Текст книги "Мертвому - смерть (СИ)"

Автор книги: Елена Труфанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Конторщики суетились, некоторые уже завели машины и бросились в погоню, но Данила понимал, что все это было тщетно. Прямая до этого дорога заканчивалась буквально через половину километра, дальше она дробилась на множество других, ведущих в разные части пригорода, и вычислить, по какой из них решит ехать волк, было практически невозможно. Еще и деревья, растущие вплотную к проезжей части, полностью закрывали обзор. Да и город – не лес, там затеряться проще, а свободы маневра у конторщиков гораздо меньше, никто не позволит им развернуть полноценную поисковую операцию, и уж, тем более, Стихийный реактор. К тому же Солеж хоть и не мегаполис, но жителей в нем хватает, значит, и ищейки не смогут на сто процентов использовать свои способности.

Вязкая рябь прошла по воздуху, выдернув Данилу из размышлений. На краткий миг он почувствовал, как его тело становится мягким и пластичным, словно бы из него вынули все кости, потом показалось, что его сейчас вывернет наизнанку. Растящая у ног трава внезапно вымахала почти по пояс, потом причудливо изогнулась и стала закручиваться спиралями, на ходу обзаводясь колючками. Рябь схлынула так же внезапно, как и появилась. Данила резко обернулся назад, туда, где стоял Хаос-реактор. Сам агрегат валялся на земле, весь покореженный и оплавленный. Рядом с ним неподвижно стояла Ольга. Трава вокруг нее вырастала и видоизменялась, тут же опадая на землю безжизненным сеном, с тем, чтобы через мгновение вновь попасть под волну непрекращающихся трансформаций. Призванная Стихия рвалась в реальность.

Данила не знал, как Ольге удалось справиться с воздействием реактора, он понял лишь, что ей удалось трансформировать вырвавшуюся Стихию в одно из самых безобидных ее проявлений – время. Но и самой Ольге пришлось потратить на это слишком много сил, и теперь она едва держалась, чтобы не раствориться в Хаосе. А что будет, если Кровавая Смерть решит вдруг призвать свою Стихию в реальность, Данила представлял себе очень хорошо.

Бежать, бежать как можно скорее и дальше. Пока она еще держится и есть хоть какой-то шанс спастись. Такое решение было правильным и разумным, и никто бы не осудил, сделай он именно так. Данила пошел к Ольге. Волкова сейчас выглядела, как живая иллюстрация к какой-нибудь фантастической книге: левая половина ее тела оставалась такой же, как и прежде, зато правая вся сплошь покрылась бледно-бирюзовыми и ярко-синими узорами. Такой цвет, кажется, называют индиго. Волосы частично удлинились, и тоже наполовину окрасились в эти же дикие цвета. Ольга просто стояла и смотрела перед собой, не обращая никакого внимания на бушевавшую рядом с ней Стихию.

Самыми трудными были последние шаги. Хаос стонал и рвался в реальность. Даниле казалось, что его тело стало чужим и непослушным, к тому же мягким, словно подтаявший воск. Он замер рядом с Ольгой, пытаясь понять, как правильно поступить в этой ситуации, как вернуть девушку в реальность. Обнять и пожалеть? Влепить пощечину? Начать трогательный разговор о родителях и друзьях, которым будет ее очень не хватать? Призвать подумать о несчастных невинных жертвах, которые попадут под беспощадную волну Стихии?

Почему он так и не удосужился расспросить Ольгу, как именно она получила свою Силу? Возможно, сейчас бы это спасло всех. Что он знает об Ольге?

– Старший сотрудник Волкова! – Данила очень старался, чтобы голос его звучал уверенно и без предательской дрожи. Ольга никак не отреагировала на свое имя, но других идей у Горецкого не было. Действие Хаоса с каждой секундой становилось все сложнее терпеть, потому Данила продолжил:

– Хочу тебе напомнить, что если сейчас ты решить просто взять и раствориться в своем Хаосе, то больше никогда не сможешь изводить всех окружающих своими подначками, пить литрами кофе и вести беспорядочную половую жизнь. И самое главное, у тебя не получится ежедневно пилить меня со словами: «А помните, Данила Сергеевич, как я убеждала вас не помогать тому волку?».

– Ааааргумееееент, – она ответила странным, ломающимся голосом. Ольга медленно, будто бы с усилием перевела взгляд на Данилу, несколько секунд смотрела на него, а потом внезапно исчезла.

И мгновенно появилась вновь, несколькими метрами дальше, рядом со своей машиной. Она коротко махнула правой рукой, и покореженная дверь вернулась на свое прежнее место, а остатки разбитых стекол вытекли наружу, словно ртуть. Ольга быстро села в машину, завела мотор и поехала в сторону выезда из области. Проделала она это с такой скоростью и мастерством, что Данила укрепился в своем подозрении насчет реального уровня водительских навыков Ольги.

Стихия покинула поляну вместе со своим носителем, оставив после себя небольшой участок покореженной травы. Данила устало вздохнул и медленно пошел в сторону микроавтобуса, туда, где уже потихоньку собирались другие сотрудники его бригады. Он чувствовал себя неуютно – боли не было, но было странное ощущение, будто бы каждая кость, мышца и внутренний орган сместились со своего законного, природой определенного места, и перемешались между собой.

Сил у него не осталось. С момента, когда волк вбежал на поляну, не прошло и пятнадцати минут, но вымотался Данила настолько, будто бы все это длилось не меньше суток. Вокруг суетились конторщики: кто-то оказывал помощь раненым, кто-то собирал остатки безнадежно сломанного Хаос-реактора, оставшиеся на поле волкодавы сейчас суетились возле руин микроавтобуса. Арсен баюкал левую руку – судя по ее неестественному положению, она была сломана сразу в нескольких местах. Но из всех волкодавов, присутствовавших при побеге, он отделался легче всего. Йети корчился на земле с распоротым животом, его способности к регенерации, полученные благодаря модификатам, сейчас боролись со страшной раной. Остальные конторщики и медики, прибывшие из Березовой рощи, были мертвы. Да и Упырь больше никогда не сможет проводить свои любимые планерки – его голова валялась в паре метров от тела.

– Данила Сергеевич Горецкий? – неожиданно спросил незнакомый мужчина с совершенно незапоминающейся внешностью.

– Да, – эмоций у него уже не осталось, только безмерная усталость.

– Рындин Станислав Петрович, старший сотрудник шестой особой бригады солежского отдела Надзора. Хочу донести до вашего сведения, что с этого момента и до окончания следствия по данному делу вы отстраняетесь от руководства пятой бригадой, ваше место на это время займет Илья Самойлов.

– А че так? – подошедший Вадим навис над котом, но тот нисколько не смутился и продолжил:

– Ваши действия в сложившейся ситуации выглядят весьма подозрительно.

– Какие? – Данила сам удивился своему равнодушию. – Ничего из того, что я сделал, не противоречит Кодексу Надзора.

– Именно поэтому вы пока еще на свободе, а не конвоируетесь в изолятор Березовой рощи. Но согласитесь, во всем этом есть какая-то странность. Вначале вы, вместо того чтобы зафиксировать пойманного преступника, оказываете ему медицинскую помощь, хотя ваши же сотрудники, в частности, майор Волкова, предупреждают вас, что делать этого не стоит. Защищаете его от волкодавов, что в свете произошедших событий выглядит весьма странно. К тому же, за это время вы вполне могли посоветовать преступнику воспользоваться мотоциклом для побега, заодно и сообщить тому, как пользоваться данным видом транспорта. Только это может объяснить, почему вы оттолкнули в сторону волкодава, охранявшего мотоцикл. Необъяснимо и ваше внезапно возникшее желание отбросить коллегу от работающего Хаос-реактора. Вы можете как-то прокомментировать свои действия?

Данила смотрел прямо на особиста и не верил, что все это происходит именно с ним. Его, посвятившего всю свою короткую жизнь честной службе в конторе, сейчас обвиняли в предательстве. Алиса и Илья с мольбой смотрели на него, Елисей, как всегда, отрешенно пялился в пустоту, и Данила понял, что если он сейчас не скажет ничего убедительного в свое оправдание, то доверия подчиненных ему уже не вернуть.

– Задержанный нами волк находился в слишком тяжелом состоянии, его жизнь была под угрозой, потому я руководствуюсь статьей третьей раздела «О задержании паранормов, подозреваемых в совершении преступлений против мирных граждан» Кодекса Надзора, епосчитал своим долгом оказать тому первую помощь. Кстати говоря, а могу я узнать имя этого волка, и в каких преступлениях его обвиняли?

– Данный паранорм, можете называть его, допустим... – сотрудник шестой бригады запнулся, то ли вспоминая, то ли придумывая имя для таинственного волка.

– Киса, – влез в их диалог Вадим.

– Да, – поддержал его Станислав Петрович. – Так вот, Киса представляет очень высокую ценность для конторы. Чтобы вы точнее могли представить степень этой ценности, могу сказать, что от его места нахождения напрямую зависит успех наших дальнейший операций против некросов и, соответственно, вопрос существования всего города. Теперь, когда ситуация прояснилась, давайте вернемся к обсуждению ваших действий.

– Я, как человек чести, не мог позволить ни избивать тяжело раненного волка, ни дать ему умереть от потери крови, думаю, это понятно и без лишних объяснений, – особист недобро сощурился, слушая Данилу. – Ситуация с мотоциклом кажется мне комичной. Только заметив движение волка, я сразу же понял, что данный вид транспорта является наиболее быстрым и удобным для побега, а охранявшая его Рысь – лишь досадная помеха на пути волка. Потому я и оттолкнул девушку в сторону, не освобождая путь волку, а спасая ей жизнь.

– Ваше объяснение выглядит логичным, – кот задумчиво перевел взгляд с Данилы на место побоища и остатки микроавтобуса, – даже слишком логичным, для этой ситуации. Что же, в самое ближайшее время с вами свяжутся и вызовут в Рощу для дачи показаний. Вашим же сотрудникам я настоятельно рекомендую в кратчайшие сроки вернуться в Контору. Честь имею!

Особист коротко кивнул Даниле, потом остальным конторщикам, отиравшимся поблизости, и деловито удалился. Сотрудники пятой бригады ошарашенно таращились на Данилу, и он понял, что его уже записали в предатели. Даже Илья до конца не верил своему побратиму. Еще бы, они-то, в отличие от кота, слышали еще и приказ Данилы не ввязываться в рукопашную, а пропустить волка. Подчиненные неуверенно переглянулись между собой и, так и не найдя что сказать, безмолвно погрузились в машину Елисея, чтобы на ней вернуться в город.

Остальные конторщики тоже заканчивали свои дела, вдалеке уже слышались сирены скорой помощи, все вокруг суетились, занятые своими делами, и только Данила вдруг почувствовал себя лишним. Он больше не часть Надзора. Это было дико, странно, совершенно невозможно. Больше двенадцати лет он боролся за спокойствие мирных граждан, и вдруг его вышвырнули вон, лишив смысла жизни.

Горецкий медленно пошел в сторону города, выбираясь поближе к дороге. Оттуда-то справа к нему подскочила Рысь и стала возмущенно отчитывать, Данила не мог разобрать ее слов, они слились для него в один бессмысленный поток. Единственная женщина среди волкодавов была подругой Йети и сейчас негодовала от того, что не получила шанса встать на пути у волка. Данила слишком устал за сегодняшний вечер и сил возражать уже не осталось. Рысь не выдержала равнодушия, набросилась на Данилу, стала молотить по нему руками. Он, не поднимая взгляд, ухватил Рысь ментальными щупальцами и подвесил в воздухе метрах в полутора над землей.

Он медленно брел вперед, не обращая внимания на творящееся вокруг. Из-за его ошибок сбежал волк, пострадали люди, несколько даже погибли, неизвестно что дальше будет с Ольгой... У него не осталось ни чести, ни долга. Данила почувствовал себя ронином – воином, потерявшим своего господина, а вместе с ним – и смысл жизни. Внезапный порыв ветра вывел его из задумчивости. Данила и сам не заметил, как добрел до небольшой посадки, окружающей дорогу. Растущие здесь деревья уже успели окраситься в красно-желтую гамму и теперь опадали вниз, заполнив всю обочину. Ветер поднял несколько листьев, закрутил их и понес куда-то вверх, мимо Данилы. Если бы он сам лично полгода назад не отпустил лисицу, то наверняка бы заподозрил в этом ее проделки: слишком уж нереальной получилась картинка.

Глава 2. Игры со смертью

За шесть недель до описываемых событий...

Данила вытер пот, выступивший у него на лбу. Последний месяц лета выдался на удивление жарким, и в комнате отдыха бригады сейчас царила ужасающая духота. Еще буквально через пару часов солнце поднимется достаточно высоко, и в помещении наступит долгожданная тень и прохлада. Но до этого еще надо дотерпеть.

Лето было традиционно самым спокойным временем для сотрудников Надзора. Ольга как-то пошутила, что волки тоже люди, и теплое время года также посвящают приусадебному хозяйству. Так оно или нет, Данила не знал, но никаких срочных дел у сотрудников бригады не было, и все откровенно бездельничали, обсуждая новый роман писательницы Водяновой.

– С ума сойти, мы – любовники! – Вадим зло хлопнул книгой и швырнул ее на стол. Алиса тоже скривилась, ей явно не понравилась предложенная писательницей перспектива.

– Таки вы два разный человека! А из нас с Изей слепили одну Ольгу!

– А я хочу тебя, противный, – Илья расхохотался и кончиками пальцев легонечко хлопнул Данилу по плечу.

– Я – тупой робот, и меня убивают во второй главе! – Елисей тоже не был в восторге от чтения.

– Однако, никто из вас и не тридцатилетний девственник! – подумал Данила, но вслух это он бы ни за что не повторил, сотрудники бригады и так все прочитали. И Горецкий предпочитал даже не фантазировать на тему: поверили они Водяновой или нет. Как бы то ни было, но сцена первого сексуального опыта Даниила Керенского без сомнения была кульминационной в романе «Смерть иллюзии».

Почему Водянова написала именно так? Конечно, Данила не претендовал на лавры Казановы, но и не настолько все плохо было в его отношениях с женщинами! Он попробовал пошевелить плечом, но всю область от ключицы до середины спины тут же пронзила боль. Надо быть аккуратнее, а то может снова потечь кровь... Нет, определенно, больше никакого сотрудничества с писателями, за всякую помощь можно просто подарить почетную грамоту «За содействие Надзору». Она, само собой, секретная, и выносить ее из здания конторы нельзя, но самолюбию польстит.

– Эх, не умеете вы абстрактно мыслить! Роман-то неплохой! Однозначно лучше «Реальности нет». Мрачнее, жестче, серьезнее и даже с парой эротических сцен.

 Волкова живописно тряхнула копной волос, отгоняя их от лица, и поднесла пирожное ко рту. Потом откусила, засыпала крошками декольте, отложила безе в сторону, облизала губы и стала аккуратно, кончиками пальцев отряхивать крохотные белые кусочки на пол. Мужская часть коллектива вытаращилась на нее, забыв про содержание романа. Данила тут же одернул себя, заставив отвести взгляд от декольте. Определенно, такая Ольга нравилась ему гораздо меньше Ольги обычной. Он вспомнил, как первый раз увидел «обновленную» Волкову.

...Неделю назад сотрудники бригады также сидели в комнате отдыха и обсуждали всякую ерунду. Неожиданно послышался цокот каблуков. Данила тогда недоуменно обвел помещение взглядом, Хейфец пила чай за обеденным столом, а больше никто в их бригаде не носил обувь на шпильке. Комната отдыха была расположена в тупиковой ветке коридора, и кроме как в нее здесь идти было некуда.

Цокот все приближался. Остальные сотрудники так же замерли, словно в фильме ужасов, заслышав приближающееся Нечто. Данила отругал себя за глупость: вполне могло статься, что это просто одна из сотрудниц бухгалтерии или отдела кадров идет к ним по какому-то делу.

– Это Волкова! – потрясенно произнес Елисей, вытаращившись на дверь.

– Да ну на хрен! – отмахнулся Илья, – Волкова на каблуках! У нее что, шлепки порвал...

Закончить фразу рыжий не успел – дверь отворилась и в нее неспешно вошла Ольга. Впрочем, не будь у нее в левой руке подноса с пирожками, Данила бы ни за что не узнал в этой красотке свою сотрудницу. До этого он лишь один раз видел Ольгу в платье, и тогда, по контрасту с Лучиком, она казалась серой мышью. Данила подумал, что впервые смог рассмотреть Ольгины ноги, достаточно стройные и длинные, чтобы позволить их обладательнице носить короткие юбки. Еще он заметил, что фигура у его сотрудницы похожа на песочные часы, а не на доску. Пускай не слишком пышные, но достаточно аппетитные такие «часики». Ее волосы, всегда растрепанные и тусклые, сейчас были тщательно уложены и завиты, и легкая небрежность в укладке только шла им на пользу. Темно-русые локоны опускались ниже плеч и переливались здоровым блеском, в котором неожиданно угадывались зеленоватые и голубые отблески. Возможно, так только казалось, по аналогии с яркими разными глазами. Цвет которых выгодно подчеркивали длинные черные ресницы...

Тогда все несколько минут потрясенно молчали: слишком велик был контраст между новой – и уже привычной для бригады Ольгой. Время шло, а удивление оставалось. Хейфец тоже была весьма привлекательной. Но она выглядела так всегда. Даниле казалось, что его возлюбленная даже спит в макияже, смывая его утром в наглухо закрытой ванной, и только с тем, чтобы нанести новый. При одной только мысли об Оле плечо Данилы снова разболелось. Наверное, ему бы следовало посетить врача, но как тому объяснить, что произошло...

Дверь комнаты отдыха неожиданно открылась, выдергивая Данилу из раздумий. Остальные сотрудники бригады тоже постарались принять более пристойный вид, только Ольга осталась сидеть в прежней позе – развалившись в кресле и закинув ноги на стул, и пирожное она также не бросила.

В помещение влетел Упырь, с порога начавший крыть Горецкого и всех остальных матами. Данила неспешно встал и пошел навстречу начальнику. Вместе с Упырем зашел высокий, статный мужчина, одетый, несмотря на жару, в строгий черный костюм. Из чего Данила сделал вывод, что назнакомец – важная шишка и передвигается по городу в дорогой машине с кондиционером. Тем более, следом за ними вошли Арсен, Йети и еще парочка незнакомых Горецкому парней, тоже в костюмах, но с подозрительно волчьей внешностью.

– Успокойтесь, Василий Геннадьевич. Я пришел для серьезного разговора, и не хочется, чтобы ребята заранее меня возненавидели из-за вашего нагоняя, – «гость» улыбнулся, но взгляд его по-прежнему остался холодным и колючим, только на краткий миг в нем промелькнула искорка дружелюбия.

– Позвольте представиться – Савва Антонович Дорохов, – мужчина протянул руку Даниле. Пожатие его было быстрым, но достаточно сильным и уверенным, чувствовалось, что ему приходится здороваться с людьми множество раз за день. Он сделал пару шагов в сторону и протянул руку Елисею, сразу же сменив дежурную улыбку на искренне проявление радости: – Привет, Мелкий! Ну ты и вымахал!

– Здравствуй, дядя.

Елисей ответил на приветствие, но Савва притянул его за руку к себе, обнял и несколько раз похлопал по спине, после чего сказал:

– Не ожидал тебя тут увидеть, думал, Глеб сынулю бумажки перебирать посадит!

– Места не нашлось, – Елисей пожал плечами, – знакомые твоей бывшей жены сказали, что только в «поле» пристроить смогут. А сейчас я и сам к бумажкам не хочу, здесь интереснее.

– Что за бред такой? Ты бы раньше сказал, у нее должность ого-го какая! Да тебе бы враз место освободили!

– Майор контрразведки не ого-го какая, а вполне рядовая должность, – Ольга, сидевшая вполоборота к двери со вздохом отложила пирожное и продолжила, даже не удосужившись повернуться к вошедшим. – И я страсть как не люблю пользоваться служебным положением. К тому же, только два полоумных буржуя могли додуматься пристроить малолетнего эгоиста со сломанной психикой и телом, напичканным иномирскими имплантатами, перебирать бумажки.

– Ольга? Ты здесь? Почему ты так выглядишь? – Савва отскочил от Елисея и встал прямо напротив Ольги, нависнув над ней. Он побледнел от злости, а кулаки его непроизвольно сжались.

– Как хочу, так и выгляжу. И где мне еще быть, если ты просил приглядывать за своим непутевым племянником? – Волкова отвела взгляд в сторону, рассматривая недоеденное безе, будто бы оно было единственным, что ее волновало сейчас.

– Так это Леля? – Елисей вытаращил глаза и подскочил к дяде. – Я ее не так представлял по твоим рассказам!

– Точнее, по рассказам Ники и твоей маман. Признайся, боялся встречи с этим химероидом, на котором женился бедный, одураченный Саввочка? – Ольга хмыкнула и повернулась к остальным сотрудникам бригады, скинув ноги со стула: – позвольте представить: Савва Дорохов, двоюродный дядя нашего Принца и, по совместительству, моя ошибка номер пять.

– Оставь эти свои глупые шуточки! – Савва вытащил из кармана зажигалку и теперь безостановочно щелкал ей, то зажигая, то гася пламя, – Мне необходимо с тобой поговорить.

– Мы с тобой уже все обсудили, в начале этого года, в тот знаменательный день, когда я перестала считаться твоей женой. И больше нам говорить не о чем. Если же у тебя возникли проблемы, попадающие под юрисдикцию Надзора, то обсуди их с Данилой Сергеевичем, потому как на данный момент он является моим непосредственным начальником.

– Если ты все знаешь, то зачем морочишь мне голову? Могла бы и раньше помочь!

– Ничего я не знаю, – Ольга отвернулась от него, медленно взяла пирожное в правую руку, в левую – чашку кофе и, совершенно игнорируя недовольное пыхтение Саввы и обращенные на нее взгляды других членов бригады, начала есть.

– Волкова! Ты ..., что ли? А ну немедленно встань и помоги господину Дорохову! – Упырь подскочил к ней, насколько это было возможно, не отодвигая в сторону дядю Елисея, и открыл рот, намереваясь еще много чего сказать.

Данила удивленно, будто бы в первый раз посмотрел на мужчину: кем же он должен быть, чтобы глава Надзора боялся его больше, чем Кровавую Смерть? Еще один терминатор? Или просто паранорм с высоким УДЕ? Однако все могло оказаться банальнее – Савва Дорохов был всего лишь очень богатым человеком.

– Просто... – Волкова встала со своего места и пристатьно посмотрела на бывшего мужа. Все ее очарование вмиг улетучилось, оставив на месте сексапильной красотки даже не привычную Ольгу – Кровавую Смерть. – Мои бывшие мужья имеют одну отвратительную привычку: все вы ругаете меня во время брака, но, стоит нам расстаться, как с каждой возникающей проблемой вы бежите ко мне.

***

Через несколько минут Данила, Савва и Ольга уже сидели в кабинете начальника пятой бригады и пили чай, готовясь к серьезному разговору. Данила с гордостью осмотрел обновленную комнату: не далее, как позавчера, он закончил ремонт, и теперь привести сюда посетителя было совершенно не стыдно. Стены он перекрасил в нейтральный цвет слоновой кости, хотя для того, чтобы извести прежнюю ядовито-желтую краску, пришлось изрядно потрудиться. Линолеум прибили плинтусами, точнее сказать, сделал это Вадим, все остальные сотрудники оказались к столь сложному труду не приспособлены, из-за чего получили от Волковой «почетный статус «задоруких». Все столы из кабинета вынесли, оставив только один, самый целый. Его и несколько стульев Данила тоже перекрасил в темно-коричневый цвет, и теперь они выглядели вполне пристойно.

Данила оставил в кабинете только самый необходимый для приема посетителей минимум мебели, убрав все лишнее. А планерки при желании можно и в рабочем кабинете бригады проводить. Еще он лично купил книжную полку, на которую перекочевал томик Мураками, прежде служивший опорой для стола. Хроники съездов КПСС за его спиной выбросила Волкова, как она сказала, чтобы избавить начальника от моральных терзаний, а домоводство торжественно перенесла в комнату отдыха, положив прямо поверх косметички Хейфец.

И пускай на такое переустройство Даниле пришлось потратить немало собственных средств и времени, но результат того стоил – в кабинете стало светло и просторно, и здесь было просто приятно находиться. Еще бы парочку картин на стены... Но с этим придется подождать уже до следующей зарплаты.

Савва сделал глоток чая, немного скривился, впрочем, сделал он это зря – напиток был хорошо заварен, а сами листья Горецкому подарил Елисей, они остались у него еще от прошлой, обеспеченной жизни. Но господин Дорохов таких тонкостей не знал и, проглотив первую порцию, теперь просто теребил чашку в руках, оттягивая начало разговора. Через несколько минут он судорожно сглотнул и с видимым усилием проговорил:

– Ника погибла...

– Царство небесное! – бросила Ольга с интонацией, больше быподошедшей фразе: «Слава Богу!», – я тут причем?

– Я знаю, у вас всегда были разногласия, но... – Савва вытащил платок и промокнул им вспотевший лоб, руки его при этом мелко дрожали. Очевидно, погибшая Ника была ему близка. Потом Савва скомкал платок, бросил его на стол и всем телом развернулся к Ольге, игнорируя Данилу: – Ты должна помочь мне ее вернуть! Ты знаешь, деньги не проблема!

– Я что, похожа на еврейского мужчину, лет тридцати, который на досуге любит прохаживаться по воде?

– Ты можешь хоть немного не зубоскалить? Это не тот повод!

– Ольга хотела сказать, что она не Иисус Христос, – Данила решил вмешаться в эту практически семейную сцену. Он не знал, кем была для Саввы эта самая Ника, но ее смерть серьезно ударила по мужчине, временно лишив способности адекватно мыслить. – Я соболезную вашей потере, но нельзя вернуть человека с того света. Смерть – это дорога в один конец.

– Что вы несете? – мужчина вспылил и подскочил со своего места, опрокинув чашку чая. – Ольга может одним движением руки укокошить хренову уйму людей, Елисей живет, напичканный техникой по самую макушку, два моих охранника пили модификаты, и теперь могут превращаться в медведей, я даже на Рубеже вашем проклятом был и столько всего видел! И вы хотите убедить меня, что не можете сделать такой малости? Или это очередной приступ ложной морали, на тему: «не мешаем ли мы божьему промыслу»? Ника была моей единственной дочерью, больше детей у меня нет и быть не может, верните ее!

– Дорохов, ты ...ся! – Ольга совершенно равнодушно оторвала несколько бумажных полотенец от стоявшего на подоконнике рулона и принялась вытирать чай. – Есть много способов продлить жизнь человека, но если нить, связывающая душу и тело, оборвалась, обратно их уже не скрепить. И никакие деньги здесь не помогут.

Савва несколько раз сжал и разжал кулаки, переводя взгляд с Ольги на Данилу и обратно, потом резко сел и обхватил голову руками. Горецкий сочувствовал его потере, но помочь ничем не мог. В конце концов, он был начальником пятой – боевой, – бригады, а не психотерапевтом. А для того, чтобы делиться собственным опытом переживания потери или давать какие-то чисто житейские советы, он слишком плохо знал Ольгиного пятого мужа.

– Я знаю, что способ есть, – Савва говорил тихо и устало, но в голосе его слышалась отчаянная надежда. – У одного моего знакомого точно так же в аварии погибла дочь, но он смог ее вернуть. Это проверенная информация.

– Дорохов, ты хоть понимаешь, что говоришь? – теперь настал черед Ольги и Данилы вскакивать со своих мест. – Если это правда, то нам всем полный п...!

– Что? – Савва недоуменно вытаращился на Ольгу. – Почему? Это ведь просто шестнадцатилетняя девочка, что она может натворить?

– Потому что только одна разновидность разумных может воскрешать покойников, и делают они это не из любви к людям!

Данила слишком сильно сжал карандаш, и тот надломился, распадаясь на две части. Вот тебе и спокойное время года, когда все волки разъехались по дачам. Волки отдыхают, но на их место пришли те, кто во много раз хуже...

– Твою мать! – рявкнула Ольга, плюхаясь обратно на стул. – Я ведь так хотела поехать на море! Как такое могло случиться? Некросы в Солеже!

***

– Отряяяд стройся!

Внезапный крик напугал Леффа. Повинуясь давней привычке, он подскочил с кровати и потянул правую руку к виску. Одновременно с этим активизировались все вложенные в этот жест заклинания: на него телепортировалась и застегнулась одежда, лицо и тело очистились от скопившихся за ночь загрязнений, а сердце застучало быстрее, разгоняя по сосудам кровь.

– Виндекс первого ранга Леффариан к несению службы готов! Вечная слава Колыбели!

– Уха-ха-ха, ой, не могу, Лефф, ты, как всегда – в своем репертуаре! – Джай безудержно хохотал, наслаждаясь произведенным эффектом. – Пять тысяч лет прошло, а ты все еще подскакиваешь по команде! Хорошо, что я не служил в армии!

Лефф выбросил руку вперед, моментально просчитывая и выстраивая все необходимые заклинания, отчего Джай взмыл в воздух и полетел по коридору, пока не столкнулся со стеной. Конечно, такой удар был для паршивца не страшнее пощечины, но Лефф таким образом прозрачно намекнул собрату, что не зря почти десяток лет убивался на армейской службе. И связываться с бывшим виндексом не стоит.

Армейский опыт Леффа постоянно служил поводом для шуточек и подначек со стороны его собратьев. Так уж вышло, что он остался последним из солдат, сбежавших из гибнувшей Колыбели. Были еще Мор и Коэн, но они всего лишь ученые, и в реальных боевых действиях никогда не участвовали. Оставшиеся трое являлись потомками его собратьев и врагов по оружию и никогда не видели не то что Колыбель, но и других Примов. В этом мире они чувствовали себя не меньше чем богами, и плохо представляли цену своим способностям за его пределами.

 Вечно хохмящий Джай отлепился от стены и подбежал к Леффу:

– Ты совершенно шуток не понимаешь! Но, ты знаешь, я бы с удовольствием послужил в армии парочку лет, если бы моим командиром тоже была Айвен-Милана, все-таки, когда перед твоими глазами бегает и делает разнообразные упражнения самая красивая женщина во вселенной, жить как-то сразу становится интересней!

Лефф стиснул зубы и непроизвольно сжал кулаки. Ему захотелось еще раз приложить Джая, на этот раз в полную силу, мелкого гаденыша он все равно не убьет, но, возможно, научит проявлять хоть немного почтительности к старшим. Лефф только досадливо скривил рот. Ну надо же, самая красивая женщина во вселенной. Какая глупая сказка. Годы идут и стирают из памяти все, что невыгодно людям, оставляют лишь часть правды. Что ж, вполне возможно, что сейчас Лефф остался единственным из живущих, кто не только видел леди Айвен, но и знал, что за характер был у этой женщины.

***

...Леди Айвен своей красотой выделялась даже среди совершенных примов. И Лефф, признаться, был счастлив служить под ее началом. Он несколько раз до этого встречал леди на разного рода собраниях, и всегда она вела себя сдержано и весьма приветливо. Как в этот момент он предпочитал не задумываться, за какие такие заслуги леди получила все свои воинские награды и как ухитряется управлять хаосовой уймой солдат.