Текст книги "Чертова свадьба! или Месть по-ведьмински (СИ)"

Автор книги: Екатерина Лунная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Вопрос, стоит ли вообще туда идти, не стоял: Ариадна четко для себя расставила приоритеты. Сначала – Марат. Месть потом, когда-нибудь, если других дел не будет.

Девушка уходила, деревянно печатая шаг, с прямой как доска спиной и высоко вскинутым подбородком. Я смотрел ей вслед и проклинал свой дар – ее дар, которым она меня прокляла. Все, что мне дозволено – показать ей множество путей и дать выбор. От моего выбора, увы, уже ничего не зависит.

Девушке, что сейчас уходила с застывшей улыбкой на лице, предстояло взять на себя многое. И не надеяться на награду, признание, прощение.

Девушка, по лицу которой сейчас плясали обманчивые тени, должна вспомнить, что значит быть человеком, а потом – постараться им и остаться.

Но эта девушка – справится, я знаю. Вот только как сложится ее судьба после – не имею ни малейшего понятия.

Степан вздрогнул и открыл глаза. После видения его немного знобило, и, к счастью, он уже знал, что ответить своей незваной гостье.

Ариадна, бледная и слегка нервная, нетерпеливо притоптывала, ожидая внятного ответа от предсказателя.

Она еще ничегошеньки не знала…

13. По ту сторону, по сю сторону

Настоятель пригласил к себе отца Константина в раннем часу, сразу после заутрени. Если учесть, что прошение о беседе было передано Настоятелю еще второго дня, понятно отношение главы обители к опасениям отца Константина насчет черной магии.

– Вы чересчур быстро судите, мой друг, – отечески пожурил его Настоятель. Когда-то именно он воспитал в Константине не свойственный инквизитору либерализм и широту взглядов, однако так и не смог внушить уважения к светской власти и совместным с ней поискам компромиссов. – Я полагаю, в тех местах шалят разбойники, только и всего. А это – совсем не наша забота.

– Это было мало похоже на разбойничий налет, эта резня…

– Наверное, лихие люди подумали, что наши братья перевозят некую ценную реликвию, потому и решились на разбой. Я немедленно сообщу об этом в королевскую службу дознания, там выявят и накажут виновных.

– Отец Настоятель, я все же настаиваю на том, чтобы тщательно проверить ту местность и живущих там людей на занятие черной магией, – упорствовал отец Константин. – Это наш долг. Вы не видели, с каким зверством были уничтожены братья – так делают, только чтобы принести кровавую жертву! Если мы оставим все как есть, кто знает, сколько еще людей погибнет? А ведь наверняка это не единственный случай!

Глава обители тяжко вздохнул и жестом пригласил бывшего воспитанника приблизиться к рабочему столу, сплошь заваленному бумагами.

– Видишь, сколько бумаг? – по-простому спросил он, обводя рукой свое «богатство». – Это все, друг мой, жалобы на инквизиторов из тех мест, где не так давно проводились дознания по поводу этого глупого слуха – о ведьме не помеле. Наши братья… переусердствовали, и писем не поступило только из той местности, где расследовал ты. За это я тебе безмерно благодарен, но если будут еще жертвы, будут проблемы уже у нас – с законными властями. Я не могу дать тебе право на дознание.

– Но вы можете просто отпустить меня разведать. Если там что-то происходит, местные должны об этом знать!

– Ты думаешь, если там что-то есть, они тебе расскажут? – уже сдаваясь, проворчал старик. – Если даже там орудует колдун такой силы, он заставит молчать всю окрестность.

– Вам ли сомневаться во мне, отец Настоятель? – скромно сложив ладони, отец Константин, тем не менее, позволил себе хитрую улыбку.

Седой глава покачал головой. Если бы все инквизиторы были такими – в мире не осталось бы место темному колдовству. Такие, как Константин, умеют видеть опасность и предвосхищать ее, сводя последствия своего вмешательства к минимуму. А еще, они видят разницу между темным колдовством и безобидным ведовством, мало кому несущим гибель.

– Возьмешь с собой пятерых – не больше. И не привлекайте к себе внимания.

– Конечно, отец Настоятель! Благодарю вас!

– Ступай, с божьим благословением.

Чуть позже, примерно через половину суток после отбытия отца Константина с сопровождающими, в обитель прилетел голубок, к лапке которого прилепилась записка с указанием места, мольбой о помощи и краткой припиской: «Ведьма ритуал кровавый готовитъ! Поспешайте!».

– От бес! – не удержался Настоятель и тут же перекрестился, грех коротко замолил. – Прав ведь, негодник, и откуда у него нюх такой… Брат Яков! Позови-ка ко мне отца Викентия, а его отряду скажи, чтоб собирались в поход, да пусть не медлят! Не дай Господь, моя ошибка смертью невинных обернется…

Рыжий так и не назвал своего имени, предпочитая откликаться на эту позорную кличку. Марату, конечно, до этого мало дела, просто неудобно, да и настораживает тот человек, что о себе ни слова не рассказал за все дни, проведенные вместе. Признаков безумия, каковых волк втайне ожидал, спутник не выказал, на остальное Марату было плевать.

Шел, наверное, уже день так третий или четвертый позорного ожидания.

Рыжий сказал, Эрос должен подать какой-то сигнал или по возможности помочь пробраться в замок, вот только не было от него ни знаков, ни вестей. Волк бы уже давно наплевал на невразумительный план какого-то там духа, вот только альтернативного у него в запасе нет.

И приходилось ждать.

Сдерживать мысли о том, что сейчас там, в замке, могут делать с тремя беззащитными девчонками, отгонять воображаемые картины безжизненных тел в позах и фрагментах тех инквизиторов, которым не посчастливилось нарваться на черную ведьму.

Что им противостоит именно ведьма, стало понятно после первого же дня в деревне: имя Элизабет Руркес произносили трагическим шепотом и чаще – в варианте «ведьма Лиз». Наличие законного владельца замка как бы упускали из виду, хотя старики частенько с ностальгией вспоминали древнюю развалину по имени Гордан о’Шеннел. Тот уже давно на людях не появлялся по причине преклонного возраста и причитавшихся ему хворей.

А ведьма – его ровесница или даже, как поговаривают в народе, его старшая незаконнорожденная сестра по отцу, очень даже бодро руководила родовым замком и окрестными деревнями, будто была их законной хозяйкой. Верно, других наследников у рода о’Шеннел нет, а ведьма – вот она, вся готовая принять тяжкое бремя власти. И ведь не торопится в могилу, тварь такая, наоборот, будто бы из года в год молодеет, а тем временем на дорогах путников зверски режут, и молодки из деревень пропадают.

Словом, беспредел творится на землях о’Шеннел, а Инквизиция и в ус не дует.

Что на хозяев можно туда же подавать жалобы, народ как-то не думал. Не доросли еще эти дремучие крестьяне до поиска справедливости вне господских земель. А сама Инквизиция – уже не та, что полсотни лет назад.

– Приезжали тут давеча, пытники эти, – проворчал старшой, наворачивая похлебку. Вокруг тихо шелестела обычная жизнь. В общинном доме можно найти и еду, и кров, если есть деньги, и даже бесплатный совет, если в том будет нужда. Марат и спросил – об инквизиторах. – Двух девок замучили, одну до смерти довели, вторая сама кинулась. Во славу Господа, говорят, а сами-то до тела женского охочи, что демоны. Вот Варька и не выдержала – она ж мужняя была, да волос рыжий. А что подозрительней для пытников, как не рыжина у девки? И муж ее теперь чуть ли не умом тронулся.

– А эту… госпожу Руркес – ее не проверяли? Слухи-то наверняка ходят.

– А она, как эти-то и сказали, вроде как светская власть. Ее трогать – самому себе костер запалить. У нас король теперь-то шибко смотрит, чтоб церковники не зарывались.

– Постойте, но ведь она не хозяйка замка, – озадаченно нахмурился Марат. – Хозяин – мужчина, как вы сами говорили.

– Развалина он уже, а не мужчина, – разочарованно махнул рукой старшой. – Оно, конечно, и мне зваться мужчиной уже негоже, старику, а тот – совсем древний. Да только имя имеет родовое, власть и сестрицу свою любит. Вот и повелел, чтобы ее не касался никто, – и, понизив голос до шепота, добавил: – покрывает, значится.

– А вы, значит, все уверены, что это дело рук именно этой женщины? – Рыжий появился словно из ниоткуда – старшой вздрогнул невольно. Хотя Марат услышал приближение вынужденного соратника от самых дверей, но не всем достаются такие мохнатые чудо-уши.

– Уверены, парень. Уж это тебе не бабьи байки, речь о смертоубийствах, жертвах кровавых. На дороге только нашим и безопасно, и то до поры: в замок прислугу каждый год набирают новую, из деревенских. Вы первые из чужаков, кто до нас целым дошел. Остальные токмо по частям.

После этой фразы обоих чужаков продрало аж до костей, но выказать здоровый страх перед неведомым оба постеснялись, сделав вид, что всему виной сквозняк, проникший через открытую дверь.

Марат к этому времени уже весь извелся и планировал ночью попробовать прорваться в замок, хитростью ли, силой, но не сидеть, сложа руки, ожидая эфемерной подмоги. К счастью, этого не потребовалось – на излете вечера, в серых сумерках у общинной избы, где Марат с тоже начавшим волноваться Рыжим протирали задницы, остановилась карета. С козел упруго приземлился одоспешенный мужчина и проворно помог выбраться из деревянной коробки древнему, иссохшему старику.

А с противоположной стороны в деревню вторглась небольшая, но грозная кавалькада из шести всадников.

Перед дверью покоев своего дяди Ариадна ненадолго застыла, собираясь с мыслями. Минуты слабости миновали, теперь ведьма полностью владела собой и полна решимости исправить те ошибки, что по глупости совершила.

А как же еще, если не глупостью и эгоизмом, можно назвать согласие и содействие в пленении иномирных магов, которым суждено было стать очередными «молодильными яблочками» для тетки Лиз?

Только теперь девушке пришло в голову простое математическое неравенство: одна ее загубленная судьба не равна семи оборванным жизням. Стоило увидеть последствия через глаза Степана, чтобы это понять.

К слову, будущее, открытое ей иномирным прорицателем, оказалось могущественным. Ариадна станет властной, сильной и опасной ведьмой. Ее имя оковами скует уста простых смертных и будет вселять безграничный ужас, она займет место тетки Лиз, поднимется даже много выше ее. Но прежде – надо убить душу в себе. Позабыть человеческие законы, мораль и... схватиться с Элизабет за право поглотить силу Зои.

На это Ариадна считала себя неспособной.

Чаши нравственных весов снова качнулись, и тяжело плюхнулась на дно та, в которой не нашлось места эгоизму и мести. Звучит пафосно, но Ариадна и чувствовала себя так – чересчур помпезно, словно совершает величайших подвиг, хотя героем зваться недостойна.

Дверь едва скрипнула, открываясь. Это уж стало в порядке вещей – заходить без стука: у дяди Гордана не было доверенных людей, а других он видеть в своих покоях не желал. Чтобы самостоятельно встретить гостя у порога, ему требовалось немало времени, поэтому он разрешил племяннице наплевать на приличия и входить без стука.

– Дядя Гордан! Это Ариадна.

– О, здравствуй, вечерняя гостья, – обрадовался компании старик, откладывая книгу на столик. Кресло беззвучно отпустило из своих объятий древние кости, а вот сам Гордан от кряхтения не удержался. Ведьма поспешила подать ему руку.

– Не стоило подниматься, дядя…

– Глупости, какой я буду джентльмен, если должным образом не смогу поприветствовать даму?

– Джентльмен, который заботится о своем здоровье.

– О моем здоровье есть, кому заботиться, милая моя, – легкомысленно отмахнулся Гордан и снова со скрипом сел, предлагая племяннице умоститься на соседней софе. – Что тебя привело ко мне? Желаешь побеседовать или нужна моя помощь?

– Пожалуй, и то и другое, дядя, – осторожно ответила Ариадна.

– О! Что ж, постараюсь помочь, чем смогу. Слушаю тебя.

Когда хочешь начать сложный разговор, первые слова часто становятся роковыми – от них зависит дальнейшее течение беседы и ее результат. Поэтому, сколь ни обдумывала ведьма, нужные реплики так и не нашла, поэтому решила положиться на интуицию. В конце концов, Степан предрекал ей успех на этом этапе.

Хотя это и не значит, что Ариадна не будет волноваться.

– Дядя, я влюблена, – неожиданно для себя призналась она, потупившись даже. Гордан от неожиданности кхекнул, кашлянул:

– Это меня не удивляет, милая. В твоих жилах течет волшебство, замешанное именно на любви. Уверен, у тебя будет крепкая семья…

– Вряд ли. Он меня – уже не любит.

– Почему ты так думаешь?

– Я совершила несколько ужасных поступков. Я приворожила его, чтобы войти в полную силу. Причем выбрала его не из симпатии, а потому что под руку подвернулся… Я собиралась использовать его, чтобы отомстить своим врагам. Во-вторых, в плену у Лиз находятся две его подруги, их участь ужасна, а я бездействую. Сейчас, когда приворот снят, он понял, какое я чудовище, и наверняка ненавидит меня. Мне больно от этого, и я хочу все исправить, но как?

– Ты хочешь снова добиться его любви? – помолчав, уточнил дядя.

– Да… хотя нет, я просто хочу перестать быть чудовищем.

На этот раз дядя молчал дольше – Ариадна успела удостовериться в своем провале, утешить себя и снова впасть в панику, когда старик, наконец, разомкнул уста:

– Любовь, Ариадна, слепа. Об этом много говорят, но часто не понимают смысла этих слов. Когда ты любишь человека, будь то родственная любовь или чувства между мужчиной и женщиной, его недостатки воспринимаются как нечто неизбежное, что, возможно, выводит из себя, заставляет стыдиться своих чувств, однако не приводит к разрыву. Я знаю, что за чудовище моя Лиз. Мне стыдно за ее поступки, иногда даже я ее боюсь, но не перестаю любить ее.

Сердце Ариадны споткнулось о хрящик в горле и нырнуло в желудок. Ведьма похолодела – неужели все действительно с самого начала пойдет насмарку?

Гордан протянул ладонь, и Ариадна поспешно вложила в нее свои пальцы – они были холодны как лед, а дядина рука – сухая и горячая.

– По сравнению с Лиз ты, племянница, всего лишь невинное дитя, – тепло произнес старик, поглаживая ее пальчики. – Но мне отрадно слышать, что ты хочешь изменить свою жизнь. И я знаю, что от сестры того же уже не дождусь – мои дни подходят к концу.

Тишина вновь опустилась – Гордан жевал губы, вновь пытаясь выстроить мысли в ровный ряд, а Ариадна терпеливо ждала.

– От Лиз я уже этого не дождусь, да, – как-то потеряно покачал головой старик. – Ты моя племянница, Ариадна, я вижу тебя, твое желание исправить все. Но чем я – хозяин без хозяйских прав – могу тебе помочь? У меня здесь нет верных людей, нет здоровья и сил, чтобы помогать на деле, и разум мой бывает затуманен. Чем тебе может быть полезна такая древняя рухлядь как я?

– Только ты и сможешь мне помочь, дядя, – душевно отозвалась Ариадна. – Сейчас – только ты.

Первым в избу, распахнув ногой дверь, вломился командир Марк. Обведя зорким лукавым глазом весь немногочисленный народ, набившийся в общинный дом, он проводил к центральному столу своего спутника и господина – Гордана о’Шеннела и рявкнул:

– Все вон. Кроме тебя и тебя, – два пальца козьими рожками уперлись в Марата и Рыжего.

– Старшой тоже пусть остается, – тихо заметил лорд о’Шеннел, Марк в подтверждение кивнул и упер в указанного третий палец.

– Остаетесь. Остальные – вон, не слышали, что ли?!

Люди спешно покинули спорную территорию, даже не пытаясь отстоять свое право находиться в доме.

Марат ощутимо напрягся – почуял запах дыма, который неизбежно оказывается пожаром – и приготовился атаковать. Рыжий застыл истуканом, словно парализованный: явно узнал Марка, – а старшой по-простому стоял «глаза в пол» и мял мозолистыми пальцами и без того мятые концы кушака.

– Я владетель этих земель, мое имя Гордан о’Шеннел. Представьтесь и вы, юноши.

Соратники переглянулись, Рыжий пожал плечами.

– Мое имя Эрик. Родового имени не имею, мастер-резчик из поселения неподалеку.

– Марат Лесной, – буркнул оборотень. – Лесник.

– Резчик и лесник, – растягивая гласные, повторил лорд. Потом обернулся к Марку и уточнил: – Они?

– Ага, – весело кивнул командир отряда ловчих. – Серый и рыжий. Что, подельники, не узнали? Думали, легко отделались, да?

На лицах обоих – и серого, и рыжего – отразилось одинаковое недоумение пополам с подозрениями этого Марка в психической болезни. Мужчина расхохотался, даже лорд позволил себе легкую улыбку.

– Я думаю, вы знакомы с сущностью, которая управляет телом этого человека, – сжалился над ними лорд Гордан.

– Эрос?! – вскрикнули оба.

– Какого черта? – рыкнул Марат. – Где ты был? Где девочки? Ты нашел Ариадну?

– Столько вопросов, и самый главный – последним, – пожурил оборотня дух.

– Отвечай!

– А ведь родной дядя означенной девицы может подумать, что тебе не настолько интересна ее судьба, – продолжал паясничать тот, – и тю-тю, свадьба!

– Свадьба и так уже тю-тю, идиот, – потерял терпение Марат, выдав лучший из своих оскалов. – Говори, ты нашел ее?

– Она в гостях у тети, – невинно отозвался Эрос. Лорд Гордан справедливо подумал, что без его вмешательства сейчас произойдет свалка и поспешил взять разговор в свои руки.

– Эрос, помолчи. Говорить буду я, – и неожиданно поманил к себе несчастного деревенского мужика, о котором все остальные уже и думать забыли. – Лука, тебя ведь так зовут? Подойди ближе ко мне.

Старшой послушно приблизился на пару шагов.

– У меня для тебя есть ответственное задание. Если справишься, возможно, жизнь в деревнях станет лучше. Не справишься – кто-то из ваших этой ночью может умереть, – веско произнес лорд. – Поэтому слушай внимательно. Ты должен передать всем – всем! – чтобы сегодня после заката ни один человек не появился на улице. Ты меня понял? Никто сегодня не должен выходить из дома. Всю ночь. Понял?

– Да, господин, – прогудел мужик

– Ты свободен. Иди

Старшой, кинув опасливый взгляд на Эроса, обошел его по большой дуге по пути к двери и скрылся.

– Теперь что касается вас. Описываю ситуацию: Ариадна сейчас в замке. Она, конечно, не пленница, но в свободе ограничена, поскольку ее не хочет упускать из виду Лиз, моя сестра. Она ведьма, – признался старик с тяжелым вздохом, словно бы самому себе, – моя сестра. Темная ведьма. Она черпает из смерти и крови силу и тем отодвигает свою смерть, возвращая телу молодость. И сейчас в плену у нее семь человек. Пятеро иномирцев и две ваших подруги. Одна из них, Зоя, находится в смертельной опасности – очень уж хочет Лиззи обладать ее силой, а ее ритуалы не предусматривают дальнейшей жизни.

– Почему вы нам это говорите? Вы ведь всегда покрывали сестру.

– Покрывал, – старик согласно прикрыл веками бесцветные глаза. – Но в племяннице я сейчас вижу больше, чем в сестре. Она может стать человеком, а Лиззи – уже нет.

– Здесь нет подвоха, Марат, – подтвердил Эрос. – Нас обоих прислала Ариадна. Правда, она думала, что мы здесь найдем только… хм… Эрика и еще кое-кого, но и твое присутствие не помешает.

– Чье… нет, погоди, ты что, не ожидал меня здесь застать? И где я должен был быть?

– По мнению Ариадны, на полпути домой.

– С чего бы это?

– Понимаешь, она по принуждению тетки отпустила приворот, оборвала магическую связь между вами, чтобы ты не полез в замок, и тетка Лиз не убила бы тебя.

– Глупая девчонка! – в сердцах рыкнул оборотень. Вот говоришь женщине, говоришь, что любишь, а она потом как выдаст – хоть стой, хоть падай!

– Вот-вот, и я так подумал, – подмигнул ему дух. – Но говорить ничего не стал, ибо моральные терзания возвышают душу. Ну, и заодно Ариадна сама себе мозги на место поставила, перестала изображать из себя великую мстительницу.

– Вы говорили, Зое грозит опасность, – напомнил тем временем Рыжий. – Что мы можем предпринять?

– А ты сделал то, что я просил?..

– Да, но пока никаких вестей…

– Стоп! – прервал Марат бессмысленный для него обмен репликами. – О чем вы говорите?

– Перед тем, как покинуть это тело, – дух указал пальцем на занервничавшего Рыжего, – я оставил ему же маленького вестника. Он должен был отправить его Герасиму, чтобы тот пришел внучку вызволять. Конечно, дед дал обещание не колдовать, но ради Зои и ад, и рай перевернет. Так что ждем мы нехилую магическую поддержку.

– Как долго нам придется ее ждать? – от слова «ждать» у Марата уже дергалось веко и сами собой появлялись волчьи клыки.

К счастью, ничего обезнадеживающего ему не успели ответить. Двери снова распахнулись, и в общинный дом чинной шестеркой ворвались церковники. Как положено – в черных рясах с капюшонами, вышитыми по рукавам обережными молитвами. И сразу же наткнулись на необычный маратов оскал.

Рука каждого медленно потянулась к висящим на поясах мечам, однако неожиданно для всех вмешался не Эрос, и не лорд Гордан, и даже не сам обладатель выдающейся во всех смыслах челюсти.

– Подождите! – кинулся вперед Рыжий, растопырив руки, словно желая братски обнять зараз всех монахов. Один из них от неожиданности отшатнулся, наступил на полу рясы, окончательно запутался в ногах и громко рухнул на спину. Марат хмыкнул, приведя себя в надлежащий человеку вид, остальные также не сдержали усмешек, несмотря на общий накал ситуации.

– Вставай, – мягко приказал единственный бородатый церковник, не отрывая взгляда от опасной компании. Пунцовый от стыда брат Яков тяжело поднялся и снова тихонько пристроился в тылу сотоварищей.

Молчание снова становилось напряженным.

– Это я послал вам письмо, – решился подать голос Рыжий. Эта фраза удивила всех без исключения: Марата, Эроса, владетельного лорда и самих церковников.

– Простите, но мы не получали отсюда никаких писем, – покачал головой отец Константин. – Мой отряд послали разведать обстановку в этом владении, поскольку мы же не так давно стали свидетелями темному ритуалу, что свершился в этих землях.

– Ну, если стали свидетелями, – фыркнул Марат, – то уже точно знаете, что ритуал проводили не мы.

– Мы видели то, что осталось от наших братьев после ритуала, – не смутился церковник и осенил себя крестным знамением. – Это стало тревожным знаком, и мы решили самостоятельно все проверить.

– И никакого письма не получали? – настойчиво переспросил Эрос, поглядывая на побледневшего Рыжего.

– Нет. Возможно, мы выехали раньше, чем прискакал гонец.

– Гонец, Рыжий, – прошипел дух, изменившись в лице. Он полностью обернулся к парню и стал медленно, угрожающе к нему приближаться. – Ну-ка скажи нам всем, куда ты дел моего вестника. И стоит ли нам ждать Герасима, который, пожалуй, один-единственный мог привести нас к цели?

– Мне показалось более разумным просить помощи у тех, кто ближе, – тихо, но уверенно пояснил тот. – Старый менестрель мог быть где угодно, а святая Обитель – в паре дней пути отсюда.

– Герасим уже должен быть рядом, потому что его внучка пропала, идиот! Он ей дорожит больше, чем своей жизнью, и если бы получил весть, через полдня был бы уже тут! Он один из самых сильных колдунов этого мира, что ему расстояния!

Рыжий кусал губы и подавленно молчал.

– И что нам теперь делать?! Для того чтобы расправиться с могущественной ведьмой, у нас нет могущественного колдуна, зато есть горстка церковников – с обычными железками! Твою мать, Рыжий! Ну, кто просил тебя своевольничать?! Я так на тебя надеялся!

Все еще продолжая ругаться, Эрос летящими движениями сплел еще одного голубка – и с силой выпихнул того в окно, мотивировав гонца отборным матом.

Церковники угнетенно скучковались вокруг своего командира. Им было явно не по себе находиться среди тех, кого инквизиторы веками истребляли.

– Господа, – окликнул всех разом лорд Гордан. – По моему скромному мнению, вам всем нужно сесть за стол и спокойно обсудить, кто, куда и для чего приехал. А потом разработать четкий план. Ибо ваш враг – в замке, а вы – все еще здесь.

14. Жизнь – борьба, жизнь – боль, жизнь – б…

Как оказалось, в плену столь же скучно, как и на воле.

Нельзя ходить туда, где что-то происходит, есть, что хочется, и общаться, с кем интересно, тоже запрещено – старые как мир рамки, на которые маленькая танцовщица редко когда обращала внимание.

Сейчас их приходилось соблюдать, и тому немало способствовали крепкая решетка в камере и толстые каменные стены. Конечно, Зоя тут же, только проснувшись в неволе, мастерски испытала на прочность и прутья, и кладку, но тем лишь изрядно повеселила стражу, одобрительно ей похлопавшую за бесплатное представление. Маленькая ведьмочка по привычке потешно раскланялась, но повторять номер «на бис» не стала.

И потекли, поползли один за другим неразличимые серые дни. И третьи сутки ничем не отличались от первых, разве что Леська, наконец-то, начала приходить в себя.

По словам товарищей по несчастью, лицезревших водворение подружек в камеры, девушку принесли чуть позже, в виде побитом и жалком. Ее трагическое молчание, отказ от еды и болезненные стоны настораживали – тот, кто назвался Степаном, предположил, что подруга практически не приходит в сознание и тяжело переносит побои. Зоя попыталась помочь ей волшебством, но, как и в случае с решетками, самонадеянную ведьмочку постигла неудача.

Поскольку общаться узникам не возбранялось, практически сразу выяснилось, что в общей сложности сейчас беду сопереживают семь человек, и из них только Алексию можно назвать нормальным, обычным человеком.

В основном, с ведьмочкой общался Николка – за время недавнего марш-броска он успел зарекомендовать себя надежным и смелым товарищем. Его друзья предпочитали вставлять гроши от случая к случаю, не сближаясь с временной сожительницей. Тем не менее, Зое удалось узнать кое-что и про них.

Дарья оказалась неуемной сквернословицей и ежеутренне поносила всех и вся, мучась характерной тошнотой – благо, каждую жилплощадь оснастили нужными ведрами и даже раз в полтора-два дня их опорожняли. Незадачливую иномирянку было отчасти жалко, но это чувство Дарье удавалось успешно перебивать колкими обидными словами.

Некто Богдан не изволил перемолвиться с «новенькой» даже словом и лишь угрожающе сопел. Он представлялся большим пушистым медведем, клыки которого не уступают по остроте охотничьим ножам.

Степан Игнатович большей частью страдальчески вздыхал, а иногда – мычал или вскрикивал, так можно было определить, находится ли он в реальности, или посещает очередное видение. Между тем, ни одно из них не было произнесено пророчеством, что тоже говорило о многом.

Еще был забавный старичок, дядя Гоша, только он, как и Леська, слег и уже который день не приходил в себя. Старенький совсем, бедолага.

А вот Николка трепался за всех семерых, он же и разболтал, что все здесь – пленники приснопамятной Ариадны, ведьмы-водяницы, и ее сумасшедшей тетки, и участь их – уютненько улечься на во-о-он той вон каменюке, именуемой алтарем, и в мучениях сдохнуть.

Сия каменюка на вечный сон не вдохновляла, и Зоя продолжала надеяться, что вот-вот случится что-то, придет кто-то, и все махом изменится.

Ну, кое-что действительно изменилось.

Однажды явилась в их чертоги Ариадна. Бледной лебедью вплыла, велела отворить камеру Степана Игнатовича и с ним же заперлась на целый час. О чем они там шушукались, мужчина отказался раскрывать, только успокоил всех, что все устроится.

Ему, конечно, не поверили – очень уж голос неверно дрожал у горе-прорицателя.

Спустя пару часов случилось кое-что еще: постанывая, очнулась Леська. Зоя и Николка, безмерно счастливые за подругу, наперебой стали вводить ее в курс дела, но были беспардонно перебиты скрипом вновь отворившейся двери. Этот вечер оказался щедр на визиты.

В тусклом свете Зое, да и всем остальным пленникам, виделось два женских силуэта. Их руки: у одной левая, у другой правая – змеями переплелись в смертельных объятиях, и в неверном свете казалось, что они не поддерживают друг дружку, а душат.

Сколь бы ни упрекали злые языки в низком происхождении, а дурой Элизабет Руркес не была. Да будь она дурой, не прожила бы столько, и не выглядела на десятки лет младше истинного возраста!

Нет, в наличии мозгов ей не отказывали. Но вот ушибленное с младенчества самолюбие подвигало на довольно-таки странные и не всегда логичные шаги.

Сначала желание любимой племянницы присутствовать на ритуалах показалось Элизабет подозрительным. С чего бы ведьма из рода л’Амур стала интересоваться темными силами? Уж не задумала ли чего? Или же хочет потеснить с невеликого, но такого уютного трона родственницу? Оттого и трется около Гордана, доверие завоевывает, и к тетушке подлизываться успевает, того и гляди – нож в спину воткнет!

С другой стороны, подпевало самолюбие, как ей, ведьме с жалким любовным колдовством удастся одолеть полную сил, знаний и опыта коллегу? Лиз уже давно отучилась поворачиваться затылком к кому бы то ни было, замок полон верными людьми, в камерах дожидаются своей участи очередные «доноры», словом, как в таких условиях Ариадне удастся что-то провернуть и при этом выжить?

А вот стать свидетельницей очередного триумфа Элизабет, незаконнорожденной леди о’Шеннел, ей будет довольно-таки полезно. Заодно и поймет, с кем имеет дело. Раньше с той же целью Лиз приглашала на такие «представления» брата, да вот беда: тот совсем одряхлел, и уже не годился даже на это.

К тому же держать молоденькую конкурентку лучше к себе поближе, так хотя бы можно быть уверенной, что она не плетет за спиной интриг.

Вот и спускались две ведьмы рука об руку, вежливо сцеживая яд и обращаясь друг к дружке не иначе как «дорогая тетушка» и «любимая племянница».

Все при деле: все играют свои роли.

Фигуры расставлены, правила каждый для себя усвоил сам.

– Ариадна, милочка, ты не могла бы мне помочь? – проворковала тетка Лиз и кокетливо, нарочито охая посетовала: – Не те уж мои годы…

При ее внешности это выглядело крайне неестественно, но Ариадна вовсе не собиралась отрицать влияние возраста на дееспособность молодящейся родственницы и церемонно ответствовала:

– Конечно, тетушка!

Лиз скрипнула зубами – стерпела, махнула повелительно рукой:

– Вытащи эту девчонку и клади на алтарь. Скоро полночь, а у нас еще много работы.

Ведьма л’Амур, сняв с крючка нужный ключ, распахнула зоину камеру – жестом пригласила юную танцовщицу на выход.

– На заклание? – неловко пошутила та, выбираясь из своего тесного жилища.

– Как судьбе будет угодно, – уклончиво ответила Ариадна, но это почему-то ни в кого не вселило надежды.

И пока две ведьмы, лелея за душой коварные замыслы, заканчивали последние приготовления к торжественному кровавому ритуалу, стража на воротах исправно несла свою службу, не желая догадываться, что там творит хозяйка в недрах замка. Пусть творит себе, пока деньги исправно платит и крышу над головой дает. Все остальное, в общем-то, не так уж и важно – по мнению рядового вояки.

– Плесни-ка мне еще, Рем! Чегой-то мне не впрок пошло…