Текст книги "Симилтронные пути"

Автор книги: Екатерина Спасская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– С чего вы решили, что у Мэтлера его не было?

– Вы хотите сказать, что в Илминре, самом Клиадрально развитом мире, приемная комиссия, в состав которой входят лирены фиолетовой и белой категорий, не смогла определить, имеет ли место в данном кандидате Клиадральное Зерно? Это равносильно заявлению, что в Текландте у пострадавшего не смогли определить группу крови и резус-фактор. Это же смешно!

– Это вовсе не смешно, дипломат Аверкий. Лучше не отрицайте того факта, что комиссия была подкуплена.

– Что? – Вскочил дипломат Бельмир. – Вы обвиняете нас в коррупции?

– Бельмир, не надо! Они только этого и добиваются, – прошептал Аверкий и тут же спохватился. Он забыл, что каждое, даже в полголоса произнесенное слово в этом Зале разносится многократно усиленным. – Уважаемый Сенатор Темлира, прошу не делать необоснованных заявлений.

– Я скажу даже больше, – перехватил инициативу Сенатор Шинтера. – Мы обвиняем вас в разжигании конфликта с целью развязать вожделенную вами войну.

Зал взорвался оглушительными возгласами. На восстановление тишины ушло куда больше времени, чем в прошлый раз.

– Не вижу смысла в продолжении этого деструктивного спора, – вновь взял слово Сенатор Каремса. – Поэтому, дипломат Аверкий, как официальный представитель Илминра в Текландте, ответьте на вопросы. Вы признаете выдвинутые к вам претензии обоснованными?

– Уважаемый Се…

– Да или нет?

Мужчина опустил голову и стиснул зубы.

– Нет.

– Вы признаете обвинения с нашей стороны доказанными?

– Нет.

– Вы собираетесь держать ответ за свои неправомерные действия?

– Нет.

– В таком случае, Текландту ничего не остается, кро…

– Попрошу без обобщений! – Перебил Сенатора Тильме. – Оппозиция не разделяет позиции Городов, поэтому делайте заявления от своего имени, а не от всего Текландта.

Сенатор Каремса недовольно скривился, но продолжил.

– В таком случае, Сети 300 Городов ничего не остается, кроме как официально разорвать все виды отношений с Илминром.

– Вы объявляете нам войну? – Стальным голосом спросил Аверкий.

– Именно так. Поэтому прошу всех присутствующих граждан Илминра и миров, ему подчиненных, покинуть Каремс в течение пятнадцати хорм. Отсчет будет производиться с момента окончания данного собрания.

– Не будем утруждать вас столь долгим ожиданием, – Аверкий бросил презрительный взгляд на Сенаторов и направился к выходу. За дипломатом тут же последовали его соотечественники.

Оказавшись вне Зала, Бельмир почти подбежал к Аверкию, взволнованно теребя край рубашки.

– Собрание-пустышка. К чему устраивать весь этот балаган, если все уже решено? Они даже не стали ничего выслушивать.

– А зачем? – Бросил через плечо Аверкий. – Они уже давно хотели возобновить военные действия. Похоже, решили взять реванш за свое поражение, которое потерпели восемьдесят фэйли назад. Механики долго искали повод, и вот… дождались. Не было смысла отправлять нас в Каремс, осыпать проймера цветами. Эти железяки не имеют никакого понятия о дипломатии. Даже опустившись до их уровня, с ними невозможно разговаривать.

– Но ведь у них тоже есть какие-то ценности?

– О, да, конечно. Как и все живые лирены, они ценят власть. Механиков так раздражает, что существует Клиадра, не познаваемая в принципе с их извращенной точки зрения, что они готовы стереть всех до единого владеющих ею лирен с лица Веселес, только бы устранить своих главных конкурентов за тотальное господство.

– Во всяком случае, с ними еще возможно договориться после первой пробы сил.

– Боюсь, что нет.

– Почему? – Удивился Бельмир.

– Как думаешь, с чего это они выскочили из своих пещер с копьями именно сейчас?

– Численный перевес? По сравнению с прошлым фэйли в Текландте настоящий демографический взрыв. И эта динамика не планирует меняться.

– Дело не в этом. Механики мыслят плоско, но рационально. Похоже, они, наконец, завершили работу над проектом "Радуга".

Бельмир смертельно побледнел.

– Но это же значит…

– Именно. Механики либо минимизировали, либо устранили полностью все побочные эффекты Клиадры на технических устройствах. Следовательно, они смогут использовать против нас уже роботов, не лирен. При таком раскладе даже если каждый воин Илминра заберет с собой на тот свет хотя бы пятьдесят боевых машин, мы потерпим поражение. Нас просто задавят количеством.

– Однако Оппозиция высказалась в нашу поддержку. Это же кое-что значит?

– Эти предатели только набивают себе цену. Вот увидишь, они будут менять свою точку зрения по несколько раз за тэйли, и в итоге только внесут беспорядок. Реальной помощи мы от них не дождемся. Несколько прецедентов – это еще не правило. Не стоит полагаться на Оппозицию.

– Мы можем призвать на помощь союзников.

– Да? И кого же? – Аверкий нехорошо улыбнулся. – Может быть, Кальтиринт?

– Н-не знаю, – сглотнул Бельмир.

– Вот именно. Лучше не стоит тревожить змею, пока та спит в своем логове. Ты слышал, что Правительство очень беспокоится по поводу этого мира в последнее время?

– Думаешь, он тоже может втянуться в конфликт?

– Сложно сказать. Что мы вообще знаем о Кальтиринте? Да практически ничего. Огромная империя, в которой горстка аристократов держит в руках всю власть, а остальное население полностью бесправно. Этот мир никогда не вел продолжительных войн, но все до одной они были удачными. Это более чем весомый показатель. Тамошние лирены знают о Сущностях столько же, сколько мы – о Клиадре. Говорят, разговаривать с ними опасно для психики. Теперешний правитель Кальтиринта Аурелиус – юноша, которому едва ли исполнилось двадцать фэйли. Ходят слухи, на него каждый тэйли совершается около четырех покушений. И в течение пяти фэйли – безуспешно. Пожалуй, это практически все. Остальная информация – лишь противоречащие друг другу слухи. Но и этого достаточно, чтобы держаться от Кальтиринта подальше. Предугадывать действия противника, имя которому – неизвестность, этого я не пожелаю даже Текландту. В конце концов, логика Механиков мне ясна. А вот Кальтиринт… Его лучше не иметь ни среди врагов, ни среди союзников. Не берусь сказать, что здесь опаснее.

– Значит, у нас не такой уж и богатый выбор.

– Да, – Аверкий чуть заметно ухмыльнулся. – Впрочем, чего Илминру бояться? Еще и не из таких ситуаций выкручивались. Мы ведь тоже не теряли времени даром. Если Текландт захотел войны – он ее получит. Вот только капитуляции с сохранением всех территорий, как в прошлый раз, Механики не дождутся. Они жестоко заплатят за свою беспочвенную гордость. Очень жестоко.

Глава 6

"Я была абсолютно уверенна, что Лэйкер бессовестным образом меня обманывал, обещая превратить мои самые что ни на есть посредственные мышцы в мечту любого уважающего себя супергероя, не превращая при этом в бодибилдера. До тех пор, пока на следующий день после первой инъекции сомнительного препарата я не прыгнула в высоту метра на четыре. Без шеста. После чего скепсиса в моем голосе заметно поубавилось. Правда, приземлилась я после такого прыжка, видимо, из-за неожиданности, несколько неудачно. Но восторга этот факт нисколько не уменьшил. Тем более, что несложный вывих лодыжки полностью вылечили меньше, чем за хорм.

Весь фокус заключался именно в препаратах, которые буквально творили чудеса с телом, полностью раскрывая и многократно увеличивая его потенциал. Одновременно в несколько сотен точек при помощи тончайших, словно волос, "шприцев" вводились микроскопические устройства, свободно перемещающиеся по организму и им не отторгающиеся. Все, кроме медиков называли эти клетки сокращенно ВИРМН – после расшифровки этой текландтской аббревиатуры (на Транслите эквивалентов местным терминам не существовало) мой мозг надолго вышел погулять. Они-то и отвечали за все чудеса, выполняя целую уйму функций.

Часть биоэлектронных клеток делилась и, проникая в живые ткани, как бы выстраивала новый "скелет" для органов, мышц, сосудов. После чего последние могли работать при нереальных нагрузках без особого ущерба для себя – весь удар приходился на инородные устройства. Часть становилась многократно усовершенствованной версией лейкоцитов, защищая организм от основных потенциально опасных видов биологического оружия, а также от радиации и прочего малоприятного излучения (хоть и не на сто процентов, но тем не менее). Кроме этого, текландтская универсальная вакцина существенно ускоряла процесс заживления ран. Только не смертельных, конечно: тут уже требовалась профессиональная помощь.

Впрочем, не обошлось и без противопоказаний. И самое главное из них – абсолютная несовместимость препаратов с целым набором химических элементов. Теперь-то мне стало понятно, почему текландтцы питались в основном безвкусными массами – далеко не из гастрономических пристрастий. Просто, съев "что-нибудь не то" (а под это определение попасть рисковало все, что угодно), можно было с легкостью отправиться на тот свет без особой надежды вернуться обратно. Помимо этого, ВИРМН чрезвычайно плохо реагировали на Клиадральное воздействие определенной силы. Настолько плохо, что тело могло парализовать на сутки, а то и больше.

Курс "специальной вакцинации" (для церсмитов) был строго поэтапный и рассчитывался на сорок два нермт. Ну и, наконец, сыворотка имела ограниченный срок годности – до двухсот нермт, после истечения которого введение ВИРМН, хоть и сокращенное по времени, приходилось повторять. Но оно, безусловно, того стоило.

В новом мире неожиданной проблемой оказалось время. Очень большая разница в продолжительности суток (почти шесть часов) между Текландтом и Дамином изрядно потрепала мою психику, да и сложившиеся биоритмы. Поэтому ежедневные визиты в сектор Социо-культурной Адаптации пришлись очень кстати. Что интересно, психологической поддержкой пользовались не только иммигранты, но и коренные горожане Текландта, причем довольно активно: посещать трех-четырех разноплановых специалистов для обычного лирена считалось общепринятой нормой. Может быть, причина заключалась в том, что Механики почти все эмоции держат глубоко в себе, отчего порой кажутся равнодушными циниками. Иногда не беспочвенно.

Вообще текландтцы – это отдельная история. Всего нескольких нермт, проведенных в Каремсе, оказалось достаточно, чтобы я с первого взгляда начала различать горожан и оппозиционеров. Последние вели себя куда раскованнее, а потому хотя бы иногда походили на живых лирен, а не на биороботов с атрофированными мимическими мышцами. В то время как горожане, постоянно спешащие по реальным и воображаемым делам с пустыми взглядами, устремленными в никуда, пробуждали во мне лишь сомнение, уж не зомби ли они?

А еще а Текландте отсутствовал институт семьи. Совсем. Единичные исключения, и те в числе Сенаторов – не в счет. Более того, почти восемьдесят процентов Механиков предпочитали не обременять себя детьми. Поддержанием естественного прироста населения на нужном уровне в Городах занимались представительницы особой профессии (!) – инкубаторы. Женщины, избравшие данный род деятельности, посвящали свою жизнь вынашиванию и рождению новых лирен, направляемых в Детский Воспитательно-Образовательный сектор. С инкубаторами плотно работали генетики, постоянно и, что главное, официально проводя различные эксперименты по улучшению генома. Далеко не всегда удачные. Циничнее не придумаешь.

В Оппозиции инкубаторов не было. А как там решалась демографическая проблема, Лэйкер рассказывать наотрез отказался. Может, и к лучшему…"

Перечитав последние строчки, я прокрутила страничку дневника к началу и бегло окинула весь текст. Почерк, конечно, оставлял желать лучшего. Зато, вроде бы, без ошибок. Впрочем, для отчета вполне достаточно.

Ненавижу вести дневники. Если бы не задание психолога, в жизни не стала бы заниматься подобной ерундой. Но нет же, сказали, значит надо. От мысли, что кто-то будет скрупулезно изучать каждую закорючку, угол наклона букв, расстояние между строками, не говоря о лексическом составляющем моей писанины, стало совсем тоскливо.

Я со вздохом отложила "ручку" и КИС подальше, насколько позволял столик, и начала бездумно листать меню, дожидаясь Артема.

Даже в Текландте сны-воспоминания из детства меня не оставляли. Напротив, они только участились. После двух нермт интенсивной терапии мой психолог только развел руками (фигурально выражаясь, естественно – Механики к жестикуляции прибегали ну очень редко). Вывод и специалистов, и аппаратов был один – причина этих снов кроется не в моем сознании, а значит, устранить ее нельзя. Поэтому мне прописали странное лекарство. А странным оно было потому, что не избавляло от снов совсем, как можно было предположить, но изменяло их весьма забавным образом. Теперь, ложась спать, я видела какие-то психоделические мультики про говорящих белочек, зайчиков, птичек, кошек. Потрясающе. Какой-то симулятор токсикомана, а не отдых мозга. Поневоле начнешь сходить с ума от такого лечения. Зато одной проблемой стало меньше.

Правда, было еще кое-что. Тишина, как со стороны Аурелиуса, так и со стороны Судьбы. И этот факт настораживал. Какое-то время после финального приступа Постклиадрального Синдрома я изрядно беспокоилась: вдруг охота возобновилась, и меня опять нашли? Однако прошло уже десять нермт, а опасения пока не подтвердились. Что, естественно, еще ничего не значило.

– Я не опоздал? – Приземлился напротив меня запыхавшийся Артем.

– Что, опять запутался в транспортных уровнях? Или лимн с хорм поменял местами?

Надо сказать, электронные циферблаты местных часов отображали время совсем не так, как в Дамине: сначала шли кимн, затем уже лимн, хорм и нермт. Попробуй тут привыкнуть.

– Значит, опоздал, – хмыкнул Артем. – Извини.

– Ничего страшного. Как работа?

– Э-э-э… Ань, ты опять тараторишь.

– Ой, прости…

Из-за снятия барьеров сила и скорость реакции выросли настолько, что в быту приходилось их постоянно контролировать. Лэйкер утверждал, что очень скоро этот контроль я буду осуществлять на уровне подсознания, но пока меня периодически "несло".

– Как работа?

– Практикуюсь понемногу. Скука полная.

В отличие от меня, друга не таскали по всему Каремсу из сектора в сектор, да и курс обучения "садоводству" занимал всего шесть нермт. Поэтому Артем уже официально трудился в Центральном Городском Саду (ЦГС). Я же еще и тренироваться толком не начала.

– Зато на свежем воздухе постоянно находишься, – попыталась пошутить я. Если, конечно, искусственный воздух можно назвать свежим.

– Угу, и под прицелами пары сотен камер.

– Да ладно тебе. Каждый сантиметр Каремса находится под постоянным наблюдением. Пора бы уже забыть о том, что такое тайна личной жизни.

– Угораздило попасть в дурдом будущего.

– Не так все и плохо.

– Ну да, ну да. Тебе-то скучать не приходится. Ты вообще дома бываешь?

– Заглядываю. Мультики посмотреть.

Артем захихикал.

– Не смешно, между прочим.

– Ошибаешься. Это, как раз, очень даже смешно. Сегодня ежики на каруселях не катались?

Я закатила глаза.

– Ладно, ладно, только не злись. Ты хотела о чем-то поговорить?

– Да. Голова больше не болит?

– Нет. И давно, уже…

– Пять нермт?

Артем удивленно посмотрел на меня.

– Как ты узнала?

– Постклиадральный Синдром.

– Чего?

– Последствия Клиадрального воздействия, забыл?

– Да, ты что-то рассказывала… Я не все понял, если честно. У меня вообще мозг впадает в оцепенение при слове "Клиадра".

– Лучше бы твой мозг впадал в оцепенение при слове "алкоголь". Пользы было бы куда больше.

– Ой, не начинай опять…

– Не буду. Все равно к теме разговора это отношение не имеет никакого.

– Я заинтригован.

– Знаешь, я тут проанализировала на досуге то, что произошло недавно.

– И?

– И как раз об этом я и хотела поговорить.

– Может, не стоит? – Артем тяжело вздохнул и опустил руки на стол.

– Больше я ни с кем не могу обсуждать нише веселенькое приключение. Без угрозы для жизни.

– А камеры?

– Все данные обрабатывают компьютеры, а они реагируют только на девиантное поведение. Я не настолько важная персона, чтобы удостоится лирена-наблюдателя. Просто обойдемся без упоминания имен, и все. Этого будет вполне достаточно.

– Ладно. И к чему же ты пришла в ходе анализа?

– Если честно, – я замялась. – В итоге только возникло еще больше вопросов. Я надеялась, что ты поможешь мне с ними разобраться. Во-первых, есть подозрение, что я подвергалась Клиадральному воздействию еще задолго до того, как покинула Москву.

– С чего ты это взяла? – нахмурился Артем.

– Ну, хотя бы с того, что Постклиадральный Синдром не так уж и просто отличить от банального похмелья, растянутого, правда, дня на четыре. Может, я уже не первый месяц играла роль в чьей-то умело замаскированной постановке.

– Ой, Ань, не перегибай палку. По-моему, у тебя началась паранойя на почве потрясений. Ты за каждым недомоганием скоро начнешь видеть этот свой Постклиадральный Синдром.

– А если я права?

Артем поджал губы.

– Тогда это очень грустно.

– Да уж, не ежики на каруселях. Дальше, Пункт 11 и дорога к нему. Инкогнито объяснял необходимость моей поездки в аномальную зону тем, что в обычном пространстве я не могу попасть в Коридор Времени из-за того, что Клиадральное Зерно скрыто блокирующим покровом.

– И что?

– Скажи, Артем, как тогда ты очутился в Текландте без Клиадрального Зерна?

– О…

– Вот именно. Спрашивается, зачем растягивать удовольствие почти на неделю, если, при желании, Инкогнито без труда мог отправить меня из любой точки Веселес туда, куда ему надо?

– Хороший вопрос.

– Не то слово.

– Ну, если ты рассчитывала услышать от меня какие-то предположения по этому поводу, то, боюсь, ты прогадала. Хотя бы потому, что с немалым трудом представляю, о чем ты сейчас говоришь. Я же совсем не знаю, как работает… Клиадра. Да и ты не можешь знать всего. Нет у меня почвы, от которой можно было бы оттолкнуться в рассуждениях, нет.

– Помнишь, ты говорил когда-то, что вся наша поездка могла быть чьей-то игрой?

– Да. Инкогнито?

– То, что балом руководил он, бесспорно. Не в этом суть.

– Тогда в чем же?

– Инкогнито, судя по всему, хотел меня напугать и поразить одновременно. Что, нельзя не признать, ему удалось. Однако одна деталь в эту игру явно не вписывалась.

– И что это за деталь?

– Кот.

– Не понял, – Артем помотал головой. – Ты сказала, кот?

– Вспомни, как в Екатеринбурге мы кормили Василия?

– Ну?

– Я видела его в Пункте 11, причем из общего контекста той ситуации кот явно выпадал. Тогда я, конечно, не обратила на это никакого внимания, были дела поважнее, но…

– Кхм, Аня, ты сейчас серьезно?

– А что, похоже, что шучу?

Артем прыснул и тут же закрыл рот рукой.

– Артем!

– Извини… Но, кхм, звучит как-то бредово, не находишь? Ты послушай себя. Какой, к черту, кот? По-моему тебе пора перестать принимать всякие галлюциногены.

– Я понимаю, как это звучит, но…

– Тогда перестань меня пугать, хорошо? Нет, ладно мультики. Там все понятно. Но кот как глобальный прокол в глобальном вражеском плане… Уж извини.

Я со вздохом закрыла глаза.

– Тем более, ты уверена, что это был именно тот самый кот? Могу поспорить, у тебя от страха в голове все перемешалось, вот и все. А сейчас ты продолжаешь отходить от шока.

– Я просто хочу во всем разобраться. До очередного Клиадрального воздействия. Кто знает, в какой момент я вновь перестану рассуждать самостоятельно. А ты, видимо, не настроен адекватно меня воспринимать. По крайней мере, сегодня.

– Все равно на твои вопросы никто, кроме Инкогнито, ответить не сможет. Все-таки, это его игра, а не наша. Что толку мучит себя?

– Не знаю…

– Забудь об этом. Живи настоящим, а не прошлым… Давай лучше выпьем?

– Не хочу.

– А я, пожалуй, закажу что-нибудь.

– Артем.

– Что?

– Ты не много пьешь в последнее время?

– Не больше, чем остальные.

– Не уверена, – я недоверчиво покачала головой.

– Перестань. Ты же обещала не начинать.

– Я тебя трезвого почти не вижу.

– Не преувеличивай.

– Я-то скорее преуменьшаю.

– Ты сейчас похожа на мою маму. Это не совсем комплимент, если что.

– Ты пойми, я желаю тебе только добра.

– Прямо точная копия. Слово в слово повторяешь ее проповеди.

– Артем, в конце концов, тебе ли не знать, как опасен алкоголизм. Ты же врач.

– Нет. Я садовник.

К столику подлетел сосуд с кормлином. Да уж, конструктивный вышел разговор.

Вздохнув, я взяла КИС и поднялась со стула. Похоже, сегодня я все равно ничего, кроме острот, от друга не дождусь.

– Мне пора.

– Угу.

– Артем.

– Что?

– Не пей, пожалуйста. Я прошу.

– Угу, – парень одним глотком опустошил стакан. – Не буду. Пока, Аня!

С трудом сдерживая слезы, я пулей вылетела на улицу.

***

В Левере вовсю бурлила ночная жизнь. Огромный город, презрительно называемый Механиками Ассоциации Деревней, пылал светом миллиардов неоновых ламп и вывесок развлекательных заведений. По неровным улицам шныряли туда-сюда массивные четырехколесные автомобили ромбической формы, беспорядочно перемещающиеся в сопровождении криков водителей, ругающихся на своем языке, громче, чем толпа дерущихся футбольных фанатов.

Один из таких автомобилей, выкрашенный в красно-черную полоску, резко затормозил у одного из ночных клубов в центре Левера. Заведение пользовалось весьма сомнительной репутацией даже по меркам Оппозиции, а потому популярности ему было не занимать.

Первым из машины выскочил Эримонд, поддерживая за руку Виду, испуганно оглядывающуюся по сторонам, за ними последовало еще несколько молодых парней с огромными пистолетами, крепившимися к широким поясам.

– А вот и мой дом, – Эримонд кивнул на ярко светящуюся вывеску. – В "Пламени" я провожу практически все свободное время. Здесь никогда не бывает скучно. Сегодня я покажу тебе, что такое настоящее веселье.

– Здесь не опасно? – Девушка изо всех сил пыталась перекричать многоголосый шум улицы.

– Нет, но ощущения незабываемые. Ты уже привыкла к новой одежде?

Вида в сотый раз осмотрела свой наряд, состоящий из короткой, больше похожей на пояс черной юбки и накинутой на плечи и едва прикрывающей грудь мелкой ярко-желтой сетки, спускающейся почти до земли.

– Ты называешь ЭТО одеждой? Как девушки могут ходить в таком неудобном костюме?

– Очень красиво. Ничего, скоро ты привыкнешь. А пока, идем.

Эримонд подмигнул своему мрачному сопровождению, и вооруженная охрана растворилась в толпе, что не помешало ей вести наблюдение и быть готовой отразить любую угрозу.

Перед входом в "Пламя" выстроилась длинная очередь, но Эримонд обошел здание сбоку и несколько раз постучал в металлическую дверь, сразу же распахнувшуюся после условного сигнала.

– Избранные не дожидаются своей очереди. – Эримонд с улыбкой пропустил Виду вперед, а сам незаметно перебросился парой фраз со мужчиной, дежурившим у входа, получив от последнего крошечный пакетик с красно-желтыми шариками внутри.

– Избранные? – Девушка на ощупь нашла руку спутника, в почти полной темноте пытаясь разглядеть его лицо. – И как ты им стал? Как вообще можно стать избранным в Оппозиции?

– Это настоящее искусство.

В клубе гремела музыка со странной дребезжащей мелодией и постоянно меняющимся ритмом. Свет шныряющих по залу прожекторов с трудом пробивался сквозь плотную завесу приторно-сладкого дыма, испускаемого сидящими за круглыми столиками посетителями.

– Эри, что они делают? – Вида показала рукой на курильщиков.

– О-о, они путешествуют.

– Путешествуют? Где?

– В удивительном мире, куда боле интересном, чем этот. Хочешь к ним присоединиться?

– Я? Ты что, я даже не знаю, что надо делать. И вообще…

Но Эримонд уже вел девушку сквозь танцующую толпу прямо к серпантинной лестнице.

– Осторожно, это ступеньки. У вас такие есть только в РОКе. Они не двигаются, поэтому наверх мы поднимаемся самостоятельно.

– А что там, наверху?

– Специальные комнаты для… э-э-э… тех, кто не хочет находиться у всех на виду.

Кивнув кому-то возле лестницы, Эримонд легко взбежал по ступенькам, увлекая за собой Виду и, пройдя немного вдоль целого ряда дверей, открыл одну из них и вошел в полутемную комнату.

В крошечном помещении почти все пространство занимал широкий угловой диван ярко-красного цвета и овальный стол, на котором возвышался спиралевидный кальян.

– Что это? – Вида осторожно села на мягкий диван и распустила собранные в хвост ярко-голубые волосы.

– Это глиммер, – Эримонд приподнял крышку аппарата и высыпал в него красно-желтые шарики из припасенного пакета. – Пользоваться им очень просто: берешь вот эту трубочку, подносишь ко рту и вдыхаешь пары. Вот и все.

– А что это за пары? Мне папа говорил, что в Дерев… Оппозиции употребление наркотических веществ рассматривается как абсолютно нормальное поведение, но я…

– Неужели ты думаешь, что я стану предлагать тебе какую-нибудь дрянь?

– Нет, нет, просто…

– Не надо бояться. Это всего лишь ароматный дым, стимулирующий хорошее настроение, и ничего больше. Попробуй, тебе понравится, гарантирую.

Эримонд опустился рядом на диван и показательно затянулся, выпуская дым через ноздри. Вида, все еще недоверчиво косясь на глиммер, тоже взяла в руки трубку и сделала глубокий вдох. Кисло-сладкие пары тут же пролетели через легкие, словно это был очень легкий газ. По телу пробежала волна расслабляющего тепла, и у девушки немного затуманилось сознание.

– Эри, у меня кружится голова.

– Это нормально, не волнуйся. Скоро все пройдет. Зато останутся чистая энергия и веселье.

– И правда, не так уж и страшно. – Вида вдохнула новую порцию дыма. – А что с путешествиями?

– Всему свое время. Через пару кимн ты уже будешь далеко отсюда. А вот я еще пару коктейлей принесу, и тебе станет совсем хорошо. Подожди немного, я только спущусь в бар и обратно.

– Не уходи.

– Я сейчас вернусь.

Не дожидаясь, когда Вида начнет протестовать, парень вынырнул из томного полумрака комнаты и подошел к одиноко стоящему возле лестницы мужчине в длинном сером плаще.

– Принес? – Спросил, не оборачиваясь, мужчина.

– Да, Лэйкер. Информация у меня, – Эримонд извлек из нагрудного кармана темно-синей рубашки крошечный металлический кубик размером с ноготок.

Развернувшись лицом к собеседнику, Лэйкер осторожно взял информационный носитель и внимательно оглядел его со всех сторон.

– Что-то не так? – Нахмурился парень.

– Нет, – Лэйкер спрятал кубик под плащом. – Я только никак не пойму, зачем ты привел в Левер эту девочку? Здесь с ней может случиться что угодно, а если Сенатор Каремса узнает, куда в последний раз наведывалась его единственная дочь, он от Оппозиции и следа не оставит. Ну, по крайней мере, от Левера точно.

– Я грамотно взломал системы наблюдения: камеры отображают Виду на вечеринке с друзьями.

– Играешь с судьбой, Эримонд.

– Оно того стоит.

Лэйкер криво усмехнулся.

– Зачем ты хочешь посадить Виду на "алый луч"?

– А что такого? Пусть она чаще сюда заходит. Заодно принесет новые данные с папашиной КИС.

– Эримонд!

– Что?

– Ты же знаешь, как этот наркотик действует на неподготовленный организм, тем более такой молодой. Ты что, хочешь ее убить?

– Не раньше, чем закончится эта военная кампания.

– Тебе совсем не жалко девочку?

Эримонд громко расхохотался.

– Лэйкер, ты чего? Откуда в тебе такая трогательная сентиментальность? Я тебя даже не узнаю. Известному в Оппозиции наемному убийце и разведчику-церсмиту испытывать жалость к… – парень поморщился. – К какой-то дурочке, пусть и дочери Сенатора. Нет, ТЕМ БОЛЕЕ к дочери Сенатора…

– Она еще ребенок.

– И? Ты меня пугаешь, Лэйкер. Тебе что, все-таки промыли мозг в Каремсе? Вроде бы Механики разведывательные отряды не трогают. А, может, ты заболел?

– Я здоров, спасибо за беспокойство, – процедил мужчина.

– Тогда хватит нести бред. Как будто сам никогда не убивал детей. Причем, куда более жестоким образом. Виде сейчас, по крайней мере, очень хорошо.

– У нас с тобой ситуации совсем разные.

– Правда? И почему же?

– Может, церт этак через десять, ты поймешь. Если, конечно, не умрешь от передозировки.

– И тебе всего хорошего, – Эримонд вприпрыжку спустился по лестнице и исчез в буйствующей толпе.

– Гуляй, гуляй, задиристый карапуз, – хмыкнул Лэйкер и медленно направился в сторону выхода.