Текст книги "Стреломант 3 (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Эл Лекс
Стреломант 3

Глава 1

– Как вы уже знаете, меня зовут Антон Романович Суджук. Моим отцом был Роман Суджук…

– Роман Суджук! – внезапно раскрыла глаза Ника. – Я знаю! Я слышала! Так звали!..

– Главного конструктора АГАТа, все верно. – кивнул майор. – Это и был мой отец.

– Быть не может! – покачала головой Ника.

– Еще как может. – печально улыбнулся майор. – Когда по ведомству прошел слух о том, что в Бархангельск вернулся АГАТ, я подсуетился, чтобы это дело выдали именно мне, надавив на тот факт, что именно мой отец был создателем машины. После этого ведомство раскошелилось даже на портал СеРы, хотя обычно их используют только в крайних случаях. Иначе я бы так быстро здесь не оказался.

– Почему вы говорите про отца «был»? – тихо спросила Ника. – Что случилось?

– После того, как АГАТ, дело всей его жизни, венец его инженерной мысли, пропал, отец сильно сдал. – майор вздохнул. – Сначала нервное истощение, на его фоне – инсульт. Несмотря на помощь лучших медиков, каких мы только смогли достать в те сжатые сроки, после инсульта его разбил прогрессирующий паралич, который однажды дошел до сердца, вызвав его остановку. Отца не стало почти год назад.

– Соболезную. – покачала головой Ника. – Вы пробовали обращаться к моему клану?

– Пробовали. Они лишь развели руками – сказали, что кровавые целители способны исцелять лишь болезни тела. Исцелять сознание, которое не хочет жить, они не способны.

– И это правда. – кивнула Ника. – Они действительно на это не способны.

– Я знаю, и никого не виню. – майор поднял руки, снял очки, сложил их и положил на стол. Устало помассировал переносицу пальцами и посмотрел на нас уже совсем другими глазами – уставшими, покрасневшими, в глубине которых теплилась слабая надежда на то, что сейчас ему наконец дадут ответ на так давно мучающий его вопрос:

– Серж, я не первый год занимаю эту должность, и я разговаривал с очень многими людьми. Некоторые из них совершенно не умели врать, некоторые врали… Нет, они не врали – они действительно верили в то, что говорили, создавали свою собственную реальность прямо на ходу и моментально в нее вживались. Без обид, но вы не дотягиваете до их уровня. Вы прекрасно держались и кто-то менее опытный, чем я, даже не заметил бы шероховатостей в вашем рассказе, но… Я не хочу и не буду пытаться ловить вас на противоречиях, чтобы добыть настоящую информацию. Как я уже сказал, для протокола ваш рассказ уже записан, и его будет достаточно – сейчас все слишком заняты самим фактом возвращения АГАТа, так что я легко смогу спустить ваше дело на тормозах. Но только при одном условии… Даже не так. Никаких условий. Только просьба. Расскажите мне, как все было на самом деле. Что вы видели, с чем столкнулись, что перебороли. Мне важна каждая мелочь. Я хочу знать, кто виноват в том, что мой отец так бесславно закончил свою жизнь.

– А что, если это он сам виноват? – усмехнулся я, больше не пытаясь косить под дурачка – уже незачем. – Что, если это его конструкторская ошибка погубила АГАТ?

– Закопав его под землю? – брови майора удивленно взлетели вверх. – Я бы еще понял, если бы речь шла о какой-то механической поломке, но вы вернули тягач совершенно целым и работоспособным. Мало того – в бортовом компьютере практически не обнаружилось никаких ошибок, а значит, почти все системы даже спустя пять лет работают штатно. Тут сомнений нет – ошибка моего отца исключена. Он выполнил свою работу в троекратном размере.

Скорее уж, в пятикратном. Впрочем, дела это не меняет – майор действительно успел узнать все, что ему нужно, чтобы припереть нас к стене и вытащить ответы на интересующие его вопросы. Конечно, мы всегда могли пойти в отказ и заявить, что первая версия рассказа – исчерпывающая, но что тогда? Я не знаю полномочий майора, а их наверняка достаточно для того, чтобы задержать нас здесь и не отправлять в академию какое-то время. А для меня каждый день за ее стенами – это еще одна потенциальная возможность умереть от рук Ратко.

Да и если честно… Не хотелось от него скрывать ничего. От майора Суджука – да, хотелось. Нужно было. От Антона Суджука, потерявшего своего отца – нет, не хотелось.

– Серж… – глядя мне в глаза позвал Суджук. – У вас ведь тоже есть отец…

– Ха, вам бы мой отец точно не приглянулся! – невесело усмехнулся я. – Ладно, мы расскажем все в подробностях, только я должен сразу предупредить – некоторая информация… Может быть немного неприятной… И не сразу уложится в сознании. А, может, не уложится никогда. Короче, скажу прямо – рассказ может шокировать и даже вызвать мысли о том, что мы выдумываем на ходу. Но это не так. Мы не выдумывали даже в первый раз, а сейчас – не будем и подавно.

– Я не могу пообещать, что не буду задавать вопросов. – Антон на мгновение расцепил пальцы, приоткрыв ладони. – Но могу пообещать, что приложу все усилия к тому, чтобы поверить во все, что вы расскажете. В конце концов, альтернатив у меня нет.

– Это еще не все. Я должен взять с вас обещание, что то, что вы услышите от нас, останется при вас и не распространится дальше. Потенциально эта информация очень опасна даже сама по себе, а, если попадет не в те руки… Я даже представить не могу, что произойдет тогда.

– Что мешает мне нарушить клятву, если я ее сейчас дам?

– Абсолютно ничего. – я покачал головой. – Ключевая фраза была про опасность информации. А, впрочем, вы и сами сейчас все поймете.

И мы с Никой, когда перебивая друг друга, а когда – дополняя, выложили ему всю историю начиная с того момента, когда Чингиз появился в купе. Даже не стали скрывать в этот раз, что знаем его, или, вернее сказать, узнали. В этом месте майор поднял руку, останавливая рассказ и уточнил:

– То есть, нападавшего вы знали? И он вас знал?

– Именно потому он и хотел убить. – я кивнул. – Это сложная история, она касается меня и моего отца. Если вкратце – я его внебрачный сын.

Майор пару секунд подумал, потом уточнил:

– Это касается АГАТа?

Я помотал головой.

– Тогда пропускаем.

Когда мы дошли до Чемберса и того, что он сделал, майора будто подменили. Он расцепил пальцы, вцепился в столешницу и подался вперед. Из глаз моментально исчезла вся усталость и печаль, вместо них появились злость и напряжение.

– Стоп! – отрывисто скомандовал майор. – Повторите-ка это место!

Мы с Никой переглянулись, и еще раз, в максимальных подробностях, как могли, пересказали все, что видели.

– Геомант, говорите? – задумчиво сказал майор, глядя в потолок.

– Это только предположение. – я развел руками. – Сами понимаете, по скелету трудно определить, кем он был при жизни.

– Действительно. – согласился майор. – Я бы мог еще подумать на спатомантов, но они явно не мастаки кидаться шипами из камня, правильно?

Я пожал плечами. Я не знал, на что реально способны спатоманты.

– И что дальше? – поинтересовался майор, вернув взгляд на нас – будто зарубку в памяти сделал.

Все оставшееся время он слушал не перебивая. Только пальцы его иногда подергивались в интересных местах, да иногда удивленно взлетали на лоб брови.

Когда мы закончили, он задумчиво потер лоб и снова посмотрел на нас:

– Ну и дела.

– Я предупреждал. – я пожал плечами. – Я говорил, что переварить это будет непросто.

– Признаюсь, я ожидал чего-то более… простого для понимания. – усмехнулся майор. – Но чтобы реадизайнер напал на АГАТ… Затащил его под землю… Ладно так, но он же пытался затащить его даже на пороге смерти. Даже зная, что уже умирает! Хотя в теории он мог бы попробовать спастись, если бы закуклился в свое рабочее тело, закапсулировался… Но нет, ему важнее было уничтожить АГАТ… Почему?!

– Это и есть главный вопрос. – вмешалась Ника. – Вернее, второй главный вопрос. Даже третий. Первый – почему он вообще напал на АГАТ? Второй – как он оказался рядом с ним и проник внутрь? И только третий – насчет обстоятельств смерти.

– Ваша правда, тресса Висла. – вздохнул майор. – В любом случае, знаете, я рад, что вы не рассказали эту историю на диктофон. Если бы это услышало мое начальство… Ох, я даже не представляю, какая буря могла бы подняться в ведомстве!

Мне не понравился тон, которым он это сказал. Тон был таким, словно эта буря и без диктофона намеревается в скором времени подняться.

– Что-то не так? – поинтересовался я.

– Да как вам сказать… – майор снова посмотрел в потолок. – Вы же знаете, почему вообще создали АГАТ? Или, вернее, для чего? Чтобы как можно меньше зависеть от реадизайнеров. Чтобы иметь возможность справляться с угрозой даргов без их помощи. Ведь реадизайнеры, по сути – и решение этой проблемой и ее причина. Именно их активная прана привлекает тварей, а если не будет реадизайнеров – не будет и активной праны, а значит не будет и даргов.

– Мне не нравится, как это звучит. – нахмурилась Ника. – Словно кто-то задумал избавиться от реадизайнеров.

Майор перевел глаза с потолка на нас.

И его взгляд мне очень сильно не понравился.

– Знаете, что самое плохое, тресса Висла? Если рассказанное вами дойдет до верхушки моего ведомства… Боюсь, что именно это и произойдет.

Майор пообещал задействовать свои ресурсы и связи для того, чтобы раскопать хоть какую-то информацию о Чемберсе, который остался похороненным в остатках АГАТа. Это была единственная зацепка, которая могла вывести нас на тех, кто помогал геоманту в его плане. А ему точно кто-то помогал, никаких сомнений.

Мы обменялись номерами телефонов, и майор пообещал держать нас в курсе дел. Вернее, это я попросил держать нас в курсе дел, а он согласился – не знаю, почему, и не уверен, что он собирается держать свое обещание. Так или иначе, я все равно собирался начать собственное расследование этого непонятного дела. Если майор не вспомнит больше про нас – я какую-то информацию добуду сам. Если вспомнит и последует своему обещанию – мы обменяется тем, что успели накопать. В любом случае, я останусь в плюсе.

Хотя, говоря честно, я не до конца понимал, зачем мне все это нужно. Просто я был уверен, что должен разобраться в этом деле, и это даже не ставилось под сомнение. Впору было подумать о том, что эту мысль нашептала мне богиня, но… Богиня больше со мной не говорила. Точно как обещала в том странном сне, или не сне…

Поезд, что возит абитуриентов из Бархангельска в академию, ради нас запустили по второму разу. К локомотиву прицепили всего один вагон, в одном купе которого разместились мы, а в остальных – сборная охранная солянка из вооруженных людей и одного реадизайнера. По сути, на нашу защиту отрядили целую оперативную группу, в полном вооружении и полной боеготовности. Напади сейчас на поезд дарги или кто-то из Ратко – любому врагу пришлось бы несладко.

Враги это, кажется, понимали тоже, поэтому никто и не нападал. Несмотря на то, что в купе мы с Никой были вдвоем, один из людей-бойцов стоял за дверью и неотрывно следил за нами через прозрачное окошко. Вполне ожидаемо, учитывая, кто наши противники и как ловко они способны оказываться где угодно в мгновение ока. Изначально бойцы вообще собирались окопаться прямо в нашем купе, да Ника их выгнала, вот и приходится им торчать за стенами.

Хотя, уверен, в случае атаки реадизайнер их группы прямо сквозь стену окажется рядом с нами, тоже в мгновение ока.

Я сидел на мягкой сидушке, отрешенно глядя в окно, Ника лежала головой у меня на коленях, закинув ноги на стену и мило улыбалась:

– Неужели все это наконец-то закончилось, а? Неужели мы все это пережили?

– А представляешь, если нет? – усмехнулся я. – Если на самом деле мы погибли в бою с Чингизом и это все – лишь бред агонизирующего сознания?

Ника недовольно подняла голову:

– Один на двоих? Не-е-е, так не бывает. У каждого свой должен быть.

– Так, может, это все мой. – я пожал плечами. – А ты, как и все остальное – лишь плод моего умирающего воображения.

Ника фыркнула, повернула голову и больно укусила меня за бок, так что я даже дернулся от неожиданности.

– Нормально для фантазии? – нагло поинтересовалась Ника, сложив руки на груди.

Я протянул руку и щелкнул ее по вздернутому носику, от чего она снова фыркнула и чихнула.

Я вернул взгляд к бегущим за окном деревьям.

– Ты ему веришь? – внезапно спросила Ника. – Майору?

– Насчет чего?

Ника пожала плечами:

– Насчет хоть чего-нибудь.

– Сложно сказать. Если все упрощать, то, в общем-то, нет никакой разницы, верю я ему или нет. Он профессионал, он вытащил бы из нас то, что ему нужно, в любом случае. Все упиралось лишь в то, сколько на это понадобится времени и что мы с тобой за это время упустим. Я просто решил ускорить процесс.

– Тогда заем ты брал с него эти обещания?

Я усмехнулся:

– Исключительно, чтобы посмотреть на его реакцию. Если бы он стал бить себя пятками в грудь и вопить «Век воли не видать!», я бы еще задумался о том, чтобы доверять ему всю правду. Но он отреагировал именно так, как я надеялся. Он не собирался принимать на веру все, что мы расскажем, он все равно проверял нашу историю на прочность и искал в ней изъяны. Просто во второй раз он их не нашел. История сложилась, и самое главное – она отвечала тому, что он в ней искал.

– Это чему же?

– Ответу на вопрос, который ему мучал – кто виноват в смерти его отца?

– Чемберс?

– Нет, Чемберс это пешка. Причем в прямом смысле – пешка. Разменная фигура, мелочь. Скорее всего, легко внушаемый человек, которого убедили в том, что он должен сделать то, что сделал. Убедили даже в том, что это великая и священная миссия, которая важнее его жизни, важнее любой жизни. И даже если он умрет, исполняя ее, его имя не будет забыто, а будет прославлено в истории и через это он обретет бессмертие!

– Тебя что-то понесло. – укоризненно заметила Ника. – Больная тема?

– Сталкивался с такими. – вздохнул я, не уточняя, в каком именно мире я сталкивался с сектантами. – В любом случае, Чемберс действовал не в одиночку, а это значит, что у него есть сообщники. А где сообщники – там и мозг всей операции. И вот как раз он пока еще находится в тени. И майор понимает это не хуже нас. Поэтому на его вопрос мы пока что не ответили. Максимум – дали направление, в котором может находиться интересующий его ответ.

– А ты не думаешь, что он вытаскивал из нас информацию вовсе не для личного пользования?

– Конечно, думал. Но, как я уже сказал – противостоять этому я не мог. Мне бы денек подумать, выстроить действительно стройную историю без шероховатостей, да еще грамотно вплести в нее тебя, чтобы ты делала ее еще более живой – тогда, может, и вышло бы обмануть его. Но не так, наспех и кое-как, определенно, нет.

– Иногда ты меня пугаешь. – вздохнула Ника. – Порой разговариваешь с тобой – вроде свойский парень, может, умный чересчур, зато надежный и такой… сильный. А иногда на тебя как найдет, и я буквально вижу, как у тебя седина в волосах начинает серебриться… У тебя даже взгляд меняется, ты как будто глубоко в себя уходишь в такие моменты.

Я опустил взгляд на Нику:

– Это плохо?

– Это страшно. – очень серьезно ответила она. – Особенно страшно, когда это с тобой происходит в бою. А в бою это происходит с тобой всегда. По крайней мере, сколько я видела.

Я улыбнулся и потрепал ее по волосам, оставляя плохо сформулированный вопрос без ответа.

В дверь постучали, я поднял взгляд. Боец за дверью жестами показал, что сейчас войдет, я кивнул.

Дверь отползла в сторону, солдат сделал шаг внутрь:

– Мы прибываем в академию. Осталось две минуты, и вы на месте.

– Спасибо. – улыбнулся я, и перевел взгляд в окно.

Из-за края окна медленно выползала академия.

Наконец-то я до нее добрался.

Глава 2

Из окна толком рассмотреть академию мне так и не удалось – поезд ехал по какой-то хитрой траектории, так что тот кусочек, который выплыл из-за края оконной рамы так и остался единственным, что я мог созерцать. Все, что было в этом кусочке – несколько низеньких домиков с зелеными крышами, разбросанных по пологому склону заросшего травой холма, и больше ничего. На академию, конечно, это было похоже мало, хотя мне ли судить – я в этих академиях вообще не учился… Просто вряд ли здесь могло быть еще что-то, кроме академии.

Перрон, на который мы ступили, один в один напоминал тот, что принимал нас в Винозаводске. Он тоже явно не был рассчитан на большое количество проходящих через него пассажиров, и представлял собою просто бетонную площадку, даже без крыши. Никаких строений, шлагбаумов, или чего-то еще на перроне не было. Не было даже банальных лавочек, на которых можно было бы посидеть в ожидании поезда – перрон одним только своим видом четко говорил, что он не предназачен для того, чтобы ждать на нем поезда. С него предполагается в эти поезда только садиться.

Но, как ни странно, ожидающие на перроне были. Только вряд ли они ожидали поезд. Скорее уж, тех, кого этот поезд привез.

Ожидающих было трое. Первой была немолодая пышная женщина со светлыми, завитыми в крупные кудряшки, волосами, одетая в нежно-розовую… то ли накидку, то ли тогу, сложно понять – какое-то покрывало, хитрым образом несколько раз сложенное и закрученное. На носу мадам сидели маленькие очки без дужек, держащиеся на одной только переносице – мадам читала книгу. Какой-то маленький томик в твердом переплете, который можно было держать даже в раскрытом состоянии даже одной рукой.

Второй руки у мадам не было. Сначала мне показалось, что я просто не вижу ее за складками ее накидки, но присмотревшись, я понял, что накидка ни при чем – у нее действительно не было второй руки. Впрочем, не похоже было, что ее это как-то беспокоит – прямо на моих глазах она ловко перевернула страницу книги прямо той же рукой, что держала – просто провела большим пальцем справа налево и готово.

Вторым встречающим был высокий мужчина. Натурально высокий, он возвышался надо мной на добрых две головы, а, чтобы рассмотреть Нику, ему, наверное, вовсе пришлось бы наклоняться и поправлять очки. Что у них тут, мода такая, что ли, в очках ходить?

У мужчины очки тоже были маленькие, но прямоугольные, похожие на два коротких клинка. Сходство усиливалось еще и тем, что они нещадно бликовали, мешая рассмотреть глаза, будто солнце специально посылало все лучи под таким углом. Прическа у мужчины была утилитарная, но не без чувства стиля – виски были высоко выбриты под короткую щетину, а все остальное коротко подстрижено и поставлено колючим ежиком. Хорошая стрижка, толковая – и ухаживать за ней легко, и в драке за такие волосы не ухватишь, и не сверкает на солнце как голая лысина.

А вот одет мужчина был не в пример… Страннее. На нем была какая-то мешковатая черная хламида, висящая как простыня на вешалке, из-за чего прочитать его фигуру было решительно невозможно. Точно так же выглядели и штаны, если, конечно, это были штаны, а не натуральный мешок от картошки, в котором прорезали две дырки и просунули в них ноги. Как он вообще в этом ходит?

Кстати, обуви на мужчине не было. На бетоне, хоть и, возможно, нагретом солнцем, он стоял прямо босиком.

Цирк уродов какой-то, честное слово… Кто отрядил клоунов встречать нас?

Хотя нет, слова про уродов пришлось взять назад, когда я рассмотрел третьего встречающего нас персонажа. В другой одежде, а конкретнее – красном с золотистыми полосками, спортивном костюме, облегающем тонкую стройную фигуру, я ее не сразу узнал. А когда узнал – долго не мог поверить, что это она.

Это была Чел. Свои шикарные длинные волосы она собрала в косу, чем немало ее укоротила, и одного только этого хватило бы, чтобы не узнать девушку. А тут еще и такие радикальные перемены в одежде…

Но это точно была Чел. И лучше всех знакомых черт внешности это подтвердил до тошноты знакомый голос, который я услышал еще в пяти шагах от встречающих:

– Ну вот и они, стало быть.

Как всегда – совершенно очевидный комментарий, без которого вполне можно было и обойтись… стало быть.

Мы подошли к встречающим и остановились перед ними. Мужчина, будто бы того момента не замечавший нас, медленно наклонил голову, взирая сверху вниз, и заговорил:

– Здравствуйте.

Его голос был низким и бархатистым, таким же обволакивающим, как и его одежда. С таким голосом впору идти в хоровое пение, а не подрабатывать в академии… Кем бы он тут ни был.

– Здравствуйте, директор Вагнер. – коротко наклонила голову Ника, будто бы имитируя поклон.

А я потихоньку выпадал в осадок. Поверить в том, что это – директор той самой гимназии реадиза, было решительно невозможно. Да и потом – что, директору больше заняться нечем, кроме как самолично встречать опоздавших на занятия учеников не платформе?.. Да еще и босиком?..

Чушь какая-то… Может, я на самом деле все еще валяюсь под капельницей с амиксом, а события прошедшего дня мне только чудятся?

– Здравствуйте, Доминика. – тем временем прогудел директор. – Рад видеть вас в добром здравии. А вы, должно быть, Серж.

– Стало быть. – не удержался я и улыбнулся.

– Очень наслышан о вас и ваших… – директор усмехнулся. – Подвигах.

Я развел руками, всем своим видом показывая, что я тут ни при чем.

– Вы способный ученик, Серж, это сразу понятно любому, кто решит собрать о вас информацию. – продолжил директор. – Если, конечно, вас вообще можно назвать учеником. Если я правильно понимаю, в каких-то областях вы легко дадите фору кому угодно… Впрочем, это мы узнаем чуть позже. А пока что я рад официально приветствовать вас в международной академии дизайна реальности.

Дизайн реальности, стало быть. Реа-диз. Навыдумывают же всякой пафосной чуши, маги во всех мирах одинаковы.

– Я знаю, что вас задержали некоторые обстоятельства, которые от вас не зависели, и я с удовольствием выслушал бы от вас обоих рассказ об этих событиях. – продолжил директор. – Но это тоже позже. Сейчас же мы ждем здесь, чтобы проводить вас напрямую на церемонию начала нового учебного года в академии… Ну и, конечно, чтобы лично убедиться в том, что вы наконец-то добрались до нас в целости и сохранности. Ваш багаж, прибывший еще с первым поездом, уже разгружен и ожидает вас в ваших комнатах – об этом позаботился ваш брат, Доминика. Смышленый малый, кстати, я чувствую в нем неплохой потенциал.

– Он будет польщен такой характеристикой. – улыбнулась Ника.

Директор поднял руки и хлопнул в ладошни, хотя хлопок широченных рукавов при этом и то вышел громче:

– Что ж, не будем более заставлять всех собравшихся в главном зале ждать! Челси, проводите, пожалуйста, гостей, а мы с Мартой пойдем другим путем. Увидимся в главном зале. Доминика. Серж.

Произнеся наши имена, директор кивнул каждому из нас, после чего развернулся и пошел прочь. Мадам, так и не проронившая ни слова за все это время и даже не оторвавшаяся от чтения, наконец захлопнула ее и последовала за ним. Я проводил их взглядом вплоть до момента, когда они спустились с платформы, и перевел взгляд на Чел:

– Ты что здесь делаешь?

– Преподаю, стало быть. – Чел пожала плечами. – В этом году меня отрядили в академию на должность преподавателя от Линии Воздуха.

– Чего? Это как?

Брови Чел взлетели вверх, она повернулась к Нике:

– Ты ему ничего не рассказала про академию?

– Интересно, когда? – фыркнула в ответ Ника. – У нас тут Ратко на АГАТе, и майором погоняет!

Да, суть последних дней даже я не смог бы передать лучше. Не в бровь, что называется. а в глаз.

– Короче, если совсем коротко, то Чел теперь один из преподавателей… – соизволила объяснить Ника. – Преподаватель по линии воздуха… А что Анна?

– Отозвали, стало быть. Все эти решения вообще в последний момент принимались, меня чуть ли не с кровати прямо в поезд запихнули.

Ах, так вот что значила ее фраза «Я не смогу тебя защитить по пути в академию». Я же уже тогда подумал, что это звучит как-то странно, нелогично – ведь и так понятно, что, исполнив свое обещание защищать меня, пока я не поступлю, дальше заниматься этим неблагородным делом она уже не будет обязана. А на тебе – оказывается, она и в академии оказалась за тем же самым.

Назревает логичный вопрос.

– Меня в академии ждет опасность?

Чел и Ника переглянулись.

– Сложный вопрос. – вздохнула новоиспеченная преподавательница. – Я не могу тебе на него ответить. К счастью, патриархи Висла и Беловых вовремя подметили, что в мире творится какая-то нездоровая движуха, и подсуетились заранее, посылая в академию меня… Потому что совершенно очевидно, что эту движуху мутят Ратко, и ее центром являешься ты. А то, что произошло уже по пути в академию, вообще перевернуло привычный уклад вещей с ног на голову, стало быть. До этого момента даже дарги ни разу не нападали на поезда с абитуриентами, не говоря уже о других реадизайнерах. Поезд это, конечно, официально не город, но за все время существования реадиза в этом мире, еще ни разу два реадизайнера не пытались выяснить отношения в поезде.

– Ладно, поезд это не город. – кивнул я. – А академия? Она считается как город? Здесь тоже действует Кодекс?

– На этот вопрос у меня тоже нет ответа, стало быть. – Чел развела руками. – Потому что за все время существования академии никому еще не приходило в голову пытаться нарушить Кодекс на ее территории. Стало быть, мы просто не знаем, находится ли академия во власти Арбитра.

– Арбитра? – переспросил я. – Я думал, их много.

– Спорный момент. – вмешалась Ника. – Никто точно не знает, потому что никто не знает, что вообще такое Арбитр. Совершенно точно несколько Арбитров видели одновременно в нескольких точках мира, но при этом они выглядели совершенно идентично, вплоть до рисунка колыхания их одеяний в один и тот же момент времени. Целые комиссии создавали по Арбитрам, но так ничего и не выяснили. Короче, это неважно, один он или много их, главное что сюда их даже не пытались вызвать.

– То есть гипотетически Ратко все же могут напасть на меня здесь, в академии?

– Если уж они решились напасть на тебя даже в поезде, то определенно – могут. Гипотетически, стало быть, но могут. На самом же деле это возможно только при одном условии – если они как-то проберутся через мертвое кольцо, ведь прямо сюда они не способны открыть портал. А я, честно сказать, не могу себе представить, чтобы они решились на такое опасное путешествие. Еще раз поезд академии сюда не поедет – все ученики наконец в сборе, как им еще сюда попасть? Вот и я не знаю, стало быть.

– Ну, хоть какие-то радостные новости. – улыбнулся я. – Значит, ваша уверенность в том, что в академии я буду в безопасности, строилась не на том, что я стану реадизайнером и Ратко не смогут меня атаковать, а на том, что они сюда просто не попадут?

– И то, и другое. – не стала юлить Ника. – Главное, что нападения прекратятся, а по какой причине – это уже не столь важно.

– Ладно! – я хлопнул ладонями по бедрам, обрывая диалог. – Нас там вроде ждут где-то, давайте уже не будем тянуть время!

Чел улыбнулась, тряхнула головой, развернулась и повела нас прочь с платформы.

Как объяснили, перебивая друг друга, Ника и Чел по пути в главный зал, академия состояла из так называемых «блоков». Был жилой блок, включающий в себя общежития для студентов, был тренировочный блок для отработки техник и для спаррингов, был теоретический блок, в котором предполагались занятия исключительно теорией дизайна реальности. Еще был административный блок, в котором нахождение студентов дозволялось только по уважительным причинам. Например – открытие учебного сезона.

Административный блок представлял собой высокий белый шпиль, утыкающийся прямо в низкие облака. Снизу он был широким и круглым, и, чем выше, тем он становился тоньше, в итоге принимая форму, близкую к фанфарам королевских трубачей. Если бы, конечно, трубачу пришло в голову поставить свою дудку раструбом вниз.

Шпиль был окружен цветущими садами, огражденными живой изгородью. В саду отчетливо раздавались трели птичек, и, кажется, бегали даже какие-то маленькие зверушки. Пахло свежестью и чем-то растительным. После сухой пылящей земли пустошей, в которой из растительности – только камни и местами АГАТы, эти сады выглядели настоящим оазисом.

Главный зал располагался на первом этаже шпиля, прямо за широко распахнутыми стеклянными дверями. Размером с добрую половину футбольного поля, он был занят пятью длинными и широкими столами, стоящими параллельно друг другу. На белых скатертях сверкало несметное множество тарелок, полных самых разных блюд – аж глаза разбежались от такого разнообразия. Птица, рыба, мясо, овощи, фрукты, выпечка, супы, десерты, напитки, еще что-то совершенно непонятное – все стояло в совершенно хаотичном порядке и на первый взгляд даже будто бы не повторялось. Некоторые блюда были накрыты уже знакомыми мне железными колпаками, и вообще все это больше походило на какой-то званый вечер, совмещенный с пиром, нежели на открытие учебного сезона в академии дизайна реальности.

Тем не менее, сидевшие за столами люди явно были абитуриентами. Одетые пока еще в гражданскую одежду самых разных цветов и фасонов, с разным цветом кожи, разным разрезом глаз, кое в чем все были примерно похожи – в возрасте. От восемнадцати до двадцати одного года. Больше трехсот юных умов, готовых в будущем стать реадизайнерами.

Но сейчас, судя по взглядам, они готовы были только растерзать нас троих за то, что мы задерживаем церемонию, и, судя по всему, обед тоже.

Не знаю, как группировались студенты за столами, но свободные два места были только у среднего стола, прямо возле выхода. Может быть, местные, так сказать, аборигены и считали эти места плохими и пытались таким образом поставить нас на место… Что ж, в таком случае они жестоко ошиблись, потому что именно эти места я выбрал бы, если бы мне позволили выбирать. Наплевать, что отсюда ни черта не видно, что происходит в другом конце зала, к чему, видимо, стремились все остальные. Главное, что отсюда легко покинуть помещение в случае какой-то непредвиденной ситуации.

А я, как показывает практика, то ли притягиваю всякие непонятные ситуации, то ли сам их генерирую.

Ника села рядом со мной, ее пальцы немного подрагивали. Она поняла, что я это заметил, и смущенно спрятала руки под скатерть. Склонилась к моему плечу, щекоча волосами.

– Не привыкла просто, чтобы меня сам директор встречал на перроне. – прошептала она мне на ухо. – Пока рядом была Чел, еще нормально было, а сейчас вот… Накрыло.

– Это такая редкость? – удивился я.

– Редкость? – Ника широко улыбнулась. – Да некоторые студенты даже не знают, как наш директор выглядит!

– Ого, и что же заставило его выйти к нам навстречу? Он правда хотел лично познакомиться с нами? То есть со мной? Тебя-то он уже знает.

– Закатай губу. Скорее всего, он тебя просто проверял.

– Проверял? Это как?

– Если бы я знала. Но иногда Адам Вагнер встречал вот так вот абитуриентов на перроне, и, после недолгой беседы, разрешал им проходить на территорию академии.