Текст книги "Глоток лета со вкусом смерти (СИ)"

Автор книги: Екатерина Анашкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Да это и так понятно, Петрович.

– Дальше. Задушить человека, пусть даже женщину – задача не из легких, здесь нужна недюжинная физическая сила. В большинстве случаев, это дело рук мужчины, но в нашем варианте…

– Ты хочешь сказать, что при таком заболевании девчонке много и не нужно было? – догадался Проскурин.

– Именно. Я бы, на твоем месте, не стал исключать, так сказать, слабый пол. Кстати, я оказался прав. Платочек, скорее всего, принадлежал убитой. Дешевая подделка. Кроме того, на нем только ее следы. Я имею в виду потожировые выделения. Похоже, что она носила его давно и почти не снимала.

Проскурин поморщился.

– Ясно, спасибо, Петрович.

– Что делать планируешь?

– Поеду в «Сосновый», поговорю там с этими отдыхающими. Вот задницей чую – все дело в них. Помяни мое слово, это их рук дело.

– Удачи тебе, Гриша.

Глава одиннадцатая

Громкий бас и хохот Марины Вячеславовны Сергей услышал еще из фойе. В ресторане было довольно людно.

Егор Николаевич сидел в компании жены, будущей невестки и сына. По соседству пристроились Добрынина, Шепс и Элла Крутицкая. Поздоровавшись, Сергей сел на свободное место рядом с Пахомовым и Костровым.

– Ну, Егор Николаевич, ты даешь! – фыркнула Добрынина, видимо отвечая на какую-то реплику Касаткина, – Я тебе скажу, как это называется: разбазаривание денег!

– Марин, не переживай ты так, – в тон ей парировал он, – на свои гуляю.

– Вот-вот, а мог бы, между прочим, их в дело вложить. Вон у тебя семья теперь какая большая! Скоро, поди, внуки пойдут. Рената, признайтесь, вы сколько детей планируете?

Рената подняла на нее свои шоколадного цвета глаза и, не найдя, что ответить, неопределенно повела плечами.

– Марин, им о детях думать еще рано, – вступила в разговор молчавшая до этого времени Виктория Алексеевна, – И вообще, прекрати свои допросы-расспросы! Дай молодежи нормально поесть.

Несмотря на кажущееся дружелюбие, в тоне Касаткиной проскальзывали нотки раздражения и досады.

– Знаешь, Вика, один умный человек сказал, что самое вкусное за столом – это беседа, – немедленно отреагировала Добрынина.

Сергей заметил, что Вика метнула на нее взгляд полный неприязни. Но Добрынина уже переключила свое внимание на него самого.

– Сереженька, милый мой, как хорошо, что ты пришел! – махнула она в его сторону пухлой рукой, чуть не задев при этом стакан с минералкой, – А Егор меня уверял, что вы с Алисой уже уехали.

– Да вот, Марина Вячеславовна, решили все-таки остаться, – улыбнулся Сергей. – Воздух здесь просто замечательный. Тем более, что Алисе удалось договориться с начальством.

– А где она сама?

– Осталась дома. Ей необходимо закончить кое-какую работу, чтобы к вечеру выслать ее по электронной почте в редакцию. Ну а потом мы вместе с вами будем наслаждаться прелестями здешнего отдыха. Кто-нибудь уже был сегодня в бассейне?

– Я был, – охотно вступил в общий разговор Дима Костров. – Сначала спортзал, потом водные процедуры. Рената отказалась от заплыва, а я с удовольствием поплескался. Хотя после таких силовых нагрузок, как у нее, плавание очень полезно. Расслабляет мышцы, и, вместе с тем, придает дополнительный заряд бодрости.

– Ты что, была сегодня на тренажерах? – лениво роняя слова, удивился Артем.

– Да, я же тебе говорила, что не хочу, как ты до полудня лежать в постели, – она обезоруживающе улыбнулась и развела руками. – Я самый настоящий жаворонок, встаю с рассветом, а вот поздно ложиться не для меня.

– Поэтому вы вчера так быстро нас покинули? – подал голос Илья Борисович Пахомов.

– Именно, – Рената очаровательно улыбнулась, – Если не засну до двенадцати, то наутро встаю абсолютно разбитая.

– Как там в нашем детстве говорилось-то? Рано ложиться, рано вставать, горя и хвори не будете знать! – процитировала Добрынина с выражением.

Касаткин засмеялся в голос, остальные сдержанно улыбнулись.

– Спорт, тонизирующие чаи на травах, правильный распорядок дня и регулярный стул – это очень хорошо, но невыразимо скучно, господа. Мы вот, например, с Алисой еще вчера договорились устроить пикник. Так, может, не будем откладывать в долгий ящик и запланируем нарушение режима на сегодняшний вечер? Молодежь! Артем, Рената, Дима, вы как на это смотрите? – спросила Добрынина, подцепив на вилку кусок белой рыбы.

Артем, пользуясь тем, что Марина его не видит, криво усмехнулся и, переглянувшись с матерью, слегка покачал головой: «Сумасшедшая баба! И когда только она заткнется?»

Егор Николаевич, тем не менее, заметил его реакцию, и лицо его немедленно стало непроницаемым, а взгляд серых глаз – ледяным.

– Мы подумаем, Марина Вячеславовна, – уклончиво ответила Рената. – Но вообще-то, после обеда мы хотели пойти поиграть в теннис. Слышала, что здесь замечательные корты.

– Именно, – подтвердил Пахомов, – Идеальное акриловое покрытие.

– Вы играете? – тут же спросила Рената.

– Когда-то был КМС, – не без гордости сообщил Пахомов и поправил сползшие на кончик носа очки.

По залу прокатилась волна одобрительного удивления.

– Господа, а не просветите ли вы меня, дремучую, что есть тот самый КМС, который вызвал у вас такую бурю восторгов? – Добрынина озадаченно потерла свой нос.

– Кандидат в мастера спорта, – быстрой скороговоркой ответила Рената и продолжала, снова обращаясь к Пахомову. – Это же просто великолепно, Илья Борисович! Я восхищена! А вы не согласитесь составить нам компанию? Мы с Артемом, а вы с Димой. Сыграем пара на пару?

– А как же Кристина? – удивилась Добрынина.

– Моя жена не сторонница активного отдыха, – неохотно, как показалось Сергею, отозвался Костров. – Она предпочитает посидеть в уединении с книгой. Я, пожалуй, пойду. Надо еще успеть забежать домой. Всем – до встречи!

– Счастливо. Привет супруге, – со странной улыбкой, нараспев, произнесла Рената.

– Спасибо, непременно.

Дима поспешно поднялся и, ни на кого не глядя, вышел за дверь.

– Так что скажете, Илья Борисович? Может, покажете нам, как играют профессионалы? Так сказать, проведете мастер-класс? – снова обернулась к нему Рената.

– Почту за честь, – в своей обычной сдержанной манере ответил тот.

Однако невооруженным взглядом было видно, что внимание девушки ему чрезвычайно приятно и лестно. Его плечи сами собой расправились, а всегда бледные, слегка впалые щеки окрасились неровным румянцем. Сергей про себя усмехнулся. Надо же, кто бы мог подумать, что всегда такой меланхоличный и спокойный Пахомов будет вести себя, как мальчишка, которому первый раз признались в любви! Ай да Рената!

– Ну ладно, с молодым поколением все понятно. Так может быть вы, Элла, или вы, Эрнест Фридрихович, согласитесь вместе с нами пожарить ужасно вредных холестериновых колбасок и запить их вкусным немецким пивом, а? – не унималась Добрынина.

– Спасибо, но я, пожалуй, тоже откажусь, милая Марина Вячеславовна, – проговорил Шепс слегка гнусавым голосом. – Надо на досуге посмотреть кое-какие весьма интересные документы. Да-да, придется поломать голову! К тому же боюсь, что вчерашние посиделки возле воды наградили меня жесточайшим насморком.

– Побойтесь Бога, уважаемый Эрнест Фридрихович! – воскликнул Касаткин, – Вчера, как собственно, и сегодня, стоит поистине экваториальная жара!

Шепс беспомощно развел руками:

– Ничего не могу поделать! Кстати, интересно, здесь можно заказать горячее молоко в номер?

Добрынина не удержалась и громко прыснула.

– Артем, может быть, мы уже выдвинемся? – спросила Рената. – Надо еще переодеться и забрать ракетки.

– Пожалуй, – отозвался тот и нехотя вылез из-за стола.

– Подожди, Артем, я хотела с тобой поговорить, – Виктория Алексеевна поспешно встала и, коротко извинившись, вышла вместе с сыном в холл.

– Что ж, желаю всем приятного аппетита! Илья Борисович, увидимся на корте! – и Рената легкой походкой проследовала вслед за ними.

Шатров в который раз про себя удивился – насколько же Рената и Артем не подходят друг другу! Она – яркая, энергичная, эффектная. В ней чувствуется внутренняя сила. Артем же, несмотря на высокий рост, поджарую фигуру и правильные черты лица, на ее фоне казался каким-то сонным гусем – вялым и меланхоличным. Если бы я не знал что к чему, я бы предположил, что именно Рената является дочерью Виктории Касаткиной, а не наоборот, подумал Сергей.

Из холла донесся звонкий смех.

На звук порывисто обернулась Элла Крутицкая. Сергей уже давно заметил, что она не только не принимает участия в общем разговоре, но и явно чем-то озабочена и даже напугана. Она постоянно смотрела на часы и почти не притронулась к еде. Ее тяжелая челюсть сегодня казалась еще больше, а длинные костлявые пальцы, сжимавшие стакан, мелко подрагивали. Словно подслушав его мысли, Марина Вячеславовна обратилась к ней:

– Элла, дорогая, что-то вы весь день молчите. Кстати, где ваш супруг?

– У Антона сегодня приключился приступ мигрени, да и мне, признаться, тоже как-то не по себе… – она передернула плечами.

– Это вполне объяснимо, – авторитетно заявил Эрнест Фридрихович, хлюпая носом, – Элементарный переизбыток кислорода. Если хотите, у меня есть совершенно чудесные таблетки.

– Благодарю, но я никогда не принимаю лекарств, у меня аллергия на многие препараты, – вымученно улыбнулась Элла, неестественно растянув ярко накрашенные губы, и тут же напомнила Сергею лошадь Анжелу из старого мультфильма про Лошарика.

* * *

Кристина металась по комнате, как загнанный зверь. Злые слезы заливали лицо, дыхание сбивалось, от боли и отчаяния хотелось выть в голос. Ненависть и бессилие, казалось, просверлили огромную черную дыру в самой середине сердца.

Да, Димка никогда не скрывал от нее, что был влюблен в Ренату Скворцову. Они долгое время встречались, а потом он сам познакомил ее с Новицким. Сам. Ирония судьбы! Не прошло и месяца, как Рената призналась, что больше не может его обманывать и уходит к Артему. От этих слов Костров словно окаменел. Он продолжал ходить на работу, продолжал дышать и даже строить карьеру, но в его жизни больше не было смысла…

Они встретились на какой-то вечеринке, куда Костров зашел случайно за компанию со своим приятелем. Тогда он напился, как свинья, и Кристина, оказавшаяся рядом, весь вечер выслушивала все его пьяные откровения. Оглядываясь назад, ей казалось, что она полюбила его с самого первого взгляда – взъерошенного и пахнущего дорогим одеколоном, коньяком и сигаретным дымом.

Поздно ночью она отвезла его домой и была уверена, что уже никогда больше с ним не увидится. Однако, к ее безмерному удивлению, уже через пару дней Дима пришел к ней с извинениями и огромным букетом цветов. Завязался странный, какой-то однобокий роман. Со стороны Кострова она никогда не чувствовала той яркой искры, той сумасшедшей страсти, без которой невозможно настоящее, глубокое чувство. Она догадывалась, что в его судьбе уже случилась та самая единственная и неповторимая любовь – Рената. И он все еще любит ее, и, наверное, будет любить всю свою жизнь. Но отпустить его Кристина уже была не в силах, и когда он, наконец, сделал ей предложение – была на седьмом небе от счастья.

Она никогда ни о чем не спрашивала Диму, но накануне свадьбы у них все-таки состоялся серьезный разговор. С замирание сердца она задала ему вопрос, мучивший ее все это время: он женится по любви, или от отчаяния, чтобы отомстить своей бывшей девушке? Тогда Дима как-то слишком громко рассмеялся, обнял ее и сказал, что все, что было когда-то, сейчас не имеет никакого значения. Он хочет создать семью именно с ней, Кристиной, а все прошлое отпустить и никогда больше о нем не вспоминать.

И она поверила. Поверила, хотя знала, что все совсем не так, как должно было бы быть.

Кристина никогда не встречалась с Ренатой, но знала о ней практически все, что можно было знать. Она пристально отслеживала все то, что можно было отследить, используя знакомых, социальные сети и другие подобные источники. Она уже заочно ненавидела ее за то, что она навсегда украла у нее счастье и покой, ненавидела и за ту боль, которую она когда-то причинила ее любимому человеку. Кристина всегда была уверена, что все, что ее может интересовать – это деньги. И если раньше это было всего лишь подозрение, основанное на ее личной неприязни, то в последнее время подозрение переросло в уверенность…

Если бы она только знала, что эта тварь тоже будет здесь – никогда в жизни не поехала бы в «Сосновый», сделала бы все, что от нее зависит, чтобы и Димка тоже не приезжал сюда.

Ничего не исчезло! Ничего не изменилось! А ведь она так старалась, чтобы ему было хорошо и уютно рядом с ней! Достаточно было взглянуть на него вчера вечером, чтобы понять, что он до сих пор влюблен в Ренату. Ради нее он готов на все. Ради нее, а не ради Кристины.

Дурачок! Глупый, доверчивый дурачок! Ну, неужели он до сих пор не понял, что она просто не способна любить?! Однако невооруженным взглядом было видно, что она просто упивается вниманием и чувствами Димы. Но еще большее удовольствие ей доставляет дразнить Кристину, наблюдать за ее мучениями и ревностью.

В этот момент, прервав горестные мысли, в замке заворочался ключ. Кристина шмыгнула в ванную, закрыла дверь и включила воду.

Через пару минут, умывшись, она вышла в комнату. Дима быстро вытаскивал из сумки на кровать аккуратно сложенные вещи.

– Привет, – равнодушно бросил он, не оборачиваясь, – Ты не помнишь, куда я засунул свою белую спортивную футболку?

– А тебе зачем?

– Мы идем играть в теннис. А, вот же она!

Он скинул рубашку и не глядя на Кристину, взял с тумбочки дезодорант.

– А мы – это кто? – звенящим голосом спросила она, глядя на его обнаженную сильную спину.

Ей так хотелось подойти и обнять его, но она знала, что не ее объятий он ждет, не от ее поцелуев теряет голову… Как же больно! Слезы опять застлали глаза, отчего картина мира стала расплывчатой и зыбкой. Она смахнула соленые капли.

– Я, Артем, Пахомов и…

– И она?

– Кого ты имеешь в виду? – фальшиво переспросил Дима, старательно избегая ее взгляда.

– Скворцову. Ты ведь именно из-за нее приехал сюда! – с горечью выпалила Кристина.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты ведь мне обещал, что ничего не будет, Дима! Я поверила тебе, и что? Зачем ты мучаешь меня?!

– Кристина, прошу тебя, не выдумывай! – с досадой проговорил он. – Мы просто идем играть в теннис.

– Хорошо, допустим. А почему, в таком случае, ты меня не позвал?

– Ты же никогда не любила подобного рода развлечения. Вот я и подумал…

– Хватит! – перебила она его, – Я знаю, где и с кем ты провел сегодняшнее утро. Я видела вас.

Он резко развернулся и уставился на нее широко раскрытыми глазами. В этом горящем взгляде смешался стыд, вызов, отчаяние и мольба. Наконец, словно обессилев, он опустился на кровать, и, обхватив голову руками, крепко, до ломоты в висках, зажмурился.

– Прости, – произнес он еле слышно. – Прости меня, если сможешь. Я не знаю, что со мной происходит. Я ведь был уверен, что смог все забыть. Я очень, очень старался, но у меня ничего не получилось!

Кристина присела рядом и положила голову ему на плечо.

– Давай просто уедем, милый! Я знаю, у нас все наладится. Нам просто нужно вернуться домой, в свою жизнь и больше никогда не видеть всех этих людей.

Повисло долгое молчание, нарушаемое только тиканьем часов на прикроватном столике.

– Ты права. Завтра же утром мы уезжаем.

– Правда? – в первый раз за весь этот тяжелый день Кристина улыбнулась.

Дима кивнул и тоже, через силу, улыбнулся и осторожно погладил ее по ледяной руке.

– Обещаю. Но сейчас мне надо уйти.

– Как – уйти?! – ей показалось, что она ослышалась.

– Прости, я обещал.

С этими словами он поспешно натянул футболку, и буквально выбежал из дома. Кристина ничком упала на кровать. Завтра. Только бы дожить…

Глава двенадцатая

Оставив Артема и Викторию Алексеевну наедине в холле, Рената поспешила домой. В дверях она почти нос к носу столкнулась с запыхавшейся Алисой. От неожиданности она отшатнулась и сильно ударилась локтем об угол.

– Простите, – пробормотала Алиса. – Вам больно?

– Ничего страшного, до свадьбы заживет. Куда вы так торопитесь-то, девушка? А! Кажется, мы знакомы. Вас, если я не ошибаюсь, Алисой зовут?

– Да. Если хотите, можно приложить холодное…

– Уверяю вас, не стоит так беспокоиться! Хотите маленький совет? Возможно, это не мое дело, но на обед здесь не принято ходить в джинсах, – она наморщила носик, словно Алиса была дворовой кошкой, написавшей ей на коврик, а ее губы скривились в брезгливой усмешке.

Еще вчера после таких слов Алиса бы немедленно развернулась и ушла. Да еще и поревела вдоволь, оставшись в одиночестве. Но сейчас ей было абсолютно наплевать на мнение этой местной королевы.

Подойдя к входу в ресторан, она из-за угла нашла глазами Шатрова. Он о чем-то беседовал с Егором Николаевичем. Наконец, он перевел взгляд и увидел Алису, беззвучно подающую сигналы.

– Простите, господа, но вынужден вас покинуть.

Сергей быстро встал из-за стола и вышел из дверей.

Алиса молча схватила его за рукав и поволокла на улицу.

– Куда ты меня тащишь? Да что случилось, в конце концов? – слегка запыхавшись, спросил Шатров, когда они, наконец, опустились на лавочку, одиноко стоящую позади главного корпуса.

– Сереж, к нам в дом кто-то залез.

– В смысле – залез? – оторопел тот.

– В самом что ни на есть прямом, Шатров! В комнате – жуткий погром, платье мое порвано, вещи разбросаны. Но самое интересное то, что деньги не тронули. Да и дверь не была взломана. Я, честно говоря, не сразу и заметила, потому, что первым делом пошла в душ, а когда увидела – меня чуть кондратий не хватил!

– Новость за новостью, и одна другой краше! – присвистнул Сергей.

– Но и это еще не все. С моего платья пропала брошка с бантиком. Та самая, золотая, «КЕН-Строй». Понимаешь, что это значит?! – Алиса почувствовала, что в уголках глаз начинают закипать слезы.

Сергей встал и прошелся туда-сюда по тропинке.

– А это означает только одно, – медленно проговорил, наконец, он, – тот, кто убил девушку, понял, что у него пропал этот самый значок – будь он неладен! А поскольку его отсутствие может явиться поводом для подозрений, он решил позаимствовать его у тебя. Я даже думаю, что тот треск, который ты услышала в лесу, был не просто так. Скорее всего, убийца обнаружил пропажу и решил найти улику до того, как она попадет в руки полиции. Там он видит тебя и уходит. Получается, ты самая подходящая кандидатура для подставы. Он же не мог знать, что брошку найдет не полиция, а мы.

Алиса немного подумала.

– Все логично. Убийца замечает меня, понимает, что я, скорее всего, обнаружу тело, и решает отвести от себя подозрения. Логика в этом, действительно, есть. Но зачем тогда устраивать погром? Платье висело на самом виду! Чего проще – отстегнуть эту чертову брошку и тихонько уйти. Я бы, скорее всего, даже ничего не заметила.

– Хороший вопрос!

– Сереж, сядь, пожалуйста. Я тут кое-что вспомнила. Может это имеет отношение к тому, что происходит.

И Алиса рассказала ему о том разговоре, свидетелем которого она явилась вчера вечером. Сергей слушал очень внимательно, и не перебивая.

– Почему ты до сих пор молчала? – спросил он, когда Алиса закончила.

Она пожала плечами.

– Честно признаться, у меня это просто вылетело из головы, Сереж. А теперь мне стало казаться, что это все связано. И разговор, и задушенная девушка в лесу, и погром у нас в доме, и…

– Так, так, подожди, – нетерпеливо перебил Шатров, – Получается, что ты не видела этих двоих, а только слышала разговор. Так?

– Ну, да, – кивнула она, – Там такие заросли, что даже лодку заметить сложно. К тому же, как ты понимаешь, я и сама не высовывалась.

– Это ясно. А теперь вспомни, что конкретно эта девушка говорила о бумагах. Только точно.

Алиса закрыла глаза и постаралась максимально сосредоточиться.

– Значит так. Она сказала, что передала какие-то там документы в руки другого человека, но он даст им ход только утром и по ее сигналу.

– А этот самый человек знает об этих бумагах?

– Думаю, нет, – с некоторым сомнением отозвалась Алиса.

– Странно. Как же она их тогда передала?

– Понятия не имею, Сереж. Я просто цитирую тебе ее слова.

– Интересно… А чего она хотела? Денег?

Алиса помотала головой.

– Нет, о деньгах речи не было, но, все равно, это было похоже на самый настоящий шантаж. Она сказала: «Для вас жизнь людей всего лишь неприятность». И еще: «Сделаете так, как я сказала, и о ваших грязных делишках никто ничего не узнает».

– О грязных делишках? – задумчиво протянул Сергей, – По крайней мере, один такой человек среди нас точно есть. Не уверен, что именно о нем идет речь, но похоже.

– И кто же он, Сереж? – нетерпеливо перебила его Алиса.

– Крутицкий Антон Владимирович, – скривился Сергей, как от зубной боли. – Видишь ли, я, по поручению Касаткина, в последнее время довольно плотно занимался его фондом. Так вот там все не так идеально, как кажется на первый взгляд. Прямых доказательств у меня пока нет, но судя по всему, наш благотворитель не гнушался торговлей детьми.

– Чего?! Как это – торговля? – округлила глаза Алиса.

– Очень просто. Выкупал младенцев у неблагополучных мамаш, – так называемых «кукушек», и за большие деньги продавал их бездетным парам. Иногда даже за границу. Очень прибыльный бизнес, хочу тебе сказать, – он брезгливо поморщился.

– Как такое возможно?! – выдохнула она.

– В наше время и в нашей стране возможно все, – мрачно усмехнулся Сергей, – Вчера я сказал Касаткину, что у меня есть кое-какие подозрения на его счет, но в подробности не вдавался.

– Почему?

– Не хочу быть голословным. Просто посоветовал ему пока повременить с вложениями.

– И денег, как я понимаю, Антон Владимирович не получит?

– Нет, конечно, по крайней мере, до того как я все проверю – ни копейки. Касаткин в этом отношении мужик принципиальный. Кстати, он сам воспитывался по интернатам, поэтому у него на детях пунктик.

– Ты видел сегодня этого Крутицкого?

– Нет, его жена, Элла, сказала, что Антон Владимирович лежит дома с головной болью.

– Нам необходимо с ним поговорить, Сереж!

– И что ты ему собралась предъявить? У нас пока нет никаких доказательств, только пустые предположения. Пусть он пока думает, что никто ни о чем не догадывается.

– Господи, у меня сейчас голова взорвется! – простонала Алиса.

Сергей привлек ее к себе и уткнулся носом в растрепанные волосы. Они пахли шампунем и солнцем. А еще они пахли его единственной любовью, которая когда-то решила поиграть в самостоятельность и независимость…

– Успокойся, Лисенок! Обещаю, я обязательно со всем разберусь. Ты мне веришь? – он взял ее лицо в ладони и взглянул ей в глаза.

Алиса молча покивала и слабо улыбнулась.

– Вот и хорошо.

– Сереж, – вкрадчиво спросила Алиса, – а тебе лично никто не передавал никаких документов? Я просто подумала…

– Нет. Да и потом, неужели ты думаешь, что я мог встретиться с этой девушкой, забрать у нее на хранение какие-то там бумаги и даже не помнить об этом?! Я пока, слава Богу, амнезией не страдаю.

– Но почему тогда искали именно у нас?!

– Понятия не имею. За обедом Шепс тоже говорил о каких-то там документах, которые он собирался изучить.

– Мутно как-то все! Слушай, а если придет наш суперинтендант, что будем говорить-то?

– Думаю, надо сказать все, как есть. Не вижу смысла скрывать, дело зашло слишком далеко.

– Сереж, ты уверен?

Шатров кивнул.

– И про брошку расскажем? Но ведь тогда тебя могут арестовать за то, что ты украл улику, или как это у них называется.

– Ничего подобного. Значок я нашел уже после того, как полиция уехала.

– И как ты это докажешь Проскурину?

– Я никому ничего доказывать не обязан. Это целиком его задача.

Алиса тяжело вздохнула.

– Ты поговорил с Касаткиным?

Сергей покачал головой.

– Нет, не успел. Кстати, вон он идет. Я скоро.

Алиса заметила, как из-за угла здания вышел Егор Николаевич с супругой. Шатров поприветствовал их взмахом руки и пошел вместе с ними по направлению к теннисным кортам.

Алиса вытащила из сумки сигареты и закурила. Значит так, что мы имеем?

С одной стороны есть нечистоплотный бизнесмен-благотворитель Антон Владимирович. Сергей догадывается о его махинациях и докладывает о своих подозрениях Касаткину. Мог это слышать Крутицкий? Почему бы и нет. Чем ему грозит эта ситуация? Пока нет твердых улик – ничем, но как только они появятся, то Касаткин тут же откажется иметь с ним дело. И это самое безобидное. Судя по словам Сергея, Егор Николаевич не из тех, кто просто пройдет мимо. Он сделает все, чтобы отдать Крутицкого под суд. В этом случае опасность для него представляет Шатров. Ему очень важно, чтобы информация о его аферах не дошла до Егора Николаевича. Значит, убить должны Шатрова?!

– Матерь Божья! – пробормотала Алиса себе под нос и, затушив сигарету, тут же прикурила следующую. – Ладно, едем дальше.

Есть подслушанный разговор. Некая дама угрожает своему собеседнику обнародовать какие-то документы, если тот не согласится на ее условия. Бумаги, по ее словам, она успела передать в третьи руки. Что за информация в этих документах, и кто он – этот третий человек?

Далее. Она, Алиса, натыкается в лесу на труп неизвестной девушки, задушенной шейным платком. Рядом с телом Сергей обнаруживает золотой значок с эмблемой «КЕН-Строя». Именно такие значки-брошки получили в начале вечера все участники праздника.

И, наконец, кто-то беспардонно влезает к ним в дом, переворачивает все вверх дном и крадет брошь с платья. Причем, дверь была открыта ключом, а деньги остались нетронутыми. Что искали? Если речь идет о тех самых документах, то почему Сергей не знает о них?! И откуда взялся еще один ключ? Хотя, чего проще – наверняка есть какой-нибудь ключ, которым пользуются горничные, когда убирают номера. Позаимствовать его дело не такое уж и сложное.

Если предположить, что незнакомка шантажировала именно Крутицкого, то напрашивается вывод о том, что это именно он задушил ее, а потом влез к ним в дом и перевернул там все вверх дном, пытаясь обнаружить те самые компрометирующие его документы.

Сергей прав – одни предположения, и никаких доказательств. Необходимо как можно скорее найти эти самые бумаги. Но где их искать?! А еще неплохо бы зайти на ресепшен и узнать, кто и в какое время убирает коттеджи.

Алиса встала и пошла по тропинке. На улице стало просто невыносимо душно, а воздух стал липким и каким-то тягучим.

Она уже поднялась на крыльцо, когда до нее донесся первый отдаленный, глухой раскат грома.

– Добрый вечер, госпожа Мельникова! А я как раз к вам. – Она вздрогнула от неожиданности и подняла глаза.

Перед ней, зажав под мышкой потрепанный коричневый портфель, стоял капитан Проскурин.

– Где нам удобно будет с вами пообщаться?

– Егор Николаевич! – окликнул Сергей.

– А, Сергей! А мы вот с Викторией Алексеевной решили пойти посмотреть на игру. Интересно, как наш любезный Илья Борисович утрет нос молодежи. Не желаете с Алисой пополнить ряды зрителей? Разделимся на два лагеря, будем болеть, можно даже ставки сделать! Лично я ставлю десять против одного, что Пахомов разделает их под орех! – со смехом сказал Касаткин.

Вика кивнула, но было видно, что общество Шатрова ей не особенно приятно.

«Интересно, за что именно она так сильно меня невзлюбила?» – подумал про себя Сергей, а вслух сказал:

– Егор Николаевич, честно говоря, мне бы с вами пообщаться…

– А никак нельзя этот разговор перенести хотя бы на пару часов? – с трудом скрывая раздражение, перебила его Вика. – Все-таки мы приехали сюда для того, чтобы хоть немного развеяться и отдохнуть.

– Боюсь, что нет, – с улыбкой, но твердо произнес Шатров. – Я не стану вам мешать, просто провожу до кортов, а по дороге вкратце расскажу, в чем дело.

Они вместе направились по аллее.

– Я слушаю тебя, Сережа.

Шатров незаметно покосился на Вику. В конце концов, рано или поздно все обо всем узнают.

– Начну сразу, без предисловий. На территории «Соснового» сегодня был найден труп неизвестной молодой девушки. Она была задушена в лесу, – заговорил Сергей вполголоса.

В этот момент Вика неожиданно споткнулась. Касаткин вовремя подхватил ее.

– Господи, милая, что с тобой?

– Ничего страшного, просто запнулась о камень, – проговорила она, но лицо ее заметно побледнело.

– Ударилась?

– Немного. Простите, Сергей, я вас перебила, – обратилась она к Шатрову. – Продолжайте, пожалуйста.

– А я уже почти все сказал.

– Вот это новости! Да, неприятно, – протянул Касаткин. – Кто бы мог подумать, что здесь возможно такое! А кто она?

Шатров молча пожал плечами.

– Пока ее личность не установлена. Но думаю, что это дело времени.

– Стоп, а ты-то откуда все это знаешь? – спохватился Егор Николаевич.

Сергей невесело усмехнулся.

– Случилось так, что труп обнаружила Алиса.

– Алиса? – брови Виктории удивленно дернулись.

– Именно. Мы прогуливались возле пруда, а потом она решила пойти в лес, собирать землянику. Там-то она и наткнулась на тело.

– Бедная девочка! Представляю, какой это для нее шок! – покачал головой Касаткин. – Как она сейчас?

– Мы сразу же вызвали полицию, – продолжал Шатров, оставив вопрос без ответа. – Капитан Проскурин, который ведет это дело, тип довольно неприятный во всех отношениях. И, скорее всего, он будет прорабатывать версию о причастности всех, – Сергей подчеркнул последнее слово, – постояльцев «Соснового» и персонала. В том числе это коснется и нас.

– Господи! – нервно и чересчур громко засмеялась Вика, – Что за бред! При чем тут мы и какая-то там девушка? Кстати, как она выглядела?

Шатров пожал плечами:

– Ничего примечательного. Совершенно невыразительное лицо. Фигура полноватая, на вид – лет двадцать. Одета в джинсы, черную майку и растоптанные тапочки из парусины. Рядом лежали простенькие дешевые темные очки в пластмассовой оправе.

По мере того, как он говорил, лицо Вики теряло краски и, в конце концов, стало напоминать восковую маску, на которой двумя яркими огнями выделялись лихорадочно блестящие глаза.

– Да, странно, – заключил Касаткин.

Они подошли к корту. Там было безлюдно – игроки еще не подтянулись. Стало совсем душно, воздух стал густым и тягучим, словно кисель, как бывает в знойный летний день перед дождем.

– Но Вика права, какое мы можем иметь отношение к этому происшествию?

Шатров слегка замялся.

– Видите ли, Егор Николаевич, после того, как полиция уехала, я нашел на той самой полянке вот это.

Сергей разжал ладонь, на которой лежал значок «КЕН-Строя».

Касаткин тихо присвистнул.

– Совсем хорошо, – мрачно заключил он.

Они присели на лавочку.

– Глупости какие-то! Сергей, неужели вы всерьез думаете, что кто-то из нас может быть причастен к этому убийству? – брезгливо поморщившись, негодующе воскликнула Вика.