Текст книги "Глоток лета со вкусом смерти (СИ)"

Автор книги: Екатерина Анашкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Сергей решительно достал телефон.

Глава девятая

Алиса сидела на продавленном почти до пола сидении полицейских «Жигулей». Открытая дверь иногда пребольно прижимала ей правую ногу. Она безучастно смотрела прямо перед собой. Сигарета чуть подрагивала в пальцах. От нее время от времени падали прямо на землю тонкие ровные серые столбики пепла.

Машина криво стояла на обочине лесной дороги, совсем рядом с тем местом, где Алиса обнаружила труп. Как странно и страшно. Ведь еще совсем недавно эта девушка была Машей, Юлей, Ниной или еще кем-то. А сегодня просто – труп. Какое бездушное и жуткое слово…

До Алисы то и дело долетали фразы вызванных Сергеем полицейских. Сам Шатров стоял рядом с машиной, прислонившись к корявому стволу сосны и также как она, с некоторым брезгливым любопытством наблюдал за работой бригады.

Немолодой эксперт (или кто он там был?) с равнодушным видом осмотрел тело несчастной девушки. Его помятое лицо со следами похмелья не выражало ничего, кроме скуки и уныния.

– Что скажешь, Петрович? – обратился к нему недовольный капитан.

Это был человек лет сорока пяти. Его рыхлое тело, нездоровый цвет лица и глаза с красноватыми прожилками говорили о любви к жирной пище и горячительным напиткам. Под мышками на его рубахе проступили отвратительные белесые пятна пота, а на шишковатой плешивой голове лежала жидкая прядь волос неопределенного цвета, которую он постоянно поправлял привычным движением мясистой короткопалой ладони.

– Да, в общем, пока толком сказать нечего. Документов при ней не обнаружено. Навскидку, девчонке лет двадцать-двадцать пять. На изнасилование не похоже, по крайней мере, внешних признаков я не наблюдаю, да и одежда цела. Задушили платком. Вот этим.

Капитан наклонился.

– Симпатичная вещица.

– Согласен, но ничего особенного, – равнодушно пожал плечами Петрович. – У моей Галки есть похожий. Стоит копейки.

– Уверен?

– Почти на все сто. Я, конечно, проверю, но особо не надейся.

– Это я уже понял, – обреченно произнес капитан. – Значит, здесь – мимо…

– Похоже на то.

– А остальная одежда?

– То же самое – сплошной ширпотреб, купленный на рынке. Джинсы дешевенькие, застиранные, а майка, вон, под мышкой совсем протерлась. Да и сама девчонка неухоженная какая-то. Волосы немытые, ногти обгрызанные.

– М-да! Не очень-то похожа она на постояльца «Соснового», как думаешь?

– А пожалуй, ты прав, Гриша. Тогда интересно, как она вообще на территорию попала? Тут же охрана, не хуже, чем в Форт Ноксе.

– Выясним. Ладно, что-нибудь еще есть? Время смерти?

– Позвони вечером, тогда информация будет стопроцентная. Одно могу сказать точно – прошло меньше суток. Но, сам понимаешь, такая жара, что могу и ошибиться.

– Час от часу не легче, – проворчал капитан, вытирая несвежим клетчатым платком багровую лысину, – Так я и знал, что от этого «Соснового» у нас еще долго голова болеть будет. В такие места простые люди не поедут, одни толстосумы. Устроили разборки, а мы – расхлебывай! Воскресенье – святой день, а мы тут, как рабы на галерах.

– И не говори! – сочувственно поддакнул Петрович. – Ладно, я здесь закончил, а ты давай иди, со свидетелями поработай.

– Свидетели ли? – странным тоном проговорил капитан.

– Думаешь?..

– Понятия не имею. Но и не исключаю.

Проскурин испытывал предубеждение против тех, кто лично находит трупы, ведь это избавляет от многих трудностей. Не надо уничтожать отпечатки пальцев, устраивать алиби, но существует одна весьма важная оговорка: у этого человека не должно быть мотива. Интересно, что в этом случае?

– Ладно, удачи тебе, Гриня. Уносим, ребята. А что, носилок нет?

– Не, так дотащим. Давай, Мишаня!

Мимо Алисы прошли двое молодых санитаров, несущих черный, наглухо закрытый пластиковый мешок. Словно никому не нужное тряпье, они загрузили его в видавший виды УАЗик, в простонародье прозванный «буханкой». Алиса видела, как переваливаясь на корнях и кочках, он медленно пополз прочь.

– Ну, здрассти! – услышала Алиса рядом с собой уже знакомый голос капитана.

От неожиданности ее рука дернулась и догоревшая почти до фильтра сигарета выпала и обожгла ногу. Алиса негромко вскрикнула.

– Что ж так неаккуратно-то? – спросил капитан таким тоном, будто именно она, Алиса, была виновата в том, что вместо того, чтобы пить пиво и жарить шашлыки, он вынужден выслушивать ее показания.

Хотя так, наверное, и было.

«Черт тебя дернул идти в лес именно сегодня! И чего тебе дома не сиделось?! Не могла до завтра подождать, что ли?» – вот, что выражало его лицо. Маленькие злобные глазки подозрительно сверлили ее лицо, а в нос резко ударил запах немытого потного тела.

– Итак, начнем, пожалуй. Только, очень прошу, без лишних эмоций. Кто, что, почему?

Алиса усмехнулась про себя, стряхнула с подола пепел и начала диктовать:

– Зовут меня Мельникова Алиса Александровна. Мне двадцать шесть лет. Родилась, крестилась, росла, и сейчас живу в Москве.

Капитан скривился: «Ну еще бы! Кто бы сомневался! Все беды от вас, москвичей!»

– По профессии – переводчик, – продолжала она.

– Да хоть художник-передвижник. Что делали здесь? – он неопределенно махнул себе за спину.

Алиса машинально проводила его жест глазами. На том месте, где еще совсем недавно лежала ее страшная находка, трава была сильно примята грубыми ботинками. Алиса вдруг почувствовала, как в ней просыпается здоровое чувство злобы. В конце концов, эта несчастная девушка, кем бы она ни была, не заслуживала такого отношения. Погрузили, как мешок с картошкой, только что ногами не попинали… Да и этому красномордому потному капитану в сущности совершенно наплевать на то, что молодая девчонка была жестоко задушена и брошена в лесу.

– Где конкретно «здесь»? В Московской области? В пансионате «Сосновый»? На берегу пруда? Или в лесу? Что вас конкретно интересует, господин полицейский? Кстати, напомните, пожалуйста, как вас зовут.

– Григорий Степанович Проскурин меня зовут. А вот хамить не надо. Все, что вы здесь мне рассказываете, еще проверить придется, – противным скрипучим голосом медленно проговорил он и бросил на Алису из-под бровей полный неприязни взгляд, заставивший ее поежиться.

– Вы что?! Вы… нас подозреваете что ли?! – опешила она от внезапной догадки.

Проскурин многозначительно пожал плечами.

– Господи! – прошептала Алиса, с ужасом глядя на него. – Вы с ума сошли? Зачем нам это надо? Мы ведь ее даже не знали!

– Успокойся, Алиса, – проговорил Шатров. – Григорий Степанович выполнят свою работу. Это его профессия – подозревать, искать и находить.

Проскурин взглянул на Сергея так, будто до этого момента и не догадывался о его существовании.

– А вы, молодой человек?..

– Шатров Сергей Евгеньевич. На самом деле мы просто гуляли. Пришли к пруду и тут Алисе пришла в голову фантазия пойти в лес за земляникой.

– За чем-за чем? – капитан удивился так, будто Шатров сообщил ему, что Алиса здесь нашла россыпи сусального золота или залежи нефти.

– Зем-ля-ни-ка, – по слогам повторила Алиса, словно для слабоумного. – Ягода такая есть. Не знали?

Не обращая на нее ровно никакого внимания, Проскурин снова обратился к Сергею.

– А вы тоже того… Ягоду собирали?

– Я? Нет, я ждал ее на берегу. Мне кажется, что я даже задремал.

– То есть вашей подружки, – это слово он буквально выплюнул, – не было довольно долго?

– Ну, может быть минут пятнадцать-двадцать, – Сергей, незаметно для Проскурина, подмигнул Алисе.

– Слышали что-нибудь? – капитан снова обратился к ней.

Алиса покачала головой.

– Птица закричала, я напугалась. В тот момент мне показалось, что что-то треснуло, как будто сухой сучок сломался. А больше ничего.

– Ладно. Итак, вы отдыхаете в «Сосновом», так? Давно приехали?

– В пятницу часов в одиннадцать вечера. Вчера моя фирма устраивала здесь юбилей. Было приглашено человек пятнадцать. Мы в том числе.

– Пятнадцать?! Час от часу не легче. Убитая была среди приглашенных?

– Да нет же! – воскликнула Алиса. – Я же говорю вам, что мы ее сегодня увидели в первый раз.

– А вы сами-то кем друг другу приходитесь? Сожители-любовники? – прищурился капитан.

Алиса открыла рот и набрала в грудь воздуха, чтобы дать волю негодованию, но Сергей еле заметно покачал головой.

– Алиса – моя бывшая жена.

– Вот сейчас не понял? – обескураженный этим неожиданным заявлением, Проскурин недоуменно взглянул на Сергея, а потом перевел взгляд на Алису.

– А что тут непонятного? Да, мы в разводе, но остались хорошими друзьями. Так бывает.

Проскурин гаденько улыбнулся.

– Друзьями! Кому вы сказки-то рассказываете? Это только в вашей Москве бывает! Распустились – дальше некуда! – пробормотал он себе под нос. – Ну, ладно, пока – допустим. А где вы вчера праздновали-то? В ресторане?

– Нет, на берегу пруда был поставлен большой шатер. Это, кстати, не очень далеко отсюда. Идемте, я покажу.

Капитан неохотно встал и пошел вслед за Сергеем. Алиса нога за ногу плелась сзади.

– Вон там, видите. Его еще не свернули.

Возле павильона суетились какие-то рабочие.

– Значит, говорите, что пятнадцать человек заехало. Интересненько! Насколько я знаю, в «Сосновом» всего-то коттеджей десять, не больше.

– И что из этого? – не поняла Алиса. – Я же вам говорю, что этой девушки среди нас не было.

– Но ведь как-то она здесь оказалась, не так ли? Не возникла же она из воздуха. Вы мне вот что скажите. Вчера, на этом вашем празднике, кто-нибудь выходил на улицу?

– Естественно, выходили! После официальной части народ разбрелся кто куда, этакое броуновское движение, – ответил Сергей.

– Какое-какое движение? – удивленно переспросил капитан.

– Броуновское. Есть такое понятие в физике. Оно означает беспорядочное, хаотичное перемещение, – терпеливо объяснила Алиса.

– Господи, ты, Боже мой! Образованные все – деваться от вас некуда! – хмыкнул Проскурин, – А вы лично, ничего подозрительного вчера не заметили?

Алиса переглянулась с Сергеем и пожала плечами.

– У вас документы при себе?

– Товарищ полицейский, побойтесь Бога! – искренне изумилась Алиса. – Мы же просто погулять вышли. Кто с собой на прогулку документы таскает?

– Неплохо так погуляли, нечего сказать, – недобро усмехнулся капитан. – Ладно, оставьте свои координаты. И еще. Прошу вас никуда не уезжать.

– Как это – не уезжать? – оторопела Алиса.

– А вот так, – злорадно припечатал Проскурин. – Человека убили. Разобраться надо.

Он грузно влез в «Жигули». Машина натужно фыркнула, плюнула из выхлопной трубы вонючим черным дымом, и вскоре исчезла, оставив за собой мутное облако.

Убедившись, что автомобиль скрылся за деревьями, Сергей бросил Алисе:

– Подожди меня, я быстро, – и направился в сторону поляны.

Алиса, чувствуя, что ноги ее будто налиты свинцом, привалилась к березе и закрыла глаза.

– Вот и я, – Сергей привлек к себе Алису и поцеловал в висок. – Ну что, друг детства, ты как?

– В порядке. Только гадко все это… Гадко и страшно, – Алиса передернула плечами.

Они вышли к пруду. Там все было, как прежде. Белые ватные облака весело и беззаботно плыли по небу, по-прежнему беспечные стрекозы, едва слышно шелестя прозрачными крыльями, перепархивали с кувшинок на камыши…

– Знаешь, Сереж, это так странно думать о том, что если мы умрем, то жизнь не остановится. Что все останется – и небо, и солнце, и трава, и птицы и даже красная сладкая земляника. Все будет. Только мы этого всего уже не увидим.

– Ну-у! – протянул Шатров. – Что за мысли, Лисенок?

– Я все думаю о той девушке. Ведь она уже больше никогда не увидит всего этого. Кому и за что понадобилось лишить ее жизни? Почему кто-то считает себя вправе решать, когда все это закончится; решать, кому встречать завтрашний рассвет, а кому лежать в черном мешке?

Сергей не ответил, только покрепче обхватил ее за плечи. Некоторое время они шли молча, думая каждый о своем.

– Алиска, пойдем-ка выпьем кофейку, а? Можно даже с коньячком. Нам сейчас не повредит – тебя всю трясет, да и мне расслабиться надо.

Алиса кивнула.

– Сереж, а ты что молчишь? – спросила она, когда они устроились за столиком на террасе.

Неподалеку от них расположилась компания из пожилой женщины в широкополой темно-синей панаме и двух карапузов. Малыши с аппетитом уплетали мороженое из высоких стаканов и запивали соком. Женщина строго наблюдала за ними, не забывая время от времени вытирать перемазанные мордашки накрахмаленными салфетками.

– Да вот я все думаю… – неохотно проговорил Шатров, пододвигая чуть левее пестрый зонтик, призванный защищать их от солнца.

– О чем?

– Как тебе сказать… Этот Проскурин, конечно, редкостная сволочь, но в одном он прав.

– И в чем же?

– Девушку убил кто-то из наших.

– Из каких это «наших»? – оторопела Алиса. – Ты о чем, Шатров?

– Подумай сама. Во-первых, здесь не так много места, и с вечера пятницы почти все домики занимает наша, так сказать, компания…

– Ну и что? – нетерпеливо перебила его Алиса. – Между прочим, здесь есть еще и обслуживающий персонал. Кстати говоря, я думаю, что штат не такой уж и маленький. Чтобы содержать в таком идеальном порядке все это хозяйство, нужно, как минимум, человек десять-пятнадцать. Кроме того, есть еще номера в главном корпусе. Вот, например, тоже гости «Соснового», – она кивнула в сторону соседнего столика, – И вообще…

– Но, это же я сказал «во-первых» – прервал ее эмоциональную речь Сергей.

– А что, есть еще и во-вторых?

Сергей молча залез в карман джинсов и положил перед ней на стол маленький красный бантик. В его середине в лучах солнца поблескивал значок. «КЕН-Строй».

– Узнаешь?

– Господи помилуй! – прошептала Алиса. – Где ты это взял?

Сергей убрал эмблему обратно в карман.

– Я ее тоже не сразу заметил. Она лежала чуть поодаль, в траве. Думал, что эксперт обратит на нее внимание, но… Короче, я дождался, пока они все уедут и забрал ее.

– Зачем? Сереж, я, конечно, мало что понимаю в этих детективных делах, но ведь это… улика!

Шатров отпил глоток коньяка из пузатого низкого фужера. Какое-то время он молча барабанил пальцами по столу.

– Скажи мне, Мельникова, положа руку на сердце. Ты веришь в то, что эти люди действительно будут искать убийцу?

Алиса молча помотала головой, пока не понимая, к чему он ведет.

– А не ты ли мне совсем недавно говорила, что никто не имеет права безнаказанно вершить суд. Убийца должен быть найден, не так ли?

– Так, – медленно, будто под гипнозом произнесла Алиса. – Боже мой, Шатров… Ты что, решил сам найти убийцу?!

– А у меня есть выход? Тем более, что теперь я почти наверняка знаю, что к этому причастен кто-то из моих знакомых. Или хуже – коллег, – мрачно добавил он.

Алиса помотала головой, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение.

– Сереж, но ведь это может быть очень опасно! Об этом ты не подумал? Ты совершенно ненормальный!

Он равнодушно пожал плечами, но по его выражению лица Алиса поняла, что он уже принял окончательное решение и отговаривать его от этой затеи, какой бы безумной она ни казалось – глупая трата времени. Она отлично знала эту черту его характера и это ее ужасно, невыносимо бесило. Там, в прошлой жизни, Шатров всегда был упрямым, как черт. Если им овладевала какая-нибудь идея, то он был готов идти напролом, лишь бы достигнуть желаемого. «Всегда лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано». Алиса ненавидела эту фразу.

Она залпом допила коньяк и подышала открытым ртом.

– Ты меня когда-нибудь с ума сведешь. Ты же не сыщик!

– Любой хороший юрист – а я хороший юрист! – в душе немного сыщик, – легкомысленно отозвался он. – И вот что. Давай ты завтра же уедешь в Москву. Я дам тебе свою машину.

– Еще чего! Если ты забыл, то у меня подписка о невыезде, или как там это называется? Мне вообще кажется, что он меня подозревает в первую очередь, – мрачно добавила Алиса.

– Капитана я возьму на себя. Что-то мне подсказывает, что наш страж порядка нечист на руку и не откажется принять небольшое вознаграждение.

– Шатров, признайся честно, ты – идиот?! Еще не хватало давать ему взятку. Я не виновата, это и ежу понятно.

– Ежу, может быть и понятно, а вот Проскурину надо кем-нибудь дело закрыть.

– Ты всерьез думаешь, что меня могут арестовать?! – в ужасе прошептала Алиса.

– Все будет хорошо. Ты мне веришь? – Сергей накрыл ее руку своей широкой сильной ладонью.

Алиса медленно кивнула. Когда они были вместе, он часто говорил ей эту фразу. И именно эти слова всегда давали ей силы и надежду. Даже в самых отчаянных ситуациях. «Все будет хорошо».

– Только ты учти, Шатров, что я никуда отсюда не уеду. И даже не начинай меня уговаривать.

Он пристально посмотрел ей в глаза и усмехнулся. Когда надо, она тоже умела быть упрямой.

– Ладно, проехали. А сейчас, – он взглянул на часы, – надо бы сходить на обед.

– Хорошо, иди.

– А ты?

– Прости, но у меня после всего случившегося совершенно нет аппетита. Я лучше пойду домой. Тем более, что гадкий кофе сделал свое дело. Мне просто необходимо уединиться, – засмеялась она.

– Смотри, как знаешь. Но если надумаешь – приходи.

– Сереж, а ты скажешь Касаткину? Ну… – замялась она, – …об этом?

– Конечно. Тем более, что не сегодня-завтра здесь обязательно нарисуется наш суперинтендант.[3]3
  Полицейский инспектор, старший полицейский офицер, комендант жилого дома, управляющий домом. Первоначальное значение – сан старшего лютеранского пастора, вроде протопопа и благочинного. (Толковый словарь живого великорусского языка, В. Даль)


[Закрыть] Начнутся опросы, допросы и иже с ними. Лучше предупредить заранее. Кроме того, надо сказать, что мы остаемся отдыхать здесь до среды.

– Хорошенький получается отдых, ничего не скажешь! – протянула Алиса.

И вдруг Шатров – друг детства и просто хороший знакомый – резко притянул ее к себе и поцеловал.

– Все будет хорошо!

Глава десятая

Приплясывая на месте, Алиса, наконец, достала из сумки ключ с блестящим гладким брелоком и открыла дверь коттеджа. Терпеть уже было почти невозможно, поэтому она, не заглядывая в комнату, бросила сумку на пороге и тут же скрылась в ванной комнате. Затем она минут пятнадцать стояла под душем.

Наконец, выключив воду, и кое-как обмотав мокрые волосы полотенцем, Алиса вошла в комнату и тут же замерла на месте, как вкопанная. Поначалу ей показалось, что она перепутала коттеджи и по ошибке вошла в чужой дом.

Ее любимый клетчатый саквояж «для дальних путешествий и командировок» был перевернут и безжалостно выпотрошен. Наивные трусики в горошек и мелкий цветочек и кружевные лифчики бесстыдно валялись на кровати и на полу, вперемешку с джинсами, шелковыми кофточками, юбками и сарафанами. На кресле, также бесцеремонно вытряхнутый, валялся дорожный баул Шатрова. Галстуки разноцветными языками свешивались с подлокотников, а рубашки были раскиданы по всей комнате мятыми комьями. Ящики, в которые они даже ничего не успели положить, были вынуты и перевернуты, отчего казалось, что деревянный комод сверкает выбитыми зубами.

– Господи, что это такое-то? Нас, что, обокрали что ли? – в ужасе прошептала Алиса, почувствовав, что ноги ее больше не держат.

Она медленно опустилась на пол рядом с дверью. Взгляд ее упал на небрежно брошенное на пол портмоне Сергея. Она подтянула его к себе дрожащими руками и открыла. Деньги и кредитки были на месте. Алиса, с трудом соображая, что ей нужно делать, набрала номер Сергея, но равнодушный голос проинформировал ее, что абонент в данный момент находится вне зоны доступа. Еще в самый первый день их предупредили, что здесь, к сожалению, периодически возникают проблемы со связью. Алиса встала и подошла к кровати, на которой рваным парусом разметалось ее вечернее платье. Кто-то безжалостно выдернул его из чехла и «с мясом» оторвал тонкую бретельку.

– Приплыли, – жалобно простонала Алиса, чувствуя, как в уголках глаз закипают слезы обиды и злости. – Платье-то за что?! Вот ведь, гады!

Она встряхнула безнадежно испорченный наряд, и, прислонившись к стене, горько заревела, заливая светлую ткань слезными разводами.

– И что, те-теперь, мне п-прикажете де-делать?! – всхлипывая и жалобно подвывая, бормотала она. – Да что здесь, в конце концов, такое происходит-то? То труп вместо земляники, то потный капитан со своими нелепыми подозрениями, а теперь еще и это!

Наконец, она вытерла слезы и, судорожно втянув в себя воздух, уселась на кровать, по-птичьи поджав под себя ноги. От отчаяния и растерянности мысли путались и сбивались. Палец опять нажал кнопку повтора вызова, но ответ был прежним и малоутешительным. Надо идти в ресторан, искать Сергея.

Кое-как подсушив и уложив волосы, Алиса надела джинсы и майку, и, слегка припудрив покрасневшие от слез глаза, вышла из дома. Она медленно направилась по тропинке, ведущей в сторону главного корпуса.

Кому и зачем понадобилось залезать к ним в номер? На банальную кражу не похоже – деньги не взяли, а ведь у Сергея в бумажнике было не меньше тридцати тысяч наличными. Может для кого-то не Бог весть какая сумма, но для рядовых жуликов вполне приличная. Так почему же не тронули?! Дорогое кожаное портмоне лежало на самом виду и, тем не менее, вор не посчитал нужным забрать ни его, ни его содержимое. А что, кроме денег, могли искать среди их вещей? Они ведь не резиденты иностранных разведок и не агенты ЦРУ или Моссада. И как воры открыли дверь? Когда она вернулась, замок не был сломан, а был аккуратно заперт на два оборота. Значит, есть еще какой-то третий ключ. Интересно, этот сегодняшний налет – это продолжение истории с убийством? Алиса была уверена, что с задушенной девушкой ни ее, ни Сергея абсолютно ничего не связывает. Если она, увидевшая всех этих людей в первый раз, могла ошибиться, то Шатров должен был знать наверняка.

Незнакомка.

Стоп.

От неожиданной догадки Алиса остановилась. Одна неизвестная девушка уже однажды появлялась на сцене. И не далее, как вчера вечером. Тот самый разговор, случайным свидетелем которого она стала, сидя в камышах в лодке. Ну конечно! Как она могла забыть об этом?! Та девушка недвусмысленно угрожала какому-то человеку, грозя обнародовать какие-то документы. А еще она намекнула, что бумаги уже находятся не у нее.

Может быть, у них в номере искали именно эти документы? Но почему именно у них?! Час от часу не легче. Алиса увидела одиноко стоящую лавочку, опустилась на нее и закурила.

Кто был тем человеком, которого она шантажировала? Алиса прикрыла глаза, попыталась сосредоточиться и восстановить в памяти все детали подслушанной беседы. Шепот был каким-то свистящим, прерывистым. Скорее всего, это был мужчина, но на все сто процентов она не была в этом уверена.

И с чего она взяла, что все эти события связаны друг с другом? Может быть, к ним просто залезли хулиганы? Ведь если искали какие-то там бумаги – зачем портить платье? Неужели они думали, что что-то можно спрятать под тонкой шелковой подкладкой? Бред! «Нет, не бред» – тут же откликнулся противный подленький голосок внутри головы. Оторвали бретельку. Бретельку. Вместе с приколотым к ней маленьким бантиком и золотой брошкой. Алиса похолодела. Получается, что кому-то нужно подставить именно ее, Алису Мельникову?! Этот человек, скорее всего, обнаружил пропажу и решил возместить утраченное, украв значок у нее. Но это же полный бред! Она первый, и скорее всего, последний раз видит всех этих людей. И потом, зачем же громить дом?

Чувствуя, что голова от всех этих мыслей постепенно начинает закипать, Алиса затушила сигарету и отправилась к ресторану. Надо срочно найти Шатрова.

* * *

В кабинете было пыльно и душно. В открытые настежь окна залетали белые комья тополиного пуха и настырно лезли в глаза и рот. Проскурин помнил, что когда он был совсем маленьким, вдоль всей главной улицы зачем-то спилили все липы и березы, а вместо них высадили тополя. Зачем это было сделано, так никто и не понял…

Жирные слепни с монотонным жужжанием носились под потолком, изредка попадая в плотную густую паутину, сплетенную в левом верхнем углу комнаты. Алевтина, уборщица, давеча хотела паутину эту собрать шваброй, но Проскурин не позволил. Надо бы сетки что ли, натянуть?.. А то на этих кровососов никакой паутины не хватит. И ведь даже дыма не боятся, гады!

Он с отвращением затушил бычок в старом отколотом блюдце, служившим пепельницей, жадно хлебнул воды из большой двухлитровой бутылки и сокрушенно, по-бабьи, вздохнул.

Еще два года назад, когда впервые зашла речь о том, что на территории, относящейся к их участку, будут строить элитный отель, он говорил, что ничем хорошим для них это не обернется. Жили же себе тихо, мирно. Ну, подумаешь, пару раз в месяц выезжали на бытовуху-поножовщину, еще раза три в месяц поступали заявления на мелкие кражи. Не жизнь была, а сущий сахар. И вот принесло же на их голову этих столичных буржуев! В представлении Проскурина, весь вред, вся пагуба всегда шли и будут идти от Москвы, с ее развратом и вседозволенностью. И вот поди ж ты, оказался прав – с мрачным удовлетворением подумал он. Укокошили в «Сосновом» бабу. Девка-то точно не местная, иначе Проскурин бы ее знал, он в Озерском, слава Богу, всю жизнь прожил. Понаехали уроды, натворили дел, а кому теперь расхлебывать?! Ему, сердешному, потому как больше-то некому!

Невеселые мысли прервал дребезжащий телефонный звонок.

– Алло, – хрипловатым голосом отозвался Проскурин.

– Ну, здорово, капитан, – услышал он в трубке голос своего непосредственного начальника, майора Коптева, и голос этот не предвещал ничего хорошего.

– Здравия желаю, товарищ майор.

– Ты мне, Гриша, официоз этот брось, знаешь – не люблю. Ты мне лучше расскажи, что тут у нас происходит?

– Я хотел сразу доложить, но вас на месте не было, – начал вяло оправдываться Проскурин.

– Мухой ко мне! – хмуро бросил майор и отключился.

Коптев сидел в такой же комнате, как и Проскурин, с той лишь разницей, что окна у него были занавешены тяжелыми пыльными шторами, а на столе, покрытом зеленым, протертым на углах, сукном, самое почетное место занял старенький вентилятор.

– Ну, рассказывай, капитан.

Коптев расстегнул ворот рубашки и скрепил жилистые руки в замок. Его холодные глаза смотрели недружелюбно, а побелевшие крылья носа едва заметно подрагивали.

Что ж, оно и понятно. До пенсии человеку осталось всего ничего, а тут – нате здрасти! Не дай Бог, еще московские понаедут…

– Товарищ майор, сегодня в районе часа поступил звонок, – Проскурин открыл прихваченный блокнот и сверился с записями, – Звонил некто Шатров Сергей Евгеньевич. Он сообщил, что на территории «Соснового», в лесу, был обнаружен труп молодой женщины. Я выехал на место. Девушка была задушена шейным платком. Свидетелей нет. Труп нашла бывшая жена того самого Шатрова, Алиса Мельникова. Оба они являются постояльцами «Соснового» и утверждают, что погибшая им не знакома. У них там, как оказалось, целая компания отдыхает. По их словам, человек пятнадцать. Все москвичи.

– Значит, все-таки «Сосновый», – недобро ухмыльнулся Коптев, – Что удалось обнаружить? Есть зацепки?

– Пока рано говорить о чем-то определенном, – уклончиво проговорил Проскурин, – Жду заключения экспертизы.

Майор пристально посмотрел на подчиненного. Некоторое время в кабинете стояла тишина, был слышен лишь равномерный скрип старых лопастей, гоняющих туда-сюда раскаленный воздух. Наконец, Коптев встал из-за стола, подошел к шкафу и достал оттуда графин, щербатую рюмку и маленький пузырек. Он старательно потряс его над рюмкой и разбавил водой. По кабинету немедленно пополз специфический запах сердечных капель. Поморщившись, майор одним глотком проглотил лекарство и машинально потер грудь слева.

– Вот ведь, жара какая стоит. Который день духота – ни ветерка, ни дождичка. Как будто в Африке живем, твою мать! – заговорил, наконец, Коптев. – Значит так. Ты, Гриша, не маленький, все прекрасно понимаешь. Народ в этот «Сосновый» приезжает непростой. Так вот, если мы в самое ближайшее время не раскроем это дело, то знаешь, кто сюда заявится? Знаешь??

– Так точно, товарищ майор, знаю, – с горечью в голосе согласился Проскурин.

– А за какое место нас с тобой подвесят, тоже знаешь? Или рассказать?

Капитан переступил с ноги на ногу.

– Отсюда вопрос: оно нам надо?

Проскурин энергично помотал плешивой головой:

– Не надо!

В этот момент на столе задребезжал телефон. Майор коротко махнул рукой в сторону Проскурина и поднял трубку.

– Коптев слушает…. Да, так точно… В самое ближайшее время, можете не сомневаться… Буду держать вас в курсе… Всего доброго!

По мере разговора лицо майора постепенно покрывалось багровой краской. Наконец, он осторожно, как если бы она была хрустальной, вернул трубку на место.

– Знаешь, кто мне сейчас звонил? – спросил он охрипшим от переполнявших его эмоций голосом.

– К-кто? – неприлично икнул Проскурин.

– Романов. Романов! Это имя о чем-нибудь тебе говорит, дурья твоя башка?!

– Владелец «Соснового»? Откуда он знает-то?

– Ты, Григорий Степанович, идиот, или прикидываешься? У него там докладчиков целый батальон! Догадываешься, что я только что выслушал в свой адрес? Или тебе пересказать дословно?

– Не стоит.

– Вот-вот. Так что, Гриша, ты давай носом землю рой, спи на гвоздях, вылезай из кожи вон, но доставь мне того, кто нам этот геморрой обеспечил! – Коптев саданул по столу кулаком так, что вентилятор подпрыгнул, судорожно икнул и завалился на бок.

Коптев осторожно поставил его обратно.

– Черт, сломался! – выругался он и снова обратился к Проскурину:

– Ты меня понял, капитан?

Проскурин энергично кивнул.

– И еще. – Майор немного помолчал, словно собираясь с мыслями, – Ты там давай поосторожнее! Сам знаешь, с такими людьми нужно держать ухо востро. Никаких опрометчивых решений. Сначала думай, а потом уже делай, – он многозначительно посмотрел на подчиненного. – Надеюсь, не надо объяснять, что кое-кто вообще не должен попасть под подозрение. Прощупай почву, поговори со всеми, и только потом делай выводы.

– Короче – поди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю что, – усмехнулся Прскурин.

– Отставить! – взревел Коптев. – Свободен, капитан! У тебя на все про все дня три, не больше. И чтобы докладывал мне обо всем, что удастся накопать. Работай!

Вернувшись в свой кабинет, Проскурин обнаружил на мобильном пропущенный звонок от эксперта.

– Здорово, Петрович! Искал меня?

– Искал, Гриня. Звоню тебе, звоню, а ты как сквозь землю провалился. Сам же меня торопил.

– Да меня Коптев к себе дернул, – с досадой отозвался капитан.

– Переживает, стало быть, дед, – крякнул Петрович. – Что ж, Григорий Степаныч, придется тебе попотеть.

– Сам знаю, – огрызнулся капитан, – Ладно, говори уже, что у тебя? Готово заключение?

– Готово. Значится, так. Деваху твою задушили вчера вечером, эдак между десятью и одиннадцатью вечера. Точнее сказать не могу. Изнасилование исключено, да и вообще, контактов с мужчиной у нее не было уже давненько. И еще вот что. Убитая страдала сильнейшей формой астмы – у нее в кармане джинсов я обнаружил баллончик с лекарством. Препарат довольно редкий, продается только по рецептам. Я узнавал, у нас, в Озерском, никто таких лекарств не заказывал. Значит она точно не местная.