Текст книги "Резонанс душ (СИ)"

Автор книги: Екатерина Цыганок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– И что, вышло? – Еле сдерживаясь, спросил Инструктор.

– Вышло. И даже больше. Теперь эти солдаты сильнее, чем любой хорренд или безымянный, выносливее, и как их убить не знает никто.

– А вы не спрашивали этого профессора? – Уже не своим голосом спросил мужчина. Его глаза стали полностью черными. Все начали затыкать уши и падать со своих мест на пол. Но Инструктор все стоял и ждал, когда ему ответят. Через несколько минут он услышал жалобный стон и слабый голос:

– Дело в том, что он сам этого не знает. Он пожалел много раз, что создал таких извергов. Именно поэтому, он стал с нами сотрудничать, и все нам рассказал. Пожалуйста, прекратите это. – И все стихло. Когда члены правительства поднимались на свои места, посреди зала они никого не увидели, а лишь услышали удаляющиеся шаги.

– Нельзя было его шантажировать, Конрод. Он опасен для всех нас. Абсолютно для всех.

– Впервые, мистер Президент, я с Вами согласен. – Сказал генерал и смотрел вдаль, думая, если Инструктор – единственный, кто может остановить Киру, в случае чего. То кто остановит его?

СТАДИЯ III

18.

Из одной тюрьмы в другую. Посетила печальная мысль бывшего профессора Деррека Маккуина. Хотя здесь намного приятнее, чем в подвалах хоррендов и еду приносят во время и кровать мягкая, да еще и освещение хорошее, плюс дают почитать. Но без своих инструментов и исследований он чувствовал себя, как без рук, и временами на него находила хандра. Мужчину не покидала надежда, что его показания и полное раскаяние в содеянном помогут ему. И в будущем его выпустят на волю, где он сможет работать, но уже на территории Федерации.

Жуткий звук прервал его, и профессор подскочил на кровати. Звук был такой, будто по полу тащат нечто тяжелое и железное. Свет уже выключили: отбой был несколько часов назад. И страх липкими объятиями начал сковывать его постепенно все больше, как только звук становился все громче и громче. Он не понимал, почему никто из охранников ничего не слышит и не видит? Почему в других камерах все спокойно спят?

Тем временем звук остановился прямо напротив его камеры. Мужчина нервно сглотнул, но не двигался. Послышался звук шагов, и кто-то в темноте сел на стул. Стул, так это был железный стул!

– Зачем вы это делали? – раздался голос генерала Конрода из темноты.

– Чтобы создать су..

– Я знаю, что вы сделали!? – Прокричал он, но затем спокойно продолжил, – и лишь спросил, – Зачем?

– Нам нужно было сильное оружие, мощное. Более эффективное, чтобы выиграть и закончить уже эту войну. Я решил рискнуть и пойти на многое ради этого. И получилось.

– Цель мне ясна, но результат далек от ваших ожиданий. Они подконтрольны?

– Не все, но возможно, что некоторые из них могли бы... Нет. – Горько ответил и замолчал.

– Молитесь, чтобы ваше правительство понимало это и не выпустило их и убило. – Настала давящая тишина, прерываемая лишь звуком удаляющихся шагов. От действительного осознания произошедшего Деррек Маккуин разрыдался.

***

– И что ты намерен делать? – Спросил на следующий день после заседания Эдриен своего брата. Они стояли в парке, возле фонтана и наблюдали за мирными жителями. Инструктор переводил свой взгляд с одного человека на другого, пока не наткнулся на ребенка, который стоял неподалеку и смотрел на них. Мужчина ему подмигнул, и мальчик быстро убежал в противоположную сторону к своим родителям, показывая пальцем на него. Инструктор сразу же отвернулся, не желая привлекать лишнего внимания.

– Пока ничего. Я же сказал, что останусь на время до тех пор, пока Кира не очнется. Да и ты еще не пришел в форму.

– Да ты посмотри на меня – я весь сверкаю! И готов к новым боевым действиям. – Начал "хохлиться" его брат.

– А ничего, что я смогу уложить тебя на землю с одного удара, даже не стараясь?

– Попробуй. – С вызовом произнес Эдриен и встал в позу. Инструктор натянуто улыбнулся и сказал:

– Не здесь и не сейчас. Лучше скажи мне, как твоя рука и грудь, но только серьезно.

– Три ребра еще сломаны, а рука уже нормально. Я за Киру больше переживаю.

– Почему?

– В смысле "почему"? – Удивленно спросил Эдриен.

– Ее физическое состояние полностью стабилизировалось. Не вижу никаких проблем для беспокойства, кроме как...

– Но она же в коме. И вряд ли в ближайшее время придет в себя. – Как будто не слыша старшего брата, начал возмущаться парень.

– И я этому очень рад, потому что не представляю, кем она очнется, точнее в каком состоянии она будет. По-моему, я уже тебе все объяснил про ее эмоции, и что ты с ней сделал. Я опасаюсь, что, очнувшись, она сделает не тот выбор, не в нашу пользу. И мне придется ее останавливать любыми способами. – Ответил мужчина, а сам задумался: разговаривал ли с Кирой тот голос или нет? Если она очнется с намерением забрать его душу, придется драться, если нет, то он не будет торопиться забирать ее. Ведь, если их силы объединятся, от них самих ничего не останется, а Ро╢ман хотел жить. И надеялся найти другой способ закончить войну и вернуться к брату.

– Но ведь с ней все равно нужно будет поговорить ведь так, да? Если она начнет всех убивать.

– Возможно, она вообще никого не тронет, я не знаю. Все зависит лишь от нее. Нам остается только ждать и готовиться.

– Она не сможет убить тебя. Ты – ее учитель, тренер. Вы пробыли вместе много времени.

– Да..Но, если она сделает не тот выбор, мне придется ее убить. Как бы ты ни был против, я должен это сделать – это мой долг.

Эдриен совсем сник и, опустив голову, без всяких слов отправился в лабораторию. А Инструктор смотрел ему вслед, думая, что все-таки – это не любовь, а простая привязанность и преданность.

***

Боль. Такая жгучая боль пронизывала все тело, как будто в каждую его частичку вставляют иголки и засаживают все глубже и глубже. Никто не говорил, никто не предупреждал, что будет так больно. От этого внутри возрастало чувство ненависти и обиды к тем, кто лгал, особенно к тем, которых считала близкими. Они меня использовали. Все. Каждый в своих целях. Из-за них меня убили, убили жестоко, не дав шанса, возможности на будущее.

Хотя, если я чувствую боль, значит, я жива. Как же это возможно? Кто вернул меня с того света? Доктор Брэннон? Как вариант. Да, скорее всего, это он больше некому. Но как мы выбрались из того логова? Я отчетливо помнила боль, которая врезалась в каждую клеточку моего мозга. Затем была темнота. Но перед этим было что-то светлое, кто-то очень знакомый улыбался такой непринужденной улыбкой, будто все будет в порядке. Эдриен. Тот, с кем я познала плотскую любовь и была счастлива. Но он был не один. Тогда, там, рядом с ним стоял кто-то темный, но я его знаю, причем очень давно. Тот, кого я так долго ждала и жаждала увидеть. Единственный человек, который мог помочь мне разобраться в себе. Инструктор. И он мне все расскажет, теперь этот мужчина никуда от меня не уйдет. Он мой.

– Забери его душу! – Услышала я отчетливо чей-то голос. Но он быстро исчез и следом раздался очень знакомый, приятный и бархатный:

– Привет, солнце. – Сказал Эдриен, проходя в лабораторию и садясь рядом с капсулой, где находилась девушка. Она была присоединена к той самой батарее, находящейся на ее позвоночнике, на лице ее была маска для дыхания и несколько датчиков. Ее шея была черная, а на спине и на груди были два белых, параллельных друг другу вертикальных шрама.

– Ты, наверное, не слышишь меня, но я все равно пришел сказать, что скучаю. Я скажу это уже в сотый раз, но ты выглядишь безумно сексуально. Да, да, ты голая висишь на этой штуковине в своей капсуле. К тебе приходит доктор, но ты его пациент, и он относится к тебе, как к дочери, и Сара, но к ней я не ревную. Ну, а я, как здоровый гетеросексуальный мужчина, видя перед собой такое, иногда закусываю губу до крови и ухожу чуть ли не в слезах. Ты представляешь, я и в слезах, вот, до чего ты меня довела. Я не знаю, заходил ли к тебе Инструктор, но думаю, что да. Он мне сказал, что, как твой наставник, будет справляться о твоем здоровье. Вот к нему-то я и ревную, хотя он тебя и не рассматривает, как девушку, лишь как свою ученицу. Да, немного эгоистично, но по-другому он не может, это – его работа. Представляешь, мы с ним разговаривали насчет нас с тобой, и он рассказал мне преинтереснейшую вещь, что я виноват в том, что ты начала испытывать эмоции, и он говорит, что ты испытываешь огромные чувства ко мне. Когда он это сказал, я испугался...ответственности, ведь я еще тот раздолбай. Но я постараюсь и не предам твоих чувств. Я хочу, чтобы ты была во мне уверена. И тогда у нас все с тобой получится. Ты сделаешь правильный выбор, тот самый, который необходим, который теперь уже ты будешь чувствовать сердцем. Только не торопись.

Парень встал, приложил свою ладонь к стеклу резервуара там, где находилось лицо девушки, наблюдал некоторое время, а затем развернулся и вышел из лаборатории.

Но он не знал, что хоть девушка и была в коме, но могла слышать все. И она не упустила ни одно слово. Значит, Инструктор скинул всю вину на своего брата. А зря. Эдриен был виноват лишь в том, что она стала испытывать сильнее эмоции. Разбудил же все чувства в ней еще давно другой брат, Ро╢ман.

19.

Три месяца спустя.

На город опустилась ночь, но на границах его горели яркие прожектора, отпугивающие хоррендов. А здесь, в центре города было темно и ему казалось, что, наконец, он обрел свободу. Тишина, темнота, безмятежность... Вдруг его спокойствие прервал еле уловимый уху звук, как будто маленький камень случайно упал с крыши. А может и его столкнули, непроизвольно зацепив ногой, следя за ним. Мужчина быстро встал с лавочки и направился в подворотню, где мог застать своего преследователя врасплох. Он шел специально громко, чтобы тот мог слышать и уж тем более видеть его. До одного известного ему поворота он так и поступал, пока резко не скрылся за ним и затих. Сначала не слышалось ничего, затем, будто в панике его преследователь потерял бдительность и выдал себя: начал шуметь и громко топать, иногда вступая в лежащий под ногами мусор, до тех пор, пока не дошел до того места, где скрывался Инструктор. Он внезапно вышел из своего укрытия и схватил преследователя сзади за шею, ударил лицом о кирпичную стену пару раз и только тогда сказал:

– Говори, что нужно, пока я не продолжил.

Мужчина, сплюнув в сторону, вытер оставшуюся кровь из носа и повернулся с полным от удивления взглядом:

– Я, конечно, слышал, что ты ненормальный мужик, но чтобы настолько. Я ведь не драться пришел, просто поговорить! Ты что творишь, мать твою?

– Ты за мной следил.

– Да подходил я к тебе! Шизофреник ты долбанный! Совсем уже помешался? Блин, четвертый раз! Четвертый раз мне уже ломают нос. – С горестью произнес Глен Саммерс и быстро без посторонней помощи вправил его на место. Инструктор, изогнув правую бровь, с усмешкой наблюдал за ним.

– Дай я гляну на твое лицо, а то мало ли, вдруг ты не так нос вправил.

– Уж поверь, мне не впервой. Это я умею делать. – Но противиться не стал, когда Инструктор подошел к нему вплотную и стал его рассматривать, прищурив свои черные глаза. Вдруг мужчина начал принюхиваться к Саммерсу и после, лицо его исказила гримаса ненависти и отвращения, он отошел от него на пару метров и спросил:

– Ты о ней хотел поговорить?

Саммерс обнюхал себя, затем пожал плечами и сказал:

– Вообще-то да, как мужчина с мужчиной... – Начал было он, но Инструктор его прервал:

– Я отпустил девчонку, она мне больше не нужна. Я почуял тогда в лаборатории на ней твой запах. Вопросы?

– Сара. Ее зовут Сара. Ты что, нюхал меня?

– Тут и нюхать нечего, от тебя ею несет. Эта пресловутая любовь ее освободила, так что не беспокойся. – Он сложил руки крест-накрест и вопросительно уставился на своего собеседника, ожидая следующего вопроса. Но тот не торопился и рассеянно смотрел по сторонам, иногда вытирая кровь из носа.

– Видимо, все-таки не так вправил нос, кровь не останавливается...– И он присел на корточки и начал ощупывать и заново его выправлять. Инструктор смотрел на все это с нескрываемым любопытством, а затем, наплевав на этот запах, мешающий ему сосредоточиться, подошел к Саммерсу, схватил за нос и резко вправил его на место. Мужчина, вскрикнув от боли, подскочил, отбежал на пару шагов, а затем согнулся пополам, тяжело дыша через рот. Инструктора вся эта картина забавляла, но он подытожил:

– Зато кровь перестала идти, и все вправлено как надо.

– А кто мне его сломал? – Обиженно пробурчал Саммерс.

– Я не люблю, когда за мной следят, говорил же.

– Я не следил! Ой ладно, без толку все это, объяснять. Понял, что ты сам себе на уме. – Саммерс выпрямился, вдохнул и выдохнул пару раз через нос, улыбнулся и затем серьезно посмотрел на Инструктора, но не торопился говорить.

– И? – Начал мужчина.

– В общем, я еще по поводу Киры. Могу ее видеть? – Лицо Инструктора резко поменяло черты: стало грубым, каменным, а глаза и без того черные, казались в наступившей темноте сплошной тьмой. Он сжал челюсти и продолжал стоять спокойно, не шевелясь несколько секунд, пока Саммерс не начал к нему подходить. Не успел он сделать и шага навстречу, как услышал:

– Ты ее не увидишь, пока она не придет в себя.

– Да кто ты такой, чтобы запрещать мне видеться с нею!? – Возмутился Саммерс.

– Если по твоему мнению я – никто, то почему ты спрашивал сначала у меня разрешения.

– Просто из вежливости. И чтобы ты был в курсе того, что я собираюсь проведать ее.

– Если ты пойдешь к ней, я сломаю в пятый раз тебе нос так, что даже доктор Брэннон его тебе не вправит. Устроит?

– Невыносимый мужик. – Пробурчал себе под нос Саммерс. – И как с тобой Эдриен только справляется? – Внезапно Саммерс увидел мельком, как в глазах собеседника проскользнула...мука. Но быстро скрылась за маской сдержанности и еле скрываемого гнева.

– Уходи. Я сказал уже, что мою ученицу ты не увидишь, пока она не придет в себя. А девчонку забирай себе, мои благодарности, что ты избавил ее от меня.

Саммерс стоял и смотрел на него в полном шоке: Сара для него была всего лишь игрушкой. Не то чтобы он не знал этого, Эдриен, да и сама Сара обмолвились ему об этом, но чтобы так говорить. Действительно в нем не было ничего человеческого. Кто же он? И с этими мыслями мужчина развернулся и вышел из подворотни.

Инструктор следил, как скрывалась из виду фигура солдата, затем повернулся в противоположную сторону и направился медленным шагом в мед. центр. Он выбрал такую дорогу, чтобы случайный дозорный не смог его заметить. Да, так дорога казалась длиннее, но он никуда не торопился. Его лишь беспокоила мысль об опытах, проводимых над его солдатами, которые теперь творили неизвестно что. Изверги. Но он не мог отправиться на их поиски, пока не очнется Кира, пока он не выяснит, каким человеком она стала. Если бы от них не зависело будущее человечества, как бы он поступил? Добил бы ее? Неизвестно...

Она – первая, кого он возвращал к жизни. Тем самым чуть не отдал всю свою силу. Хотя это не совсем так: сердце на тот момент ее билось, она лишь не могла дышать.

Она – его антипод. Это он, Инструктор, а не Эдриен допустил ошибку тогда, на экзамене, заставив прочувствовать девочку все эмоции людей. Он разбудил в ней неконтролируемого человека. Но он же не знал на тот момент, что в ней сила Земли. Сила, которую Инструктор получил против своей воли, когда начались первые удары. И не было рядом никого, кто бы мог указывать, как ею распоряжаться. Он учился сам, методом проб и ошибок.

Мужчина тяжело вздохнул и, закрыв глаза, устало потер переносицу. Так вот почему ему не удавалось все это время остановить эту войну. Как сказал голос: нужно соединить две половины. Ну уж нет, я найду другой способ закончить войну, только уже с Кирой.

Вдруг его будто ударило электрошокером, он быстро оглянулся, но никого не увидев, взглянул на свои руки. В первый раз за свою сознательную жизнь он увидел, как они тряслись. И снова это повторилось. Кира. Приходит в себя. Нужно спешить, но никому нельзя об этом говорить. В лаборатории должны находиться лишь они вдвоем, чтобы, в случае чего, не было жертв.

Инструктор крутанулся и быстро побежал в сторону уже видневшегося на горизонте медицинского центра, где его ученица медленно выходила из коматозного состояния.

***

Темно... везде. А может это не темнота, ведь тут ничего нет, значит, пустота. Нет, и то, и другое...и что-то третье, что-то внутри, зовет,...Нужно ли идти? А вот крик, господи, пронзительный крик, но кто и где!? Нужно идти, куда зовут. Не могу терпеть его – он как будто разрывает тебя изнутри на части и сжигает, нет предела этому...

Господи! Это уже было, я не хочу, после, всегда будет боль! Крики не уйдут, они обманывали, обманывали, манипулировали...Хотя, кто "они"? Достаточно ведь только назвать одного...Да...ОН! Знал и не сказал. Врал! Садист! "Забери его ДУШУ!!!"

– Доктор, приборы просто в бешенстве! Они так и пищат без умолку. Что делать? – Кричала в панике Сара, бегая от одного компьютера к другому и нажимая разные клавиши на клавиатурах. – Я не могу все стабилизировать!

Гордон Брэннон шокированный тем, что происходило перед ним, стоял и ничего не говорил. А видел он ужасающую картину: девушка, висящая на батарее, корчилась в муках боли, запутавшись в кислородные трубки, отчего маска с ее лица слетела, и он видел, как она с закрытыми глазами, будто бы отмахивалась от своих невидимых врагов.

– Гордон! Нужно спустить физ.раствор, иначе она захлебнется!

– Нельзя! – Прокричал доктор повелительным голосом. – Пока, она не откроет глаза и не придет в себя окончательно, нельзя этого делать, в противном случае Кира умрет.

Сара зажала рот руками и, расплакавшись, отвернулась от созерцания этой мучительной картины. Она лишь слышала слабые постукивания ног и рук по стеклу резервуара и все сильнее всхлипывала.

– Ей же не хватит кислорода. – Слабым голосом проговорила она. – Она запуталась в трубках. Вы что, не видите, как она мучается?

– Замолчи! Я все вижу также как и ты! И мне больно в тысячу раз видеть, как она мучается, но я не могу спустить физ.раствор. Кира! – Он подошел к капсуле и приложил руки к стеклу. – Девочка моя, открой глаза, прошу тебя! И тогда станет легче, обещаю. Это я, Брэннон...

Но ничего не происходило, только лишь толстая трубка обвилась вокруг черной шеи и талии. Губы девушки стали фиолетовыми, и постепенно она начала слабеть.

– Нужно вытаскивать ее оттуда! – Крикнула Сара и кинулась к пульту, спускающему физ.раствор. Но сильные мужские руки грубо откинули ее в сторону в самый последний момент.

– Вы, оба, быстро уйдите из мед. центра! – Серьезным голосом сказал Инструктор.

Доктор быстро подбежал к своей помощнице и помог ей встать. Доктор хотел было возмутиться, но, увидев его свирепый взгляд, передумал. Они быстро скрылись за дверьми лаборатории, оставив Инструктора и его ученицу наедине.

Он быстрым шагом направился к ней, глубоко вздохнул, призвав к своей силе, и, открыв глаза, мужчина прижался лицом к стеклу и стал наблюдать, не моргая.

– Киираа...– Пропел так сладко тот знакомый мне голос. Голос, который я боюсь и хочу слышать каждый день. – Кира, ты меня слышишь?

– Если я скажу, что нет, ты продолжишь называть мое имя? – Послышалось довольное хмыканье.

– Значит, слышишь. Знаешь, кто я? – Продолжил он так, что я бы, наверное, осталась жить только ради этого голоса.

– Ты очень страшный, но очень сладкий и сексуальный голос. От тебя хочется одновременно, и спрятаться, и быть твоей навсегда.

– Заманчивое предложение... – Вдруг голос замолчал, и я испугалась, что он не вернется. Но через мгновение он раздался у меня в голове снова:

– А теперь сосредоточься, Кира. И вспомни, кто ты. Кто я. А потом мы поговорим насчет "быть моей навсегда". – Наступила гнетущая пауза, на шею как будто что-то давило. Кира. Я. Он. Голос, тот, который когда-то слышала в тренировочном зале и на экзамене, принадлежал только Ему...

– Инструктор?

– Наконец-то... Ты собираешься вытаскивать свою задницу или нет?

– Да, – тихо проговорила я.

– Будет больно, солнце. – Сказал он как-то печально.

– Уже привыкла.

После чего увидела вспышку света и почувствовала такую жгучую боль в легких и горле...господи, да во всем теле. Такое ощущение будто бы меня переехал танк несколько раз, и каждый раз я чувствовала его движение на себе. Тяжело было вдохнуть, но труднее всего было открыть глаза и моргнуть, веки были очень тяжелыми, казалось, что сейчас закрою и больше не смогу их открыть, но, как ни странно, с каждым разом становилось все легче и легче. Тем более, в теплых и сильных руках, которые растирали все тело, разгоняя кровь. Он накинул на меня большое полотенце, вытер бережно и накинул сверху больничный халат. Я стояла, все еще дрожа, наблюдая за каждым его движением, и не смела его прерывать. Оглядела всю лабораторию и увидела в центре разбитую капсулу и большое количество растекшегося физ.раствора, и много обрывков кислородных трубок, которые лежали теперь уже по всей лаборатории; а там, недалеко, лежала та самая батарея от позвоночника. От нее лишь осталось название "батарея", а на деле же это было какое-то месиво с торчащими проводками, которые еще кое-где искрились.

Инструктор повязал через мою талию пояс, и только тут я вспомнила, что здесь произошло, и кто меня спас. Я прищурилась и стала его разглядывать. Не помню, сколько его уже не видела, но так как сейчас, смотрела на него впервые. Он был взволнован и испуган...Он что, боялся меня? Нет, здесь было что-то другое, этот мужчина никого не боялся. Заметила, что руки его были в крови, видимо, когда вытаскивал меня из осколков, случайно порезался. Волосы были растрепаны, но влажные. Водолазка на рукавах порвалась, и сквозь нее сочилась кровь. А еще он тяжело дышал, но пытался скрыть это.

– Ты в порядке? – Спросил он и спрятал правую руку у себя за спиной, но я это заметила и насторожилась. Что-то сейчас будет, и это зависит от моего ответа. Насколько он будет честным. А ложь этот парень всегда мог раскрывать.

Я стояла, глядя ему прямо в глаза, и сначала молча покачала головой, но потом меня как будто прорвало:

– Нет, мне плохо. Мне больно, мне с каждой минутой становится все больнее и больнее. – И сама того не ведая, я подскочила к нему и начала бить. Бить сквозь рыдания. – Почему? Почему ты бросил меня? Ты не предупреждал, что будет так! Обманул! Я была одна, совсем одна! Кто, как не ты мог помочь мне разобраться со всей этой кашей в голове. Что я, по-твоему, должна была чувствовать? И не злись на Эдриена! Это я сама пришла к нему, потому что не знала, что со мной происходит. Не было другого человека, кто бы мог ответить на мои вопросы. Ты так и будешь стоять и молчать? Ответь мне что-нибудь! Я ждала тебя так долго, а ты молчишь! – Обессилено упав на колени у его ног, продолжала всхлипывать. А ведь, когда была в коме, то думала, что убью этого садиста, но не смогла.

Я почувствовала мягкое прикосновение его губ к своему уху, и он прошептал:

– Я могу теперь объясниться? – И лишь кивнула, не смея двинуться, превратившись в слух.

– Вот и славно. Видишь ли, до недавнего времени я даже и не подозревал, кто ты на самом деле, пока не провел операцию вместе с доктором по восстановлению некоторых твоих частей тела. – Я быстро повернула к нему голову, но он не смотрел на меня. – Когда мы проводили операцию, дышать ты не могла, но сердце твое билось, и я подумал, что материал, как назвал его доктор, находится в нем. Но потом случился инцидент, и доктор случайно рассек участок твоего сердца, и вот тогда-то пришла мысль, что все. Тебе конец. Но нет.

– Разве тебе Гордон не говорил, кто я такая? И что во мне сила Земли? – недоуменно спросила я.

– В том-то и дело, что нет. Я лишь думал, что ты какой-то сверхсолдат, созданный по последним технологиям, и ты обладаешь какими-то способностями.

– И что ты понял теперь?

– У тебя был ужасный тренер, с самого начала. – Он усмехнулся. – Я позволил на экзамене, то, чего дозволено быть не должно и позже с моим братом. Да, именно я разбудил в тебе эмоции. Это моя ошибка. Но в свое оправдание, могу сказать лишь, повторюсь, не знал, кто ты такая.

– И кто же?

– Ты – это я. Только наоборот. Мы с тобой половины одного целого. Помнишь, тогда на экзамене, ты увидела тень, выскочившую из трещины Земли?

– Да.

– И что тогда ответил тебе?

– Это первый ответ Земли на действия людей.

– Это вся ее негативная энергия. Гнев, злость, ненависть, обида, отвращение...я могу перечислять до бесконечности. Это все материализовалось и превратилось в огромную неконтролируемую силу. И пятьдесят пять лет назад вселилось в шестилетнего мальчика, который ошивался там неподалеку. И знаешь, я ведь не плакал, когда рядом никого не было, кто бы мог мне подать руку помощи. А учился сам, – и он тяжело вздохнул. – Правда стер с лица земли несколько городов... Но вернемся к тебе. У тебя, как я понял положительная энергия, более светлая. И это не материал, будь проклят Брэннон! Тобою никогда не манипулировал, и не бросал. Я не могу сидеть на одном месте долгое время, а, тренируясь с тобой почти два года, порядком засиделся. И меня это бесило! Я сделал выбор, Кира, я должен тренировать солдат в разных частях страны. И вокруг тебя мир не может вращаться, как ты не можешь это понять! Ты должна хоть что-то сделать сама, без посторонней помощи. А я лишь вижу, что лечит тебя доктор, бегает за тобой мой брат, да еще и отправился с тобой на то задание! Хотя должен признать, если бы не он, сама бы ты не выбралась. Следят за тобой агенты генерала Йозефа, еще этот солдат Саммерс всегда рядом. Уже не говоря про безымянных и про те девять отрядов, девять, которые с тобой были на заданиях. Они всегда прикрывают твою задницу! А что сделала ради них ты?

– Ничего...

– Вот именно. Я не пытаюсь тебя обвинить в чем-то, лишь констатирую факт.

– От меня все еще зависит судьба человечества? – Спросила надломанным голосом и сжалась в комок, ожидая услышать ответ "нет".

– И да, и нет. – Раздался рядом его голос. Я подняла голову, не совсем поняв, смысл его фразы.

– Не поняла.

– Ты меня совсем не слушала? Я же сказал тебе, что мы с тобой части одного целого. Значит, мы вместе должны с этим справиться. – Он сидел рядом со мной и всматривался внимательно некоторое время. – Ну и? Все еще хочешь убить меня или кого-нибудь тут в центре? Ты не бойся, говори смелее, могу достать пару солдат.

– А сам не хочешь вместо них умереть?

– Нет, я спасаю мир. Так как? – И он подмигнул мне.

– Ты ведь знал? Знал, что никого не захочу убивать, даже если и буду очень злиться.

– Подозревал, но не был уверен окончательно. Вставай, я отведу тебя в твою комнату. Тебе нужно набраться сил.

– Нет. – Инструктор резко остановился и нахмурился.

– Что значит "нет"?

– Я не пойду туда. Отведи меня в свою комнату.

Он так и застыл на месте, буравя меня взглядом. Может, состроить гримасу поболезненнее, чтобы он уж точно согласился? Выжидательно уставившись на него, я увидела, как он скорчил какую-то гримасу и сдаваясь произнес:

– Зачем тебе это?

– Хочу быть там сегодня с тобой.

– Учти, я живу не один.

– А с кем еще?

– С девушкой. – Уже отворачиваясь, сказал он и хмыкнул.

Я попыталась встать, но не смогла: тело казалось свинцовым, и лишь стояла на четвереньках, пыхтя. Уже подумав, что он ушел и бросил меня тут одну на полу, почувствовала, как чьи-то руки отрывают меня с легкостью от пола и перекидывают через плечо.

– А ты поднабрала в весе. Я рад. Ты хоть стоять-то сможешь на ногах?

– Думаю, что да. – Неуверенно ответила я. Он закатил глаза, но не отпустил меня, донес до инвалидного кресла и усадил в него.

– А на руках слабо было донести до комнаты? – Съязвила я. А Инструктор, тем временем, зашел мне за спину и начал катить кресло, что-то насвистывая.

– Ты забыла, что между нами отношения "учитель-ученик"? И, если кто-нибудь увидит, как я несу тебя на руках, да еще и в свою комнату, это немного подпортит картину.

– Тогда зачем же ты все равно везешь меня в свою комнату?

– С чего ты взяла, что в свою? Я везу тебя к твоему парню, который тебя очень заждался. Разве ты не хочешь с ним встретиться? – С сарказмом спросил он.

– Эдриен? – Совсем про него забыла! – Ты не можешь меня отвезти к нему в таком виде, не делай этого! Ро╢ман! – Кресло резко остановилось, мужчина перестал свистеть.

– Как ты меня назвала? – Я молчала, поняв, что выдала не только себя, но и Эдриена. – Повтори, девчонка, как ты меня назвала. – Отчеканил каждое слово Инструктор. Съежившись и закрыв глаза, быстро помотала головой влево и вправо.

– Хорошо. – Уже шепотом, но угрожающим сказал он. И развернул меня совсем в другую сторону. Мы ехали молча, уже никто не насвистывал, я лишь слышала его напряженное дыхание и ожидала, что он сейчас привезет в мою комнату, скинет на кровать и бросит одну. Но вместо этого, мы отправились не на четырнадцатый этаж, а на самый последний, тридцатый. Что там было, неизвестно. Мы ехали долго, и в отражении дверей лифта было заметно, как Инструктор смотрит, нет, пожирает мое отражение взглядом. И только сейчас я поняла, куда мы направлялись: в его комнату. Меня лишь успокаивала одна мысль, что там будет еще одна девушка.

Мы выехали из лифта, и с приближением к его комнате, хоть и не зная, какая из них его, мое сердце начинало биться чаще.

– Твоя девушка сейчас дома?

– Она там теперь постоянно.

– А как же Сара? – Поняв, что опять сболтнула лишнее, я прикрыла лицо ладонью, отгораживаясь от возможных напастей. Но меня это не спасло. Инструктор быстро подкатил меня к одной из дверей, провел электронной карточкой, и дверь открылась. Он бесцеремонно схватил меня и внес в комнату, оставив кресло в коридоре. Я вцепилась в него мертвой хваткой, потому что боялась, что он может скинуть меня как вещь на пол, но этого не происходило.

– Может, ты меня отпустишь? Еще царапин на шее не хватало от тебя. – Я разжала руки, и Инструктор аккуратно поставил меня на ноги. Затем резко развернувшись, снял водолазку и вошел в душевую, откуда сразу же послышались звуки воды.

Я стояла и прислушивалась, но кругом была тишина, кроме шума воды. Никаких шагов, никаких посторонних звуков и голосов. Где же его девушка? Может она вышла? Или спит. В его кровати. Я посмотрела на закрытую ванную комнату, и, думая, что хуже уже не будет, пошла искать его таинственную пассию. Шаги давались мне с трудом, то и дело приходилось опираться о стены. И зайдя в спальню, никого не увидела. Значит, обманул. Улыбнувшись этой мысли, довольно сложила руки на груди.

– Ее здесь нет. – От неожиданности я подскочила на месте и зацепилась халатом за угол тумбы, отчего тот задрался, и Инструктору стали видны мои ягодицы. Но тот даже не обратил на это внимания, подошел к тумбе и поправил мой халат.