Текст книги "Художник. История первая. Рубиновое сердце (СИ)"

Хлопнула дверь и, не опоздав ни на минуту, в зал зашел невысокий и плотный человек средних лет в не стесняющей движения одежде и тоже босиком. Молча поклонившись молодым людям, он сложил руки перед собой и представился:

– Можете называть меня мастер Иштван.

– Очень приятно. – Поклонился граф. – Измирский Иржи.

– Фаркаш Йожеф. – Сделал то же самое охранник.

– Я вижу, вы оба хотите заниматься?

– Да. – Улыбнулся граф, опустив ресницы.

Но тренер на очарование не отреагировал. Спросил:

– Кто первый?

– Я. – Сказал Иржи.

– Защищайся! – воскликнул тренер и напал, вытащив из рукава тридцатисантиметровую деревянную палку, как раз в длину боевого клинка с рукоятью.

Иржи нападения не ожидал, но увернулся. Палка тренера прыгала вокруг его фигуры, не давая вытащить клинок, поэтому удары приходилось отбивать ножнами. Их было жалко, поэтому граф старался спустить деревянное оружие мастера вдоль, не давая разбивать прямыми ударами. Мастер, не смотря на возраст и седину на голове, двигался легко и уверенно, не сбивая дыхание ни на секунду. И в какое-то время Иржи начал ощущать, как сам подстраивается под этот ритм, высчитывая выдохи и вдохи. Мастер одобрительно на него взглянул, немного ослабив напор и давая ученику рассмотреть приемы нападения. Но молодой человек уже устал и, не заметив обманного маневра, подставился под деревяшку.

– Убит. – Спокойно сказал тренер, даже не покрывшийся испариной.

Они опустили каждый свое оружие. Иржи вытер пот со лба.

– Возьми полотенце, накинь на спину. – Сказал мастер. – Остывать надо медленно.

Иржи повесил на себя полотенце и начал ходить по деревянному гладкому полу. Тренер Иштван, тем временем, подошел к Йожефу:

– Готов? Нападай!

Предупрежденный Фаркаш клинок вытащить успел, поэтому быстрый поединок блистающего отраженным светом лезвия и глухо стучавшей деревяшки смотреть было очень интересно. Охранник напирал на мастера, пользуясь преимуществом своего высокого роста, пытаясь длинными руками достать небольшую, но очень верткую фигуру. Но пока ему не удавалось, поскольку мастер, блокируя его удары, отступал. Йожеф, видя такое дело, вошел в азарт и запыхтел, как паровоз, пытаясь достать, как ему казалось, уставшего человека. Но Иржи, стоя у стены, видел, что отступая и защищаясь, мастер ведет парня по какому-то маршруту, выстраивая собственный бой и не давая Фаркашу ни на йоту отступить от заданной программы. С парня вовсю катился пот, но мастер был свеж, бодр и спокоен. И когда охранник, не получая, казалось, близкого результата, начал злиться, Иштван сделал обманное движение, и открывшийся Йожеф получил удар прямо в сердце.

– Браво! – не удержался Иржи. – Вы – великолепный боец!

Я – мастер. – Улыбнулся Иштван в седые усы.

Фаркаш, все пытаясь выровнять дыхание, стирал пот со лба.

– Вы возьметесь за наше обучение? – подойдя к ним ближе, спросил уже остывший Измирский.

– Хорошо. Пятьдесят флоринов за занятие.

Это было дорого. Но, судя по всему, оно того стоило.

– Я согласен. – Иржи кивнул головой. – Когда?

– Завтра в этот же час. А сейчас я покажу вам дыхательные упражнения, которые вы должны повторять постоянно, пока не начнете бессознательно дышать в этом ритме.

И он показал технику со своим счетом и ритмом, заставив обоих повторять до той поры, пока не уяснил для себя, что новые ученики все поняли. На этом первое занятие их новый учитель посчитал законченным.

– Рассчитываться будем после каждой встречи. – Пожимая руку молодым людям, объявил мастер Иштван.

– Хорошо. – Согласился Иржи. – Я сейчас принесу деньги.

Он быстро сходил в раздевалку и, пока Фаркаш плескался под душем, принес пятьдесят флоринов со словами благодарности.

Старый мастер, принимая деньги, внимательно посмотрел в глаза Иржи.

– Вижу, впереди тебя ждет множество испытаний...

Измирский вопросительно изогнул бровь.

– Не перебивай! – Строго прикрикнул Иштван. – Жизнь – это такая штука, которая вначале кажется сказкой, потом – тяжелым испытанием в расчете на скорое достижение желаемого и обретение истины, а конец ее, как правило, не оставляет даже надежды. Поэтому я хочу подарить тебе то, что поможет не терять надежду, не смотря ни на что.

Мастер расстегнул ворот простой полотняной рубахи и снял небольшой медальон из белого металла с переплетенными на обеих сторонах символами. В дырочку был продет обычный черный шнурок.

– Почему я? – Одевая медальон на себя, спросил Иржи.

– Со временем поймешь. Главное – не снимай ни при каких обстоятельствах, и кто бы тебя об этом не просил.

– Спасибо, мастер Иштван!

Иржи развернулся и пошел в раздевалку. Как только дверь за ним закрылась, мастер сложил ладони перед собой, опустил голову и беззвучно растворился в пустоте тренировочного зала.

Придя в себя достаточно, чтобы заняться делом, Иржи снова принялся за картину, постепенно погружаясь в воспоминания о почерневшей под его ладонью поверхности воды. Заткнув кисть в плотно затянутые косой волосы, он подумал, что было бы неплохо еще раз прогуляться к этому замечательному пруду, находящемуся на территории отеля. Но вдруг его осенила одна идея. Он взглянул на часы: до обеда оставалось совсем немного времени, но он должен успеть! Вытащив из прически кисти, он бросил их на тряпку, сверху положил палитру и чуть ли не бегом пробежал в гардеробную. Надев самые прочные ботинки и самую немаркую одежду, он накинул куртку и прошел к зеркалу в ванной. Ковырнул еще не заживший надрез, выдавил каплю крови и коснулся зеркала. Когда открылся проход, Иржи быстро залепил пластырем ранку и проверил наличие ножа. Схватив специально приготовленную толстую свечу, он поднес к ее фитилю зажигалку. Едва огонек разгорелся, граф смело шагнул на винтовую лестницу. Но пошел не наверх, как в прошлую ночь, а вниз. Там, на последней площадке, было две двери. Он подергал каждую. Одна сидела в раме прочно, не подаваясь ни на миллиметр, зато вторая вроде сделала робкую попытку открыться. Иржи поднес свечу к косякам. Ну конечно, дверь разбухла и там, где дерево сбили металлическими углами, поржавела. Граф подумал и поставил свечу на ступень. Вспомнил сегодняшнюю дыхательную практику и соотношение ударов с выдохами и вдохами. Сосредоточился. И на седьмом выдохе резко выплеснул энергию вместе с вылетевшей к двери ногой. Та даже не скрипнула, а просто выпала наружу.

– Ай да я! – похвалил себя Иржи и на миг устыдился, вспомнив, как давал обещание брату не ввязываться ни во что, грозящее неприятностями.

Но, как известно, любопытство – двигатель прогресса, с одной стороны, а с другой – быстрый путь на кладбище. О втором Иржи не думал, зато посмотреть на пруд с удивительными струями ему хотелось в первозданном виде. Поэтому, внимательно оглядевшись по сторонам, он быстрым шагом начал пересекать заросший травой замковый двор. Дойдя до обрушенных ворот в заросший парк, он оглянулся на строение. Правая башня, из которой он вышел, была целой и даже местами отремонтированной. Левая же – до половины стояла в руинах. Центральный дом был тоже сильно поврежден: Выбитые оконные проемы без рам и стекол, просевшая крыша, упавшие в высокую траву кирпичи... Обиталище сов и привидений.

Хоть на улице светило солнышко, Иржи поежился и быстрым шагом углубился в парк по заросшей кустарниковой порослью дороге. А вот и ивы! Даже сейчас они не выглядели молодыми. Всё также наклоняясь над прудом, они мочили в воде свои длинные ветви.

Художник начал обходить пруд. Дальняя сторона, как и в его время, заросла камышом и осокой. Но середина была чиста и своей ровной поверхностью зеркалила голубое небо, пряча под ясной картинкой бурое илистое нутро. Пробираясь вдоль заросшего берега, он нашел то самое место, где в другом времени стоял его этюдник. Вот здесь, совсем рядом, бил разноцветный фонтан. Но это было тогда. Сейчас все вокруг словно застыло в своей обыденности. Иржи сел на краю и опустил руку в воду. Побултыхал. Вода, как вода. Совершенно обычная. Он понюхал руку. Пахнет тиной. "Что за ерунда?" – подумал Иржи.

– Что потерял? – неожиданно прозвенел над его головой знакомый голос.

Художник вскочил и обернулся. В двух шагах от него стояла знакомая девушка с серебряными волосами.

– Ты меня напугала! – пожаловался Иржи.

– Разве?

– Я тебя не ждал.

– А кого ждал? – улыбалась она его замешательству. – Может быть, лесную нимфу или кикимору болотную?

Иржи поднялся, разговаривая с ней без боязни, словно со старой знакомой.

– Разве она прекрасней тебя? Да и о чем мне с ней говорить? Что она может рассказать?

– Например, про этот пруд. Ты же им интересуешься? – лукаво усмехнулась девушка.

– Мне почему-то кажется, что ты знаешь больше. – Прищурил черные глаза Иржи. – Ты ведь здесь жила...

– Ты очень любопытный. – Нахмурилась она. – Я не хочу отвечать на этот вопрос.

– Хорошо, я задам другой: разве ты можешь появляться при дневном свете?

– А ты можешь?

– Ну, ты же меня видишь! Если хочешь, убедись сама. – Он засучил рукав и уставился на свою прозрачную руку. – Что это?

– Ты в чужом мире, художник. Он пожирает тебя. Беги, иначе тоже превратишься в привидение, и мы вместе будем развлекать жителей замка! – рассмеялась она.

– Ты опять меня только пугаешь, не объясняя ничего! Как можно что-то сделать, не понимая ни смысла, ни результата. Скажи, почему здесь нет родника? Я его видел!

– Не время. Беги, малыш. Сейчас я говорю истинную правду!

Постоянно оглядываясь, Иржи развернулся и быстро пошел в сторону башни, посматривая на руку, которая становилась все прозрачней. Подхватив со ступеней горящую свечу, Иржи, что есть сил, вбежал вверх к своей зеркальной двери и заступил черту. Дыра исчезла, а рука стала вполне осязаемой. Он стащил одежду и вымыл слегка трясущиеся руки, оглядывая себя на предмет прозрачности. Немного успокоясь и не найдя никаких признаков растворения в окружающей среде, он взглянул на часы и понял, что пора идти обедать, причем, чем быстрее, тем лучше, пока его не хватился охранник. Осмотрев гардероб, он переоделся в черную рубаху и серый костюм с серыми же туфлями и вышел в гостиную, где ни о чем не ведающий Фаркаш смотрел телевизор в ожидании проголодавшегося хозяина.

– Собирайся, Йожеф, мы сегодня заслужили достойный обед! – Воскликнул художник, потирая кончики пальцев, к которым пристало немного охры. Он схватил бумажное полотенце и, пока телохранитель собирался, оттер желтые пятна.

Заперев входную дверь, они влились в нестройные ряды постояльцев, постепенно заполняющих ресторанный зал. Сегодня, второй день подряд, дежурил метр Сапеш. Усадив Иржи и охранника за стол и подозвав официанта, он рассказал, что сегодня вечером все столики в vip– зоне, да и у сцены забронированы, так как узким семейным кругом отмечается день рождения дочки мэра города, госпожи Линды.

– Приглашены все известные люди нашего города! – Восторгался Сапеш. – Ждем для выступления самых знаменитых артистов!

– Замечательно! – Улыбнулся Иржи и метру, и охраннику. – Я закажу ужин в номер.

– Нет-нет, господин Измирский! Вот, Вам просили передать приглашение на два лица!

– О, нет! Ее дни рождения мне снятся в кошмарах с детства! – простонал художник. Перехватив блеск любителя сенсаций в глазах администратора, Иржи продолжил: – Скучно, громко, пафосно.

– И все же, господин, какой столик оставить за Вами? – почтительно склонился метр перед усевшимся художником.

– Секунду! – Иржи достал коммуникатор и набрал номер брата. Тот ответил практически сразу:

– Что случилось?

– Ничего интересного. Мэр отмечает здесь день рождения своей дочери. Мне передали приглашение.

– Мне тоже. – Проскрипел Бернат. – Сколько ей там? Пора на покой, а она все никак не напляшется!

– Годков тридцать пять. Уточни, на всякий случай. Может, не пойдем, в кои-то веки?

– Не могу. Он подписал мне подряд на застройку южного района.

– Может, тогда не пойду я? Снова с женитьбой начнут приставать... Бернат... Алло! Ты что, хочешь продать младшего брата за квадратные километры?

В трубке раздался хохот, слышный даже охраннику.

– Оглушил, коняга! Так ты приедешь? Кого возьмешь?

– Приеду, конечно. Один. Подарок от нас куплю. Стол закажи сам. Есть для тебя интересные новости. Обнимаю.

Иржи закрыл аппарат и убрал в пиджак.

– Столик этот же. Накрыть на четыре персоны. И еще: я могу как-то связаться с госпожой Эстер?

– О, конечно!

Пока официант расставлял заказанные блюда, Сапеш потыкал пальцем в свой коммуникатор.

– Госпожа Эстер? Добрый день, прекраснейшая! Это Сапеш, администратор ресторана. Да. Тут господин Измирский... Да. Спрашивает Ваш номер... Нет, абонентский... Хорошо. До вечера! Она согласилась Вам его дать! – Улыбаясь во весь рот, поведал метрдотель.

– А она приглашена участвовать в концерте?

– Да, открывает программу.

– Замечательно. – Иржи набрал данный администратором номер. – Здравствуйте, госпожа Эстер. Рад слышать Вас в добром здравии. – Мурлычущим голосом произнес Измирский-младший. – Сегодня в зале ресторана "Хрустальной звезды" состоится празднование дня рождения госпожи Линды. Я бы хотел пригласить Вас после выступления к нам с братом Бернатом Измирским за столик. Спасибо.

Иржи убрал аппарат и пояснил:

– Согласилась.

– Еще бы. – пожал плечами Сапеш. – Кто ж от такого отказывается?

Когда Иржи съел овощной суп с клецками и мягкой булочкой с кунжутом, Фаркаш поднял голову от своей тарелки и запыхтел, то и дело кося глазом в сторону хозяина. Тот немного, минут пять, потрудился над выдержкой охранника, да и собственной тоже. Сопение все не прекращалось.

– Йожеф, – Измирский немного повернул голову в сторону затрудненного дыхания, – У тебя ринит?

– Что, господин?

Сопение прекратилось, зато наморщился лоб и приоткрылся рот.

– Ты простудился? – Снова задал вопрос Иржи.

– Нет, господин, со мной все в порядке.

– Хорошо. – Иржи отвернулся и занялся гарниром и рыбой.

– Можно задать вопрос? – Наконец насмелился Йожеф.

– Говори! – Рыба в этом ресторане была выше всяческих похвал: нежная и без единой, даже микроскопической, косточки. А белое вино прошлогоднего урожая изумительно добавляло неожиданные оттенки бесподобному блюду.

– Господин Измирский, а Вы эту женщину, певицу, Эстер, приглашаете для себя или для господина Берната? – Выпалил Фаркаш и покраснел.

Изумленный Иржи развернулся и посмотрел на помидорного охранника.

– Мм... Странный вопрос. Не находишь, Йожеф? Тебе так понравилась эта девица, что ты решил развлечь ее сам?

– Нет! – Резко отмахнулся тот. – Просто господин Бернат распорядился не допускать никого...

– Да-а? А чулочки под подушкой? Они мне приснились? – Иржи поднял брови.

– Простите...

– Ну, если тебе так дорога профессиональная честь, господин Бернат сегодня сам будет блюсти мою невинность. Не переживай. Вдвоем справитесь.

– Я просто хотел спросить, – Фаркаш совсем опустил голову и чуть ли не зашептал, – кто за столом будет четвертым?

И тут художника осенила идея. Он прищурил глаза и, нагнувшись к охраннику, спросил:

– Ты и в самом деле так переживаешь за меня? Или все-таки за свое место? А? Только честно!

Молодой парень, лотереей судьбы попавший в этот закрученный великосветский мир в роли охранника, поднял на Иржи чистые серые глаза:

– Я переживаю за Вас! Они, – он помахал рукой, – богатые женщины, всегда врут. Понимаете, я обычно стою, и на меня обращают внимания столько же, сколько на мебель в гостиной. Я вижу все их уловки, и как они пытаются подцепить кого-нибудь, чтобы только получить деньги. В них нет любви, огня... Они, как водяные пиявки: скользкие, холодные и вечно голодные. А Вы – такой искренний, честный... Я просто не хочу, чтобы к Вам присосалось одно из этих существ, пожирая душу и содержимое кошелька!

– Бог мой, Йожеф! Да ты – поэт! До тебя женщин мало кто воспевал подобным образом. – Иржи отпил глоток вина. – Я могу тебе сказать, что ты и прав, и не прав. Женщине Богом предназначена роль хозяйки дома. Согласен? Вот! И конечно, каждая мечтает о своем уютном гнездышке с добрым мужем и детьми. А их, дорогой мой Йожеф, хочется вырастить достойными членами общества, дать хорошее образование, чтобы впоследствии они могли сами основать свой бизнес и завести детей. Правильно? А для этого требуется что? Деньги. Женщина, в силу своей внутренней сути, не должна вести дела, не должна принимать ответственные решения. Это все разрушает ее психику. Она – советчик и хранитель домашнего очага. В идеале, она должна беречь и направлять своего мужчину, а он – принимать верные решения и отвечать за последствия, в том числе и за обеспечение своей семьи достаточными средствами. И женщина инстинктивно ищет финансово успешного мужчину, предполагая, что его решения, как успешного человека, наиболее правильные и дальновидные. Так? А чем она может привлечь такое, в-общем то примитивное существо, как мы с тобой? Верно думаешь, внешностью. Когда ты встречаешь девушку, дорогой друг, ты думаешь об ее уме, а? Не-ет. Ты облизываешься на ножки, личико и сиськи, совершенно не думая об остальном. Чем мужчина богаче, тем больше желающих дам заставить сделать его выбор в их пользу. В ход идет косметика, духи, ну и весь прочий, доступный к просмотру и возможному тестированию, товар. В нас заложено, Йожеф, матушкой-природой: женщина красива, значит, здорова. И от нее родятся здоровые дети. Сплошная физиология, мон шер.

– Но там одно вранье! – гнул свою линию упрямый охранник. – Кругом силикон, ботокс и ни капельки любви!

– А ты, Йожеф, когда-нибудь пытался разобрать, что такое, эта любовь?

– Мы с женой любим друг друга! – пылко ответил тот.

– Хорошо, уговорил. Давай на твоем примере. Представь, что за какой-либо проступок ты вылетаешь с работы. Естественно, рекомендаций тебе никто не напишет, и высокооплачиваемая должность больше не светит. Ты ничего не умеешь, кроме как воевать и драться. Военных действий в ближайшее время, надеюсь, не предвидится. Поэтому ты, после месяца безнадежных хождений, нанимаешься грузчиком и получаешь гроши. А теперь, – Иржи откинулся на спинку стула, достал из кармана сигареты и прикурил. – Расскажи, как будут развиваться ваши отношения с нежно любимой женой.

Охранник покосился на сигарету в руках Иржи.

– Бросьте эту заразу, пожалуйста! – попросил он.

– Уеду отсюда, брошу. Честное слово дворянина! – Поклялся художник. – Итак?

– Ну, она сначала будет плакать.

– Дальше?

– Ругаться.

– А ты?

– Не знаю. Наверное, с горя напьюсь. – Усмехнулся Йожеф. – Мне будет трудно.

– А потом она начнет устраивать истерики каждый день. Ты – сопьешься. Она – найдет более успешного человека. Так что, ваша любовь – это сплошная биохимия без проблеска разума.

– А как в этом случае надо поступать?

– Ты потерял работу. Обижен, растерян. Правильно? Идешь к самому близкому человеку: жене. Обрисовываешь ей проблему. Она утешает, говоря, что вместе вы обязательно что-нибудь придумаете. Тебе становится легче, и ты занимаешь выжидательную позицию, периодически обходя потенциальных работодателей. А она, тем временем, продумывает варианты, подключив родню, друзей, малознакомых и совсем незнакомых людей, убеждая, уговаривая, упрашивая. Это ведь ее гнезду грозит нищета! Или ты думаешь, что ей хочется снова искать и бороться за более успешный мужской вариант, когда она уже завоевала этот? Тем более, что потенциал у тебя вполне достаточный. И вот, через несколько дней на тебя начинают сыпаться предложения. Твоя задача – собрать в кулак все свои аналитические способности и сделать самый удачный выбор, не забыв впоследствии поблагодарить супругу за спасение своего брака и собственной психики.

– Так как же жить?

– В идеале – сочетать аналитику с физиологией. То есть, оценить понравившуюся женщину не только как объект сексуального удовлетворения, но и как разумное существо. Причем, мыслящее по-иному, не так, как ты, но, тем не менее, подчас добивающееся больших результатов. Обычно это видно, когда люди делают одно дело. К примеру, работают вместе.

Иржи докурил сигарету и бросил окурок в пепельницу:

– Редкостная гадость! А в связи с нашим откровенным разговором у меня к тебе деловое предложение. За небольшую дополнительную оплату, разумеется.

– Слушаю!

– Поскольку я, так же, как и ты, отношусь к нашим светским красоткам достаточно прохладно и не хочу, чтобы они мешали мне своими матримониальными мыслями, то попрошу тебя составить мне на этом торжественном ужине компанию.

Иржи внимательно смотрел в лицо охранника.

– Это значит, я буду сидеть за столом, а не стоять за дверью?

– Угу.

– А где я возьму смокинг?

– Здесь есть прокат.

– Но тогда люди подумают...

– Тебя это волнует? – приподнял бровь Иржи. – Если да, попрошу Ковача.

Йожеф на секунду задумался, а потом поднял на художника глаза и улыбнулся:

– Я согласен! Это будет... смешно!

Измирский слегка улыбнулся.

– Ты знаешь, что такое театр?

– Естественно!

– Тогда покажи мне, в свете новой, оплачиваемой, роли, как ты ко мне относишься.

Фаркаш покраснел.

– Смелее. Считай, что ты на войне. Разведчик в тылу врага. Давай!

Парень сделал несколько дыхательных упражнений, собираясь с силами. Потом медленно повернулся к Измирскому и накрыл своей ладонью руку художника, лежащую на столе. Немного поколебавшись, он приподнял ее, перехватив другой рукой, и прижал к сердцу, выдохнув:

– Иржи!

И мило покраснел.

Измирский вытянул свою ладонь и поаплодировал, шепотом добавив:

– Браво! Если тебя когда-либо все-таки уволят, сможешь податься в актеры. Только не переигрывай. Иначе не поверят.

Повертев по сторонам головой, он с удовлетворением заметил изумление на лице метрдотеля.

– Вставай! Нам надо выбрать костюм, а потом немного отдохнуть.

Праздничный банкет намечался только к восьми часам вечера, так что граф не только успел подобрать охраннику костюм, но и сходить вместе с ним же к пруду на этюды. Пока Йожеф изваянием сидел на камушке, подставляя заходящему солнцу свою спину, Иржи успел написать прелестную работу с оранжевой дорожкой на идеальной водной глади. Их, мирно беседующих об искусстве и женщинах, нашел Игнац Ковач, сообщивший, что старший граф Измирский с нетерпением ждет младшего к себе в номер.

Поднявшись на второй этаж, где остановился Бернат, Иржи был внезапно окружен целой стайкой высоких молодых девушек, между грудями и локтями которых с трудом обнаружился известный модельер.

– Господин Измирский! – проворковал он. – Ну скажите мне, почему Вы не заглядываете в мой модный дом? У меня есть прелестные идеи, как еще больше подчеркнуть Вашу мужественную красоту... Вы – художник, и должны блистать не только своими работами на выставках...

– Спасибо. – Иржи приложив руку к груди, поклонился. – Мне очень приятно, что такой знаменитый и успешный человек делает мне столь лестное предложение. Но, воспитанный в старых семейных традициях, считаю, что бриллиант сам по себе достаточно ярок, и вычурная оправа ему совершенно не нужна. Отвлекает от сути. Простите, меня ждут.

Он очаровательно улыбнулся всем сразу и, взяв за руку заблудившегося в девичьих телах охранника, толкнул нужную дверь.

Скромный трехкомнатный номер, в котором остановился Бернат, великолепием не поражал. Скорее, лаконичностью и минимализмом.

– Братишка! – Иржи протянул руку для пожатия, но старший целиком сграбастал младшего в объятия, немного придушив от избытка чувств.

Потирая помятый о пиджак брата нос, Иржи иронично поинтересовался:

– И что же такого произошло за двадцать часов, пролетевших со времени нашей последней встречи, что ты так меня плющишь?

Бернат показал на сервированный горничной столик:

– Сейчас поем и кое-что тебе покажу. Удивишься неимоверно! Садись рядом, скушай пироженку.

– Это чтобы горькая пилюля стала слаще?

Старший проигнорировал слова младшего, но сам налил ему в пустую чашку душистый чай.

– Давай, пей!

Иржи меланхолично откусил корзиночку с воздушным кремом и сделал глоток.

– Как поживает твоя мускулистая прелестница?

– Не звонит... – Грустно поведал старший.

– Вероятно, по ошибке, ты забил ее номер в черный список?

– Возможно. Стар я уже стал для еженощных физических упражнений.

– Так объяснил бы барышне...Кстати, на вечере я хочу тебя с кое-кем познакомить.

– С твоей бывшей?

– Нет, братец. Весьма приличная молодая женщина. Не девушка. Между тридцатью и сорока. Певица.

Бернат поднял брови:

– Неужели ты даже не попытался?

– Облом-с. Отказалась.

– Не может быть! – Брат ухмыльнулся. – Неужели начал терять квалификацию?

– Я не в ее вкусе. – Рассмеялся Иржи. – Ей не нужен одноразовый мальчик. Ей необходим "мужчина думающий".

– И когда же ты думать начнешь?

– Вероятно, как только перестану рисовать. Вот тогда и задумаюсь о том, как усовершенствовать этот мир, не заставляя людей подниматься на баррикады. Ибо от этого способа он становится только хуже.

– А кому я оставлю холдинг, если ты всю оставшуюся жизнь посвятишь поискам совершенства?

– Э, братишка, создашь маленьких Бернатов, им и оставишь. Не может так случиться, чтобы ты остался один. Слишком большому кошельку для здоровья иногда необходимы кровопускания.

– Да за одним тобой нужен глаз да глаз, куда уж мне, старому да немощному, еще и за детишками бегать?

– Ты, братец, не прав. Своя ноша – в радость!

Братья допили чай и, оставив охранников в гостиной перед телевизором, скрылись в кабинете.

Старший Измирский достал из сейфа свой неизменный портфель, с которым каждый день отправлялся на работу и, открыв его, извлек тоненький пластиковый файл.

– Ознакомься, братец. Родословная герцогов Саминьшей.

Младший поднял бровь и уважительно свистнул.

– Ты, малыш, был прав, предполагая, что твой отец был дворянином. Но что таким титулованным, не думал даже я. – Продолжил Бернат, открывая папку. – Начало истории рода теряется в темных веках, достигая своего расцвета в века средние. Особенно прославился Ласло Саминьш, возглавляя войско Короля-Рыцаря Алоизиуса Седьмого, по прозвищу Заступник. В те незапамятные времена на нашей земле еще жила разная нечисть и, судя по походам этих неугомонных господ, они периодически обращали свои мечи то против драконов, то против троллей, освобождая порабощенных ими людей и неизменно возвращаясь с богатой добычей.

– Полагаю, именно добыча и была основной движущей силой этих походов? А остальное – побочный продукт их жизнедеятельности?

– Вполне возможно. История, как всегда, на этот счет немногословна. Но у господина герцога Ласло была жена Изабелла и сын Иштван. Так вот. Эта женщина, опять же, согласно отрывочным фактам, была ведьмой.