Текст книги "Под музыку любви"

Автор книги: Элен Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

11

Разошлись все уже далеко за полночь. Миссис Корнуэл предлагала Линде остаться ночевать у нее в одной из спальных комнат, но Линда все же отправилась к себе домой. Там тоже было кому за нее волноваться, она жила со своей старенькой мамой.

Ребекка помогла миссис Корнуэл убрать со стола, занести в дом шезлонги и добраться до кровати. Они тепло распрощались и пообещали друг другу встретиться завтра утром в парикмахерской.

Ребекка вернулась к себе, приняла душ, постелила постель и подошла к раскрытому окну. Открыла жалюзи и вдохнула свежий вечерний воздух как раз в тот самый момент, когда кто-то прямо перед ней перепрыгнул через забор и оказался во дворе.

Ребекка остановилась на полувдохе. Человек увидел ее в проеме окна и направился к ней. Сделал какую-то пару шагов и оказался прямо перед Ребеккой.

Сначала она почувствовала этот запах. Его одеколон. Нет. Сначала возникло это внутреннее чувство. Когда что-то замирает где-то в глубине тебя.

То ли в сердце, то ли в животе, то ли в центре солнечного сплетения, то ли где-то там, где у человека живет душа. А впрочем, как рассказывают очевидцы, где-то именно в этих самых местах душа обычно и живет. А впрочем, мы немного отвлеклись.

Прямо перед Ребеккой стоял Монтгомери Холден. Режиссер с мировым именем, который в данный момент своего пребывания на этой планете мало того что находился в неизвестном маленьком городе, да и еще запрыгнул через забор в какой-то частный двор.

– Ох, – сказала Ребекка.

– Ох, – практически одновременно с ней сказал Монтгомери Холден.

Ребекка больше не могла произнести ни звука. Стояла как истукан. Правда, не совсем как истукан, предательская дрожь стала распространяться по всему ее телу.

Надо было все-таки выпить чего-нибудь покрепче минеральной воды во время девичника, сейчас бы она легче переносила присутствие этого человека на расстоянии вытянутой руки.

– Я просто шел мимо, – стал рассказывать Монтгомери Холден.

– Шел мимо?! – возмутилась Ребекка. – Там же забор!

– Вот же я и говорю, – невозмутимо сказал Монтгомери, – иду мимо, а тут забор.

Ребекка рассмеялась про себя. Ей всегда нравился его юмор. Да и многое другое ей всегда в нем нравилось. Но сейчас речь не об этом. Для начала – что он здесь забыл?

Но Монтгомери Холден и сам стал об этом рассказывать.

– Я чертовски устал сегодня на работе. Решил прогуляться. Хотел совершить вечерний заплыв, да плавки в гостинице забыл. Тогда решил с горя напиться. Но в одиночку напиваются только совсем уж одинокие люди. И я решил, что так как наша планета густо заселена, то я непременно кого-нибудь встречу для компании. А тут вижу – у вас в окне свет мелькнул.

История была вполне правдоподобная.

– Вы плавки забыли, а бутылку не забыли? – спросила Ребекка.

– Какую бутылку? – сказал Монтгомери Холден.

– Ту самую, – сказала Ребекка, – из которой напиваться собрались.

– Ах, нет, это не бутылка, там все в коробке.

– Много бутылок?

– Нет.

– Много маленьких бутылок?

Но он уже положил перед ней коробку, которую держал за спиной.

– Что это? – сказала Ребекка.

Монтгомери Холден открыл коробку. Там были шоколадные конфеты.

– Это просто конфеты, – сказала Ребекка.

– Это не просто конфеты, – сказал Монтгомери, – у всех них разные начинки, можем попробовать. – И сам взял одну конфету и надкусил ее. – О, здесь мартини.

– Не может быть, – улыбнулась Ребекка.

Ей немного легче дышалось. Она понемногу привыкала к его присутствию совсем-совсем рядом. И это было не так уж и страшно. Дрожь в коленях немного утихала.

Монтгомери Холден протянул ей половину своей конфеты. И Ребекка, немного помедлив, слегка наклонилась и осторожно взяла ее губами.

Постаралась не упасть в обморок от того, что Монтгомери Холден так близко и она сейчас губами даже до его руки дотронулась. Постаралась сосредоточиться на том, что мартини с шоколадом, это было интересно.

– Теперь ваша очередь, – сказал Монтгомери, пододвигая коробку к Ребекке.

Она выбрала квадратную, в белой глазури. Осторожно откусила.

– Белое вино, – сказала она и, продолжая игру, протянула половину конфеты ему.

В комнате у Ребекки горело бра, и они прекрасно видели друг друга в этом неярком свете. Монтгомери Холден стоял на улице, прислонившись к подоконнику.

Он наклонился и тоже взял конфету губами, не сводя с Ребекки глаз. Ребекке показалось, что не только ее пальцы обожгло теплом его губ. Все ее тело стало гореть.

– Действительно, белое вино, – тем временем спокойно сказал Монтгомери Холден.

Я больше не могу, подумала Ребекка, у меня сейчас опять голова разболится, и я завтра опять буду плохо соображать.

Я должен ее успокоить, подумал Монтгомери Холден, теперь, когда я ее наконец-то нашел, ее больше никто не посмеет обидеть.

– Еще по одной конфете, и завязываем, – сказал он, – а то завтра опохмеляться придется.

– Я принесу минералку, – сказала Ребекка.

– Буду благодарен, а то я давно так много шоколада не ел.

Ребекка исчезла на несколько мгновений и вернулась к окну с бокалами и минеральной водой. Монтгомери Холден все так же стоял у окна и наблюдал за ней.

– Я могу дать вам шезлонг, – сказала Ребекка, – а то вы устали.

– Что вы, моя работа в том и заключается, что я весь день сижу в шезлонге и на всех ору, – улыбнулся Монтгомери Холден, – так что мне не помешает немного постоять.

Ребекка тоже улыбнулась.

– И у вас работа нелегкая, – сказал он.

– Что вы, у нас и так всегда мало клиентов, а летом большинство людей вообще сами стригутся. Сейчас машинки для стрижки волос во всех магазинах продаются.

– Что, и женщины тоже этими машинками стригутся? – удивился Монтгомери.

– Нет, женщины к нам идут, – улыбнулась Ребекка, – а на мужчинах экономят.

Монтгомери Холден тоже улыбнулся.

– Интересно, – сказал он.

– Все обычно, – сказала она.

– Расскажите мне о своем городе, – сказал Монтгомери Холден.

Он разговаривал с ней так, как будто они только четыре дня назад познакомились. Ребекка осторожно разглядывала его. Неужели он ее не узнал? Радоваться ей или печалиться по этому поводу?

– Самый обыкновенный город, – сказала она, – вы же все видите.

– А что здесь примечательного и интересного? – спросил Монтгомери.

– Из достопримечательностей – только небо, солнце, редкие растения, песок и океан, – сказала Ребекка.

– Думаю, это немало? – вопросительно сказал Монтгомери Холден.

– Думаю, да, – сказала Ребекка. – А люди – они везде люди. Хорошие и не очень, добрые, бескорыстные, со своими проблемами и дружбой, взглядами на жизнь и суетой. И так – во всех городах.

– Значит, вам здесь нравится?

– Да, – кивнула Ребекка, – очень. Поэтому я здесь и живу.

Монтгомери Холден тоже кивнул. Достал еще конфету, откусил и протянул Ребекке. Она опять слегка наклонилась и коснулась губами его руки. В конфете был джин. Они дружно запили конфету минералкой.

Он чувствовал ее запах, когда она наклонялась к нему и ее распущенные волосы касались его руки. Как он хотел взять ее лицо в свои ладони, коснуться губами прохладной и нежной кожи… Но он не мог этого сделать. Не мог и все.

– Последнюю на сегодня, – хриплым голосом сказал Монтгомери Холден, кивнув на коробку, – остальное на потом оставим. А то букет слишком разнообразный, – улыбнулся он.

Ребекка тоже улыбнулась. Теперь была ее очередь выбирать. Она взяла конфету из белого шоколада и протянула ему.

Монтгомери Холден откусил.

– Ну вот, наконец-то виски.

Начинка вылилась из конфеты в ладонь Ребекки. Монтгомери Холден взял ее ладонь в свою руку и осторожно губами выпил содержимое конфеты. Задержал на некоторое время в своей руке ее ладонь, посмотрел в глаза Ребекке, а потом сказал:

– Ну вот я и встретил свой день рождения так, как хотел.

Опять поцеловал ее ладонь и ушел в темноту. Ловко перепрыгнул через забор, и через мгновение его светлая рубашка уже растворилась в темноте.

– Я знаю, Монти, что у тебя сегодня день рождения, – шепотом сказала Ребекка. – Только я теперь опять не пойму, узнал ты меня или не узнал.

Ребекка прислонилась к стене в своей комнате и не могла вздохнуть от нахлынувшего на нее счастья. Его запах, его голос, его смех, его суть – это все, что было нужно ей с тех самых пор, как она увидела его впервые.

Так была устроена вселенная, так был устроен этот мир. Только этот мужчина и никакой другой был дан ей для счастья на этой планете.

Это был ее мужчина. И она любила его с Сотворения веков. И будет любить, пока Земля не сойдет с орбиты.

Как она жила все эти годы без него?

12

На следующий день с утра пораньше вся съемочная группа собралась под окнами гостиничного номера, в котором жил Монтгомери Холден, и старательно пела «С днем рождения тебя»! И даже устроила небольшой фейерверк. И умудрилась запустить в раскрытое окно Монтгомери Холдена петарду.

В результате чего в дружных рядах поздравляющих возникла легкая паника. Всем пришлось в срочном порядке бежать в гостиницу и выламывать дверь в комнату своего режиссера, который крепко спал и даже не подозревал о чуть было не начавшемся пожаре.

Ранних утренних съемок сегодня не было, Монтгомери Холден спал, и ему снилась Ребекка. Но когда карета с Ребеккой стала падать со склона прямо у него на глазах, он еще во сне понял, что это из-за того, что выламывают дверь его гостиничного номера. А это было уже не так страшно, как скользкий, заснеженный склон.

Горящую петарду потушили, сонного режиссера поздравили с днем рождения. Только было собрались еще немного побездельничать, как режиссер уже полностью пришел в себя и стал выпроваживать всех готовиться к сегодняшним съемкам.

Некоторые члены группы еще немного понамекали Монтгомери Холдену на такой большой сегодняшний праздник, да ничего не вышло. Праздник праздником, а работу сегодня никто отменять не собирался.

Когда все ушли, Монтгомери Холден пошел в ванную комнату. Принял прохладный душ, постоял перед зеркалом. Бриться не стал. Будет повод в парикмахерскую прийти. С двухдневной щетиной Ребекке, пожалуй, будет полегче справиться.

Улыбнулся сам себе, вспоминая, как пил вчера виски из ее ладони. Подумал о том, что вот это и есть – простое человеческое счастье. Ее запах, ее голос, ее смех, ее суть – это все, что было нужно ему с тех самых пор, как он увидел ее впервые.

Так была устроена вселенная, так был устроен этот мир. Только эта женщина и никакая другая была дана ему для счастья на этой планете.

Это была его женщина. И он любил ее с Сотворения веков. И будет любить, пока Земля не сойдет с орбиты.

Как он жил все эти годы без нее?

Весь этот день Ребекка Голди ходила как в тумане. Линда Литгоу и миссис Корнуэл полдня страдали головной болью после вчерашнего девичника, но от их тревожных взглядов все же не ускользнуло аномальное поведение Ребекки.

В этот день было много клиентов. Ну, скажем так, побольше, чем в остальные дни. Ребекка же несколько раз прямо во время работы вдруг застывала, брала одну руку другой рукой и с нежностью смотрела на собственную ладонь.

Откуда Линде и миссис Корнуэл было знать, что буквально вчера вечером из этой ладони пил виски сам Монтгомери Холден! Поэтому они очень волновались за Ребекку. Даже невзирая на собственную головную боль.

В обед все собрались на совещание – продолжать сегодня работу или прикрыть лавочку до завтра, пока все не оклемаются.

– И ведь выпили вчера совсем немного, – сказала миссис Корнуэл, на что Линда только нервно похихикала. – Ребекка, скажи, что я не много выпила и говорила только по делу, – обратилась к Ребекке миссис Корнуэл, – и пусть она не хихикает, – указала она в сторону Линды. – И что у тебя, в конце концов, сегодня с ладонью, почему ты ее с такой любовью разглядываешь?

Ребекка очнулась, вздрогнула и потерла ладонь о подол платья. Если соврать, что ладонь немного болит, миссис Корнуэл тут же к врачу отправит, а если сказать правду, то разволнуется не на шутку.

Миссис Корнуэл опекала Ребекку со дня ее приезда в этот город, и Ребекка была ей очень благодарна. Но она не могла сказать ей всей правды. Она никому не могла сказать эту правду. Никому.

На другом конце города неподалеку от гостиницы Уилсонов во второй половине дня техникам съемочной группы все же пришлось поставить специальные ограждения, так как желающих посмотреть, как снимается кино, с каждый днем прибывало все больше.

– В этом городе что, никто не работает? – спрашивал у всех ассистент режиссера, на котором висели все эти бесконечные проблемы.

– Это же маленький город, – со знанием дела ответил ему Роберт Фонтейн, откусывая огромный бургер, – рабочих мест раз-два и обчелся.

– Роберт, – спросила у Роберта Фонтейна Аманда Стайгер, – скажи мне, душа моя, чем ты сейчас занимаешься?

– Я обедаю, душа моя, ты же видишь, – ответил Роберт, – перекусываю на ходу.

– Ты же только что, моя радость, в восьми дублях восемь сандвичей съел! – сказала Аманда.

– Но сейчас же обед, мое счастье, обед! – невозмутимо ответил ей Роберт.

– Монти, запрети ему есть между съемками! – обратилась Аманда к Монтгомери Холдену, – а то он у тебя к концу фильма в кадр не поместится!

– Не могу же я отнять у него этот бургер, – сказал Монтгомери Холден, делая пометки в своем блокноте, – тем более он его уже доедает! И потом, у него послезавтра по расписанию съемок нет, он у нас будет голодать.

– Как это я у вас буду голодать?! – возмутился Роберт Фонтейн.

– Ха-ха-ха, – сказала съемочная группа.

После обеда снимали, как у обеих супружеских пар, отдыхающих в этом раю, пошли разнообразные трения. У молодой пары это была только первая ссора, а у не такой молодой пары, как они искренне надеялись, – одна из последних.

Как уже говорилось, по сюжету в фильме были две пары, которые отдыхали в этом необустроенном раю в своих трейлерах. Трейлеры стояли на берегу океана, под скалами, город в кадр не попадал. Поэтому по сюжету это место походило чуть ли не на край цивилизации.

Эти трейлеры, кстати, были набиты под завязку всем необходимым для жизни барахлом. Так что отдыхающие пары устроились неплохо.

Снимали, как герой Джима Клептона хотел посидеть в тени с баночкой холодного пива и сигарой, а его молодая жена желала, чтобы он учил ее удить рыбу. Герой Джима Клептона считал ловлю рыбы сугубо мужским занятием и ни на какие уговоры поддаваться не собирался.

Около другого трейлера в это же самое время тоже шла горячая перепалка. Там герой Роберта Фонтейна как раз звал свою жену поудить рыбу в океане, а его жена наотрез отказывалась выходить из трейлера в такую жару.

Между перепалками обе пары посматривали в сторону друг друга и думали, что им нужно поближе познакомиться, а то они так с ума сойдут в этом раю.

Поздно вечером Ребекка Голди сидела на подоконнике в своей комнате, вглядывалась в даль и вздрагивала от каждого шороха. Но Монтгомери никак не мог сегодня к ней прийти, и Ребекка это прекрасно понимала.

Потому что в это время на другом конце города вся съемочная группа поднимала свои бокалы с разнообразными напитками за его здоровье и исполнение всех намеченных планов. Не мог же Монтгомери Холден сбежать от такого количества людей!

– Монти, – сказали ему Роберт Фонтейн и Аманда Стайгер, – мы поднимаем наши бокалы за то, чтобы именно в этом году сбылись все твои мечты.

И они посмотрели на него так, как будто только они втроем понимали, что именно имеется в виду под этими самыми мечтами.

– Спасибо, – с улыбкой сказал Роберту и Аманде Монтгомери Холден.

И подумал, что его друзья даже не представляют, насколько близок он сейчас к самой заветной своей мечте.

13

А на другой конец города он пришел на следующее утро. Вошел в парикмахерскую, перекрыл собой на несколько мгновений солнечный свет в дверном проеме.

Линда и Ребекка повернулись в его сторону. Ребекка тут же почувствовала предательскую дрожь в коленях и медленно опустилась в свое кресло.

Линда приветливо улыбнулась.

– Привет-привет, – запросто сказала она режиссеру с мировым именем, как будто была с ним уже сто лет знакома, – давненько вас не было видно в наших краях.

Да нет, только вчерашней ночью вроде было видно, одновременно подумали Ребекка и Монтгомери Холден, но вслух ничего говорить не стали.

– Доброе утро, – сказал всем Монтгомери Холден и посмотрел на Ребекку.

Как она сегодня? Какое у нее настроение? Что ей сегодня снилось? Какие мысли бродят в ее голове после их ночной встречи?

Линда вздохнула. Режиссер влюблен в Ребекку, это было видно невооруженным глазом. Вот только чем окончится для Ребекки эта его любовь?

Монтгомери Холден направился к Ребекке. Ребекка продолжала сидеть в своем кресле и смотрела на него снизу вверх широко распахнутыми глазами.

– Вы позволите? – сказал ей Монтгомери с улыбкой. – Я побриться пришел. Как и договаривались.

Это вы с Линдой договаривалась, а не со мной, хотела сказать Ребекка, но промолчала. Сейчас главное, чтобы руки не дрожали и инструменты на пол как обычно не падали, а на остальное наплевать, пусть хоть потоп.

Ребекка встала. Монтгомери Холден сел в кресло. Ребекка вытащила из ящика накидку, набросила ее ему на шею и застегнула сзади застежку. Взяла тюбик с кремом для бритья, стала осторожно наносить на его подбородок, двигалась как во сне.

Монтгомери Холден пристально смотрел ей в глаза. Сейчас вообще все из рук попадает, подумала Ребекка. Но глаз отвести от его взгляда тоже не могла.

Звенящая тишина была в парикмахерской. Только легкий шум волн и крики птиц залетали в распахнутую дверь, как в далеком кино.

Только бы миссис Корнуэл не явилась тоже понаблюдать с трепетом и восторгом за всей этой сценой, подумала Линда и решила немного взбодрить ситуацию. Клиентов у нее в такой ранний час все равно еще не было.

Линда подошла поближе к Монтгомери Холдену и Ребекке. Режиссер прямо гипнотизировал Ребекку взглядом в зеркале. А Ребекка потом опять на три дня с головной болью сляжет.

Линда решила отвлечь режиссера пустым и непринужденным разговором.

– Расскажите о своей работе, – сказала Линда, обворожительно улыбаясь. – Снимать фильмы, это, наверное, так интересно.

– Самая обычная работа, – сказал Монтгомери Холден, отводя взгляд от зеркала.

Ребекка облегченно вздохнула. Быстро побрею, потом он быстро уйдет, потом я приму аспирин, запью его минералкой и постараюсь забыть обо всем – это были ее ближайшие планы на жизнь.

– Самая обычная работа – это у нас в парикмахерской, – сказала Линда, – а у вас вся жизнь – это большое приключение.

Монтгомери Холден улыбнулся. Зачем отрицать, что он любит свою работу и только потому ею и занимается, что это все – действительно большое приключение?

– В чем-то вы правы, – вздохнул он, – это очень интересно. Но нелегко.

– Что тяжелого-то? – удивилась Линда. – У вас же там много людей. Каждый за что-то отвечает. Сообща все дела легче делать.

Монтгомери Холден улыбнулся. Ребекка тоже незаметно улыбнулась. И эта ее улыбка не ускользнула от Монтгомери. Ребекка не понаслышке знала о мире кино. Совсем не понаслышке.

– Каждый отвечает за что-то по отдельности, – сказал Монтгомери Холден, – а в целом за все отвечает режиссер. Вот тут-то и начинается вся головная боль.

– Понятно, – сказала Линда, – трудно за всем уследить и удержать в голове?

– Что-то в этом роде, – согласно кивнул Монтгомери Холден.

В результате чего Ребекка в очередной раз поранила его подбородок.

– Ой, извините, это все из-за меня, – с сожалением сказала Линда.

Ребекка не знала, ругаться или радоваться, что Линда отвлекает на себя внимание Монтгомери Холдена. Но брить под его пристальным взглядом в зеркале все-таки было намного хуже, чем сейчас, когда он кивает и крутит головой во все стороны.

Слегка касаясь его лица ладонью, Ребекка натягивала кожу и вела станком тонкие дорожки посреди белой пены для бритья. А сама смотрела на его морщинки в уголках глаз. Близко-близко. Можно было дотронуться пальцем до его морщинок. Ну это если совсем забыть все правила приличия и бросить все на самотек.

Монтгомери Холден тоже изменился за все эти годы. Мудрость и время оставили свои следы на его лице. Но усталый взгляд и так был у него всегда, и улыбка не изменилась, и маленькие ямочки в уголках губ остались прежними.

Ребекка знала его лицо до мельчайших подробностей. Сколько лет ей снились эти голубые глаза. Эти сильные руки. Этот смех. Сколько раз она просыпалась, чувствуя во сне его объятия, и плакала в подушку от того, что этого не будет больше никогда.

И вот он здесь. Уму непостижимо. Сидит в коричневом кресле из кожзаменителя, и она опять весь его подбородок порезала, как в прошлый раз.

– А что еще трудного в вашей работе? – спросила неугомонная Линда.

Ребекка постаралась больше не отвлекаться и мобилизоваться.

– Очень трудно перестраиваться, – сказал Монтгомери Холден.

– Это как? – спросила Линда.

– Перестраиваться от фильма к фильму, – пояснил Монтгомери Холден. – Только полюбишь своих героев, выстрадаешь их характеры, проживешь с ними всю их нелегкую экранную жизнь, как уже приходится прощаться и искать новые образы, чтобы опять переживать, радоваться и печалиться вместе с ними.

Линда с восхищением смотрела на Монтгомери Холдена.

– Как интересно! – сказала она.

– Но ведь почти те же самые чувства испытывают почти все зрители, – с улыбкой сказал ей Монтгомери Холден, – когда переключают каналы своего телевизора.

Линда рассмеялась. Ребекка взяла полотенце и вытерла с его лица остатки пены.

– Все, – сказала она.

Хотя Линда еще немного о чем-нибудь поговорила бы. Да и сам Монтгомери Холден тоже сегодня с большим удовольствием никуда не уходил бы.

Но все когда-то кончается. Монтгомери Холден вздохнул, встал и положил на полку деньги.

– Спасибо, – сказал он Ребекке, как всегда пристально глядя ей в глаза.

– Пожалуйста, – тихо сказала Ребекка, не отрывая от него взгляда.

Когда она увидит его снова? Но как она может теперь об этом узнать? Хорошо, что она сейчас и так хоть изредка его видит.

– Когда мы вас еще увидим? – без обиняков спросила Линда.

Ей можно было не играть в какие-то игры, не к ней этот человек сюда приходит, хотя у него там, на другом конце бухты, должны быть свои стилисты и парикмахеры. С Линдой у него могла быть только дружба. И это в общем-то тоже было немало.

– Думаю, совсем скоро, – улыбнулся Линде Монтгомери Холден.

Сказал «до свидания» и вышел из парикмахерской, вновь на миг закрыв своей спиной солнце в дверном проеме.

Линда и Ребекка некоторое время смотрели на раскрытую дверь, пока в эту дверь не вплыла спиной миссис Корнуэл. Вплыла спиной, потому что не могла отвести глаз от уходящего Монтгомери Холдена.

– Зачем он сюда опять приходил? Вроде его уже подстригли. Не понравилось? – спросила она, наконец повернувшись лицом к Линде и Ребекке.

– Он теперь сюда бриться ходит, – сказала ей Линда, – вы забыли?

– Я забыла? Я и не знала! Разве меня кто-нибудь посвящает в то, что здесь творится? – решила на всякий случай пожаловаться миссис Корнуэл.

– Я вроде говорила вам в прошлый раз, – растерялась Линда.

Ребекка улыбалась самой себе и убирала инструменты. Медленно мыла их в теплой воде и иногда опять смотрела на свою ладонь.

Миссис Корнуэл уже было собралась предложить Ребекке серьезно об этом поговорить, как в парикмахерскую вошли сразу два клиента. Вернее клиентки.

Ими нужно было заняться по полной программе, так как они во второй половине дня шли на свои собственные свадьбы. И миссис Корнуэл, немного поболтав со всей компанией о погоде и о большом значении свадебного мероприятия в жизни женщины, удалилась к себе.

Вечером Ребекка уже устала вздрагивать от каждого шороха за окном и решила немного поспать. В самом деле, не каждый же день ей здесь, на этой земле, обещали сказку – с целованием ее ладоней посреди ночи. У нее уже была сегодня одна сказка – с разглядыванием морщинок вокруг его глаз. Близко-близко.

С тем Ребекка и уснула далеко за полночь.