Текст книги "Мертвому - смерть (СИ)"

Автор книги: Елена Труфанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

***

Анрир лежал и слушал мерное гудение непонятного прибора. Он называл его «гроб». Внешнего сходства между этими предметами было мало, но по ощущению замкнутого пространства, давящего со всех сторон, было очень похоже. Белоснежный «гроб» невероятно противно гудел, испуская при этом невидимые, но бьющие по нервам, волны. Но «гроб» все же  лучше «дергалки». Здесь – просто неприятно, а в «дергалке» – еще и больно. Самое же противное – это кормежка. Почему-то эти странные люди не предложили ему есть самостоятельно, наверное решили, что Анриру захочется поиграть в пленного воина времен расцвета Колыбели, готового скорее умереть с голоду, чем отведать пищу из рук врага. Наивные. Его честь была похоронена уже давно. Предоставь ему выбор, Анрир предпочел бы есть самостоятельно и изображать послушного мальчика, а не валяться в бессознательном состоянии, с телом, утыканным разного рода трубками. Но это продлится недолго, нужно лишь дождаться подходящего момента.

Сколько времени он уже в этом мире? Сложно сказать. Он помнил каждый из дней, но сосчитать их было проблемой. Не так просто ориентироваться во времени, если из всех чисел тебе знакомы лишь «один», «два» и «множество». Он всегда стремился как-то сгладить свою неполноценность, поэтому привык ориентироваться и по фазам лун Атрокса, и по скорости, с которой отрастали ногти и волосы. Он выучил: месяц – это срок, за который волосы успевают отрасти ровно настолько, что нужно их стричь, иначе они перестанут более или менее сносно укладываться в прическу. И еще за месяц нужно дважды подровнять ногти.

Но сейчас эти познания были совершенно бесполезны: лун Атрокса из другого мира не видно; оценить, насколько отросли волосы, он не мог, а ногти только-только восстановились после того, как их сорвали в первые дни пребывания здесь.

Анрир надеялся, что он здесь не больше двух месяцев. Иначе после возвращения домой его ждут большие проблемы.

Сам план побега у него уже был готов. Пускай проработать его было непросто. Но за прошедшие годы он так и не научился думать в тишине и покое – каждый раз приходилось принимать решения в какой-нибудь критической ситуации. Постепенно у Анрира даже сложилась некого рода зависимость: в благоприятных условиях мозг не работал совершенно. Более того, в голову начинала лезть всякая чушь. Не так давно, в один из периодов тишины и спокойствия его посетила совершенно дикая мысль – написать собственную биографию. Точнее – надиктовать. Сам он мог написать лишь свое имя, и то, скорее перерисовывал его, как картинку, чем понимал значение слов.

И тогда Анрир усадил Этеля за печатную машинку, велел придавать его фразам более-менее литературный вид, и взялся диктовать свою биографию. Подлец-секретарь зарыдал уже на второй странице. Анрир заставил его перечитать вслух написанное. В литературной обработке Этеля повествование получалось на диво жалостливым и тоскливым. Анрир собственноручно порвал страницу на мелкие куски, и желание увековечить историю своей жизни его ненадолго покинуло. В следующий раз он подошел к этому действу с гораздо большей ответственностью: сделал мысленные прикидки, выбросил все душещипательные моменты, и снова усадил Этеля за машинку.

Безропотный секретарь честно записывал все, что ему диктовали, и Анрир, вдохновленный отсутствием слез у этого нытика, радостно зачитывал все свои достижения, опуская темные пятна своей биографии. Потом несколько дней ходил страшно довольный собой, даже решил издать этот опус небольшим тиражом, – лишь для того, чтобы потешить собственное тщеславие и доказать, что и бездельничать можно с пользой.

Пока не решил подсунуть свою биографию Асеми. Бывшая супруга смеялась долго и совершенно непочтительно, вслух зачитывая некоторые, по ее мнению, особенно уморительные моменты и беспощадно их комментировала. Просила подарить ей эту книгу для поднятия настроения. Анрир заставил Асеми перечитать все вслух, и к третьей главе сам отобрал у нее рукопись и показательно сжег. В этот раз повествование напоминало хронику жизни одного из славных воинов прошлого. Эпичное, высокопарное, и до невозможности нереалистичное. Анрир даже ненадолго почувствовал себя этаким мужским вариантом леди Айвен, чья золотая статуя до сих пор украшала площадь трех храмов на Авроре. Или – безбожным хвастуном вроде подвыпившего моряка в трактире.

На том свои литературные эксперименты Анрир посчитал законченными и твердо решил, что если однажды ему и понадобится биография, то он попросит написать ее Кейташи. У того получалось придавать всем поступкам своего закадычного неприятеля этакий интеллигентный лоск, будто Анрир и в самом деле постоянно придерживался некого сложного многоходового плана, а не просто пытался выжить. Даже название для этой биографии Кейташи дал бы очень красивое, что-то вроде: «Сага о великом враге, голову которого я снес одним ударом меча в год, когда весенний дождь трижды пролился на сады Нисеямы», или «Сага о моем великом господине, которого подло зарубили враги, в год...» – здесь все зависело от настроения князя двуликих в данный момент. Главное, чтобы в названии были цветущие сады, Нисеяма и его, Анрира, героическая смерть. Желательно такая, после которой он уже не сможет вернуться в мир живых, ибо, по представлениям Кейташи, человек с настолько пострадавшей честью не должен жить.

Анрир мысленно одернул себя – и снова он не о том думает. Не к месту автобиография вспомнилась, да еще и Кейташи... Хорошо жить человеку с мышлением прямым, как дорога к замку Великого князя, и такими же твердыми убеждениями, как камень, из которого она сложена.

Когда перед Анриром встал выбор – похоронить заживо себя или честь, он выбрал честь, и не жалел об этом.

«Гроб» пришел в движение, выкатывая почти бессознательное тело наружу. Сегодня на дежурстве были Сальный и Доходяга. Анрир вообще недолюбливал лекарей и всяких «естествоиспытателей», а эти двое так и вовсе вызывали у него нервный зуд. Особенно Сальный. Неужели так трудно мыться хотя бы раз в пару дней? Хорошо, что странные и непрактичные белые халаты им стирали на службе и выдавали каждый день чистые. К тому же Сальный был ужасно дотошным. С непоколебимым упрямством он выполнял над Анриром все процедуры из оставленного списка.

В противоположность Сальному, Доходяга был ленивым, но добродушным малым. И если старший лекарь куда-то уходил, то этот тощий парень садился, доставал из кармана непонятный прибор и с кем-то общался, судя по всему, через письма. Его бурлящие эмоции здорово веселили Анрира: какое-никакое, а развлечение. Потом Доходяга переписывал предыдущую страницу журнала на новый лист и увозил Анрира в палату.

Доходяга даже не поленился и притащил для Анрира подушку и теплое одеяло, периодически поправлял их, перекладывал бесчувственному пациенту руки и ноги, переворачивал его набок, возил в помывочную, короче говоря, Доходяге Анрир симпатизировал больше всего.

 Между собой лекари почти не разговаривали. Лишь изредка бросали парочку слов, судя по эмоциональной окраске, сугубо ругательных. Видимо, заносчивый прим слишком близко к сердцу принял слова Анрира о способности освоить язык и, как мог, старался не допустить этого.

Мысли постоянно путались в голове, перескакивая с одного на другое – препараты, постоянно поступающие в кровь, делали свое дело. Но не так хорошо, как хотелось бы его новым хозяевам.

К своей досаде, нового гостя Анрир почувствовал только тогда, когда тот переступил порог комнаты с «гробом».

– Здравствуйте, Карен Сергеевич! – вразнобой произнесли Сальный и Доходяга, подскочившие при виде вошедшего. Странно, что они назвали прим-лорда неправильным именем, он что, скрывал свою сущность?

– Добрый день. Что тут с нашим пациентом?

Прим подошел поближе и несколько раз ткнул пальцем в Анрира.

– Все в порядке, Карен Сергеевич, – чуть ли не заикаясь, ответил Сальный. Точного перевода слов Анрир не знал, мог только догадываться об их значении, ориентируясь на интонацию и интуитивное понимание смысла.

– Почему он не зафиксирован?

– Так неудобно же процедуры проводить! Ваши специалисты постановили через день МРТ делать, боятся каких-то осложнений, а с металлом никак. Да вы не переживайте, там уже вместо крови наши растворы плавают. Пациент сейчас, можно сказать, в состоянии искусственной комы. Мы регулярно проверяем мозговую активность, все в норме

– Он отвратительно выглядит! – скривился Коэн после минутного молчания.

Ха! Не нравится? Конечно, отвратительно выглядит: за время, пока он здесь валяется, мышцы ослабели и потеряли часть своего рельефа, все тело утыкано трубками, изо рта течет слюна, и глаза, если открыты постоянно закатываются вверх. Анрир бы еще долго злорадствовал над недовольством Высшего, но в его голове уже словно разгорался огонь, растекающийся по телу: еще немного... еще немного... Только бы не сдать себя раньше времени.

– Гадость! Вымойте его и подстригите волосы, а еще нужно чаще делать миостимуляцию и ЛФК

 Сальный и Доходяга закивали и стали записывать указания в свои журналы.

– Ничего, – Коэн брезгливо, кончиками пальцев перевернул голову Анрира так, чтобы глаза смотрели на потолок, а не на стену, – мы еще вернем тебе нормальный облик.

Прим наклонился почти к самому лицу Анрира, пытаясь поймать его взгляд, улыбнулся и...

У каждого есть своя судьба, четкий путь, проложенный богами. С самого рождения его путь заключался в том, чтобы стать чьей-то игрушкой, безропотным сосудом для невероятной силы. Только кто сказал, что нельзя проложить другую дорогу?

Тело – инструмент для разума. Да, они накачали Анрира лекарствами, но, как нельзя повредить то, что давно уже сломано, так нельзя и сумасшедшего заставить снова потерять разум.

Огненная вспышка прошла по костям и мышцам, сминая одну физическую оболочку и заменяя ее другой. Он со всей скопившейся яростью вгрызся в глотку приму, лапами удерживая его голову. Самонадеянный Высший даже не потрудился создать вокруг себя энергетическую защиту, когда шел в эту лабораторию. Кровь хлестала Анриру в рот, живучий прим пытался отпихнуть его от себя, но на то, чтобы прогрызть мягкие ткани и добраться до позвонков, много времени не нужно.

Прим обмяк и начал заваливаться на пол. Анрир вернул себе обычный облик и на секунду повалился на свою кушетку: сил шевелиться не было, голова кружилась, зрение никак не желало сфокусироваться на происходящем.

Воздух, набираемый в легкие для крика, мерзко шипел, проходя сквозь глотку Сального. Анрир вскочил, сделал несколько стремительных шагов к лекарю и без замаха ударил того под дых. Ребра хрустнули, а от удара тело припечатало о покрытую белой плиткой стену. Анрир с досадой наблюдал, как Сальный ползет вниз, оставляя кровавую полосу на выщербленной стене. Еще один гость Уводящего. Надо было действовать аккуратнее, но сил не было, и конечности еще плохо слушались.

Анрир подошел к остолбеневшему Доходяге и, глядя тому прямо в глаза, четко произнес: «Вздумаешь кричать – убью!». Тощий лекарь коротко кивнул, словно и в самом деле понял, о чем идет речь.

Прим начал потихоньку оживать, подрагивая конечностями. Кровь уже перестала хлестать, ткани разорванного горла медленно срастались, еще немного – и Коэн сможет вновь использовать свою магию. Анрир подошел к нему, стащил с тумбы короб «дергалки», прикинул вес, потом резко дернул, освобождая ее от крепящих к стене проводов.

Доходяга тихо скулил, вжавшись в стену, очевидно, догадался, что будет дальше. Анрир поднял «дергалку» повыше и с силой опустил на голову Коэна. От удара прибор и голова прима пострадали примерно одинаково, смешавшись в одно отвратительное месиво. Доходяга сдавленно пискнул, закрыв рот руками, и теперь во все глаза таращился на Анрира. Как будто это был его выбор! Сам он сейчас с удовольствием бы сидел в своем любимом кресле и занимался тем единственным делом, кроме рисования, к которому имел талант. Но все сложилось иначе, а убить прима можно только так: размозжив тому голову.

Теперь у него есть немного времени, чтобы привести себя в порядок. Анрир быстро выдернул торчащие из тела трубки, потом побрел к стоящей в углу раковине. Во рту стоял противный металлический привкус. Его вырвало. Идиотская реакция организма на любые тяжелые ситуации, еще и крови наглотался. Что бы там ни думали об имусах, но он не любил тащить в рот всякую гадость, и даже в зверином облике кусался только в случае крайней необходимости. Анрир покрутил краны – какие они все-таки здесь неудобные! – и, добившись более-менее сносной температуры, несколько раз прополоскал рот и умылся. Была бы его воля, он бы и весь вымылся, но следовало помнить о времени.

Анрир напился воды из-под крана и направился к Доходяге. Низенький и плотный Сальный совершенно не подходил для его цели. Дрожащий лекарь еще сильнее вжался в стену и стал отползать по ней вбок, будто надеялся добраться до выхода. Анрир не видел выражения лица лекаря, но слышал, как в его груди часто бьется сердце, чуть не разрываясь от перенапряжения, как Доходяга нервно сглатывает слюну, чувствовал запах выступившего пота. Эмоции Доходяги хлестали по нервам не хуже крика. Анрир навис над ним и как можно четче произнес:

– Раздевайся! – после чего провел рукой по халату Доходяги, нащупывая на нем пуговицы.

– Нет, пожалуйста, не надо, пожалуйста... – тот мямлил, пятился назад и пытался вырвать полы халата из рук Анрира.

– Успокойся, ты меня не возбуждаешь.

 Доходяга задрожал еще сильнее. Только бы не обмочился от страха! Анрир продолжал болтать, звуки собственного голоса помогали ему сконцентрироваться на окружающем мире и не давали сознанию уплыть под действием лекарств, все еще циркулирующих в крови.

– Знаешь, какие у меня женщины были? Ммм... Тебе бы такие и в твоих мечтах не дали,– Анрир стащил с лекаря халат, потом нижнюю рубаху странного кроя с короткими рукавами, и потащил того в сторону стула, чтобы снять обувь и брюки. Доходяга снова заскулил, как в момент смерти прима, видимо, испугался за свое целомудрие. Странный он.

– И ставить твою тощую задницу в один ряд с этими красавицами просто оскорбительно. Для них.

Анрир, раздев Доходягу до нижнего белья, – есть предел и у его брезгливости! – принялся натягивать на себя его одежду. Радовало, что тощий лекарь был не намного ниже его, хоть и уже в плечах, из-за этого халат пришлось оставить расстегнутым.

 – К тому же, поверь мне на слово, это еще не самое страшное, что может с тобой случиться, – Анрир, потрепал Доходягу по плечу и кивнул в сторону распластанного на полу Сального.

Лекарь сразу понятливо угукнул, даже не пытаясь встать. Анрир собрал валявшиеся на полу трубки и прикрутил ими Доходягу к стулу, вызвав у того очередной приступ паники. Потом залез в ящик стола, выудил оттуда две белые, чудного вида шапки и направился к зеркалу. После недолгой возни ему удалось спрятать волосы и безобразно торчащие уши под головной убор местных лекарей. Затем он скомкал вторую шапку, впихнул в рот Доходяге и примотал проводом, отвалившимся от «дергалки».

Анрир подобрал валявшуюся рядом с трупом Сального штуковину, которую тот все время таскал вокруг шеи, как амулет или знак отличия докторов. Наверное, это все же был какой-то прибор, а не украшение, но Анрир ни разу не видел, чтобы им пользовались. В любом случае, штука была нужна. Анрир вытер ее об одежду Сального, так же перекинул через шею и направился к столу. Вытащил из ящика одну бело-голубую маску, – Доходяга носил такую, когда простудился,– и снова к зеркалу.

 Анрир мысленно дал себе затрещину: нужно было сначала надеть маску, а потом уже шапку, потому как уши пришлось прятать по новой. Он критически осмотрел свое отражение, благо зрение начало понемногу улучшаться. Большую часть лица ему удалось спрятать, но неальтеровские глаза, неестественная бледность и синяки сразу же выдавали в нем имуса. Если кто решит приглядеться повнимательнее... Если решит, конечно.

Он сгреб со стола несколько журналов, ручку и вышел из лаборатории. Ее, как место исследований особо ценного пленника, разместили в самом конце коридора, так что людей здесь почти не было.

Анрир шел по возможности быстро, будто бы спешил по важному делу, но и на бег не переходил, иначе можно выдать себя раньше срока. Через некоторое время он добрался до более оживленной части лабораторий, где то и дело сновали люди. Некоторые здоровались с Анриром, он кивал и здоровался в ответ. Приветствие он слышал и раньше, потому успел его запомнить.

Коридор закончился возле стеклянной двери, за которой стояло несколько вооруженных людей. Ввязываться в драку сейчас не хотелось: чем ближе к выходу это случится, тем лучше, и лекарства все еще действовали на него, делая мышцы мягкими и непослушными, а зрение – нечетким. Впрочем, даже полная слепота не сделала бы его полностью беспомощным, были и другие органы чувств, но стоило поберечь силы и спокойно преодолеть этот пост охраны. Анрир помнил, что часто Доходяга, или другой молодой лекарь везли его дальше, а Сальный оставался здесь, садился за стол и писал в журнале. Охранники привыкли к такому.

Анрир совершенно невозмутимо сел за один из столов, расположившись почти перед дверью, чтобы охранники успели его запомнить, открыл журнал и начал вдохновенно рисовать. За время, пока он валялся без движения, Анрир успел точно продумать все детали изображений. Надо же передать привет своему приятелю Леффу.

Закончив с рисованием, Анрир встал и неспешно завернул в имевшуюся рядом подсобку – там, среди разложенных стопками вещей, он выбрал себе другую, более подходящую по размеру одежду и быстро переоделся. Вещи были отвратительного зеленого цвета, остро пахли неизвестным веществом, от чего Анрира снова начало мутить. И рубаха имела слишком короткие рукава, выставляя на всеобщее обозрение татуированные руки. Пришлось снова натянуть на себя халат. После чего Анрир прошел через стеклянную дверь, поздоровавшись с охранниками. Те равнодушно кивнули ему и вернулись к разглядыванию штуки, похожей на ту, что была у Доходяги.

Так, теперь нужно слушать только интуицию: план этой части здания был Анриру неизвестен. Он шел по коридору, здоровался с другими лекарями, кивал в ответ на их вопросы, иногда сворачивал или заходил в какие-то двери, если это казалось ему правильным. Но везение не может длиться вечно: в какой-то момент истошно взвыла сирена и послышались крики людей, пол задрожал от тяжелых шагов. Навстречу Анриру выбежали несколько человек, недвусмысленно перегородив ему дорогу:

– Что встали? – привычно скомандовал он, – Быстро пошли прочесывать территорию!

Охранники, даже не разобравшись, на каком языке с ними разговаривают, коротко кивнули и устремились вперед по коридору. Только это продлится недолго, пара мгновений – и они все осознают. Анрир выбросил журналы и, прыгнув на все четыре лапы, помчался в ту сторону, где, по его мнению, был выход. Охранники закричали и даже открыли стрельбу из своего оружия, но было уже слишком поздно: кошачью форму как раз и задумывали для увеличения скорости передвижения бойцов на марше.

Анрир затормозил перед очередным поворотом, вернул себе человеческий облик и вышел из-за угла чинно и неспешно. Возле дверей, не имевших ручек, толпилось несколько человек в таких же белых халатах. Он с невозмутимым видом подошел к ним и, когда двери открылись, зашел в лифт. Где-то неподалеку раздавалась ругань и крики охранников из другой группы, но они не обратили внимания на еще одного человека в белом халате.

Кабина плавно поехала вверх. Хорошая здесь техника, Атроксу до такого уровня еще расти и расти. Стоявшие рядом лекари возмущенно переговаривались между собой, обсуждая что-то связанное с ложной паникой и тем, что снова сбежал какой-то недобитый преступник. Анрир не до конца понимал их речь, только общий смысл, что не мешало ему внутренне ухмыльнуться: бедолаги даже не знали, насколько оправдана эта паника.

Двери лифта открылись, и все лекари выбрались в коридор. Здесь тоже выли сирены, и стояло несколько вооруженных охранников. Они сразу же заметили чужака и бросились к лифту. Анрир толкнул ближайшего к нему лекаря на охранников и отпрыгнул в другую сторону, на ходу меняя облик на кошачий.

Альтеры завопили и начали расталкивать своих коллег, но к тому моменту как они открыли стрельбу, Анрир был уже далеко. Он с разбега вышиб лапами хлипкую деревянную дверь и понесся вверх по лестнице. По его ощущениям, до выхода на поверхность оставалось совсем чуть-чуть, но и вооруженных противников там будет в разы больше. Впрочем, прорваться через них нужно хотя бы для того, чтобы потом как следует отдохнуть.

Очевидно, Ведущий По Пути услышал его пожелания, потому как после очередного пролета дорогу ему преградила девчонка-прим. Анрир притормозил: ну как можно было просто пробежать мимо такого подарка судьбы? Его план сразу же упрощался. Девчонка вскинула руку вверх, показывая, что у нее заготовлено атакующее заклинание, и приказала:

– Стоять! А теперь быстро вернул себе человеческий облик и опустился на колени, руки за голову!

Голос девчонки немного дрожал – судя по всему, Самый Настоящий Враг ей встречался впервые. Что, впрочем, вызывало у нее скорее легкую нервозность, чем страх. Анрир послушно выполнил ее приказ и, опустив взгляд вниз, порадовался возможности немного отдохнуть. Мышцы подрагивали от перенапряжения и лекарств, голова кружилась. Сразу же начало тошнить. Анрир сглотнул, сдерживая рвотный позыв.

 Девчонка подошла поближе и стала перестраивать структуру заклинания – из атакующего в парализующее. Ее самодовольство буквально лучилось наружу, сердце радостно бухало в груди с непозволительной частотой – ну как же: она сама поймала страшного имуса. Даже странно, что ее эмоции так легко считывались: примам полагалось лучше контролировать свои чувства. Когда между ними оставалось меньше шага, Анрир подскочил с места и с силой ударил девчонку по лбу, чуть выше переносицы. И сразу же прыгнул через перила вниз на пролет.

Оставшееся без контроля заклинание высвободилось взрывной энергией, отбросившей девчонку на стену. Чтобы убить прима, такого недостаточно, но потрепало ее знатно. Анрир вернулся, подошел к ней, наблюдая, как девчонка пытается вновь применить магию.

– Расслабься, ничего у тебя не выйдет.

– Стой! – рявкнула она, но Анрир ухмыльнулся и встал вплотную, словно бы хотел обнять или поцеловать девчонку. Та замерла от ужаса, затем – попыталась отстраниться. И снова никаких попыток скрыть эмоции или контролировать физиологию тела. Испуганная, она сейчас очень походила на Доходягу.

– Стой! Стой! Стой!

Как будто это могло подействовать! Возможно, будь Анрир обычным имусом, в натуре которых заложено повиновение всем «старшим», он бы и остановился после приказа девчонки. Но, благодаря крови далекого предка, славного Кирара, Анрир и сам мог заставлять других повиноваться своей воле. Девчонка даже не пыталась ударить, хотя любой из примов, даже такой ничтожный, как она, был в разы сильнее обычного человека.

Велль. Так ее звали. Пожалуй, стоило прекратить это представление.

– Это бесполезно. Я не буду исполнять твой приказ. Ты невнимательно слушала своих старших собратьев: мой род берет начало от дома Веден Рей. Ты хоть знаешь, в чем была их родовая магия?

– Ты имус! Ты не смеешь...

– Не смею – это если мне кто-то запретит. А ты не можешь. И прекрати командовать, я думаю, как лучше тебя покалечить.

Велль затряслась и вытаращила на него глаза. Наверное, ждала, что Анрир сейчас раскается, свяжет себе руки и вернется в их лабораторию.

– Извини, дорогая. Я не ожидал, что ты настолько глупа и сама прибежишь ко мне. Приходится импровизировать. К тому же, ты такая хилая, а мне твой труп не нужен.

Анрир отступил на шаг и задумчиво потер подбородок. Выбор был невелик: голова или грудная клетка. Нет, голова точно, но насколько сильно? Девчонка и так не слишком сообразительная. С другой стороны, и терять ей в этом плане особенно нечего. Анрир протянул руку и надавил Велль на середину груди, проверяя, насколько подвижны ребра, потом повернул ей голову, рассматривая уже зарастающий ожог на лице. С головой надо быть осторожным. До девчонки начал доходить смысл происходящего, она затряслась не хуже Доходяги, но все еще не могла до конца осознать, во что вляпалась.

– Ты... ты не должен! Я – девушка!

– Хороший аргумент, – кивнул Анрир, ухватив ее за волосы, – Он даже мог подействовать. Только вспоминать о нем нужно было раньше. Брось, тебе же казалось забавным играть со смертью? Так и это – тоже игра, правда, ты немного в другой роли.

– Мне жаль, я не хотела...

Анрир с силой стукнул голову девчонки о стену. Тело сразу же обмякло и начало заваливаться. Еще один удар. Затем – в центр грудины, чтобы сломанные ребра впились в сердце и мешали восстанавливать ткани. Оставалось надеяться, что собратья-примы не бросят Велль. Иначе не получится выиграть время.

И снова кошачий облик и прыжки по ступеням. Пока внутреннее чутье не намекнуло, что пора выбираться с лестницы. Анрир почувствовал, что, наконец, выбрался с подземных уровней. Уже в нормальном виде он спокойно открыл тяжеленную дверь и вышел в очередной коридор.

Целая толпа вооруженных альтеров сновала по просторному, хорошо освещенному помещению. Некоторые из них обернулись в сторону Анрира и замерли, явственно принюхиваясь. Ненормальные, специально или по чьему-то приказу отказавшиеся от положения в обществе. Урожденные альтеры, ставшие имусами. У них был один недостаток: «третьих» создавали лучшие умы древних примов, а модификаты – современные подделки, сотворенные на скорую руку. А чтобы хорошо владеть способностями, с ними нужно родиться.

Дальше прятаться бесполезно: его засекли, и никакие родовые способности не заставят слушаться такую толпу. Анрир слегка наклонился и глухо зарычал. Альтеры вскинули свое оружие, некоторые рычали в ответ. Просто хищники, которые выясняют, кто здесь главный. Но это была их территория, и они были в своем праве. А он всего лишь чужак. Но первый самец, первый всегда.

Анрир еще раз зарычал и стал медленно идти вдоль стены, удерживая взглядом одного из альтеров, более всего похожего на здешнего вожака. Тот тихонько огрызался, но не давал команды атаковать. Это было против его природы. Точнее, той ее части, о которой альтер и не догадывался. Той, что подарила звериную силу, но кое-что навсегда изменила внутри. Слабый самец не нападет на сильного.

Длинный коридор заканчивался двумя стоящими друг за другом металлическими решетками. Выбить такие можно, но столпившиеся здесь недоальтеры успеют серьезно покалечить Анрира. Нужно бежать отсюда: где-то непременно должен быть менее защищенный выход.

Внезапно перед дальней решеткой появился неприятный тип с желтой кожей и зловонным дыханием, – Пиявка, – Анрир помнил этого мужчину: он был среди сопровождающих во время поездки к месту обитания некросов. Слишком хорошо помнил. Тип имел отвратительный характер и мерзкую привычку постоянно подпитываться энергией других людей.

Пиявка, заметив Анрира, сразу завопил:

– Держите суку! На поражение не бить! Взять живым!

При первых же звуках его голоса Анрир сменил облик и понесся по коридору. Запоздав на пару мгновений, загрохотали выстрелы местного оружия, оглушавшего своим звуком и распространяющим резкий запах. Два мелких снаряда прошили тело насквозь: один – через мышцы левой верхней лапы, второй – брюхо. Анрир дернулся, но скорости не сбросил, стараясь только беречь лапу. Если остановится хоть на мгновение – дырок в теле станет еще больше. Он петлял по коридору, за несколько мгновений скрывшись за поворотом, но там ждал тупик.

Три двери и толпа вооруженных недоальтеров за спиной. Анрир рванул одну из дверей, ту, за которой ощущалось движение воздуха, и попал в пропахшее едким дымом и мочой помещение, похожее на туалет. Но не это главное – широкое, распахнутое окно, закрытое одной, не самой массивной решеткой. Выдрать ее одной рукой было непросто, но он справился: вторую руку нужно было еще немного поберечь, пока не зарастут поврежденные пулей мышцы.

Когда охранники вломились в комнату, Анрир в кошачьем обличье уже несся по двору, с наслаждением вдыхая свежий воздух. Другие альтеры засуетились и бросились к нему, стреляя на ходу. Только обширное поле вокруг здания – это не узкий коридор, здесь гораздо больше свободы для маневра.

Когда до спасительной стены оставалось совсем немного, Анрир внезапно почувствовал, что лапы его не слушаются. Они неловко подломились, и все тело грузно повалилось на землю. Словно бы кто-то в одно мгновение выпил всю силу. Пиявка, больше некому. Наверное, достал через какое-то из окон. Вернув себе человеческий облик, Анрир бессильно распластался на земле, даже немного радуясь выдавшейся передышке. Сейчас они все подойдут поближе, опустят свое оружие, расслабятся... Вот же беглец, лежит у их ног, раненый и беспомощный.

Первые из охранников подбежали очень быстро и дисциплинированно взяли его на прицел, тычками заставив перевернуться со спины на живот и сложить руки за головой.

***

Анрир отстраненно подумал, что вся его одежда, пускай и неприятно пахнувшая, но чистая, сейчас покрылась грязью и кровью, все еще продолжавшей течь из плеча. Рану на животе, доставляющую больше всего неудобств, он уже успел зарастить. Еще немного времени, и заживет простреленная рука. Удачная вышла передышка, если не считать грязи.

Пиявка изо всех сил спешил к пленнику. Анрир почувствовал, как давящая на него слабость усилилась: даже на то, чтобы держать руки за головой, сил не хватало. Так, если он хочет бежать дальше, с этим нужно заканчивать, не для простой прогулки по коридору он все это затеял! Тем более, если его поймают, то меры предосторожности усилят, и другую возможность покинуть это неуютное место придется ждать еще долго. А времени у него нет. Нужно возвращаться домой.

Анрир мысленно хмыкнул, дождался, когда Пиявка подойдет поближе и, сконцентрировавшись на соединяющим их энергетическом канале, затем выпил большую часть сил у этого альтера. Все-таки, они в этом мире весьма странные и слабые. У этого любителя подпитаться за чужой счет даже защиты от подобного воздействия не было.

Пиявка заорал – ощущения от того, что энергию буквально выдирают из тела, были в разы сильнее обычной физической боли. Перепуганные альтеры дернулись на крик, на доли мгновения отвлекшись от Анрира. Но ему хватило. Одного из охранников он сбил с ног, завалив на второго. Еще несколько ударов – и Анрир, уже в кошачьем облике побежал вперед, оставив за своей спиной погибших и покалеченных альтеров.