Текст книги "Дубль (СИ)"
Автор книги: Елена Артье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Дубль
Глава 1
Виктория
Сидящие вокруг многочисленные парочки начали раздражать. Их счастливый вид навеял тоску и напомнил про мое одиночество. Зря я согласилась встретиться с подругой в кафе в День святого Валентина, ой зря! При богатой фантазии мы с ней тоже представляли парочку, судя по нескольким пренебрежительным взглядам в нашу сторону.
Ещё бы, через столик от нас парни с явно нетрадиционной ориентацией не скрывали, как счастливы друг друга поздравить. Помимо воли я гипнотизировала их сцепленные в замок руки, лежащие на столе. Красивые такие мужские руки, которые идеально смотрелись бы на женском теле, а в таком ракурсе пугали меня неправильностью происходящего. Я не выдержала и скривила лицо. Пусть в меня кидают тапками, но толерантность – это не про меня. Фу-фу-фу…
– Ты куда смотришь? – спросила Оля и повернулась в направлении моего взгляда. Парни заметили наш интерес и понятливо усмехнулась. Не знаю, что они там поняли, но явно не то что надо. – Привет, мальчики! – помахала им подруга и задорно улыбнулась. – С праздником!
– И вас! – ответили голубки более благожелательно.
– Ты что творишь! – шикнула я на Олю, которая едва не лопалась от смеха. Хорошо, что сидела к ним спиной.
– А что, у людей праздник, любофф, – хохотнула она и подмигнула мне. – Что-то в этом есть... Я тоже тебя люблю!
– Да ну тебя! – махнула рукой и улыбнулась.
Олька умела поднять настроение своими шуточками. Правда с тех пор как она вышла замуж и родила моего крестника виделись мы всё реже и реже. В этом, конечно, была и моя вина. Мы и сегодня оказались вместе только потому, что её муж-врач дежурил в больнице, в свекровь согласилась присмотреть за ребенком.
– Кстати, Вик, как у тебя с личной жизнью? – поинтересовалась подруга, помешивая уже начавший остывать кофе. Странно, что она не спросила об этом в первые полчаса нашей встречи. Хотя что тут странного, когда мы разговаривали о ее сыне – как мать она может говорить о нём бесконечно.
Я неопределенно пожала плечом и как можно более равнодушно сказала:
– А никак! Ты и сама прекрасно знаешь, что у меня не хватает времени даже на то чтобы позвонить родителям или сестре. Что уж говорить о знакомствах и свиданиях. Это надо наряжаться, краситься, делать депиляцию и кучу ещё всего впридачу. Да было бы ради кого!
Я обреченно махнула рукой и с задумчивым видом отвернулась к окну. Сильный ветер кружил снег и бросал их в лица прохожих, а по эту сторону стекла на контрасте было уютно, тепло, вкусно пахло кофе и выпечкой. Если бы не влюбленные парочки…
– У меня нет времени даже ходить в спортзал. Мой инструктор забыл уже как я выгляжу. Просто чудо, что я ещё не стала похожа на корову. Наверное, это не произошло до сих пор только потому что мне некогда толком поесть. – я выдохлась и с едва сдерживаемым раздражением отставила в сторону чашку. Кофе слишком быстро закончился.
– Тебе явно не хватает мужского внимания, – участливо сказала подруга и пододвинула ко мне блюдце с пирожным. – Скушай, Вика, не стыдись. Глюкоза улучшает настроение.
Да и то правда! Когда я в последний раз покупала себе сладкое? Я зачерпнула ложкой десерт и отправила в рот: ммм, как вкусно! Облизала ложку и ответила:
– Внимания мне как раз таки хватает. Даже чересчур. А вот понимания и... Не знаю... Какой-то страсти, огня, увлечения не хватает. Даже просто для того, чтобы лечь с кем-то в постель. Я тут подумала... Мне уже тридцать два года. Ты можешь смеяться сколько угодно, но я знаю, что мои биологические часы не стоят на месте.
– Готова поспорить, что эту фразу ты позаимствовала из лексикона своей матери. – улыбнулась Оля.
– Где же ещё! Как бы то ни было, она права. Особенно когда я смотрю на Ксюшу и вижу в ней своё отражение. Если я не хочу остаться одинокой мне нужно поторопиться. И хотя бы родить одного ребёнка к тридцати пяти. У меня даже была мысль обратиться в клинику за донором, вот только это я оставлю на крайний случай. Хочется зачать естественным путем.
– Слушай, но для этой цели ты всегда можешь найти кого-нибудь на работе, например. По крайней мере, это будет известный тебе человек, а не абы кто, кого ты даже знать не будешь. Да и не придется особо куда-то ходить на поиски.
– Ты прекрасно знаешь, что я не буду вступать в близкие отношения с людьми с которыми работаю.
– Ну и зря! – воскликнула Оля. – Два увлечённых одним делом человека могут составить отличную команду не только в офисе.
– Нет, это исключено. Да и не из кого там выбирать. Половина жената, а другая половина свободна потому, что такое богатство и даром никому не нать, – усмехнулась я, вспоминая холостого сценариста Демьяна: маменькиного сыночка и непревзойдённого зануду. – Есть ещё парочка новеньких, но они такие молодые, что на такую старушку как я не позарятся.
– И всё ты на себя наговариваешь! Ты красавица!
Я благодарно улыбнулась Оле за поддержку. Доля правды в её словах была, потому что внешностью при рождении меня не обделили. Впрочем как и умом. А потому свои шансы встретить нужного мне мужчину я оценивала трезво: слишком высокие у меня были ожидания. Планку я подняла после нескольких неудачных отношений, когда решила, что лучше быть одной, чем так.
Но одной было не лучше. В очередной раз я это поняла, вернувшись домой: в пустую одинокую квартиру. Нет, определенно нужно что-то менять!
* * *
На следующий день я с тоской смотрела на монитор компьютера и тяжело вздыхала. До поступления в университет казалось, что жизнь журналиста представляет собой сплошное движение, постоянное напряжение мысли, адреналин – приключенческая романтика, одним словом. На самом же деле, как только кончились выпускные экзамены, венчающие себя авторским проектом, случай хорошенько напрячь мозг и придумать что-то неординарное представлялся мне редко. В том числе из-за нашего руководителя Семёнова Николая Александровича, которого я когда-то отшила. С тех пор он был притворно вежливым, но ничего путного не предлагал. Не то чтобы я мечтала блистать перед камерой, но все данные у меня для этого были. Не было только протекции.
Но я не жалею, что в своё время сделала такой выбор: сколько уже поменялось Маш, Свет и Наташ, прошедших через любвеобильное тело руководителя, а я спокойно сидела на своем месте. Работа есть работа, поэтому я могла только тяжело вздыхать и бросать тоскливые взгляды на монитор. Иногда мне доверяли брать интервью или делать краткий обзор, что немного разбавляло серые будни.
Впрочем какое-то творчество всё же присутствовало: я могла привнести что-то своё, придумать какой-то новый интересный ход. Подозреваю, что за это начальство меня и ценило. А также за мою работоспособность и умение выдать огромное количество качественного текста в сжатые сроки. Вот где был адреналин! И мало кто знал, какого напряжения мне такая способность стоила.
– Хватит мышей в голове гонять! – раздалось над моим ухом громким голосом Татьяны – женщины без возраста, которую опасался даже Семёнов.
Я вздрогнула и обернулась, едва не врезавшись в полные телеса.
– Тебе никто не говорил, что подкрадываться к человеку и орать ему на ухо просто неприлично? Я думала меня инфаркт хватит.
– Кстати, чем меньше женщина думает, тем она привлекательней для мужчин. – улыбнувшись заявила коллега. – Неужели тебе мама не рассказывала?
– Мама мне ещё и не такое рассказывала. Например, как выжить одной без алиментов с двумя маленькими детьми.
– Хорошенькие сказки на ночь... Ну, пойдем обедать. Телу нужна пища: белки, жиры, углеводы и микроэлементы. Судя по твоей тщедушности хорошо бы ещё добавить витаминов.
Я послушно встала из-за стола и взяла сумочку. Почему-то Татьяна считала себя идеалом и жалела всех, кто меньше её весил. А таких было большинство.
– Ещё скажи, что ни разу не сидела на диете. – скептически посмотрела на мою тарелку Татьяна, когда мы оказались за столиком кафе.
– Ни разу! Другой вопрос, что когда я увлечена проектом могу забыть обо всём на свете, в том числе и о еде. Так что могу позволить себе хорошо покушать, когда предоставляется такая возможность.
– Так я ж только за! – вздохнула Татьяна и сделала совершенно неожиданный вывод. – Мужик тебе нужен хороший.
– С чего это вдруг? – удивилась я, едва не подавившись. Что-то много в последнее время разговоров про мою личную жизнь: сначала мама, потом Ольга, теперь Татьяна. – Только не становись похожей на мою мамочку: больше я просто не выдержу.
– Ну вот скажи, что она не права, – коварно предложила Таня.
– В том-то и проблема: с мамой сложно спорить. Она всегда знает куда бить, и делает это с удовольствием.
– На то она и мама: знает тебя лучше чем все остальные.
– Ай, – махнула я рукой и вспомнила пословицу. – Выйти замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть.
Перед глазами стоял пример моей сестры, которая недавно развелась. Может быть благодаря её несчастному браку мои розовые очки разбились и я не спешила в эти кандалы. А вот ребёночка бы хотела…
В это время раздался звонок телефона и Татьяна подняла трубку:
– На проводе!
Ага, явно кто-то по работе. Вон, даже глаза в предвкушении загорелись. Татьяна слушала и мне всё больше не нравилось выражение ее лица: что-то произошло. Даже до меня доносились отголоски чересчур громких наставлений.
– Сейчас будем, готовьте машину! – приказала Таня, положила трубку и с небывалой для ее веса лёгкостью вскочила из-за стола. – Собирайся, едем на пожар!
– Какой пожар? Куда едем? – спрашивала я, едва поспевая за коллегой. – И почему мы?
– Торговый центр горит, там такое! Уже есть жертвы. Всех кто может, Семёнов туда отправляет. С тебя ждут быстрый сценарий для репортажа.
– А что за центр?
Всё-таки есть свои преимущества в работе журналиста: одними из первых узнавать последние новости.
– Рубин.
Я почувствовала, как застрял глоток воздуха где-то в горле и стало тяжело дышать. Ледяной волной паника накрыла меня и лишь одна мысль не давала покоя: в Рубине подрабатывала моя сестра. Безусловно хорошо, что я там сейчас окажусь. В голове уже строила план, как найти Ксюшу. О том, что ей не удалось эвакуироваться даже думать не хотелось. Как и о том, смогу ли в таком состоянии вообще работать.
Когда я в десятый раз не смогла дозвониться до сестры, мне стало физически плохо и пришлось всё рассказать съёмочной группе, с которой мы ехали на объект. Таня напоила меня неизвестно откуда взявшейся валерьянкой и сказала:
– Не дрейфь, Зайцева. Может она просто эвакуировалась в спешке.
Ага, какой человек в современном мире бросит телефон? Я молилась, что ошиблась, но почему-то в душе знала – с ней плохо. Мы всегда друг друга чувствовали даже на расстоянии.
Когда мы подъехали и я увидела масштабы трагедии – кареты скорой помощи, пожарных, МЧС и черные клубы дыма – мне стало реально плохо и мир перевернулся с ног на голову. Я потеряла сознание.
Глава 2
Глеб
– Докладывайте!
Казалось бы за столько лет можно привыкнуть к наблюдению за чужой болью, страданиями и смертью. Металлический холод голоса резал слух самому себе и со стороны наверняка казалось, что меня не задевает вид людей, погибших не самой лучшей смертью.
Меня вызвали из министерства в этот небольшой городок не случайно: такие происшествия вызывают большой резонанс в обществе, а это означает бесконечные проверки, отчёты, следствие, общение с журналистами. Думая о последних я скривился: по какой-то причине это мне не нравилось больше всего. Надо бы переложить эти полномочия на своего помощника, вот только от вездесущих журналистов, которые могли подкараулить за углом даже он не в силах был защитить. С ними стоило всегда быть начеку, говорить только то, что положено и ни слова в обход протокола.
Главврач таким же холодным циничным как у меня тоном отчитался о погибших и раненных, которых доставили к нему в больницу. Самое страшные сводки приходили из детского отделения, потому что маленькие пострадавшие всегда занимают отдельное место.
– Глеб Юрьевич, – обратился ко мне доктор, когда мы вышли из морга. – Я понимаю, что следствие ещё идёт и у вас работы много, но...
– Говорите, что нужно.
– Несколько больных необходимо срочно доставить в Москву, мы сделали все возможное, но…
– Игорь, слышал? – спросил я своего помощника. Хотя мог бы и не спрашивать: тот работал без нареканий.
– Будет сделано! – отчитался мужчина и застрочил на планшете.
– Что-то ещё? Не стесняйтесь, всем необходимым мы вас обеспечим.
– Мы держим руку на пульсе, – поддакнул кто-то из местной администрации.
– Нам необходимо навестить каждое отделение для отчёта. – известила Лебедева из министерства здравоохранения, прилетевшая в составе нашей группы.
– Да-да, конечно.
Врач немного тушевался и это понятно: не каждый день приходится отчитываться перед министрами, да и вообще ситуация была мягко сказать нервная.
Мы вошли в детское отделение и я понял, что испытания только начинаются. Переполненные палаты, забинтованные дети и их перепуганные родители, сбившиеся с ног медсестры. Шум, гам и паника.
– Дети, – развел руками глав врач, словно оправдываясь за царящий здесь хаос. – Мы не могли не пустить к ним родителей после того, что произошло.
– И правильно, – кивнул я.
Отлично понимал родительские чувства, ведь в другом корпусе находился мой собственный сын. И пусть ему уже было далеко за двадцать, но это не мешало мне переживать и ждать того момента, когда я смогу к нему попасть. Одно чувство грело, что живой, хоть и надышавшийся дымом. Пожарные будни они такие…
Неожиданно меня привлек громкий детский плач в одной из палат. Я заглянул и увидел в кроватке с высокими бортиками ревущего пацана трёх лет. Какая-то мамочка пыталась его утешить и подала игрушку, но тот её не жалея выкинул. Одна ручка была у него перебинтована и малыш то и дело пытался стянуть бинт.
– Что происходит? – воскликнул главврач и обратился к заведующему отделения. – Кто-нибудь может его успокоить? Родителям позвонили?
– Тут такое дело, Леонид Николаевич, – заговорил лечащий врач. – Медсестры ребенку оказали всю необходимую помощь, но к сожалению персонала не хватает. А родители... Мы узнали, что они погибли в Рубине, пытаемся найти родственников. Полицию подключили.
Я смотрел на малыша и понимал, какую трагедию ему пришлось пережить и что он остался сиротой. Совсем как я, бывший детдомовец. В моем сердце дети всегда занимали особое положение, уж не знаю почему. Я подошёл к кроватке и обратился к драчуну:
– Привет, боец! Тебя как зовут?
Мальчик резко замолчал и уставился на мою форму. Наверняка привлекли внимание погоны и золотистые пуговички кителя.
– Ва-ня... – заикаясь произнёс малец. Видно, что сам устал от своих слёз. Я поднял его на руки и он доверчиво прильнул ко мне, удивив этим не только окружающих, но и меня. Маленькие ручки обхватили шею и малыш шумно выдохнул:
– К маме хочу! Где она?
Все отводили взгляд: никому не хотелось лгать и отвечать на этот душераздирающий вопрос.
– Всё будет хорошо, Ванечка! Мама не может сейчас прийти к тебе. Смотри сколько здесь детей, представь, что ты в детском саду. Поиграй с кем-нибудь, найди себе друга.
Мальчик внимательно слушал и уже с интересом поглядывал на других деток.
– Вот так, нормальный мужик, хоть и маленький. Не надо с ним сюсюкаться. – тихо подсказал я мамочке, качающей своего малыша. Вид у нее тоже измотанный, но на таких вот женщинах, помогающих не только своим детям, всё и держится.
Я вытер пальцем мокрые от слёз щёчки мальчика и встретился с пронзительно голубым взглядом. Осознанным и глубоким. Надо же, а цвет глаз один в один как у меня и Никиты. Что-то теплое заворочалось у меня в груди и я улыбнулся:
– Если будешь себя хорошо вести я подарю тебе пожарную машину, хочешь?
Глаза мальчика ещё больше загорелись и он закивал:
– Хочу... Вот такую...
Раскинул он руки в стороны, показывая мне желанный размер игрушки.
– Замётано! Я к тебе ещё зайду попозже.
Я посадил пацана обратно на кроватку и под растерянными взглядами окружающих пошёл на выход.
– Что это было, Глеб Юрьевич? – спросил тихо Игорь. – Как он на вас смотрел! Умеете вы с детьми ладить.
– Что есть то есть. Машинку купи.
– Ага, уже записал. Теперь куда?
– В реанимацию. Леонид Николаевич, показывайте дорогу.
Следующие несколько часов прошли напряжённо. Спину ломило от усталости, всё-таки возраст даёт о себе знать. Но я не мог позволить себе расслабиться, не для того меня сюда отправили. Плевать на бессонную ночь, перелёт и работу – всё это мелочи по сравнению с произошедшей трагедией. Получил первые сводки и уже успел отчитаться своему руководству, а те – президенту. Придётся остаться в этом городе ещё на некоторое время, чтобы проследить за расследованием. Виновные должны быть найдены и осуждены на глазах у общественности. Даже если трагедия случилась по халатности, что чаще всего и бывает.
Наконец, мне удалось пробраться в палату к собственному сыну.
– Привет, боец! – сказал ему и сам себе усмехнулся: также я обратился и к Ване. Забавно, оба для меня были детьми, хоть разница между ними больше двадцати лет и мальчик мог бы быть моим внуком. К сожалению, подарить мне собственных внуков Никита с Полиной не могли.
– Привет, генерал.
Никита улыбнулся синими губами и попытался приподняться с кровати, но закашлял.
– М-да, ну и видок у тебя. Хорошо, смотрю, надышался, – заметил я, присаживаясь на кровать и пытаясь скрыть за усмешкой своё беспокойство. Вспомнился поход в морг и сердце защемило: главное, что живой. И даже не покалеченный. Всё остальное мелочи.
– Нормально всё, бать.
– Полине позвони, она беспокоится.
– Конечно. Я это... Хочу тебя попросить... Пацана одного маленького вытащил, светленький такой, голубоглазый. Он где-то здесь в больнице должен быть.
– Беспокоишься? Я, кажется, знаю, о ком ты говоришь. Его зовут Ваня.
– Да? И как он?
Я рассказал про нашу встречу, а самого не покидало чувство, что это неспроста. Почему и я и Никита ощутили какую-то обеспокоенность за жизнь и здоровье чужого мальчика, желание защитить его и утешить? Конечно, все дети этого заслуживают, но здесь было что-то другое. И об этом стоило подумать на досуге.
– Мы вместе к ему пойдём и подарим машинку, – пообещал я сыну. – Отдыхай.
– Ты в гостиницу?
– Позже. Мне ещё с мэром пообщаться, журналистами…
– Держись, отец, – рассмеялся Никита, зная мою нелюбовь к представителям этой профессии, и опять закашлял.
– Да и ты тоже поправляйся.
Вышел из палаты с облегчением, но не тут-то было. Дорогу мне перегородила девушка с микрофоном наперевес и в глаза пыхнул свет от камеры. Только не это!
– Генерал Стужев? Можно задать вам несколько вопросов?
– Нет! – отрезал категорично и ткнул пальцем в камеру. – Не надо меня снимать. Через час будет конференция и там мы ответим на все вопросы. Как вы вообще сюда пробрались?
Девушка замялась, услышав мой рык и кивнула оператору, чтобы тот выключил камеру. Отлично, не глупая. Я привычным цепким взглядом отметил бледный уставший вид девушки и красные зареванные глаза.
– У меня сестра там... – кивнула она в сторону одной из палат. – А тут задание из редакции. Простите, хотела узнать что-то новое.
– Сочувствую.
– Спасибо, с ней всё будет хорошо, как сказал врач. Я хотела поблагодарить человека, который её спас и услышала, что это ваш сын. Простите ещё раз, подумала что это важно узнать зрителям.
– Нет, это неважно. Здесь нет чьих-то сыновей, здесь есть люди выполняющие свой долг и работу. Всё. Вы можете высказать Никите благодарность лично, но не стоит из этого делать сенсацию.
– Хорошо.
Девушка устало улыбнулась и я впервые почувствовал к журналисту что-то кроме раздражения. Сочувствие. Похоже она такая же заложница должностных обязанностей как и я.
– Приходите на конференцию, но ни слова о моем сыне, договорились?
– Хорошо, – снова кивнула девушка и добавила, протянув мне руку для пожатия, – спасибо вам за сына.
Простые слова, но как приятно их получить отцу. Я коротко пожал протянутую руку и пошёл на выход, где ждал меня Игорь. Впереди предстоит тяжёлая неделя. Каким бы железным я не казался снаружи и в какой-то мере циничным внутри, подобные командировки не могут не цеплять за живое.
Глава 3
Виктория
Я устало села на стоящую у стены кушетку и прикрыла глаза.
– Жаль, что не удалось, – огорчённо высказался оператор Рома, присаживаясь рядом. – Такой момент поговорить с самим Стужевым профукали, тем более он был один без своей свиты.
– Не надо Ром, – укоризненно сказала в ответ.
Наверное, я неправильный журналист и именно поэтому меня не подпускают к более сложным репортажам. Там где нужно лезть напролом и настоять на своём у меня включается совесть и сочувствие. Как только что произошло с генералом. О том, что он рядом мне позвонил Семёнов и приказал взять интервью всеми правдами и неправдами. И как только узнал об этом, находясь на другом конце города? Вот у кого везде были глаза и уши.
Когда Стужев вышел из палаты я сразу поняла, что это он. Уж слишком властный и представительный был у него вид. Хотя, признаюсь, меня несколько удивила его моложавость. Судя по возрасту сына и заслугам он должен быть гораздо старше своих сорока с небольшим. Если бы я не была зациклена на Ксюше, то наверняка оценила бы выправку, широкие плечи, голубые глаза, которые засверкали льдом и злостью, когда он меня увидел. Вот только мне было все равно. Точно также как и то, что я не справилась с работой. Налажала. Ай, ну и ладно: выговором больше, выговором меньше…
Молча встала и зашла в палату к сестре. Она лежала с перемотанной бинтом головой и заплывшим глазом. Всего лишь сотрясение, когда все могло быть намного хуже. И не перечесть благодарностей к спасателям, таким как Никита, которые помогли многим выжить. Это их работа, обыденность, но только столкнувшись с ней вот так лицом к лицу понимаешь, насколько круты эти ребята. Настоящие невыдуманные герои.
Ксюша спала и я тихонько присела на её кровать, погладила бледную руку. Моя бедная, несчастная девочка! Почему-то всегда чувствовала над ней шефство, хотя и была младше. Особенно после того как узнала, сколько моральной и физической боли принес ей бывший муж.
Сколько раз с похожими синяками я видела сестру и ничего не могла поделать с этим извергом. Как хорошо, что он бросил ее, когда после очередного избиения она лишилась их ребенка. Жуткая трагедия, которая навсегда перечеркнула её мечту стать матерью. Но в этом случае мы понимали, что это к лучшему: бесплодной она стала ему неинтересна.
А ведь мы долгое время ничего не замечали, настолько хорошо он играл роль заботливого мужа перед людьми. Многие в нашем городке до сих пор не верили. И даже я со своими журналистскими связями не могла добиться осуждения. Богатый, властный, всемогущий ублюдок, который сломал жизнь моей сестре.
Поэтому и я остерегалась долгосрочных отношений с мужчинами, а краткосрочные очень быстро заканчивались, так как в каждом претенденте с ходу видела кучу недостатков.
– Ты что, плачешь? Не надо!
Я встретилась с Ксюшиным взглядом и улыбнулась сквозь слезы. Надо же, как крепко задумалась.
– Да это я так... И не заметила, как ты проснулась. Мы так с мамой переживали! Она, кстати, скоро приедет.
– Давно ты здесь?
– Давно. Познакомилась с твоим спасателем. Такой красавчик! – попыталась разрядить обстановку и подмигнула ей.
– Да? А я никого не помню в лицо. Всё было чёрное от дыма.
– У тебя будет возможность с ним познакомиться. Он в этом же отделении находится, правда завтра его уже выпишут.
– Не пытайся меня сватать, – укоризненно сказала сестра, но по улыбке поняла, что я лишь шучу. – Откуда ты всё знаешь?
– Я журналист, помнишь об этом? У меня есть свои источники информации.
Я вспомнила Татьяну, которая как только привела меня в порядок после обморока принялась с удвоенной силой действовать. Взяла на себя полностью съёмочный процесс, узнала, что с Ксюшей, а потом под видом ухода за сестрой отправила меня сюда на задание.
Сама она тоже была где-то неподалёку, охотясь на сенсационный материал. Если бы Стужев попался ей, так просто бы не отделался, ведь это она узнала кем он приходится одному из спасателей. На этой мысли я вспомнила, что мне нужно готовиться к конференции.
Обняла на прощание Ксюшу и поцеловала её холодную ладошку, взяв обещание быстрее поправиться. Наша мама должна скоро приехать и ей будет с кем пообщаться.
В коридоре меня ждала Татьяна рядом с Ромой.
– Викуля, у меня уже есть вопросы для конференции. Здесь мы сняли всё, что могли. Материал – бомба!
– Тань, просто невероятно, как тебя везде пускают. По больнице гуляешь словно у себя дома. Такое ощущение, что для тебя нет закрытых дверей, – решила выразить коллеге своё восхищение.
Той понравилось и она заговорщицки мне подмигнула:
– Учись детка!
– Тю, было бы чему учиться! – выдал Рома, шагая на выход позади нас. – У неё главврач в любовниках ходит, вот и снабжает информацией.
Я выпучила глаза, а Таня шикнула на разговорчивого коллегу:
– Завидуй молча! Леонид Николаевич просто знает, что только мы можем преподать информацию так, как нужно. Поэтому и такой лимит доверия.
Вот вроде столько лет варюсь в этой кухне, а ощущаю себя зелёным салагой. Мало знаю даже о тех, с кем приходится работать. Правильно мне мама говорила, что для этой профессии мне не хватает напора и любопытства. Пора уже доставать из недр свой цепкий ум и показать, что я тоже гожусь на что-то большее, чем писать сюжеты.
Блеснуть мне удалось на конференции. Малый зал в больнице, где происходило всё действо, был забит до отказа. Это наша группа сняла уже всё, что только можно, других на территорию отделений просто не пустили и у них был шанс узнать последние новости в этот момент.
Вопросы представителям власти и здравоохранения летели один за другим, а я не могла отвести взгляд... Любовалась на красиво уложенные светло-русые волосы и прядь, свисающую на нахмуренный лоб. Длинные сцепленные перед собой пальцы, лежащие на столе. Губы, открывающиеся, чтобы произнести речь. Заслушивалась глубоким резким голосом, отвечающим на бесконечные вопросы. Я смотрела на мужчину с большой буквы и понимала, что таких рядом со мной в одном пространстве никогда не было и, вполне возможно, никогда не будет. Ему хотелось довериться и подчиниться по своей воле. И где таких только делают?
Сбоку меня толкнул Роман и я, очнувшись, тут же подняла руку вверх. Пробежалась быстро взглядом по листочку, который подсунула Татьяна.
– Виктория Зайцева, телеканал "Мой город". Глеб Юрьевич, насколько мы узнали, бригады из столицы проводили в нашей области совместные учения. Правда ли, что благодаря количеству задействованных бригад удалось спасти гораздо больше людей и справиться с пожаром? Или это зависит от качества подготовки? Отличается ли она от столичной?
Стужев перевел на меня уставший холодный взгляд, который полыхнул узнаванием. Мне даже показалось, что он слегка потеплел, но расстояние было достаточно большое, чтобы усомниться. Голос генерала звучал по-прежнему отстраненно и резко:
– Наша подготовка по большей части не отличается от норм и правил, предусмотренных уставом. Но как и в любой другой сфере между отделениями могут быть нюансы. Мы не стоим на месте. К тому же это поддерживает ребят в тонусе и мы очень рады, что оказались рядом и смогли помочь. В этом наша задача – быть готовыми в любой момент…
Я ловила каждое слово будто кролик перед удавом и не понимала, что со мной происходит. Стужев смотрел через весь зал мне прямо в глаза и я держала себя в руках, чтобы не поправить причёску или ворот рубашки. Чисто женская история прихорошиться, проявление которой в этот момент меня удивило. Мужчина замолчал и я выдала то, чего не было на листочке, который нервно комкала в своей руке:
– От имени нашего телеканала прошу вас дать согласие на съёмку учений, если это возможно. Насколько мы знаем, вы ещё какое-то время пробудете в городе. После произошедшего, думаю, людям будет полезно посмотреть на будни своих героев.
Поймала удивленный взгляд Романа и ещё несколько злобных от коллег. Никто не решился на подобный шаг, хотя многим бы хотелось. А ещё я просто не знала, что сделает со мной Семёнов за самоуправство, хотя если всё выгорит он должен быть благодарен за отличный сюжет.
– Мы подумаем над этим и сообщим о своем решении, – сказал Стужев, отводя от меня взгляд.
– На сегодня конференция закончена, – провозгласил секретарь, собирая папки. – Всем спасибо, коллеги. Всего доброго.
Зал зашумел: вокруг выключались камеры, отодвигались стулья, голоса обсуждали новости. Я стояла и провожала взглядом спину высокого широкоплечего мужчины, который меня задел, зацепил, обескуражил.
– Ну ты даёшь, тихоня, – восторженно цокнула рядом Татьяна.
– Сама в шоке.
– Если Стужев даст добро – это будет бомба!
– Вот только эту бомбу отправят снимать команду Даниленко просто потому, что он мужик.
– Не горюй, Зайка, зато поблагодарят за инициативу. Может даже премию дадут.
– Ага, догонят и ещё раз дадут. Мечтать не вредно.
– Вредно не мечтать! – философски заметила Татьяна, подняв вверх указательный палец.
Я усмехнулась: конечно вредно. Потому что неожиданно я поняла, что мне понравился мужчина, с которым у меня нет никакого будущего. Разница в возрасте, местожительство, работа – много чего стоит между нами. Мне просто нужно выбросить его из головы, пока мечты не превратились в навязчивую идею.
