Текст книги "Одна из тридцати пяти"
Автор книги: Елена Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Райта эта новость не впечатлила.
– Решай свои проблемы сама, – произнес он ледяным тоном, – у тебя это прекрасно получается.
– Все очень серьезно, – я по-дурацки проковыляла к его столу, положив перед ним записку от принца. – Прочтите.
Берингер скривился, но все-таки раскрыл письмо, пробежался тяжелым хмурым взглядом по тексту послания, затем поднял взгляд на меня.
– И что ты хочешь? – довольно грубо спросил он. – Чтобы я проводил тебя до его покоев?
Я впала в ступор. И на что надеялась? Что человек без сердца и сострадания, спасет даму от бесчестия?
– Лорд Берингер, вы понимаете, что… я не могу … вы же советник… вы…
По губам Райта скользнула неприятная усмешка.
– Ты пришла сюда за советом?
Черт бы его побрал! К нему я пойду за подобным советом в последнюю очередь!
– Я хочу, чтобы вы помогли мне… туда не пойти.
– Не пойти? – пожалуй, он удивился. – Почему?
– Потому что это не совсем то, чего я хочу… то есть совсем не то…
Райт устало взглянул на часы.
– Джина, если честно, я не очень хорошо разбираюсь в вопросах такого рода, – сказал он безучастно, – но, по-моему, это, как раз то, чего ты так добивалась. Разве нет?
– Нет.
– Ну что ж, мне жаль, – он поднялся, демонстрируя, что разговор окончен.
– Вы просто уйдете? – вскипела я. – А что со мной? Вы же понимаете, что мой отказ оскорбит принца.
– Да, и что? – Берингер взял со стола лампу, намекая, что мне стоит убираться ко всем чертям.
– И вы не поможете?
– Уверен, ты справишься.
– Но я не знаю как! – отчаяние придало мне плохо сдерживаемой злости.
Райт снова взглянул на часы, затем поставил лампу обратно и приказал мне:
– Сядь, – дождавшись, когда я покорно выполню это указание, он положил передо мной лист бумаги: – Пиши. «Ваше высочество…»
Я схватилась за перо, обмакнула в чернила и с готовностью склонилась над бумагой.
– Готово. Что дальше?
– «К сожалению, я не могу», – диктовал Райт, глядя, как старательно я вывожу буквы, – Джина, у тебя в Хоупсе была гувернантка? – усмехнулся он.
– Не ваше дело, – отчеканила я. – Что дальше?
– Пиши: «принять ваше благосклонное предложение…»
Райт стоял надо мной, внимательно разглядывая и вызывая целую волну мучительного стыда.
– Отлично, – произнес он, – теперь гораздо лучше.
– Я стараюсь, – выдавила сквозь зубы. – Что дальше?
– «потому что…»
– Потому что, – повторила я.
– «у меня дьявольски»
– …дьявольски, – повторила, записывая.
– «болит голова».
– … болит го… Что? – я задрала подбородок, чтобы увидеть лицо советника, лицо, святящееся торжеством. – Вы издеваетесь? Вы что? Вы?
– По-моему, хорошее оправдание. Не находишь? – эта ухмылка больно ранила мою гордость.
Я была барышней не робкого десятка, но Берингер… этот человек действовал на меня поразительным образом. Я была не в силах противостоять ему, как не смог бы противостоять жалкий человечишко разъяренной стихии.
– Вы еще пожалеете, – вымолвила я, вставая и разрывая бумагу.
Он не ответил. Улыбнулся, как наивному ребенку, с толикой злорадного превосходства.
– Обещаю, лорд Берингер! – зашипела я, понимая, что слишком ничтожна, чтобы хоть как-то навредить ему.
Райт забрал лампу и скрылся за дверью, давая понять, что думает так же.
И вот теперь мне ничего не оставалось, кроме как покориться воле принца. Но даже в этом случае я не собиралась сдаваться легко.
Меня удручала мысль, что этой злополучной ночью я была дважды замечена по пути в покои совершенно разных мужчин. Что ж, можно распрощаться с добрым именем эль-Берссо, оно пало жертвой ужасающих обстоятельств.
Почти пробило полночь. Знакомый лакей вел меня в покои принца, и с каждым шагом приближалась катастрофа. С собой я захватила вино, щедро сдобренное снотворным. Эликсир богов, после которого любвеобильный Эдмунд уснет сном праведника. А что? Я спасалась, как могла.
Меня удивило, что принц не прислал к положенному сроку своих людей, чтобы меня провели по секретным ходам, какими пользуются все монаршие особы. Все-таки забота о моей репутации не должна быть лишь моей головной болью. Правда, все вопросы, касающиеся этой самой репутации, я надеялась уладить бутылкой отличного вина. Ели не подействует снотворное, то обязательно подействует сама бутылка, обрушенная на голову. Хотя вряд ли я когда-нибудь решусь ударить Эдмунда.
У входа в его апартаменты меня ожидала длительная заминка. О деликатности здесь слыхом не слыхивали, поэтому в стане королевских гвардейцев возник целый переполох. Меня представили капитану, а затем и главному прево короля, начальнику стражи, которые тактично покашливали в кулак и пожимали плечами. В результате совещания было решено оставить меня перед дверью, дабы с проблемой разбирался обер-камергер, ведающий королевскими покоями. Тот, в свою очередь, отвел меня ко входу в спальню принца. Помня о слухах о жадности Эдмунда до девичьего тела, я изумлялась, как здесь не довели до автоматизма всю процедуру приглашения очередных пассий.
Когда дверь открылась, и на меня уставился принц, я едва устояла на ногах. Вид у него был такой, будто он никак не рассчитывал меня здесь увидеть.
– Леди Джина? – довольно искренне удивился он, хлопая глазами.
Женский смех из глубин его спальни стал для меня настоящим сюрпризом.
– Ваше высочество, – вымолвила я, бледнея от постигшей меня догадки. – Я… я…
– Что-то случилось?
Выглядел он так, будто я застигла его на месте преступления. Хотя, говоря откровенно, стыдно было только мне.
– Ооо, – протянула растерянно, – ничего, просто… я…
– Да?
– Я…
– Говорите, в чем дело?
– Хожу во сне, – краска смущения залила лицо, – с детства, да, – под недоверчивым взглядом принца я будто уменьшалась в росте, – так что, со мной бывает всякое, ага. Так что, прошу извинить… не хотела помешать… я… в общем, пойду, – мой голос превратился в мышиный писк, и я почти бегом кинулась в коридор.
Эдмунд почесал затылок и захлопнул дверь.
Пожалуй, это было самое кратковременное свидание в моей жизни!
От услуг лакея, который хотел проводить меня обратно, я с достоинством отказалась. С достоинством, на которое смогла отважиться, после посещения покоев Эдмунда.
Идя по темным коридорам, я ненавидела даже не того, кто обладал незаурядным чувством юмора, подсовывая мне липовую записку, а собственную глупость. Подумать только, я поверила, что принц пригласил меня к себе на ночь, и хуже того, пошла к Берингеру просить о помощи.
– Джина эль-Берссо, – неприятный женский голос заставил отвлечься от размышлений.
У моих покоев дожидались две женщины и трое мужчин.
– Как прошла встреча с принцем? – язвительный голос принадлежал пышнотелой и эффектной Брианне, которая с наслаждением отметила сковавшую мои черты ярость.
Розетта, которая тоже оказала мне честь своим визитом, молча разглядывала меня, считая ниже своего достоинства вступать в разговор. Трое мужчин оказались слугами: два лакея и один телохранитель. Последний надолго приковал к себе внимание: высокий, стройный брюнет с длинными темными волосами, собранными в хвост. Одежда на нем была форменная – клан темных ветров. Смертоносные убийцы… Думаю, этому экземпляру чертовски сильно хотелось свернуть шею своей же капризной и напыщенной хозяйке.
– Доброй ночи, дамы, – произнесла я с плохо разыгранной любезностью, – что случилось?
А случилось вот что: две леди из обеспеченных семей древнего рода слишком сильно хотели получить корону.
– Мы пришли предупредить вас кое о чем, – произнесла Брианна, лукаво переглядываясь с подругой, – и надеемся на ваше понимание. Дело в том, леди Джина, что репутацию женщины можно испортить очень легко, а восстановить сложно.
– О, вот оно что, – повела я плечом, – учту. И кстати, я очень рада, что вы почтили меня своим присутствием. В качестве благодарности, – я протянула бутылку вина, – и надеюсь, что мы станем добрыми друзьями.
Розетта сделала характерный жест, и один из лакеев взял из моих рук презент.
– Мы рады, что вы настолько понятливы, – усмехнулась Брианна. – Доброй ночи.
Благоухая духами, они прошли мимо. Следом потянулись мужчины. Да уж, приятных и сладких снов, дамы… Я усмехнулась и постучала в дверь покоев, зная, что Элина еще не спит.
Месть была сладким, но, увы, последним блюдом на сегодня.
– Как ты быстро, – изумилась компаньонка, запираясь изнутри на засовы и поворачиваясь, – ты передумала?
– И да, и нет, – произнесла я, скидывая плащ, – сложно сказать. Короче, у Эдмунда возникли срочные дела, и мы отложили эту часть нашего знакомства на неопределенное время.
– Ты лжешь, Джина, – компаньонка скептически скрестила на груди руки.
– Клянусь, так все и было. А теперь давай спать. И кстати, мне на завтра нужно самое скромное платье из всех, что есть.
Пора бы затеять самую полномасштабную операцию по спасению подмоченной репутации из всех, что видел Хегейский свет.
ГЛАВА 5
Аарон медленно сел в кресло, беря бокал и делая круговые движения, наблюдая темно-вишневыми глазами за тем, как закручивается красная густая жидкость.
– Ты видел ее? – раздался по-обычному безучастный голос Берингера.
Глухой полутемный кабинет советника располагал к беседе.
– Да. Она хорошенькая… Ты не думал, что теперь ей может угрожать опасность?
Взгляд Райта переместился на Аарона, и в этом взгляде читалось предостережение.
– Я говорю не о Розетте, – усмехнулся телохранитель, делая глоток вина и с наслаждением выдыхая, – ее я могу контролировать сам. Дело в человеке, который охотиться на Эдмунда.
– С тем, кто охотиться на Эдмунда, я разберусь. С девчонкой ничего не случится, она под присмотром.
– Она с характером.
– Я знаю.
– И?
Берингер поднялся с кресла и подошел к окну, заложив за спину руки.
– И она часто сует нос не в свое дело. Я несколько раз ее проверил, ее комнату обыскивали дважды – ничего. Просто девчонка из Хоупса, тридцать вторая в дурацком списке Эдмунда. Но никто другой так не подходит на роль убийцы, как эта безумная из рода эль-Берссо.
– Поэтому ты устроил ей целое испытание?
– Однажды ей удалось пройти мимо стражи и услышать то, чего ей слышать не следовало. Пришлось наказать.
– Не слишком ли жестоко? Ты мог сказать ей, что письмо – это проделки претенденток.
– Хочу убедиться окончательно, что девчонка абсолютно невиновна.
– Шутишь? – краешек губ Аарона стремительно пополз вверх. – Ты убедился в этом и не раз. Просто она тебя зацепила, Райт.
Берингер обернулся, обжигая собеседника тяжелым взглядом.
– Я не выношу таких женщин, Аарон. И ты это прекрасно знаешь.
– Таких? – телохранитель поставил бокал и поддался вперед, не отрывая взора от лица Берингера. – Это каких «таких»? Может таких, как Стелла?
– Моя жена? Как мило, что ты о ней не забываешь, – произнес хрипло и угрожающе холодно. – И мне не даешь забыть.
– Не думаешь, что эта девчонка может быть другой?
– Нет, не думаю, – мрачно произнес Райт. – Сделай одолжение – смени тему.
Аарон поднялся, лениво почесывая подбородок.
– Только не заставляй меня приглядывать еще и за ней. Наш уговор распространялся лишь на одну капризную женщину. Впрочем, Розетта стоит сотни таких, как твоя простушка из Хоупса. И пока я вынужден терпеть ее и изображать из себя покорного раба и готового на все телохранителя, прошу: уладь все свои недопонимания с леди эль-Берссо, иначе ваша обоюдная ненависть может дорого обойтись нам обоим.
– Я никогда не смешиваю личное и работу, – проговорил Берингер, снова отворачиваясь к окну, – и не думаю, что теперь Джина подойдет ко мне ближе, чем на милю. Она считает меня мерзавцем, и меня это вполне устраивает. Во всяком случае, это не твоя головная боль, Аарон. Все, что мне от тебя нужно – информация.
– Буду надеяться, что скоро наше сотрудничество подойдет к концу. Ты же выполнишь свою часть сделки? Отпустишь меня?
Берингер усмехнулся.
– Но кое-что тебе придется для меня сделать, – заявил он с уверенностью, которая заставила наемника из клана темных ветров понервничать. – А после можешь катиться хоть к самому дьяволу.
– Всегда ценил твою прямолинейность, – язвительно отозвался телохранитель, направляясь к двери.
После того, как за Аароном захлопнулась дверь, Берингер долго не отходил от окна, глядя на зачинающееся в сердцевине горизонта утро. Наемник был прав в том, что касалось своевольной девчонки из Хоупса. Негоже взрослому мужчине, который был в браке, тягаться с юной леди только по той причине, что она его чертовски раздражает. Слишком много в ней черт, схожих с чертами Стеллы. Слишком много того, что он презирал в женщинах. И слишком много притягательности и природного женского очарования!
Но эта очаровательная молодая женщина все-таки пошла к Эдмунду. И захватила бутылку вина, чтобы разрядить обстановку и весело провести время. Недолго она горевала о своем возможном бесчестии, когда на горизонте замаячил шанс надеть на голову корону.
В дверь покоев постучали и, не дожидаясь реакции хозяина, в комнату влетел Аарон.
– Пришлось вернуться, – кратко бросил он на вопросительный взгляд Берингера, – вот смотри, – и поставил на стол бутылку.
– Не с кем выпить?
– В вино подмешано снотворное. Доза такая, что хватило бы усыпить половину Хегея.
– Хочешь сказать, что это то самое вино, которое взяла с собой Джина в покои Эдмунда? – тихо рассмеялся советник, приходя к мысли, что ситуация все-таки вышла из-под контроля.
И как эта семнадцатилетняя девчонка с такой легкостью обставляет человека, для которого охрана наследника – цель всей гребаной жизни?
– Тебе это кажется смешным, Райт? – наемник недоуменно выгнул бровь.
Недолго думая, Берингер схватил бутылку и, пройдя мимо Аарона к выходу, бросил через плечо:
– Возвращайся к себе.
Мысль, заставившая его – рассудительного человека – броситься в покои девушки, была сама по себе преступлением. Хотел он увидеть ее? Да. Увидеть страх в ее глазах? Да. И это то самое обстоятельство, которое вопреки всему влекло его к этой девчонке. Он хотел видеть ее слабой, беззащитной, трясущейся от страха и нуждающейся в опеке. Хотя, с другой стороны, он не хотел видеть ее вообще. И желание, обуявшее его, было настолько противоречивым, что дойдя до двери ее покоев, до жалкой преграды, разделявшей их, он остановился.
* * *
– Джина, полдень, – проговорила Элина, садясь в постели и запуская руку в золотистую копну волос.
Если было бы можно проспать целый месяц, а затем попросту вернуться в Хоупс, я бы так и поступила. Но нет, мои неприятности только начинались. Едва мы с Элиной поднялись и привели себя в порядок, к нам заявился лакей с очередной запиской.
– Если это опять от принца, – скептически заявила я, толкая локтем компаньонку, читающую послание, – можешь смело отправлять его к черту.
– Это не от Эдмунда, – сказала Элина, недовольно нахмурившись, – это официальное приглашение от лорда Берингера.
– Да ладно? – хохотнула я, надеясь, что подруга шутит. Отнюдь, она была предельно серьезна. – Ты же не хочешь испортить мне настроение? – надула я губы. – Что еще нужно этому человеку?
– Чтобы ты явилась в его кабинет через час, – отдала мне записку Элина.
– Тебе не кажется, что он уделяет мне слишком много внимания? – произнесла я, чувствуя, что если еще хоть раз увижу Райта, то стану заикой.
– Это вполне объяснимо.
Да неужели? Объяснимо? Вот только я не могу взять в толк, отчего Беренгер меня возненавидел? Разве цепляется он к другим претенденткам и приглашает их на приватные встречи?
– Ты можешь отклонить приглашение, – подсказала Элина.
Отклонить приглашение мужчины, с которым танцевала на балу или начальника тайной канцелярии и первого советника наследного принца? Это все-таки разные вещи. Хотя в записке нигде не указано, что меня вызывают на допрос.
– Неси бумагу, я напишу ответ.
Лакею, принесшему послание, пришлось дождаться ответного письма, в котором я написала: «Уважаемый лорд Берингер, я не могу принять ваше благосклонное предложение, потому что у меня дьявольски болит голова». Изъясняясь словами самого Райта, это было хорошее оправдание.
– А теперь пора позавтракать, – сказала я слегка обескураженной Элине, которая долго уговаривала меня отказать Берингеру как-нибудь по-другому.
И хотя я понимала, что он придет в ярость, и даже очень удивиться моему маленькому бунту, не могла отказать себе в удовольствии одержать над ним крошечную победу.
Посему это трагичное утро спасало лишь одно: я проспала урок мадам Жизель, которая муштровала других девочек, но от конной прогулки, которая была запланирована на послеобеденное время, мне увильнуть не удалось. Все дело в том, что программа сезоны была составлена лет тысячу назад, и ей неукоснительно следовали. Применяли не только дамские седла, замысловатые многослойные юбки и турнюры, но и парики, шляпы-треуголки с пышными перьями, хлысты, ботинки с массивными шпорами. И представьте даму, надевшую все это, взгромоздившуюся на несчастного коня и скачущую по долине? В Хоупсе я тренировалась несколько месяцев хотя бы не падать из седла вслед за своей шляпой, которую было просто невозможно удержать на голове.
Элине повезло больше: она могла не вешать на себя клише прошлых веков, но герб дома ей держать пришлось.
Выбор коней особый ритуал. В сезон самых покладистых специально привозили с юга, воспитывали, обучали, давали свыкнуться с хозяйкой. И те леди, у кого водились деньги, могли не бояться оказаться в грязи, едва вдев ногу в стремя. Другие, включая меня, рассчитывали на счастливый случай.
Коня даме подводил вышколенный грум в традиционной форме. И этот конь был великолепен – высок, мускулист, горяч. Но, как правило, некоторые леди платили груму за то, чтобы увидеть соперниц вверх тормашками в каком-нибудь муравейнике. Поэтому иной раз лошадь могла быть с норовом.
На конной прогулке присутствовал принц – как же без него? – который мог выбрать спутницу. Выбранная им леди получала негласный титул избранницы. Нередко именно та дама, которую будущий монарх приглашал на прогулке, получала в качестве бонуса самого принца и корону. И в этот раз Эдмунд не был предсказуем – его избранницей стала Брианна, вторая в списке, покуда красавица-Розетта исходила желчью.
Огромный парк с оврагами, мостами был полон гвардейцев, внимающих каждому движению Эдмунда. Его советники, пэры, герцоги и графы разных мастей, одетые в лучшие одежды и сверкающие амулетами, брошами, цепями и кольцами, весло переговаривались, пока дамы водружались в седла в безумно тяжелых многочисленных юбках.
– Джина, грациознее, – улыбаясь, процедила компаньонка, поднимая герб дома эль-Берссо.
Обливаясь потом под колючим белоснежным париком, я балансировала в стремени, силясь усадить огромных размеров турнюр в злополучное седло. И, видит бог, я бы справилась с этой задачей, если бы не Розетта, оседлавшая прекрасного вороного коня. Ее хлыст застрекотал в воздухе, мой Гратион дернулся вперед и забил копытом. Грум успел подхватить меня под руки.
– Вы не ушиблись? – телохранитель Розетты, наемник, смотрел на меня сверху вниз, как на букашку.
Виновница же этого падения лишь фыркнула и, сделав знак телохранителю, пустилась вскачь. Не дождавшись моего ответа, мужчина покорно последовал за ней.
– Интересно сколько она платит этому человеку, чтобы он выполнял любую ее прихоть? – поморщилась Элина.
Это интересовало меня не так сильно, как отсутствие самого чудовищного и бессердечного человека на свете – Райта Берингера. Хотя этому отсутствию стоит порадоваться.
– Джина, ты должна лучше узнать окружение Эдмунда, – будто прочитав мои мысли, произнесла компаньонка. – Садись, наконец, в седло!
Конная прогулка была неплохим шансом завести нужные знакомства, но мой Гратион этому противился, пугливо поджимая губу и дергаясь, когда к нему приближались другие лошади.
Некоторое время я безуспешно догоняла свиту принца, который занял лидирующую позицию в этих скачках и двигался к парковому мосту. Я изрядно оторвалась от Элины, чувствуя, что шляпа и парик сползают мне на спину. Свет летнего солнца мелькал через листву, ослепляя. И неожиданно мне навстречу выскочили два всадника. Гратион напугано заржал, вставая на дыбы и сбрасывая меня в кусты репейника.
– Леди эль-Берссо? – осведомился один из всадников, наблюдая, как я бултыхаюсь в шелке собственной юбки. – Послание от лорда Беренгира. Он желает видеть вас незамедлительно.
Покуда один из мужчин поднимал меня на ноги, а я портила парик, выдирая колючки, другой рассказывал мне о том, что приглашения подобного рода отклонять не стоит. Да я и не хотела. Сейчас было как раз то самое время, когда я была наилучшим образом подготовлена к встрече – разорванный подол платья, испачканные перчатки, шляпа съехавшая на затылок, растрепанный парик.
Дворец опустел. Я шла по коридору, слыша тревожное эхо до самого кабинета Райта. Передо мной распахнулись двери, и, не замедляя шаг, я влетела внутрь, прошагала к столу, за которым в задумчивой позе сидел Берингер, облокотилась ладонями на столешницу и выпалила, сдувая со лба прядь волос:
– Какого черта вам от меня нужно?
Он с ленивой медлительностью поднял голову, его зрачки опасно сузились. Мой внешний вид его ошеломил, а больше то, что я не заикалась, не краснела, а упрямо глядела в его темные глаза.
– Присядьте, – приказал он.
Этот тон – хладнокровный, сдержанный, вдумчивый – отрезвил меня. С меня разом слетела спесь.
– Говорите, что вам нужно, – произнесла, растеряв браваду.
– Хотел принести вам свои извинения, – вдруг заявил он, – все-таки мы с вами не с того начали.
Теперь я ощутила себя настоящей идиоткой и неловко поправила парик.
– Вы серьезно?
– Абсолютно, – отозвался он, поднимаясь.
Я стала ерзать на стуле, когда он вдруг прошагал по комнате и остановился где-то за моей спиной.
– Джина, ты любишь вино?
– Ч…что?
– Надеюсь, что любишь.
– Милорд… я…
Он вдруг появился передо мной, медленно поставил на стол бутылку вина и два бокала. Видя, что именно он припас в качестве извинения, меня передернуло.
– Спасибо, конечно, но я… опаздываю, – нашлась я и затараторила: – Мне срочно нужно вернуться. Моя компаньонка ужасно волнуется, я ее знаю… Да еще этот конь безумный… – я стремительно поднялась, но услышала.
– Сядь на место!
Как гром среди ясного неба.
Райт разлил вино по бокалам, протянул один мне, а сам сел на краешек стола, задумчиво касаясь пальцами своего бокала и извлекая из хрусталя жалобные протяжные стоны.
Он был вправе держать меня рядом с собой хоть до рассвета, я бы и слова не посмела сказать против. С такими мужчинами – суровыми, опасными, властными – нельзя играть.
– Ты быстро учишься, Джина, – вдруг произнес он и взглянул на меня. Взглянул так, что душа провалилась в пятки. – Значит, голова болит?
– Действительно болела все утро, – ляпнула я в оправдание.
– Издеваешься?
– Никак нет.
Его губы изогнулись в усмешку. Клянусь честью, ему нравилось видеть меня перепуганной до смерти. Чертов мерзавец.
– Почему не пьешь? Вино отменное. Попробуй, – это свое «попробуй» он произнес вкрадчиво и тихо, выразительно взглянув на мои губы.
– Я не сомневаюсь, что оно великолепно. Просто… у меня… я не могу пить в одиночестве.
– Неужели? – все так же тихо и спокойно.
Его пальцы, на которых красовались полоски белых шрамов, ласково провели по бокалу. Я шумно сглотнула.
– Я выпью с тобой, Джина. В честь нашего примирения.
– Замечательно, да, – произнесла я, видя, как Райт подносит бокал к своим бесстыжим, суровым губам, – только нужен тост, – останавливаю его, – что-нибудь оригинальное.
Кажется, Берингер с трудом удерживается от смеха, однако рука с бокалом опускается.
– Хорошо, девочка, будет тебе тост, – проговорил он так, что у меня кровь застыла в жилах.
– Милорд, а у вас нет другого вина?
– Другого? – переспросил он, вдруг оказываясь ближе. – А чем тебе не нравится это?
– Оно, кажется, прокисло.
Он вдруг присел передо мной на корточки, и наши лица оказались напротив. Более страшного, панически жуткого и долгого момента, никогда не было в моей жизни.
– Пей! – приказал Райт, указывая на мою трясущуюся руку, сжимающую бокал.
И – чтобы было понятно – альтернативы у меня не было.
– Милорд…
– Пей, Джина. Не испытывай мое терпение.
– Вы же знаете, что это за вино, – разом лишившись голоса, проговорила я.
– Каберне Совиньон, урожая девятьсот тридцать пятого года, конечно, – усмехнулся он. – Пей.
– Лорд Берингер, вы не можете заставлять меня пить это, – сипло пролепетала я, уловив изменение выражения пугающих темных глаз.
– И почему?
– В вине снотворное, и вы об этом прекрасно знаете.
Он долго смотрел на меня, пристально, изучающе, обжигающе. Мое лицо пылало. Я нервно покусывала нижнюю губу, пока он вдруг не схватил бокал поверх моей руки обеими ладонями. Я ощутила тепло его прикосновения, такого же опаляющего, как и его взор.
– Милорд, – лишь тихо всхлипнула, наблюдая, как он подносит бокал ко рту и пьет.
Получается, что моя рука еще зажата в его ладонях. И все, что происходит безумно волнительно и откровенно пугающе.
– Нет, – усмехнулся Райт, – не прокисло.
Я готова потерять сознание от всего: его близости, ужаса, момента чертовой истины.
– Не хочешь рассказать правду? А, Джина? – его нахальная рука сдернула с меня парик и шляпку. Бессчетное количество шпилек обрушилось на пол. Я вздрогнула, а Райт улыбнулся. – От начала и до конца. Я весь внимание.
Биение сердца оглушало, приводя меня в смятение. Я понимала, что Райт не просто пытается разоблачить меня, он играет, и эта игра доставляет ему удовольствие.
– Вы не оставили мне выбора, – ответила сдавлено, будто каждое слово давалось мне с трудом. Впрочем, так оно и было. – Что я еще могла сделать, чтобы избавиться от Эдмунда?
– Избавиться? – Райт хладнокровно потянул за колючку, запутавшуюся в моих волосах.
Это было больно, но я даже не посмела возмутиться.
– В переносном смысле, – ответила на невысказанный вопрос, – я хотела его усыпить, чтобы он ко мне не прикоснулся.
– В вине было столько снотворного, что он уснул бы навеки, – шепот Райта раздражал мой слух, заставлял ерзать, заливаться горячим румянцем.
– Откуда мне знать, сколько нужно этого порошка на целую бутылку?
– Ты могла убить его, – мужчина вдруг взял меня за руку, и я спасовала – дрогнула и прокусила губу.
Он потянул за порванную на ладони перчатку. Отбросив ее в сторону, Райт рассмотрел ссадину, подул.
– Я говорю правду… боже, что вы делаете?
Он вскинул глаза.
– А на что это похоже, Джина? – спросил совершенно серьезно. – Явно не пытаю тебя. Или ты считаешь наоборот?
Да, считаю. Это самая жестокая пытка из всех, что он мог придумать. Ни один мужчина не снимал с меня перчаток. Я никогда не чувствовала ничего подобного… никогда не чувствовала прикосновений, от которых хотелось бежать на край света.
– Милорд, вы…
Он снова подул на мою руку, затем провел по ссадине кончиками пальцев.
– … чего вы хотите?
Его взгляд был слишком красноречив. Чего он хотел? Во-первых, моего полного подчинения, покорности, страха и ужаса. Настоящего преклонения. Во-вторых, меня… целиком и без остатка.
– Запомни, Джина из рода эль-Берссо, – проговорил мужчина, поднимаясь и заставляя меня встать, – больше никаких фокусов. И держись от меня подальше. Запомнила?
Неуверенный кивок.
Райт подвел меня к двери, распахнул ее.
– И хорошего тебе дня, – ехидно произнес он, всучив мне парик и шляпку.
Дверь захлопнулась перед моим носом, и я поняла, что проиграла очередное сражение.
