Текст книги "Линда (СИ)"

Автор книги: Екатерина Васичкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Нас обнаружат в момент, – Кирилл, как единственный, кто имел хоть какое-то представление о проведении скрытного наблюдения, немедленно запротестовал против вовлечения дилетантов.

– А сколько вы этим делом собрались заниматься?! Полгода что ли? Сейчас пробежитесь по парочке-тройке субъектов, посмотрите, зубную щетку у кого-нибудь украдете, и все. На марафон не настраивайтесь, одного, как выразился Кирилл «момента», вполне достаточно. Бронюс… ты тоже там не скучай, выясни все… ну, все, что кажется важным. Я в тебя верю. Мальчики, а вы что, все еще здесь?

«Мальчики», а именно хмурый, как обычно, медик и философски пожимающий плечами инженер переглянулись, но так и не нашли, что спросить или сказать. Не в первый раз их отправляют туда, неизвестно куда, так что можно уже и привыкнуть.

Глава 2

Вечер выдался теплым, но каким-то сумрачным. Осень окончательно вступила в свои права, и никакой высокой температурой этого было уже не изменить. Кирилл подходил к дому, старательно переступая и обходя лужи, привычно вслушиваясь в звуки засыпающего города. Было еще не слишком поздно, и с улицы раздавался равномерный шум машин, несущих своих многочисленных владельцев по домам, но здесь, во дворах, было непривычно тихо. Кому охота выходить в эту промозглую мерзость и блуждать в сумерках будто грустные привидения из малобюджетного ужастика? Так что развеселые компании сейчас или жмутся по подъездам или вообще свернули свою бурную деятельность до весны, а приличные люди уже давно дома, постарались закончить все свои дела на улице еще до темноты.

Из-за мусорного бака настороженно выглянула дворовая кошка, надменно оглядела жутковатого прохожего и с достоинством удалилась в сторону ближайшего дерева. Убегать она не рискнула, опасаясь разбудить в пришельце охотничий азарт, но и оставаться на месте тоже было страшно, так что пришлось сделать вид, что ей и вовсе все равно, что за страшные звери бродят тут вечерами. К тому же, зверь-то был уже знакомый, почти свой, до сих пор не проявлявший никакой агрессии. Но мало ли что?

Кирилл усмехнулся столь очевидному маневру местной помоечной жительницы и сочувственно обошел ее угодья по широкой дуге. С соседями лучше жить мирно.

Он уже сворачивал с тротуара к своему подъезду, когда какое-то смутное ощущение несоответствия, неправильности происходящего заставило замереть на месте, с усилием втягивая в себя уличные запахи.

У двери с недавно поставленным домофоном стоял паренек лет шестнадцати. Коренастый, среднего роста, самой незапоминающейся внешности, в джинсах и кожаной куртке, в тяжелых ботинках, не выходящих из такой вот маргинальной моды вот уже как лет сорок. Стоял он спокойно, даже расслабленно, опершись плечом о стенку и глядя куда-то мимо приближающегося Кирилла.

Но что-то было не так в этой крепкой фигуре, рассеянном взгляде и расслабленной позе. Что-то такое сквозило в воздухе, в незнакомом запахе, слишком ярком для обычного человека. Что-то одновременно смутно-близкое, и опасное, раздражающее, вызывающее глухой рык из самой глубины души светила медицины.

Стоять столбом было глупо. То, что парнишка ждал именно его – вещь очевидная, но ломить в бой не разобравшись, даже не поздоровавшись как-то… неприлично, что ли? Линда опять же не оценит такого героизма. А ее расстраивать отчего-то не хочется, хоть и забавно наблюдать, как она злится, сверкая глазами и поджимая губы, видимо сдерживая поток нецензурных выражений. Весьма занимательное зрелище.

Мужчина равнодушно прошествовал мимо источника опасности, открыл дверь и шагнул в кромешную темноту подъезда.

За спиной послышались шаги. Легкие и уверенные, слишком тихие для такого большого тела. Закрылась дверь, отсекая уличные звуки, раздался какой-то легкий шорох, резкий выдох и гулкий удар окованного металлом ботинка о перила.

Вот, собственно, и все, что могли услышать случайные свидетели, окажись таковые на лестничной клетке. Возможно, было бы на что посмотреть, стороннему наблюдателю в этот вечерний час, но лампочки были выключены одной экономной бабушкой с первого этажа, радеющей за государственное благосостояние, а сами участники разыгравшегося боевика с примесью мистического триллера разглядывать подробности настроены не были, хоть и видели в темноте немного лучше.

Кирилл только тяжко вздохнул, пробурчал себе под нос несколько простеньких ругательств и принялся затаскивать в лифт бесчувственное тело нежданного противника.

– Что там у тебя? – голос Линды был каким-то сонным, но уже весьма встревоженным, – ого! Ты где это взял?

– Оно само взялось.

– И теперь ты тянешь плененного врага в свое мрачное логово?

– Между прочим, оно не было бы таким мрачным, если бы ты не заставила меня купить эти жуткие синие занавески! – Кирилл прислонил юношу к стенке и зазвенел ключами, стараясь не поддаваться на провокации.

– Нормальные занавески, что тебе не нравится? Лучше на свой черный кожаный диван посмотри!

Линда встретила его в коридоре, нервно притопывая носком замшевой туфельки и заплетая в косу все еще мокрые волосы. Предлагать свою помощь в транспортировке тела она не спешила, так что оное было непочтительно сгружено прямо тут же, посреди прихожей и предусмотрительно увязано совершенно случайно нашедшейся в прихожей бельевой веревкой.

– Ты что, даже спишь в одежде и туфлях?

– Я вообще не сплю. Так что тут у тебя?

Линда закончила прическу и наклонилась над подающим слабые признаки жизни телом.

– Вот, сама смотри. Ох ты ж…!

Последний возглас, непроизвольно вырвавшийся у исследователя паранормальных явлений, относился к внезапной трансформации, начавшей происходить прямо у него перед носом.

Его неопознанный пленник внезапно будто начал плавиться, расплываться, перетекая из одной формы в другую, стремясь высвободиться из веревок. Сопровождалось все это жутковатым тоскливым не то воем не то стоном, навевая ассоциации с уже весьма высокобюджетным фильмом ужасов.

– Вот только этого и не хватало! – Не теряющая самообладание Линда резко хлопнула в ладоши над стремительно обрастающим шерстью ухом, – ночь на дворе, чего выть? Люди кругом спят.

Форменное безобразие мгновенно прекратилось. Перепуганный, но все еще злой пленник полубезумно сверкал глазами из-под всклокоченной шевелюры, и ни во что больше не превращался. Да и вообще не шевелился, даже дышал, казалось, через раз.

– Вот так это выглядит со стороны? – Кирилл прислонился к стене и задумчиво потер переносицу, – как-то… неприятно.

– Да брось, что за ханжество! Нормальный процесс организма. А чего это ты встал? Давай тащи его в комнату. Будем допрашивать! Или что там положено делать в таких случаях?

– Ага! В комнату! Чтобы он там мне ковер испортил?

– Как он его испортит-то?! Он же… А! Ты в этом смысле! – Девушка сделала шаг в сторону, пропуская хозяина квартиры, волочащего связанного гостя в комнату, – нет, друг мой, ты какой-то кровожадный. Ну, в конце-то концов, не обязательно же такие зверства устраивать. Ну, можно же как-то поговорить с человеком по душам.

Пленник не сопротивлялся, хотя пребывал уже во вполне ясном сознании. Мысли его бежали с бешенной скоростью, пытаясь осознать происходящее, но все без толку. Ему казалось, что он готов ко всему и знает, на что идет. Схватка с другим оборотнем не пугала его. Скорее наоборот, привлекала, как возможность по-настоящему проверить свои силы, понять, чего же на самом-то деле он стоит. Люди, слабые, потонувшие в своих страхах и мелких подленьких желаниях не могли считаться достойными противниками, и он давно ждал такого шанса.

Но этого юноша никак не ожидал. Да и как боец, не знавший до сих пор поражений, может предположить, что окажется даже не убитым, а позорно скрученным, словно баран, меньше чем за три секунды. И потом, когда он очнулся в незнакомом коридоре, связанный и сваленный кучей, как будто мешок с костями, и ярость захлестнула полностью, ломая тело и гася разум, его резко выдернули в реальность грубо и четко, и, что самое ужасное, совершенно непонятным образом. До сих пор, способа прервать трансформацию он не знал. Да и не слишком-то хотел знать.

И вообще, что за тварь такая смогла это проделать? Выглядит как человек. Пахнет… ничем не пахнет. То есть, витает в комнате какой-то запах, до боли знакомый, сладкий, но совершенно никак не соотносящийся с живым телом. Растительное что-то.

А послушать, что они говорят? Обсуждают, как карася, купленного на рынке. Тут его разделывать, или бумажку подстелить, и как потом запах рыбы от рук оттереть.

Это не пугало, даже не злило. Просто сбивало с толку своей неуместностью и какой-то отстраненной деловитостью.

Кроме того, нечто происходило сейчас между его несостоявшейся жертвой и этой странной теткой. Он не понимал, что именно, но было совершенно очевидно, что оба его пленителя сейчас больше заняты этой дурацкой беседой, чем предполагаемым «допросом».

– Кирилл, ты куда собрался? – Линда устроилась на подлокотнике дивана и теперь с любопытством наблюдала за метаниями хмурого подчиненного, – что там такое у тебя на кухне? Дыба?

– Тебе бы все веселиться! Сигареты у меня там. Нервничаю я.

– Вот и нервничай где-нибудь еще, а меня дымом травить нечего! Как думаешь, тебе сейчас безопасно на улицу выходить? Где наша машина?

– Машина в офисе, я пешком шел. А что? – Кирилл остановился в дверях, стараясь вникнуть в полет мысли начальства.

– Отвезем нашего нового дорогого друга туда. Не здесь же его держать. Так что, тебя можно отпустить или как?

Кирилл только пожал плечами. Вряд ли ему действительно что-то угрожало, да и вовсе не опасность была основой его сомнений. Уж больно не хотелось оставлять здесь этого парня. Вообще не хотелось выпускать его из поля зрения. К тому же, идея Линды остаться с ним настораживала. Что такое она задумала, что убирает с глаз самого хладнокровного из сотрудников?

– Да не съем я его! Что ты вообще такое про меня думаешь? Я, конечно, древний монстр, пришедший из самой бездны… или как там нынче модно говорить? Из потустороннего мира? Но ведь не настолько же. Давай, выдвигайся за машиной. Обещаю, что твой драгоценный… хммм… пленник останется в целости и сохранности, в своем уме и трезвой памяти.

Ответить было нечего, да и с чего бы. С чего это он должен защищать парня, который пытался его убить? Или не убить? Вообще-то обсудить намерения он не успел. Но не доброго вечера пожелать, это определенно.

Пусть даже парень этот – легенда мистики и фантастики, и он мечтал встретить такого едва ли не с самого рождения. Да и Линда, в самом деле, вовсе не зверь лютый. Она вообще не зверь.

Девушка молча дождалась, пока хлопнет входная дверь, грустно усмехнулась какой-то своей мысли и прямо посмотрела на связанного юношу, со всем возможным комфортом устроенного в глубоком кресле.

– Знаешь, это мое любимое кресло. Я в нем, наверное, недели три просидела, в общей сложности. Тебе удобно?

– Нормально. Ты кто?

– О, прости, я не представилась. Меня зовут Линда. А ты?

– Не важно.

Вообще-то, ей и в самом деле не было это важно. Да и не интересно вовсе. Но надо же с чего-то начинать.

– Юра. Да?

Парень вскинулся не то удивленно, не то даже испуганно.

– Я просто угадала. Рассказывай, зачем это ты напал на моего любимого сотрудника.

Вот сейчас взял и все рассказал! Да эта неизвестная тварь может его хоть на куски разрезать, а своих он не сдаст!

– Вот оно даже как. Значит, уже три года, как они тебя нашли и обучали. Чему обучали? Ого! Серьезная подготовка для дилетантов! А чего же это они так тобой рисковали, раз уж так ценят? Ах, не рисковали? Думали, все просто пройдет? Почему? Что они о нас знают? Почти ничего. Хорошо. Хотя и странно. Ах, они только недавно в России, еще не освоились. А где же до этого были? Франция. Прикольно, надо будет с тамошними коллегами связаться. А ты там как оказался? Ах, тебя похитили из родного дома три года назад и увезли на чужбину какие-то охотники за чудищами. И теперь ты на них работаешь? Это другие охотники? Что-то много их развелось в последнее время. На одну-то маленькую Францию. Эти не такие? А какие? Хорошие и понимающие? Все? Не все. Только один. Вот о нем подробнее. Как говоришь, его зовут. Как? Ну ладно, допустим. Рейвен, так Рейвен. Пошловато, правда, но для француза, пойдет. Они там все немного поэты на всю голову.

По мере этого безумного монолога глаза Линды разгорались все ярче, уже отбрасывая лазоревые блики на мебель, сладкий запах стал практически непереносимым. Он повис в комнате густым, почти видимым маревом, и, как показалось уже здорово перепуганному пленнику, проник не только в легкие, но и в каждую клетку тела. В голову, так точно. Под черепом разлилась тупая, ноющая боль, как будто несказанные слова разбухли и теперь старались проломить кости и выплеснуться наружу.

– Да ладно, не переживай так, – все вдруг прекратилось, даже боль утихла, хотя, казалось, что останется навсегда, – с кем не бывает. Когда-нибудь ты бы все равно встретил противника посильнее.

– Кто ты такая?

– Линда. Я же сказала, – девушка сладко потянулась, сбрасывая дремотное оцепенение транса, – исследователь паранормальных явлений. Вот сейчас отвезем тебя в наш офис, и будем исследовать. Ты уж прости, но отпустить я тебя пока не могу.

– Меня уже исследовали однажды, – оборотень передернулся, отгоняя воспоминания.

– Ну, у моих ребят методы погуманнее будут. Надеюсь. Вообще-то они у меня все – крутые профессионалы, но, не настолько же! Не переживай, ничего похожего не будет. Да и Кирилл не даст. Он уже морально готов тебя усыновить, по-моему. Эк его проняло, однако! Кофе хочешь?

– Хочу, – вокруг явно происходило какое-то сумасшествие, но, раз уж с ним пытались разговаривать, можно и подыграть ради приличия. Все равно сделать пока ничего не выходит.

Вернувшийся Кирилл застал вполне мирную картину. Его пленник, уже развязанный, но все еще донельзя мрачный сидел в кресле, вцепившись в чашку с кофе, а его дорогая начальница задумчиво расхаживала по комнате, рассеяно передвигая самые разные предметы, подчиняясь одной ей понятной логике. У женщин этот процесс именовался созданием уюта, но, по мнению счастливого хозяина квартиры, только привносил хаос в налаженный холостяцкий быт.

– Оставь в покое фотографию. Мне она тут нравится.

– А? Извини, это я задумалась просто. Кстати, мы тут решили, что ты прав. Занавески ужасные.

– Наконец-то. Ладно, пошли. Машина ждет.

Попытку сбежать пленник предпринял, едва перед компанией открылась дверь подъезда. Прыжок с крыльца вышел, что надо. Длинный, мощный, с явной претензией на мировой рекорд. Еще в воздухе парень собрался, сгруппировался, выбирая направление побега, но, до земли он уже не долетел. Бесчувственное тело неловко рухнуло на асфальт в каких-нибудь пяти сантиметрах от колес «газели».

Хмурый доктор только укоризненно покачал головой, посмотрел по сторонам, отыскивая случайных свидетелей, пожал плечами, обнаружив из таковых только уже знакомую кошку, и принялся запихивать поверженного врага в машину.

Линда тоже осмотрелась, грустно вздохнула, растворяя в вечернем сумраке оставшиеся дротики с транквилизатором, способным свалить с ног слона, поискала глазами безопасный (без луж) маршрут до машины, не нашла, еще раз грустно вздохнула и отправилась к дверце, не касаясь земли. Не самое приятное ощущение, но туфли подобраны явно не по погоде.

– И что мы будем с этим делать? – Кирилл мельком глянул в зеркало заднего вида на мирно спящего пленника.

– Изучать, наверное. Не знаю. Я, вроде бы, узнала все, что он мог сказать. Сильный мальчик. Пришлось здорово напрячься. Давно таких упрямцев не встречала.

– Каким образом?

– Хм… ну… а с чего это тебя заинтересовали мои методы? – Линда присмотрелась к сотруднику и улыбнулась, – не переживай. Я же сказала, что ничего ему не сделаю. Это просто чары. Они совершенно безвредные. И вообще, с каких это пор ты перестал мне верить?

– Да верю я тебе! – Кирилл фыркнул, стараясь разогнать непрошенную сентиментальность, – просто… не знаю. Переживаю вот. А вдруг, ему было больно? Что ты с ним сделала?

Линда грустно усмехнулась. Переживает. Конечно, еще бы не переживал. И не зря, кстати. Мальчик и правда в непростом положении. Заложник из него никудышный, пленник такой им не нужен, да и не военная они организация, объект для изучения весьма сомнительной ценности, а отпустить его глупо.

– Боли было совсем не много. Правда. Голова поболела несколько минут. Никак не больше трех. И вполне терпимо. Даже до мигрени не дотянуло. Испугался он, конечно, и растерялся. Но это не беда. Да и, в конце концов, нечего было нападать на ни в чем неповинных людей.

– Это да, – Кирилл въехал в ворота родного офиса и аккуратно припарковал машину, – ладно, Линда. Будем считать, что это у меня ни с того ни с сего отцовский инстинкт прорезался.

– Ты очарован им, это естественно. Позови охранников, и тащите этого героя в лабораторию. Там двери надежные. Я буду в кабинете. А ты или вернись домой или приходи ко мне думать.

– А скоро он проснется?

– Часа через три.

– Ладно.

Кирилл помахал рукой выглянувшим на звук подъезжающей машины охранникам, одновременно прикидывая, как бы половчее транспортировать бесчувственное тело в лабораторию. И не будет ли с его стороны совсем глупо выглядеть, если он не просто свалит его на предназначенную для антропоморфных образцов койку, но и укроет его каким-нибудь одеялом? Обычно, если кто-то из живых исследуемых оставался больше, чем на сутки, обустройством их быта занималась сама Линда, или, в последнее время, жалостливая Элеонора. Самому штатному доктору доставались в основном трупы или и вовсе фрагменты организмов, которым не требовалось не тепла ни уюта.

Охранники молча подхватили юношу под руки и совершенно равнодушно понесли внутрь. Если их и заинтересовало, с чего это начальство на ночь глядя тянет в свои жуткие застенки детей, то проявлять свою заинтересованность они никак не стали. Платили им здесь вовсе не за любопытство, а, скорее, за отсутствие такового. Молча отнесли, молча положили и молча удалились, не утруждая себя излишними душевными метаниями.

К счастью, чья-то добрая и явно женская рука оставила помещение весьма приспособленным к комфортной жизни. Подушка и одеяло обнаружились на вполне комфортной и намертво прикрученной к полу койке, так что позорного проявления сентиментальных чувств удалось счастливо избежать. А там, может, и вообще обойдется?

Он даже подумал было взять у спящего анализ крови, чтобы потом не сражаться с бодрствующим образцом, но передумал. Линда не приказывала, да и, судя по всему, не была заинтересована в исследовании. Пусть спит.

Линда сидела за столом Никиты и с интересом присматривалась к примостившейся в уголке кофеварке. Та фырчала, чихала, но выдавать заказанный напиток, кажется, не собиралась.

– О! Кирилл, я что-то не так сделала и теперь не могу разобраться.

Девушка так счастливо улыбнулась, будто всю жизни мечтала сломать какой-нибудь ценный прибор.

– И чему тогда ты так радуешься? Никита завтра увидит и его паралич разобьет от возмущения! Он эту кофеварку из Лондона заказывал.

– Да ну! Все обойдется, – от легкого потрясывания аппарат закашлялся, но лучше не стало, – ты же – гений медицины, вылечишь. А он – гений инженерной мысли. Выйдет из комы, да и починит. Ну правда, Кирилл, что я не так сделала?

– А мне откуда знать? – от неделикатного толчка аппарат последний раз истерически взревел и изверг из недр струю горячего напитка, – О! Заработало! Пойду, поищу еду.

– Не стоит. Вчера эта голодающая парочка, Никита с Нориэль, съели все, что было и грозились совершить набег на твои холодильники в морге. Так что, или попытайся извлечь себе кофе и мучайся от голода, или закажи что-нибудь. Или сходи в ближайшую кафешку.

– Пойду, у охранников бутерброд поклянчу. А ты сама не голодная?

– Нет. Не знаю… но бутерброд точно не хочу.

– Мне всегда казалось, – Кирилл остановился в дверях и с любопытством оглянулся на стремительно впадающее в задумчивость начальство, – что ты ешь только ради развлечения. А чем ты на самом деле питаешься?

– Я? Ну… да… всем подряд могу питаться. И человеческой едой в том числе. Просто мне ее действительно надо совсем немного. Организм у меня очень экономно расходует энергию. А что? Решил присоединиться к повальному изучению меня, устроенному нашими коллегами? Или они тебя подкупили, и ты теперь для них информацию добываешь?

– Вот еще! – Кирилл фыркнул, но расспросов не прекратил, – а чем еще?

– Питаюсь? Грунтовыми водами, солнечным светом.

– Как растения?

– Вроде того. Но не напрямую, немного иначе. Собственно, в крайнем случае, я даже от розетки могу заряжаться.

– Надо же! Столько лет с тобой знаком, а совсем тебя не знаю, – он вновь развернулся к выходу, – а нашего пленника мы будем кормить? Или заморим голодом?

Линда нахмурилась и резко пожала плечами, что было верным признаком раздражения.

– Послушай, кормящая мамаша, сходи-ка ты в магазин, принеси пользу обществу. Во-первых, проветришься и успокоишься, во-вторых, щенка своего покормишь, во-вторых коллеги будут благодарны. А то, я смотрю, ты всерьез вознамерился подозревать меня в бессердечии и спасать от нас сородича. Повторяю в последний раз. Я его не съем! Не покусаю и не покалечу. Не побью, не запугаю, не буду пытать и морить голодом. Но и грудью кормить я его тоже не собираюсь! Он, несмотря на малолетний возраст, – боец и наш враг. И он уже убивал. Сейчас ты в нем видишь себя, только сбившегося с праведного пути, и нуждающегося во внимании и понимании. Но это не так. И когда присмотришься, ты это поймешь сам. Мне правда жаль, Кирилл, но этот мальчик попытается загрызть тебя при первом же удобном случае. Спасать эту заблудшую душу, что, как я вижу, ты собираешься делать не смотря ни на что, нужно долго. И это будет трудно и болезненно, прежде всего, для тебя самого. Да и для него тоже, разумеется. И результат весьма гадательный.

– Так что? Не пытаться?

– Конечно, пытаться. Мальчика жаль, да и ты не умеешь отступать. Просто учитывай все сложности. И, ради чего-нибудь святого, перестань дергаться. Никогда тебя таким не видела.

– А я таким никогда и не был, – смущенный сотрудник заглянул в глаза гневной начальнице, – извини. Я все понял. Пойду, и правда, схожу в магазин. Что купить-то?

– Не знаю. Реши сам. Главное, шоколадного мороженого побольше. Если окажется, что кофеварку я все-таки сломала, это единственное, что сможет удержать Никиту от попытки смертоубийства.

Кирилл кивнул и вышел, наконец, из кабинета, размышляя на ходу, что бы такого купить, что смогло бы удержать от попытки смертоубийства саму Линду. На ум приходила то минеральная вода, то подкормка для цветов, что его, конечно, веселило, но к разгадке никак не приближало.

Проснуться было непросто. Сон не отпускал, давил на голову, не давал открыть глаза и пошевелиться. Но выбраться из его лап было просто необходимо. Даже во сне Юрий помнил острое чувство ярости и бессилия, когда его, уже почти сбежавшего, вдруг обожгла резкая, но милосердно-короткая боль, мир перед глазами поплыл, а вот лужа на асфальте, напротив приблизилась настолько, что он смог рассмотреть ее во всех подробностях. И, даже во сне, он все стремился вырваться и сбежать. Это как минимум. А желательно еще вернуться и отомстить. Продумать все получше и отомстить. Не может же быть, чтобы не было никакого способа!

Веки, наконец, подчинились и глаза открылись. Юноша сел на кровати и осмотрелся.

Маленькая комната. Кровать и больше ничего. Вместо одной из стен – стекло. За стеклом – лаборатория. Большая. Богатая. Ему уже приходилось бывать в таких, и желания оказаться там снова не возникало. Помещение без окон, должно быть, подвальное. Практически весь свет погашен. Только одна тусклая лампа в самом углу, но для его глаз света достаточно. А в противоположном, дальнем от лампы углу, за компьютерным столом сидит в кресле его цель. Сидит и смотрит прямо на него. Оценивающе, спокойно, почти равнодушно, без тени злорадства или любопытства. Просто задумчиво.

– Проснулся? – голос прозвучал из динамиков откуда-то под потолком. Толстое стекло глушило любой звук.

Юноша не ответил. И так ведь очевидно, что проснулся.

– Как себя чувствуешь?

В ответ только пожатие плеч. Говорить пленник явно не был настроен. Сжался пружиной, осматривался, настороженно и внимательно, не пропуская ни одной детали, запоминал все, что может оказаться полезным, для будущего плана побега. Или захвата власти в отдельно взятой лаборатории. Вполне может оказаться, что уже знакомые ему существа не будут следить за ним каждую минуту, а остальные обитатели этого места не настолько достойные противники.

– Как тебя зовут? – зачем ему потребовалась эта информация, он и сам не знал. Видимо, просто любопытно стало. Как-никак родственники в каком-то смысле.

– Кирилл. Это моя лаборатория. Я здесь медик.

– Ты?! – оборотень хмыкнул, – зачем тебе понадобилась медицина? Это работа для слабаков и трусов. Для тех, кто не умеет драться.

– Драться я тоже умею. Это быстро надоедает.

– А эта твоя хозяйка? Линда? Как ей удалось тебя так выдрессировать?

Видимо, разозлить собеседника представлялось юноше умным ходом. Кирилл не стал пытаться угадать, для чего ему это понадобилось. Просто порадовался, что мальчишка все же разговаривает с ним. Для начала это было неплохо.

– У меня нет хозяев.

– Да ну? А что ж это у вас? Бескорыстная дружба? Любовь?

– Она руководит организацией, в которой я работаю.

– Да ну! Заливай больше! А то я не видел, как вы ворковали.

– Взрослые люди, – Кириллу стало смешно, – часто так общаются с коллегами. А теперь скажи, ты есть хочешь?

– Нет.

– Зря. Ты, конечно, в жутких застенках и настроение должно быть соответствующее, но на голодный желудок ты драться не сможешь. А без драки не сбежишь.

– А тебе-то что? Радуйся! – этот бессмысленный разговор раздражал его.

– Нет ничего радостного в бессмысленном унижении и страданиях. Ты достойно дрался. И достойно проиграл.

– А наешь что, – Юрий вдруг вскочил с кровати и одним прыжком оказался у самого стекла, – если я такой замечательный, отпусти меня! Я не стану на тебя нападать. Просто уйду.

Кирилл грустно рассмеялся. Совсем тихо и необидно, но мальчик зло зарычал и ударил кулаком по разделяющей их преграде.

– Осторожнее. Стекло пуленепробиваемое. Руку поранишь. И если мне тебя еще и лечить придется, будет еще унизительнее.

Мальчишка отошел на пару шагов и ударил уже всем телом, не то пытаясь проверить преграду на прочность, не то стремясь дать выход своей ярости. Раз, другой, на третий он все же опомнился, остановился, чувствуя боль от ушибов, и вернулся на кровать.

– Ты не знаешь, с кем связался. Кем бы твоя Линда ни была, она ничто по сравнению с тем, кто меня послал.

– Такой крутой мужик?

– Круче, чем ты можешь представить.

– И он придет и освободит тебя?

Мальчик резко втянул в себя воздух. Почти всхлипнул. Придет ли его покровитель спасать бездарно погоревшего убийцу, он не знал. Но очень в этом сомневался. Зачем такой нужен? Разве что, это случайно выйдет, когда Рейвен придет и разнесет тут все.

– Извини, я спросил не подумав, – Кирилл встал и передвинул кресло вплотную к стеклу. Разговор не клеился, да и что тут внятного скажешь или спросишь? – я никогда раньше не видел оборотней. Ну, кроме как в зеркале, конечно. А ты?

– И я, – ему в самом деле было интересно посмотреть на собрата, особенно после того, как видел его в драке, – ты природный? Или тебя твоя Линда вывела?

– Природный. Линда случайно меня нашла, когда мне было лет, примерно как тебе.

– И что было? Она тебя тоже изучала?

– Она? Да ну, что ты! Линда знала обо мне гораздо больше меня. Это я себя изучал. А она рассказывала. Объясняла. Учила себя контролировать.

– И как? Научила?

– Как видишь. Научила. А то поначалу всяко случалось.

– А Рейвен говорит, что контролировать зверя бесполезно и не нужно. В этом вся моя сила.

– Занятная теория.

Кирилл хотел было добавить, что это Юрий со своим зверем сидят сейчас за стеклом, как в вольере зоопарка, но не стал. Только еще одной вспышки ярости не хватало. Расшибется ведь!

– Это не теория! Это так и есть.

– Возможно. Не знаю.

– Значит, она научила тебя контролировать зверя, и теперь ты на нее работаешь?

– Ага. Работаю. Интересно и платят хорошо. А ты?

– Рейвен дает мне все, что нужно.

– Как на счет какого-нибудь образования? Ты ходишь в школу или что-нибудь в таком духе?

– Только этого мне не хватало! Он учит меня драться! Что еще надо?!

– Понятно, – Кирилл кивнул и про себя сделал заметку, что если придется с этим Рейвеном драться, то надо будет ему все перья выщипать за такое.

– А ты, значит ученый.

– Ага. Я вообще способный.

– Поэтому твоя Линда с тобой возится? Или ты ей еще что продемонстрировал? Ну там… из особых способностей?

– Опять двадцать пять! Да что ж у тебя за озабоченность такая? Возраст, конечно, обязывает, но ты уж как-то контролируй свои гормоны! – Кирилл снова усмехнулся, – все было чинно и пристойно.

– Это как же?

Кирилл на секунду задумался. В истории их знакомства не было ничего секретного. А мальчишке не помешает узнать, что кроме его трагической истории жизни, полной страха, злости и презрения, бывают и вполне благополучные варианты. Может, осознает что. А если и нет, жалко ему что ли?

– Как в сказке. Новогодней.

– Ну, рассказывай! Послушаю твою сказку, – мальчик попытался скрыть любопытство, но вышло не очень.

Как он тогда добрался до своей постели, Кирилл не помнил. Он очнулся ранним утром, ощутив на коже почти обжигающую свежесть из распахнутого настежь окна. Все тело болело, ломило, будто он всю ночь провел в недрах бетономешалки.

Состояние привычное и ненавистное.

Боль еще полбеды, но вот этот провал в памяти, после которого еще долго прислушиваешься к каждому голосу с улицы, боясь услышать перепуганный вопль или горький плач по покойнику.

До сих пор, правда, обходилось. Перепуганные алкаши, которых утром нашли в овраге с сильного похмелья, не в счет. Этих не жалко, да и не поверит им никто. С крепкого деревенского самогона не только оборотни примерещатся!

Но ведь когда-нибудь зверь внутри окончательно возьмет верх и начнет убивать. Когда-нибудь. Или сегодня ночью? Пока, вроде тихо все…

Дыхание послышалось совсем рядом, с края кровати, заставило удивленно распахнуть глаза и судорожно отодвинуться к стене, одновременно натягивая на себя одеяло. Неужели, ко всем бедам он еще и не в своей постели?!

Да нет, комната его, привычная и знакомая, никаких изменений за ночь не произошло. Кроме девушки, сидящей на его постели скрестив ноги и внимательно на него глядевшей.