Текст книги "Ты под моей кожей (СИ)"
Автор книги: Екатерина Котлярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Глава 21. Поговорим об этом завтра...
Ксения
Проснулась из-за того, что кто-то мягко водил пальцами по моему лицу. Чувствовала, что кто-то пристально смотрит на меня. Скользит взглядом по моему телу, которое по-прежнему было облачено в откровенное нижнее белье. Когда горячие пальцы коснулись моего бедра, поняла, что за ночь я раскрылась. А это значит, что Мишке ничего не мешает рассматривать меня при свете дня. Практически обнажённую. Незащищённую. Распахнула глаза, уставилась в довольное лицо Миши. Мужчина лежал на боку, подперев голову рукой и рассматривая меня из-под полуопущенных ресниц. Попыталась прикрыться одеялом от жадного взгляда мужчины, но Мишка предугадал мой манёвр. Откинул одеяло на пол и навис надо мной, довольно улыбаясь.
Засмущалась и закрыла лицо ладонями.
– Миша, ты меня смущаешь, – пробубнила я, не убирая рук от лица. – Прекрати так на меня смотреть.
– Как? – пальцами провёл по животу, вызывая из груди смешок.
– Будто съесть меня хочешь, – прошептала я, нервно облизывая губы.
– А, может быть, и хочу, – Миша поцеловал меня в шею. – Моя вкусная девочка, – низким голосом сказал мужчина. – Самая красивая. Мне нравится этот наряд, – поцелуями спустился на грудь.
– Выброшу его, как только сниму, – ответ я простонала, потому что Мишка отодвинул кружевную ткань лифчика в сторону и провёл языком по чувствительной коже груди.
– Не смей этого делать, – мужчина поднялся выше и отвёл руки от моего лица. – Я буду хранить эту тряпку в своём шкафу. Вспоминать тот момент, когда ты вышла из ванной.
– Мишка, – выдохнула в его губы возмущенно, – хватит смущать меня.
– Доброе утро, моя красавица, – мужчина требовательно поцеловал меня, поглаживая ладонями щёки.
– Самое доброе и прекрасное утро на свете, – шепнула в ответ, обвивая шею мужчины руками и тягуче-нежно отвечая ему.
– Выспалась? – разорвав поцелуй, спросил Миша.
– Да, – довольно потянулась на постели. – Давно так хорошо не высыпалась.
– Горный воздух всегда помогает хорошо спать.
– А я думаю, причина заключается в том, что я спала у тебя под боком, – лукаво улыбнулась я, обвив его талию ногами.
Изловчившись, опрокинула мужчину на спину и уселась у него на бёдрах. Руками начала водить по широкой груди, не имея сил перестать исследовать руками его тело. Мишки хотелось касаться постоянно. Непрерывно. Каждое мгновение. Чтобы на ладонях остался его запах. Чтобы подушечки пальцев знали гладкость его кожи. Хранили его тепло.
– Ммм… Такое предположение мне нравится больше, – довольно заурчал Мишка. – Тогда стоит так засыпать и просыпаться каждый день.
Руки мужчины сжали мои бёдра, когда я зацепила ноготками горошинку соска. Глаза мужчины мигом почернели, а дыхание участилось.
– Я кушать уже хочу, – поняв, что Миша может снова расценить мои прикосновения, как попытку снова его соблазнить, слезла с его бёдер. – Проголодалась страшно.
– Угум… – Миша поцеловал мою ладошку. – Блинчики хочешь?
– Хочу, – замотавшись в одеяло, согласилась я. – Только такими темпами, я разучусь готовить.
– Я буду счастлив готовить тебе каждый, малышка, – Миша потянулся, красуясь передо мной. Развитые мышцы перекатывались под гладкой кожей. Какой же он красивый у меня. Прикусила губу и отвернулась. Напомнила себе о том, что до развода дальше поцелуев мы с ним не заходим.
Взяла в ванной комнате вещи и быстро натянула джинсы и толстовку. Умылась и собрала волосы в пучок. В зеркале отражалась невероятно счастливая девушка с сияющими от счастья глазами. Правду говорят, что любовь заставляет людей сиять.
Улыбнулась широко своему отражению и подмигнула. Мишку нашла на кухне. Мужчина венчиком размешивал тесто в миске.
– Тебе помочь? – обняв его сзади и прижавшись щекой к его спине, поинтересовалась я.
– Нарежь сыр. Ребята, наверное, ещё спят.
– Как думаешь, они поговорили сегодня ночью? – спросила шёпотом, нарезая сыр.
– Честно говоря, я сомневаюсь. Понятия не имею, кто из них виноват, но обида гложет обоих. Но криков ночью не было, значит, они не ссорились.
– Я знаю, что они могли бы быть вместе, если бы Никита был на своих двух. Всё было бы иначе. А так… Ему тяжело осознавать, что о своей любимой женщине он не будет заботиться так, как ему того хочется. Что он зависит от чужой помощи.
Миша понимающе кивает.
– Миша, я бы не смогла отказаться от тебя, если бы с тобой что-то случилось. Я бы всё равно осталась рядом. Даже если бы ты меня прогонял. Отвергал. Я бы всё делала, чтобы помочь тебе. Потому что хочется сделать всё для счастья любимого человека.
– Это тяжело, Ксюш. Я понимаю Никиту. Ему кажется, что он обременяет всех. Тем более, когда ты всю жизнь был здоровым парнем, а сейчас не можешь подняться. Пройти по улице. Выйти на пробежку.
– Слава богу, что мы с ним выжили, – нож в руке дрогнул, и я чуть не порезалась. – При таком столкновении шансы на то, что пассажиры выживут были минимальны. Но нам повезло. Пусть Никита не ходит, но он дышит, ест, двигает руками. Врач сказал, что бы родились в рубашке.
– А ты пострадала?
– У меня была черепно-мозговая травма и сильно ушиблена рука. Легко отделалась, по сравнению с Никитой. Только сейчас головные боли стали чаще. Врач об этом предупреждал.
– Давно ты у врача была? – встревоженный вопрос, и руки обнимают сзади, забирая нож.
– Полгода назад, – признаюсь честно.
– Маленькая, это совершенно несерьёзно. Это твоё здоровье, малышка. Проверяться нужно чаще.
– Я знаю, Миш. Но я так боюсь врачей. После того, как я провела несколько часов рядом с кроватью Ника, ожидая, когда он придёт в себя, я ненавижу больничные стены. Я запомнила каждую трещину на потолке в его палате. Это одно из самых страшных воспоминаний моей жизни.
– Может, стоит пойти в частную клинику? – Миша усаживает меня за стол и сам садится напротив. – Там всё приятнее выглядит.
– А ты со мной пойдёшь?
– Конечно, пойду, – Мишка сжал мои влажные ладошки. – И запишу тебя сам, чтобы ты не думала отлынивать.
– Спасибо, – выдыхаю благодарно.
Через полчаса на столе стоит тарелка с ровной стопкой блинчиков. Миша с улыбкой наблюдает за тем, как я ем, окуная кружевные блины в пиалу со сметаной. Когда в уголке губ остаётся белая капелька, мужчина собирает её пальцами и отправляет в рот.
– Мишка, – вздыхаю я, откладывая блин на тарелку, – я не могу кушать, когда ты так смотришь. У меня кусок в горло не лезет.
– Ладно, – Миша взял блин и, сложив его вчетверо, откусил.
Довольно выдохнула и продолжила завтрак.
– Доброе утро, – на кухню зашла Лера.
Увидела, что девушка сильно расстроена. Поняла, что её диалог с Никитой не был продуктивным. Вопросы вертелись на языке, но я понимала, что в душу лезть не стоит. Что своими вопросами расстрою ещё больше.
Девушка села за стол и уткнувшись взглядом в тарелку, механически начала жевать блины.
– Сметаны хочешь? – тихо предложила я.
Девушка отрицательно мотнула головой, не поднимая глаз.
– Пойду вызову машину, – Миша встал из-за стола. – После обеда будем уже возвращаться домой. Мне завтра на работу.
Кивнула. Мужчина вышел из кухни, мимолётно погладив сестру по спине. Смотрела на Леру, которая сидела за столом, ссутулив плечи. Сейчас она выглядела ребёнком. Маленькой несчастной девочкой, которую хотелось пожалеть.
– Лерочка, – села рядом с ней, пододвинув стул вплотную. – Что случилось? Не хочешь поделиться?
– Всё хорошо, – вопреки её словам по щекам покатились крупные слёзы.
Она плакала молчаливо. Не издавая ни единого звука. Обняла её, поглаживая по волосам и шепча слова успокоения, от которых она плакала ещё горче. Лера начала громко всхлипывать. Обхватила меня руками за плечи, сжав ткань толстовки, и уткнулась лицом в моё плечо.
– Тише, моя хорошая. Тише. Всё будет хорошо. Всё наладится, я обещаю.
– Как? – громкий всхлип. – Как мне его переубедить, что он мне нужен? Что мне плевать на то, что он не может ходить? Что он мне нужен, потому что я люблю его?
– Я не знаю, Лер. Я сама долго с ним боролась. Я попробую с ним поговорить…
– И как я ему расскажу о Нике, если я ему не нужна? Я не хочу навязываться. Не хочу, чтобы он виделся со мной только из-за дочери.
– Ты не навязываешься, Лер. Поверь мне. Даже такого упрямого человека как он можно переубедить. Тем более, если это любовь. Рано или поздно он сдастся.
Девушка ещё раз всхлипнула и затихла. Лерка отстранилась и вытерла слёзы рукавом свитера.
– Спасибо, Ксюша. Знаешь, пусть я и девочка, но я покажу ему, что он без меня жить не может, – её глаза решительно сверкали.
– В этом я не сомневаюсь, – хохотнула я.
– А у как дела у вас с Мишкой? – Лера повернула ко мне заплаканное лицо. – Что за крики вчера были снизу? Вы ссорились?
– Немного не поняли друг друга, – хмыкнула я. – Но потом всё наладилось.
– И как бельё? Понравилось Мишке?
– Лера! – я вспыхнула от смущения. – Это слишком личное.
– Ладно, больше вопросов не задаю… но не сомневаюсь, что понравилось! – девушка расплылась в улыбке. – Кстати, ты завтра свободна? Не хочешь по магазинам пройтись? В кафе посидеть?
– Планов на завтра нет. Я бы с удовольствием прогулялась. Сотни лет не ходила по магазинам.
– Тогда отлично! Я завтра за тобой заеду в час дня. Тебе будет удобно?
– Да, – в душе поселилось маленькое солнышко.
– Отлично, – наконец-то глаза девушки засияли.
Хочется верить, что Лера станет мне хорошей подругой. Ведь кроме Ника у меня друзей никогда не было. А с девушкой я не чувствую неловкости или напряжения.
– Машина приедет через два часа, – Мишка вернулся на кухню. – Собирайтесь потихоньку, девчонки.
– Миш, а мама ждёт тебя сегодня на ужин. Я думала, что мы поедем домой вместе.
– Блин, – Мишка взъерошил волосы на затылке. – Я совсем забыл. Маленькая, – мужчина взглянул на меня, – ты не обидишься, если ты без меня домой поедешь?
– Нет, конечно! Тем более я с Никитой. Всё хорошо, Мишка, – улыбнулась. – Езжай к родителям. Племянницу повидай.
В этот момент на кухню заехал Никита. Парень молча подъехал к столу и налил себе чаю. Я почувствовала, что у меня внутри всё оборвалось. Что если Ник услышал про племянницу? Что если я случайно проболталась, и он догадается о том, что у него есть дочь. Но Ник молчал.
– Ты блины будешь? – решила нарушить напряжение, которое повисло в воздухе.
Никита кивнул. Он демонстративно не смотрел на Леру. Увидела, что девушка вновь расстроилась. От улыбки не осталось и следа. Она встала из-за стола и ушла. Я покачала головой и бросила укоризненный взгляд на парня. Вот что с ним делать? Зачем он отталкивает своё счастье?
Всю дорогу до дома молчим. Без Мишки становится тоскливо и грустно. Снова хочется оказаться в его объятьях. Чувствовать его запах, стук сердца и шевелящее волосы дыхание. С каждым разом расставаться с ним всё сложнее и сложнее. Надо что-то решать. Понимаю, что у нас будут возникать ссоры из-за того, что я тяну с разводом. Но разговор с Никитой я так и не решилась начать. Ладно, поговорим об этом завтра…
Глава 22. Пустота
Ксения
Как и обещала, Лера приехала за мной в час дня. Заходить в квартиру она не стала, не желая лишний раз пересекаться с Никитой. Поцеловала мужа в щёку, сказала, чтобы он сам себе разогрел борщ, и убежала.
– Привет, – я села в машину и крепко обняла девушку. – Как твои дела?
– Привет, – девушка искренне мне улыбнулась, выруливая со стоянки. – Всё хорошо. Вчера домой вернулись, я сразу уснула. Даже сказку Нике не дочитала.
– А Мишка сейчас где? – задала волнующий меня вопрос.
– На работе. У них сегодня очередная проверка, поэтому он уехал очень рано. Я даже его не видела сегодня. А что такое?
– Он просто не позвонил вчера вечером, – сжала телефон, который со вчерашнего вечера не выпускала из рук ни на минуту. – Миша всегда звонит мне перед сном. Вот я и подумала… Вдруг что случилось…
– Он вчера, наверное, сказку читала Никусе вместо меня. Забыл, наверное. Мелкая требует читать, пока ты сам не уснёшь рядом с ней.
Забыл. Я отвернулась к окну, рассматривая серый город. Глупая и детская обида поселилась в груди. Я настолько сильно привыкла к тому, что засыпаю под тихий голос Миши, который что-то тихо рассказывает в телефонную трубку, что вчера не могла уснуть, то и дело хватала телефон и норовила позвонить. Но глядя на время, не решалась вызвать абонент «Любимый». И с утра не было смс от него. Тишина. Без привычных пожеланий доброго утра от любимого мужчины было тоскливо. День, не смотря на солнце, казался мне серым. Даже на расстоянии в четыре этажа Мишка умел согревать меня одной своей фразой. Глупой, но до ужаса романтичной. Он умел поднимать настроение с самого утра. Вызывать улыбку и даже смех. Снова включила экран телефона, проверяя, вдруг пропустила от него звонок. Но нет. Ноль пропущенных. Ни одного сообщения.
– Позвони сама, – Лера мимолетно коснулась моего плеча.
– Вдруг он занят. Я не хочу отрывать его от работы. Миша звонит мне вовремя обеда.
Лера кивнула, принимая мой ответ. Глубоко вздохнула и засунула телефон в сумочку. Всё. Даже если я буду гипнотизировать телефон взглядом, Мишка не позвонит. Может, он действительно занят сейчас. А я снова себя накручиваю.
– Ну что, куда пойдём с тобой? – улыбнулась я, отодвигая невеселые мысли на задний план.
– Мне джинсы чёрные купить нужно и жакет на работу. А потом можно в кинотеатр. Там мультфильм новый вышел. Не хочешь посмотреть?
– Я только всеми руками «за», – согласно кивнула.
В торговом центре мы провели больше пяти часов. Настроение после просмотра мультфильма было превосходным. Лерка потащила меня в кафе быстрого питания, где заказала целый поднос вредной еды. Я с удивлением наблюдала за тем, как девушка с поразительной быстротой съедает один бургер за другим. Учитывая её худощавое телосложение, не верилось, что такая хрупкая девушка может кушать в таком количестве. Я же съела только картошку фри и один бургер.
– Блин, уже домой пора, – девушка кинула быстрый взгляд на часы. – Скоро Нику спать укладывать нужно будет. Я тебя до дома подброшу.
– Я могу на автобусе доехать. Тут всего пара остановок, – возразила я.
– Тебе точно нормально будет? Ты не обидишься? – девушка виновато закусила губу и приподняла брови.
– На что обижаться-то? – я улыбнулась. – Я понимаю, что у тебя маленький ребёнок и ты по большей части строишь свой распорядок дня, опираясь на нужды Ники.
– Не все это понимают, – Лера грустно улыбнулась. – У меня и так с подругами всегда туго было, но после того, как я забеременела, исчезли те, с кем можно было раньше погулять. Пройтись по магазинам, сходить в кино или посидеть в кафе. Меня начали интересовать пеленки, памперсы и детские смеси, а моих подруг… В девятнадцать лет больше интересуют клубы, мальчики и социальные сети. Вся моя галерея заполнена фотографиями дочки, а их фотографиями с тусовок. И, как понимаешь, единственная тема, на которую я хотела и хочу разговаривать, это моя дочь. О том, как она растёт, какой звук сегодня издала, как улыбнулась. Постепенно все мои "подружки" окончательно отдалились от меня. А сейчас… сейчас я не хочу с ними общаться. Понимаю, что мы абсолютно разные. Я домашняя девочка, которая силой себя заставляла выходить из дома и ходить на вечеринки с однокурсниками, чтобы не выделяться из общей толпы.
– Почему ты не хотела выделяться из толпы? – тихо спросила я.
– Потому что с первого класса в школе я столкнулась с буллингом. Меня отдали слишком рано в школу. Я была самой младшей и самой щуплой в своём классе. Я и сейчас не слишком массивная, как видишь. А всё детство я была ужасно худой. В пять лет мне давали три.
Выходец из Бухенвальда. Так меня назвал врач, когда осматривал меня в больнице. Мама всегда одевала меня в платья, сарафаны и юбки, чтобы хоть как-то скрыть мою худобу. Длинные юбчонки скрывали ножки-спички. И это стало поводом для насмешек. Что я не могу выбрать себе одежду сама. Что меня одевает мама.
Я до сих пор помню чёрные сандалии, которые папа мне привёз из Питера. Он ездил в командировку и купил мне там подарок. Качественная обувь для любимой дочки. Только ножка была слишком худенькая у меня, поэтому босоножки выглядели массивными. Мама говорила, что стоит немного подрасти, а потом уже носить. Но я, как любой маленький ребёнок, хотела поскорее похвастаться своей обновкой. Похвасталась… Надо мной смеялись всем классом. Говорили, что обувь это мальчиковая. Что я за братом донашиваю. Домой я вернулась босая. Мои сандалии я спрятала в рюкзак, не желая позориться. Думала, что лучше уж босиком домой прийти, чем все будут смотреть на мою уродливую обувь и тыкать в меня пальцем. Родителям ничего не сказала. Просто поставила перед фактом, что носить обувь не буду. Папе было обидно, но он не подал виду. Это я сейчас выросла, понимаю его.
– Почему ты родителям не говорила? Почему в другую школу не перешла?
– Я думала, что девочки, которые надо мной смеялись, мои подружки. Я думала, что они самые классные в классе. Я проглатывала молча все их шутки. Знала, что нельзя говорить родителям обо всех обидных словах, потому что они не разрешат мне с ними общаться. А ведь они приходили часто к нам в гости, и мама их кормила. А потом в шестом классе меня впервые побили.
– За что? – я прикусила губу, пытаясь не расплакаться.
– Потому что я призналась своей подруге, что мне нравится один мальчик, который был на год старше и который на тот момент встречался со звездой нашего класса. Та, посчитала, что я хочу отбить у неё парня. И после школы, та самая подруга, позвала меня гулять на заброшенную стройку. Меня били вчетвером.
– Родители заметили? – сиплым голосом спросила я.
Даже живя в детском доме, я не встречала таких зверств.
– Нет, – Лера улыбнулась. – Я была искусной лгуньей. Мама тогда родила Машку и только мимолетно интересовалась моей учёбой. Мной занимался Мишка. Но он тоже тогда начал работать. И работал сутки напролёт. Я не могу сказать, что мои родители в чем-то виноваты. Нет. Ни в коем случае. Я по-прежнему считаю, что они лучшие родители, которые могли мне достаться. И благодарю судьбу за то, что попала именно к ним. За чудесную и крепкую семью. Но иногда родители просто слепы и глухи. Увы. И сейчас, когда я стала мамой, некоторые обиды на родителей ушли. Я просто попытаюсь быть внимательнее к своей доченьке, когда она будет учиться в школе. Разговаривать с неё.
– И чем же это закончилось всё? Тебя обижали до конца школы?
– Нет, – девушка улыбнулась уголком губ. – В седьмом классе Мишка заметил, что мои вещи слишком часто оказываются испорченными. И он всё у меня выпытал. А на следующий день пошёл в школу. Не знаю, что он там говорил директору и учителям, но после этого меня больше не трогал никто. Меня обходили стороной. Перестали замечать. В десятом классе я начала краситься. Рисовать стрелки, чтобы выглядеть старше своего возраста. Вести себя иначе, будто мне плевать на всех. Покупала модные вещи. Они сами стали пытаться водить со мной дружбу. Но стоило мне кого-то подпустить слишком близко, как я тут же обжигалась. В моей жизни было четыре случая, когда мне делали больно те люди, которых я считала лучшими подругами. Я всегда слишком открываю душу. Я хочу отдавать всё самое лучшее тому человеку, которого люблю. Я делаю, делаю, делаю. А потом резко замечаю, что не получаю отдачи. Что я просто удобный человек. Ходячая энциклопедия. Лера всегда поможет. Разочарование с каждым разом всё сильнее. Даже сейчас, я открываю тебе душу, – Лера горько ухмыляется. – Хотя прекрасно знаю, что уже по дороге домой мне станет морально плохо. Потому что я слишком много рассказала о себе. Нагрузила тебя своими проблемами. Не дала тебе и слова вставить.
– Лерочка, – я обхватила руками ледяные ладони девушки, которые лежали на столе, – ты меня ни капли не нагрузила. Честное слово. Я, наоборот, благодарна тебе за то, что ты настолько открыла мне душу и рассказала всё как есть. И я рада, что мы познакомились с тобой.
– Угу. Я, как последняя дура, тебе нахамила.
– Зато это незабываемо, – хихикнула я. – А так… Я очень надеюсь, что наше общение продолжится. Мне впервые настолько легко болтать с девчонкой. До этого я общалась только с Ником. Он был моим единственным другом за последние десять лет.
Наш разговор прервал телефонный звонок.
– Блин, домой пора, – отложив телефон после короткого разговора, сказала она. – Совсем заболталась.
Попрощавшись с девушкой, поехала на автобусе домой. На лицо то и дело наползала улыбка, когда я прокручивала в голове сегодняшний день. Я в очередной раз убедилась, что Лерка просто идеально подходит Никите. Хрупкая, нежная, но со стальным стержнем внутри. Знаю, что Ник будет делать всё для её счастья. А Лера, с её желанием делиться своим душевным теплом с окружающими, наконец-то будет получать отдачу. Будет счастлива, находясь рядом с мужчиной, который её ценит. И я буду делать всё, чтобы Никита и Лера помирились.
Достала телефон из сумочки и разочарованно вздохнула. Ни одного пропущенного. Ладно. Позвоню Мишке уже после девяти сама. Написала Лере сообщение:
Спасибо за этот прекрасный день. Надеюсь, что такие прогулки мы будем совершать часто;)
Через две минуты пришёл ответ:
И тебе спасибо! Давно я ни с кем не разговаривала по душам=)
От остановки домой шла не спеша, улыбаясь от уха до уха. Почему-то твёрдо уверена, что после этого разговора наши отношения с Лерой перейдут в разряд дружеских.
Во дворе, по привычке, вскинула глаза на окна пятого этажа и увидела, что на кухне у Мишки горит свет. Так он дома? Почему же тогда не позвонил? Не заходя домой, пошла на пятый этаж. Нажала на звонок, но дверь никто долго не открывал. Позвонила во второй раз, нетерпеливо топая ногой. Наконец-то дверь открыла молодая рыжеволосая девушка в коротком чёрном халатике. Я попятилась от неожиданности.
– Девушка, вы к кому? – спросила она недовольно, плотнее запахивая халат на груди и окидывая меня оценивающим взглядом с ног до головы.
– Извините, я квартирой, наверное, ошиблась, – я попятилась назад к лестнице.
– Бывает, – пожала она плечами и захлопнула дверь.
Этот звук был оглушающим. Я вздрогнула всем телом. Кто эта девушка? Что она делает в квартире Миши? Я знаю, что это не его сестра. Я видела фотографии каждой его сестры. Стало ужасно трудно дышать. На грудь будто положили огромный тяжелый камень. Что же это получается, что я жду от него звонка, а он в своей квартире с другой женщиной?
Нет! Я должна всё выяснить! Я не хочу быть истеричной дурой, которая делает поспешные выводы. В первый раз я Лерку приняла за его любовницу. Снова позвонила в дверь. Девушка открыла быстро.
– Ну? Снова дверью ошиблась? – противный голос, однако.
– Где Миша? – спросила ровным голосом, пытаясь заглянуть через её плечо.
– Зачем тебе нужен мой жених?
– Твой кто? – я запнулась.
– Мой жених, – громко повторила девушка. – Так зачем?
– Я… да так… хотела кое-что спросить у него… уже неважно. Простите, что побеспокоила, – заикаясь, выдавила я.
Как сомнамбула спустилась на первый этаж. Дрожащими руками пыталась попасть в замочную скважину. Когда дверь, наконец-то, поддалась, ввалилась в квартиру и свернулась клубочком на полу прямо в коридоре. Прижав колени к груди, пыталась унять душевную боль.
– Ксюш? – испуганный голос Никиты. – Ксюшенька, что случилось? Тебе плохо? Скорую вызвать?
– Не нужно скорую, – глухо сказала я. – Мне так больно Ник. Так больно.
– Где болит, Ксюш?
– Тут, – я села ровно, прижимая руку к груди, где сердце разрывалось на куски. – Как же больно, Ник…
– Ксюшенька, – Никита сполз с коляски на пол.
Прижал меня к своей груди и начал раскачиваться из стороны в сторону. Глаза были сухими. Ни одна слезинка не сорвалась с ресниц. За что он так со мной? Зачем было давать надежду? Зачем врать?
А моя интуиция мне нашёптывала, что не может всё быть настолько идеально. Не может быть человек настолько идеален. Будет крыться где-то скелет в шкафу. С детства чётко усвоила одну истину – когда всё слишком хорошо, то жди беды. Обязательно случится что-то такое, что убьёт радость и принесёт слёзы.
– Ник, я хочу уехать на некоторое время… На несколько дней. Мне нужно прийти в себя… Не здесь… Ты справишься без меня? – шепчу сломленным голосом.
– Справлюсь, Ксюш. Справлюсь, – испуганно отвечает Никита. Он ничего не может понять.
– Я сейчас не хочу ни о чём говорить, Ник. Потом объясню, когда приду в себя. Я просто хочу провести несколько дней в одиночестве, чтобы собраться с мыслями.
Никита молчит. Сильнее только прижимает к себе и целует в висок. Достаю из куртки телефон и ищу недорогую квартиру, которую сдают посуточно.
– Ксюш, поживи в моей квартире. Квартиранты позавчера съехали. Квартира свободна.
Пожимаю плечами, молча соглашаясь. Всё будто в тумане. Я не понимаю ничего.
Беру в комнате необходимые вещи и, вяло махнув Никита рукой на прощание, покидаю квартиру. В подъезде взгляд падает на лестницу. Вспоминаю, как мужчина сидел тут на ступеньках и прижимал меня к себе, шепча на ухо… ложь. Всё, что было между нами, было ложью. Игрой. Всхлипываю и бью сжатым кулаком в стену. Сволочь! Никогда не прощу! Даже оправданий слушать не стану.
В квартире Никиты выпила снотворного и провалилась в спасительную темноту.
