Текст книги "Резонанс душ (СИ)"

Автор книги: Екатерина Цыганок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– И? Доктор, Вы не продемонстрируете свои доказательства? – Выжидающе спросила женщина со шрамом.

– Да, конечно. Кири, вставай и иди в центр зала. – Сказал он мне полушепотом. Я сначала не поняла, что имеет в виду создатель. Но потом до меня дошло, что доказательство – это я.

– Вот, дамы и господа, это мое доказательство. Проект Кира. Оружие, которое изменит мир.

– И как же Вы нашли ее или создали. В чем суть данного орудия? – Спросил Президент, рассматривая меня с притворным любопытством, как будто ему про меня и не рассказывали и про мою сдачу экзамена.

Создатель посмотрел на меня с какой-то грустью, видимо, готовясь в чем-то признаться, сказал:

– Возвращаясь к своей теории, скажу, что восемнадцать лет назад я обнаружил такое понятие как "материал". Вам всем, наверное, оно знакомо. Для тех, кто не знает – это жизненная сила Земли. Отвечая на Ваш вопрос, скажу, что эта сила изначально появилась не в Кире, а в ее..гм..матери, биологической. Она в то время была ею беременна, и этот поток попал в ее чрево. Когда же все-таки девочка родилась, мои коллеги сообщили мне, что ребенок имеет необычный цвет глаз, и я немедленно попросил их о взятии анализов, но скрытно. Вскоре при изучении анализов, и матери, и ребенка, я выяснил, что у матери этого материала больше нет и, что он находится только лишь в девочке. На протяжении ее взросления я следил за ней, но окончательно убедился лишь, когда той исполнилось тринадцать лет. Тогда она во дворе своего дома непроизвольно выпустила поток энергии из себя и снесла пару деревьев. Вот именно тогда-то я и приступил к действиям.

– К каким именно? – Спросила, заворожено глядя на меня, женщина помоложе.

Доктор долго не мог произнести ни слова, затем, собравшись с силами и взглянув на меня как в последний раз, выговорил все на одном дыхании:

– Мы прилетели ночью: я и группа зачистки, выделенная генералом Конродом. Они убили всех членов семьи, а девочка при взрыве очень серьезно пострадала, отчего мы думали, что миссия провалена, но она лишь впала в кому. Ее тело я забрал на базу Воздрук и начал ее восстанавливать, где впоследствии она тренировалась с Инструктором. А про экзамен, господин Президент, вы все знаете по моим отчетам и видео-файлам.

– Она знала о том, что вы сделали с ее семьей?

– Нет, я вырезал теменную часть головного мозга. Поэтому она ничего не чувствует и ничего не помнит.

– А сейчас, когда правда раскрылась, не боитесь ли вы, что она вам отомстит и убьет?

– Нет, теперь не боюсь. Я держал все это в себе на протяжении пяти лет, но сейчас я спокоен и свободен. А она вправе решать, как со мной поступить.

Наступила мертвая тишина, и все взгляды обратились ко мне. Чего они ждали? Того, что я сейчас подойду и голыми руками оторву голову создателю? Нет, я этого не сделаю. Ведь кто, если не он сможет меня вылечить, он знает обо мне все, абсолютно. Тем более, я к нему привыкла.

– Спасибо, доктор Брэннон, за ваш тщательный доклад об объекте, но у меня, да и у всех складывается такое ощущение, что такая девчонка как она никак не подходит на роль спасителя мира и рода человеческого.

– А как я должна выглядеть, чтобы убедить вас всех здесь присутствующих, что я – то самое оружие, а? – Резко спросила. – Я могу прямо сейчас одним лишь взглядом довести Вас до помешательства, Президент. – И я стала медленно подходить к нему. Остановили меня быстро и еще как: ударили электрической палкой в лицо, при этом мои очки слетели, и я упала на пол, сильно ударившись головой. Через некоторое мгновение стояла уже на ногах. И, видимо, потому как была вся в крови и с горящими глазами, заметила их страх. Но затем меня как будто окатили холодной водой... Я ощутила на себе чей-то взгляд: холодный, тяжелый. Успокоившись, быстро надела очки и вытерла кровь рукавом. Я осмотрела весь зал, но так ничего и не обнаружила.

– Обратимся к вашему первому заданию, – раздался голос генерала Йозефа. – Вы проходили его вместе с капитаном Гансом и его отрядом?

– Да.

– А также рядовым Гленом Саммерсом?

– Да.

– В отряде с кем Вы общались чаще всего?

– Безымянный Рикс и рядовой Саммерс.

– Почему Ваш выбор пал именно на безымянного Рикса?

– С ним у меня много общего.

– И что же это? – Прищурившись, спросил он.

– Нет чувств, нет проблем, и мы вместе заглянули туда, куда вы никогда не посмеете.

– Почему же?

– У вас не хватит смелости – вам есть, что терять. – И я обвела весь зал взглядом.

Йозеф молчал некоторое время, затем продолжил:

– Рядовой признался нам, что при атаке на республиканцев ты не уступала. Но также он сказал, что ты начала смеяться, когда разрезала их тела на части, тебе нравилось, и ты получала от этого удовольствие, это правда?

– Я этого не помню. – Спокойно ответила я, хотя это была не правда.

– Понятно. А что же Вам запомнилось? – Снова перешел на деловой тон.

– Я была в каком-то забытье, и уверена, убила бы и своих солдат, если бы не устала.

– Устала? Мне казалось, что доктор дал четкое понятие, что внутри Вас неиссякаемая энергия, какая же тут усталость?

– На это Вам может ответить только доктор. Я лишь носитель силы.

– Да, генерал, у Киры происходят временами скачки ее энергии. Это я забыл упомянуть, и природа этого мне еще не понятна. – Вступился за меня он.

– Хорошо. Тогда скажите мне, что произошло в здании?

– Что именно Вы хотите знать?

– Я хочу знать все, что Вы делали с того момента как расстались с капитаном и рядовым у лифта.

– Я, как и было мне приказано, проводила зачистку каждого этажа, но, в основном, здание оказалось пустым.

– Тогда где Вы пропадали так долго? Капитан сказал, что Вас не было около получаса, пока они находились в плену у врагов.

– Я была на четвертом этаже. В лаборатории. Там, видимо, проводились какие-то опыты, так как я заметила много оборудования для этого. А также я увидела что-то.

– И что же?! – Не выдержав, спросил Президент и вскочил со своего места. – Что там было?

– Я не смогла рассмотреть, на меня напал республиканец. А разве потом наши солдаты не заходили туда?

– Они были там, но ничего не обнаружили. Кто-то успел все убрать. Что было дальше? – Продолжил спокойно генерал, прищуриваясь.

– После переподключения радио-точки мы вернулись на наши позиции, но не обнаружили никого. Только разбросанное оружие, техника, и несколько трупов. Позже еще один солдат объявился. Его и допрашивайте, что было дальше, он знает и видел гораздо больше нас. Генерал Йозеф полистал еще свою папку, и видимо, вопросов у него больше не было. Поэтому женщина со шрамом подытожила:

– Итак, мы допросили объект, многое сходится, мистер Президент, так чего же вы еще хотите? У нас помимо нее, есть еще что обсуждать, поэтому я не желаю ничего слушать об этой девчонке. В отдаленных местах Федерации происходят беспрерывные бои, а мы выясняем, что делала она каких-то полчаса. Это просто возмутимо!

– Да, Анджела, я с тобой согласен. – Проговорил спокойным голосом тот. – Но мы обязательно вернемся к этому вопросу, тем более полчаса, потраченных ею в том месте, о котором мы так грезили. Нельзя это спускать с рук.

Я стояла и слушала это, думая, что моя пытка окончена, но оказалось, что нет. Опять этот пронизывающий, тяжелый взгляд. Как будто сканируют вдоль и поперек или... или выжигают дыры. Я резко крутанулась вокруг своей оси, еще не до конца осознавая то, что должна была понять с самого начала заседания. Я бегала глазами по залу, ища знакомую фигуру и глаза. Но тщетно. Его здесь не было, тогда кто на меня так влиял?

– У вас все в порядке, объект Кира? – Заметив мою реакцию, спросил Президент.

– Смотря, что Вы подразумеваете под словом "порядок". – Ответила я и улыбнулась одним уголком губ.

– Увести! – Резко произнес тот. И меня схватили под руки и вывели из зала. И надо же, довели прямо до моей комнаты. Где я осталась одна... совершенно.

11 .

Будильник прозвенел мерзким треньканьем на всю комнату. Рука сразу же упала на кнопку его отключения. Девушка еще больше завернулась в одеяло, думая, что никуда не опоздает. Рядом кто-то зашевелился, и сильные руки обхватили ее вокруг талии и притянули к себе. Одеяло бесследно исчезло, и на мгновение Сара покрылась гусиной кожей. Но, когда мужчина ее поцеловал, она растаяла, как масло на солнце.

Она давно так хорошо себя не чувствовала: была легкой, свободной, благодарной. Но самое главное она была любимой. Неужели все прошло? А если нет? девушка испугалась этой мысли и вздрогнула в постели.

– Опять? – спросил он обеспокоенно, надвиснув над ней. Глаза его быстро метались по ее лицу.

– Все хорошо, я все никак не могу привыкнуть к мысли, что свободна. Слишком долго...ты должен понять. Осознание того, что все кончено, пришло, но вдруг где-то внутри он все еще держит надо мной контроль, и при встрече я кинусь ему на шею. Это страшит больше всего, я не хочу тебя забывать, Глен. Ты единственное, что произошло со мной действительно хорошее, и я счастлива.

– Он не заберет тебя. Ты свободна. Главное, не думай об этом. Тем более, разве сегодня у тебя не выходной? Зачем ты завела будильник? – Не дожидаясь ответа мужчина накинулся на нее, заставив забыть о всех проблемах на некоторое время.

***

Завтра будет легче. С этой мыслью меня везли в закрытой бронированной машине по Столице с очередного задания. Хорошо, что водитель и сопровождающий солдат меня не видели, а то седина была бы обеспечена обоим. Да и окно для разговора с водителем было закрыто намертво. Я сидела одна, осматривая пустующие места, где должны были сидеть люди из моего отряда, но никого в живых не осталось. В свете последних происходящих со мной событий, нужно срочно переговорить с доктором...

Блин, уже весь пол в крови, надо что-то приложить к...груди, надвинуть кепку еще ниже и прикрыть нижнюю часть лица. Оторвав небольшой лоскуток ткани, и, повязав себе вокруг лица, я принялась останавливать кровотечение на груди, но ничего не помогало. Надо бы спросить, сколько еще ехать. Но, вспомнив, что не могу говорить, села обратно надев очки, иначе я не только распугаю солдат, но и всех врачей и персонал.

Мне повезло, что подвезли меня к заднему двору медицинского отдела. Открыв задние двери грузовика, доктора стали немедленно подключать меня ко всяким переносным приборам и капельницам. Один из молодых лаборантов сорвал повязку, зацепив очки, и упал в обморок, остальные хладнокровно уложили меня на каталку. Парня они вынесли следом. Через десять минут я уже сидела в лаборатории с Гордоном под светом его ламп и заботливым взглядом.

– Почему меня не отправляют на одиночные задания? – Спросила его. Уже вечерело, хотя мы не заметили, как быстро прошло время. Создатель до сих пор восстанавливал мне лицо, которое повредилось, если можно так сказать, при взрыве гранаты.

– Не знаю, Кири. И не разговаривай, я сейчас возьмусь за твою челюсть и попытаюсь поставить ее на место. Послышался трескающийся звук, затем доктор начал восстанавливать связки. С языком уже проблем не было. Пока он был занят своей работой я начала размышлять: прошло уже почти восемь месяцев, а меня так и не ставят в одиночные задания – до сих пор наблюдают. От Рикса и Изи нет никаких новостей так же. Вывод один – их больше нет в живых, хотя ходят слухи, что уже достаточно много безымянных пропали без вести. А Инструктор бездействует, по крайней мере, я не слышала также о нем никаких новостей и не видела его больше с тех пор после экзамена. Хотя он должен был отреагировать, ведь это его подопечные.

В это время доктор закончил восстанавливать кожный покров, слава богу, у меня снова появились веки, и я не преминула сразу же несколько раз моргнуть.

– Кира, не торопись. Это же тонкая работа, надо подождать, чтобы все установилось на свои места, и остыла новая кожа.

– Доктор, у меня перед лицом взорвалась граната, что может быть еще горячее? – И я начала уже облизывать губы. – Я хочу пить.

– Через пять минут. – Та-а-к, что тут у нас... – Коротко бросил он, снимая окровавленные перчатки и надевая новые. – Грудь. Здесь нужно будет попотеть, и спать ты будешь в капсуле сегодня. – Сказал он, аккуратно вырезая остатки одежды с грудной клетки. – Повезло: органы не сильно задеты, только пара осколков в легких и селезенке, сердце не тронуто и, как всегда, ребра: трех с половиной нет, и пять поломаны. Что ты делала?

– Как что, дралась. И всю волну от взрыва взяла на себя. – Уже с трубочкой во рту сказала я.

– Это я уже понял. Возвращаясь к твоему вопросу, хотел бы лишь сказать, что, скорее всего, тебя не отпускают на одиночные задания лишь потому, что они боятся, что ты уйдешь или перейдешь на сторону врага.

– А они не задумывались о том, что, когда я иду на задания с группой, я возвращаюсь, а остальные нет, м? Это был уже девятый отряд, понимаете девятый. – С нажимом на последнее слово сказала я. – И при всем при этом я возвращаюсь, а не ухожу. Остальные люди молятся, чтобы я не выполняла задания с ними, они считают меня какой-то проклятой.

– Ты не проклятая. Ты просто особенная. В тех условиях, где можешь выжить ты, простой человек не в состоянии. – Произнес в мою защиту он.

– Тогда хватит меня ставить в отряды, – схватившись забинтованной рукой за его рукав, твердо сказала я доктору, – скажите им, что я буду выполнять задания, какие они захотят и где угодно. И буду возвращаться, но не надо меня в люди, не надо, слышите?

– Хорошо, я поговорю с генералом Йозефом.

– Нет, вы поговорите со всем Советом. – Холодно взглянув на него, сказала я.

– Ты же знаешь, что это будет трудно сделать: собрать весь Совет. Должна быть веская причина.

– Веская причина? Чем вам не причина, что уже девять отрядов людей как в силовике, так и в обычной форме уничтожены? И кто же остался в живых среди них? Только я...

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах. – С грустью в голосе ответил создатель. Затем надел повязку на лицо и прозрачные очки-маску на глаза. – А сейчас помолчи, мне нужно вытащить осколки и сделать тебе новые ребра.

Спустя некоторое время я прервала молчание:

– А где Сара? Я думала, она с вами постоянно.

– Как видишь, нет. Она молодая девушка. И да, сейчас хоть и военное время, но личную жизнь никто не отменял.

– Я думала, что она влюблена только в одного человека. – При этих словах доктор помрачнел.

– Человека ли? Нет, как мне известно, его здесь нет. Он разыскивает по всему миру своих солдат, но пока безрезультатно. Скучаешь по своим друзьям? – спросил доктор.

– Скучаю? Ну, со стороны чувствующего человека, я бы сказала именно так: да, я скучаю. Но мне не дано это испытать. – И сразу повисло молчание: ведь мы оба знали, по чьей вине я ничего не помнила о своих настоящих родителях и почему ничего не чувствую. Но я не затрагивала эту тему сразу же, как меня вывели тогда из зала Совета. Я не видела смысла. Если доктор и переживает или мучается по этому поводу, то это только на его совести.

– Ты мстишь мне? – Тихо, почти шепотом произнес он.

– Как и зачем?

– После того признания на заседании ты ничего мне не сделала и не сказала. А должна была.

– Что именно я должна была Вам сказать или сделать?

– Да хотя бы для начала узнать, зачем я это сделал, чем руководствовался. А уж затем оторвать мне голову. Но ты, как оказалось, придумала более изощренный способ: месть.

– Мне нет смысла Вам мстить, тем более это не я Вам мщу. Это внутри вас говорит ваша совесть. – Вы мне еще нужны. Кто-то же должен меня лечить. А кто, как не вы справитесь с этим.

Он слабо улыбнулся и поцеловал меня в лоб:

– Да уж, теперь я точно от тебя никуда не денусь, раз ты не позволяешь мне умереть. Вот сейчас попробуй встать, только осторожно, и держи костыли – постарайся не наступать на ногу, а то рана откроется. Садись в кресло, я подвезу тебя к капсуле. В этот раз ты будешь закреплена только со спины, иначе все пойдет насмарку.

Я села в кресло, и создатель повез меня к капсуле. После того, как я была закреплена и поднята на нужный уровень, мне надели маску и прикрепили пару датчиков. И только потом "кровать" стала наполняться жидкостью. Хоть я и имела относительную свободу действий, но все равно мне было неудобно и непривычно без скоб и обручей на конечностях. Тем более в этот раз, так как была повреждена вся передняя сторона тела, я лежала горизонтально, раскинув руки в стороны и видеть, что происходит в лаборатории, я не могла.

Лишь огромный потолок возвышался надо мной, лампы которого горели очень ярко. Я невольно засмотрелась на него и не услышала, как доктор с кем-то разговаривал. Голос его собеседника был мне знаком: генерал Конрод. Что привело генерала в столь поздний час сюда. Проблемы с ногой или проблемы иного характера? Голову повернуть и посмотреть я не могла, но услышать постараться можно.

– ...да я хотел бы как можно скорее поменять ногу, а то эта совсем проржавела. Как скоро это произойдет? – Вежливым тоном говорил он.

– Прошу прощения, она бы была готова и сегодня, чтобы Вы могли спокойно ехать по своим делам, но вернулась Кира с задания, поэтому я работал по большей части сегодня с ней.

– Ничего страшного, доктор. Как она?

– Уже в полном порядке, ей осталось только отдохнуть хорошенько.

– Она вернулась одна? – Тихим и серьезным голосом спросил он.

Доктор ничего ему не ответил, видимо, тут ответов не требовалось.

– Генерал, могу я рассчитывать на Вашу поддержку в Совете при одном деле? – Начал было он.

– Смотря, какое оно, это дело... – С любопытством произнес тот.

– Я думаю, Вы успели заметить, что уже с девятым отрядом Кира уходила на задание и приходила одна, – генерал не стал отвечать или перебивать доктора. – Так вот дело вот в чем, я бы осмелился просить Совет поставить ее в одиночные задания. Я знаю, некоторые сомневаются, что она вернется и не предаст нас, но до этого она же возвращалась. Тем более ходят слухи среди солдат о том, что она проклятая, и боевой дух у них падает, когда ее назначают к ним. Эмм, что скажете?

– Я скажу, что в Совете десять человек, а не я один. Поэтому как будут результаты, я дам Вам знать. А насчет ноги все-таки поторопитесь, она меня действительно беспокоит мне крайне неприятно находиться с Президентом на одной территории. Доброй ночи, Гордон. И я ощутила, как он окинул меня взглядом, хотя я не успела понять какой, он был мимолетным.

– Да, конечно. Доброй ночи, генерал. – Сказал, уже скрывшемуся из виду мужчине он.

Скоба, закрепленная на моем позвоночнике, позволявшая мне находиться горизонтально очень грела, и я подумала, что эта та же батарейка, какая и была закреплена у Инструктора, когда в свое время я отправила его в нокаут. От этой мысли я улыбнулась, но из-за маски никто, кроме меня не мог видеть и знать, что я делаю. Тепло от скобы и свет от ламп на потолке успокаивали, и я стала медленно погружаться в глубокий сон.

***

Спустя два дня я была в парке на той же лавочке, на которой сидела все время, наблюдая за людьми, и ждала вестей от доктора поводу моего перевода на одиночку. Но все было тихо: создатель, как и члены Совета молчали.

И вдруг, прервав мои мысли, прямо перед моим лицом возник букет цветов: лилии, свежие, кое-где с капельками воды на стеблях. Я подняла голову – передо мной стоял Эдриен с самодовольной ухмылкой. Заметив, что я никак не реагирую на цветы, улыбка сползла с его лица, и он вопросительно уставился на меня. Это уже был не первый знак внимания, оказанный им, до этого дарил мне шоколадные конфеты, их-то я взяла, так как люблю сладкое (Макс приучил). Потом говорил многозначительные комплименты в мою сторону. Один раз устроил салют, когда я уставшая возвращалась с задания, но, увидев меня одну-единственную из отряда и в паршивом настроении, да еще с серьезными повреждениями, он прекратил. Но теперь снова взялся за свое.

– Я думал, всем девушкам нравятся лилии. Их, кстати, чтобы ты знала, сейчас очень трудно достать. – Сказал парень, усаживаясь рядом, и уже было замахнулся выкинуть букет в урну, стоявшую неподалеку, как его остановила.

– Не губи. Хорошие цветы. – Я забрала букет и провела медленно пальцем по одному цветку, потом по второму, по третьему, по каждому из них, – Еще живые. Спасибо.

– И что это значит? Ты дашь мне шанс? – Оживился он вдруг, и в разноцветных глазах блеснул опасный огонек. Но сразу погас, когда я покачала отрицательно головой.

– Пойми, у меня другая цель, я не создана для этого.

– Ты ведь даже не пробовала. – Сказал парень лукаво и подмигнул, улыбаясь. Затем встал и направился в сторону главного здания спокойным шагом. Это еще не все.

Вечером, ухаживая за цветами, ко мне постучали и передали сообщение: меня вдруг срочно вызвали к генералу Йозефу.

Он стоял возле окна, покуривая одну из своих любимых сигар. Как только я вошла к нему в кабинет, он развернулся ко мне:

– Ну что ж, ты добилась своего, – без прелюдий начал он, – большинство членов Совета проголосовали за то, чтобы ты выполняла задания отдельно от остальных солдат. Поэтому вот твое следующее задание: на северо-западе находятся остатки от некогда великого города Шио, его разрушили хорренды, которые теперь там и обитают. Это поселение очень свирепое, поэтому ты будешь должна переговорить с ними, а лучше всего с главарем о перемирии, хотя бы до окончания войны.

– Из меня плохой дипломат, тем более с хоррендами общаться не стоит. Лучше сразу убить.

– Развивай дипломатию. Они нам нужны как союзники. Это стратегически важно, ты поняла? И ЭТО твое задание.

– Дайте подумать, я должна буду с ними разговаривать, даже в то время, как они будут ломать меня или выдергивать конечности?

– Если дойдет до этого, то ты должна будешь всех их уничтожить.

– Сколько хоррендов в поселении?

– Около пятидесяти. – Повисла пауза. – Что, много для одной тебя? Может направить вместе с тобой пару отрядов?

– Нет, лучше я буду убедительна в своих доводах о присоединении к Федерации.

– Отправляешься через три дня, вылет в четыре часа пополудни, – официальным тоном сказал он, затягиваясь. – И да, не играй с гранатами в этот раз. Можешь идти.

– Да, сэр. А, и у меня к вам вопрос, генерал: а как проголосовали вы? – Уже на полпути к двери спросила я. Тот лишь хищно улыбнулся и произнес одно слово:

– "За".

12.

– Как одна? В Шио? Они там сошли с ума! Туда не суется ни одна из сторон уже много лет. Это самоубийство! – Возмущался Эдриен, когда я пришла к нему в гости вечером поделиться новостями и ужином. Он был одет в спортивные штаны – вышел только что из душа, поняла я. Теперь я смогла рассмотреть полностью его татуировку: вся правая сторона была "забита". Рисунок походил на вязь, или ветки, или плющ; что-то среднее, но очень красивое, полностью черное...это завораживало. Я невольно засмотрелась на него и прослушала то, что он мне сказал.

– Что? Э, что ты сказал? – он хитро посмотрел на меня, подошел ко мне и взял свою порцию с подноса:

– Нравится? Это я сделал, когда был зеленым мальчишкой. Точнее не я, а другой человек, старший брат. Он был против, но я – упрямый и добился своего. Правда иногда она отпугивает представительниц прекрасной половины человечества, зато я без нее не могу уже: привык, как вторая кожа. И плюс ко всему у нее есть волшебные свойства.

– Какие же?

– Ха, так я все свои секреты и рассказал. Нет, красавица, у меня тоже есть своя тайна. Может потом я тебе и скажу, но не сейчас. – И он мне подмигнул.

– А глаза? Почему такие глаза? – Внимательно заглядывая в них, спросила я.

– Не знаю. Аномалия может какая-нибудь произошла, и я выродился таким. Но я не считаю это недостатком, потому как у моего отца были янтарные глаза, а у матери – зеленые. – И он улыбнулся, присаживаясь рядом. Некоторое время мы сидели молча, Эдриен активно работал челюстями, а я пила свой, уже ставший частью моей жизни, протеиновый коктейль.

– А много у тебя поклонниц? – Вдруг неожиданно для себя спросила я у него, отчего быстро встала, отошла от него в другой конец комнаты и уставилась в окно. Я слышала, что он перестал есть и отложил свою посуду, ощущала его пристальный взгляд, устремленный ко мне.

– Конкретное количество я тебе не назову, но достаточно, чтобы моя постоянная девушка взбесилась и дулась на меня до конца дней. – И он рассмеялся. Я резко повернулась к нему и произнесла с интересом:

– Почему ты смеешься? И почему твоя девушка должна дуться на тебя?

– Ей-богу, Кира, ты как с другой планеты. Хотя может, я чего-то не знаю о тебе, – сказал он, увидев, как я непонимающе уставилась на него, – просто вы, девушки – существа какие-то странные и понять мужчине женскую суть очень трудно. Вы ревнуете к любой мелочи, даже незначительной. Но мне кажется – ты другая. И он осекся на последних словах и уставился в пол.

– А какая я? – И медленно начала подходить к нему.

– Ты..ты..пфууу, – он в растерянности провел рукой по волосам, – слушай, в другой ситуации я бы мог девушке таких слов наговорить, что она бы растаяла, но в твоем случае, – и он резко поднял ко мне взгляд, – я хочу быть искренним по отношению к тебе.

– Говори.

– Когда я тебя в первый раз увидел, то обомлел: ты очень красивая, да что там говорить, ты – сексуальная. Твои глаза, фигура, губы; меня тянет к тебе, но в то же время ты ни на кого не смотришь, ты сосредоточена только на войне и заданиях. И из-за этого мне кажется, что ты очень холодная. Кстати, все молодые парни о тебе только и говорят с того времени, как ты тут оказалась.

– Хм, странно, мне казалось, все обо мне только плохого мнения, и говорят, что я проклятая.

– Ну да, слышал об этом. Но это не так, я знаю. Может, ты мне расскажешь, кто ты и почему такая отстраненная.

– Разве вас не информировали в тот день, когда вы забирали нас с базы?

– Вкратце. Сказали просто, что нужно доставить тебя в целости и сохранности, а кто ты, не сказали.

– Я – секретное оружие Федерации. Во мне сила Земли, которая появилась еще с рождения, но когда мне было тринадцать, приехал создатель и забрал меня. Еще он сделал мне операцию по удалению части мозга, отвечающую за чувства и эмоции, а также стер память. Сейчас мне восемнадцать, доктор во всем мне признался, но ничего уже не исправишь – я ничего не чувствую.

Спокойным голосом проговорила я, в то время как глаза Эдриена, с каждым произнесенным мною словом, округлялись все больше и больше.

– Господи, это же противоестественно. Так не должно происходить с людьми. То же я считаю и про хоррендов.

Он схватился руками за волосы и сел на диван, тихо что-то бормоча. Я подошла к нему и села перед ним на пол, заставляя посмотреть на себя. Ошарашенный, Эдриен перевел взгляд на меня.

– Ты не должен за меня так переживать. Это моя судьба, а впоследствии будет мой выбор. И ты никакого отношения к этому не имеешь.

– Тебя тренировал Инструктор? – Вдруг спросил он. При упоминании о нем я вздрогнула. Не знаю почему, но этот человек производил на меня необъяснимый эффект.

– Ты с ним знаком?

– Ты не ответила. – Мрачным тоном произнес Эдриен.

– Да, он тренировал, и он же принимал участие в моем экзамене. Но я давно его не видела. Теперь ты ответь.

Некоторое время молодой человек молчал, лишь желваки его двигались, и взгляд сделался отстраненно-напряженным.

– Эдриен, – шепотом окликнула я его, – что с тобой?

– Да, я знаком с ним. И очень хорошо. Кира, он – мой старший брат.

Вот теперь я действительно бы охренела, если бы могла. Я уставилась на него, ничего не говоря, сжав его руку так, что парень поморщился.

– Сколько ему лет? – Ничего не замечая, спросила я.

– Не знаю. Он мне вообще-то не родной брат, а названный. В детстве нашел меня больного и полуживого, вырастил, обучил многому, набил эту картинку. Я хотел вступить в ряды безымянных, но он был против. Сказал, что я не такой, ничего не потерял, а наоборот приобрел: семью. В отличие от них. Но однажды мне все-таки удалось приблизиться к разгадке его возраста: он появился на свет до того, как началась война. Это все, что известно.

– А имя? Ты знаешь, как его зовут? – Выпытывала я, еще сильнее сжимая руку Эдриену.

– Кира, я не против, конечно, что ты в меня так вцепилась, но, солнце, ты мне сейчас руку сломаешь. – Уворачивался от ответа он.

– Скажи, мне надо знать, и я отпущу тебя.

– На что ты пойдешь, чтобы узнать его имя?

– Чего ты хочешь?

– Не бойся, цены это никакой не имеет для тебя, зато для меня это будет наслаждением. Поцелуй меня. По-настоящему, как я тебе тогда говорил.

Я немного опешила и разжала руку, а Эдриен уставился на меня, ожидая действий.

– Хорошо. Но что я должна сделать?

Удовлетворенный, он придвинулся ко мне лицом и накрыл мои губы своими, затем немного отодвинулся, усмехаясь, сказал:

– Закрыть глаза и расслабить рот.

Я выполнила его просьбу. И в то же мгновение он начал меня целовать: сначала осторожно, как бы боясь напугать, но потом, когда я начала отвечать, он перестал быть спокойным. Поднял меня на руки и посадил к себе на колени, водя при этом по всему моему телу руками и целуя с большей страстью, чем прежде. Я отстранилась, спустя некоторое время, когда он хотел снять с меня майку.

– Думаю, что хватит для того, чтобы сказать, как зовут Инструктора.

Тяжело дыша и закрыв глаза, Эдриен некоторое время приходил в себя. Но уже через минуту он вышел из комнаты в душевую.

– Ро╢ман. – Донеслось сквозь шум воды.

Я встала и прошла в душевую к нему. Он стоял там, склонившись над раковиной, немного вспотел, и бусинки пота перекатывались по мышцам на спине, иногда казалось, что его татуировка живая и движется в такт его дыханию, но это было не так.

– Наверное, мне стоит извиниться?

На мгновение он замер и, выпрямившись, стоял так же, не произнося ни слова. Поняв, что я обидела его, но чем именно – неизвестно, я сказала только:

– Эдриен, спасибо, что сказал имя. Я, наверное, пойду тогда.

– Это все, что ты хочешь мне сказать? – Сквозь зубы проговорил он.

– Послушай, если я обидела тебя, то ты пойми, я не знаю как.

– В тебе ничего не ёкнуло, когда я тебя целовал? – Обреченно произнес он.

– Я же все тебе рассказала....думала, ты понял.

Он горько улыбнулся и стал вытираться полотенцем:

– Да, я все понял. Абсолютно все. Извини, я должен отдохнуть, у меня завтра трудный день и спасибо за ужин.

Он не смотрел мне в глаза, он вообще не смотрел в мою сторону. Я лишь развернулась и тихо вышла, взяв с собой поднос. Переступив порог, я перевела дыхание и подумала, что все-таки там, внутри меня произошло что-то, новое и непривычное. Скорее всего, в первый раз в своей жизни, я испытала возбуждение, смешанное со страхом; страхом чего-то необъяснимого и непонятного. Я оперлась спиной о стенку, не в состоянии стоять спокойно: колени немного потряхивало.