Текст книги "В серебряных каплях дождя"

Автор книги: Элен Милдред

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Наверное, – согласился Джек. – Я не понимаю, что у них за отношения. Мне кажется, он просто скотина. Не может она любить такого... Может быть, тебе она расскажет?

Молли задумалась.

– Я попробую. Но, знаешь, Линда... она очень закрытая в том, что касается чувств. Я никогда не лезла к ней в душу, потому что думаю, ей это будет неприятно. Иногда мне кажется, что она очень одинока. Только изо всех сил скрывает это. Мне бы очень хотелось помочь ей. И тебе. По-моему, вы прекрасно подходите друг другу.

Джек почувствовал некоторое облегчение. Все-таки у него замечательная сестра. Во многом они похожи. Оба очень целеустремленные и упорные, если не сказать – упертые. Уж если что-то взбредет в голову, ни один, ни другой ни за что не отступятся. В детстве это порой приводило к бурным ссорам и взаимным обидам. Но отец настойчиво приучал их спорить цивилизованно, убеждая собеседника аргументами. И, надо признать, его усилия увенчались успехом. Во взрослой жизни это умение им обоим не раз помогало.

В то же время они были разными. Джек – выдержанный, спокойный, всегда принимает решения обдуманно и просчитывает ситуацию на сто ходов вперед. А Молли, бывает, поддается импульсам, действует спонтанно. Но уж если чего-то очень хочет, то преодолеет все преграды на своем пути – и добьется своего. А главное – она тот редкий человек, на которого можно положиться. И в отличие от многих знакомых Джеку женщин умеет хранить секреты.

Он убедился в этом еще в детстве, когда тайком от родителей отправлялся на яхте понырять с аквалангом с более взрослыми ребятами из спортклуба. Маме в принципе не нравилось его увлечение виндсерфингом, потому что ее старший брат в подростковом возрасте утонул, не справившись с волной во время прилива. С тех пор океан стал для нее своего рода фобией. И уж тем более она не пережила бы подводных экспериментов сына. Поэтому о том, чтобы пойти на яхте с благословения семьи, даже речи не было. Одна только Молли знала, что Джек нарушает родительские запреты. И всегда его прикрывала, хотя жутко волновалась за брата.

Так что Джек не сомневался: теперь у него появился верный союзник. И он не ошибся.

Буквально через день Молли снова приехала в Манли. В последнее время она часто бывала у брата, потому что ощущала его незримую поддержку. Недавно от нее ушел муж. К другой женщине. Это было настолько неожиданно, что Молли почти впала в депрессию. Чтобы не сойти с ума, уехала на месяц в Европу: ходила по музеям, картинным галереям, осматривала замки Франции, Англии и Италии – словом, заполняла каждый день до предела. К моменту ее возвращения в Австралию как раз заканчивалась отделка фитнес-центра – и теперь Молли с головой окунулась в работу.

Именно в это время Джек и познакомил их с Линдой, которая стала ее первой клиенткой и в которую она вкладывала всю душу. Впрочем, это было нетрудно: Линда очень старалась. И уже через два месяца их совместные труды увенчались успехом – из милой полноватой простушки Линда превратилась в стильную красотку. Неудивительно, что Джек увлекся ею.

Только, похоже, она никого к себе близко подпускать не собирается. Линда с удовольствием рассказывала о работе, о проектах, о хобби, но никогда и ничего – о своем прошлом и о своих отношениях с другими людьми, будь то подруги, родители или мужчины...

Сегодня Молли намеревалась выяснить, что это за Стэнли, который встал на пути ее брата. Но оказалось, что именно сегодня у Линды выходной и она еще утром уехала в Сидней. Что ж, придется ее дождаться. Вскоре появился Джек. Они вместе поужинали, потом переместились в гостиную, чтобы выпить чаю, заваренного на травах. Линда все не появлялась.

– София, – позвала Молли, – вы не знаете, Линда собиралась сегодня вернуться?

– Она уже дома, я видела ее минут десять назад, – откликнулась та.

– Спасибо. – Потом Молли обратилась к брату: – Пойду поговорю с ней.

Джек ушел в библиотеку, где обычно проводил пару часов перед сном, просматривая почту, а иногда – общаясь по скайпу с партнерами или друзьями.

Молли вернулась примерно через час. Все это время Джек честно пытался заниматься финансовыми расчетами, но мысли то и дело возвращались к Линде. Он злился из-за того, что не в состоянии взять под контроль свои чувства. И не хотел признаваться себе, что с нетерпением и даже некоторой тревогой ждет, что скажет сестра.

– Стэнли действительно существует, – объявила она с порога.

– Это мне известно, – заметил Джек. – Было время, Линда делилась некоторыми счастливыми мгновениями их совместного существования.

– Неужели? – удивилась Молли. – Мне казалось, она вообще не любит говорить о себе. В общем, они поссорились. Но, по ее словам, она собирается вернуться к нему.

– Понятно, – усмехнулся Джек. – Надо же, какой герой-любовник.

– Не злись. Знаешь, она так старалась убедить меня в своей любви к нему, что убедила в обратном. Как человек, немного знакомый с психологией, и как наблюдательная женщина могу сказать определенно: она испытывает интерес к тебе. Не знаю, насколько сильный. Только ее это пугает. Она сопротивляется этому.

– Почему? – призадумался Джек.

– Понятия не имею, – пожала плечами Молли. – Может, у нее какие-то обязательства перед этим Стэнли. Да, кстати, придется тебе дать ей приглашение на презентацию на две персоны. Познакомишься с соперником.

– Спасибо, сестренка, удружила, – вернулся к своему обычному, несколько ироничному тону Джек.

– Не за что, – парировала она. – Для тебя – все, что угодно.

Это она. Это точно она. Когда Джек пригласил Линду на танец, она встряхнула головой, улыбнулась – и на ее щеках заиграли ямочки, а в глазах будто зажглись звездочки. Это она – Джек не сомневался теперь ни капельки. Его будто озарило. Вмиг стало понятно, что и его юношеские мечты о прекрасной незнакомке, и его поклонение той девочке из параллельного класса, и встреча с юной художницей – все было не просто так. Это судьба. Она давала ему знаки.

И как же здорово, что теперь его прекрасная незнакомка здесь, рядом. Ее не нужно больше искать. Она создана для него. Она останется с ним навсегда. Джек привлек Линду к себе, почувствовал, как дрожит ее рука, как бьется ее сердце. И на него вдруг нахлынуло первобытное желание. Подчиняясь инстинктам, Джек взял ее за руку и вывел во двор.

Хочу ее, хочу немедленно. Она моя... Эта мысль овладела им целиком. И было все равно, где они находятся, видит ли их кто-нибудь, кто и что подумает. Потому что это – она! Целуя Линду, он добрался до груди, и тут перед глазами блеснула голубая капля бриллианта. Его будто током ударило. Что он делает? Пытается просто овладеть ею: грубо, посреди двора, как дикарь... А ведь она и есть самый ценный бриллиант в его жизни.

И Джек резко отпустил девушку.

7

В судьбу она никогда не верила. Что за глупости: судьба свела, судьба развела... Свою жизнь надо строить собственными руками – вот ее принцип. Если бы она полагалась только на судьбу, она никогда не приехала бы в Австралию.

Шесть лет назад Линда Флэтчер, усевшись в кресло самолета, который должен был доставить ее на другой конец света, думала о том, что там, на другом конце света, начнется совсем иная жизнь.

Она сообщила матери дату и время вылета эсэмэской и надеялась, что та приедет ее проводить. Тщетно. Эллис Флэтчер Марлоу не приехала. И даже не позвонила.

Самолет медленно набирал высоту, а Линда, глядя в иллюминатор на тающий в дымке тумана и облаков Лондон, думала о том, что теперь она стала совсем взрослой. Не сказать, чтобы она была к этому не готова: все детство она провела в закрытой частной школе-пансионе, очень дорогой и престижной, а когда приезжала на каникулы, ей не очень-то были рады. Обижать не обижали, но и особой любви к ней никто не проявлял. Мама, младший брат и отчим жили своей жизнью – у них была семья. А Линда чувствовала себя гостьей в этом доме. По сути так оно и было. Эллис исполняла обязанности хорошей матери – и только. Может быть, потому, что Линда стала вечным напоминанием о бывшем муже – Роджере Флэтчере, вспоминать которого у Эллис не было никакого желания. Но и забыть из-за дочери не получалось. Поэтому-то Линде всегда было в родном доме холодно и неуютно.

А ведь были другие времена, когда по выходным их дом наполнялся громким папиным голосом и маминым смехом. Эллис была тогда веселой и счастливой. И Линде было хорошо с ними – с мамой и папой. Они завтракали, а потом садились в машину и отправлялись на пикник. Или в гости к папиным друзьям. Или на футбольный матч с участием папиной любимой команды «Ливерпуль». Он даже научил ее кричать: «Ливерпуль, вперед!». Мама очень веселилась, когда малышка Линда начинала скандировать это, увидев мальчишек, гоняющих мяч на улице. Еще, бывало, они все втроем ходили гулять в парк. Иногда папа подбрасывал ее вверх, так высоко, что у Линды захватывало дух, но она знала, что сильные руки обязательно подхватят ее. Эллис шутливо охала, потом прижималась к мужу, и они, смеясь, целовали дочку в обе щеки.

Мама казалась маленькой Линде настоящей принцессой: такая красивая, с вьющимися светлыми волосами и лучистыми голубыми глазами, такая добрая... А папа – настоящим рыцарем: большой, сильный и тоже добрый...

И вдруг в один момент все изменилось. Отец должен был вернуться из командировки в пятницу вечером. Мама отправила Линду спать и сказала, что завтра, когда она проснется, он уже будет дома. Утром, едва выбравшись из постели, девочка вспомнила, что приехал папа, и поспешила к лестнице. Она спустилась по ступенькам до конца – и замерла от неожиданности. Потому что услышала не мамин радостный смех, а ее истеричный голос – Линда сначала не поняла даже, что это ее голос. Эллис сидела на диване, непривычно растрепанная, с опухшими от слез глазами, и выкрикивала в адрес отца какие-то обвинения. А он собирал с кресла набросанные там как попало вещи и укладывал их в чемодан. Но вот он поднял голову и увидел дочь. Повернулся к жене и попросил:

– Эллис, успокойся немного, Линда проснулась.

Потом взял малышку на руки и уткнулся в ее волосы, целуя куда-то в шею.

– Иди ко мне, моя хорошая. Смотри, какую я привез тебе чудную куклу.

Он подошел с ней к столу, взял коробку и вытащил оттуда большого пупса, похожего на маленького ребенка.

– Какую куклу?! – взорвалась Эллис. – Что ты о себе думаешь?!

Она вскочила с дивана, подбежала к мужу и стала вырывать у дочки из рук эту несчастную куклу. Линда до сих пор помнит, как тогда испугалась, ведь она никогда не видела мать такой разъяренной. Она громко расплакалась и вцепилась в пупса мертвой хваткой, не выпуская, а, напротив, крепко прижимая к себе. Роджер одной рукой пытался отодвинуть Эллис от дочери, но та, продолжая кричать, упорно тянулась к кукле, будто это была главная причина несчастья, так внезапно обрушившегося на нее. Наконец отец не выдержал и рявкнул:

– Тихо!!!

В тот же момент умолкли обе: и Линда, и Эллис. Роджер, не отпуская дочь, поднялся в детскую, а мать осталась в гостиной.

Больше она не кричала, и потом Линда ни разу в жизни не слышала, чтобы мать повысила голос. Но и ее счастливого смеха она тоже больше никогда не слышала.

Через два года Эллис вышла замуж за тихого, скромного инженера связи – мистера Уильяма Марлоу. Звезд с неба он не хватал, но зарабатывал достаточно, чтобы содержать жену, а потом и сына, которого в честь дедушки мистера Марлоу назвали Брендоном. Линду к тому времени отдали в школу, которую оплатил Роджер Флэтчер.

Когда была маленькой, девочка пыталась спрашивать у матери: где папа? Но натыкалась на стену молчания или односложные ответы типа: «В Австралии», «На другом континенте». Никаких объяснений мать не давала, и постепенно Линда перестала задавать вопросы. Эллис думала, что девочка забыла об отце. Но она глубоко заблуждалась.

Детское воображение часто рисовало картины встречи с ним. Линда мечтала, что папа приедет однажды и заберет ее с собой, а может, заберет и маму тоже в свою неведомую Австралию. И они снова будут жить как раньше, с прогулками по выходным, с папиными шутками и радостным маминым смехом.

Но шли годы, а отца все не было. В двенадцать лет перед Рождеством Линда написала письмо Санта-Клаусу: «Пусть приедет папа». На следующий день она увидела маму в слезах с этим письмом в руках. Эллис подошла тогда к ней, присела рядом, обняла крепко и сказала тихо:

– Папа никогда не приедет. Он нас бросил, у него есть другие дети – сын и дочь. А мы ему не нужны.

Тогда Линде показалось, что рухнул мир. Она ведь думала, что папа просто уехал и живет где-то один. А оказалось, что у него есть другие дети, и теперь он любит их, а не ее. И она возненавидела этих папиных детей. Ведь пока у него была только она, Линда, он любил ее. Значит, во всем виноваты они. Он рядом с ними, заботится о них и гуляет с ними в парке по выходным... И она с какой-то отчаянной яростью стала представлять себе, как там, в далекой незнакомой стране, папа пойдет со своими детьми на пляж, а из реки выползет крокодил и сожрет их. А он не успеет их спасти. Или нет, они поедут на экскурсию на школьном автобусе и попадут в аварию, и все останутся живы, кроме них. Или нет, они оба заболеют раком крови и умрут.

Линда в деталях, в подробностях представляла все это, а когда было особенно плохо, брала краски и рисовала ужасные картины смерти своих брата и сестры. Если их не будет, тогда папа точно вспомнит о ней, вернется и заберет с собой. Он, наверное, не знает, что Линда здесь совсем-совсем одна. Потому что у мамы есть Брэндон, и она любит его гораздо больше, чем старшую дочь. К брату девочка, правда, не испытывала жгучей ненависти, но маму к нему всегда ревновала.

Именно тогда, в двенадцать лет, Линда решила, что обязательно поедет в Австралию и разыщет отца. И она стала ждать, пока станет взрослой, отсчитывая год за годом.

В шестнадцать Линда уже знала, что будет дизайнером, но только в восемнадцать объявила матери, что хочет подавать документы в Сиднейский университет. Эллис оторопела. Но все же надеялась, что это юношеская блажь.

– Ты что, Линда? Зачем? Это ведь другой конец Земли.

Однако дочь подтвердила ее худшие опасения.

– Я хочу найти отца.

– Послушай, Линда... – Эллис тщательно подбирала слова, – он уехал, когда тебе было всего четыре. С тех пор вы не общались. Вы чужие люди. Он давно забыл о твоем существовании. Представь, как это смешно будет выглядеть: брошенная дочь явилась к блудному отцу.

– Мама, – голос Линды предательски задрожал, – ты никогда мне толком не рассказывала, что случилось. И всегда пресекала любые разговоры о нем. Но я давно не маленькая. И я не верю, что он забыл обо мне. Я помню, как он меня любил.

– Что ты можешь помнить? – раздраженно возразила Эллис. – Тебе было четыре года.

Линда решительно уселась на диван, всем своим видом показывая, что не уйдет, пока не добьется желаемого. И, справившись с волнением, заявила твердо:

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне все.

Эллис устало опустилась в кресло.

– Рассказывать нечего. Все банально. Он был выдающимся химиком, занимал ответственный пост в фармацевтической компании, много ездил по командировкам, часто бывал в Сиднее. В общем, однажды он вернулся оттуда и сообщил, что у него в Австралии другая семья. Не просто женщина, а семья – с детьми... Причем дети чуть ли не старше тебя. Понимаешь, что это значит? Я ему этого не простила и никогда не прощу.

– Но, мама! – воскликнула Линда. – Он ведь любил меня. Я помню.

Эллис покачала головой.

– Нет, любовь такой не бывает. И я не хочу, чтобы ты испытала разочарование. Поверь мне, не стоит ехать туда.

Но Линда упорно стояла на своем. Она столько лет вынашивала свою идею и теперь не могла отказаться от нее.

– Я тебе не верю. Я поеду.

В голосе Эллис появились железные нотки.

– Нет. Пока ты зависишь от меня, я не разрешаю тебе уезжать. Вернемся к этому разговору, когда тебе исполнится двадцать один. Надеюсь, к тому времени ты поумнеешь. А сейчас готовься к поступлению в университет. Это важнее.

Линда вспылила, голос снова задрожал, и она выкрикнула:

– Ты просто эгоистка! Ты не хочешь, чтобы я была счастлива. У тебя есть семья, у тебя все хорошо. А у меня никого нет! Я не буду поступать в университет. Я пойду работать и все равно уеду!

Обида на мать из-за того, что не отпускает ее в Австралию, просто душила девушку. Но что ей оставалось делать? Ну и пусть, что пока я не могу уехать, утешала она себя. Это же не навсегда, нужно набраться терпения и подождать. Теперь уж совсем немного.

И она снова стала отсчитывать годы.

Линда все-таки отправила документы в несколько университетов. Ее приняли в Лондонский университет искусств и даже дали место в общежитии. О ее высшем образовании, как оказалось, тоже заранее позаботился отец, заведя специальный банковский счет.

К тому времени она уже перестала рисовать в своем воображении ужасы о мучительной смерти папиных детей. Но в глубине души продолжала их тихо ненавидеть.

С матерью Линда практически прекратила общаться, хотя порой и тосковала – все же это единственный ее родной человек. Других близких людей у нее не было. Появлялись какие-то подруги, приятели. Пару раз показалось, что влюбилась, но проходило немного времени, и отношения начинали Линду откровенно тяготить. Может быть, подсознательно она просто избегала всяких привязанностей здесь, в Лондоне, чтобы не было тяжело расставаться потом, когда придется уехать.

Параллельно с учебой практически сразу же по несколько часов в день она начала работать в дизайн-бюро помощником-оформителем. Зарплаты хватало на жизнь и даже удавалось немного откладывать.

А когда ей исполнился двадцать один, она позвонила матери и пригласила в кафе. Та пришла, одетая, как обычно, с иголочки, с тщательно уложенной прической. Свои длинные волосы мама давно отстригла: это для нее, наверное, тоже, был своеобразный акт протеста, напрочь отсекающий прошлое от настоящего. Макияж она почти не использовала, но это не мешало ей выглядеть очень ухоженной. Впрочем, в Эллис всегда чувствовался некий природный шарм, о котором Линде оставалось только мечтать. Зачем она вышла за этого невзрачного инженеришку? – впервые подумала Линда. Ведь у нее, должно быть, отбоя от поклонников не было. Когда папа ушел, ей не было еще и двадцати пяти.

– Что-то случилось? – спросила Эллис, не поздоровавшись.

Конечно, она даже подумать не может о том, чтобы встретиться с дочерью просто так. Откусывая большой кусок от пирожного, Линда сообщила как можно небрежнее:

– Я получила положительный ответ из Сиднейского университета. Буду учиться там в магистратуре.

Мать слегка передернуло, но ответила она спокойно, если не сказать – холодно:

– Ты ненормальная. Не буду повторяться. Теперь, когда ты совершеннолетняя, я не могу тебя удержать.

– Да, – согласилась Линда и добавила с облегчением: – Наконец-то я совершеннолетняя.

Эллис помолчала, глядя на дочь и размышляя о чем-то своем. Потом подозвала официанта, попросила принести еще кофе и наконец сказала:

– Что ж, у меня есть для тебя приятная новость. Ты получаешь доступ к банковскому счету, который отец открыл для тебя много лет назад. – И добавила с иронией: – Поезжай поблагодари. Только как ты найдешь его, интересно?

Линда вскинула голову и с недоверием посмотрела на мать.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет с ним связи?

Эллис пожала плечами.

– А зачем? Я запретила ему звонить, писать и даже думать о нас. Средства на твое содержание – вот что я потребовала при разводе. Он выполнил это условие. Больше мне ничего не нужно.

– Ну да, – горько усмехнулась Линда. – Главное – тебе ничего не нужно. А я... я так, обременительный довесок в твоей жизни. И Что нужно мне, тебя никогда не интересовало.

Эллис удивленно приподняла брови.

– По-моему, ты никогда ни в чем не нуждалась. Тебе не в чем меня упрекнуть.

Линда не стала отвечать. Либо мама и в самом деле не понимает, либо, что вероятнее, ей просто удобнее так жить. Что ж, Бог ей судья. А она скоро поедет к отцу. Она его обязательно найдет. Пока не знает, как именно, но найдет.

Однако за шесть лет Линде не удалось обнаружить никаких следов присутствия отца на Зеленом континенте. Правда, у нее были очень скудные сведения: имя, возраст и, предположительно, работа в одной из фармацевтических компаний. А вот фотографии не было: Эллис уничтожила их все сразу же после развода.

Увы, Роджер Флэтчер, тысяча девятьсот пятьдесят пятого года рождения, бывший подданный ее величества королевы Великобритании, ни в каких доступных списках не значился.

И Линда поневоле стала задумываться о судьбе. Может быть, кто-то там свыше не хочет, чтобы они встретились? Может быть, мама права и Роджер вообще забыл о дочери? Действительно, зачем она ему, когда есть и сын, и дочь... А может, его вообще уже нет в живых? Но эту мысль Линда решительно отгоняла от себя.

Через два года безуспешных поисков девушка почти отчаялась. Но слабая надежда на чудо все же теплилась в глубине ее души. И она решила остаться в этой удивительной стране под созвездием Южного Креста. Тем более что ей здесь нравилось. Нравилось спокойное течение жизни, доброжелательные, всегда улыбающиеся люди. Нравился Сидней, погружающийся по весне в сиреневый цвет джакаранды. И бездонное звездное небо над ним. И океан, несущий свои волны к берегам этого вечнозеленого города. Наверное, если она когда-нибудь встретится с отцом, это действительно будет чудо. Ну а если нет, то просто будет строить свою жизнь. Собственными руками, как всегда это делала.

Четыре месяца назад Линда решила использовать последний шанс отыскать Роджера Флэтчера – обратилась к частному детективу. И поставила в своем мобильном телефоне на его номер особый звонок – победный гимн футбольной Лиги чемпионов. Она до сих пор болела за «Ливерпуль».

8

Вот и все. Сегодня Джек подпишет акт о приемке работ; Линда приехала в Манли рано утром. Зашла в фитнес-центр к Молли. Часа два провела на пляже: немного позагорала, а потом просто сидела в тени деревьев, глядя на океан. Ее восхищала и пугала огромная водная стихия. Это ведь целый мир – особый мир, который живет по своим законам и которому нет никакого дела до законов человеческих. А люди и тем более она, Линда, – всего лишь крохотная частичка Вселенной. И если она вдруг исчезнет, никто этою даже не заметит. Никому она не нужна, так получается... Разве что Стэнли. Немного. И то потому, что ему с ней удобно, а не потому, что он испытывает к ней великую любовь, как она раньше думала. Нет, великой любовью там и не пахнет. Линда очень четко поняла это на презентации. Да и свою великую любовь к нему она просто придумала. Иначе не возникали бы мысли о других мужчинах. А ведь ей приятно внимание Джека. И флирт с Майклом. И даже ухаживание Рэймонда.

Стэнли стал ее спасением от безысходности. Он был добр к ней, говорил много ласковых слов, вот она и решила, что это мужчина ее жизни. Сейчас Линда в этом сильно сомневалась. Ладно, посмотрим... Джек ведь тоже не мужчина ее жизни. У него есть Молли. Они люди одного круга, наверняка дружат семьями. Он немножко хотел развлечься, тут она и подвернулась. Только она не игрушка. Так что – исключительно деловые отношения.

Вместе с бригадиром рабочих и двумя инженерами Линда обошла территорию. Отметила в своем блокноте все, что было сделано четко по первоначальному плану и все вынужденные отклонения от него.

Джек обещал подъехать к пяти часам вечера. Молли тоже. Логично. Рано или поздно она переберется сюда насовсем, в какой-то степени это ведь и ее дом.

Линда вошла в гостиную, перебросилась парой слов с Софией и расположилась с ноутбуком на уютном диване. Подкорректировав, отправила предварительный макет проекта новому заказчику – вчера она сидела над ним допоздна. Написала пару писем старым знакомым из Лондона.

– Привет мастерам дизайнерского искусства, – раздался голос Джека.

Как он все-таки хорош в этом светлом костюме. А в глазах пляшут искорки. Подумалось почему-то: такие глаза не могут лгать. Попыталась вспомнить, какие глаза у Стэнли. Карие. А что в них отражалось? Беззаботность. Безмятежность. Покой. А любовь? А нежность? Увы...

– Привет воротилам фармбизнеса, – в том же духе ответила Линда.

Джек попросил у Софии стакан минеральной воды и уселся рядом с девушкой.

– Ну доставай бумаги, подпишем.

– А посмотреть?

– Я не сомневаюсь, что все в порядке. А если даже не в порядке, я все равно этого не увижу. Так что в любом случае придется полагаться на твою честность.

Вынимая бумаги из папки, Линда помедлила, прежде чем отдать их.

–А Молли? Может быть, она сначала захочет посмотреть?

– При чем здесь она? Она сегодня не сможет приехать. Посмотрит потом.

– А вдруг ей что-то не понравится?

Джек пожал плечами:

– Вообще-то это мой дом. Главное, чтобы мне нравилось. Так что не усложняй, давай все сюда.

Линда отдала ему бумаги. Но все же заметила:

– Молли ведь наверняка будет жить в этом доме...

Джек, который как раз пил воду, даже поперхнулся от этого неожиданного предположения.

– С какой это стати? В мои планы как-то не входило жить под одной крышей с собственной сестрой.

– Сестрой?! – Линда умолкла, потеряв дар речи.

Как это – сестра? А к чему тогда ее душевные терзания и муки совести? Значит, они – родственники. Значит, Линда вполне может попробовать... всего лишь попробовать... стать Джеку немного ближе, не чувствуя себя при этом предательницей?

Оправившись от потрясения, она облегченно рассмеялась.

– Извини, Джек. Извини. Я была уверена, что вы любовники.

– Ну ты даешь... Неужели похоже? Вот не подумал бы. Вообще-то все знают, что мы брат с сестрой... Мне и в голову не могло прийти, что у тебя такая богатая фантазия.

– А почему у вас разные фамилии?

– Молли была замужем.

– Понятно.

Линда снова почувствовала предвкушение счастья, как тогда, под дождем в ночи, на берегу пруда. Ей хотелось петь песни и смеяться без всякой причины. Ей хотелось сплясать самбу-мамбу на столе. Но сделай она это, перед ней наверняка замаячила бы перспектива провести остаток жизни в психушке. Зато она могла смотреть на Джека без прежней неловкости. Было ощущение, что гора упала с плеч, а пелена – с глаз. Раз Молли ему сестра, ей, Линде, ничто не мешает... обратить на Джека более пристальное внимание.

Но Джек опустил ее с небес на землю.

– А как поживает дорогой Стэнли?

Линду словно окатили ведром ледяной воды. Улыбка сползла с ее лица. Охватившее ее ощущение почти что счастья мгновенно померкло. Почему он позволяет себе такой тон? Какое он имеет право так говорить?

Ответила холодно:

– Замечательно поживает, спасибо.

Джек откровенно забавлялся, наблюдая за ней.

– Опять злишься? Я смотрю, упоминание о любимом человеке вызывает у тебя не радость, а прямо противоположные чувства.

– Да откуда ты знаешь, что я чувствую?! – взорвалась девушка. – У нас все хорошо! Он любит меня. А я – его.

Джек улыбнулся. Издевательски, как показалось Линде. Ну почему, даже издевательски улыбаясь, он выглядит как принц из сказки про Золушку? Он успокаивающе погладил ее по руке. И пальцы у него такие теплые, нежные... Линда резко отдернула руку.

– Не нервничай. Знаешь, через пару недель состоится новоселье. Ты приглашена. А Стэнли, извини, нет. Надеюсь, вы еще не успели обвенчаться?

– Не успели, – процедила Линда. – Но без него я не приду.

Джек снова невозмутимо улыбнулся.

– Буду рад, если передумаешь.

Она встала, сложила подписанные бумаги обратно в папку.

– Мне пора.

Если раньше Линда видела только достоинства Стэнли, то сейчас стала обращать внимание и на недостатки. Вспоминая, что говорила о нем Кэтрин, думала, что та во многом была права. Непонятно только, зачем сама спала с ним. И даже красота Стэнли не казалась Линде теперь такой божественной, как прежде. Да, высокий, но довольно щуплый, если присмотреться. Спортом не занимается, а выпить не дурак. Черты лица тонкие, изящные, но сейчас Линда находила их скорее девическими. Женственности добавляли и длинные, почти до плеч, ухоженные темно-русые волосы. Может быть, так казалось потому, что она невольно сравнивала Стэнли с Джеком, который был совершенно иным. Да, иным. Пришелец с другой планеты, принц из сказки... Или же она снова заблуждается? Линда сама себя не понимала.

Их отношения со Стэнли стали другими. Ему пришлось привыкнуть к тому, что она уже не та покорная девочка, которая ради любого его желания, будь то новый диск Адама Ламберта или экзотическое блюдо на ужин, готова была в лепешку расшибиться. Причем ее даже не нужно было об этом просить. Нет. Линда перестала быть его ангелом-хранителем, а заодно добытчиком, уборщицей, поваром и прачкой. Она теперь была девушкой, которая знает себе цену. Жить вместе Линда отказывалась. И пока еще ни разу не поддалась его домогательствам. Что-то ее останавливало.

Сегодня Стэнли всерьез обиделся. Они обедали в китайском ресторанчике, когда он снова завел старую песню.

– Малыш, ты в конце концов определись, что тебе нужно. Я ведь не евнух. Мне женщина нужна.

Линда скрепя сердце пообещала:

– Ладно. Подожди до выходных. Я немного освобожусь, и мы это отпразднуем.

Стэнли воодушевился.

–Давай устроим вечеринку. Я приглашу главного режиссера и нескольких ребят из труппы.

Линде идея не понравилась.

– Зачем? Если ты хочешь побыть со мной, зачем тебе еще кто-то?

– Ну хорошо, давай сначала посадим с ними в кафе, а потом поедем домой.

Нехотя Линда согласилась:

– Если ты так хочешь... Только недолго. И при условии, что ты не напьешься.

– Договорились.

Он допил чай и, попрощавшись, чмокнул ее в губы. Оплачивать счет снова придется ей. Если Линда рядом, Стэнли о таких мелочах не задумывался. Раньше у них был общий бюджет, и Линда тоже не обращала на это внимания. Но теперь... теперь она подумала, что ее возлюбленный очень напоминает альфонса. Или же это все-таки преувеличение?

В субботу Линда решила надеть новое шелковое платье небесно-голубого цвета с мелкими серебристыми капельками. Она продолжала обновлять гардероб, и это было одно из последних удачных приобретений. Под платье как раз подойдет изящный комплект из белого золота: цепочка с кулончиком и браслет. Линда купила себе этот подарок на грустный двадцать пятый день рождения, который ей было не с кем праздновать. Она родилась двадцать седьмого декабря, в разгар рождественских каникул. Из австралийских друзей об этом помнила только Кэтрин, но в тот год она уехала в путешествие с очередным бойфрендом в Европу. Правда, возвратившись, тут же поздравила подругу, вручив невероятно красивое французское нижнее белье ярко-голубого цвета – это было в ее духе. Как кстати Линда о нем вспомнила! Сначала она не носила его, потому что жалела. А потом поправилась. Теперь самое время примерить, должно быть впору. Линда порылась в шкафу и отыскала знакомую коробочку. Надела – идеально! Подходящий комплект для своего рода первой брачной ночи со Стэнли. Блондинка в голубом. Линда вздохнула: правильно ли она поступает? Уверенности в этом не было.