Текст книги "Равновесие. Магия. Хаос"
Автор книги: Екатерина Юденкова
Соавторы: Наталия Носова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Екатерина Юденкова, Наталия Носова
Равновесие. Магия. Хаос
Пролог
Когда наступает самая темная, лунная ночь месяца, и на улицах тихо настолько, что слышно как где-то далеко в горах завывают одинокие волки, все жители этого города крепко спят. Лишь пара-тройка человек, борясь с бессонницей, сидят у окон своих теплых, натопленных каминами домов. В это время они могут наблюдать страшную, но меж тем, прекрасную картину происходящего: в начале, земля нагревается безумно сильно, настолько, что от нее начинает подниматься белый пар, словно от горячей чашки чая, и моросит мелкий прохладный дождь. Капли летят на землю с неведомой быстротой, тут же испаряясь. А затем, когда начинается настоящий ливень, легко можно расслышать кипящий шорох сине-желтого тумана, который постепенно поднимается над крышами домов, и уже никто не может разобрать за этой плотной пеленой, что же происходит дальше…
А случайные поздние прохожие, кому не посчастливилось войти в эту сине-желтую дымку, никогда уже не расскажут о том, что видели…
Первая глава
Мир Иараланд. Краинр. Тирас. Настоящее время.
Итак, меня снова нашли. Да и ни странно – я прятаться и не думала. Слишком уж привыкла к этим нападениям, и всегда была наготове. В таком нервном состоянии мне приходится находиться вот уже больше двух лет, так что вечернее покушение на мою жизнь неожиданностью для меня не стало совершенно. Скорее, наоборот: я даже обрадовалась.
В этот раз нападение случилось, когда я возвращалась после работы в доме одного столичного богача. Я шла через старый и давно запущенный городской парк, заросший колючими кустами, и сорняками с меня ростом. Что здесь было раньше, сказать не берусь – я всего около года живу в Тирасе – столице Краинра (когда-то я училась в тираской Академии, но за ее пределы выходила редко, и в этом парке мне тогда бывать не доводилось), так что для меня парк погано выглядел всегда, но друзья, что родились в этом городе, клянутся, что какие-то десять-пятнадцать лет назад он выглядел шикарно. Где-то, в его глубине, можно даже было найти озеро, которое сейчас, кажется, высохло. По крайней мере, ни разу не натыкалась на него. А я ведь довольно часто хожу по парковым тропинкам от дома до работы.
В последние годы я зарабатываю, и к слову сказать, совсем не плохо, тем, что пишу картины на заказ. Обычно это бывают портреты жен и любовниц богачей. Лишь очень изредка толстосумы хотят видеть на полотнах свое собственное изображение.
Картина была полностью закончена, и я радостно подпрыгивая, неслась к дому, позвякивая горсткой серебряников и парой золотых, надежно спрятанных в кармане.
Наконец-то, можно писать дома, в СВОЕ удовольствие. Писать то, что хочу я!
Работу свою я, конечно, люблю, но это просто счастье – понимать, что больше не придется выслушивать придирчивые бормотания пузатых толстосумов, и недовольные, писклявые возмущения о затекшей шее и других частей тела, от их наштукатуренных любовниц. По крайней мере, до следующего заказа.
Как обычно, они атаковали сзади. Но я давно уже заметила подкрадывающихся со спины людей, и с реакцией опытного бойца, развернулась, и воткнула в глаз одному из нападавших, тонко заточенный карандаш, который был всегда наготове, прежде чем тот успел что-то предпринять. Второго, не ожидающего от простой художницы такой прыти, постигла та же участь… Отлично – минус две проблемы, а карандашей еще полно! Они, к слову, постоянно лежат в моем кармане. Профессия обязывает, да и оружие из них неплохое. А в сочетании с моим холстом…
Одно успокаивало – как я успела заметить по прошлым нападениям, убивать меня никто особо не стремился. Видимо, я нужна им живой. Иначе валялась бы я уже где-нибудь под кустом со стрелой в виске, или кинжалом, торчащим из спины.
Но, я ведь могу и ошибаться. Возможно, это простое везение… Неизвестно, что со мной сделают после того, как завладеют моей волшебной вещицей…Точнее, если завладеют! А в этом я ой как сомневаюсь!
Поняв, что своими силами мне никак не справится, ибо нападавших оказалось вдвое больше чем обычно, а помощи ждать неоткуда, я сиганула в кусты и, стараясь особо не шуметь, проползла, обдирая колени о корни, пару десятков метров. Вроде, наемники потеряли меня из виду.
Быстро вытащив из сумки заветный холст, я судорожно принялась рисовать на нем то, что первым пришло в голову. Это была стая огромных волков, с клыками длинной в человеческий палец и такими же длинными и острыми когтями.
– Попалась! – весело пропел широкоплечий мужчина, раздвигая ветки кустов, и тыкая мне в нос своим клинком. Я нагло улыбнулась в ответ, разводя руки в стороны, как иллюзионист, продемонстрировавший удачный фокус, параллельно отбрасывая в сторону уже ненужный карандаш.
Мужчина-то ничего не видел, потому как стоял спиной к небольшой полянке, на которой уже начали разворачиваться так любимые мною действия. А именно – операция "спаси Руа", то есть, меня.
Под хищное рычание, раздавшееся сзади, наемник вопросительно изогнул брови и медленно начал разворачиваться. Тогда-то, он, наконец, и увидел своих коллег…
С глазами полными ужаса, нападавшие, крепче сжимая оружие в руках, отступили на пару шагов. Видимо, наслышаны о моей чудо вещице… Ха! Так куда же вы лезли-то? Я не отдам свой холст! Никому! Никогда…
Я уже усмехалась, мысленно представляя, как мои волки будут раздирать плоть этих бесцеремонных наёмников, и не сразу сообразила, что это уже происходит. Люди в панике бежали, попутно пытаясь отбиваться от разъяренных животных, защищающих свою хозяйку. Но, волков было слишком много, и у нападавших не оставалось ни малейшего шанса выжить. Пленных я не брала. Конечно, с моей стороны это было довольно глупо – из покалеченного и напуганного наёмника я без труда могла бы вытрясти информацию о том, кто ищет меня с таким упорством, но я не хотела этого делать.
Наверное, меня забавляли эти вечные нападения. После каждой "битвы" я чувствовала невероятный прилив сил, и гордость… Может, я схожу с ума, но мне действительно нравится постоянно чувство напряжения и опасности. Возможно, когда-то во мне и взыграет женское любопытство, и я попытаюсь узнать, зачем и кому понадобился мой холст, но это будет потом. А сейчас мне нравится чувствовать себя практически всемогущей. Да и кому это не понравится? Особенно, если всю жизнь тебя считали никем…
Я всегда была незаметно серой мышкой, практически без друзей. Ну, а о противоположном поле уж и заикаться не стоит.
Нет, не то что бы я страшная…Вполне симпатичная, вроде: рыжая, курносая, голубоглаза и, кажется, даже стройная. Правда, невысокая совсем. Но, дело даже не во внешности!
Я – художник! Талантливейший прошу заметить!
Естественно, я всегда имела кучу недоброжелателей и завистников. Но, пока у меня не было холста, я старалась держаться подальше от людей, сторонясь их насмешек и завистливых замечаний. Даже поступить в столичную Академию Искусств и уехать из родной деревни меня заставила мама. Сама бы я на это точно не решилась…Но теперь всё не так! Я стала самовлюбленной и гордой. И даже не пытаюсь скрывать своих талантов и возможностей! Пусть видят все!
Пока я тешила своё самолюбие, щурясь на заходящее солнце, проглядывающее сквозь густые зеленые кроны древних деревьев, не обращая внимания на стоны некогда нападавших на меня людей, волки загрызли последнего из них, и теперь столпились у моих ног, ожидая похвалы. Я мысленно поблагодарила свои творения, и жестом приказала им вернуться обратно. В холст. Животные один за другим приближались к льняному полотну и, превратившись в пыль, затягивались в него как будто воронкой. Вот и всё.
Я стояла посреди парка, заваленного растерзанными человеческими телами, и улыбалась. Нам снова удалось отбиться…
Простояв так еще пару минут, получая удовольствие от результата дел рук своих, я положила холст обратно в кожаную сумку на длинном ремешке, повесила её на плече и зашагала дальше по своим делам, напевая веселую песенку. Настроение повысилось во много раз.
Засунув руку в сумку, я погладила полотно и нежно поблагодарила его за помощь, пообещав, что не отдам его никому. За те три года, что холст находится у меня, он стал самой главной вещью в моей жизни. Другом.
Он необычный: любая моя фантазия, нарисованная на нем, по моему желанию материализуется. Это может быть что угодно: живой или не живой предмет, ситуация… Жаль лишь то, что материализуются рисунки не навсегда, а лишь на несколько часов. Иначе, быть мне уже миллионершей, и жить где-нибудь на берегу моря в роскошном особняке. Но, увы…
Ситуаций же это правило не касается. Если что-то произошло – это навсегда. Но, пользуюсь я этим приемом крайне редко. Только лишь когда достаточно времени…и если я сильно зла.
Вот именно из-за этих необыкновенных способностей, как я предполагаю, за холстом и охотятся. Не знаю кому и зачем он нужен, да мне и плевать. Он нужен МНЕ, и это главное. Я жадная!
Что ж. Через несколько дней, мне снова надо ждать визита. Трусы. Нападают кучей, и обычно со спины… Даже убивать не жалко таких негодяев. Хотя, если вспомнить моё первое осознанное убийство
Это произошло в моем же доме, спустя несколько недель после того, как я вернулась в родную деревню. Тогда я была двадцатиоднолетней скромной художницей-недоучкой, с позором изгнанной с последнего курса из Академии искусств, потерявшей всякую надежду на радужное будущее и мало что знающей об имеющейся у нее вещице. Холст использовался мною только в бытовых целях: то лейку полную воды нарисую, что б от колодца тяжесть не таскать; то браслетик красивый, что б перед знакомыми модницами поблистать и позлить их; то одежду теплую, если мои художества на природе затягивались, и становилось прохладно. В общем, ничего сверхъестественного.
Меня нашли на заднем дворе, в то время когда я косила траву. Косу я, кстати, так же нарисовала. Так, работа выполнялась в разы быстрее. Нарисованная коса будто выполняла всё за меня…
Он был один… Не скрывая своих намерений, мне прямо в лоб выдали то, что от меня хотят и зачем пришли. Если бы я отдала холст, в ту же секунду от меня обещали отстать, навсегда оставить в покое, но естественно, это было ложью. Меня бы убили, что я прекрасно понимала… Я ответила отказом, и тогда пришелец обнажил свой нож, но тут же получил от меня удар косой, и упал замертво с распоротым животом. Клянусь, я ничего не делала…Деревянная палка с острым наконечником, которую я судорожно сжимала в руке, сама всё сделала. САМА!
Из окна кухни раздавалось веселое мамино пение, за забором шумела детвора и ругались соседи…Всё как обычно…А я стояла, не дыша, в панике смотря на неподвижное тело мужчины. Кажется, никто ничего не заметил. Но что же делать дальше?
Оттащив тело в ближайшие кусты, я решила дождаться темноты, и уже тогда, погрузив труп на спину лошади, отвезла его подальше в лес, где до утра занималась тем, что выкапывала огромную яму, а за тем закапывала труп. Домой вернулась лишь под утро. Мама была уже в поле, а сестра спала. Никто ничего не заметил…
Кошмары мучили меня еще долго…
Дальше были бесконечные преследования, письма с угрозами и нападения. Но, спустя несколько месяцев я привыкла к этому настолько, что меня перестало раздражать такое повышенное внимание к собственной персоне. Я категорически отказывалась расставаться с холстом, доставшимся мне, кстати, тяжело, и при весьма неприятных и странных обстоятельствах. В общем, это длинная история, конца которой до сих пор не видно…
Вторая глава
Три года назад.
– Руа, тебя директор зовёт! – В коридоре Академии искусств меня окликнул одногруппник Аппе, сделав ударение в мое имени на букве "а".
– Меня зовут рУа! Запомни, ты! Ненавижу, когда коверкают моё имя! – Я глубоко вдохнула, стараясь не выйти из себя. Ну, сколько же можно им повторять? Или они специально меня злят? Очень хочется посмотреть, как ведет себя примерная ученица, доведенная до стадии "готова убивать"? Чувствую, еще немного, и такая возможность у любителей меня подастовать появится.
– Ладно, ладно! Прости. Успокойся, – шутливо попятился парень. – Подумаешь, не правильно ударения поставил. Память у меня короткая.
– Хорошо, в этот раз прощаю, – выдохнула я, теребя в руках кипу листов. – Что ты там говорил?
– Господин Херман просил тебя зайти к нему. Что ты натворила? Вроде тихоня, а тут сразу к директору, – почесал затылок одногруппник.
– С чего ты взял, что я что-то натворила? – недовольно прищурилась я. – Может он наоборот похвалить меня хочет?
– Ну-ну, конечно. Дождешься от нашего директора похвалы. Иди, в общем. Он просил не задерживаться. Потом расскажешь, как всё прошло, – Аппе помахал мне на прощание и поспешил скрыться за поворотом.
А ведь действительно, если господин Херман вызывает к себе – хорошего не жди. Интересно, что ему от меня нужно? Уж не отчислить ли он меня решил, после того как на прошлой неделе я нарисовала на стене туалета его шарж? Вряд ли… Рисунок получился довольно милый. Или его разозлило именно местоположение портрэта? Ладно, не буду гадать.
Вообще-то я совсем не хулиганка, даже наоборот, но ведь вдохновение может настигнуть художника когда угодно и где угодно. Хотя, это скорее не вдохновение, а чистой воды глупость. Рисунок был сделан на спор – мои одногруппницы давно шушукались о том, что я тихоня, совершенно не умеющая веселиться. Я и решила убедить их в обратном, и теперь, видимо, придется отмывать стену…
Глубоко вдохнув, я постучала в высоченную, почти до потолка, дубовую дверь и, услышав разрешение войти, открыла её. Директор восседал за своим столом спиной к огромному окну, в кресле, обшитом красным бархатом, и очень походящим на трон. Занавески не были задернуты, и в лучах заходящего солнца силуэт господина Хермана казался черным, и это навивало жуть. Я нервно сглотнула и подошла вплотную к столу, встав напротив директора.
– Руа Кэйлин, – проговорил директор, листая журнал нашей группы, – Вы в курсе, что являетесь лучшей ученицей на своем курсе?
– Ну-у, я догадывалась, – не без гордости задрав нос, протянула я.
Догадывалась… Естественно лучшей! Не зря ведь мое имя уже второй год красуется на доске почета!
– Так вот. Через три дня состоится первый тур конкурса искусств. Из всех Академий нашего государства и так же соседних будут отправлены по два лучших ученика. Из нашей, выбрали тебя и ученицу Иальту Чемши. Что ты на это скажешь?
– Я не знаю… Если вы так решили, то я, конечно, поеду, – Я растерянно улыбнулась. Вполне ожиданно.
– Замечательно, значит, ты согласна, – пробормотал господин Херман, одной рукой протирая очки, а другой что-то помечая в журнале. – Завтра утром вы с Иальтой выезжаете в Оригс. В горы. Через два дня на пленере и состоится конкурс. Жить вы будете в гостинице, в двухместном номере. Всё уже обговорено. Сопровождать вас будет госпожа Даана.
– Хорошо, – проговорила я, недовольно сморщив нос.
– Тебя что-то не устраивает? – заметив перемену в моем лице, спросил директор. Он приподняв одну бровь, изучающе смотрел на меня поверх очков.
– Ну… я как бы… не хочу жить в одном номере с Иальтой, – честно призналась я. Проклятая блондинистая певичка, постоянно меня задевает. Считает себя лучше остальных, и пытается самоутвердиться за счет тихонь вроде меня. Как же она меня бесит. Если нас поселят в одну комнату, скандала не избежать.
– Ну, уж извини. Всё уже решено. Тебе придется потерпеть её пару дней, – пожал плечами господин Херман.
– Только ради нашей Академии, – натянуто улыбнулась я. Эх, не просто мне придется…
– Вот и умница! Будь хорошей девочкой! Я верю в тебя, Руа, – мягко произнес директор. – А теперь иди, собирайся. И возьми с собой тёплые вещи. В горах прохладно.
– До свидания, – попрощалась я, поклонившись, и вышла из кабинета директора.
За дверью меня ждала моя единственная подруга и соседка по комнате – невзрачная девушка Линн. На её лице чётко читалось огромное любопытство, и она, схватив меня за руку, отчего я чуть не выронила стопку листов, потащила по коридору.
– Что?! Что он тебе сказал? – жарко зашептала она. – Руа, ну не молчи! Что от тебя хотел господин Херман?
– Ничего особенного. Просто завтра мы с Иальтой едем в горы, на какой-то дурацкий конкурс, – отмахнулась я.
– Дурацкий конкурс!? Да ты что?! Это не дурацкий конкурс, а очень важный! Он проходит раз в пять лет, и тебе очень повезло, что выбрали именно тебя! – расширила глаза моя подруга.
Славная Линн. С подругой мне несказанно повезло – у девушки напрочь отсутствуют такие черты как зависть, ехидство и самовлюбленность. А вот забота о ближних, всяческая помощь оным и раздавание полезных советов – любимые занятия русоволосой художницы.
– Да? Но я что-то не чувствую особой радости, – равнодушно ответила я. Ну, очередной конкурс. Ну, престижный. Ну, выиграю, в чем я совершенно не сомневаюсь… Скучно! А вот перспектива проживания в одной комнате с блондинкой Иальтой всерьез меня беспокоит.
– Ты чего такая хмурая? Если ты его выиграешь, то можешь рассчитывать на золотую медаль, и отличную работу в будущем!
– Я и так хорошую работу найду, без всяких там конкурсов. Да мои картины будут кучу денег скоро стоить! – возмутилась я. – Ты что, в меня не веришь?
– Верю, конечно, – обиделась Линн, и даже остановилась. – Но я бы на твоём месте прыгала до потолка от радости.
– Да-а? – я подняла глаза к потолку. Высотой он был метра в четыре, а то и больше. Да еще и паутина весело развивалась на сквознячке. Нет, не стану я пробовать. Представляю, как бы прыгала Линн, и как бы выглядела после. Не просто бы ей пришлось. Вообразив в голове эту картину, я невольно рассмеялась.
– Чёго хихикаешь? – надулась подруга. – Тебе уезжать-то когда?
– Завтра утром, – махнула я рукой.
– Так побежали быстрее! Надо ведь успеть собраться!
Добравшись до комнаты, я первым делом открыла свой стенной шкаф, и как строгий преподаватель на ответственной контрольной работе, стала озирать его содержимое, вертя головой и переводя взгляд с вещи ни вещь, выбирая достойных кандидатов. Что бы с собой взять? Красивых и элегантных вещей у меня отродясь не водилось, поэтому и выбирать-то особо не из чего…
Попихав в торбу несколько льняных рубашек, пару штанов и ужасно тёплый и мягкий шерстяной свитер, зеленого цвета, подаренный мне на день рождение Линн, который, между прочим, создал какой-то её знакомый маг специально для меня, я решила, что этого будет достаточно. На пару дней мне хватит двух пар обтягивающих кожаных штанов, и массивных сапог, которые я так люблю. Поеду прямо в них. Приготовив мольберт, заботливо выструганный для меня соседом, и другом нашей семьи – Рулом, и служивший мне верой и правдой уже много лет, я стала нервно вышагивать по комнате, вспоминая, что еще из вещей мне пригодится в поездке.
– Может краски, кисти и холсты? – напомнила мне Линн, всё это время с интересом наблюдавшая за мной, сидя на своей кровати и по детски болтая ногами.
– Гениально, – рассмеялась я. – И как мне это в голову не пришло? Наверное, это от волнения…
Окончательно собравшись и поставив сумки около двери, я решила принять водные процедуры пере сном.
Обтеревшись насухо мягким полотенцем, я заглянула в зеркало… Нда. И как только такое, могли отправить на государственный конкурс? Бледная как поганка, худющая… Верю я в поговорку "художник должен быть голодным", видимо. Рыжие волосы, еле достающие до плеч, густая жесткая челка, закрывающая голубые глаза практически полностью, и прическа, а-ля "мой стилист ветер". Стыдно даже, как-то.
Но ведь это не так уж и важно! Не думаю, что остальные конкурсанты выглядят сильно лучше меня…Обычно, особенно помешанные на творчестве люди не особо следят за своим внешним видом.
Главное – я настроена решительно! И обязательно вернусь с победой. А сейчас спать! Завтра трудный день…
С самого утра в Академии творилась полная суматоха. Линн проснулась как всегда раньше, растолкала меня, и потащила в ванную. Она всегда была культурной и обязательной, и очень боялась, что я опоздаю. Я решила не огорчать свою единственную подругу, и почти со скоростью света, умылась, оделась, причесалась, и поспешила спуститься вниз, обвешанная баулами с вещами. В холле уже ждала госпожа Даана – молодая куратор нашей учебной группы. Она нервно мерила шагами холл, туда и обратно, и заметно нервничала. Ещё бы, ведь Иальта славилась своей не пунктуальностью, и тратила на сборы добрые три часа. Интересно, она уже начала одеваться, или только вещи в сумку складывает? И вообще, проснулась ли блондинка?
Знаем мы таких… Модниц. Им хоть неделю на сборы дай, всё равно на полчаса да опоздают. При этом еще и умудрятся позабывать кучу необходимых вещей. А сумки у этих фифочек, просто неподъёмные… Обычно такие девушки, мило похлопав ресничками, вручают свои сумища молодым людям, и те тащат этот практически неподъёмный груз всю дорогу, при этом ни разу не заныв и смотря на хозяйку сумок влюблёнными и преданными глазами. Увы, Иальте в этот раз не повезло. В составе нашей так сказать делегации, только женщины. Придется хрупкой блондинке нести свои пожитки самой. И храните Боги её ногти… Если хоть один сломает, крику бу-удет…
То ли дело мы – простые, скромные девушки: Кинули в торбу пару шмоток, провели расческой по волосам и в путь. Всё просто и легко. Особенно тащить сумки.
– Слава Богам! Руа, хоть ты вовремя пришла, – облегченно выдохнула госпожа Даана, завидев меня. – Выходи на улицу, там тебе помогут погрузить вещи, и усадят в карету.
– В карету?! – округлила я глаза. Ну, ничего себе.
– Да, – улыбнулась кураторша. – Путь до Оригса не близок. Организаторы конкурса любезно предоставили нам карету, и не самую плохую кстати. В общем, иди-ка на улицу. Сама всё увидишь.
Я сломя голову понеслась к выходу, периодически роняя что-то из сумок, на ходу подхватывая упавшее с пола. Настоящая карета! Вот это да! Мама не поверит, когда я ей расскажу, а младшая сестренка с ума сойдёт от зависти! Я как принцесса поеду в карете…Чудеса!
И вот я вышла из дверей Академии и оказалась на улице…
Передо мной стояло настоящее произведение искусства, запряженное четвёркой породистых лошадей. Закрытый железный кузов этой белоснежной красавицы, был слегка посеребрён и украшен художественной ковкой в виде золотых цветов, вьющихся по блестящей крыше, дверцам и створкам резных окошечек, завешанных переливающимися на солнце шторками. А дышло и колёса раскрашены бардовым цветом. Стильно.
Интересно, кого возили в ней до нас? Наверняка какую-то важную шишку, а может и саму королеву нашего небольшого государства Краинр.
– Вы повезёте нас до Оригса? – спросила я мужчину, внешне похожего на кучера.
– Да, – улыбнулся тот. – Давай свои вещи, я помогу погрузить их на вьючных лошадей.
Я отдала свои скромные пожитки и продолжила пялиться на великолепное средство передвижения, на котором нам предстоит ехать ближайшие сутки. Наверняка внутри невероятно удобно. По-другому и быть не может.
Я уже мысленно представляла эту замечательную поездку, как вдруг мне на плечо легла чья-то легкая рука.
– А вот и мы, – мягко улыбнулась госпожа Даана. Позади кураторши стояла недовольная Иальта, с кучей сумок и парой торб. Несмотря на скривившее в пренебрежительной гримасе личико, выглядела она потрясающе. Как всегда.
Бледно-голубая лёгкая рубашка с коротким рукавом и на шнуровке была аккуратно заправлена в бежевые бриджи, обтягивающие её длинные стройные ноги. Чёрные плетёные босоножки прекрасно дополняли этот наряд. На шее красовался серебряный кулон с изображением молодой луны, который опускался в глубокий вырез декольте. Волосы лежали идеально – подкрученные золотые локоны, так и блестели в лучах утреннего солнца.
Я невольно засмотрелась. Красивая она конечно, хоть и противная. Хотя кто их, красоток знает? Может быть, их еще с рождения учат так себя вести? А может это какая-то особая порода людей…
Кучер так же помог Иальте погрузить её многочисленные сумки, большая часть из которых, как я думаю, была набита нарядами, и жестом пригласил нас занять места в карете.
– Я, рядом с этой не сяду, – брезгливо проговорила Иальта, тыкая в меня своим пальчиком, с удлиненным аккуратным ноготком.
– Хорошо, я сяду между вами, – обреченно вздохнула господа Даана.
Нда… Невелика честь. Переживу как-нибудь.
Мы с блондинкой заняли места на мягких сиденьях обитых бардовым бархатом под цвет колёс, около окошек, а кураторша, как и обещалось села между нами.
Как только карета тронулась, Иальта тут же завела разговор с женщиной. Расспрашивала её о модных магазинах города Дрийси, в который нас везли. Госпожа Даана охотно пошла на контакт с ученицей, и через десять минут они разговорились настолько, что не затыкались до самого пункта назначения. Причём темы скакали от обсуждения модных тенденций, до парней нашей Академии Искусств.
Я отмалчивалась, обхватив большую и мягкую подушку, обшитую бисером, предпочитая всматриваться в красоту проносящихся за окном пейзажей, и представлять, как бы всё это великолепие смотрелось на одном из моих холстов.
К тому же, в моде я ничего не смыслю…
Иальта изредка кидала на меня брезгливо-презрительные взгляды, но разговорами и подколами не цепляла. Так что в целом поездка прошла тихо и спокойно. К следующему утру, изрядно попетляв по серпантину горных дорог, мы въехали в ворота горного города Дрийси. Второго по величине и значимости города в Оригсе.
Обожаю горы…Их так приятно рисовать! В них чувствуются невероятное величие и необъятный ужас, погибших в них путников. В разное время суток, гора может выглядеть совершенно по-разному: завораживающе, маняще, гостеприимно, пугающе, гипнотизирующе. Но не один человек не останется равнодушным к этим каменным гигантам.
Дрийси находился на вершине горы Дри, возвышающейся между сверкающих, неспокойных и стремительно бегущих горных рек Рейс и Си. Когда-то это было поселением большого клана высоких гномов, но потом они неожиданно переселились под землю, и город заняли люди. Почему и как это случилось, уже никто и не помнит, так давно это было. Но гномы, ни разу не заявляли свои права на эти места. Видимо, под землёй им неплохо живётся. Они вообще малообщительный народец, не особо любящий солнца. Но за такой прекрасный Дрийси, им огромное спасибо.
Все дома в городе были построены естественно из камня, а точнее вырезаны из огромных валунов, от чего складывалось впечатление, что я попала в поселение древних пещерных людей. Просто первобытный мир – невероятно!
После недолгого ожидания на прохладной улице, пока госпожа Даана общалась с персоналом, нас поселили в гостиницу со смешным названием " Шапка горы", в этой самой горе и высеченной. Но вот на шапку она мало тянула.
Из участников конкурса никто кроме нас пока не приехал. Отлично. Мы первые. Остальные делегации обещались быть к обеду. Ну, максимум к вечеру.
Мы с Иальтой вошли в приготовленную для нас комнату.
– Отлично! Тут окон нет! – недовольно пропищала блондинка, кидая свою сумочку на каменное кресло, покрытое чье-то густой шкурой. М-м-м…Медведь, наверное.
– Зато здесь довольно прохладно, – весело отозвалась я, плюхаясь на кровать. Слава Богам не каменную, а вполне себе деревянную, с мягкими невесомыми перинами.
– Тебя вообще никто не спрашивал, – пробурчала Иальта и вышла из комнаты. Наверное, отправилась на разведку по магазинам с модными вещичками, пока есть свободное время. Ну и флаг ей в руку, а я пока отдохну в тишине.
И я уснула, укутавшись в мягкое покрывало, сотканное из шерсти местных горных овец.
Проснулась оттого, что мне стало холодно. Нехотя поднявшись с кровати, я подкинула в затухающий камин, стоящий у дальней стены, немного заранее приготовленных персоналом гостиницы, дров. В этот момент в комнату зашла Иальта.
– Ну, наконец-то! Проснулась, – недовольно протянула она. – Я уже два раза тебя будить приходила. Пошли! Нас внизу ждут. Все уже приехали, и скоро мы будем знакомиться с нашими конкурентами. Собирайся. И одень что-нибудь поприличнее, – блондинка окинула меня оценивающим взглядом.
– А я что, как-то не прилично одета? – спросила я зевая.
– Как бы помягче сказать, – модница закатила глаза и открыла дверцу шкафа. – На, вот. Не хочу из-за тебя краснеть и позориться.
На мою кровать полетела пара вещей соседки по комнате.
– Надеть?! – я была в легком шоке. Что это с ней?
– Одень. Жду тебя внизу, – отрезала Иальта и вышла из комнаты.
Я неуверенно взяла в руки вещички. Интересненько….чего греха таить? Я, как и любая девушка нашей Академии искусств, всё бы отдала за то, что бы примерить один из нарядов Иальты. И вот он – долгожданный момент. Но сейчас, почему-то, мне этого делать совсем не хочется.
Немного постояв, рассматривая предложенные Иальтой наряды, я решительно положила их на её кровать, пригладила волосы расческой, протерла от дорожной пыли свои любимые массивные сапоги, отряхнула старые кожаные штаны, брызнула немного духов на бежевую льняную рубашку и направилась вниз.
В большом холле собралось много народу…О-очень много. Я даже почувствовала себя неловко.
Найдя глазами госпожу Даану и Иальту, я направилась к ним и, встав за их спинами, немного успокоилась.
– Ты почему мои вещи не надела? – злобно зашептала блондинка.
– Прости Иальта, но я не хочу потом быть у тебя в долгу, – пожала я плечами.
– В каком долгу? – подняла она выщипанные брови. – Это был жест доброй воли! Я просто не хотела, что бы ты предстала перед остальными делегациями пугалом.
– Спасибо конечно, но чьё-то мнение меня мало волнует, – усмехнулась я.
– Тогда зачем ты приехала? – удивилась Иальта. – Я вот, для того, что бы доказать всем, что являюсь лучшей из певиц среди всех государств!
– А я не знаю зачем… – задумалась я. Я ведь и правду не совсем понимаю, с чего это вдруг поперлась в Оригс. Мне и без этого конкурса неплохо живется. Наверное, просто господину Херману отказать не смогла.
– Ну, ничего, я в нас верю, все равно. К тому же, поговаривают, что ты лучшая на своем факультете. Мы поднапряжемся и вернемся в Краинр с победой. А теперь т-с-с, – блондинка легонько толкнула меня в бок, – сейчас будут представлять делегации.
В центр холла вышел высокий, молодой мужчина, в длинной светло– красной мантии и, встав за деревянную стойку, начал произносить торжественную речь, открывающую этот конкурс, оказывается юбилейные. Уже тридцатый по счёту.
– Это господин Дорон, – зашептала нам кураторша. – Он сын учредителя конкурса. Так как его старый отец сейчас болен, честь открывать и проводить конкурс легла на его плечи.
– А он симпатичный, – мечтательно произнесла Иальта, но получила лёгкий подзатыльник от госпожи Дааны.
