Текст книги "Кладбищенский фестиваль (СИ)"

Автор книги: Екатерина Спасская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Обмен! – Сельмия указала ладонью на только что возникшую прямо под ней синюю лохматую куклу-марионетку.

Аурелиус небрежно кивнул и с непроницаемым выражением лица продолжил изучать свои ногти.

– Ничего не хочешь сказать?

– М?

– Последнее слово и все такое.

– А зачем? Не вижу смысла.

– Я знаю, что ты задумал. Потому что вижу даже малейшие колебания на твоей Лимме, так тщательно тобою скрываемые.

– Нашла что-то интересное?

– О да, – Сельмия прищурила глаза. – Меняю Синюю Марионетку на Синее Облако.

На нижней платформе с тихим треском распалась на кусочки сапфировая куколка, а вместо нее ярко-синим туманным комком над серебряными крыльями повисло непроницаемое облако.

– Переворачивающая комбинация, да? – Скучающим тоном протянул Рамерик.

– Что бы ты ни задумал, ничего не получится, – девушка довольно улыбнулась. – Ты проиграл. Объявляю полное вскрытие комбинаций.

Ничего не произошло.

Пару секунд Избранная Посвященная непонимающе смотрела на нижнюю платформу.

– Полное вскрытие комбинаций!

Аурелиус не выдержал и едва слышно захихикал.

– Как это понимать? – Сельмия подняла голову. – Это что же, получается…

– Что у меня на третьем ряду ничего нет? Правильно, – продолжая смеяться, кивнул Рамерик. – И поэтому твоя переворачивающая комбинация оказалась весьма кстати. Да и, к слову, из нас двоих я контролирую Лимму куда профессиональнее. Многолетний опыт, знаешь ли. А вот тебе должно быть стыдно.

– Сколько же уровней блефа ты выстроил?

– Достаточно, чтобы поставить возомнившую себя всезнающей Хранительницу на положенное ей место. Неудачница!

– А если бы я…

– Спокойной ночи! Игра окончена.

Жалобно всхлипнув, девушка рухнула на платформу.

Аурелиус задумчиво потер подбородок и, подойдя к самому краю лилового луча «звезды», сел, устало свесив ноги.

– Может, хватит прятаться, Сельмия? Пора показать остатки своей Сущности законному победителю.

– Ты догадался? – Промурлыкал удивленный голос позади. – Как?

– Не обижайся, но шулер из тебя никакой. Политик, полагаю, тоже. – Рамерик слегка повернул голову. – К тому же, я увидел твой Зеркальный Образ еще до начала игры.

– Увидел и все равно согласился на условие? – Сельмия взмахом руки заставила бездыханное тело своего Образа исчезнуть. – Настолько уверен в себе?

– Ну, и да, и нет.

– Что-то я совсем перестала тебя понимать, – Избранная Посвященная присела рядом и положила голову на плечо Рамерика, отрешенно разглядывая исчерченный серебристыми молниями воротник его зеленой безрукавки, выглядывающей из-под куртки. – Видимо, в этом Образе слишком мало моей Сущности. Зря я тебя недооценивала.

– Хм, я же говорил.

– Твоя сила… твои способности выходят за рамки реальности. За всю долгую историю Веселес родилось лишь несколько десятков лирен, подобных тебе. И все они стали Избранными Посвященными. Давно это было.

– Грубая и неприкрытая лесть, – улыбнулся Аурелиус. – Совсем не в твоем стиле.

– Если это лесть, почему ты все еще жив?

– Хороший вопрос. Для неудачницы.

Сельмия усмехнулась и остановила взгляд прозрачных льдинок-глаз на черном небе.

– Что будешь делать, Рик?

– Сейчас? Наверное, убью тебя.

– Не думай, что это будет просто.

– Я никогда не отношусь к препятствиям несерьезно. Иначе не продержался бы эти пять лет. Ты же знаешь меня с рождения, пора бы это и запомнить.

– Верно, верно, владыка.

Театрально вздохнув, Аурелиус не спеша поднялся на ноги и протянул руку Сельмии.

– Надеюсь, обойдемся без слезливых прощаний. Иначе я не успею вернуться в Кальтиринт до наступления зимы. А мне еще к илминрскому Фестивалю надо готовиться.

Ухмыльнувшись, Сельмия отпрыгнула к противоположной стороне платформы и быстрым движением вскрыла себе вены на обоих запястьях. Воздух мгновенно помутнел, крошечные кристаллики сине-красно-черного песка зыбким обволакивающим морем хлынули с безмолвного небесного свода. Не выдержав напора раскаленного потока острых ядовитых песчинок, обе платформы раскололись и истерлись, и смутные силуэты, едва просматривающихся в песчаной буре, ринулись друг к другу.

Крошечные чешуйки только что сплетенной полупрозрачной серой брони Аурелиуса вцепились в мерцающий белый покров Избранной Посвященной, впрыснув в него тысячи сизых клякс-теней. Девушка стряхнула с себя пятнами растекающиеся мазки, а вместе с ними – подрагивающие сгустки темно-зеленной массы. Из этих желеобразных комков выплеснулся целый водопад ослепительных оранжевых нитей. Соприкоснувшись с серой кирасой Рамерика, они сотнями взрывов расщепили пространство на мелкие осколки, а затем, перемешав, вновь соединили их в подобие мозаики.

– Слишком медленно! – Аурелиус небрежным толчком локтя в спину отбросил Сельмию далеко в сторону.

Вновь замерев на какие-то доли секунды, размытые песчаным ураганом фигуры сорвались с места и на уже совершенно невообразимой скорости продолжили импровизированное представление.

Сформировав в ладонях сине-зеленый мерцающий кубик, Рамерик подбросил его высоко в воздух. Буйствующие цветные песчинки тут же застыли и покрылись бирюзовой пленкой. Одновременно с этим земля с грохотом раскололась, и из трещин вырвались сотни тысяч гибких серебристых штыков. Пластично изогнувшись, они переплелись между собой и бесчисленными цветами распустили диковинные бутоны, заполняя собой все пространство вокруг. А затем кубик раскололся. Земля и небо, песок и цветы – все слилось в цветной карусели. Нити, составляющие полотна пространства и времени, разошлись и спутались в клубок новорожденного хаоса.

С приглушенным стоном Сельмия оборвала плетение на половине и схватилась за голову.

– Недомогания? – Ехидно поинтересовался Аурелиус, покачиваясь из стороны в сторону. Потеряв четкость и постоянство, очертания его тела, словно масло, переливались из одной формы в другую.

– Я… я что-то пропустила? – Девушка поднесла ладони к глазам. – Странно, ведь Сущность от разрыва я удержала.

– А ты оставалась на Кладбище во время трансформации? Знаешь, очень вдохновляет на творчество. В широком понимании этого слова.

– Ты точно псих.

Кожа Сельмии с треском начала расходиться, из ран потекла белая кровь вперемешку с ядовито-желтыми шевелящимися сгустками-личинками.

– Я просто жду, когда ты, наконец, начнешь воспринимать меня всерьез. И у тебя на это осталось сорок секунд, пока твоя Сущность еще не съедена полностью.

– Этого достаточно.

Запрокинув голову назад, Сельмия вырвала пальцами свои глаза и раздавила их в ладонях. Прямо над Избранной Посвященной возникла размытая эллипсообразная фигура из ослепительно белого света. Аурелиус с напряженным любопытством созерцал происходящее, готовясь к любому повороту событий.

Наконец, фигура зашевелилась и, издав громкий вибрирующий крик, взмыла вверх, с легкостью рассекая все реализованные и даже оставшиеся прерванными во время невидимых схваток плетения, возвращая разбитые и перепутанные пластинки пространства на прежнее место. Взмыла… и тут же исчезла без следа.

С трудом вытолкнув из разорванных легких хрип выдоха, Сельмия качнулась в сторону и рухнула вниз. Не скрывая недоумения на лице, Рамерик подхватил девушку до того, как ее тело коснулось земли.

– Зачем?! Зачем ты это сделала? – Аурелиус принялся трясти Хранительницу за плечи. – Какое тебя вообще дело до этого проклятого Дамина в такой момент?

– Должен же… кто-то поддерживать Театр Теней… хотя бы какое-то время, – Сельмия растянула треснувшие губы в слабой усмешке.

– Ты не ответила!

Молчание.

– А я рассчитывал на честный поединок, не на игру с поддавками! Взяла и испортила мне удовольствие.

– Извини. Я тоже в каком-то смысле эгоист.

– Извинениями тут не отделаешься. Я столько вариантов успел продумать, один другого веселее.

Избранная на ощупь нашла ладонь Аурелиуса и осторожно вложила в нее какой-то маленький предмет.

– Это тебе… в качестве очередной компенсации… и за холодный душ тоже.

Со звуком бьющегося хрусталя искромсанное тело Сельмии разлетелось на тысячи мелких осколков, растаявших в холодном неподвижном воздухе. С небольшим запозданием нахлынувшая тишина поспешила заполнить собой пустоту.

Рамерик медленно разжал ладонь, на которой покоилась крошечная фигурка шестилапой собаки, и поднял глаза к небу. Не просто небо. Теперь они видел гораздо больше. Видел те энергетические капилляры, те искривления и полости пространства, которые раньше не замечал. Восприятие мира перестроилось кардинально. К нему еще придется привыкнуть. Значит, вот как выглядит Веселес глазами ее Хранителей. Глазами богов.

Пройти лабиринт, действительно, оказалось очень просто. Может, потому что по структуре он являлся почти точной копией Калейдоскопа Пространства и Времени, который Аурелиус сплел пару минут назад. Может, потому что сейчас глаза видели куда больше. Впрочем, и сил в запасе не осталось, нужно было торопиться.

Рамерик навалился на высокие двустворчатые двери и ступил в круглую комнату, самый центр этого мира.

Здесь не было ничего, кроме серой поверхности стен, пола, потолка и множества металлических цепей, удерживающих на весу неглубокую чашу. Аурелиус, на всякий случай, оглянулся. Так и есть, двери исчезли. Причем, вместе с проходом и всем лабиринтом, словно кто-то обрубил все нити, связывающие комнату с Тартаром. Оно и понятно – барьер-то двусторонний.

Подойдя к чаше, Аурелиус с неохотой прочертил на запястье глубокий порез.

Едва несколько густых капель упало на дно сосуда, цепи вспыхнули голубым светом и заколыхались, будто от сильного ветра.

– Смертный?! – Взвизгнул удивленный надменный голос.

– Ну вот, опять меня покойники обзывают, – вздохнул Аурелиус. – Похоже, ничего с этим не поделаешь – издержки профессии. Или статуса.

– Что ты здесь делаешь, ничтожество?!

– Это я-то ничтожество?

– А ты видишь здесь кого-то еще?

Закатив глаза, Рик обреченно покачал головой.

Сущность заверещала, а цепи судорожно дернулись.

– Не в твоем положении грубить мне сейчас, Эстелла, – ровным тоном проговорил Аурелиус.

– Прочь! – Истошно заскулил голос. – Мне больно! Уйди!

– Уйду, но только когда получу твой медальон.

– Как ты смеешь… – не закончив фразу, Эстелла вновь закричала.

– Я повторю свою просьбу, – также спокойно, словно и не было душераздирающих криков и стонов, продолжил Аурелиус. – Мне нужен твой медальон.

– Кто ты?

– О, чудно, начинаем находить общий язык. Владыка Кальтиринта, Аурелиус Энуалий Вергилиций Бертериан.

– Владыка Кальтиринта? Владыка? А как же Великая Восьмерка?

– Скажем так, они в отставке. Уже фэйли этак пять.

– Ясно, – протянула Эстелла. – Но я не отдам тебе медальон, даже не надейся.

– Конечно, добровольно ты мне его не отдашь. Я не настолько наивен, чтобы рассчитывать на это.

Рамерик расстегнул зеленую безрукавку и невидимым скальпелем вырезал на груди большую восьмиконечную звезду.

– Эдвансит, Кэндимтан, Клемайнра, Вальрара, Мундмэнла, Дайсрос, Форммтил, Берта.

Один за другим лучи кровавой октаграммы отделились от тела и с последним именем соединились над чашей. Как только это произошло, Эстелла закричала так громко, что стены и пол слегка завибрировали. Не обращая на вопли никакого внимания, юноша просунул ладонь сквозь светящуюся звезду, а затем медленно вытянул из ее центра маленький деревянный диск с продетой через него грубой бечевкой.

– Ничтожество! – В ярости прошипела Эстелла лэ Деборо. – Я вернусь и заставлю тебя глотать собственные внутренности на глазах у придворных.

– Ой, со мной еще и на такое грозились проделать. Придумай что-нибудь более занимательное и оригинальное, уж ты-то меня не разочаровывай. Время у тебя есть, мотивация тоже, так что удачи!

Взмахнув на прощание зажатым в руке медальоном, Аурелиус раздробил статуэтку собаки между пальцами и в сопровождении проклятий Эстеллы скользнул по открывшемуся проходу прочь из Инопространства.

Реальность встретила Рамерика дружелюбно устойчивой и безопасной каменной стеной, на которую он с готовностью оперся. Не устояв и секунды, владыка Кальтиринта медленно сполз вниз. Измождено прикрыв глаза, он расплел мирно спящий в спальне Зеркальный Образ и переправил в свои покои так и оставшийся без работы Гэрииндеим.

– С благополучным возвращением, владыка! – Заботливые руки с осторожным благоговением опустили на плечи теплый плед.

– Арлет? – Аурелиус с неохотой приоткрыл левый глаз. – Ты что здесь делаешь?

– Для меня большая честь приветствовать владыку Кальтиринта после его долгого отсутствия.

– Как ты узнал?

– Прошу прощения, владыка. Вы придерживаетесь слишком высокого мнения о моей ничтожной персоне. Я при всем желании не мог разгадать секреты вашего мастерского плетения.

– Догадался, значит.

– Насколько верна мне память, владыка никогда не позволяет себе участвовать в официальных церемониях приема гостей больше, чем того требует минимум императорского этикета.

– Знал. И не попытался поднять восстание. Почему?

– Владыка в любом случае сумеет подавить любой бунт.

– Это понятно, но неужели тебе даже мысль не пришла о том, что стоит попытаться?

– Как можно, владыка? Я не знаю ни одного лирена, более достойного занимать трон империи Кальтиринт. Мне не хватит дня, чтобы только перечислить те благие деяния, что вы совершили за пять лет просветленного правления.

Аурелиус на минуту задумался.

– Спасибо, Арлет. Спасибо, что за те же пять лет ни разу мне не солгал.

– Что владыка желает после долгого странствия? – С поклоном спросил старец.

– Что желает владыка? – Куда бодрее усмехнулся Рамерик. – Владыка желает горячей ванны. И пирожных с орехами. Много пирожных.

– Я уже отдал приказ. Пожалуйста, извольте пройти в свои покои.

– Чудно! И, да, чуть не забыл. Никаких приемов завтра. Я и так перевыполнил все мыслимые нормы за два месяца. На год вперед.

– Слушаюсь, владыка Аурелиус.

Глава 3

– Если ты сейчас же не перестанешь погружаться в трансовое состояние, я все-таки поселю тебя вместе с Омией в одной комнате на сотню нермт.

– И, тем самым, нарушишь четыре пункта стандарта ЖС-38Ц5? Ну-ну.

Лэйкер закатил глаза и демонстративно уставился на почти пустую воздушную трассу девятого транспортного уровня. Довольная маленькой победой, я вновь закрыла глаза в попытке поймать проворно ускользающий образ текландтского псевдомира. На этот раз вообще без результата. Тогда я просто расслабилась в «желе» повторяющего все контуры тела кресла.

Небоскребы по обеим сторонам трассы оранжевого уровня доступа мелькали один за другим, прямо как стволы деревьев за окном поезда-экспресса. Только вместо вагона – каплеобразный Мэлмтрон, абсолютно прозрачный изнутри, а вместо прежней меня – биомашина с рекордно высокой скоростью реакции (без нее Каремс должен был казаться мне сплошным серым полотном, потому что двигались мы сейчас в несколько раз быстрее, чем Илтрон). Интересно даже, смогу ли я когда-нибудь воспринимать мир по-старому, как его воспринимает, например, Артем…

Лэйкер продолжал коситься на меня в ожидании продолжения разговора.

– Все в порядке, – наверное, уже в сотый раз повторила я. – С парочкой этих досадных неприятностей могу справиться самостоятельно.

– Неприятностей?

– Ну да. Подобные мелочи даже не дотягивают до проблемы, зачем же постоянно к этому возвращаться?

– Зачем? Дай-ка я тебе объясню, – Лэйкер убрал ладонь из полого кубка Управления и переключил Мэлмтрон в режим автопилота. – В период твоего беззаботного детства…

– Подумаешь, убила трех котов.

– Причем последних двух Клиадрой. И Клиадрой же замуровала эти воспоминания. Действительно, подумаешь! С кем не бывает!

– Я тебя умоляю, это просто смешно!

– И почему я не смеюсь.

– Может, потому что сегодня ты склонен излишне драматизировать?

– Неужели? Сочту за комплимент. Если бы «неприятность» заключалась только в психологической травме. Но, похоже, твоя психика сочла издевательства над животными слишком незначительными, как ты сказала, для проблемы. Это тоже говорит о многом. Например, что ты садист от рождения.

Я не удержалась и фыркнула, пряча улыбку.

– Однако личный опыт убеждает меня, скорее, в обратном. Значит, я уже не могу спокойно оставить тебя на попечении той же Омии и забыть об этом через несколько лимн.

– Потому что это не травма! Это ключ к обходу Блока.

– В том-то и дело.

Настала моя очередь закатывать глаза.

Несколько десятков раз вывернув наизнанку мои воспоминания, Ирвэлл обнаружил довольно простое, но хорошо замаскированное плетение, которое, естественно, тут же и распутал. Результат поразил гиперактивного Чудика едва ли не больше, чем меня. Оказалось, что сразу за воспоминаниями, надоедавшими мне в сновидениях, скрывались иные, о которых я даже не подозревала.

– Одного… кота ты сожгла в подвале какого-то сарая, на другого натравила целую тучу насекомых, а у третьего вообще вырвала ребра через глотку. Испытывая при этом почти эквивалентные мучения.

– И ослабляя Блок. Да, кстати, это был не сарай, а детский дом.

– Не принципиально, – махнул рукой Лэйкер и снова взял на себя управление Мэлмтрон. – Удивляюсь, как ты вообще до этого додумалась. Поправь, если я ошибаюсь: в Дамине маленькие дети так обычно не делают.

– Но ведь система работает, почему бы не…

– Потому что это путь самоуничтожения! – Командир на мгновение закрыл глаза. – Видимо, в шестнадцать лет ты мыслила куда разумнее, если запечатала ранее упомянутые воспоминания. Клиадральные воздействия, которым ты неоднократно подвергалась, каким-то образом повредили Блокирующую вязь, и ты начала видеть повторяющиеся сны. Может, имеет смысл попросить Ирвэлла поработать над твоей памятью?

– Откуда такая категоричность?

– Будь испытываемая тобою боль от смерти лирен условием к Блокирующему Покрову, плетение уже давно распалось бы. Но этого, как видишь, не произошло. Значит, и сама реакция на твою боль в виде всплесков Клиадральной активности – не более, чем защитный механизм. Не стоит переоценивать и его, и себя. Мы еще слишком мало знаем.

– Я слышу вашу болтовню.

– Что?

– Я слышу, как вы с Ирвэллом переговариваетесь с помощью Клиадры, – медленно повторила я, излишне внимательно рассматривая носки «галош». В течение пары десятков кимн не доносилось ни звука.

– …И давно? – Лэйкер с непроницаемым выражением лица перевел взгляд с трассы на меня и обратно.

– И да, и нет. Сначала улавливала только отрывки фраз и принимала их за обычную речь. Например, когда ты просил Ирвэлла инсценировать нападение подопытного мальчика из лаборатории…

Я внимательно следила за лицом командира, но оно осталось непроницаемым.

– А потом легко научилась подключаться к вашей волне. Теперь распознаю малейшие оттенки интонаций, будто нахожусь рядом и чувствую вас обоих.

– Что Ирвэлл говорит сейчас?

– Ну, не могу сказать точно, – я взъерошила свои коротко стриженые волосы и демонстративно задумалась. – Так как не владею илминрским языком. Но больше всего это похоже на ругательства.

– Хорошо, что не владеешь, – усмехнулся Лэйкер. – Потому что Чудик, скажем так, удивлен и не в восторге… Он намеревается высказать свое негодование лично, не дожидаясь нашего прибытия.

– Как? – Удивилась я. – Мы же…

Что-то с грохотом врезалось в корпус Мэлмтрон. Я даже не повернулась проверить свою догадку. Ведь только Чудику могло прийти в голову выяснять отношения, стоя на аппарате, движущемся быстрее звука. Попробовал бы он проделать такое без Клиадры!

«Впусти меня!», – приказал Ирвэлл.

«Даже не подумаю».

– А почему он не может войти?

– Радужные Камни, – пояснил Лэйкер. – Лично установил их здесь, чтобы кое-кто не лез в чужой Мэлмтрон. Реагируют только на Клиадру Перемещения.

«Когда-нибудь я узнаю условия плетения, их перенастраивающего. Вот тогда я посмеюсь».

По-моему, ты, Ирвэлл, и так часто смеешься.

«А ты вообще молчи! И перестань подслушивать! У меня к тебе отдельный разговор».

Боюсь-боюсь.

Чудик с силой ударил по корпусу несчастного аппарата.

«Не ломай мое средство передвижения!»

– Контакт высокого приоритета! – Синхронно просигналили наши с Лэйкером КИС.

– Вы с ума сошли! – С обоих экранов прорычал Бойль. – Что вы с Ирвэллом устроили в центре Каремса? Я что, должен всю дорогу перепрограммировать систему, пока вы разбираетесь? А если какой-нибудь церсмит сможет разглядеть танцующего на Мэлмтрон Чудика? Мне и его сознание перепрограммировать что ли?!

– Прости, Бойль, сейчас исправим. Эй, чудовище с зелеными волосами! – Обратился Лэйкер уже к Ирвэллу, убирая КИС. – Слышал, что сказал наш текландтский бог?

Я тоже подняла глаза. Парень смотрел на нас с высоты своего немалого роста, даже не скрывая раздражения. Его волосы и плащ слегка подрагивали, как если бы мы плыли на лодке по озеру. Надменно отвернувшись, он исчез, оборвав Клиадральную связь.

– Он меня убьет? – Осторожно спросила я.

– Нет, иначе придется воскрешать обратно, чтобы не попасть в Инопространство за нарушение равновесия, а это хлопотно.

– Успокоил… А что такое Инопространство? И откуда ты знаешь илминрский язык?

– Как-нибудь потом расскажу.

– Это твое «потом» вообще когда-нибудь наступит?

– Да.

– Неужели.

– Если, конечно, ты не убьешь себя к тому времени безумными экспериментами.

– Началось…

– Ты не имеешь полного представления о принципах работы как Блокирующего Покрова, так и эмпатии. Оперирование лишь частью информации может привести к фатальным последствиям, в первую очередь для тебя же.

Мэлмтрон плавно снизил скорость и скользнул в свободную ячейку стены здания. Первое время меня даже смешила такая «парковка», напоминающая расфасовку яиц по контейнерам.

– Может, мне следует начать называть тебя папой? – Я проигнорировала растворившийся верх аппарата и, скрестив руки на груди, осталась сидеть на месте.

– Думаю, не стоит, – Лэйкер без труда подхватил меня левой рукой и вынес на платформу лифта. – По крайней мере, пока для этого не появится достаточно оснований.

– Это каких еще…

– И ты все это время скрывала?! – Ирвэлл выхватил меня из рук командира, заставив повиснуть в воздухе.

– Поставь меня на платформу, пожалуйста, – я недвусмысленно указала пальцем вниз.

– И это я еще склонен драматизировать, – Лэйкер коснулся ладонью терминала, и мы трое опустились на двести четвертый уровень. – Не мог дождаться, пока мы подойдем? Довел Бойля до истерики.

– Она подслушивала нас и молчала! – Чудик обиженно кивнул в мою сторону.

– Не будешь расслабляться в следующий раз. Сам виноват, что не почувствовал стороннее проникновение.

– Так кто же знал, здесь во всем Каремсе Чудиков едва ли больше десятка, а больше некому было. Ничего, я еще отыграюсь.

– Знаешь, Ирвэлл, из твоих уст эта фраза совсем не похожа на угрозу, правда, – усмехнулась я.

– Она меня еще и оскорбляет!

– Ничем не могу помочь, – пожал плечами Лэйкер и вошел в Зал Собраний.

– А где все остальные? – Спросила я, усаживаясь в белое кресло.

– Больше никого не будет.

– Почему?

– Потому что это – заговор! – Хохотнул Ирвэлл, расположившись на столе. – Надеюсь, Бойль на нас больше не злиться, потому что иначе он «забудет» проработать часть данных, и всех присутствующих приговорят к смертной казни на месте без выяснения обстоятельств.

– Что вы задумали на этот раз? – Вздохнула я.

– Коротенькую прогулку на Кладбище, ничего особенного, – отмахнулся Чудик.

– Вы в своем уме?!

– Сказал же, не волнуйся.

– Ирвэлл, помолчи, – Лэйкер столкнул парня со стола и уселся в соседнее кресло. – Появилась отличная возможность показать тебя одному специалисту из Илминра, который занимается Сущностными Покровами. Велика вероятность того, что он сможет определить суть условия к твоему плетению, что заметно упростит нам жизнь. Может, он даже обучит тебя азам управления Клиадрой, кто знает.

– Дэвсэйзии раньше преподавал в Клиадральной Академии, это само по себе о многом говорит. До сих пор не понимаю, за что его отстранили от должности, – Чудик задумчиво почесал затылок. – Конечно, он немного странный, но мне занятия с ним всегда нравились.

– И это вовсе не внушает доверия, – заметил Лэйкер. – Скорее наоборот. Но не будем отвлекаться. Мы собираемся встретиться с бывшим профессором, но чтобы сделать это и не привлечь в себе лишнего внимания…

– Мы отправимся на Кладбищенский Фестиваль! – Ирвэлл с диким хохотом начал скакать по Залу. – Я даже успел достать пропуски-приглашения. Как же давно я его не посещал!

– Стоп, какой еще Кладбищенский Фестиваль? – Не поняла я.

– Это неофициальный праздник, ознаменовывающий начало зимы. В Дамине же различают климатические сезоны?

– А почему праздник неофициальный? Повод звучит вроде безобидно.

– Э-э, – Чудик замялся. – Ты же знаешь, что около двадцати пяти церт назад Илминр был империей, которой управляла Эстелла лэ Деборо? После ее свержения монархию реструктурировали, а полученный продукт гордо обозвали Республикой. Зимний Фестиваль и при Эстелле, и сотни фэйли до нее, воспринимался как праздник во славу единодержавия и преемственности монархов, поэтому его решили если уж не запретить, то хотя бы исключить из числа официальных торжеств. Однако в Илминре осталось слишком много монархистов, и их число продолжает увеличиваться. Не трудно догадаться, что все эти лирены отнюдь не поспешили забыть о старой традиции, и постепенно Зимний Фестиваль перерос в Кладбищенский.

– А причем тут Кладбище?

– Помимо символики? Ну… Долго объяснять, это почти двадцать фэйли истории. Ну и так гораздо интереснее. Сама все увидишь и поймешь. Там так весело!

– Когда ты говоришь «весело», следует ожидать что угодно, но только не смех, – нахмурилась я. – К тому же, эпичное начало и скомканное завершение твоей речи наталкивает на мысль о том, что ты стараешься меня запутать.

– Просто поверь, – вмешался Лэйкер. – Есть весомые причины, по которым Фестиваль проводится не в мирах, принадлежащих Илминру, а на Кладбище, вообще никому и ничему не принадлежащему. И монархисты здесь не причем.

– Парни, вы меня пугаете.

– У тебя еще есть время подготовиться, – ухмыльнулся Ирвэлл. – Целых восемь хорм.

– Издеваешься, да?

– Нет. Говорю абсолютно серьезно.

Я перевела взгляд на командира. Тот едва заметно кивнул.

– Что ж, отличное решение. Где меня подобрали, там и решили оставить? Класс!

– Сказал же, что она будет не в восторге, – вздохнул Лэйкер. – Но другого такого шанса в ближайшее время не представится. Если все пройдет удачно, ты, Аня, больше не вернешься в Текландт.

– Как? – Опешила я.

– Впрочем, мы с Ирвэллом тоже. Иначе нас казнят за измену. Или что-то в этом роде. Я давно уже собирался убраться отсюда, как же не воспользоваться такой замечательной возможностью? В Текландте слишком скучно, правда, Чудик?

– Но… как же так?

– Разве ты хочешь остаться в Каремсе на всю жизнь?

– Нет, но…

– Не место лирену с таким потенциалом среди Механиков, до их уровня образования ты все равно не дотянешь, а церсмиты долго не живут. Это не твой мир. К тому же, здесь вокруг тебя постоянно крутятся агенты, подчиненные лицам очень высоких порядков. Даже Сенатор интересуется твоими успехами на военном поприще. Чем дальше мы будем от Текландта, тем в большей безопасности ты окажешься.

– Сейчас расплачусь от умиления, – жалобным тоном протянул Ирвэлл. – Так трогательно! Разбавили бы эту сцену чем-нибудь динамичным, например, дракой!

– Тогда мне нужно попрощаться с Артемом, – я пропустила сарказм мимо ушей.

– Не стоит, – покачал головой Лэйкер. – Будет только хуже. Бойль скажет ему, что ты отправилась в долгосрочную командировку. Кто знает, может, когда-нибудь ты заберешь его отсюда. Зачем только, не понятно. Готов поспорить, с тобой Артем даже и не подумает связаться. Он уже не отличает реальность от иллюзии. Любое противоправное деяние – и принудительное лечение обеспечено. С таким пограничным гражданским статусом я бы поостерегся.

– Он сломается, оставшись совсем один.

– Он и так сломался. Уже давно. Ты знаешь это лучше меня, не правда ли?

Я промолчала.

– Впрочем, велика вероятность того, что с твоим переездом придется подождать. Просто будь готова к альтернативному развитию ситуации… Тебе что-нибудь нужно в Каремсе? Вещи? Может, остались незавершенные планы?

– Нет.

– В таком случае, тебе лучше немного поспать. Только, пожалуйста, не сжигай мебель, хорошо?

– Постараюсь.

* * *

– Поторапливайся, Нийрав! До чего же ты медлительный, слов нет!

– Это у тебя-то слов нет? Ты вот уже несколько элми подряд доказываешь иное, причем не без успеха.

– Когда-нибудь я волью тебе в глотку столько клея, что ты еще долго не сможешь открыть рот, – пригрозила Мириам, пробираясь сквозь беснующуюся толпу. – Может, тогда ты хотя бы какое-то время не станешь меня доставать своим нытьем.

– Просто я не разделяю твоего энтузиазма, вот и все, – Нийрав едва поспевал за своей сестрой, периодически косясь на бесчисленные ряды надгробий, проходы между которыми были забиты веселящимися лиренами, преимущественно из Илминра.

– Просто ты трус! – Бросила через плечо девушка, увернувшись от радужного пламени фейерверком взорвавшейся птицы.

– Трусость и здравый смысл – не синонимичные понятия.

– Вот именно, трус!

– До чего же противная у меня сестра! И долго еще до этих Царских Хижин?

– Почти пришли.

– Надеюсь, твое «почти» уложится в промежуток до начала следующей трансформации, потому что, во-первых, я еще хочу жить, а во-вторых, было бы здорово хоть немного посмотреть на нынешний Фестиваль. Слышал, отменная программа подготовлена. Но тебе это, конечно, не интересно по идеологическим соображениям, Охот…

– Вот они!

Нийрав со вздохом запрокинул голову.

Высоко над могилами в окружении частокола из тонких мерцающих костей висели бревенчатые шалаши. Эти ветхие, по крайней мере, с виду, нагромождения зеленоватой трухлявой древесины были выстроены в четкие ряды на некотором расстоянии друг от друга.

– И кто назвал эту рухлядь Царской?

– Заткнись, Нийрав! Мама, наверняка, уже заждалась нас, – Мириам нашла взглядом указанный на приглашении знак нужного домика и прыжком поднялась на уровень частокола.

– Наивная, – парень полетел вслед за сестрой. – Со своей желтой категорией она бы не рискнула появиться здесь, говорю тебе.

– Прошу вас, проходите, – стоящая в дверном проеме пожилая женщина выставила вперед левую ладонь в знак приветствия и повиновения. – Мой разум в вашем распоряжении.

– Мама! Ты здесь? – Мириам оттолкнула прислугу и влетела в Хижину. Пустую.

– Я же сказал, – Нийрав коротко кивнул женщине, все еще стоящей с вытянутой ладонью, и слегка щелкнул сестру по уху. – Надо слушать старших.

– Как же так? – Девушка помотала головой. – Я была уверена, что она будет здесь… Мы подождем. Она просто опаздывает.

– Пф-ф-ф, с тобой бесполезно разговаривать. Ты не слушаешь разумные доводы. И ладно, делай, что хочешь, а я пойду на Фестиваль.