Он вдруг что-то горячо произнёс на французском языке, и я поняла лишь, что это были ругательства.
– Она делала это долго, и не только на стройке. Какие бы гости не приезжали к ним домой, будь то даже женатый мужчина, она играла в свою неприятную игру, кокетничала и иногда даже унижала мастера... Хотя достаточно было одного её поведения на публике. В Лондоне у неё много друзей, так что там все закрывали на это глаза.
– А что же мистер Готье? – спросила я.
Анри неопределённо пожал плечами и ответил:
– Он терпел так долго, как только мог. Говорят, он её любил.
Кто-то из слуг позвал его, и он, извинившись и попросив меня молчать о том, что я узнала, удалился. Несколько минут я обдумывала его слова; я прекрасно помнила, как отзывалась об этой Мэгги миссис Пиншем, так что удивлена не была. С другой стороны, мне стало ясно, отчего супруг был так раздражён. Возможно, он опасался новых унижений, или что я стану флиртовать с каждым на его драгоценной стройке. Я представила ущерб, который Уолш нанесла бывшему супругу своим вызывающим поведением, и поёжилась.
Мерзкая мысль, ничего не скажешь. Я больше не обижалась на Готье.
– Никогда мне не нравился этот выскочка Анри! Похож на ужа, неприятный тип. А вы, если не ошибаюсь, Кейтлин Брам, ангелочек?
Это было оригинальное приветствие, грубоватое, но занятное. Я обернулась на незнакомый мне голос и увидела высокого мужчину. Впрочем, сначала я увидела только пуговицы на кремовой жилетке, а потом, подняв глаза, загорелое, мужественное лицо, причём, весьма красивое. Фигура у него была крепкая, мускулистая.
– Я ещё не успела его узнать, чтобы согласиться с вами или возразить, – честно призналась я. – Простите, но я не знаю вашего имени.
– Ох уж эти формальности! – он тихо засмеялся и подпёр плечом колонну, возле которой я и стояла. – Как много навязывает нам общество.
– Боюсь, что я вас не совсем понимаю.
– Это мне в вас и нравится! Нет, не удивляйтесь, поверьте мне, провинциалку среди местной интеллигенции видно сразу. Вот и я вас заметил пару часов назад, но никак не мог подойти ближе. Вокруг вас всё время крутился этот Готье! Скажите, ангелочек, чего он от вас хотел?
Я пропустила мимо ушей его замечание насчёт провинциалки, хотя обиду затаила немалую. Меня это очень задело, однако, я вдруг ощутила, что этот мужчина, выглядевший чуть младше моего мужа, питал к нему не самые положительные чувства. Это заинтересовало меня и насторожило.
К тому же этот уверенный в себе сэр был просто пропитан откровенностью, я видела её в его взгляде, и от этого взгляда хотелось бежать подальше.
– Что ж, мистеру Готье самое место вокруг меня, – сдержанно произнесла я, глядя ему в глаза, – потому что он мой муж. Я живу с ним в Лейстон-Холл.
– Ах, вот оно что! Мне жаль вас, ангелочек! Предположу, что многое тут решили деньги и его настойчивость, не так ли? Только не обижайтесь, но вряд ли кто-то захотел бы его в мужья по иной причине.
– Мне кажется, это вас совершенно не касается, – ответила я, испугавшись его откровенности.
– Вы всё-таки обижены! Мне очень жаль, простите. Но один из гостей указал мне на вас, он когда-то тоже жил в Глиннете. Он сказал, что вы – смышлёная и оригинальная маленькая леди. И что у вас ангельский голос! Что ж, в последнем я успел убедиться и безмерно этому рад. Вы не споёте нам сегодня?
Мне захотелось убежать и спрятаться, потому что он разглядывал меня слишком откровенно и встал непозволительно близко.
– Боюсь, что сегодня я не в голосе, – сказала я, смутившись.
– Очень жаль, – протянул он лениво. – Но больше всего я жалею о том, что вы мне сказали. Жена Готье! Это почти разбило мне сердце. Как только представится такая возможность, советую вам бежать от него подальше, ангелочек. А я буду готов вас встретить.
Он улыбнулся совершенно бесхитростно, однако, я прекрасно поняла его намёк. Видимо, другие леди, которых он завлекал подобными речами, охотно отвечали ему. Возможно, даже не жалели о последствиях, но чутьё подсказывало мне быть осторожной.
– Чем же вам так не угодил мой муж? – поинтересовалась я.
– Мы с ним давние неприятели, и неприязнь эта вполне взаимна. Думаю, вы сама скоро всё узнаете от него. Да, и к тому же, он совершенно не умеет обращаться с женщинами. Все знают, что он никудышный любовник и ухажёр...
Возмутительно! Я поразилась его словам, и была настолько оскорблена, словно он облил словестной грязью меня, а не Джейсона. Не контролируя своих действий, я ударила его, наградив довольно слабой пощёчиной.
Смело глядя ему в лицо, я ждала хоть какой-то реакции, но он всего лишь улыбнулся, не менее откровенно, чем раньше, и томно произнёс:
– Как защищаете его... Хотя, вы скорее всего приняли это на свой счёт. А зря, вы ведь не виноваты, – он вдруг наклонился к моему пылавшему от стыда лицу. – Как только вы убежите от него, клянусь, что поймаю вас, ангелочек, и научу таким вещам, о которых вы до сих пор не знаете...
Готье налетел на него, будто чёрная тень; выругавшись весьма откровенно, он оттолкнул от меня собеседника и встал между нами. Я не видела лица мужа, но была уверена, что оно исказилось от злости, потому что даже его красивый голос звучал теперь неописуемо грозно:
– Как ты смеешь говорить о таком с моей женой?!
– Давно не виделись, Готье, – сказал тот спокойно и поправил ворот и рукав своей рубашки. – Много времени прошло. Да, я имел честь познакомиться с твоей маленькой женой. Поздравляю тебя, она очаровательна. Однако, это всё равно ничего не изменит.
– Наши недомолвки никого, кроме нас, не касаются. Особенно её. И если я ещё хоть раз увижу, как ты пытаешься навредить ей, клянусь, что вырву твоё сердце!
– А ты осмелел! Только зря ты думаешь, будто моя семья всё так быстро забыла. Хотя, тебе ведь тоже не скоро удастся забыть, а? – он жестом указал на лицо Готье, и я поняла, что он намекал на шрам. – Что же касается твоей жены... то мы просто мило беседовали. Она мне безумно понравилась.
Я схватила мужа за руку и ощутила, как напряглись под одеждой его мышцы. Испугавшись, что он может затеять драку прямо там, я потянула его к себе и заставила взглянуть на себя.
– Я умоляю вас, пожалуйста, уйдём отсюда! Просто уйдём. Он же вас провоцирует!
– О, да! Послушай свою маленькую жену, Джейсон!
Мы посмотрели в сторону, и тогда я увидела возле портьеры молодую женщину, безумно красивую блондинку в чёрном, узком платье и шляпке с сетчатой вуалью. Мне даже не стоило спрашивать о том, кем она была. Я догадалась при первом же взгляде.
То была Мэгги Уолш. Она действительно была красивой женщиной с тонкими чертами лица, маленькими чёрными глазами и губами настолько красными, будто прокушенными до крови.
Она медленно подошла к мужчине, который так откровенно разговаривал со мной и угрожал моему мужу, взяла его под руку и надменно сказала:
– К чему выносить этот сор на всеобщее обозрение и портить такую замечательную ночь? Пойдём в зал, дорогой. Я хочу доиграть партию в пикет!
И бросив в мою сторону презрительный взгляд, она ушла, уведя с собой и того громилу-грубияна. Выдохнув, наконец, спокойно, я посмотрела вверх, в неестественно побледневшее лицо мужа, и отпустила его руку.
Какое-то время он просто уставился вперёд пустым взглядом, и мне казалось, что дрожит. Выглядел он совершенно нездорово. Странное чувство захватило меня, захотелось поскорее увести его отсюда домой и успокоить.
– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросила я, касаясь рукава его пиджака. – И кто был этот мужчина?
– Мой бывший шурин. – Готье утёр лоб платком, который достал из кармашка, и строго посмотрел на меня. – Я не хочу, чтобы ты подпускала его к себе так близко, это ясно?
– Ясно, сэр. Но я и не собиралась. Пожалуйста, поверьте мне.
Он кивнул, затем сообщил, что мы сейчас же отправляемся домой. И чуть позже, проходя через зал с гостями, он нервничал, высматривая кого-то. Он крепко сжимал мою руку, пока мы не добрались до машины.
Настроение моё было совершенно испорчено, и я чувствовала себя грязной, стоило мне вспомнить того человека и его непристойное предложение. И его сестра... Производила неприятное впечатление. Так почему же она появилась в тот вечер со своим братом? Должна ли была? И самое главное: почему моего мужа так ненавидела семья Уолш?
========== Глава 11. Мужчина, сделанный из стекла ==========
…мрак, которого он страшился, сгущался в его собственном сознании, и не было во всей Вселенной света, достаточно яркого, чтобы развеять его. ©
« Дорогая Кейтлин!
Мы очень обрадовались твоему предыдущему письму, откуда узнали, что ты, наконец, привыкла к Англии, и тебе нравится новый дом! Трудно поверить в то, что прошло больше месяца с тех пор, как мы виделись в последний раз.
Не устану благодарить тебя за ту жертву, что ты принесла ради меня и моего супруга. Если ты когда-нибудь сможешь простить меня за слабоволие... [несколько строк зачёркнуты]... не думай, что я не люблю тебя. Люблю, сестра, люблю!
Я писала матери, и, рада сообщить, она ответила. Она до сих пор пребывает в счастливом неведении и ждёт от тебя хоть строчки!
Отчим ещё злится на меня.. и на моего мужа. Как ты думаешь, мне стоит написать ему о беременности? Вдруг он разозлится ещё сильнее? Или же будущий внук или внучка его усмирят?
Мне страшно думать о том, что наша семья не воссоединится вновь; мы так и останемся далеко друг от друга?
[несколько строк зачёркнуты]
Кейт, напиши, как Готье к тебе относится. Уважает ли он тебя, развлекает? И когда же ты обрадуешь нас аналогичной с моей новостью? Поверь мне, если у тебя появится малыш, ничего на этом свете больше не будет важно, только он или она!
С любовью, навечно твоя,
Коллет Рэтмор ».
Я аккуратно свернула письмо сестры обратно в конверт и отложила в сторону. В то утро в саду было прохладно, и я удобно устроилась в маленькой деревянной беседке, закутавшись в плед; старенький сборник итальянских сонетов в переводе Чосера лежал на скамейке, рядом с письмом от Коллет.
Мы переписывались уже несколько недель, и за всё это время с нами не произошло ничего необыкновенного. Коллет была беременна, жила неплохо вместе с Рэтмором и была счастлива, а я... Что ж, с того самого вечера и встречи с Мэгги Уолш и её братом не случилось ничего интересного. И мы снова влились в привычное русло нашего скучного и однообразного времяпрепровождения.
Никто не хотел просветить меня и рассказать поподробнее о жизни Готье с Мэгги, а уж о причине их развода – тем более. Но с каждым днём моё любопытство усиливалось, как и крепла привычка к самому замужеству. Я действительно привыкла к Джейсону, и общение с ним вносило хоть какое-то разнообразие в мою жизнь. Он умел красиво говорить, неплохо играл на спинете и хорошо относился к прислуге. Но стоило мне чуть ближе подойти к теме о семье Уолш, как он замыкался и переводил разговор в другое русло.
И вот, очередным утром, когда приближающаяся осень чувствовалась особенно остро, супруг осторожно вошёл в беседку, поприветствовал меня и присел рядом.
– Я вижу, что ты тоскуешь. Мне очень жаль, что я не могу развлечь тебя. На стройке кипит работа, и там необходимо моё ежедневное присутствие.
– Я понимаю, – мой голос прозвучал неуверенно, когда я отвернулась.
– Благодарю тебя за это. И обещаю, что следующий сезон будет более... разнообразным и интересным.
Когда я искоса посмотрела на него, он попытался улыбнуться; одет он был, как и всегда в будни, в свой рабочий костюм из чёрного полушерстяного материала и лаковые туфли с чуть заострёнными носами.
Каждое утро он был аккуратно причёсан, всегда выбрит и надушен дорогим одеколоном с приятным, слабым запахом. И тогда я смотрела на него, понимая, что эта выработанная годами схема его жизни вряд ли вообще изменится. Я с трудом представила вычурную Мэгги Уолш рядом с ним. Может быть, ей надоело однообразное течение дней, и они развелись от скуки?
– Мне пора идти, – Готье поднялся и поклонился, – увидимся за ужином и тогда договорим.
– А может быть, вы всё-таки возьмёте меня с собой?
Мой внезапный вопрос явно сбил его с толку. Он посмотрел на меня так, будто впервые увидел, и нахмурился. Однако, я решила идти до конца. Почему-то я чувствовала, что именно тогда он сломался бы.
– Разве я уже не высказался однажды по этому поводу? – голос его был холоднее льда.
– Вы, видимо, боитесь, что повторится история с Мэгги, да? Зря вы мне не доверяете. Я не собираюсь ни с кем кокетничать или флиртовать, и тем самым прерывать ход работ. Да и не умею я флиртовать...
Его молчание было хорошим знаком; в конце концов, он не ругался и не спорил.
– Обещаю, что буду тише воды, ниже травы, и вообще слушаться вас, – заверила его я и приободряюще улыбнулась. – Ну, так что же? Мы договорились?
– Полагаю, это Анри поведал тебе о Мэгги и её поведении на стройке?
Поскольку его голос внезапно смягчился, я догадалась, что он не злился на своего управляющего за то, что тот мне всё рассказал. Поэтому я решила быть предельно откровенной, но мягкой.
– Не ругайте Анри за его язык, – улыбнулась я, затем поднялась. – Я была рада узнать правду. Раз уж вы играете в молчанку со мной, приходится выпытывать её у других. Это я виновата, я его вынудила. И я прекрасно понимаю, почему вы не любите касаться этой темы... о Мэгги и её семье... Просто я хочу сказать, что я, конечно, не похожа на неё...
– Да, совершенно не похожа, – заключил он, глядя мне в лицо, и вдруг ответил тёплой улыбкой. – Мэгги умудрялась выжимать из меня соки, когда ещё был жив мой дед. И её вызывающее поведение порой прибавляло ему седины... Я бы показал тебе стройку, Кейтлин, и вопрос о доверии касается не тебя, а моих людей.
Видя мою растерянность, он тихо засмеялся, затем провёл рукой по своим густым волосам и сказал:
– Эти рабочие по иному ценят красоту. И я боюсь, что не сумею в одиночку удержать несколько десятков мужчин подальше от тебя, когда ты там появишься.
– Уверяю вас, я быстро бегаю, – засмеялась я, – но если серьёзно, то ваше беспокойство не убедительно. Никто не смутит меня сильнее, чем вы.
А вот это уже больше походило на флирт; я сама удивилась собственным словам, но виду не подала. Решила, пусть это выглядит так, словно и было изначально задумано. Не хотела казаться неопытной девочкой.
С минуту подумав и серьёзно заставив меня понервничать, Готье, наконец, одобрительно кивнул и сказал:
– Хорошо, сегодня поедем вместе. Если это хоть немного тебя развлечёт.
Несколько десятков рабочих уже трудились, когда мы приехали. Завод предполагаемо строился на окраине города, с учётом всех деталей подъезда и ограждений. Готье не отходил от меня ни на шаг и не знакомил с рабочими, чтобы не отвлекать их, а всё показывал сам.
После лёгкого ночного дождика здесь пахло цементом и мокрым песком. Мы не подходили близко к высоким, серым лесам, и всё же муж настоял на том, чтобы я надела защитную каску. Он сам сделал это, и когда его пальцы осторожно поправляли мои волосы, я смотрела ему в лицо, такое серьёзное и сосредоточенное, и улыбалась, то ли от неловкости, то ли от смущения, потому что мы стояли очень близко друг к другу.
Как это ни странно, но с ним было гораздо легче говорить именно в процессе работы; если он отдавал какие-либо команды своим людям, или указывал на недочёты в чертежах и планах, или помогал с приготовлением строительного материала. Я понимала, как нравится ему эта работа, и было предельно ясно: когда очередной его проект войдёт в свою финальную стадию, он будет опечален, будто бы вынужден будет проводить своё повзрослевшее дитя в его долгий, одинокий путь.
– И как же давно вы увлекаетесь архитектурой? – спросила я по окончании экскурсии, когда мы покидали стройку через ворота.
– С малых лет. Наш преподаватель был весьма эксцентричным человеком, но разглядел во мне некий потенциал, и сделал многое, чтобы моё увлечение не угасло со временем.
– Ваш? Вы имели в виду... ваш и вашего брата?
Он издал едкий смешок и, не глядя на меня, продолжил:
– Да, и к тому же, ты же ещё не в курсе. Официально у тебя имеются четверо племянников и племянница.
Я невольно ахнула, и он засмеялся. Поскольку настроение его располагало как никогда тем утром, да и мой короткий визит на стройку не причинил никому вреда, я попросила супруга рассказать о семье его брата.
– Эдвард и я всегда были разными. Если он хулиганил, то я получал нагоняй от родителей вместо его. Если он прогуливал занятия, я жаловался на него учителю. Если он проигрывал родительские деньги в карты и тратил их на сомнительных женщин, то я в это время пропадал в библиотеке, готовясь к экзаменам.
Мы прошли гораздо дальше автомобиля по обочине дороги, свернули в реденький лесок и медленно пошли по узкой тропе.
– Когда родителей не стало, для нас всё изменилось, – голос его вдруг упал, плечи поникли. – Мы с братом остались на попечении деда, богатого и упрямого старикашки. Если кто и не мог вынести строгого режима и королевских замашек нашего деда, так это Эдвард. Они не выносили друг друга. Дед даже малую долю из наследства ему не оставил, и, в конце концов, брат сбежал, пожелав мне в скором времени совершить то же.
– Он звал вас с собой? – с интересом спросила я. – Какие у вас были отношения?
– Да, он предлагал и мне бежать... Но я был слишком молод и труслив. Мы были дружны, несмотря на детские обиды и недомолвки. Он всегда оставался моим самым лучшим другом, – мне показалось, что его голос дрогнул, но на его спокойном лице это никак не отразилось. – Сейчас Эдвард довольно неплохо устроился. Он работает в типографии, в одном частном американском предприятии, чей доход довольно тяжело будет подсчитать в уме.
Супруг тепло улыбнулся, и мы остановились возле широкого ствола ели. Я до сих пор не могла поверить в то, что мой деверь проживал в Америке, так далеко, и меня просто разрывало любопытство. Скорее всего, это было написано у меня на лице.
– Вижу, у тебя остались вопросы, милая, – он тихо засмеялся, затем распахнул пиджак и любовно провёл пальцами по стволу дерева. – Эдвард живёт в небольшом городке Перри, в штате Джорджия, вместе с женой американкой и пятью детьми. Там чудесный климат и, должен заметить, замечательные рестораны.
– Вы говорите так, словно сами там побывали.
– Бывал, – ответил он просто, – после Африки я вернулся сюда... несколько помятым и разбитым. Тогда Эдвард в привычной ему легкомысленной манере поспорил, что я не решусь навестить его. А я принял вызов и приехал.
– И вы жалеете, что не остались?
Пусть думал он недолго, но его горькая усмешка на тонких губах сказала мне о большем, чем он сам:
– Стоило бы жалеть о том, что в свои семнадцать я не уехал с ним. Однако, поздно уже о чём-либо жалеть. Нужно смотреть в будущее.
Поскольку моё собственное будущее было скрыто за туманной дымкой, я была поглощена желанием побольше узнать о прошлом. Осмелев, я подошла ближе и спросила:
– А когда же вы женились на Мэгги Уолш? Ваш дед не был против этого брака?
Готье вдруг помрачнел, сделал шаг ко мне и встал так близко, что я ощутила тепло его кожи; я растерянно уставилась в его расстёгнутый воротник, боясь пошевелиться. Затем произошло нечто такое... сердце моё забилось чаще, и взмокли ладони и лоб: Готье наклонился ко мне, а я со всей уверенностью решила, что он поцелует меня, и в глубине души хотела этого и надеялась, что моё испуганное выражение лица не оттолкнёт его.
Однако, к моему глубокому (хоть и не показанному) разочарованию, он всего лишь посмотрел на меня и предупреждающе произнёс:
– Милая Кейт, есть такие истории, такие тайны, которым лучше оставаться тайнами. И делиться с ними бывает весьма опасно. – Он выпрямился и поправил свой пиджак. – Тебе не зачем знать о Мэгги. Она просто тень из прошлого, которую я хочу поскорее развеять.
Что-то странное было в его красивом голосе, нечто потустороннее, и я невольно ощутила дрожь глубоко внутри. А ещё обиду от неудовлетворённости.
