Текст книги "Драмы больше нет (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 3
Наутро я проснулась с диким желанием собраться и уехать домой. Дольше обычного лежала в постели, таращилась на стену и раздумывала, как мне этот план осуществить. Хотя, казалось бы, чего проще? Собрать вещи, вызвать такси, у дверей сообщить о срочном отъезде и выйти. Выйти из этого дома, из жизни семьи отца, где я всегда была не к месту, и больше никогда не возвращаться.
Я в расстройстве вздохнула. Вся поочередность действий казалась такой простой… но почему-то неосуществимой. Потому что я знала, стоит мне спуститься вниз, как бабушка тут же возьмет меня в оборот, от её энергии мне никуда не деться. А уехать, не попрощавшись с Зоей, чтобы было легче, мне совесть не позволит. Вот и выходит, что я остаюсь. Как и обещала, на несколько дней. Мне придется улыбаться отцу, как ни в чем не бывало, смотреть Елене в глаза. И кто после этого скажет, что мне не досталось отцовских генов? Та ещё актриса.
А вдруг отец рассказал жене, что обнаружил меня в кабинете после её ухода?
– Настя, здравствуй.
Конечно, кого ещё мне было встретить первым, спустившись вниз к завтраку? Только мачеху. Других вариантов не было.
С Еленой мы оказались лицом к лицу у подножия лестницы, взглянули друг на друга, и я встретила её улыбку, не скажу, что слишком радушную, но вполне приветливую. Елена даже потянулась ко мне, обняла и сделала вид, что поцеловал в щеку. То есть, формально поцелуй был и даже прозвучал, но прикосновения губ на своей щеке я так и не почувствовала. Такому тоже нужно учиться, годами.
– Хорошо, что ты приехала, – сказала мне мачеха, сжала мою руку. А я хотя и улыбалась ей в ответ, настороженно присматривалась, ничего не могла с собой поделать. Вспоминала её тон и слова, что она говорила отцу вчера вечером, и это временное различие длиной в одну ночь, казалось очень неприятным. – Извини, что не смогла тебя вчера встретить, закрутилась совсем.
– Ничего страшного, – сказала я. Осторожно отступила на шаг, глаза от лица Елены отвела, чтобы перестать испытывать неловкость, но продолжала улыбаться. – Мы с бабушкой отлично провели время.
– Вот и замечательно. – Елена снова коснулась меня рукой, на этот раз моего плеча. – Проходи в столовую, уже накрыли завтрак. Кстати, Аля приехала, очень хочет тебя видеть.
Замечательно. Сестра приехала. Чтобы увидеть меня.
То ещё испытание.
Не подумайте, к сестре я отношусь хорошо. Настолько хорошо, насколько позволяют наши с ней неформальные отношения. Альбина воспринимает меня именно, как сестру, не смотря на то, что, скорее всего, жалеет и поддерживает мать в её обиде, но при общении со мной Аля никогда своего недовольства или презрения не выказывает. Кажется, всерьез считает, что я не виновата в сложившейся ситуации. Отец виноват – да, моя мать – катастрофически виновата, позарилась на женатого мужчину и никаких оправданий про то, что мама долго была не в курсе семейного положения любимого ею мужчины, Альбиной не принимались. А я для старшей сестры была заложницей ситуации, и, наверное, за это мне стоит быть благодарной. Альбина относилась ко мне по-доброму и с сестринской заботой.
Вы же помните, кто мои отец и сестра? Актеры. Не только по профессии, по натуре. Поэтому всё, что я о них говорю, всё, что я, как считаю, знаю об их отношении к людям, в том числе, ко мне, нужно делить на пять.
То самое доброе, сестринское отношение Альбины ко мне выражалось в том, что она беспрестанно мне улыбалась, брала за руку, с умилением вглядывалась в моё лицо, долго-долго, и неожиданно во всеуслышание могла объявить, что мы всё-таки похожи. Даже спустя десять лет нашего общения это происходило, будто по расписанию, и я каждый раз терялась и не знала, как реагировать. Чувствовала себя приблудной собачкой. Особенно на фоне сияющей сестры.
Вся жизнь Альбины была похожа на сияние театральных софитов. Они с отцом были символами успешной актерской карьеры, не в нашей семье, а, вообще, в нашей огромной стране. Они оба это знали, понимали, жили так, и их поведение не говорило ни о чем ином, как об успешности и о том, что они знают себе цену. Альбина любому человеку – не важно, знакомился он с ней лично или смотрел на обложку журнала, – казалась сияющей и счастливой. И, надо отдать ей должное, сестра отлично умела делиться своим внутренним светом с окружающими. Заряжала бодростью всех вокруг. За десять лет я, кажется, ни разу не видела Альбину расстроенной или уставшей, а уж тем более не в настроении. Не знаю, как ей это удавалось. Наверное, она себя чувствовала искренне счастливой, поэтому и держалась соответственно. В её жизни не случалось ничего, что способно было её по-настоящему расстроить. А если и случалось, то для решения любых проблем у неё был, во-первых, муж, а, во-вторых, агент. Альбина просто перекладывала все проблемы и неурядицы на их плечи, и тут же о них забывала. Она жила, чтобы быть счастливой.
Да, да, именно этому качеству Альбины я неизменно завидовала. У меня вот так не получалось.
Когда я вошла в столовую, за большим столом уже сидел отец, бабушка и Альбина. Увидев меня, сестра по-детски взвизгнула, вскочила, и кинулась меня обнимать. Я растянула губы в улыбке, очень надеялась, что выглядела в этот момент естественно. Обняла сестру в ответ, а когда та чуть отстранилась, чтобы взглянуть мне в лицо, я тоже на неё посмотрела и честно сказала:
– Замечательно выглядишь.
Альбина отступила от меня, кокетливо откинула волосы за спину.
– Знаю. Мой новый стилист – волшебник. Мне идет этот оттенок волос, не правда ли?
Её светлые волосы отливали настоящим серебром. Я кивнула.
– Очень красиво.
– Ты тоже хорошо выглядишь, – похвалили меня в ответ. Схватили за руку, и повели к столу. Аля обернулась на меня через плечо. – Похудела?
– Даже не старалась, – сказала я в ответ. Я посмотрела на отца, на бабушку. Сказала: – Доброе утро.
– Доброе утро, дорогая. Как спала?
– Хорошо, – соврала я. Наконец села за стол, налила себе кофе. Альбина устроилась на соседнем со мной стуле, выглядела деловой и очаровательной. На меня глянула.
– Я рассказывала, что мне предложили новую роль. Фильм легкий, о любви, но, знаешь, иногда так хочется чего-то легкого. Поэтому я подумала: почему бы и нет? Настя, ты как считаешь, стоит согласиться?
– Ты же знаешь, что я ничего в этом не смыслю, – попыталась я уйти от ответа. Но Альбина вдруг повернулась ко мне, глянула призывно.
– Хочешь, я дам тебе сценарий прочитать? Он весьма неплох.
– Сценарий? – растерялась я. Глянула на отца, а тот ободряюще мне улыбнулся.
– Почему бы и нет, Настен. Почитай. Это бывает занимательно. Если хорошо написано.
Я пожала плечами.
– Хорошо… я могу.
Альбина мне улыбнулась.
– Отлично. Прочитаешь, и мы с тобой обсудим. Мне интересно твое мнение.
«С чего бы вдруг?», озадачилась я, но вслух свои сомнения озвучивать не стала.
– Аля, ты поедешь с нами по магазинам? – поинтересовалась Зоя у внучки. – Нам нужно купить для Насти платье на церемонию.
– Бабушка, ты говоришь так, будто у меня есть время ходить по магазинам, – вздохнула Альбина. Снова откинула за спину светлые пряди. Кажется, она, на самом деле, была неравнодушна к своим волосам. Или к новому стилисту. – Времени совсем нет, мне все новые наряды привозят домой, я катастрофически занята. Между съемками и репетициями, бегу в зал. Это танцевальное шоу отнимает кучу времени. Я не ожидала. Но, надо сказать, мне нравится. Насть, ты же смотришь меня в «Танцах со звездами»?
Я молчала, не зная, что ответить. Понимала, что сказать правду, что не смотрю, значит, сестру обидеть, а если соврать, то можно в дальнейшем проколоться на банальных вопросах о том, что мне особенно запомнилось.
Отец хохотнул. Протянул руку и потрепал старшую дочь с любовью по щеке. Родион порой делал так, по отношению к Альбине, и у меня каждый раз неприятно замирало сердце. Каждое движение отца в мою сторону было продуманным, намеренным и несколько сдержанным, даже поцелуи и объятия. У него никогда не возникало спонтанного желания меня приласкать. Да оно и понятно. Я была его кровным ребенком, но не близким по духу. Меня он не видел маленькой, не прикипел душой, не переживал за мои разбитые коленки. Это все у него было с Альбиной, они родные во всех смыслах люди. Головой я всё это понимала, а вот сердцу временами бывало жутко обидно. Вот как сейчас. Стало обидно, и я поспешила отвести глаза, потянулась к тарелке с бутербродами, изо всех сил изображая равнодушие и беспечность.
– Конечно, Настя смотрит, пуговка. Вся страна смотрит.
– Вот это точно, – недовольно проговорила Зоя. – Вся страна смотрит, как ты полуголая к какому-то мужику прижимаешься.
– Глупости, – отмахнулась от бабушкиных слов Альбина. – Во-первых, я не полуголая, это сценические наряды, а, во-вторых, бабуля, у меня и в фильмах бывают постельные сцены.
– Знаю. Всегда удивлялась, как Рома так спокойно к этому относится.
– Мама, а как моя жена к такому относится? – красивым баритоном ухнул Родион развесёлым голосом.
Зоя от сына отмахнулась.
– Про тебя я молчу. К тому же, ты мужчина. А тут молодая девушка, нужно беречь свою репутацию. И репутацию мужа заодно.
– Прежде всего, я актриса. А уже потом жена.
Зоя подняла на старшую внучку серьёзный взгляд.
– Одумайся, – проговорила она. – Ты что говоришь?
– А что? – удивилась Альбина. Я украдкой за ней наблюдала. Видела широко распахнутые голубые глаза, милую улыбку на губах. – Рома знает, что я человек творческий. От этого никуда не деться. Да, папа?
– Что есть, то есть, дорогая.
– Я же закрываю глаза на его недостатки. Отношусь к ним с пониманием. Это и называется брак, бабушка. Не ты ли меня этому учила? Что нужно идти на компромиссы?
– Странные у вас компромиссы, – качнула Зоя головой. – На компромиссы идут, чтобы быть рядом, а у вас – чтобы жить в комфорте врозь.
– У нас всё хорошо, – заверила Альбина. – У нас с Ромой крепкий брак. Полное взаимопонимание. – Альбина мечтательно вздохнула. – Иногда сама себе завидую. – Сестра на меня посмотрела, прищурилась и с самым серьёзным видом выдала: – Настя, тебе нужно выйти замуж.
Я не удержалась, закатила глаза.
– И ты туда же.
– А кто ещё?
Я кинула выразительный взгляд на Зою через стол.
– Бабушка.
Та в свою очередь пожала узкими плечиками.
– А что, я не права? Замуж тебе и, правда, пора.
Родион откинулся на стуле, глянул на меня оценивающе и с улыбкой.
– Представляю, как я буду дочку замуж выдавать. Хорошую бы свадьбу сыграли.
– Пока не с кем, – настойчиво проговорила я, очень надеясь, что этот разговор сам собой сойдет на нет. Но Зоя так просто успокоиться не могла.
– Поэтому я и говорю, что тебе нужно пожить здесь, в Москве, некоторое время. Какого мужа ты найдешь в периферии?
– Бабушка, ну в какой периферии? – воскликнула я. – От нас до Москвы на машине два часа!
– Всё равно. Жениха нужно искать здесь, – категорично проговорила Зоя. И тут же затеребила сына. – Родион, скажи ей!
Конечно же отец послушно кивнул.
– Я согласен, Настя. – И тут же исправился: – Не с тем, что нужно срочно замуж. Это, дорогая, твоё дело, а в том, чтобы ты осталась с нами на некоторое время. Я бы этого хотел.
И что я должна была на это ответить? Что я с утра пакую чемодан и срочно уезжаю? Про себя я вздохнула, а отцу улыбнулась.
– Я подумаю… То есть, я посмотрю свою занятость, и если возможность есть, то останусь… ненадолго.
Альбина схватила меня за руку.
– Отлично, – обрадовалась она. – Через неделю у меня точно будет пара выходных, мы можем съездить с тобой в спа-отель. Это недалеко, под Подольском. А что? Замечательно отдохнем. Настя, это такое место!..
Дальше начался рассказ о новом, недавно открытом спа, о чудесных омолаживающих процедурах, о массаже, после которого хочется начать жить заново, я слушала звонкую речь сестры и мысленно прикидывала, сколько времени мой вынужденный визит может продлиться. Ну, почему я не могу взять и отказать им?
Всем, кому угодно, могу, а отцу и его семье – нет.
Не знаю зачем, не знаю почему, и чья это была идея, но в магазин, выбирать платье, да и просто за покупками, как выразилась с энтузиазмом Зоя, с нами отправилась Елена. Я чувствовала неловкость из-за её присутствия, но мачеха, как ни странно, вела себя совершенно спокойно, ничем не выдавая своё вчерашнее настроение и недовольство. Чем, признаться, смущала меня ещё больше. Я совершенно не понимала, как на неё реагировать. То ли она такая же замечательная актриса, как её муж и дочь, то ли вчера я, на самом деле, попала под её дурное настроение своим приездом. Думай, что хочешь.
– Нам обязательно надо купить сегодня платье, – говорила мачеха, перебирая наряды на вешалке одного из магазинов. – Завтра уже церемония, а вдруг нужно будет что-то подогнать по фигуре?
– Я не думаю, что на меня будет обращено столь пристальное внимание, – ввернула я. – Скорее всего, меня не заметят.
– Что за глупости ты говоришь? – удивилась Елена. – Отца будут награждать, так что, заметят всех, вся семья будет в сборе. Это серьёзная награда в нашей стране, Настя, – нравоучительно добавила она.
– Знаю. И не спорю, просто… У меня же есть платья!
– Лена права, нужно новое, – безапелляционным тоном проговорила Зоя. Бабушка даже для похода по магазинам вместе со снохой и внучкой зачем-то взяла с собой Олесю. Девушка тусклой тенью маячила за нашими спинами, и что-то без конца конспектировала у себя в блокноте. Я всё чаще на блокнот в её руке поглядывала. Было жутко любопытно, что она в него записывает.
Мы стали выбирать платье. Я старалась участвовать в выборе всеми силами, хотя, это было достаточно трудно, мой голос тонул в обсуждениях Зои и Елены. А на меня они поглядывали, как на манекен, и мне приходилось высказывать своё мнение с некоторым нажимом. Но всё равно перемерила я платьев куда больше, чем хотелось бы. Даже устала. Но всё-таки, в конце концов, мы сошлись на единственном наряде, который устроил всех. Бледного лимонного оттенка шёлк, который легко и скользяще спускался по моей фигуре, подчеркивая все её достоинства – полную грудь, тонкую талию и красивый изгиб бедер. Я покрутилась перед зеркалом, оценила вырез на спине, провела рукой по животу, и осталась довольна увиденным. Только Зоя ещё ходила вокруг меня, окидывая критическим взглядом. Но затем всё-таки благосклонно кивнула.
– Мне нравится.
Я не удержалась и негромко выдохнула:
– Слава Богу.
Бабушка тут же меня одернула.
– Перестань. Я же забочусь о твоём благополучии. В этом платье тебя точно заметят.
– Кто?
– Все. Все мужчины на церемонии.
– Ты говоришь так, будто это мне медаль вручат.
– Не медаль, Настя. Какую медаль?
– Я образно. – Я снова присмотрелась к своему отражению в зеркале. Я себе определенно нравилась в этом платье. – Хочу его, – решила я.
– Значит, покупаем его.
– А я нашла того, кто вынесет окончательное решение, – вдруг заулыбалась Елена, глядя куда-то через большие витринные окна магазина. За ними были яркие, красиво освещенные «улицы» большого торгового центра, целый густонаселенный район мегаполиса. И людей было много, не смотря на то, что будний, рабочий день. Праздношатающихся по торговому центру граждан хватало.
Я обернулась, посмотреть, кого мачеха неожиданно увидела, и в первый момент, когда я поняла, о ком Елена говорит, моё сердце привычно и болезненно ёкнуло. Я даже внутренне замерла, потом меня кинуло в жар, и я заставила себя отвернуться. Необходимо было всеми силами удержать на лице равнодушное выражение. Я воспользовалась тем, что мачеха с бабушкой отвлеклись, призывая к себе зятя, что оказался поблизости с магазином, в котором мы выбирали платье. Елена из магазина вышла, я краем глаза видела, как она зовет Романа, как протягивает к нему руку, берет за локоть, увлекая за собой. Зоя за всем этим наблюдала, а вот я со всей серьёзностью смотрела в глаза своему отражению и мысленно репетировала безмятежную, ничего не значащую улыбку. Я ведь столько времени провела у зеркала в своей квартире, с этой приклеенной улыбкой на губах, неужели не смогу изобразить её в нужный момент? Для чего тогда нужны были все эти репетиции?
– Настя, смотри, кто здесь! – радостным голосом известила меня бабушка, и мне, после секунды промедления, всё-таки пришлось обернуться.
Это был муж моей старшей сестры. Роман Федотов. Моя дурацкая, давнишняя, можно сказать, что первая любовь. Девчачий соблазн и сумасшествие.
Роман Федотов. Высокий, широкоплечий, немного тяжеловесный для итальянских костюмов, которые он предпочитал носить каждый день. Но даже в костюмах он не выглядел интеллигентом или джентльменом, особенно, если ему приходило в голову не побриться с утра или залихватски улыбнуться. В Москве, к тому же, в творческих, театральных кругах, так не улыбались. От таких улыбок впадали в крайнюю степень настороженности. А вот Роману Федотову никакая другая улыбка не шла. А ещё ему шла короткая стрижка и хулиганская, двухдневная щетина. И стойка борцовская, напоминание о спортивной юности. Себя он поменять не мог, не смотря на череду итальянских костюмов в шкафу, и даже стойки с парой десятков шелковых галстуков модного бренда, которые Роман практически никогда не носил, но Альбина заботилась о том, чтобы они у него были. Темно-русые волосы, проникновенный взгляд зеленых глаз, пухлые губы… Будучи девчонкой я безумно завидовала сестре, настолько, что умудрилась всерьез влюбиться в её провинциального мужа. Настолько, что мне до сих пор стыдно за те чувства.
Роман Федотов. Известный в Москве, да и не только, бизнесмен и меценат. В последние годы он мог себе позволить поддерживать представителей культуры, спонсировать в искусство и различные благотворительные фонды. Правда, у меня сильное подозрение, что изначально это была не столько идея Ромы, сколько Альбины, которой очень хотелось быть женой богатого, щедрого человека. По натуре же, Рома человек не слишком щедрый. Я это точно знаю.
Он вошел в магазин, с той самой обаятельной полуулыбкой-полуусмешкой на губах, которую раздаривал всем вокруг. Когда он так улыбался, придраться к нему вроде было нельзя, но и верить в его искренность тоже не стоило. Но догадывались об этом далеко не все. Например, его теща и бабушка жены были уверены, что Роман – человек совершенно безобидный и безотказный. Хотя, почему им думать иначе? Их просьбам он никогда не отказывал. Всегда был вежлив и галантен. На то они, как он считал, и родственницы жены. Нужно уважать и ублажать.
– Рома, как хорошо, что ты здесь. Нам срочно нужно твоё мнение. – Елена подхватила зятя под руку, развернула ко мне лицом. – Что ты скажешь? Насте идет это платье? Или всё-таки черное?
Роман повернулся ко мне, а я развернулась к нему лицом. Мы стояли и смотрели друг на друга. Я задрала нос повыше. Знала, что он заметит, прекрасно видела его развеселый взгляд, и понимала, что Рома даже на платье, которое его призвали оценивать, особого внимания не обращает. Он совершенно открыто и даже чуть нагло смотрел мне в глаза, и я ненавидела этот взгляд. От него мне всегда хотелось злиться, кричать и устроить скандал. Но сейчас я лишь руку в бок уперла. Ждала его оценки. Будь она неладна, вместе с этим платьем.
– Здравствуй, Настен, – сказал он.
Это его свойское «Настен» несколько сбило мой боевой настрой. Я чуть задохнулась, затем выдавила из себя приветственную улыбку. Сказала:
– Здравствуй. – И чтобы избавить себя от надобности смотреть ему в глаза, покрутилась перед Федотовым, демонстрируя наряд. – Что скажешь?
– Скажу, что красота, – ответил он. И галантно продолжил: – Замечательно выглядишь. Не в платье, а вообще…
Зоя схватила мужа внучки за руку, отвлекая его внимание от меня на себя.
– Ты уверен? Желтое? Может, Настя ещё померяет несколько?
– Не буду я больше ничего мерить, – возмутилась я. – Я уже полтора часа от зеркала не отхожу. Это же не свадебное платье, в конце концов!
– Мне нравится желтое, – решительно кивнул Роман. – Думаю, нужно остановить выбор на нём.
– Я тоже думаю, что это лучший вариант, – поддержала зятя Елена, и тут же поинтересовалась: – А что ты здесь делаешь?
Роман легко отмахнулся.
– Встречался со знакомым в ресторане, что на крыше. Удивляюсь, как вы меня высмотрели, – посмеялся он.
– Совершенно случайно. Но ты так кстати здесь оказался. Всё-таки без мужского мнения порой не обойтись.
Я ушла в примерочную и резким движением задернула за собой тяжелую шторку. Выдохнула, с тоской глядя на своё отражение. Дала себе пару секунд, прислушиваясь к разговору за занавеской, начала поспешно переодеваться. Через несколько минут вышла с платьем, передала его милой продавщице.
– Я упакую, – сказала та.
– А я оплачу, – сообщил Роман.
Я нахмурилась, глянула на него с намеком.
– Зачем? Я сама оплачу.
– Не сомневаюсь, что ты в состоянии, – проговорил Роман. – Но мне это сделать куда проще.
Я открыла рот, чтобы продолжить возражать, но Зоя на меня предостерегающе цыкнула.
– Настя, перестань. Это его обязанность, он мужчина. Тебе что, трудно принять подарок?
Может, и не трудно. Вот только это подарки от чужого мужа. Они мне зачем?
Федотов стоял совсем рядом и смотрел на меня. Буквально пытал меня взглядом, а на губах иезуитская, милая улыбка. Потом взял и сказал фразу, которая для всех все решила:
– Настя, мы же семья. Какие счеты?
– Вот именно! – воскликнула Зоя, и легко шлепнула меня по руке, стараясь призвать к порядку. – Перестань упрямиться. Что такого, если Рома купит тебе платье? Уверена, Аля не будет против. Лена, ты как думаешь?
– Нет, конечно. Рома, иди, расплатись.
Я только вздохнула. И негромко проговорила:
– Делайте, что хотите.
Спустя несколько минут я выходила из магазина с громким названием бренда на витрине с фирменным пакетом. И, наверное, должна была радоваться, стоимость этого платья выбила бы внушительную брешь в моем бюджете, этого удалось избежать, благодаря щедрому родственнику, но радости у меня не было. Пакетиком я помахивала и старательно посматривала по сторонам, лишь бы не встречаться больше с благодетелем взглядом. Шла и размышляла о том, почему Роман не торопится по каким-нибудь своим невероятно важным делам. Он же вечно занят. А тут ходит с нами по торговому центру, поддерживает с тещей и бабушкой жены светскую беседу, и прощаться не торопится.
– Предлагаю пообедать всем вместе, – предложила Елена, продолжая пребывать в странном воодушевлении с самого утра.
Я посмотрела на мачеху, на бабушку, глянула на Федотова, и решила, что совместного обеда моя психика точно не выдержит, и решила сбежать. Улыбнулась виновато.
– Если не возражаете, то я компанию не поддержу. Обещала институтской подруге её навестить. Она недавно родила, сидит в декрете, выйти никуда не может, поэтому я обещала навестить её дома. Бабушка, вы же не обидитесь?
– Нет, конечно. – Зоя похлопала меня по руке. – Самое главное мы сделали, платье тебе купили, можно вздохнуть спокойно. Рома, ты ведь с нами пообедаешь?
– К сожалению, нет. У меня через час встреча назначена. К тому же, я уже обедал. Настя, тебя подвезти?
Ни за что.
Я обворожительно улыбнулась.
– Я возьму такси. Спасибо за заботу. Знаю, как ты всегда занят, страшно отнять у тебя даже лишнюю минуту.
– Я бы как-нибудь пережил.
– Приедете с Альбиной к ужину? – спросила у зятя Елена.
– Если она успеет вернуться с репетиции. Она с этими танцами просто с ума сошла, до позднего вечера в зале пропадает.
«Как бы совсем не пропала», пронеслось у меня в голове, но в моих мыслях было столько язвительности, что озвучивать их вслух я откровенно поостереглась.
Мы все распрощались у эскалатора, я торопливо ступила на движущиеся ступени, надеясь успеть убежать от Федотова подальше. Надо отдать мне должное, я даже ни разу на него не обернулась. Свернула в первый попавшийся коридор, стараясь не думать о том, идет Рома за мной следом или нет. Специально направилась к центральному выходу, чтобы подальше от автомобильной стоянки. Если Федотов и шел за мной следом, то, скорее всего, ему пришлось направиться в другую сторону. Оказавшись на улице, я всё-таки обернулась, огляделась, поняла, что меня никто не преследует, и для начала вздохнула с облегчением, затем с досадой прогнала из головы возникшие печальные и тоскливые мысли. За спиной был зеленый скверик с фонтаном и лавочками. Я подошла к ларьку с мороженым, купила себе сливочный рожок, и дошла до фонтана. Присела на скамейку. Никакой институтской подруги в декрете, ожидавшей меня в гости, не было и в помине, поэтому следующие несколько часов мне нужно чем-то занять себя. Я опустила на нос темные очки, ела мороженое и смотрела на острые струйки воды в фонтане.
Конечно же, он позвонил. В первый момент я не могла решить, ответить мне на его звонок или нет. Рома звонил мне только тогда, когда я была в Москве. Отлично знал, что когда я уезжаю домой, я решительно вычеркиваю все сомнения и слабости на его счет из своей жизни. И дозвониться до меня становится невозможно. Он уже давно и не пытался. Меня это и радовало, и огорчало. Но я старалась жить дальше, а в моей реальной жизни, не московской, придуманной для меня родственниками, места Роману Федотову и нашим с ним отношениям, если это можно так назвать, не было. По крайней мере, я отчаянно боролась – и с ним, и с собой.
Я смотрела на экран телефона, на котором вместо имени значилось веское «Не отвечай», и всё-таки звонок приняла, поднесла телефон к уху.
– Ты бегаешь от меня, как девчонка, – сказал он мне.
– Я встречаюсь с подругой, – сказала я ему.
– Не ври. Нет у тебя здесь декретных подруг, я бы знал.
– Рома, ты не можешь знать обо мне все.
– Правда?
– Это очередной бессмысленный разговор, – пожаловалась я.
– Да нет никакого разговора, – перебил он меня. – Просто я соскучился.
Моё дурное сердце сладко сжалось, а вот я сама нахмурилась.
– Насть, мы не виделись почти год.
– Да, – согласилась я. – Потому что в прошлый мой приезд ты отдыхал на каком-то модном горнолыжном курорте.
– Ты ведь не потрудилась меня предупредить о своем приезде.
– А должна была? – удивилась я.
– Нет, не должна, – хмыкнул Федотов. И тут же весомо добавил: – Но могла бы.
Я замолчала, и он замолчал. Я ненавидела эти паузы, затянувшееся молчание в трубку. Потому что мы не знали, что сказать друг другу, но мне не хватало решимости взять и прервать разговор. Нажать на отбой, убрать телефон. Ведь пока мы даже молчали, я знала, что он где-то там. Дышит, живет, что вот-вот услышу его голос. Даже если он скажет что-то, что мне не понравится. Но это же он, мой Ромка, живой и настоящий.
– Хочешь, я брошу все дела и приеду? Проведем день вместе.
Мне потребовалось сделать вдох, чтобы сказать:
– Нет, не хочу.
Я, на самом деле, не хотела. Просто потому, что знала, что будет потом. Что закончится моё время, и он уедет. Потому что у него дела, потому что у него жена, потому что у нас общие родственники, которые, конечно же, не поймут. И не простят, скорее всего. А расстраивать никого не хотелось. Даже если попытаться объяснить, что между нами давным-давно ничего нет. Кроме странных, пространных разговоров о какой-то мифической связи. Связи давно нет, а вот разговоры остались. И они меня безумно тяготят, но пресечь их на корню мне мешает обыкновенная женская слабость. Она мешает мне прекратить всё окончательно, а также мешает жить дальше.
Федотов вздохнул в трубку.
– Насть…
– Перестань, – попросила я его. – Не надо вынуждать меня жалеть тебя. Я знаю, что у меня для этого нет ни одной причины. Ты сам всё решил, Ром. Ты выбор сделал. И жаловаться тебе не на что.
Он помолчал, потом сказал, соглашаясь:
– Не на что.
Я до боли прикусила губу, но радовалась, что в состоянии сохранить спокойный тон.
– Вот и замечательно.
– А ты?
– Что я?
– Можешь мне на что-нибудь пожаловаться, – предложил он. – Мы же не чужие люди.
– Мне тоже жаловаться не на что, – якобы удивилась я. – У меня всё отлично.
– Да, да, – усмехнулся Роман. – Ты у меня бизнес-леди.
– Не всем быть гениальными актрисами, – не удержалась я.
– Это точно. Что у тебя с арендой? Всё решилось?
Я молчала и думала. Выкинула чертово растаявшее мороженое в урну рядом. Затем аккуратно проговорила в трубку:
– Рома, кажется, я тебя просила… Не следить за мной.
– Я не слежу. Я просто контролирую.
– Меня?
– Не тебя, Настен. Ситуацию. Неужели это плохо, что я пытаюсь уберечь тебя от проблем?
– Ты не уберечь меня пытаешься, а именно контролировать, – разозлилась я. – И мы с тобой об этом говорили! Ты за мной следишь, Рома!
– С ума сошла? Когда мне это делать?
– Не води меня за нос, Федотов!
– Ладно, не вопи. Я не слежу и не контролирую, я присматриваю. Но, если ты против, я не стану больше этого делать.
– Ты обещал мне это уже дважды.
– Обещал, – сознался он. – Но это трудно. Я же переживаю.
Я расстроилась.
– Ты откровенный манипулятор, Федотов.
– Ну вот, опять я плохой. Я приеду на ужин, – вдруг сообщил он. – Хочу на тебя посмотреть.
А я решила:
– Я тебя ненавижу. – И, наконец, отключила телефон. После каждого разговора с ним, я чувствовала себя разбитой и совершенно сбитой с толка. Не понимала, что делать дальше. Однажды даже телефон с балкона швырнула. Потом, правда, отправилась искать его под окнами, по крайней мере, для того, чтобы извлечь из обломков необходимую мне сим-карту.
Знаете, бывают в жизни такие отношения, которые, наряду с огромным, всепоглощающим чувством любви и страсти, высасывают из тебя всю жизненную энергию. Все психологи мира пишут о том, что от людей, которые действуют на тебя подобным образом, нужно бежать сломя голову. Уходить от них, бежать, прятаться, а если не получается, то обращаться к ним же, психологам, и выходить из этой зависимости под присмотром специалистов. Я всё это знала. За последние годы я перечитала столько статей, книг, перелопатила кучу литературы, даже записывалась на психологические тренинги, которые помогали – якобы, помогали! – поставить именно себя во главу неправильных отношений, и, наверное, всё-таки добилась каких-то успехов, раз уже несколько лет не подпускаю Романа Федотова к себе на пушечный выстрел. Я даже научилась не отвечать на его звонки. Я научилась не верить его клятвам, заверениям и обещаниям. Я научилась не таять от его голоса и рокочущих, соблазнительных ноток. По крайней мере, я убеждала себя, что не таю.
Единственное, чему я никак не могла научиться, так это – жить дальше. Вот с этим была откровенная заковырка. А обидно было из-за того, что у Ромки это отлично получалось. Жить без меня. У него была жена, дом, работа, он без конца путешествовал, я была уверена, что идеально верным мужем для моей сестры он тоже не был. Вот как-то у него всё складывалось так, что он жил полноценной жизнью. Ещё успевая и за мной шпионить под предлогом заботы. А у меня так не получалось, и я не знала, куда деть свою не пригодившуюся любовь именно к этому человеку. Всё пишу в голове оправдательные речи для себя, обвинительные для него, делаю это годами, выстраиваю правильные планы на будущее, но как только оказываюсь с ним в непосредственной близости, все стены, возведенные внутри меня, тут же начинают рушиться.
