Текст книги "Резонанс душ (СИ)"

Автор книги: Екатерина Цыганок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Я бы и сама, конечно, встала и пошла в мед.центр, но, – я набрала в грудь, как можно больше воздуха, – не могли бы Вы меня туда отнести?

– Мог бы, но мы подняли такой шум, что минут через пять здесь будут все; в том числе и твой ненаглядный создатель.

– Вы остановили у меня кровотечение? – Не обращая внимания на его колкости, спросила я.

– Да, останавливаю, пока держу тебя за руку, – и он поднял наши с ним руки, держащие друг друга.

– Кто Вы такой? И сколько Вам лет? – Не удержалась и спросила я снова.

– Зачем тебе это? – резонно спросил он. – Ты девушка в два раза младше меня, если исходить из того, сколько ты мне дала; также ты ничем и никем не интересуешься и ничего не чувствуешь, я прав? Тогда зачем? – Многозначительно посмотрел он на меня.

– Может резко заинтересовалась... – Произнесла я себе под нос, но Инструктор услышал.

– Не надо. Никогда и никого не спрашивай обо мне. И даже не вспоминай. Тем более, после экзамена наши пути разойдутся. – Сказал он холодным тоном, погрузившись в молчание. Видимо, я не первая, кого он так посылал.

– Вы знаете, что в Вас влюблена одна девушка?

Он рассмеялся, но это уже был не теплый, а отчужденный смех:

– Да знаю. Эта глупая девчонка привязалась ко мне, потому что однажды от скуки я решил вскружить ей голову, и вот результат.

– Вам-то смешно, а меня она чуть не убила, когда Вы оказались в капсуле.

Он резко замолчал и начал отпускать мою руку:

– За тобой уже пришли, солнце. Не буду мешать. Выздоравливай.

После этого я почувствовала как кровь подо мной и на мне, везде, начала растекаться, но я слышала голоса врачей и охраны, слышала, как создатель что-то кричит. Даже Сара пришла в зал, но скорее всего, посмотреть, на Инструктора, который стоял неподалеку и докладывал командованию и создателю о том, что произошло.

4 .

Полтора г од а спустя.

– Ты перестал ко мне заходить. С того времени, как ты появился на этой базе мы были вместе всего лишь один раз, почему? Ты принял обет безбрачия? – пыталась пошутить девушка, нервно заламывая руки у себя за спиной.

Глаза цвета глубокой ночи и беспроглядной темноты обратились к ней, и она сжалась, думая, что это была самая глупая в мире идея прийти к нему. Было бы легче разговаривать на ее территории, хотя нет, он везде чувствовал себя уверенным. Она вся затряслась.

Инструктор медленно подошел к ней, не сводя взгляда, и спросил:

– Ты любишь меня?

– Да, – шепотом ответила Сара, ожидая, что он сейчас ее обнимет и поцелует.

– И сделаешь все, что я попрошу? – это уже он сказал ей на ухо, так сладко, что ее колени задрожали.

– Да...

– Я прошу тебя, оставь меня в покое...на неделю. – И отвернулся, выходя из комнаты, оставляя девушку одну.

Сару начало трясти уже не от удовольствия. Она сжала руки в кулаки и закрыла глаза, сначала это было разочарование, медленно переходящее в злость, и наконец отчаяние и безысходность. Ее сотрясали рыдания от безысходности ее положения. Она понимала это, но деться никуда не могла. Все происходит так, как хочет он.

***

– Когда Вы говорите, состоится экзамен объекта? – спросил доктор у Инструктора. Они находились в комнате доктора, в такой же, ничуть не изменившейся за последний год, разве что только бумаг на полу прибавилось.

– Через неделю. И если Верховное командование хочет присутствовать, то пусть поторопится. Больше ждать не собираюсь, я и так долго откладывал.

Доктор отпил кофе из своей огромной кружки и сказал:

– Я предупрежу Совет о Ваших незамедлительных делах, и думаю, они поторопятся и прибудут вовремя.

– Буду Вам признателен, доктор. – Смерил Инструктор его холодным взглядом и стремительно покинул комнату.

Кира. Она больше ни с кем не разговаривала, даже с ним. Замкнулась полностью в себе. Что-то произошло. Но что? Она выходила на поверхность всего один раз, но без него. Может там и случилось нечто. Или она подслушала какой-нибудь разговор своего любимого создателя о себе и узнала правду. Или тот мальчишка солдат что-то ей сказал о войне, о нем...

Неважно, все это неважно. Через неделю будет экзамен, и он уедет в Старую Африку, там новобранцы. Уж на них-то он оторвется по-полной.

А Кире, кажется, даже не требуется никакой экзамен, она и так все знает и умеет обращаться со всеми видами оружия, уже как профессионал. Подросток-убийца. Он усмехнулся этой мысли. Шестнадцать лет, а уже отправляют на войну, да еще и девушку. Первую часть экзамена она пройдет без препятствий, а вот вторую. Именно во время второй части многие и умирают: ведь, проводить ее будет именно он, Инструктор.

***

Я бежала, не останавливаясь и целясь уже "пустым" автоматом во все, что не так лежит; бежала от укрытия к укрытию, стреляя теперь из пистолета в неожиданно появлявшихся кое-где солдат. Села за одним из укрытий и проверила, что еще осталось после, можно так сказать, "мясорубки": за спиной на ремне висел Барретт М82 с неполным магазином, два полных Сиг-Сойера; и Танто. Немного, но рукопашный бой я предпочитаю больше.

Установив винтовку, я начала ждать и осматривать территорию. Она, конечно, была небольшая, но для экзамена подойдет, в одном проходе появился огромный человек в силовике и не раздумывая, я отправила одну пулю в голову, другую в место на сгибе плеча: более уязвимые, на мой взгляд. Громила упал и больше не шевелился, но он очнется у себя в корпусе уже через полчаса, так как я стреляла не боевыми патронами, а просто снотворным, черт, а так хотелось. Начали выползать кучкой другие и тоже не с пустыми руками, я укрывалась от гранат и выстрелов, ведь в отличие от всех этих людей, я была в обычных шортах, майке и куртке. С их стороны было некомпетентно отправлять меня без должной защиты.

Достреляв магазин, я бросила винтовку и перекатилась в другое место и стала ползти. Дыши, дыши, только не сбей дыхание! Я резко встала и, достав Сиг-Сойеры, начала палить по каждому: человек-пуля; человек-пуля. И так чередовалось, пока не стало тихо. Пыль была поднята до потолка огромного ангара, или какого-то помещения, где проводился экзамен. Я была вся измазана в ней, вперемешку с потом и кровью, значит, кто-то все-таки меня достал.

Вдруг прозвучал резкий звук, и меня окружили солдаты, двадцать три, насчитала я. Не задумываясь, быстро кинулась к одному и начала тыкать его кинжалом, но все кинжалы были бессильны против брони Федерации. "Нечестно" – подумала я, все еще прикрываясь тем солдатом и внимательно рассматривая всех. Придется драться голыми руками, хотя не совсем.

Моя сила присутствовала со мной теперь постоянно, мне не требовалось к ней взывать. Я отбросила этого бедолагу, сломав шею. Прыгнула к остальным, не замечала, что некоторые из них кричат и стреляют в меня боевыми патронами. Я раскидывала их как мошек, применяя всевозможные приемы, которыми теперь владела. Я скакала от одного выступа к другому, уворачиваясь от пуль уже десятерых солдат. Кинувшись в самую гущу, я подняла такое облако пыли, что ничего невозможно было разглядеть.

Наблюдавшие за мной через бронированные стекла, члены Верховного Совета, персонал базы, создатель (а может быть и Инструктор?), пытались меня разглядеть и тут резко им в стекло прилетел мой "подарочек": солдат без сознания, с явными переломами. И когда он соскальзывал медленно вниз, оставались разводы крови на стекле. У создателя будет тяжелая ночка, обрабатывая их всех.

Я стояла посередине, вся в пыли и немного запыхавшаяся. Сделав поклон людям за стеклом, я поправила свои волосы и стала удаляться в туалет. Потому что первая часть закончена, надо привести себя в порядок и подготовиться ко второй.

– Проходи, садись за стол. – Сказал мне непринужденным голосом Инструктор. Мы находились в очень светлой комнате, в то же время без окон, кроме одного, через которое за мной наблюдали. В ней были только стол и два стула, стоящих друг против друга. Мужчина был во всем черном: черная обтягивающая майка, спортивные штаны и кроссовки. Вот это контрастик!

Безо всяких задних мыслей я села и стала ждать, что будет дальше. Он тоже присел на второй стул и положил руки, скрестив их вместе. Наши взгляды встретились, и все резко потухло: или что-то с электричеством или что-то у меня в голове.

– Не сопротивляйся, – прошипел голос, такой знакомый и такой страшный. Я перестала что-либо ощущать, оказалась в полной темноте, значит, все-таки не электричество.

Спустя некоторое время (а шло ли оно тут вообще), я услышала что-то далеко и этот звук приближался. О, нет! Голоса, крики и в сочетании с этими звуками, появилось зрелище, оно ослепило меня: тысячи людей лежат мертвые, друг на друге, некоторые пытаются выползти из-под этой кучи, но нет сил; плач детей, взрослых; деревья, те самые деревья, которые снились мне поначалу; полуразрушенные здания... апокалипсис. И на фоне этого – красное небо, с постоянными вспышками: все новые и новые взрывы. Я наблюдала эту картину, хватаясь за голову, и заметила, как подо мной разверзлась земля, выпуская потоки лавы на все, что ей попадается на пути. И краем глаза я увидела какую-то тень, выскочившую сразу же за лавой, но скрывшуюся так быстро, что я больше ее нигде не смогла увидеть.

– Знаешь, что это? – Спросил голос. Я покачала головой, не в состоянии что-либо сказать. – Это начало войны, первые удары, первые последствия атаки. Кучи трупов, выгоревшая трава и деревья, высушенные моря, реки и озера; отравленный воздух; погибшие животные и потрескавшаяся Земля, предупреждающая о прекращении войны между людьми, иначе будет хуже. Но никто не внял ее предупреждениям, все продолжали сражаться. Открою тебе правду: войну начала Федерация. Но это был вынужденный ход или ответ, называй как хочешь, на отказ Объединенных Республик вести переговоры о мире в стране, которую они делили на равные части. Поэтому виноваты обе стороны.

– Откуда Вы знаете, что это начало? – осипшим голосом спросила я, все еще не веря в происходящее.

– Я был там. – Просто ответил голос. – Сначала я был наблюдателем, а вскоре непосредственным участником событий. Но за все это время я так и не смог прекратить эту войну.

– Зачем же Вы стали сражаться? Ведь можно же было не уподобляться людям? – перевела я взгляд от картины, ища Инструктора, но его нигде не было видно.

– Это был мой выбор. Как и тебе, мне предоставили его. Но заключался он в другом. Я должен был выбрать: идти мне на войну или обучать и делать из солдат специалистов в их деле. Ты видишь последствия, я тренирую людей Федерации. Но я – особенный случай, у меня не один выбор, как у простых людей, а два. Второй выбор напрямую зависит от твоего. Больше я пока сказать не могу.

– И какой же выбор я должна сделать? – Картина поменялась, и я увидела женщину с мертвым ребенком на руках, ревущую и проклинающую всех. Картины начали меняться быстрее, показывая мне всю жестокость людей: даже рабство. Голод, бедность, грязь и болезни. Убийства, много убийств детей, стариков и женщин самыми разными способами. Пытки солдат или обычных граждан мужчин.

– Прекрати это! – Закричала я не своим голосом. – Убери все! – Я заметила, что начала плакать, всхлипывая с каждым вздохом. Вся гамма чувств обрушилась на меня лавиной. Умом можно тронуться, если испытать все разом. – Пожалуйста...– Уже умоляла я его тихим голосом, – Прекрати. Но все стало только хуже: каждый плачь и каждый крик боли проходили через меня и, почувствовав их, пропустив их сквозь себя, я завалилась на бок и начала выть. Выть так же, как это было в моих кошмарах. Но дальше я чувствовать начала не только морально, но и физически. Я перекатилась на спину и уже просто орала, захлебываясь в слезах и крови, которая вытекала изо рта, ушей и ноздрей, вспоминая те страдания и чувствуя боль.

– Да, люди жадны, амбициозны, коварны, страшны и жестоки. Но сейчас, что ты чувствуешь сейчас? – Обратился он ко мне, спустя некоторое время.

– Сейчас я чувствую чистоту и невинность некоторых из них; доброту и заботу; надежду и веру в светлое будущее и самое главное, чувствую любовь. – Шепотом от бессилия сказала я.

– Видишь, власть делает их другими, меняет до неузнаваемости. Ты должна будешь решить – жизнь или смерть им.

Продолжая лежать без признаков движения, я произнесла:

– И когда должен быть сделан выбор?

– Ты сама это поймешь, обещаю. На тебя возлагают огромные надежды, но это не умаляет их общий грех.

– Что это была за тень, когда вы показывали первую картину? – с трудом владея языком, спросила я.

– Это первый ответ Земли на действия людей. – Коротко сказал мне голос, ничего не пояснив. – Ты в порядке?

Я только кивнула головой или подумала, что кивнула, а дальше яркий свет ослепил меня со всех сторон.

Осмотревшись, я поняла, что мы находились все в той же комнате, и ничего не изменилось, кроме изменений внутри меня. Инструктор глядел, ожидая какого-то ответа, или реакции, что со мной все в порядке и ничто мне не грозит, внимательно рассмотрев, он вздохнул и махнул рукой в сторону стекла.

– Поздравляю, – усталым и грустным голосом сказал он, хотя мне, наверное, показалось. – Ты прошла экзамен. – После этого он резко встал и вышел. И больше на базе я его не видела.

СТАДИЯ II

5 .

– Теперь ты поедешь в город, точнее в Столицу. И оттуда будешь выполнять задания. Я, конечно же, поеду с тобой. Ведь я единственный, кто знает все о тебе. А в помощники ко мне вызвалась Сара, ты не против? – Проговорил такую длинную речь на одном дыхании доктор, ожидая моего ответа. Но, ничего не услышав, продолжил, – Я давно мечтал вернуться в Столицу, там очень красиво. Тебе понравится. Отправляйся к себе в комнату и собирай свои вещи, мы вылетаем сегодня ночью, ведь это секретная операция. – Он подмигнул мне и поцеловал в лоб.

Ничего не ответив ему, я отправилась в комнату. Собирать-то было нечего, я лишь переоделась в новые шорты, майку и те же гольфы с курткой. Вспомнив кое-что, достала из кармана куртки тот медальон: нужно узнать, что это за дерево, ведь не просто так мальчишка подарил мне его с этим изображением. Оружия с собой мне еще не давали, и поэтому в рюкзак нечего было складывать. Я в последний раз улеглась на кровать и по привычке начала смотреть на окно.

Наконец-то я уеду отсюда, и спать, скорее всего, буду меньше во много раз. После той части экзамена, многое стало понятно. Понятно, почему не все проходят испытания: не выдерживают ту бурю эмоций, которую испытывает каждый человек на протяжении всей войны, и лишь сильнейшим открывается истина и в их силах сделать собственный выбор, который поможет остановить войну. Сколько там говорил "безымянных" у Федерации создатель...больше сотни, и у каждого он свой.

И когда же я буду готова? Думала об этом, вертя в руках кругляш и смотря на окно. Ничего не оставалось кроме, как послушно выполнять приказы и убивать людей и не только их. Я еще ни разу не видела, как выглядит хорренд. Но думаю, мне представится такая возможность.

После, я встала и решила в последний раз пойти туда, куда поклялась больше не ходить, но решила нарушить свое обещание. Через десять минут я стояла на самом краю выступа и смотрела вниз, ветер развевал мои волосы: я их больше почему-то не заплетала в хвост. Смотрела и думала, если спрыгну – что будет: разобьюсь или сила "материала" настолько сильна, что упав с двенадцатого этажа, на мне не будет ни царапины.

Недолго думая, я шагнула в пропасть. Ощущение было такое, как будто ты летишь, и тело ничего не весит. Полет, точнее падение длилось недолго: через минуту я сидела на заднице и смотрела на свои ноги, или на то, что с ними стало. Кости обеих стоп и голеней представляли собой распустившийся цветок; естественно, начала идти кровь. Даже бедренная кость на правой ноге дополнила картину: торчала из кожи, как поломанная ветка дерева.

Непроизвольно я улыбнулась (улыбнулась!?), смотря на сей букет из раздробленных костей. Хм, а крови уходило много и, поток только усиливался. Я попробовала встать, но мне не на что было опереться. После недолгих раздумий, пришлось ползти к входу в базу – Может тревогу поднять? Хотя не хотелось, чтобы сбегались все находившиеся на поверхности солдаты, а потом еще и весь персонал.

Ладно, будем ползти, но долго я так не смогу, перед глазами начали появляться уже темные точки. Я обернулась и присвистнула, да уж, след после себя оставляю феноменальный, кое-где с кусочками мяса.

Вдруг меня кто-то резко взял на руки и понес к входу здания.

– У тебя с головой все нормально или ты еще и ею ударилась? Какого черта ты прыгнула с двенадцатого этажа!? Посмотри на свои ноги! А что бы было с головой? Дура! – Никак не мог замолчать Макс. А мне вдруг почему-то было приятно видеть его, находиться рядом с ним. Чувствовать от него тепло. И не понимая, что делаю, я обняла его.

– Пришла за мармеладными мишками, но никого не оказалось. Вот и решила прыгнуть, ведь без мишек мне не жить. – Пыталась пошутить я.

– Ты впервые шутишь...у тебя точно все в порядке? Хотя какой тут порядок, – и он окинул меня взглядом.

– Ну, тебе же стало смешно? Ну хоть немного, я просто практикуюсь в этом виде.

– Да уж, хреново получается, моя дорогая. Ты только сознание не теряй.

– А что ты тут делаешь?

– Не знаю, по какой случайности: счастливой или нет; но сегодня я патрулирую этот участок. Давненько я тебя не видел – выглядишь прекрасно, не считая раздробленых ног. Зачем ты прыгнула?

Я задумалась, но решила все-таки сказать ему правду, не знаю, но Макс внушал доверие:

– Хотела узнать, могу ли я приземлиться, ничего себе не сломав. Но видишь, какой результат, надо еще попрактиковаться. После успешной сдачи экзамена, я думала, что мне все по плечу. Оказывается – это только начало.

Парень замолчал на некоторое время, смотря прямо перед собой, но потом вдруг резко повернулся ко мне лицом и натянуто улыбнулся:

– Поздравляю, кстати. Хотел в тот же день прийти, но не мог решиться, вдруг ты не хочешь меня видеть, ведь в прошлый раз ты так внезапно ушла, и я долго ломал себе голову, что не так сказал.

Мы подошли к входу, Макс набрал код и, зайдя в лифт, произнес:

– Не просветишь? – Он подкинул меня у себя на руках, также улыбаясь.

– Эй! Аккуратно, а то сейчас посыплюсь, – снова попыталась пошутить я.

– Нет, плохо у тебя с юмором, – сказал он, поморщившись. Когда вышли из лифта, Макс увидел каталку и положил меня на нее и, чтобы не пугать еще не спящий персонал накрыл мои ноги каким-то одеялом.

– Думаешь, это поможет? У меня же сильное кровотечение.

– Ничего страшного, вытрут. Некоторое время мы ехали молча, потом я ему призналась во всем. Выложила всю правду о том, почему тогда ушла, что было у меня на душе, и что думаю сейчас, но умолчала о второй части экзамена, а конкретно, что там было. Но про выбор я упомянула, вкратце.

– Значит, у каждого есть свой выбор... – Задумчиво, произнес парень, – Ты уже свой сделала?

– Нет, когда буду готова, тогда и сделаю.

Мы продвигались по коридорам нашей базы, обсуждая все мои изменения. Я даже рассказала ему о том, что меня тяготила ситуация, произошедшая при моей первой вылазке на поверхность. Не знаю почему, но мне казалось правильным поделиться этим с Максом. Почему с ним? Сама не пойму.

Внутри было не сказать, что легко, но подъем внутренних сил и тонус повысился. "Мой личный психолог" – назвала его я, когда закончила повествовать. Он хмыкнул и почесал затылок, остановился и, заглянув мне в глаза, сказал:

– Может, ты еще этого не понимаешь и не встречалась с этим, но это называется по-другому. – И мы продолжили путь. Но спустя пару минут он сказал:

– А насчет младенца и женщины, могу лишь сказать, либо мой кругозор знаний слишком узок для восприятия этой ситуации. Либо ты действительно не могла помочь малышу: Кир, каждого не спасешь.

Я лежала на каталке, на потолке, одна лампа сменялась другой. Пока мы ехали, обдумывая его слова, мысленно с ним согласилась. Наверное.

– Ты проводишь меня, когда буду отсюда уезжать? – вдруг спросила, снова нарушая тишину.

Парень как-то неопределенно передернул плечами, и лицо его сделалось на мгновение печальным, но печаль эта скрылась за улыбкой:

– Не могу обещать, но постараюсь, хорошо? – и сразу подмигнул. Я кивнула в ответ.

– Ладно. – Просто ответил он. – Да уж за один вечер столько от тебя слов услышал, что немного потерялся. Сколько тебе лет?

– Пока шестнадцать, через неделю будет семнадцать. А что? – развернувшись, спросила я.

– Да так просто. Ты разговариваешь и мыслишь не как подросток, а как взрослый человек, зато делаешь такие поступки, что пятилетний малыш бы понял, что нельзя так поступать.

Я подняла голову и посмотрела на одеяло, полностью промокшее. Макс остановил каталку перед входом в мед.центр, а сам пошел набирать код, чтобы войти. Дверь открылась, и все, кто находился там, резко повернули головы в нашу сторону. В их числе был и создатель, который с бешеными глазами уже несся ко мне.

– Что такое, Кири? Почему ты здесь, да еще и на каталке? – Обеспокоенно спрашивал он. Некоторые тоже начали подтягиваться в нашу сторону и наблюдать, что происходит. Макс быстро убрал одеяло и кинул куда-то в угол и стал смотреть на реакцию остальных.

Доктор стоял в шоке и смотрел, не двигаясь и ничего не говоря, минут пять. Остальные же резко отвернулись, другие же наоборот стали приближаться, а Сару в этот раз все-таки стошнило прямо на пол.

– Видишь, Макс, по-моему, шутка удалась. – Произнесла я и снова улыбнулась. Но это была пустая улыбка без каких-либо эмоций, а парень стоял и молчал, думая ударить доктора или тот сам придет в порядок.

Создатель очнулся и быстро повез меня в лабораторию, крича на ходу своим помощникам, что нужно сделать. Сначала меня перекинули на какой-то стол, раздели. Но гольфы им было труднее снимать, и они их просто разрезали, как и шорты с нижним бельем.

Создатель начал очищать кожу вокруг ран от грязи. В воздухе почувствовался запах мыла и нашатыря; а затем спирта и йода. Открытые раны обложили стерильным бельем и снова обрабатывание ран, но вскоре началось самое интересное. Создатель начал электроотсосом "убирать" сгустки крови или мелкие кусочки костей; в некоторых местах он делал рассечение. После этого он приступил к иссечению поврежденных тканей с поверхности в глубину раны. Ух, это было захватывающе, слышать, как вправляют кости на место. В ступни он вставлял какие-то спицы, очень часто промывал и давал приказы своим помощникам. Спустя пять часов я находилась в "кровати", восстанавливая мышечную силу ног.

Сквозь сон я снова почувствовала, как на меня кто-то смотрит. Но этот взгляд был не таким тяжелым и выжигающим дыры. Он был каким-то светлым и легким, я подумала сразу, что это создатель на меня так смотрит, ну или Макс, со своим вечным обожанием в глазах.

Открыв глаза, я увидела женский силуэт напротив капсулы, но лица я так и не смогла рассмотреть, лишь общие черты. Кому из женщин понадобилось на меня пялиться? Потом меня как осенило, в лаборатории работает лишь одна девушка. Сара.

Я посмотрела на нее, не понимая, что собирается сделать эта женщина.

– Я лишь зашла посмотреть, как ты, и проверить состояние твоих конечностей. – Она смущенно смотрела на мои ноги, иногда отворачиваясь и пряча взгляд. – И да, хотелось бы извиниться за тот раз, когда сорвалась и накричала на тебя. Он для меня все, понимаешь? – "Нет, не понимаю я тебя, черт! Иди отсюда". – Подумала я. – Если его не станет, не станет и меня.

Нажав клавиши на панели какого-то компьютера, она развернулась и выбежала из лаборатории.

Какого...ты меня разбудила и ушла? Чтобы, я висела в таком положении, пока не придет создатель?

Я попробовала опустить голову и посмотреть, в каком состоянии находились мои ноги. С легкостью мне удалось рассмотреть все: целенькие и невредимые, но в некоторых местах были закреплены жгуты. Потом меня переклинило: где мои обручи на конечностях? Быстро дотронувшись до спины сзади, точнее до позвоночника, я нащупала то самое устройство – горячее, значит, точно батарейка.

Может сильно раскачаться и удариться о стекло? Не успела я это сделать, как дверь в лабораторию открылась, и зашел создатель. Отключив все системы, через пять минут я стояла в халате напротив него. А он потихоньку снимал жгуты.

– Из-за твоей прихоти и безалаберности нам пришлось отложить переезд на неопределенный срок! – Строго сказал он, еле сдерживаясь, чтобы не начать кричать. – Ты знаешь, что мне наговорили сверху? Конечно, не знаешь, тебе все равно! – Теперь кричал. – На всех все равно! Зачем ты спрыгнула, а, зачем? Тебе не сиделось в своей комнате? Хотела полетать! Так в чем смысл был, ответь мне, в чем?

– Смысл был в проверке моих способностей. А вот смысла в вашей войне я не вижу, доктор. – Холодным голосом ответила я.

– Моей войне? В моей войне! Я ненавижу эту войну так же, как ее ненавидит здесь весь персонал. Я лишь делаю все, чтобы ее прекратить! Ты не знаешь ничего, девчонка, ничего, что пережили мы, обычные люди, которые умеют чувствовать; которые потеряли своих родных и близких. У нас осталась лишь маленькая надежда, точнее ее огонек, искра. А ты и не понимаешь, зачем была создана. – Уже тихим голосом закончил он.

Вздохнув, я прижалась к его груди, думая, что так будет лучше и правильнее. Доктор был в огромном шоке, и лишь сказала:

– Спасибо. Я пойду в свою комнату восстанавливаться.

6 .

Через неделю после происшествия, когда все улеглось, и я смогла уже бегать, в полночь мы стояли на каком-то огромном поле. В некоторых местах проглядывала сухая трава. Ожидали мы соответствующую охрану и вертолет, который доставит нас прямо в Столицу. В мое новое жилище. Я оглянулась посмотреть на огромное, разрушенное здание, которое прикрывало нашу подземную базу. Не знаю, кто нас будет сопровождать в качестве охраны, но я так и не попрощалась с Максом и думала до последнего, что он найдет способ это сделать.

Сара стояла укутанная в какой-то плащ и дрожала. Странно, было тепло, даже очень, или она не привыкла к ночным переездам, или вообще к переездам. Доктор стоял неподалеку с чемоданом в руках и разговаривал с одним из охранников о чем-то. Все они выглядели уставшими, но в то же время напряженными и взволнованными.

Минут через пятнадцать из темноты, как из неоткуда приземлился вертолет. Пилоты не стали выходить, но из кабины к нам направился быстрым шагом мужчина в серо-черном силовике. Он снял шлем и начал быстро разговаривать с доктором; из-за шума вертолета и густой темноты я не расслышала о чем шла речь и не разглядела солдата. Потом мужчина надел шлем, и доктор, повернувшись к нам с Сарой, указал, что надо поторапливаться.

Мы быстро сели, и все пристегнулись, кроме меня; выдали наушники, но разговаривать не осмеливался пока никто. Напротив меня сидел еще один в форме, и я почувствовала, что он пристально на меня смотрит, слева от него сидел доктор и Сара, а справа от меня сел тот мужчина, который выбегал из вертолета и еще один солдат. Также в самолете было двое пилотов.

– Привет, я – командир Эдриен, – Поздоровался сидящий справа парень. – Это – Саммерс и Руди. – Указал он по очереди, сперва на напротив сидящего, а затем на самого крайнего справа от меня.

– Эдриен, значит, "сильный, зрелый; готовый на самопожертвование"? – спросила я. – Он хмыкнул, но ответил добродушно, – Нет, Эдриен, как имя и все. Скорее всего, он улыбнулся, но из-за шлема я этого не увидела. Я лишь чувствовала, что этот Саммерс обсматривает меня и пристально следит за каждым моим движением.

– Кира. – Протянула руку я Эдриену, и готова была поспорить, что в это время Саммерс схватился за автомат. Таак, парень с предубеждениями о моей ненормальности и, скорее всего, с ненавидящим взглядом. Ух, я еще ничего не успела сделать, а он уже так резко готов расколошматить меня.

Эдриен, тем временем, ответил на рукопожатие, я также протянула руку Руди, он ответил, но рука его тряслась. Зато Саммерс схватил меня мертвой хваткой и не отпускал несколько мгновений. Может сжать его запястье так, чтобы оно у него полгода восстанавливалось? Но затем я поймала предупреждающий взгляд доктора, и быстро разжала руку.

– Мы прилетим в Столицу через восемь часов, так что советую вздремнуть. – Проговорил Эдриен. – Также у нас будет дозаправка в Кэмтлерсе, где мы немного перекусим и отправимся далее. Надеюсь, с хоррендами мы не увидимся там.

Я резко повернула голову в его сторону:

– Хорренды? Они там близко?

– Да, к несчастью, наши границы находятся прямо возле их, так сказать, поселения. Но с теми хоррендами у нас, более-менее нейтральные отношения, но они в любой момент могут разрушиться. И будет опасно, ведь до Столицы от Кэмтлерса недалеко. Но на протяжении пяти лет оттуда к нам никто не совался, и я этому только рад.

– Я бы хотела увидеть хоть одного хорренда. Его и вправду так трудно убить? – С сомнением спросила я.

Саммерс хмыкнул, но ничего не сказал, вместо него ответил снова командир:

– Они два метра ростом, если не больше и весят двести, а некоторые даже триста килограмм, и это не какой-нибудь жир, а сплошная мускулатура. Я не знаю, видела ли ты раньше, был такой фильм, еще до войны, назывался "Халк", не видела? – я покачала головой. – Если будет возможность, посмотри. Примерно так и выглядят хорренды, только лица уродливее, и бегают не голышом, а в самодельной броне. И, признаюсь, это выглядит страшно.

– Хотелось бы поговорить с одним из них. Они ведь разговаривают еще? – допрашивала капитана я.

– Некоторые разговаривают, а некоторые, озверев окончательно, лишь рычат.

– Подскажите, а далеко поселение хоррендов от Кэмтлерса? – начала издалека я, думая, что никто не заметит, хотя увидела, что доктор немного насторожился, но ничего не произнес.

– Нет, в паре часов езды на джипе восточнее. Но, я тебя туда не отвезу, даже не думай. Мне поставили конкретную задачу: доставить тебя в Столицу в целости и сохранности. Хоррендов в расписании не было. – Сказал твердо, но не зло. Гордон шумно выдохнул с облегчением. Но то, каким тоном ответил мне командир, я поняла, что был еще шанс его уговорить, но не при докторе и посторонних, а с глазу на глаз.

Все вдруг замолчали, и каждый думал о своем, уставившись то в потолок, то в темноту по обеим сторонам дверей, то себе под ноги, кроме, конечно же, Саммерса, который все так же смотрел на меня. Я же в ответ уставилась тоже ему в лицо, или туда, где предполагалось, ему находиться.

Вместо него я видела лишь свое отражение, сильно изменившееся с тех пор, как в первый раз посмотрела на него через шлем Макса. Лицо правильной формы; кожа немного загорелая (хотя где я успела загореть?); глаза того же карего оттенка, но выглядели чуть ярче; ровный аккуратный нос; полные и чуть алые губы (уже не бледные). И волосы, вот на что смотрел создатель с явным восхищением, они были мне уже чуть ниже плеч; густые и цвет был насыщеннее – каштановый или какой-то там шоколад (говорила Сара). Они были собраны в высокий тугой хвост.