Текст книги "Линда (СИ)"

Автор книги: Екатерина Васичкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Это не фикус, это диффенбахия. И вообще, я способна на большее!

– Никто и не сомневается, – Линда нервно дернула плечом, вынужденная в который раз утешать ею же пораненное самолюбие сотрудников, – ты же числишься как младший научный сотрудник, а не как агроном. Но цветок и правда сохнет. А мне некогда, я… руковожу процессом.

– Прямо как капитан Джек! – Нориэль фыркнула, и обернулась к скромно стоящему в углу шкафу в поисках лейки.

– Кто?

– Ты не смотрела Торчвуд? – Девушка замерла, не дойдя до шкафа нескольких шагов, – не может быть!

Линда поочередно перевела взгляд на каждого из странно улыбающихся коллег, пытаясь понять, что же такое она пропустила в этой жизни.

– Это… фильм? И что вы так на меня смотрите? Я редко смотрю телевизор… последний раз… даже и не помню… кажется, я смотрела «Властелин колец»… а нет, это я в кино ходила… так что же такое могло прервать сейчас слаженную работу нашего коллектива? Говорите давайте, не то сейчас лопните.

– Фильм, да, – Никита отвлекся от начатой было работы, – про институт похожий на наш. Ну… немного похожий. А капитан Джек – его глава.

– Капитан? Это что, военная организация?

– Нет… Капитан это… ну, вроде как псевдонима что ли… а организация, на сколько я понял, под королевским патронажем. Королевы Англии.

– О! В Британии есть такой институт. В Лондоне. Я же туда ездила недавно. Занятное, кстати, место.

– Нет, Линда. В кино все по-другому! А Джек это вообще шедевр мирового кинематографа. Ты просто обязана его увидеть!

– Да? – девушка с некоторым сомнением пожала плечами, – ну… кинь мне ссылку… посмотрю, пока вы тут работаете.

– Лови.

Никита в несколько кликов мыши отправил ссылку на электронный адрес, и с любопытством уставился на устроившуюся поудобнее начальницу, даже и не подумавшую подходить к компьютеру. Остальные его коллеги так же прервали работу, замерев на своих местах, только привычный ко всему Кирилл продолжил шелестеть папками, полностью игнорируя разворачивающееся в кабинете чудо.

– Интересно, а где к ней провода подсоединяются, – Нориэль обошла замершую Линду по кругу, внимательно разглядывая стройную фигуру, – должна же она как-то к Интернету подключаться?

– Зачем провода?! Что за средневековье? Есть же Wi-Fi! – Бронюс задумчиво пожал плечами и снова вернулся к монитору.

– Тогда должен мигать огонек. Ну… как на флешке.

– Хм… Нориэль, твои познания в технике не перестают меня восхищать! Но в чем-то ты права. «Огонек» все же присутствует. Посмотри в ее глаза. Только мельком.

– Ух ты! – девушка отставила лейку и озадачено подалась вперед, – действительно, они всегда становятся голубыми, когда она… ну… как бы это сказать.

– Творит чудеса, – Кирилл неодобрительно покачал головой, но все же ответил, отчаявшись остановить стихийные исследования любимого директора, затеянные взбалмошными коллегами. То ли дело Бронюс! Спокойно работает себе.

– Точно! Чудеса! Кстати, подруга, чем порожняком бродить, взяла бы, да электромагнитные поля вокруг нее померила! Вон он, сканер-то, на полке лежит! Думаю, с полчаса у тебя есть! А мы потом проанализируем.

– Я, между прочим, все еще здесь, – Лида на секунду вернулась из сетей глобальной паутины, вновь приобретя зеленый цвет радужной оболочки, – так что кончайте трепаться и работайте! И Нориэль, ты взяла не тот сканер.

Исследователи-заговорщики смущенно улыбнулись, но подрывных действий не прекратили. В конце-концов, изучать паранормальные явления – их прямая обязанность!

– Не забудь потом распечатать показания, как в прошлый раз, – Бронюс на мгновение поднял взгляд от монитора, – а то пришлось восстанавливать данные.

– Ну, ты мне теперь будешь это до смерти поминать! Ой, знакомая личность! Кирилл, посмотри, кого я нашел! Это ж твой любимый профессор! Который вам все про телепатию и опыты КГБ вещал, помнишь, ты рассказывал? Мы его тогда ради смеха проверяли даже.

Мужчина нехотя обернулся к большому, в полстены монитору, куда его технически продвинутый коллега уже вывел изображение обнаруженного им профессора.

– Да, помню. А каким он тут боком?

– Работает в той клинике, которую мы сейчас так пристально изучаем по наводке Линды.

– Кем?! – от удивления Кирилл даже привстал, оставив свой скорбный труд до лучших времен, – он же психиатр. Да и то уже лет пятнадцать как не практикует. Чем вообще эта клиника занимается? Я думал, пластической хирургией.

– Ну да, – Никита хмуро отвел взгляд от монитора, – а в них всегда работает психолог. А этот твой профессор окончил курсы какие-то, я в этом деле не разбираюсь. Так что теперь здоровым мозги пудрит, а не больным прочищает. И нет на него ничего. Прямо-таки образцово-показательный гражданин, семьянин и ученый. Всем брать с него пример.

– А он не вампир? – забытая всеми Нориэль, покончившая с поливкой офисного питомца, и замером электромагнитных волн, задумчиво разглядывала фотографию, где обсуждаемый профессор вещал что-то проникновенное с трибуны на какой-то конференции, – похож.

Что ответить, ребята не нашлись. Даже Кирилл, имеющий привычку отвечать на самые идиотские вопросы, будто не замечая юмора ситуации, промолчал. Видимо, решил, что недостаточно разбирается в теме, чтобы давать экспертную оценку.

– Нет, ну правда. Посмотрите, глаза какие.

– Это просто блик. На фотографии, – Никита на всякий случай присмотрелся, но ничего такого особенного не заметил, – знаешь, эффект красных глаз.

– Ничего подобного, – девушке очень не хотелось позориться, но впитанная с молоком матери-парторга привычка никогда не сдаваться, отстаивая собственные убеждения, не позволила остановиться, – не бывает таких бликов. На весь глаз. И кожа явно под тональным кремом. От солнца защищаться. И бледность скрывать. Синеву трупную.

– Не вампир, но ты близка к истине. Кирилл, посмотри, – Линда уже стояла рядом, внимательно просматривая фото, – Нориэль, ты – молодец. Я всегда в тебя верила.

Остальные их коллеги, включая хмурого доктора, непонимающе уставились на фото, но ничего такого особенного не заметили. Белки глаз покраснели, это правда, но так случается. А тональный крем… в конце-концов на дворе двадцать первый век! Всяко бывает.

– Он мертв! Вы разве не видите? Причем уже давно. Бедняга. И как его угораздило?

– Бедняга? – Кирилл непонимающе глянул на начальницу, – какой-то зомби разгуливает по Москве, и ты его жалеешь?

– И это далеко не единственное, что сейчас важно, – красавец – блондин выразил мнение более вменяемой части команды, – зомби? Мы чего-то не знаем? Как такое вообще возможно? Я никогда не смотрел фильмов ужасов, поэтому вам, господа, придется просветить меня. Откуда взялся этот труп, как ему удается ходить и не разлагаться, и каким образом вы, прекрасные леди, узрели это на фотографии?!

– Нориэль узнала интуитивно. Я ее за этим и наняла в свое время. А я… ну что ж я, живого человека от мертвого не отличу?! А что касается остальных вопросов, друзья мои, вам предстоит это выяснить и доложить. А то действительно, безобразие выходит. Труп должен лежать под землей, а не гулять. Ну, за редкими исключениями. Так что, я готова выслушать ваши предложения.

Господа ученые молчали около минуты, задумчиво любуясь лучезарной улыбкой начальства. Непробиваемая наглость, совершеннейшее равнодушие к человеческим слабостям, и иррациональная логика, никогда не дающая сбоев, присущие Линде, были сущей ерундой, по сравнению с этой вот улыбкой. Неземной, нечеловеческой, обжигающей и леденящей одновременно. Вот и сейчас она подействовала как ведро воды на каждую из закружившихся от бредовости ситуации голов, заставив вспомнить, что работают ребята вообще-то не в риелторской фирме, и к чудесам им не привыкать, даже к таким мрачным.

– А что тут предлагать. Давайте его поймаем, и будем изучать, – светило медицины пробежал пальцами по прозекторскому столу и равнодушно пожал плечами.

– Хорошее предложение. Мне нравится. Жаль только, что, поступив так, мы проявим себя, показав нашему вероятному противнику, что мы что-то знаем. А знаем мы явно недостаточно, чтобы хвастаться. Следующее предложение?

– Ну, думаю, то, что мы продолжим собирать информацию, это очевидно? – Как обычно бесстрастный компьютерный гений красиво оперся щекой о ладонь изящно-рассеянным жестом плохо выспавшегося, но готового к работе человека, – так что неплохо было бы уточнить направление. Линда, каким образом ты вышла на эту клинику?

– Я проследила за машиной, на которой увезли наш образец. Думаю, это ребята работают там охранниками, или что-то в этом роде.

– Думаю, спрашивать, как тебе это удалось, бесполезно. Но мы могли бы официально обратиться в полицию. Кирилл запомнил номера. Этого ведь от нас вполне можно ожидать. Так что никто не насторожится.

– Так-то оно так, – девушка задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку, собираясь с мыслями, – но что нам за резон? Ребята придумают какую-нибудь красивую байку. Вроде: «сатанисты мы, хотели ритуал провести, труп нужен был». Их, конечно, посадят за разбойное нападение, ограбление, хулиганство, или как там такое деяние классифицируется законом, так ведь мы-то ничего не узнаем.

– Прости, Линда, но ты исходишь из того, что эти люди будут сохранять преданность заказчику.

– Исхожу.

– Есть причины?

– Есть. Во-первых, скорее всего, он достаточно богат, чтобы оплатить их молчание, и… не знаю, как теперь принято, взятку дать кому-нибудь, наверное. А во-вторых, они его или их боятся. Ну, сам подумай, существо, способное сотворить зомби! Его сможет предать только очень умный и отважный человек. А ни того, ни другого я не заметила.

– Погодите, я немного отстала от ваших рассуждений. Так этот зомби не сам по себе сделался? Это не он наш враг?

– Конечно, нет. Думаю, ваш профессор – результат эксперимента. Вот вопрос, насколько осознанный. Так, Кирилл, ты займешься этим вопросом. Пойдешь к нему, и скажешь, что хочешь писать диссертацию под его чутким руководством. Присмотришься, принюхаешься. Особо вопросов не задавай, больше слушай. Короче, важно твое впечатление. В клинике поймут, откуда ветер дует, но от нас ведь и не ожидают совершенного бездействия. Так что мы их встревожим, но не напугаем. Дальше. Нориэль!

– Да?

– Ты тут говорила, что способна на большее, чем поливать цветы? Вот и славно. Пойдешь в клинику, и скажешь, что хочешь изменить себе форму носа.

– А можно ушей?

– Да хоть пяток, мне все равно. И тоже аккуратненько, без резких движений. Только твоя интуиция и наблюдательность. Пока просто осторожненько с ними познакомимся. Никита, пойдешь с ней.

– Я ничего не хочу в себе менять!

– Никто и не сомневался. Тебе и не надо. Будешь изображать ее сумасшедшего парня.

– Почему сумасшедшего?

– Потому что только ненормальный позволит что-то изменять в любимой девушке. Да еще и сам содействовать этому! Бронюс, ты чего, еще не нашел никакой информации?

– Уже работаю!

– Вот и славно. Вперед, господа, я в вас верю! А я пока кино ваше досмотрю. Мне немного осталось.

– С какой же скоростью ты его смотришь?! – Бронюс даже прервал возобновленную было деятельность по поиску необходимой, важной, и просто любопытной информации.

– О! С максимальной. Чего стоим? Завтра утром чтоб доложили про все в письменной форме!

Никита открыл перед своей новоиспеченной пассией дверцу машины, чем несказанно развеселил ортодоксальную толкиенистку. Этот жест отчего-то показался ей пошлым и неуместным, но смешным. Строго говоря, за полгода на этой работе, девушка так и не привыкла к его равнодушной, какой-то машинальной галантности. Разница в воспитании никак не давала осознать, что лично к ней, эти жесты никак не относятся. Просто естественным было для культурного мужчины пропускать даму вперед, открывать перед ней дверь, уступать место в общественном транспорте и подавать руку при выходе из оного. Возможно, поэтому, так тяжело ей было принять его дешевый выпендреж и частые шутки, по поводу ее интеллекта. Ей было решительно непонятно, как можно обзывать дурой того, кому открываешь дверь? О ком заботишься?

В жизни о ней заботились только те, кто ее любил, ну, или хотел с ней переспать, такое тоже случалось. Но чтобы вот так равнодушно… разве так бывает? В общем, ей всегда казалось, что от такого двуличного засранца стоит держаться подальше, если не хочешь рехнуться от противоречий!

Вот и сейчас, открытая дверь и рассеянный взгляд куда-то вдаль являли собой неразрешимое, с ее точки зрения, противоречие. Хоть бы глянул, кого в машину пускает! Как будто она пустое место!

– Что-то не так?

– Где?

– Ну, ты как-то странно улыбаешься. Не пойму, то ли насмешливо, то ли зло.

– Надо же! Заметил! А я думала, ты, кроме своих «Эскалибуров» никого не видишь!

– Прости, я не очень понимаю твое возмущение, – он плавно вырулил на дорогу, – вообще-то считается, что именно за этим я и нужен. Моя специализация – техника и электроника. А девичьи улыбки меня интересуют мало.

– Извращенец, – раздражение схлынуло так же внезапно, как и появилось. И правда, что такого произошло, чтобы так на человека кидаться! Да он старше ее на добрый десяток лет! Уж, наверное, понимает, что ему надо, а что не надо! – Прости, Никита, это я просто нервничаю. До сих пор мне в логово врага не приходилось отправляться. Да еще костюм этот… я себя в нем неуютно чувствую.

– Да? Ну, он тебе идет, вообще-то. Но, давай заедем к тебе, переоденешься.

– Давай! И как я сама не додумалась?

– Ты отчего-то совершенно не умеешь о себе заботиться. Хотя, думаю, это был риторический вопрос.

Ехать до ее дома было совсем недолго. Так что повисшее в салоне молчание не успело стать тягостным.

– Пойдем, я тебя с родителями познакомлю.

– Они дома? Не на работе?

– Сегодня же суббота! Нормальные люди по выходным не работают! – она усмехнулась, на этот раз без всякого подтекста, просто весело, – идем, мама хорошо готовит, а ты так и не позавтракал.

– Ну… ладно. А это удобно? Ну, то есть, без предупреждения…

– Ну, ты даешь! Что за барские замашки?! У советских людей такие церемонии не в заводе! – и, подтверждая собственные слова, девушка выпрыгнула из машины, не дожидаясь проявления тех самых «церемоний».

– Советских?! Да ладно тебе, подруга. Ты, небось, со всех советских времен, только октябренком побывать успела! Даже до пионеров не доросла! – Никита дождался мелодичного писка замка и двинулся за ней, в недра типовой белой пятиэтажки, неотличимой от стройного ряда своих товарок, весьма многочисленной в этой части города.

– Я-то нет! А вот родители мои, коммунисты первой волны! Ну, по крайней мере, так про них шутят мои друзья. Так что держи себя в руках и не шокируй их всякими глупостями.

– Приложу все усилия. Но знаешь, я обычно нравлюсь родителям юных барышень всех мастей. От девушек бывает проще избавиться, чем от их мамаш.

Он тяжко вздохнул, вспоминая, должно быть, особенно «светлые» страницы своей бурной биографии.

– Что так? Ты – перспективный жених?

В подъезде было тихо, хотя чувствовалась за исписанными не в меру творческой молодежью стенами утренняя субботняя жизнь.

– Был. Пока не связался с Линдой и со всей этой чертовщиной. Теперь перспектив поменьше. То есть, зарплата у нас, сама знаешь, пристойная, но все же не настолько.

– Ты хорошо зарабатывал?

Девушка немного потопталась у родной двери, раздумывая, куда дела ключи, но воспоминанию сей факт не поддавался. Пришлось искать наобум по всему не слишком миниатюрных размеров рюкзачку.

– А то!

– Не думала, что инженер может много зарабатывать! – Нориэель немного виновато и смущенно покосилась на спокойно рассматривающего особо впечатляющие образцы настенной живописи коллегу и принялась вынимать из рюкзака самые разные вещи, довольно забавно пытаясь удержать их подмышками и подбородком.

– Ну, это смотря где. В Лондоне я имел очень неплохую квартирку, с чудесным видом, хорошую машину, по выходным играл в гольф. Тебе помочь?

– Нет, я уже все! – победное бряцанье ключей безапиляционно подтвердило ее слова, – так чего же ты ушел с такой хорошей работы? Неужели, влюбился в Линду и бросил все?

– Ага, как же! Брошу я все из-за какой-то любви! Знаешь, это достаточно грустная история, так что я тебе ее как-нибудь в следующий раз расскажу. Тем более, что мы пришли. Чего ты не открываешь?

– Я – дура!

– Ну… не то, чтобы я стал тебя убеждать в обратном, но, из чего ты сделала такой вывод?

– С другой стороны ключ торчит. Папа гулял с Жуликом. Это собака наша. Так что все равно своим ключом я не открою. Дурацкие замки. Небось, в твоем Лондоне таких не было?

– Звони давай, растяпа, – впрочем, говорил он почти нежно, так что в этот раз обошлось без очередной кровной обиды, – не съест меня твой Жулик?

– Нет, конечно! Он – воспитанная собака и всякую дрянь в рот не потянет!

– Пожил бы месячишко с моей мамой, разучился бы перебирать!

Запах выпечки, совершенно противоестественный для субботнего утра, да и вообще для любого другого утра, едва не сбил Никиту с ног. Неужели кто-то способен возиться с тестом, вместо того, чтобы просто сходить в магазин и купить там все, что душе угодно?

Вторым чудесным событием, стало явление донельзя удивленного чрезвычайно колоритного дядьки в трико и полосатой майке. Тельняшке. Да, именно так назвался сей безумный предмет гардероба, доселе не виданный техническим гением.

– Пап, привет. Это мой коллега – Никита. Никита, это мой папа.

– Здравствуйте, Дмитрий Александрович.

– Этот тот самый коллега, у которого ты ночевала? – непередаваемая смесь ехидства и тревоги, засквозившая в голосе счастливого родителя, быстро напомнила о реальности, – красивый. Только не староват для тебя?

– Папа! Чтобы я… с каким-то смертным?!

– Элла, ну где ж тебе бессмертного-то взять? – на бурный диалог из кухни потянулись остальные члены благородного семейства, мама и Жулик, – и ничего не староват!

– Здравствуйте, Лидия Семеновна. Это вовсе не то, что вы подумали. Мы, в самом деле, только коллеги.

– А жаль. Тогда пошли есть.

Жулик разумно промолчал.

Для Кирилла день выдался сумбурным. Сначала беготня по институту, в поисках Профессора Иванова Юрия Сергеевича, затем, скучное, и от этого невероятно тягучее ожидание оного под дверью аудитории, потом сбивчивые объяснения, что же такое нужно молодому специалисту от маститого ученого. Как назло, никаких путных идей, по теме диссертации у Кирилла не было, так что приходилось импровизировать на ходу. Но общительный профессор, явно польщенный таким вниманием, пробелов в повествовании не заметил, от души заполнив их своими собственными мыслями и идеями, по большей части вполне толковыми, надо отдать ему должное.

Тем не менее, исследователю паранормальных явлений было не до того. Какая может быть высокая наука, когда говоришь с трупом? С ходячим, говорящим, активно жестикулирующим, но все же трупом. Благо еще нервная система, здорово закаленная знакомством с разнообразными чудесами, водившимися на его работе в изобилие, выдержала подобное испытание с блеском! А ведь более чувствительный человек мог и в обморок упасть!

Профессор был совершенно мертв! Мертвее некуда. Обостренный, звериный слух «человека с некоторыми особенностями» позволял Кириллу утверждать это наверняка. Ни сердцебиения, ни дыхания. И как только другие этого не заметили?! Да еще и холодный! Это псевдоаспирант выяснил, невзначай поддержав удачно запнувшегося о ступеньку профессора, далее в сознании исследователя паронормальных явлений именуемого не иначе как «объект».

А вот психически, вроде, никаких отклонений. Забавный, говорливый, немолодой уже дядька, вполне еще в уме, но уже большой оригинал. Или он всегда таким был? Надо бы разузнать как-нибудь.

Случай представился почти сразу же. Объект убыл на очередную лекцию, подписав молодому человеку заявление и оставив оного в опытных руках заместителя заведующего кафедрой по научной работе. Милой женщины лет сорока пяти, которой тоже было приятно поговорить с умным и воспитанным молодым человеком.

Вообще, за время своего обучения, Кирилл заметил, что его простоватая, «рабоче-крестьянская» внешность, в сочетании с воспитанной Линдой манерой открыто спрашивать все, чего не понимаешь или понимаешь не до конца, отверзала на коротко стриженную голову такой водопад красноречия, что выловить в нем полезную информацию можно было очень просто. Достаточно только подождать, прицельно выбирая необходимое из общего потока. Видимо, в каждом из преподавателей, где-то в глубине души, живет не то миссионер – проповедник, требующий обращать в истинную веру дикарей, не то просветитель, несущий свет великой истины в народные массы.

А болтун, как известно, находка для шпиона, каковым в данный момент и выступал любимый сотрудник неземного существа.

– Последний год, он, и правда, сильно изменился. То все болел, уже еле ходил даже, а ведь не такой уж он и старый. А тут, как заново родился. Дипломников набрал, аспирантов. Да и горловых часов вон сколько. Мы тут все только диву даемся. Как подменили человека.

– Да, медицина творит чудеса.

– Ох, и не говорите!

Примерно в то же время, медицина творила чудеса и для Нориэль с ее «сумасшедшим парнем». Никита с ужасом просмотрел каталог с разнообразными формами ушных раковин, предлагаемыми дурноватым посетителям, тяжко повздыхал, ознакомившись с ценами. Изумленно качал головой, глядя на едва не повизгивающую от радости коллегу, кажется, совсем забывшую, куда и зачем пришла. Или и правда решила разжиться новыми ушами за счет организации? А что, надо думать Линда оплатит, ей на всякие глупости денег не жалко! Да-да, вот эти заостренные, как у Вулканцев, точно оплатит!

– Эм… родная… ты уверена? – роль «сумасшедшего» ему не давалась совершенно, поэтому шпион-любитель перешел к роли разумного, но на все готового ради любимой богатея.

– Да! Только подумай, я буду как настоящая эльфийка!

– Ты и так вполне как настоящая. Сапоги новые только купишь, и все!

– Ну Никит! – девушка сморщила хорошенький носик и мило захлопала длинными ресницами, наглядно демонстрируя, что все еще помнит легенду, да и вообще, где она и зачем сюда пришла, – смотри, как здорово!

– Ладно-ладно, тебе виднее. В конце концов, это же твои уши.

– Тогда вам следует подписать договор и договориться о сроках, – колоритный дядька, до этого бросающий на «несчастного влюбленного» понимающие взгляды, широко улыбнулся и протянул ему папку с бумагами.

– Ты уверена, что не хочешь подумать?

– Уверена!

– Ладно, на, подписывай.

Пока осчастливленная будущая «настоящая эльфийка» шелестела страницами, доктор еще раз присмотрелся к посетителю, пытаясь понять, где же видел это лицо. Давно, несколько лет назад, но точно видел. Да и имя знакомое. Ему уже явно встречалось это забавное сочетание Никита Хансен.

– Простите, не могу понять, откуда мне знакомо Ваше имя и внешность? Вы не были нашим пациентом?

– Я? – обладатель неоспоримой мужской красоты почти возмутился такой постановке вопроса, – конечно, нет! Но, мне кажется, мы с Вами пересекались на выставке медицинского оборудования. Ваша клиника тогда закупала новый томограф. Необычный выбор, для клиники, занимающейся пластикой.

– Ох, чем только не приходится заниматься, чтобы угодить клиенту, – доктор почти восторженно покачал головой, очевидно вспоминая особенно сложные задачи, – да, я Вас вспомнил! Вы тогда были в сопровождении удивительно красивой женщины. Кажется, она была Вашим менеджером?

– Не моим, а фирмы, которую я в тот момент консультировал. Мама долго на них проработала, – от непрошенных воспоминаний о счастливом прошлом Никита едва не поморщился, но вовремя сдержал болезненную гримасу. Не время и не место сейчас поддаваться чувствам, – но да, в остальном, Вы правы.

– О! Так это Ваша мать? И как же я не заметил сходства. Потрясающая женщина.

– Спасибо, я передам ей, – ох, мама, в какой раз твоя неземная краса спасает дело! – кстати, она сейчас в Москве. Открывает представительство фирмы. Должно быть, Вы слышали, насколько я знаю, информация рассылалась всем заинтересованным лицам.

– Да! Конечно же, я слышал, просто не знал, что этим занимается она! Что ж, это большая честь для нас, видеть Вас среди своих клиентов!

– Несомненно, – Никита тонко улыбнулся, переходя из роли обывателя, в амплуа специалиста и бизнесмена, – только вряд ли это случится. Мне, знаете ли, в отличие от этой барышни, все в себе нравится.

– Да, простите, я не так выразился, – доктор усмехнулся, прекрасно понимая, насколько прав его собеседник, – и все же, для меня весьма лестно, что такой крупный специалист, как Вы, выбрали именно нашу клинику.

– Да? Ну, не знаю. Вроде бы, у Вас все вполне достойно. И потом, выбирала Нориэль, я только одобрил ее выбор. Сия чудесная нимфа окончательно вскружила мне голову. Кто бы мог подумать.

– Ну что Вы, в Вашем возрасте это еще вполне обычно. Так Вы говорите, Ваша матушка в Москве?

Знойный огонек очень личной заинтересованности, смешанный с желанием свести полезное знакомство, породил в глазах доктора целую серию радужных вспышек. Перевести связи с известным поставщиком новейшего оборудования в личную плоскость могло бы быть настолько полезно, что переоценить эффект от такого события практически невозможно. Так что упустить возможность было бы просто преступлением.

– Да. Вот ее визитка, – представив, как «обрадуется» мама подобному близкому знакомству, Никита едва сдержал хищную улыбку, будет ей страшная месть за листья салата вместо ужина! – думаю, она будет рада поддержке в незнакомой стране.

Полная чушь, конечно. Это скорее страну надо поддерживать во время маминого визита, ну да чего не скажешь, ради любимого дела. Тем более, что это не его репутация страдает.

– О! – осчастливленный дядя едва не лопнул от полноты чувств, – я непременно свяжусь с ней!

– Что ж, в таком случае, мы пойдем. Попробую еще раз отговорить эту упрямую девицу от услуг вашей клиники. Я, знаете ли, за естественность.

– Ну уж нет! Я договор подписала!

– Я лучше выплачу неустойку, – с этими словами он буквально вытянул ее из глубокого кресла и потащил к выходу. Затягивать спектакль не годилось. Подозрительно получится, – ладно, не возмущайся. Будут тебе уши, раз уж ты так хочешь. В конце-концов, это же не фатально? Можно будет вернуть все назад?

– Конечно! – доктор закивал с таким энтузиазмом, что сразу стали очевидны годы тренировок в ответах на дурацкие вопросы, – такая же несложная операция…

– Пойдем, солнце мое. Спасибо, доктор. Видимо, мы скоро к Вам вернемся.

Молодые люди вышли из кабинета почти в обнимку и, не оглядываясь и не останавливаясь устремились на улицу, где их уже заждался верный Никитин автомобиль.

– Надо же, второй час. Долго мы там провозились.

– Чем дольше, тем больше информации.

– Не знаю. Я ничего такого не увидела. Да и как мне понять, что там странное, а что нормальное? Я же раньше-то в таких местах не была! А ты?

– Я? Бывал. По работе. Но тоже ничего интересного не заметил. Побьет нас Линда.

– Не должна! Кстати, о твоей прошлой работе, – полученная, пусть и мизерная информация требовала вдумчивого анализа, для чего требовалось срочно сменить тему оставив текущее хотя бы до офиса, – ты мне обещал рассказать «грустную историю» о том, как же ты попал в нашу веселую организацию, – девушка с комфортом устроилась на переднем сидении и теперь готовилась с пользой провести время, выпустив на волю всю свою познавательную активность.

Никита вздохнул. Обсуждать с кем бы то ни было историю своего «падения» ему совершенно не хотелось, но ведь она все равно узнает. У Линды спросит, например. А та ведь скрывает только государственные тайны, а хранение личных секретов считает глупостью и помехой в работе.

История и вправду была печальная, однако, весьма банальная. Однажды на пороге уютной холостяцкой квартиры, принадлежащей весьма преуспевающему инженеру, специализирующемуся преимущественно на в медтехнике, появился старый приятель и партнер по многочисленным детским шалостям, в компании бутылки превосходного виски и самой нервной фальшивой улыбки, которую вышеозначенному хозяину приходилось видеть.

Приятель долго и нервно шутил, пил не пьянея и как-то странно поглядывал на Никиту. Настолько странно, что даже его правильное британское воспитание затрещало по всем швам и он решился спросить напрямую.

Ко времени описываемых событий приятели не виделись уже больше десяти лет, но все же хозяин дома смел надеяться, что неплохо может предсказать весь спектр реакций бывшего сотоварища. И ошибся самым радикальным образом.

Молодой мужчина горько вздохнул, выпил залпом содержимое только что налитого бокала и вдруг зарыдал. Горько, по-мужски страшно, почти без звука и слез, но с болезненным напряжением мышц и редкими, протяжными судорогами, проходящими пор всему телу.

Как реагировать на подобное было непонятно. А не реагировать как-то не по-человечески. По крайней мере, бабушка Никиты, по которой он сверял свой «моральный компас», подобного хладнокровия бы не одобрила.

– Да что случилось?

Никита положил руку на спину гостя и попытался дружески приобнять. Вышло кривовато и неуклюже, но эффект возымело. Рыдания прекратились.

– Ох, Ник…Никита… дурацкое у тебя все же имя… я собираюсь втянуть тебя в криминал и сделать соучастником преступления.

Начало показалось многообещающим. С такими предложениями к нему до сих пор никто не обращался.

– А можно подробнее?

Оказалось, приятель не шутил. Вот уже пять лет как этот приличный с виду отпрыск прекрасной семьи с безупречной репутацией подвизался на ниве высокооплачиваемых заказных краж произведений искусства и предметов старины. В чем нисколько не раскаивался и даже гордился своей стремительной карьерой до тех пор пока не случилась беда, приведшая его на грань отчаяния и на порог старинного приятеля, как раз недавно запатентовавшего нашумевший в британском медицинском мире портативный томограф.

А случилось следующее. Некие сильно умные заказчики вышли на удачливого вора с совершенно невыполнимым заказом выкрасть какую-то, судя по фото, невзрачную статуэтку из сейфа такой конструкции, что взяться за такой заказ мог бы только полный идиот. Идиотом герой «грустной истории» не был и послал умников так далеко, как позволило ему его строгое воспитание.

Но заказчики не сдались.

Исчерпав лимит повышения цены, они перешли к угрозам. И было бы господа угрожали бы жизни и здоровью самого вора, такое случается время от времени в криминальном мире, так нет же! Они похитили двенадцатилетнюю племянницу редкого специалиста и теперь требвали исполнения заказа в десятидневный срок, угрожая убить девочку. Ее мать – единокровная сестра несчастного преступника пребывала в истерике под присмотром ничего не понимающих родственников, а сам брат и дядя в аналогичном состоянии сидел сейчас на Никитином диване и смотрел на того преданными собачьими глазами.