Текст книги "Линда (СИ)"

Автор книги: Екатерина Васичкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Екатерина Васильевна Васичкина
Линда

Глава 1

Нориэль неслась по темным улицам, стараясь не потерять из виду спину удирающего монстра. Под ногами хлюпала не то вода, не то грязь, но точно что-то мокрое и холодное. Сшитые на заказ сапожки разбухли от осенней жижи и явно собрались погибнуть смертью храбрых. Перед глазами девушки как живая встала отданная за них сумма, и монстр стал еще более мерзким. Надо прибавить скорость. Вот сейчас она его догонит и… и что?

Пристрелить его не удастся, пули проходят сквозь омерзительное, склизкое, будто все время меняющееся тело, вроде бы не причиняя никакого вреда поганой нечисти. И откуда он только такой вылез? Линда говорит, что монстр местный, но верится в это с трудом.

– Нориэль, ты что там, уснула?

От возмущения у девушки перехватило и без того сбивающееся дыхание, не позволив ей немедленно высказать всю силу начальственного заблуждения. И так ноги едва касаются земли!

– Линда! Где Вы?

– На месте. Я всегда на месте.

– На каком месте?! Тут темно и никого нет кроме этого упыря! Долго мне еще тут легкоатлетку из себя корчить?!

– Не ори, береги дыхание, – голос в наушнике стал ехидным, – о! А вот и ты…

Глас судьбы смолк, а из-за ближайшего поворота, куда так неосмотрительно свернул преследуемый, раздался какой-то загадочный треск и вспышка. На месте… и как она всегда оказывается сразу в конце пути?!

За углом обнаружился крепенький парень в костюме защитной раскраски деловито упаковывающий убиенного монстра в пластиковый пакет, неопределенного возраста женщина, в теплом шерстяном платье и длинной косой удивительного медового оттенка, бросающая короткие тихие фразы в коммуникатор, и еще один персонаж, прямо-таки лучащийся восторгом.

И этот тут!

При виде красавца-блондина в дорогом костюме девушка возмущенно засопела. Ухватился за директорскую юбку и гордится! Тоже здесь. И ботинки блестят! Это посреди грязнущей улицы! Да его самого надо посадить в клетку и изучать!

– Отличная работа, Никита. В очередной раз твой гений спасает мир! – Линда задумчиво покрутила в руках непритязательную серую коробочку, – и, кстати, отлично выглядишь. Нориэль, ты что через лес продиралась?

Чрезвычайно непристойный ответ, родившийся в душе запыхавшейся девушки, порвал все рамки приличия и рванулся наружу, практически нескончаемым потоком площадной ругани. Да какого черта! Она бежала через полгорода за этой нечистью, из последних сил не дав ей сожрать целых троих бомжей, коими эта штука пыталась перекусить в дороге, вся измурзалась в его отвратительной слизи, хорошо хоть без запаха, чуть не умерла от страха прыгая по крышам гаражей, а теперь еще и претензии слушать?!

Но слова умерли, насмерть разбившись о смеющийся взгляд Линды. Вот сволочь!

– Ладно, мальчики и девочки, хватит лирики. Бронюс, что там у тебя?

– Все чисто, – мягкий прибалтийский акцент скрывал интонацию, если она, конечно, была, что весьма сомнительно, – Вас никто не видел. Разъяснительную работу с бомжами я уже провел. Можете возвращаться.

– Нет уж. Раз все в порядке, то я иду спать. А также спать идут Никита и Нориэль. Ты, как закончишь, тоже свободен. Кирилл, – Линда обернулась к суровому парню, хмуро пихающему в микроавтобус уже упакованное тело, – тебе желаю успехов в труде! Отчет о вскрытии жду утром. Все, пока.

Прощаться со стремительно удаляющейся в ночном мраке фигурой никто не стал. Да она и не ждала. Отключила коммуникатор, поправила уцепившуюся было за наушник прядь, и… исчезла. Ни звука шагов, ни тени. Как будто и не было.

Тройка молодых сотрудников заворожено проводила ее взглядами.

– А может, ее и не существует вовсе? – романтичная Нориэль захлопала длинными ресницами, привычно срываясь в омут околофилософских размышлений, – может, Линда, это и не живое существо, а теоретический конструкт?

– Божество? – Кирилл усмехнулся, отряхивая форму, – скажи ей, она коллекционирует идеи на счет своего происхождения. Никита считал ее киборгом из будущего. Бронюс инопланетянкой. Теперь вот новая версия.

– А ты, – девушка вернулась из высоких сфер, заинтересовавшись возможностью узнать хоть что-нибудь о необщительном коллеге. Раз уж заговорил, надо пользоваться! – что думаешь?

– Мне все равно. До завтра.

– Счастливо повеселиться! Мог бы и подвезти.

Сказано это было уже вслед отъезжающей машине, так что особого эффекта не возымело. Весь в Линду. Каков поп, таков и приход.

Нориэль растеряно осмотрелась, пытаясь определить, в какую из грязных подворотен надо двигаться, чтобы выйти к какой-нибудь дороге, где можно поймать машину. Если, конечно, кто-нибудь согласится пустить в салон замызганное существо жутковатого вида. Или лучше двигаться к метро? Оно часа через три откроется. Но тогда придется ехать на базу, а спать завтра. Засада.

– Бронюс, ты еще там? – более сообразительный блондин изящно коснулся пальцем сенсорной панели, оживляя коммуникатор, – проведи меня домой, а? Я же здесь недалеко живу?

– Да. Сейчас двигайся влево, потом на третьем перекрестке опять влево, выйдешь к церкви.

– О! Гран мерси! Оттуда уже рукой подать.

– Не за что. Я пока на связи, если заблудишься. Закончу отчет.

Нориэль вздохнула. Сознаваться в собственном бессилии, после получения разряда по спортивному ориентированию было стыдно. Да еще при Никите. Ладно, в конце концов, раз она все равно решила ждать метро, то можно поблуждать по спящему городу в поисках цивилизации. За три часа-то она всяко набредет на верный путь!

– Элеонора, ты не проводишь меня до дома?

– Нориэль! – возмущение снова плеснулось через край, – когда же ты запомнишь, человек?!

– Эй-эй! Галадриэль Элрондовна! Не шуми так, разбудишь…. Кого там у вас, чумовых принято бояться? О! Разбудишь предвечное зло, от века обитающее во тьме! Короче. Пошли, а? А то район тут… неспокойный. А Эскалибур Линда забрала.

Отлично! А мама еще спрашивает, отчего она никак не найдет себе парня! Да зачем он такой нужен?! Сначала терпи его хамство, а потом еще от хулиганов защищай. Хотя… делать-то все равно нечего. Времени вагон… можно и проводить. Будет потом повод посмеяться.

Девушка напрягла все свои актерские способности, изобразив на лице суровую усмешку эльфийской лучницы, как она ее себе представляла, конечно, и зашагала в сумрачную даль, сопровождая слабосильного короткоживущего.

Никита улыбнулся, не показывая зубов, но блеснув ямочками на щеках. Эдак ехидно-маняще улыбнулся. И пошел за коллегой. Район и правда непростой, а из них двоих дерется лучше она. Гораздо лучше.

– А почему Эскалибур? Какая-то невзрачная коробочка, даже непонятно, с какой стороны у нее дуло. И рукояти нет. И вообще на оружие не похоже, а уж на меч тем более!

– Похож. По эффекту. Разит кого угодно. Линда сказала, что и призрака уложит, если что, и я с ней согласен! Классная штука вышла! Я отрегулировал подачу энергии и теперь это просто чудо, а не прибор! На драконов своих можешь выходить спокойно. И на нозгулов тоже!

– Да, да. Я уже поняла, что ты – гений. Только прекрати меня грузить техническими подробностями. С Бронюсом завтра обсудишь!

– Да уж не премину! Эй, ты куда в лужу лезешь?

Лужу. Да какая разница? Мокрее и грязнее уже не станет. А простыть с Линдой в начальниках все равно не выйдет. Не даст. И все же ужасно интересно, что же она за тварь такая?

– А Линду твой Эскалибур возьмет?

– О! Все-таки технические подробности не так уж и скучны? Понятия не имею. Спроси ее сама. Я как-то не решился. А мы пришли! Пошли, уложу тебя на диван.

Уставшее, измотанное кроссом по пересеченной местности тело девушки, почуявшее возможность отдохнуть в тепле, быстренько кивнуло головой и из последних сил поспешило вверх по неожиданно чистенькой для такого района лестнице, пока разум не понял, что происходит, и не испортил все дело. В конце концов, сколько можно носиться по подворотням?

В прихожей пахло кофе. Хорошо так пахло, уютно. Откуда-то, скорее всего из кухни лился свет, и доносилось бряцание посуды и журчание воды. Кто-то явно производил помывочные работы после приема внутрь продуктов питания. Поздновато как-то!

– Это мама. Она всегда под утро ложится. Пошли, я вас познакомлю! Может даже еда какая-нибудь есть!

Нориэль смущенно оглядела себя и решила, что для знакомства с людьми выглядит еще более странно, чем обычно. Куртка изгваздана так, что понять какого же она фасона не представляется возможным. Кроме того, когтями монстра из нее выдрано несколько клоков. Хорошо так выдрано, вместе с рубахой. А ведь хотела же поначалу кольчугу одевать, как и положено светлой эльфийке отправляющейся сражаться с тьмой! Но Линда сказала, что разрешает заниматься «глупостями и прочей личной жизнью» пока это не мешает бегать и прыгать по крышам и не звенит, привлекая внимание нечисти, буде случится воинам света сидеть в засаде, так что пришлось ограничиться облегающими штанами немаркого болотного цвета, расшитой вручную рубахой и высокими мягкими сапогами. Но вот прямо сейчас кольчуга очень помогла бы! Хотя бы рубаха цела осталась! А то в прорехи кулак засунуть можно! Да и грязи налипло, как будто она по оврагам валялась, а не по городу бегала… Но отступать поздно.

В кухне обнаружилась ослепительно красивая женщина в пафосном длинном черном платье, при ближайшем рассмотрении оказавшемся всего лишь домашним. Но эффектным. Да и вообще весь ее вид мог бы сразить менее устойчивого зрителя наповал. Невысокая, стройная, будто бы светящаяся изнутри фигура, чрезвычайно выгодно подчеркивалась мягкими складками ткани. Идеальное лицо, с тонкими, аристократичными чертами обрамленное водопадом светлых, удивительно богатого золотого оттенка волос. Возможно умные, слегка раскосые глаза цвета лондонского смога несколько портили образ кукольной красавицы, но только усиливали эффект. Что ж, теперь понятно, в кого Никита уродился таким красавцем. Даже если его папа – полный урод, такие гены испортить невозможно!

– Это Нориэль. Мы с ней работаем вместе. Есть еда?

– И тебе здравствуй, сынок, – голос дамы оказался глубоким, с песком баритоном, – еда в холодильнике. Я пошла спать. Не шумите.

Последних напутствий он уже не услышал, едва ли не с головой зарывшись в полупустой холодильник. К некоторому его смущению, предложить даме было почти нечего. Колбаса, сыр и пара йогуртов. И это называется «еда есть»?! Видимо, мама опять села на диету, что предвещает мрачное время голода и укоризненных взглядов в сторону им же купленных пельменей. О! Кстати! Пельмени! Вот они, родимые, в морозилке лежат, никуда не делись! Сейчас мы их!

– Нориэль, тебе дать рубашку?

– Рубашку? – за стремительным развитием мысли гениального инженера поспеть было не так просто, – зачем?

– Ну, – Никита отыскал спрятавшуюся в шкаф кастрюлю и открыл кран, – ты же пойдешь в душ. А когда выйдешь, тебе не захочется лезть в перепачканные тряпки.

– Логично. Давай. А ты, оказывается, можешь и не быть таким козлом, как обычно.

– Только никому не говори про это.

Кирилл молча стоял на коленях, в удивительно чистой для этого времени года луже. Ледяная вода мгновенно пропитала брюки, но это было, пожалуй, самой меньшей проблемой доктора. Более крупной проблемой было дуло короткоствольного автомата, направленное прямо ему в лицо. И уж совсем огромной проблемой были неизвестные молодчики, деловито вытаскивающие убиенного монстра из машины. И зачем тот им сдался? Да будь его воля, он бы и близко к этому чудищу не подошел!

Внутри разливался огонь безудержной, не рассуждающей ярости. И это не было проблемой. Уже не было.

«Ничего не случится, без твоего желания. Ничего».

Линда повторяла это столько раз, что слова стали правдой. Точнее, правдой они стали в первый же раз, однако потребовалось время, чтобы осознать.

Но надо сосредоточиться на внешней реальности, раз уж во внутренней царит такая гармония.

– Вы вполне понимаете, что делаете? И зачем.

– Даже не сомневайся, – насмешливый голос юнца с автоматом пытался звучать уверенно и надменно, но выходило просто нагло, – понимаем. Побольше твоего!

Спорить было бесполезно. Да и никакого желания не было. Было желание метнуться сейчас вбок, уходя от веера пуль, оказаться под прикрытием верной «газели» и… ему хватило бы нескольких секунд, чтобы количество намеченных для вскрытия трупов увеличилось бы до пяти. Это могло быть так просто. Очень просто.

Кирилл ограничился ледяным прищуром глаз.

Парни закончили свое идиотское ограбление и отбыли в неизвестном направлении, помахав напоследок стволом. И что же теперь делать?

– Не дергайся, – голос начальства, внезапно прорезавшийся в наушнике, заставил вздрогнуть, – возвращайся. Бронюс их отследит. Ты молодец.

– Ага. Потерял материал, позволил себя ограбить, – остановленная ярость прорвалась наружу досадой и злостью уже на себя, – молодец, дальше некуда!

– Не ной. Бронюс, что там у тебя?

– Они возвращаются в Москву. Оу, – возглас, который у любого другого человека можно было бы считать удивленным, прозвучал так ровно, будто он зачитывал хроники событий, прошедших лет сто назад, – машина пропала с экрана. Не могу засечь. Я их потерял.

– Ясно. Тогда по домам. Завтра что-нибудь придумаем.

– Но надо что-то делать! В полицию сообщить. Я номер запомнил…

– Кирилл, не мельтеши. И не спорь со мной! Я же твой командир!

– Не командир, а начальник.

– Ладно, начальник. Если немедленно не прекратишь выпендриваться, лишу премии! Домой, я сказала!

– Есть прекратить выпендриваться! Разрешите выполнять?

– Конец связи.

Существо с невыясненной этиологией задумчиво отхлебнуло кофе и зловеще ухмыльнулось. Пожалуй, это может выйти интересно. Если только сотрудники не будут слишком заняты личной жизнью, вместо работы! Вот чего он все еще там сидит?

– Бронюс, ты еще тут?

– На связи. Что нужно делать?

– Спать. Я понимаю, что тебя парень бросил, но это не повод остаться жить на работе. Отключайся и чеши отсюда. Мне нужно подумать. Ты мешаешь.

– Ты в курсе моей личной жизни?

– Даже больше, чем ты сам. Ты уйдешь или мне охрану вызвать?

– Конец связи.

Идти домой брошенному компьютерному гению совершенно не хотелось, но оставаться в лаборатории, где собиралась усиленно думать Линда… весьма опрометчиво. Мешает он ей, как же! Да она его и не заметит! Зато после ее размышлений, всем, кто не защищен бетонными стенами, обеспечена на редкость устойчивая мигрень.

Бронюс машинально пробежал пальцами по клавиатуре, привычно пытаясь вычислить местонахождение начальницы или хотя бы ее коммуникатора. Программа слежения пискнула и заявила, что в пределах действия сенсоров ничего подобного не существует. Как обычно. Только голос. А завтра снова выйдет из своего кабинета. За два года работы в лаборатории, он ни разу не видел, чтобы она вошла во входную дверь. Только если возвращаются вместе. Как это возможно? Телепортация, гиперпереход, черная магия? Поверить можно во что угодно, если бы Линда потрудилась привести хоть какое-то объяснение! Но на вопросы о себе она не отвечала никогда.

Если в каждой женщине есть загадка, то в этой – целый сборник шарад и ребусов! Надо как-нибудь Кирилла напоить и допросить с пристрастием. Уж он-то должен был хоть пару страниц разгадать.

– Линда.

– Ты что, еще здесь?

– Скажи, насколько все плохо?

– Пошел вон!

– Значит, очень… я ушел.

Несколько секунд он ждал, что их странная начальница ответит хоть что-нибудь, пошутит, как обычно, но наушник оставался мертв, будто ее и правда не было в пределах слышимости.

Растерянный ученый попытался было связаться с остальными коллегами, но Кирилл только буркнул что-то в своей обычной манере, Никита и Нориэль уже отключились, а звонить по телефону было бы не слишком прилично. Ночь все-таки.

Какое-то время он грустно потоптался на крыльце, рассеяно вдыхая промозглую подмосковную ночь, пытаясь решить, идти ли ему в опустевшую квартиру, или же еще куда-нибудь. Но напряженный день смыл боль утраты и обиды, оставив в душе только гадкую усталость. То, что постель опустела, не повод перестать спать.

Какое-то время директор научно-исследовательского института молча вдыхала фильтрованный лабораторный воздух, слушая, как затихает, засыпает здание, лишившееся присутствия живых существ. Люди. Такие шумные, даже во сне умудряющиеся создавать вокруг себя целую кучу незаметных для них движений, волн, искажений пространства. Они изменяют все, до чего могут дотянуться хотя бы мыслью. Такие могущественные и такие несчастные. Одинокие, замерзшие, не видящие дальше своего носа. Отчаянно стремящиеся заполучить как можно больше сил, хотя и тем, что у них есть, пользоваться не умеют.

Хорошо без них. Спокойно.

Линда блаженно растянулась на покрытом мелкой травкой полу своего мрачного подземелья, где давно уже не было и следа присутствия этого шумного вида. По стенкам подвала, по сути ямы в земле, пошла легкая дрожь. Корни деревьев, свисающие с потолка, потянулись к слабо засветившейся фигуре, нежно оплели ее, подняв над полом, словно дитя в колыбели, мягко укачивая, готовые отдать все, что у них есть, но выполнить любую ее волю.

Таинственное существо, свившее гнездо на окраине подмосковного города, наконец расслабилось, давая напряжению дня покинуть тело, обмякло, позволяя сонной древесной нежности растечься под кожей, заполнить тело полностью, перехватить контроль над органами, освободить рвущуюся к небесам душу. К небесам, в бесконечные лазурные глубины, к солнечным вратам.

Линда остановилась за мгновение до столкновения с блистающей поверхностью, слишком хорошо зная, что будет дальше, если не прервать полет. Болезненный удар, коверкающий, рвущий душу, отбрасывающий назад, в полурастительное бессознательное состояние. Нет уж, сейчас не время для самоубийства!

А время сейчас вернуться в никогда не спящий мегаполис, чтобы найти в переплетении электричества, стен и эмоций украденный труп чудовища. Раз уж взялась, так надо работать!

Город огромен, но не больше освобожденной души, древнее которой на Земле лишь немногие. Засыпающая осенняя трава, деревья в парках и скверах, клумбы, ели у кремля, цветы в горшках душных квартир отвечали ей радостно, с готовностью, счастливые от общения с родственницей. Да и сама она все еще росла, тянулась к солнцу богатыми кронами на улицах этого города. Прошлое и настоящее замерцало, повисло перед невидящими глазами. Найти себя. Свой след. Так проще всего. Вот она. Зеленые глаза на миг становятся синими и след теряется. Вот ее отростки… сотрудники смотрят туда, где только что стояла их начальница. Расходятся. Кирилл. Его перехватывают. Остановиться. Задушить злость. Вдохнуть поглубже, умыться свинцовыми тучами. Да как они посмели прикоснуться к нему?!

Так. Проследить. Эмоции потом. И вообще, это человеческая прерогатива так реагировать на прошедшие уже события.

А вот и доехали. Что это? Медицинский центр. Таких много сейчас. Дорогих, блестящих и бесполезных. Но не этот. В этом оборудование едва ли не лучше, чем у самой Линды! И монстрил всяких по полкам и клеткам, как в зоопарке! И где только набрали? Половина из них в не водится не то что в ближайшей округе, но даже и на материке! Потрудился кто-то. Так, и много ли они знают? Где тут компьютеры? Так… ну, это ерунда, это тоже… а вот. Ух ты! Да тут картотека монстров, побольше, чем у нас! Кстати, нас тут нет. Оно и не удивительно, мы ведь практически частный проект. А вот государственные учреждения аналогичной направленности все присутствуют, со списками сотрудников. Интересно, за кого ж нас приняли? Завтра непременно будут интересоваться, с кем же это они локтями столкнулись. Но ничегошеньки не найдут! Официально у нас работаем только я и Кирилл. А остальные честно трудятся в самых разных организациях, и зарплату получают, и налоги платят и отчисления в пенсионный фонд производят. Не подкопаешься. Ладно. Дальше пусть работают люди. В конце концов, это их мир. А ей вообще давным-давно положено сгинуть во тьме веков. Ну, или хотя бы выспаться. Осень – не самое удачное время для таких существ. Силы тают, душа все плотнее кутается в тело в поисках не то сна, не то просто забвения.

Да и… надо бы как-то с этим страдающим героем разобраться. Что-то сильно его скрутило, вроде бы этот этап давно пройден… что ж он никак не успокоится-то?

Дивное существо печально улыбнулось вновь обретшими подвижность губами и открыло глаза, позволяя деревьям нежно опустить себя на пол и жить своей жизнью.

Кирилл лежал в темноте, слушая мерный стук своего сердца. Из открытой настежь форточки дуло, но вставать, и закрывать ее было лень. Ничего, немного промозглого, но более-менее свежего воздуха не повредит.

Может, сердце остынет, успокоится, перестанет колотиться невыраженной злостью.

– Ты же замерзнешь.

Она появилась из ниоткуда прямо на его кровати. А может, уже давно вот так бесшумно сидела, скрестив ноги и положив на колени подушку.

– Ничего. Ты же ходишь в такой холод в одном платье.

– Я не человек.

– Я тоже.

Линда только привычно вздохнула, не желая слушать снова эту песню. Человек, не человек… какая разница?

– Вообще-то человек. Просто с некоторыми особенностями. Так что не примазывайся к нам, потусторонним монстрам, – по-матерински взъерошив коротко остриженные волосы, девушка подавила совершенно неуместное желание обнять этого глупого отростка, – чего ты так завелся?

– Не знаю. Ребята столько работали. Никита буквально на ходу слепил прибор, которому и на борту Энтерпрайза обрадовались бы, Нориэль едва из декольте не выпрыгнула, бегая за этим… как там его? А я его даже довезти не смог. Уже дохлого!

– Стоп. Не то. То есть, близко, но…

– Я мог их всех положить! Прямо там, Линда! Ты слышишь?! Я мог, – мужчина подскочил на постели, сжимая кулаки, и тут же расслабился, понимая всю бесполезность махания оными после драки, – это было бы так просто.

– И зачем я только тебя отпустила тогда. Родину он защищал, видишь ли! Нет бы, сразу в институт поступить! Кирилл, послушай! Ты – гражданский! Ты не имеешь права убивать!

– Ну, я мог бы попробовать не убивать. Так… пристукнуть слегка…

– Ну да, конечно. У них всех ведь была ярко выраженная заторможенность, и ни один из них не успел бы выстрелить?! – она все-таки обняла его, уже не думая об уместности и о том, что их разделяет только тонкая простыня, которой Кирилл накрывался вместо одеяла, – перестань. Ты – сотрудник научно-исследовательского института. Закончил мединститут с красным дипломом. У тебя чудесная двухкомнатная квартира в Подмосковье. Ты не бегаешь с автоматом, не стреляешь в преступников и никого не убиваешь! Потому что за это придет злой дядя полицейский и посадит тебя в тюрьму. И я потеряю любимого сотрудника, а мир гениального ученого.

– Ну… тебя же не посадили в прошлом году…

– Меня? Ну… меня поругали. Сильно.

– Вот-вот! Помню я твое «поругали»! Это когда ты вернулась утром и пьяная. И меня не посадят. У меня есть могущественные покровители, которые замнут дело или представят все как несчастный случай.

– Да? И кто же это?

– Ты. И можешь меня отпустить. Я уже социально не опасен. А в голову приходят пошлые мысли. Монстр ты там или еще кто, не знаю. Но красивый. Только на ощупь попрохладней, чем обычный человек.

– Извращенец.

Так как Линда и не подумала отстраниться от перспективного сотрудника, с любопытством ожидая, куда заведут того «пошлые мысли», Кирилл с кровожадной усмешкой повалил начальницу на спину, предусмотрительно следя, чтобы простыня все же осталась на месте. Шутки шутками, но ведь позора не оберешься, если что.

– Ты такая красивая, Линда. И хрупкая. Кажется, тебя в ладонях можно спрятать. А ведь на самом деле ты вовсе не тощая. Просто косточки тонкие. Или это не косточки?

– Так… ну все, вот подпусти патологоанатома к телу! Он тут же за скальпелем потянется! – единым рывком «хрупкая» директорша оказалась сверху младшего научного сотрудника, – Раз уж больше пошлых мыслей нет, я пошла.

Крепкие пальцы, до этого сжимающие тонкие запястья, сомкнулись на пустоте, а перед глазами разом расслабившегося мужчины еще долго плавали лазоревые сполохи. Да еще сладкий запах разлился по комнате, как и всегда, когда Линда исчезала из закрытого помещения. На улице-то не так заметно.

– Вот интересно, что было бы, если б я и правда решил реализовать свои мысли?

– Попробуй как-нибудь, – чтобы ответить ему, коммуникатор не требовался, – посмотрим.

Утро выдалось мрачным. Вольготно растянувшаяся на шикарном диване Нориэль, никак не могла поверить, что уже пора идти на работу. По мнению ее побитого, страдающего организма, сейчас надо было оставаться в уютных объятьях толстенного теплого одеяла, причем как можно дольше. Но голос разума в лице уже одетого в свеженький, выглаженный костюм Никиты, был неумолим.

– Хочешь кофе? Хороший!

Так как кофе в постель до этого утра ей никто не приносил, упускать такой момент было бы глупо, не смотря на то, что Никита никак не тянул на героя ее романа. Ну да на безрыбье…

Заспанная толкиенистка вынырнула из-под одеяла и села, принимая горячую кружку.

Кофе и правда оказался великолепным. Наверное. Вообще-то Нориэль вовсе не являлась экспертом в этой области. Обычно она просто вливала в себя кружку растворимой гадости с утра пораньше, даже не глядя на этикетку.

– Вкусно! Ты что, кофе умеешь варить? Вот уж не подумала бы.

– А что тут особенного? Это просто.

– Не знаю. Я вообще готовить не умею. А сколько время?

– Полвосьмого. Слушай… а ты действительно собираешься в этом на улицу выходить? – Никита кивнул в сторону кожаного кресла, где неопрятной кучей валялись вещи его очаровательной гостьи.

– Вот вечно ты с утра настроение испортишь. А как все начиналось хорошо! В этом, Никита, в этом. Ничего другого-то у меня нет! Блин, и что было вчера это не застирать… у тебя же машинка наверняка с сушкой. Я на нее, пока мылась, любовалась!

– Хм… стирка тут не помогла бы. Эта слизь впитывается, так, что ничем не отскребешь. Да и дырки… короче, я почему спрашиваю-то. Пока некоторые высокорожденные изволили почивать, я немного порылся в мамином шкафу и нашел некоторое количество вещей, которые должны на тебя налезть… вроде бы.

– Даже не пытайся щадить мои чувства! После встречи с твоей матерью мне всю оставшуюся жизнь будет стыдно за свою внешность! Слушай, я никогда не видела таких красивых женщин! Только в кино… да и то… так что давай, чего у тебя там.

– Да, мама у меня уникальная. Одежда на столе лежит. Ты примеряй, а я пойду… куда-нибудь туда. Ты только не затягивай, в восемь надо выехать.

Однако, к удивлению уже приготовившегося к долгим ожиданиям Никиты, одевание заняло всего пятнадцать минут. Он даже не поверил своим глазам, когда облаченная в просторный брючный костюм девушка появилась на пороге кухни, но потом вспомнил, что имеет дело не с утонченной барышней из тех, что ему усиленно сватали все родственники разом, а с суровой дочерью простой советской семьи, и успокоился.

– Я готова. Ой…

– Что?

– Сапоги.

Ее любимые, тонкой замши с красивыми серебристыми финтифлюшками, изящные сапожки, представляли собой кучу мокрой грязи и тряпок.

– Да, они умерли. Какой у тебя размер?

– Тридцать девятый…

– Мда… погоди! На работе же у тебя какая-то обувь есть? Туфли, вроде?

– А до работы я как доберусь?

– Машину подгоню к подъезду. Доковыляешь как-нибудь в тапках. И там до входа тоже.

– О! Не хочется этого говорить, но ты – гений!

– Пошли, раз уж ты готова. Завтракать все равно нечем.

– У меня на работе печеньки остались. Я с тобой поделюсь.

– Спасибо. Тронут. Выходи уже! Не хватало еще опоздать!

Конечно, обычно по утрам на выезде из Москвы особых пробок не бывало, но все же, стоило поторопиться.

Лаборатория бурлила, едва не взрываясь от кипучей энергии Линды. Сосредоточенный донельзя этнический латыш влип в монитор, боясь прерваться хотя бы на миг. Хмурый, словно лондонское небо, Кирилл рылся в своей картотеке монстров время от времени угукая, словно сердитый филин, вытягивал из ящика чем-то приглянувшуюся ему папку и подавая ее сидящей на столе начальнице. Та прекращала отстукивать набат ногтями по оргстеклу, принимала очередной отчет, бегло пролистывала, и недовольно откладывала в сторону, продолжая нервировать сотрудников. Сей процесс она искренне считала стимулированием труда.

– О! Заходите, не стесняйтесь. Нориэль! Отлично выглядишь! Особенно хороши тапки с помпонами.

– Не смешно! Если бы не Никита, я бы вообще на улице осталась в грязи и холоде. Кирилл, мог бы и не бросать нас посреди Москвы, а подвезти до офиса хотя бы!

В ответ на обоснованные, в общем-то, обвинения, сумрачный медик только буркнул что-то неразборчивое, но, определенно, не смущенное. Куда именно он ее послал, Нориэль решила не уточнять.

Ей, как самой младшей из сотрудников этого безумного института, к тому же не имеющей научных степеней, вообще сложно было критиковать действия сослуживцев, но и придерживать в узде свой яркий темперамент тоже было непросто. Особенно, когда дело касалось личных отношений, а не производственных нужд.

– А что это у нас случилось с утра пораньше? – Никита, как более адекватный и наблюдательный член команды поспешил отметить витающую в воздухе нервозность, – с чего такая паника?

– Сегодня ночью на сотрудника нашего института было совершено нападение с целью ограбления. В результате чего был похищен образец, который Кирилл транспортировал к месту вскрытия.

– Труп чудища что ли? – Нориэль недоуменно сморщила носик, пытаясь переварить полученную информацию.

– Сотрудник не пострадал? – Никита двинулся было к коллеге, но получил ледяной взгляд и отметающее движение руки, – понятно, ты у нас пуленепробиваемый. Прости, что опять забыл.

– Так, господа и Нориэль, – Линда спрыгнула со стола и весело потянулась, сладко хрустнув косточками, – мы просто обязаны восстановить справедливость и одолеть врагов. Это для нас дело чести. Да-да, Никита, незачем так ухмыляться, у нас тоже есть честь! И она требует свершения справедливого возмездия. Нельзя допустить, чтобы какие-то недоноски поднимали руку на моих людей! Надеюсь, это понятно?

– Ну… вообще-то, когда я нанимался на работу, меня не предупреждали о возможности ведения боевых действий, – блондин придирчиво расправил невидимую складку на пиджаке, – но раз дело чести, придется навалять всем в сопатку!

– О! Да ты поэт! – Линда насмешливо поклонилась новоиспеченному любимцу муз, – значит, так, ты, друг мой, садись-ка, помоги Бронюсу, я ему все координаты дала, попытайтесь найти как можно больше информации. Кирилл сейчас закончит искать все отчеты, где мы могли сталкиваться с этими ребятами, не может быть, чтобы мы ни разу не пересеклись. Нориэль… ну… цветы что ли полей… вон весь фикус завял.