Текст книги "В серебряных каплях дождя"

Автор книги: Элен Милдред

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Но сердце заныло, снова навалилась гнетущая тоска – и вернулась обида на отца. Уже открыв дверцу машины, она не сдержалась и выплеснула свою боль.

– Лучше бы я не родилась вообще. Ты приносишь в мою жизнь сплошные несчастья. Благодаря тебе я росла почти сиротой. И теперь – теперь, когда я почувствовала себя счастливейшей женщиной на земле, оказалось, что я влюблена в собственного брата! Не знаю, как я смогу это пережить и как мне простить тебя! – И Линда с силой захлопнула дверцу автомобиля.

Сквозь оконное стекло она увидела, что отец что-то крикнул ей вслед, но слов не расслышала – в салоне элитного «порше» великолепная звукоизоляция.

12

Оставалось самое главное – вернуть Джеку кольцо. Она ни за что не скажет, почему делает это. Даст бог, раз уж отец до сих пор ничего не рассказывал ему о Линде, не станет раскрывать секреты прошлого и теперь. Пусть Джек считает ее легкомысленной, несерьезной, дрянной – это все равно лучше, чем если он узнает правду. Он еще сможет стать, счастливым без нее. А она... она еще раз попробует вернуться к Стэнли. Все-таки полтора года они прожили вместе, и он не такой уж плохой. Линда стала вспоминать его достоинства. Во-первых, привлекательный. Во-вторых, всегда хорошо к ней относился. Да, может, без той романтичности и трепетности, которой бы ей хотелось, но это все книжные глупости. В-третьих... а в-третьих, он ей не родственник. И на сегодня это его самый большой плюс.

Сейчас она зайдет Джеку в офис, вернет ему кольцо, а потом направится к Стэнли. Он звонил ей несколько раз после той злополучной вечеринки, но Линда не хотела с ним разговаривать. А утром позвонила сама и сказала, что заедет. Он обрадовался.

Линда подошла к стойке ресепшен и попросила сообщить о своем приходе Джеку Невиллу. Она почувствовала внутреннюю дрожь, ту самую, мерзкую, которая раньше всегда мешала ей держать себя в руках. Спокойно, спокойно, успокаивала она себя, поднимаясь на двенадцатый этаж в лифте. Это всего лишь Джек. Мне нужно всего лишь вернуть ему кольцо. Но аутотренинг слабо помог ей. Словно зажатая в тиски, она вошла в кабинет Джека.

Он сидел за столом, уткнувшись в экран монитора, и никак не отреагировал на ее появление.

– Джек, я пришла... – Голос сорвался, и она замолчала.

Он поднял голову и сказал сухо:

– Я вижу. Присаживайся. Слушаю тебя.

Линда опешила. Что означает такой прием? Он что, уже знает? Отец обо всем ему рассказал? Похоже на то.

Она подала Джеку белую коробочку, возвращая свое несостоявшееся счастье.

– Вот... ты же понимаешь... все изменилось...

– Да, это было поспешное решение, – согласился Джек, взял кольцо, небрежно бросил в ящик стола и снова уткнулся в монитор.

В кабинете повисла тишина. Переплетя пальцы, Линда до боли сжала руки. Джек продолжал молчать, не обращая на нее ни малейшего внимания. Линда встала и пошла к двери. Дойдя примерно до середины кабинета, остановилась и, обернувшись, спросила:

– Я тебе теперь настолько неприятна?

Она увидела, как на его скулах заходили желваки, но ответил он совершенно спокойно:

– А ты как думаешь?

– Но я ведь... не виновата.

– Конечно, – иронично бросил Джек, – ты не виновата, что пыталась сделать из меня идиота. Ты не виновата, что тебе нравятся либо зеленые юнцы вроде Стэнли, либо зрелые мужчины вроде моего отца. Тебе, милая, не мешало бы посетить психотерапевта.

Он оторвал взгляд от экрана и насмешливо посмотрел на Линду. Она обескураженно молчала. Значит, вот в чем дело... Джек думает, что у нее роман с Рэймондом! Значит, вчера там, у ворот, это все же была его машина. Джек увидел их и сделал свои выводы. Что ж, может, это и не худший вариант. Линда грустно улыбнулась.

– Прощай, Джек.

– Прощай.

У нее снова было ощущение дежавю. Линда сидела на скамье на аллее неподалеку от офиса Джека, уставившись в одну точку. Только теперь это был не эвкалипт, а джакаранда – та самая, которую она рисовала два года назад. Ей было плохо. Ей было очень плохо. Ей никогда еще не было так плохо. Жизнь не баловала Линду радостными событиями, это правда. Но она была ровной, без особых потрясений, не считая той истории с изменой Стэнли, которая теперь казалась смешной. В конце концов, Стэнли – еще не совсем взрослый мужчина... как там Джек его назвал – зеленый юнец? Да, что-то вроде того. Перебесится, остепенится. И, может быть, Линда сможет привыкнуть к мысли о дальнейшей совместной жизни с ним.

Она встала, дошла до ближайшего кафе, взяла такси и назвала адрес своей прежней квартиры.

Стэнли открыл дверь, едва она успела нажать на кнопку звонка. В квартире было чисто. Вот пожалуйста еще один плюс: Стэнли любил порядок и частенько сам наводил его.

– Привет, малыш. – Он обнял ее и поцеловал в щеку. – Проходи. Налить тебе что-нибудь?

– Нет, спасибо, ничего не хочу. – Линда села в знакомое кресло-качалку, и на мгновение все произошедшее с ней в последние пять месяцев показалось сном. Вот она снова здесь, в любимом кресле, и Стэнли рядом...

– Ты бледная. Что-то случилось? Куда ты вообще пропала?

– Все в порядке, было много работы. Знаешь, заказчики уже в очереди стоят. Так что я как дизайнер пользуюсь бешеной популярностью. – Линда невесело улыбнулась.

– Это же замечательно! – воскликнул Стэнли.

Потом подошел к ней, присел, взял за руки и положил голову ей на колени.

– Я соскучился по тебе.

Она погладила его волосы.

– Стэнли, давай попробуем начать все сначала. Но ты же понимаешь, нам надо заново привыкать друг к другу. Не торопи меня.

– Хорошо. – Стэнли поднял голову и преданно посмотрел на нее снизу вверх. – Давай попробуем.

Кажется, она видела похожую сцену в той дрянной пьесе, когда пришла к нему мириться в первый раз.

Домой Линда вернулась почти без сил. Она чувствовала себя вымотанной и уставшей до предела. Кэтрин, которая решила пожить пока вместе с ней, отправила ее в душ, а сама тем временем разогрела обед. Она всерьез опасалась, что Линда может что-нибудь сделать с собой, и не спускала с нее глаз.

– Ну что, отдала? – спросила она, когда Линда села за стол и через силу начала жевать листик салата.

– Отдала, – кивнула Линда.

– А он?

– А он сказал, что это правильно.

У Кэтрин округлились глаза.

– Что, папочка уже поделился с сыночком своими тайнами?

– Я тоже так подумала, но все оказалось гораздо проще. Джек считает, что отец – мой любовник.

– О как! – усмехнулась Кэтрин. – И ты не попыталась его разубедить?

– А зачем? – пожала плечами Линда. – Пусть лучше так.

– Не знаю, не знаю... – с сомнением протянула подруга и сжала кулаки, – Какая-то ты пассивная. Я бы на твоем месте показала им всем!

– Кэтрин, – устало возразила Линда, – Джек ни в чем не виноват. Он такой же заложник ситуации, как и я. А что касается отца... я должна подумать, как вести себя с ним.

– Что тут думать! – вскипела Кэтрин. – Пусть открывает тебе дизайнерское агентство. Ты же всегда мечтала об этом.

– Ох, Кэт. Ты, конечно, не поверишь, но деньги – это последнее, о чем я сейчас думаю.

Кэтрин покачала головой и с жалостью посмотрела на подругу.

– Как раз поверю. Хорошо хоть, что я о них думаю. Ничего-ничего. Никуда не денется. Как миленький сделает все, что захочешь. А теперь давай-ка отдохни.

С тряпкой в руках Линда ходила по квартире, вытирая пыль, и думала о том, что до окончания работы у очередного клиента осталось недели две. К счастью, проект был подготовлен еще до того, как она узнала шокирующую новость. И теперь оставалось лишь на автомате следить за его выполнением. Скорее бы закончить – и в отпуск, хотя бы ненадолго. Печально, но факт: сейчас у нее в голове нет ни одной здравой мысли. И если она продолжит работать в таком состоянии, то наверняка лишится всех клиентов, а заодно и репутации классного специалиста. Это слишком большая роскошь. Нет, этого она не допустит.

А пока надо попробовать наладить отношения со Стэнли – может, получится? Все-таки он совсем неплохой, и с его недостатками нетрудно мириться, а от некоторых она поможет ему избавиться. «Не обольщайся», – непрошено явилась мысль откуда-то из глубины сознания. Линда с досадой отмахнулась от нее. Тяжело вздохнув, взяла с тумбочки мобильник и нажала кнопку вызова.

– Да, малыш, – раздался знакомый голос.

– Привет. Чем занимаешься?

– Только что закончилась репетиция. Собираемся посидеть с ребятами в кафе, – радостно сообщил Стэнли. – Присоединяйся.

– Может, проведем вечер дома?

Если сейчас он откажется, предпочтет актерскую компанию, тогда уж точно на их отношениях надо ставить крест.

Возникла пауза. Стэнли прикрыл трубку рукой, разговаривая с кем-то, потом Линда услышала:

– Хорошо. Приедешь ко мне?

– Да. – И она снова тяжело вздохнула.

Вот ведь, хочет провести вечер с ней, а не с друзьями. Надо бы порадоваться. Но она почему-то не радовалась.

Линда подошла к гардеробу, открыла дверцу и несколько секунд смотрела на вешалки с одеждой, напрочь забыв, что она хотела сделать. Ах да, выбрать платье на сегодняшний вечер. Она машинально подвигала вешалки и поняла, что ей абсолютно все равно, что надеть. Вытащила джинсы и белую футболку. Еще не мешало бы принять душ. Тоска тоской, но она все же не поросенок.

За дверью квартиры, в которой жил Стэнли, громко играла музыка. Линда замешкалась, прежде чем нажать на кнопку звонка. Меньше всего ей хотелось сейчас веселиться. Ей бы провести тихий уютный вечер, может быть, посмотреть легкую комедию, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Что ж, придется сказать об этом Стэнли, раз он сам не чувствует, в каком она состоянии.

Тот открыл дверь, пританцовывая.

– Малыш! Проходи! Рад тебя видеть! – Ему приходилось перекрикивать динамики.

Неужели трудно было догадаться убавить звук? – подумала Линда с раздражением. Впрочем, он не виноват в ее несчастьях. Ну или не только он, если вспомнить, с чего все началось. Так что нечего злиться.

Она постаралась мило улыбнуться и вошла. Заметила на журнальном столике пульт дистанционного управления и, пока Стэнли доставал что-то из холодильника, сделала звук потише. Потом предложила:

– Давай посмотрим какой-нибудь фильм.

Ничего на это не ответив, Стэнли как бы между делом попросил:

– Я тут купил продукты, может, приготовишь что-нибудь?

Ему даже в голову не пришло сделать это, пока ждал ее. Что ж, сама хотела вернуться к прежней жизни, нечего теперь удивляться.

– Хорошо, – согласилась Линда, подавив в себе желание уйти немедленно.

Но это было еще не все.

– Ты приготовь побольше, может быть, ребята зайдут.

Линда, которая только что поднялась с дивана, чтобы отправиться к кухонному столу, решительно села обратно. Стэнли, захлопнув дверцу холодильника, смотрел на нее с большим знаком вопроса в глазах.

Так, спокойно, нужно взять себя в руки. Мысленно досчитав до десяти, она выдохнула и спросила мягко:

– Какие ребята? Мы ведь договорились провести вечер вдвоем. Я думала, мы посмотрим комедию, поговорим...

Он пожал плечами, не понимая, что ей не нравится.

– Ну я ведь творческий человек. Мое общение с коллегами не может заканчиваться вместе с рабочим днем. К тому же наш режиссер всегда поддерживает компанию, а в неформальной обстановке, сама понимаешь, многие вопросы решаются легче.

О боже, еще и режиссер, от которого она однажды уже сбежала... Стэнли что, совсем глупый, не понимает?! Что ж, надо объяснить доходчиво, расставив все точки над «i».

– Послушай, Стэнли, – Линда изо всех сил старалась говорить спокойно, – общение с твоим режиссером не доставляет мне никакого удовольствия. И тебе об этом известно. Зачем же ты пригласил его?

Стэнли подошел к дивану и сел рядом, изображая сочувствие.

– Я знаю, конечно, что его внимание тебе неприятно. Но... ты ему понравилась. Что тебе стоит пофлиртовать немного? Он намекнул мне, что, если ты будешь к нему благосклонна, я могу рассчитывать на Главную роль в новом спектакле. Малыш, сделай это для меня. – Стэнли взял ее за руку и проникновенно посмотрел в глаза. – Пойми, это мой шанс.

Линда снова подумала, что играет он из рук вон плохо. По мере того как Стэнли говорил, Линда вопреки ожиданиям странным образом успокоилась. Она словно прозрела. Смотрела на этого зеленого юнца и не понимала, как вообще могла испытывать к нему какие-то чувства. К этому ничтожеству, который готов пожертвовать ею ради роли в паршивом спектакле. Да он ведь не то что ее, он мать родную продаст за иллюзию успеха. И как её угораздило? Он в самом деле думает, что она будет спать с этим мерзким режиссером, только чтобы имя Стэнли красовалось на афишах? М-да... что она вообще здесь делает?

Линда невесело усмехнулась, представив на секунду, какой дурой должна выглядеть даже в глазах Стэнли, если он смеет предлагать ей подобные вещи. Хотя на самом деле не смешно. Но вопреки своим мыслям она вдруг начала смеяться. Ее словно прорвало – все громче и громче, до слез, пока смех не стал истеричным и не превратился в рыдания. Стэнли смотрел на нее сначала недоуменно, потом растерянно, потом испуганно. Даже попытался успокоить:

– Я все понял, все понял...

Надо же, понятливый какой!

– Не хочешь, не надо, я просто так сказал...

А она все не могла остановиться, оплакивая свою бесполезную и бессмысленную жизнь, в которой все не как у людей.

Окончательный разрыв со Стэнли стал последней каплей. Линде казалось, что она переселилась в другое измерение. Она ходит, сидит, разговаривает, но при этом ничего – абсолютно ничего – не чувствует. Ей не было ни весело, ни грустно. Как будто ее душу сунули в холодильную камеру быстрой заморозки, потом вынули, а она отчего-то так и не оттаивает.

Линда подумала, что мама испытывала примерно то же самое, когда отец ушел от них. Пожалуй, только сейчас она начала понимать, как невыносимо больно было тогда Эллис. Неудивительно, что для нее жизнь остановилась в тот момент, когда она осталась без мужа, без любви и по большому счету без будущего.

И, поняв, Линда маму простила. А простив, избавилась от всех сомнений. И заказала авиабилет. До Лондона. В один конец.

13

Взлетно-посадочная полоса сиднейского аэропорта, похожа на огромный волнорез, далеко уходящий в залив. Но Линда даже не шевельнулась, когда на разбеге самолет несколько раз качнуло из стороны в сторону и почти все пассажиры испуганно охнули – ведь кругом вода! Кому стало бы плохо, если бы ее жизнь сейчас вдруг оборвалась? Разве что Кэтрин погоревала бы.

Но самолет благополучно взлетел и так же благополучно приземлился. Сначала в малазийском аэропорту Куала-Лумпур, а затем и в лондонском Хитроу – в восемь вечера по местному времени. Только всю дорогу Линда мучилась. Еще на взлете у нее заложило уши, и нестерпимая боль не давала покоя все восемь часов пути до Малайзии. Потом пассажиров пересадили в другой самолет. Уши уже не закладывало, зато накормили непонятной едой с пластмассовым привкусом, так что всю дорогу ее жутко тошнило. В итоге на родину Линда явилась, чувствуя себя совершенно больной и разбитой. Хорошо, что еще из Сиднея догадалась заказать номер в недорогой гостинице – не знала ведь, как ее встретят в родном доме. Пока проходила таможню, пока ждала багаж, в голове крутилась одна-единственная мысль: добраться бы до постели.

Утром ее все еще поташнивало, но уже не так сильно. Линда подошла к окну, раздвинула шторы. За стеклом светило солнце, зеленела свежая трава, распускались деревья – жизнь шла своим чередом. Действительно, другой конец Земли, и все наоборот. Менее чем за сутки Линда перенеслась из австралийской осени в британскую весну. Интересно, это получается на полгода назад или на полгода вперед? Да уж, если бы все было так просто... Только вот путешествовала она не на машине времени, увы.

Выпив привычную утреннюю чашку кофе, Линда набрала домашний номер. После третьего гудка раздался мамин голос:

– Слушаю.

Собравшись с духом, Линда выдохнула:

– Мам, это я.

– Линда?! – удивилась Эллис, – Что-то случилось? С тобой все в порядке?

Показалось или мама в самом деле встревожена? Вообще-то ей это несвойственно... По крайней мере, раньше Линда думала именно так.

– Мам, я в Лондоне.

– Вот как? – еще больше удивилась Эллис. – Ты в отпуске?

– Да... – Линда замешкалась. – Что-то в этом роде.

– А ты где? Когда прилетела?

– Я в гостинице. Прилетела вчера вечером.

Эллис немного помолчала. Потом Линда снова услышала ее обычный деловитый, спокойный голос.

– Какие у тебя планы? Надеюсь, заедешь ко мне?

Да, наверное, минутой раньше Линде все же показалось, что маму хоть сколько-нибудь тревожит ее судьба. И это приглашение – не более чем дежурное проявление вежливости. Будто это не дочь прилетела, которую Эллис не видела больше шести лет, а так, троюродная тетя. Впрочем, удивляться нечему, она всегда была такой.

– Да, мам, обязательно приеду. – Потом добавила тихо: – Я нашла его.

В трубке повисло молчание. Наконец Эллис хрипло спросила:

– Когда ты приедешь?

– Я могла бы прямо сейчас.

– Жду тебя.

Они обнялись, потом прошли в дом. Эллис заметно нервничала. Линда готова была поклясться, что никогда не видела мать в таком состоянии. Пока отвечала на ее вопросы о том, как прошел полет, в какой гостинице остановилась, хорошо ли спала, Эллис, казалось, даже не слушала. Она нервно улыбалась, сжимала пальцы рук, подходила к полке и начинала переставлять фотографии, статуэтки, книги, потом снова судорожно сжимала пальцы. Но вот, кажется, отвлеклась от своих мыслей.

– Чай, кофе? Ты завтракала?

– Вообще-то не успела. Не откажусь.

– Хорошо, я сейчас, быстро. – И Эллис торопливо ушла на кухню.

Линда выглянула в окошко: ничего, совсем ничего не меняется в этом столичном пригороде. Тот же соседский двор, утопающий в розах: буквально на каждом метре земли мистер Стэнфорд высаживал цветы, а потом кропотливо и бережно ухаживал за ними. Вот и сам он вышел в рабочем комбинезоне с секатором в руках. А соседка из дома напротив, миссис Кочер, которая славилась в округе как идеальная хозяйка, снова моет оконные стекла. Пока ее дети были в школе и детском саду, она успевала переделать тысячи домашних дел. Все так спокойно, правильно, надежно. Живут же люди без нервных потрясений...

– Вот и твой завтрак. – Эллис, похоже, немного пришла в себя. Она принесла чай, традиционную английскую яичницу с беконом и пару круассанов на блюдце. Потом села напротив.

– Дочь, а ты изменилась.

– Еще бы. Все-таки шесть лет прошло. – Линда внимательно посмотрела на мать. – А вот над тобой годы не властны.

Линда не кривила душой. Эллис действительно все еще оставалась элегантной женщиной и уж никак не выглядела на свои сорок восемь. Эллис налила себе чай и, сделав глоток, нерешительно спросила:

– А отец? Как он выглядит?

– О-о-о, – протянула Линда, жуя, – он тоже очень даже ничего.

– Как же ты его нашла?

– Это было нелегко. Пришлось нанимать детектива. Он сменил имя.

Похоже, Эллис это не очень удивило. В голове Линды мелькнула догадка, и она перестала жевать.

– Мама, ты знала? Неужели ты знала? Знала – и не сказала?

– Линда, – Эллис успокаивающе погладила ее по руке, – я ничего не знала наверняка. До меня дошли слухи, что ему придется сменить имя, только и всего. Была очень неприятная история, связанна с его работой. Это все, что мне известно. – Эллис слегка сжала руку дочери. – Может быть, ты не поверишь, но я тебя люблю. Ты ребенок, рожденный от любимого человека, и этим все сказано. Честно говоря, в глубине души мне очень хотелось, чтобы тебе удалось его найти.

Линда, оторопев от этого неожиданного признания, смогла произнести только:

– Почему?

Эллис, задумавшись, переспросила:

– В самом деле – почему? – И сама же ответила: – Наверное, потому, что я не могла переступить через себя, чтобы искать его самой.

– Ты все еще любишь его... – вырвалось у Линды.

Эллис невесело улыбнулась.

– Ты стала совсем взрослой. – Потом встряхнула головой – совсем так же, как это делала Линда, когда хотела отогнать ненужные мысли или переключиться. – Давай не будем о грустном. Каким он стал, чем занимается и... как его зовут, в конце концов?

Линда рассказала все, что знала. Однако о том, как умудрилась вляпаться, чуть не выйдя замуж за собственного брата, разумеется, умолчала.

– Он обрадовался тебе?

Линда пожала плечами.

– Сложно сказать. Для него это было неожиданно. Просил прощения. Только, – она снова вспомнила о своей боли, – я не понимаю пока, как к нему отношусь. Ты же знаешь, я много лет рвалась к нему. А встретились – и ничего. Почти чужой.

Эллис понимающе кивнула. Наверное, она ее действительно понимает. Может, изменилась с годами, а может, дело в самой Линде, которая на многие вещи смотрит теперь по-другому.

– А его жена... – нерешительно заметила Эллис. – Ты ее видела?

– Она умерла три года назад.

По лицу Эллис пробежала тень то ли грусти, то ли надежды.

– Он один живет?

– По-моему, один.

– А я ведь тоже одна теперь.

Линда удивленно подняла брови. Эллис пояснила.

– У Уильяма в Италии – помнишь, я писала тебе, что не захотела ехать с ним туда? – случился роман. Я нечаянно об этом узнала. Он, конечно, не хотел уходить. Но у меня сомнений не было. Напротив, сразу стало так легко. Наверное, мне нужен был только повод, чтобы расстаться с ним. Я будто сбросила тяжкий груз с плеч.

Эллис улыбнулась, и эта ее улыбка так напомнила Линде маму из раннего детства, что ей захотелось расплакаться. Она встала, подошла к ней сзади, обняла и склонила голову ей на плечо.

– Мам, ты не против, если я поживу у тебя?

Эллис взяла ее ладонь и прижала к своей щеке.

– Я буду очень рада.

Прошла неделя с тех пор, как Линда вернулась в Великобританию. В ее голову еще с первого дня прилета начали закрадываться подозрения, о которых она старалась не думать. Но сегодня, проводив Эллис на работу в ее картинную галерею, она вернулась в дом, вымыла посуду и, собравшись с духом, села за письменный стол. Вытащила календарь и начала нехитрые подсчеты. Да что там календарь! И без него она знала, что у нее уже больше шести недель беременности. Если задержку она еще могла объяснить резкой сменой часовых поясов, то регулярное поташнивание по утрам и постоянная сонливость заставляли всерьез задуматься. А сегодня, едва успев позавтракать, она вообще побежала в туалет. Хорошо, мама к тому времени ушла одеваться и ничего не заметила.

Она обхватила голову руками: неужели это случилось? Впервые в жизни Линда и думать забыла о предохранении – и вот пожалуйста. В довершение к греху инцеста она получила еще один – ребенка от единокровного брата! В любой другой ситуации, даже если бы они расстались с Джеком, у нее и мысли бы не возникло об аборте. А теперь... теперь ей очень страшно. И совершенно нет сил, хочется только бездумно лежать на диване. Она уткнулась лицом в подушку. Здесь, в родном доме – Линда в эти дни вдруг снова почувствовала его родным – она немного оттаяла. Им с мамой было хорошо вдвоем, они много разговаривали – обо всем на свете, пытаясь компенсировать недостаток общения за все предыдущие годы. Казалось, Эллис из Снежной королевы опять превратилась в добрую фею, она снова была живой! И Линда подумала, что им давно уже стоило сделать шаг навстречу друг другу.

Она рассказала маме о Стэнли во всех подробностях: и о его измене, и о его отвратительном предложений.

– Ну и сволочь, – резюмировала Эллис.

Линда и не подозревала, что мама знает такие слова, а тем более способна произносить вслух. А вот говорить о Джеке язык не поворачивался. Стоило лишь подумать о нем, как на глаза наворачивались слезы, к горлу подступал ком. Значит, надо постараться не вспоминать, тогда и забыть будет легче. Но как тут забудешь, если нежданно-негаданно вот он – привет из далекой Австралии.

Линда перевернулась на спину и положила руки на живот, стараясь что-то почувствовать. Но что-то чувствовать было, конечно, еще рано. Или она все же ошиблась? Судьба, в которую Линда никогда не верила, не может так жестоко мстить ей за это, преподнося все новые и новые сюрпризы. Она натянула на себя мягкий, пушистый плед и закрыла глаза.

– Линда, Линда...

Проснувшись, она увидела обеспокоенную Эллис, которая трясла ее за плечо. Линда приподнялась на локте.

– Мам, ты чего?

– О боже! – облегченно выдохнула Эллис и прижала ее к своей груди, – Ты лежишь вся бледная, измученная и почти бездыханная. Ты заболела?

– Ну если беременность можно назвать болезнью, то, кажется, да.

Эллис замерла на мгновение, все еще прижимая голову дочери к своей груди, так что Линда не могла видеть выражение ее лица. Потом почувствовала, что мама гладит ее по спине.

– Ну и ничего, все будет хорошо. В этом доме давно уже не было малышей.

Она отстранилась, и Линда увидела, что Эллис счастливо улыбается. И как, ну как сказать ей, что радоваться нечему?

Чуда не произошло. Перед ней лежало заключение ультразвукового обследования, а в ушах все еще звучали слова врача:

– Все показатели в абсолютной норме. Никаких признаков угрозы или патологии.

Линда смотрела на строчку «сердцебиение», напротив которой стоял значок «+», и не могла отвести взгляд. Ее малыш уже растет в ней, его маленькое сердечко бьется, он хочет жить! А она должна его убить... Или не должна?

– Ну что ты грустишь, дочка? – Эллис села на диван и взяла в руки заключение. Все ведь в порядке.

– Ах, мама, – Линда уткнулась ей в плечо, – если бы ты знала...

Эллис немного отодвинулась, приподняла ее подбородок и посмотрела в глаза.

– Это твой ребенок, Линда. Ты вырастишь и воспитаешь его, как посчитаешь нужным. Не думай о его отце. Этот тип недостоин ни минуты твоего внимания.

Линда снова уткнулась в мамино плечо и безутешно разрыдалась, повторяя сквозь всхлипывания:

– У него замечательный отец... у него самый лучший на свете отец... только я не знаю... что мне... делать...

Эллис, обняв дочь, покачивалась с ней из стороны в сторону, убаюкивая, словно маленькую.

– Ну ты что, девочка. Тебе нельзя нервничать. Все будет хорошо. Все будет хорошо.

Когда Линда немного успокоилась, Эллис уложила ее поудобнее и прикрыла ноги, заботливо подоткнув плед.

14

Соскочив с доски, Джек Невилл взял ее в руки и вышел из воды. Лег на полотенце, заложив руки за голову и закрыв глаза, подставляя лицо по-летнему теплому солнцу. Невольно вспомнил тот единственный день, который они провели здесь вместе с Линдой. Он действительно плохо ее знал. А она оказалась великолепной актрисой. Только случай помог ему понять это.

Джек увидел свою невесту, почти жену, у ворот отцовского дома. И в тот же миг исчезло ощущение безмятежного счастья. Потому что Рэймонд трепетно держал Линду за руки, а потом, обняв, целовал ее. Правда, в щеку, но какое это имело значение! А он-то, болван, приехал, чтобы попытаться выяснить у отца, почему тот так неестественно вел себя весь предыдущий вечер. Накануне ему не удалось добиться внятного ответа от Линды, хотя он явственно видел, что его невеста нервничает и что-то скрывает. Теперь все ясно. Неслучайно они переговаривались и смотрели друг другу в глаза еще в Ричмонде, когда отец якобы помог ей довести в стельку пьяного дружка до такси. Тогда он не придал этому значения, а сейчас припоминал каждую деталь. Нет, все было не просто так, их связывало нечто большее, чем случайное знакомство.

И она ведь тоже заметила автомобиль Джека. Иначе почему явилась вернуть кольцо? До того времени он еще раздумывал: вдруг что-то не так понял? Уж очень не хотелось верить, что его ангел оказался просто дешевкой, охотницей за большими деньгами.

А отец! Человек, на которого он всю сознательную жизнь стремился быть похожим, которого считал чуть ли не идеалом, которому верил больше, чем себе! Он просто предал его. Рэймонд звонил ему на следующий день, но Джек не взял трубку. Стефани, помощница, передала потом, что отец недели на три улетел в командировку на север страны и в Новую Зеландию. Это было к лучшему. Несмотря на всю свою сдержанность, Джек не мог поручиться, что ему удалось бы остаться спокойным при встрече. Он один знал, чего ему стоило сохранить хладнокровие, когда Линда вошла в его кабинет! Сделал вид, будто ужасно занят, – только этим и спасся.

Теперь, когда прошло больше месяца, Джек Невилл ценой невероятных усилий заставил себя почти не думать о ней. И отца старался воспринимать как раньше. Но это удавалось с трудом: в глубине души змейкой свернулась ревность, и Джек боялся, что она даст знать о себе в самый неподходящий момент. Впрочем, нет, он давно не мальчишка и не допустит этого. Ему нужно отвлечься, может даже, найти себе подружку – временную, как обычно, чтобы не задавала лишних вопросов, а весело и легко проводила с ним время. Нужно позвонить Майклу – как правило, на подобные мероприятия они выбирались вместе.

В ночной клуб Джек приехал на такси. Потому что хотел выпить. Чего-нибудь покрепче. Чтобы совсем не думать о Линде. В темном зале, освещаемом лишь вспышками светомузыки и неяркими фонарями над столиками по периметру зала и над барной стойкой, народу было немало.

Вот незадача! И зачем Майкл явился сюда с Кэтрин? Сидят у барной стойки, воркуют, словно два голубка. Неужели это у него всерьез? Подошел к ним, бросил непринужденно:

– Кэтрин, Майкл, привет.

– Привет.

Потом обратился к бармену:

– Мне виски, и покрепче.

Выпил стакан одним махом, заказал еще. И, повернувшись к Кэт, спросил весело:

– А ты без сестренки? Какая досада! У нас с Майклом еще не было близнецов. Да, Майкл?

– Что ты мелешь, Джек, угомонись, – попытался урезонить ёго друг.

А Кэтрин смотрела со смесью жалости и презрения.

– Должна тебя разочаровать – без сестренки. У нее слишком длинный список поклонников. Придется тебе постоять в очереди.

– Зачем же в очереди, – продолжал глумиться Джек. – Не сестренка, так другая найдется. Может, подружка какая имеется? Мне блондинки нравятся. Ну ты же знаешь... – И он опустошил третий стакан виски.

– Заткнулся бы ты, Джек, – беззлобно посоветовала Кэтрин. – Пока не наговорил того, о чем потом будешь жалеть.

Он рассмеялся.

– Я – жалеть? Я никогда не говорю того, о чем могу пожалеть.

Кэтрин посмотрела на него участливо, как на больного.

– Тебе так только кажется. Пойдем, Майкл. Мне не нравится эта компания.

Она встала и направилась к выходу. А Майкл – Джек не поверил своим глазам – покорно поплелся вслед за этой взбалмошной девчонкой, бросив ему на ходу:

– Извини, Джек.

Друг называется.

У него что, на голове свинцовый шлем? Он древний викинг, после тяжелого похода уснувший прямо в боевых доспехах? Джек пошевелился и застонал. Черт, надо же было так набраться вчера... Открыл глаза: кажется, дома, в сиднейской квартире. Уже хорошо. Рядом кто – то дышит. Он медленно повернул голову. В его постели лежала девушка в майке и трусиках: чуть тронутая загаром кожа, светлые волосы, тонкие черты лица – ничего особенного. К тому же совсем юная, на вид вообще лет шестнадцать. Господи, она хоть совершеннолетняя? Не хватало еще сесть в тюрьму за совращение малолетних. Еле-еле Джек заставил себя встать и пойти в душ.