Текст книги "Строптивый ангел"

Автор книги: Элайна Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Энджелл испытывал отвращение к опере, особенно к накрахмаленной рубашке, которую ему пришлось надеть, высокому воротничку и неприятно царапающим кожу манжетам. Его раздражало то, что мисс Морланд говорит с ним только о том, что происходит на сцене.

Единственное, что молодому человеку понравилось в оперном театре, – театральный бинокль.

Но ему были отвратительны круглые театральные кресла. И усмехающиеся напомаженные мужчины со своими усмехающимися напудренными женами. Ему были отвратительны их официальные обращения друг к другу и их подобострастные попытки понравиться мисс Морланд и мистеру Уинтерзу. Ему претила фальшь, пронизывающая всю здешнюю атмосферу.

А еще он ненавидел Ральфа Уолдо Эмерсона.

Он честно пытался одолеть книжку. Но повествование казалось ему настолько бессвязным, что он задремал, прочитав едва ли страницу. И хотя он со всей серьезностью пытался найти в ней хоть что-то, что могло заслужить столь высокую оценку из уст мисс Морланд, он не нашел ничего интересного в детально мелочном повествовании.

Это его встревожило. Энджелл любил природу. Ему нравилось, покачиваясь в седле, разглядывать полевые цветы на лугах, искать вдоль берега разлившейся реки подходящий брод или жаркой летней ночью, растянувшись на скатке, любоваться звездами. О природе, на его взгляд, нельзя было размышлять, сидя в кресле. Зато можно гулять на природе, плавать и спать. Природа – это то, среди чего можно жить, а вовсе не тема для философских рассуждений. И непонятные разглагольствования Эмерсона безмерно утомляли его.

Мисс Морланд посоветовала ему читать небольшие отрывки вслух перед сном. Он делал так: читал одно или два предложения вслух. Потом еще несколько – про себя. А затем его неудержимо одолевал сон, и, проснувшись, он видел, что уже два часа дня, а он справился лишь со страницей этой проклятой книги!

Он честно пытался бороться с этим. Каждый вечер он решительно открывал проклятую книгу и впивался усталыми глазами в страницу. Позже, через несколько часов, он просыпался, обнаруживая, что до сих пор судорожно сжимает в руках книгу, лампа еще горит, а шея затекла и нестерпимо болит.

Целовать мисс Морланд было величайшей ошибкой. В результате он, похоже, почти потерял ее доверие. А если быть честным, то согласился он на все это дело в основном из-за нее. Конечно, она была очень красивой и желанной, но молодого человека привлекало в ней совсем другое: ему интересно было, что скрывается в ее душе за внешним лоском.

Так взгляд ребенка привлекают нитки, заставляющие оживать марионетку.

Но касаться ее было нельзя. А она такая уступчивая и покорная. Юноша был изумлен силой охватившей ее страсти. И тем, что увидел в ее глазах настоящие чувства.

Однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Эва оскорблена тем, что произошло между ними.

Она ведет себя холодно, сдержанно и старается держать его на некотором расстоянии, как будто боится за свою добродетель! Но он не винил ее за это. После того как она видела, что он сделал с Барретом Трейсом, ее страх перед ним вполне объясним. Он же не мог рассказать, почему он так обошелся с ним. Он не мог даже обмолвиться, что он знаком с ним, – у него были на это свои причины. Возможно, ей было бы любопытно узнать побольше о его прошлом, о семье, но он не собирался давать ей ключ к разгадке. У богатых людей свои пути добывать необходимую информацию.

К ее чести, она больше не спрашивала об этом, хотя делала это скорее из страха, чем из-за уверенности, что он поступил несправедливо.

Когда в дверь постучали, Энджелл как раз собирался вставать и уже приподнимался с покрывала, с книгой Эмерсона в руке. Он отозвался. Дверь открылась, и в комнату вошел Харви, неся под мышкой несколько книг. Энджелл скользнул глазами по названиям, и у него вырвался сдавленный стон. Он опустил голову и откинулся назад на подушку.

– О, пожалуйста, не надо, – взмолился он, зажмурившись. Затем поднял голову и бросил на забавляющегося Харви притворно-зловещий взгляд. – Боюсь, Ральф будет ревновать, если я начну засыпать с кем-то еще.

Харви, ухмыльнувшись, бросил книги на кровать.

– Думаю, с этими произведениями вам будет полегче, чем с Эмерсоном. «Природа» – одна из любимых книг Эвы, но я с самого начала не сомневался, что вашей любимой она не станет.

– Ну, не могу с вами в этом согласиться. Как только меня одолевает бессонница, мистер Эмерсон помогает мне лучше любых таблеток. Присаживайтесь, – махнул он Харви на кресло у камина и положил стопку книг на колени.

Харви сел, скрестив руки на груди.

– «Моби Дик», – прочитал Энджелл и отложил книгу в сторону. Взял следующую. – «Двадцать тысяч ли под водой».

– Лье, – поправил его Харви.

– «Гротески и арабески».

– Это, я думаю, вам наверняка понравится. От книг Эдгара По, честно говоря, трудно оторваться. Я хотел еще купить Франкенштейна, но здесь в магазинах его нет. Я дам вам его почитать, когда приедем в Нью-Йорк.

– А, да, вы уже говорили о нем, не помню, правда, в какой связи, – откликнулся молодой человек.

– Послушайте, Энджелл, я хотел вас спросить кое о чем.

– Валяйте, – отозвался Энджелл, открыв томик По.

– Между вами и Эвой ничего не случилось той ночью, когда меня ограбили? Последнее время она ведет себя довольно странно и необычно – словно постоянно размышляет о чем-то. И я никак не могу понять, с чем это могло бы быть связано.

– Нет. Ничё такого, – быстро проговорил Энджелл, скользнув взглядом по лицу собеседника.

– Да? – пробормотал Харви, сузив глаза. – Не забывайте следить за своей речью, Энджелл.

– Ничего, – уже придя в себя, поправился Энджелл. – Но может, она решила, что я не смог защитить ее? А чё вы спрашиваете? Она собралась меня спускать под откос?

Харви приподнял бровь.

– Спустить под откос? – торопливо поправился Энджелл. – Вы можете ответить на этот треклятый вопрос? Меня хотят уволить?

– Один раз она действительно заговаривала об этом, – мягко сказал Харви.

Это удивило Энджелла. После разговора с ней в тот день, когда она дала ему книжку, он был уверен, что проблем больше нет. Где-то в глубине души он надеялся, что, может быть, она все-таки немного неравнодушна к нему… И вот – Харви говорит, она задумывалась, не уволить ли его.

– Наутро после того, как меня ограбили, – продолжил Харви, – она заговорила об этом, но потом вспомнила, что ей необходимо помочь сестре. Вообще, Эва редко сомневается или меняет решения. Но в то утро она вела себя действительно очень странно.

Энджелл задумчиво изучал кожаный переплет.

– Я бы положил…

– Предположил!

Энджелл тяжело вздохнул:

– …предположил, что испугал ее. Этот тип, которого мы встретили на улице, он показался мне подозрительным, и я свалил его. Может, это показалось мисс Морланд слишком грубо и жестоко.

Харви кивнул, внимательно глядя на него.

– Почему это так смущает вас?

Энджелл вскинул голову. А этот Харви достаточно проницателен!

– Оно не смущает меня…

– Это не смущает меня!

– Проклятие! Разве я не могу говорить нормально хотя бы здесь?

Харви прикрыл глаза.

– Именно этого я и хочу добиться от тебя. – Он наклонился вперед в кресле, положив локти на колени. – Послушай, Энджелл, когда мы приедем в Нью-Йорк, у тебя уже не будет времени учиться и тебе нельзя будет ошибаться. И придется никогда не забывать о своих манерах и выражениях! Один неверный шаг – и тебя высмеют так, что от твоей храбрости ничего не останется. Тебя просто разделают под орех.

Энджелл расхохотался:

– Приятное общество.

– Нет, – отрицательно покачал головой Харви. – Неприятное. И не стоит недооценивать этих людей. Для успеха нашего предприятия их мнение будет решающим. А если ты не сможешь вести себя нормально в светском обществе, то провалишь нам все, а сам не получишь денег.

– А у вас не будет жениха для мисс Присциллы.

– Я же не говорю, – широко разводя руками, добавил Харви, – что нам не придется трудиться столько же. Столько же, если не больше. Так что мы должны стараться работать вместе. И, конечно же, доверять друг другу. – Он откинулся на спинку кресла. – Так что тебя так смутило?

Энджелл только выругался про себя, проклиная настойчивость собеседника.

– Я ничего не смущен.

– Меня ничего не смутило.

Энджелл шумно вздохнул и безнадежно рассмеялся:

– Меня ничего не смутило. Н-да, может, чуть-чуть. Мне кажется, я показался миз Морланд грубой скотиной, – вот что меня беспокоит!

Харви не сводил с него пристальных глаз. Наконец, когда Энджелл уже не знал куда деваться от его взгляда, он выговорил:

– Мисс Морланд. Мисс. Повторите!

Энджелл послушно повторил, ощущая себя дрессированным попугаем:

– Мисс.

– Хорошо, – кивнул Харви. – Но если вы, по вашим словам, боитесь, что Эва перестала доверять вашей способности защитить ее в опасной ситуации, то почему? Должно быть наоборот – вы же устранили негодяя, пытавшегося на вас напасть!

– Вы что, какой-нибудь треклятый юрист? – засмеялся Энджелл, склонив голову набок.

– Я просто пытаюсь уяснить взаимосвязь вещей.

Энджелл подался к нему:

– Вот что. До некоторых вещей, Харви, тебе не стоит докапываться. То, что я сделал или сказал, может, мне и самому не всегда ясно. Так что не жди от меня объяснений.

– Ох, не знаю, Энджелл, – спокойно сказал Харви. – Мне кажется, тебе все вполне ясно.

Энджелл напрягся, но промолчал. Тишину нарушало только тиканье часов. Мужчины не сводили друг с друга глаз.

– Ладно. – Харви медленно поднялся с кресла и направился к двери. – Я признаю, что у каждого могут быть свои секреты. По крайней мере до тех пор, пока они не начинают быть опасными для окружающих. Надеюсь, этого не случится, Энджелл? – спросил он, повернувшись к молодому человеку.

Энджелл невозмутимо пожал плечами:

– Они могут быть опасными только для меня.

– Думаю, что так, – сморщил губы Харви. – Спокойной ночи, Энджелл.

– Спокойно ночи, Харви.

Он скрылся за дверью, но почти сразу же просунул голову обратно.

– Энджелл? Советую читать книги вслух. Хорошо? Уверен, это тебе поможет.

Пока молодой человек придумывал, что ответить, Харви уже исчез.

– Когда вы приглашаете леди на танец, мистер Энджелл, – терпеливо объясняла молодому человеку Эва, – вам нужно сказать: «Не окажете ли вы мне честь, присоединившись ко мне в вальсе?» – или в любом другом танце. Однако не стоит ждать, когда подадут сигнал к выбору партнеров. Тогда придется это делать торопливо, а спешка в приглашении на танец – верх невежества.

Мебель в огромной гостиной была сдвинута к стенам. Эва стояла у камина. Она была похожа на учительницу, объясняющую урок. В противоположном конце комнаты расположились слушатели: Энджелл, небрежно засунувший руки в карманы, и Харви, опирающийся на свою изящную трость с блестящим набалдашником.

– Дальше. Сначала Харви представит нас. Мы немного побеседуем, затем вы пригласите меня на танец. Вы все запомнили, что я вам говорила? – Эва нервничала, держа руки на поясе. Волей случая сейчас впервые мистер Энджелл вновь коснется ее – впервые с той ночи, когда они целовались.

– Да. – Энджелл старался не встречаться с ней взглядом. Его лицо было непроницаемо, но Эве казалось, что он едва удерживается от улыбки.

– Замечательно. Тогда… Харви? – Эва кивнула мужчине.

Харви прислонил трость к креслу и поднялся. Приложив руку к сердцу, он торжественно обратился к молодому человеку:

– Мой дорогой друг, мистер Джошуа Энджелл. Здесь присутствует множество блестящих леди, которым вы можете быть представлены. Я не сомневаюсь, что вам будет интересно с ними познакомиться. Вы присоединитесь ко мне?

– С величайшим удовольствием, – в тон ему ответил молодой человек.

Они медленно пошли вдвоем через комнату.

– Подождите, – подняла руку Эва, – мистер Энджелл, будьте так любезны, выньте руки из карманов. Вы должны идти уверенно, но не так быстро. Если вы будете прятать руки и двигаться робко, бочком, может показаться, что вы желаете скрыть какие-то свои физические изъяны.

Харви закатил глаза и обернулся.

– Нет, я ничего не прячу. – Энджелл вынул руки из карманов и протянул ладони к Эве.

Это безобидное движение заставило ее вздрогнуть. Эти руки… Они могут быть нежными, когда он обнимал ее, и безжалостными, когда он двумя мощными ударами расправился с тем мерзавцем. И Эва не могла решить, что страшнее.

– Друг мой, – начал Харви заново, – вы знакомы с мисс Морланд? Я вижу, сейчас у нее нет партнера. Возможно, вы захотите пригласить ее на танец?

Энджелл поклонился – коротко, но в то же время довольно галантно:

– Все, что леди пожелает…

Эва почувствовала, что щеки заливает румянец. Нужно пройти через это, с безнадежностью думала она. Сейчас она ощущала себя девочкой, которая впервые поняла, что садовник у них в доме – очень привлекательный молодой человек.

Они вновь прошли через комнату, на этот раз более уверенно. Несмотря на тревогу, Эва прекрасно осознавала весь комизм ситуации. И в то же время они оба выглядели безукоризненно – как джентльмены из высшего света, достойные быть приглашенными на любой вечер.

Когда они приблизились, их взгляды встретились. «Спокойно!» – твердила она про себя. Взгляд Энджелла был холоден и непроницаем.

– Мисс Морланд, – соблюдая приличия, произнес Харви. – Могу я представить вам мистера Энджелла? Он недавно приехал к нам из Сент-Луиса.

Юноша протянул руку.

– Мистер Энджелл. – Она наклонила голову, затем, словно выходя из роли, добавила: – На балах обычно не здороваются за руку, мистер Энджелл.

Энджелл отдернул руку и убрал ее за спину. Возникла неловкая пауза, пока Харви не толкнул молодого человека локтем в бок.

– А! – Энджелл откашлялся и робко улыбнулся. – Не окажете ли вы мне удов… честь протанцевать со мной следующий вальс, мисс Морланд?

Эва невольно улыбнулась в ответ. Она не стала на этот раз поправлять его, а вместо этого сделала несколько шагов по воображаемому полу бальной залы.

– Ладно, допустим, я согласна, и следующий вальс мы танцуем вместе. Вы подходите ко мне, когда танец начинается. Я делаю реверанс, вы кланяетесь.

Она присела в реверансе и проследила, как он склонился в галантном поклоне.

– Прекрасно, – улыбнулась девушка.

Он подошел к ней, и ее сердце бешено заколотилось. Одну руку она протянула ему, другой подобрала платье. Он принял ее руку, а другой обнял ее за талию. Он был так близко, что она ощущала его присутствие каждой клеткой своего тела. Эва неотрывно смотрела на его шейный платок и не смела поднять глаза выше.

Она приникла к нему, ни о чем не думая. Ничто больше не имело значения, весь мир перестал существовать. Внезапно она опомнилась и возмущенно отпрянула назад.

– Не хватайте леди за талию так сильно, мистер Энджелл! – проговорила она, чувствуя, как в очередной раз румянец заливает ей щеки. – Ваша ладонь должна ложиться легко и свободно. Леди, если захочет, сможет прижать ее.

Они вновь соединили руки. На этот раз он был мягок и осторожен. Она заставила себя взглянуть на его лицо.

Он был так близко, что у нее перехватило дыхание. Слабо улыбаясь, он смотрел на нее необыкновенно ясным взглядом.

– Я правильно делаю? – деловито осведомился молодой человек.

Она вдохнула побольше воздуха и, не сводя глаз с воротника его рубашки, произнесла:

– Вы слишком близко, мистер Энджелл. Помните, многих леди на балу вы увидите впервые. Вам необходимо сохранять некоторую дистанцию, чтобы не показалось, что вы ведете себя неприлично.

Она выпустила его руку и шагнула назад.

– Прекрасно. Продолжаем, Харви! – скомандовала она.

Харви тростью начал отбивать по полу ритм вальса: раз-два-три, раз-два-три.

С удивительной легкостью Энджелл повел ее в танце. Несколько минут они неторопливо вальсировали. Сильные мужские руки обнимали ее девичью талию, волевой подбородок почти касался ее волос… Она будто летала по воздуху, не чувствуя под собой ног. Эва была настолько поглощена танцем, что только спустя некоторое время осознала, что Харви прекратил стучать тростью и они танцуют уже вдвоем, повинуясь только внутреннему ритму.

– Мистер Энджелл, – задыхаясь сказала она и резко остановилась, так что платье завилось вокруг ее ног. – Это было замечательно. Пожалуй, достаточно.

Энджелл сделал еще пару шагов, выпуская ее, и тоже остановился.

– Вы танцевали очень хорошо. Действительно, неожиданно хорошо, мистер Энджелл. – Она прижала руку к груди, словно пытаясь заставить сердце биться помедленнее.

Удовлетворенный взгляд Энджелла тотчас же потух от следующих слов Харви.

– Не знаю, – задумчиво заметил он. Затем встал и, стуча тростью, вышел на середину комнаты. – Вообще, в танце мужчина должен скорее оттенять партнершу. Понимаете, что я имею в виду, Энджелл?

Юноша вздохнул и повернулся к нему, скрестив руки на груди.

– Я имею в виду, – постукивая тростью, продолжал Харви, – что мужчина должен заботиться о том, чтобы подчеркнуть красоту женщины. И не забывать об этом ни на секунду, показывая ее, а вовсе не себя.

– Я думаю, она прекрасно выглядит, – улыбнулся Энджелл. – Разве вы иного мнения, Харви?

– Нет, – ответил Харви, – вы оба прекрасно смотрелись.

Энджелл рассмеялся:

– Так вы пытаетесь мне сказать, что я после долгих мучений наконец что-то сделал слишком правильно?

Молодой человек засмеялся вновь, но Эва уловила нотку горечи в его голосе.

– Все это чертовски сложно. – Он резко обернулся и, подойдя к стулу, сел. – Нет, на этот раз я не понимаю, чего вы хотите. Действительно не понимаю.

Эва с упреком взглянула на Харви.

– Мистер Энджелл, вы танцевали очень красиво.

Энджелл поклонился, саркастически улыбаясь:

– Хотел бы я вам, моя дорогая, сказать то же самое. Но, видите ли, мистер Харви думает иначе.

– Кроме того, вы забыли поклониться в конце танца, – добавил Харви.

– Харви, – обернулась к нему Эва, – почему ты так непримирим сегодня к мистеру Энджеллу?

Но тот, к ее удивлению, метнул на нее серьезный и недовольный взгляд.

– Эва, ты представляешь, сколько у нас осталось времени? Было бы приятно, если бы у нас были месяцы. Но у нас недели, а то и дни. И боюсь, пока что мы продвигаемся вперед очень медленно. И если ты не хочешь стать посмешищем для любого Хендерсона, Олдена или Смита, то тебе следует обратить внимание на свое поведение. Быть более строгой и твердой в своих намерениях.

Эва тяжело вздохнула:

– Я все так же тверда в своих намерениях продолжать наши занятия.

Харви раздраженно стукнул тростью об пол:

– Позволь с тобой не согласиться! Пока что ты развлекаешься. И это видно невооруженным глазом. Возможно, ты находишь во всем этом какое-то удовольствие, о котором я и не подозреваю. Но пока что я не вижу в тебе ни твердости, ни строгости! – Маленькие карие глаза Харви метали молнии.

– Харви! – возмутилась она. – Что с тобой?

– Прошу прощения, если я был слишком резок, – он сжал губы, – но у меня серьезные предчувствия: все это предприятие закончится полным крахом! Пока мы здесь, в глубинке, это может казаться забавным, но когда мы приедем в город… – Он провел рукой по волосам. – Признаюсь, я тоже пару раз от души веселился, но чем ближе становится наш отъезд в Нью-Йорк, тем беспокойнее у меня на душе.

Эва почувствовала, как гнев и обида нахлынули откуда-то изнутри.

– Ты забываешь, Харви, мы представим его как друга нашей семьи. И никто не будет изучать его манеры так тщательно, как делаем мы с вами.

– Им это и не понадобится. – Харви махнул рукой в сторону Энджелла, неуклюже ссутулившегося на стуле. – Достаточно будет посмотреть на него повнимательнее.

Глаза Энджелла угрожающе сузились. Эва вновь вспомнила его быстрые смертоносные движения, когда он дрался на улице с одноглазым незнакомцем.

– Он ведет себя хорошо, – настойчиво проговорила она. – И мне кажется, ты забываешь кое-что, Харви. Ты забываешь о ситуации, в которой находится Присцилла. И ты забываешь, что теперь мы уже не можем вернуться с пустыми руками. В конце концов, это ничего особенного не значит, если Джошуа Энджелл говорит с южным акцентом или ест салат устричной вилкой. Зато он может, придя на бал, станцевать вальс с легкостью эльфа. В любом случае, пойми меня правильно, это гораздо лучше чем ничего. Мы не можем теперь бросить Присциллу и не помочь ей. Этого не случится, Харви. Я не хочу видеть сестру опозоренной. – Она едва сдерживала гнев.

Но Харви, казалось, был непоколебим.

– Но ты все равно опозоришь ее, выдав замуж за бродягу. Если все это выплывет наружу, она никогда больше не сможет появиться в свете, – проговорил он.

– Может, она и так расстанется с ним навсегда! – пронзительно, едва не срываясь на крик, воскликнула Эва.

Харви был ошеломлен.

– О чем ты говоришь?

– Она уже совершила столько неприличных поступков, что можно считать, что уже почти добилась того, что ей придется жить вдали от света. И, выдав замуж за бродягу, как ты цветисто выразился, я не смогу навредить ей больше, чем она сама себе навредила. Но возможно, ее это спасет. В таком положении любой муж лучше, чем никакого.

Харви выпрямился и шумно вздохнул:

– Скорее наоборот, Эва. Я думаю, такой неравный брак только ухудшит положение Присциллы.

– Ухудшит?! – Эва всплеснула руками. – Что может быть хуже незаконного ребенка?

– Выйти замуж за бродягу, за человека из низов, о котором мы, собственно, почти ничего не знаем. Подумай, Эва, об этом. Я уже спрашивал тебя как-то, как бы ты поступила сама. Ты бы вышла за него замуж?

И тут Эва вспомнила, что Энджелл до сих пор здесь – сидит и молча слушает их. Молодой человек не вмешивался в их спор, но она неожиданно почувствовала себя виноватой.

Она не стала отвечать Харви. Сейчас она не могла сказать правды. Хотя и понимала, что ее молчание принесет больше вреда, чем ложь.

Торопливо повернувшись к Энджеллу, чтобы извиниться за бестактность, она поняла, что не может найти подходящих слов. Молодой человек смотрел на нее таким загадочным взглядом, что она замерла.

Наконец он неторопливо, с неожиданной кошачьей грацией поднялся со стула.

– Прошу прощения, мисс Морланд, мистер Уинтерз, – проговорил молодой человек твердо, переводя взгляд с одной на другого. – Я не могу понять, что вы за люди. Я чувствую себя с вами марионеткой.

Эва проводила его глазами, пока он шел к двери. Харви тоже не сводил с него глаз.

– Что вы говорите? – произнесла Эва.

– Вы слышали, что я сказал. – Он даже не обернулся.

Энджелл резко открыл дверь и хлопнул ею так сильно, что у стены закачались деревянные стулья. Эва с Харви вздрогнули.

В комнате повисла тишина. Раскаяние овладело Эвой. Она сидела, закрыв глаза и прижав кулачок к губам. Если бы только повернуть все иначе. Если бы она могла взять обратно все, что она сказала после того, как они закончили танцевать!

– Мы действительно вели себя с ним непозволительно бестактно, – виновато проговорила девушка. И услышала, как громко в наступившей тишине вздохнул Харви. – И мы еще пытались учить его манерам! – с коротким сухим смешком продолжила она. – Он нам ничего не сделал, а мы дрессировали его, как животное.

Лицо Харви напряглось и посуровело.

– Но мы же были достаточно добры к нему. И мы купили ему одежду!

Она бросила на него недоверчивый взгляд:

– Он относился к нам с уважением, а мы… мы едва удостаивали его вниманием.

Харви сердито обернулся:

– Мы это уважение заслуживаем! А он – нет. Тут все очень просто.

Эва открыла рот от удивления и посмотрела на него:

– Но почему? Почему мы достойны уважения? Из-за того, что мы богаты и у нас есть деньги?

– Да, – резко проговорил Харви и посмотрел на нее пустыми глазами. Он дернул щекой и закончил: – Именно поэтому, Эва. Потому, что у нас есть деньги.