Текст книги "Цвета счастья (СИ)"
Автор книги: Екатерина Каверина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
То, что она искала, сухие строчки: «владелец горно-рудного холдинга Индастриал Инжиниринг Сергей Дорофеев развелся со своей супругой, известной российской моделью Аленой Клебановой. Как сообщил источник, близкий к семье Дорофеева, семимесячная дочь Лиза осталась с отцом».
Утешительная новость – он хотя бы не изменял с Катей жене, неутешительная – вряд ли она может сравниться с той ослепительной платиновой блондинкой, его женой, бывшей женой… Какая женщина могла бы оставить ребенка с отцом, пусть даже с очень любящим и очень богатым? – мысли вихрем проносились в Катиной голове.
– Ну вот мы и приехали, – голос таксиста прервал ее раздумья.
Проливной дождь, неподъемный чемодан, несколько минут и вот она уже дома. Тишина огромной квартиры, идеальный порядок и противоположный берег Волги в панорамных окнах. Жаль мамы нет в стране, они бы так славно посидели сейчас за чаем и Катя бы выложила ей все свои тревоги.
Катя только встала под душ, как оглушительный телефонный звонок заставил ее покинуть их теплую негу.
– Ну что, солнце, доехала? уже дома? – без умолку стрекотала ее подруга Маша, – заеду к тебе через часок поболтаем?
– Давай, заезжай, – без энтузиазма ответила Катя. Этот вечер ей хотелось провести одной, завернувшись в теплый махровый халат и предаваясь воспоминаниям о ночи, проведенной с Сергеем. Обычно очень сдержанная и мнительная, она ни минуты не сожалела о происшедшем между ними. Ее первый мужчина за последние три года, он был словно наградой за долгое ожидание. Все впечатления, эмоции от поездки в Мексику, еще недавно столь яркие, померкли от воспоминаний о его низком голосе, ласкающем взгляде…
Разбор вещей был в самом разгаре, когда в дверь позвонила Маша. Жгучая брюнетка в стиле Кармен, на Катин взгляд в ней всего было слишком: слишком черные волосы, слишком открытые платья, слишком острый язычок, Маша еще с Университета считалась лучшей Катиной подругой. В прошлом девочка из семьи с весьма скромным достатком, сейчас она была преуспевающим адвокатом и словно пыталась наверстать то, что упустила лет в 18-20.
Улыбки, дружеские объятья, беспорядочный обмен новостями.
– Ну пойдем скорее в гостиную, я принесу чай и все тебе расскажу, – Катя потащила подругу вглубь квартиры.
– Как же мне у тебя нравится! – остановилась Маша в эркере перед окном, из которого открывался вид на водную гладь и поросшие лесом горы на другом берегу– ну скажешь ты мне или нет, во сколько тебе обошлось это единение с природой?
– Машка, ну что ты на самом деле? Ты по мне соскучилась или нет? Или будем обсуждать цены на квартиры? – огорчилась Катя.
– Да, ладно, ладно, извини, – оправдывалась Маша, – Ну что встретила своего принца.
Еще минуту назад Катя бы с легкостью рассказала ей о Сергее, без имен, но с собственными переживаниями и эмоциями, а сейчас на секунду замолчала и решила сохранить свою тайну, то, что произошло между ними, было слишком ценным для нее, чтобы даже произносить это вслух.
– Конечно, нет! – рассмеялась Катя, – я поехала не принца искать, а посмотреть, наконец, пирамиды, побродить по джунглям, по старым городам.
– Ой, Катька, дались тебе эти развалины!
– Маша, не начинай, – чуть более резко, чем это того требовало, сказала Катя.
– Ладно, ладно, не буду, – отмахнулась Маша. – А кстати – Машин взгляд скользнул по ярко-красной с радужным отливом джинсовой куртке, лежавшей в коридоре среди наполовину разобранного чемодана, – а не ты ли была таинственной спутницей разбившегося где-то в Мексике магната Дорофеева, а? – Маша даже задохнулась от возбуждения.
– О, Господи, нет! – воскликнула Катя в притворном удивлении, – С чего ты взяла?
– Солнце, не ври мне!
– Машка, ты сегодня не в себе что ли? С чего это я буду тебе врать? А лучше скажи, с чего, как ты выражаешься, магнату Дорофееву быть со мной, а?
– Да так! – незаинтересованно ответила Маша и перевела разговор на другую тему.
Катя проследила за взглядом подруги и увидела, что тот остановился на злосчастной красной куртке. Экстравагантная вещь была привезена ее мамой из Милана и Катя говорила подругам, что это бешеный эксклюзив – всего 12 штук, первая линия и все в таком духе.
В конце концов, ну что она беспокоится, Маша ее лучшая, да, лучшая подруга и знает о Кате абсолютно все, но на душе было неспокойно. Не то, что она опасалась, что окружающие узнают о ее знакомстве с Сергеем, просто этот факт мог привести к дополнительной суете вокруг ее персоны, пересудах на работе, а этого бы ей очень не хотелось…
Вечер опускался и на Москву, в «Графских прудах» ужинали Лиза с Сергеем.
– Папа, а Катя к нам еще придет? – с надеждой спросила у Сергея дочь.
– Может быть, – неопределенно ответил он, ему бы и самому хотелось знать, придет ли она. Скорее всего нет, не зря же она так стремительно убежала утром.
– Папа, а расскажи мне про Незнакомку, – с очаровательной улыбкой просила Лиза.
– Про какую незнакомку, принцесска? – переспросил Сергей.
– Про Незнакомку в шляпе, – шептала девочка, забираясь к отцу на колени.
– Про нее тебе расскажет Катя, а я лучше расскажу тебе про звезды, – начал было Сергей и сразу вспомнил, как Катя рассказывала про своего отца и их прогулки под звездным небом.
Не прошло и одного дня, а уже так много напоминало ему о Кате…
Веселая песенка в стиле RnB вместо звонка будильника, на часах начало 7, надо вставать и собираться на работу, но как не хочется прогонять безмятежную дрему и думать о наступающем дне. Тело еще помнит вчерашние ласки, страстные объятия и нежные поцелуи, сильное мужское тело и одно одеяло на двоих. Катя зарывается лицом в подушку, словно прячась от холодной реальности, но будильник неумолимо звонит еще и еще. Увы, прекрасный сон остался во вчерашнем дне, она встает и лениво бредет в ванную.
Волосы оттянуты, идеальный макияж пастельных тонов, элегантное коралловое платье и неизбежные шпильки – судья Борисовская готова к своему первому рабочему дню.
Катя спустилась в подземный паркинг, ее новенький красный Лексус вызывающе сверкал среди своих более скромных черных собратьев. Всего, что у нее есть, она добилась сама, она молода, успешна и прекрасно обеспечена – привычная мантра не приносила облегчения. Увы, дипломы и кандидатская степень не греют постель – банально, но верно. Под эти невеселые мысли Катя выехала на дорогу, город еще только просыпался, она всегда любила ехать на работу в этот час, не толкаться в пробках, а наслаждаться быстрой ездой и мощной машиной. 15 минут в пути и вот перед ней здание суда, Катю охватил уже ставший привычным восторг. Медленно скользнули в сторону кованые ворота, сонные приставы взяли под козырек, ее острые каблучки процокали по мраморным плитам парковки. Катя не просто работает здесь, каждый день она входит в зал суда, чтобы именем Российской Федерации разрешить спор.
Первый рабочий день промелькнул как одна минута, работа поглощала Катю с головой, она была ее целью, ее развлечением и средством решения многих задач. В суде у нее не было не то что друзей, даже просто приятелей. Для стариков – слишком молодая, чтобы быть компетентной, для молодежи – слишком успешная для своего возраста. Никто не верил в упорный труд, ночи без сна за очередной работой, сессию вместо отпуска, защиту диссертации вместо свадьбы, все искали скрытый подтекст, несуществующие знакомства и некие таинственные связи.
Рабочий день закончился, по коридору стремительно захлопнулись двери, стоянка опустела, Катя посидела за бумагами еще часа полтора и тоже засобиралась домой. В машине по радио зазвучал джаз, она невольно вздрогнула, под эту самую музыку они играли с Сергеем в эту вечную, как мир, игру, имя которой страсть. На другой волне обсуждали рост цен на металлы, ей на ум пришло бессвязное бормотанье Сергея про кобальтовые рудники. На небе одна за другой зажигались звезды, Катя как будто наяву видела звездное небо над Мехико и его дыхание возле ее щеки. О, Боже! Что за наваждение! Сергей был повсюду, в окружающих звуках, запахах, самое главное – он был в ее сердце! Катя сердито повернула руль и на полной скорости въехала в подземный паркинг, еще один предмет ее гордости.
Она готовила ужин (салат-латук, томаты и оливковое масло), когда зазвонил мобильный телефон, Антон, владелец инвестиционной компании, отличный брокер и просто очень хороший друг. Когда-то в глупые 18 лет Катя была влюблена в его брата, а тот по законам жанра не обращал на нее ни капли внимания. Влюбленность прошла, а дружба осталась.
– Привет, Катюша, как съездила? – раздался знакомый голос в телефонной трубке.
– Привет! Отлично! – с радостью ответила Катя, – Как там мои инвестиции?
– Ты знаешь, рынок на подъеме, так что ты в безусловном плюсе, точные цифры пришлю завтра, – в голосе Антона послышались профессиональные нотки.
Кате на минуту стало тревожно, ведь не просто так ведь он позвонил ей вечером?
– Не хочу тебя тревожить, но, думаю, ты должна знать, – начал Антон, Катя вздрогнула, – вчера опять были предложения насчет твоих акций «Полимера», причем по цене значительно выше рыночной.
– Ну это не страшно! Всем известно, что химическая промышленность сейчас на подъеме, – отмахнулась Катя.
– Здесь речь не об этом, Катя. Этот анонимный покупатель хотел именно твой пакет, а не какие-то обезличенные акции, – остановил ее Антон.
Катя похолодела:
– Но откуда кто-то может знать о том, что акции принадлежат мне, ведь они же записаны на виргинский оффшор, откуда?
– Ладно, Катя, я сообщил тебе об этом, а сейчас мне пора, – быстро попрощался Антон, на заднем фоне слышался голос его жены и детский плач.
Трубка выскользнула из ослабевших Катиных пальцев, прошлое опять возвращается, оно просто преследует ее. Эти проклятые акции химического гиганта, все что осталось ей от бурного романа, бесславно закончившегося почти четыре года назад. На фоне рейдерской атаки на компанию интерес к любому более или менее значительному пакету акций не должен был ее удивлять, но доподлинно знал, что акции принадлежат именно ей, только один человек, и столкновения с ним Кате хотелось меньше всего. Но и расстаться с акциями она была не готова.
Сергей провел беспокойный день в Лондонском Сити, переговоры затянулись почти до ужина, но в итоге важный контракт был подписан. Рукопожатия, холодные улыбки, без сил и мыслей Сергей ехал в свой дом в Кенсингтоне. За окном машины мелькнул Гайд-Парк, величественная громада Тауэра. «Для меня Лондон – не просто европейская столица, а совершенно особый город, я даже не могу объяснить почему, просто чувствую это и все» – вспомнились Сергею Катины слова. Он же не чувствовал ничего, только мечтал в глубине души, как было бы чудесно войти не в пустой холодный особняк, а в настоящий дом, наполненный женским присутствием и настоящим уютом. Увы… Его ждет одинокий вечер за работой и таблетки от головной боли, а не ужин на двоих и ласковый женский взгляд, от которого проходят все хвори.
– Сергей Григорьевич, это Панков, – голос начальника службы безопасности в телефонной трубке отвлек Сергея от его мыслей.
– Слушаю, – немного недовольно ответил Сергей.
– Насчет Борисовской. Подробный отчет ждет вас в Москве, но, думаю, вас заинтересует, что она владеет почти 10-ю процентами акций «Полимера», – Сергей не поверил услышанному. Все сентиментальные мысли вылетели из его головы.
Громкий звонок разрезал ночную тишину, что-то случилось, билось в Катиной голове, пока она искала на тумбочке трубку. Что-то случилось, ночью никогда не звонят просто так – проклятая трубка все никак не находилась.
– Катерина Михайловна, это охранник магазина «Luxury», магазин горит…и
Человек на том конце провода говорил что-то еще, Катя не слышала, она, застыв, смотрела в одну точку и не могла до конца вникнуть в смысл произнесенных им слов…
Магазин горит, самый большой, самый дорогой, их с мамой детище, в эту минуту он полыхает в огне, – эти мысли бились в Катиной голове, пока она, лихорадочно мечась по квартире, пыталась собраться. Кое-как натянув дрожащими руками джинсы, домашний свитер и набросив на плечи куртку, Катя выбежала из дома. Машина резко рванула с места, слезы застилали глаза.
«Luxury» – он был подлинным воплощением этого слова, мрамор, огромные люстры из горного хрусталя, роскошные вещи от знаменитых дизайнеров на вешалках из натурального шелка. Именно о нем мечтала Катина мама, когда в дождь и слякоть тащила тяжелые сумки, забыв о том, что совсем недавно проектировала самолеты. Пока строили планы, просматривали чертежи, отделывали, он перестал быть просто средством зарабатывания денег, безликим местом, где продают и покупают, а словно приобрел душу. Они с мамой так и звали его наш Luxury. И сейчас мамина мечта и, между прочим, немалые инвестиции, все это грозит превратиться в пепел, причем отнюдь не в переносном смысле слова! На смену расстройству пришла злость.
Еще не доезжая до Luxury нескольких кварталов, Катя увидела дым и мигалки пожарных машин, сердце болезненно сжалось, она еще резче нажала на газ.
Улица перед магазином, была заставлена пожарными машинами, на ступеньках из розового мрамора, по которым обычно пробегали легкой походкой местные светские львицы в итальянских туфельках ручной работы, топтались грубые керзовые сапоги. По тротуару зловеще тянулись шланги пожарных гидрантов, но страшнее всего было смотреть на прежде сияющие, а сейчас покрытые черной копотью, витрины. Дым разлетался по улице, забивался в легкие, заставляя надсадно кашлять и тереть воспаленные глаза. Увидев Катину машину, к ней подбежал испуганный охранник и суровый рослый пожарник. Бесконечные вопросы злили Катю все больше и больше, ей хотелось оттолкнуть всех, вбежать в уже слабо тлеющее здание и самой увидеть, что же стало с их мечтой о гламуре.
Приехал недовольный сонный следователь, бормоча что-то про богатых дамочек, которым деньги девать некуда. Катя была на взводе, ей хотелось придушить его, только чтобы не слышать этого гнусного голоса. Но она не могла позволить себе слабость или резкость, поэтому методично отвечала на вопросы и все время делала упор на то, что это «мамин магазин, мамин бизнес». Еще не хватало, чтобы в местной прессе написали о «модном бизнесе судьи Борисовской» – с судейской мантией можно было бы проститься!
Господи, как же она устала! Всегда сама, все сама! Разве это женское дело оценивать убытки от пожарища и пытаться спасти то, что еще осталось?
Часы показывали половину пятого, огонь был погашен. Кате разрешили войти в то, что раньше было Luxury. Прекрасные текстильные обои обгорели и мрачными черными языками свисали со стен, плазменные телевизоры разлетелись вдребезги, и пластмасса вмеремешку со стеклом мерзко хрустела под ногами. Хорошо хоть хрустальные люстры не разбились и не расплавились, а только очень сильно закоптились. Вещи, выставленные к продаже: Кавалли, Диор, чувственный Баленсиага, экзотичный Кензо сгорели до тла. Внизу под вешалами только кучки пепла напоминали о нарядах, за которые каждая модница, не задумываясь, продала бы душу.
Катя в уме прикидывала убытки, склад, вип-зал и офис не пострадали. Их Luxury будет жить, правда вновь придется возвращаться почти к началу, но ничего она все сможет! Главное не расстраивать раньше времени маму, ее больному сердцу совсем не нужны эти переживания. Катя все исправит и, когда мама вернется с Кипра, сегодняшняя трагедия будет не более чем глупым фарсом.
День прошел для Кати как в тумане, события минувшей ночи казались бы просто дурным сном, если бы не стойкий запах пожара, который, казалось, въелся в ее кожу, волосы и не смывался ничем.
Кате вовсе не хотелось привлекать внимание милиции и прокуратуры к ситуации вокруг магазина, что произошло, того не изменишь, ей надо восстанавливать Luxury, а для этого нужно, чтобы никто не мешал. Она решила позвонить бывшему одкурснику, когда-то лопоухому трепетно влюбленному в нее пареньку, а сейчас вальяжному заместителю прокурора города. Паша сам признавался Кате, что влюбился в нее еще на вступительных экзаменах в институт, когда она, звезда с пепельными волосами до талии, даже не смотрела в его сторону. Прошло ровно 10 лет, он женился на полудеревенской девчонке, которая варила ему борщи и родила двух толстых мальчишек. Паша вроде бы даже был счастлив, только при встречах все так же трепетно смотрел на нее.
Теплые приветствия, как жена? как дети? – с ее стороны; замуж-то не вышла? – с его.
– Паша перейду к делу. Ты заешь, что случилось с маминым магазином? – по-деловому собранно заговорила Катя.
– Знаю, конечно? Все ждал, когда позвонишь, – ответил Паша.
– Вот я и звоню, – Катя сделала вид, что не заметила иронии в его голосе. – Мне нужна твоя помощь, я хочу, чтобы об этом инциденте все забыли, не было никакого расследования и, не дай Бог, уголовного дела.
– Понятно, понятно! – Катю начинал злить его равнодушный тон. – Да, ладно, все устрою, не злись, – он словно почувствовал Катино настроение. – Кстати, все странно с этим пожаром, речи быть не может о возгорании проводки или замыкании. Я на сто процентов уверен, что это поджог, причем не особо умелый. Так испугать, а не серьезно навредить, – напоследок услышала Катя.
Поджог, кому это нужно? Кто так ненавидит ее, что готов на преступление? Ну уж если быть честной, то таких наберется немало – думала Катя. Как говорила ее бабушка: «Ты, внучка, оставляешь за собой сожженные города». Да уж, сожженные это точно… А тут еще этот внезапный интерес к ее акциям «Полимера». Даже не хочется думать, что два эти события связаны между собой.
Сергей проснулся среди ночи, как от удара, сердце тревожно билось. Он удивленно огляделся, один в спальне лондонского дома, за окнами тихий респектабельный Кенсингтон. Но отчего же так скверно на душе? Он сердито повернулся на другой бок, натянул одеяло и закрыл глаза, перед мысленным взором вставала Катя – прекрасная в своей наготе с разметавшимися черными волосами, отбросившая глупую сдержанность и холодность. Вот она стремится навстречу ему, отвечая на каждую ласку, вот сама дарит ему сладкое наслаждение... Сергей разозлился еще больше, прежде чем мечтать о близости с ней, надо выяснить, какое отношение она имеет к злосчастному «Полимеру» и всему, что происходит вокруг. Дело прежде всего! Да, да, именно так!
Было около двух часов пополудни – Катя возвращалась с обеда. С той страшной ночи, ночи пожара прошла неделя, 7 полных тревог, объяснений и неприятных разговоров дня, в течение которых она пыталась успокоить слухи, уменьшить убытки и сделать все, чтобы Luxury скорее заработал и, самое главное, чтобы мама ни о чем не узнала.
Катя осунулась и побледнела под бронзовым мексиканским загаром, в суде были горы работы, а вечера были заняты встречами с оформителями, строителями, электриками и бесконечными мыслями о том, как все уладить. Ей было мало восстановить магазин, Катя хотела сделать его еще лучше, еще роскошнее, в уме все время всплывала сказка о птице Феникс.
И только поздно ночью, без сил, падая на свою огромную итальянскую кровать, на короткий миг между полной забот явью и тревожным беспокойным сном она предавалась мыслям о Сергее. Все ее чувства были полны им: страстные объятия, нежные касания, тепло кожи и огонь его взгляда. Как детское сокровище, ничего не значащее для взрослого и бесценное для ребенка, она хранила в памяти каждое мгновение их близости, их простого нахождения друг подле друга. Вот он бросает на нее равнодушный взгляд в самолете, вот она держит на коленях его голову после авиакатастрофы, он берет ее за руку во время грозы в Сан-Кристобале, они вместе смотрят на звезды в Мехико, «Видишь Кассиопею» – слышит Катя его низкий чувственный голос. Ночь в его спальне, вихрь всепоглощающей страсти и тихий омут обезоруживающей нежности. Катя не думала о будущем, по крайней мере, старалась, она была счастлива уже тому малому, что между ними было. Если бы тогда в Москве она не ускользнула от Сергея рано утром, а задержалась даже на минуту нового дня, все пошло бы насмарку: холодное утро уничтожило бы жаркую ночь, а так, пусть сказка и исчезла при первых солнечных лучах, но легкий флер той безумной ночи остался в ее душе.
Катя въехала на служебную стоянку, взяла новую сумочку Прада и гордо зашагала ко входу. Пусть она этой ночью почти не сомкнула глаз, но следов бессонницы, переживаний и расстройств никто не увидит на ее лице, может быть, для кого-то и глупый, но для нее единственно возможный девиз: «Все, что не убивает, делает нас сильнее!».
Она подошла ко входу, две женщины курили у крыльца, стоя к ней спиной. Одна из них, полная брюнетка лет 35, была Катиным помощником, вторая – тощая блондинка с длинными волосами – начальником канцелярии суда. Брюнетка, стряхнула пепел с сигареты, и зло произнесла:
– Явилась из отпуска, сияет как глянцевая картинка! Только знай исправляет все, чтобы я ни сделала! – блондинка согласно кивала. – Ты только подумай, я уже 6 лет проработала здесь, когда она пришла сразу после института, и что? она судья, а я все еще помощник, да еще и ее помощник, – брюнетка тряхнула головой, и ее двойной подбородок заколыхался из стороны в сторону.
– Да, выскочкам всегда везет! Не зря же ходят слухи про нее и бывшего председателя, – она прищурилась, словно смакуя новую сплетню. – Видела ее в фото в последнем номере «Глянца»?
– Видела! – процедила толстуха. – Екатерина Борисовская в шляпке от «не пойми кого» на кубке губернатора по конкуру. Противно, – тонким писклявым голосом пропела брюнетка, бросила сигарету и вошла в здание.
Кате просто везло на подслушанные неприятные разговоры, вот и сейчас она стала невольной свидетельницей одного из них. Она, конечно, всегда знала об отношении к ней «девочек», но знать – это одно, а вот слышать совершенно другое.
Но ей абсолютно все равно, в конце концов, это тоже часть платы за успех. А подруги ей хватит и одной, вне работы!
День близился к концу, с делами было покончено, правда, только на сегодня. Катя полистала ежедневник и вспомнила, что была приглашена на вечеринку, посвященную открытию филиала крупного американского банка. Идти или не идти, все те же лица, бывшие, как ей казалось когда-то, мужчины ее мечты: лучший столичный вуз, западная бизнес-школа и платиновая кредитная карта – на первый взгляд, в действительности – вера в любовь и искренняя надежда на счастье. Да и не безликие мужчины вовсе, а единственный мужчина ее жизни.
На сегодняшний вечер у нее нет никаких планов по покорению мира, что толку проводить его дома? – она пойдет.
Катя открыла свой огромный гардероб, настоящее царство шелка, кашемира, добротного твида и легкомысленного шифона. Она задумчиво остановилась возле струящихся вечерних платье, это – Кавалли, наверное, навсегда связано с Сергеем, а вот изумрудно-зеленое, скромное впереди и весьма интригующее сзади, Баленсиага, не таит в себе никаких воспоминаний.
Автомобиль остановился возле фешенебельного ресторана, Катя поправила вызывающе-рыжую меховую горжетку, изящно вышла из машины и скользнула в толпу. Притворные приветствия, восхищенные взгляды мужчин, завистливые – их жен, мимолетные поцелуи в щеку и легкие пожатия пальцев. Нужные люди и важные разговоры под щемящий звук саксофона. Катя тоже рассчитывала уладить ряд важных для себя вопросов.
С противоположного конца зала махнули ей рукой, Катя направилась в ту сторону, Антон, владелец инвестиционной компании, его брат, Катина юношеская любовь, и их жены. Одна счастливая мама трехмесячной крошки, другая, похожая на огромного пингвина, мама в самом ближайшем будущем. Зависть, чувство, вообще-то чуждое ей, на миг шевельнулось в Катиной душе, узкое, подчеркивающее все изгибы платье стало глупым и ненужным.
– Катя, у нас опять проблемы по «Полимеру», – склонившись к ее уху, прошептал Антон, – надо что-то решать с этим.
– Ты знаешь, я ничего не собираюсь решать, это мои акции и моими они и останутся, – Катя сделала глоток вина, – Отличное Шабли, – произнесла она.
Эта семейная компания сегодня отнюдь не способствовала поднятию ее настроения, Катя тепло попрощалась и двинулась дальше по залу. Все-таки ловить мужские взгляды так приятно, пусть даже они смотрят на нее украдкой от своих жен, да и Шабли действительно на редкость хорошо. Внезапно ее взгляд выхватил из толпы высокую мужскую фигуру, такой знакомый профиль, поворот головы, – приятно-хмельные мысли оставили Катю, сердце тревожно ухнуло и упало, целая гамма непонятных чувств наполнила ее…
Сергей прилетел из Лондона накануне поздно вечером, усталый и раздраженный, опираясь на костыли, он тихо вошел в дом, боясь ненароком разбудить Лизу, которая имела обыкновение просыпаться от малейшего шороха. Осторожно опустился в кресло, стоящее в холле, поднял глаза: дочка в ее любимой пижаме с сонными мишками, грустно подперев кулачком щеку, сидела на ступеньках, ведущих на верхний этаж. У Сергея сжалось сердце, малышке не нужны кобальтовые рудники и химические заводы, ей нужна мать и нужен он.
Лиза встрепенулась, улыбка осветила ее личико, и стремглав кинулась к отцу:
– Папа, папа, а я тебя встречаю!!!
– Вижу, солнышко! – он взял ее на руки и поцеловал ее в мягкую макушку. – Я так люблю тебя!
– Ой, папа, ты колючий, – засмеялась девочка и потрогала своей маленькой ручкой его отросшую за день щетину. Сергей некстати вспомнил, как Катя в минуты тихой нежности, приходящие на смену неистовым порывам, так же дотрагивалась до его лица и шептала: «Какой же ты… колючий!»
– Папа, ну что?
– Что детка? – Сергей не слышал ее вопроса Лиза.
– Ну, папа, Катя к нам придет? – нетерпеливо переспросила дочь.
– Не придет, принцесска, – ответил он, – я сам почитаю тебе про Незнакомку, – с этими словами они медленно зашагали к Лизиной спальне: милая крошка и для многих суровый мужчина.
В середине следующего дня Панков передал Сергею отчет по «Е. Борисовской», он отложил его в сторону, словно боясь прочитать и разочароваться или, наоборот, получить ненужную надежду.
Алексей, правая рука Сергея, стремительно влетел в кабинет. Сергей недовольно поморщился, он не любил подобной бесцеремонности. Она завели долгий разговор о делах, результатах судебных споров, Алексей склонял Сергея к слишком резким шагам в отношении тех вопросов, которые, как ему казалось, можно было решить менее агрессивным путем.
Вдруг взгляд Алексея упал на затерявшуюся среди планов разработки нового рудника папку, подготовленную Панковым. Его глаза блеснули и он недобро усмехнулся:
– Увлекся провинциальной матроной?
– Не смей так говорить, – взорвался Сергей, – я бы попросил тебя оставить свои комментарии при себе!
– Да, ладно! Не кипятись, – отмахнулся Алексей, – ты мне лучше скажи, как же Женечка Жукова, а? Не думаю, что ее папа будет доволен.
– Мне, знаешь ли, наплевать на ее папу, – сквозь зубы процедил Сергей.
Еще одна бессонная ночь, грустное утро, полный забот день, Катя никак не может сосредоточиться на работе, вникнуть в смысл лежащих перед ней бумаг. Уже в третий раз она перечитывает один и тот же абзац, но видит перед собой вовсе не буквы, которые складываются в слова, а те – в предложения, и в целые фразы. Перед ее мысленным взглядом вновь и вновь проходят события вчерашнего вечера, вот она, судорожно сжав бокал в похолодевших пальцах, скользит по залу, вокруг гудит возбужденная толпа, будто, разговаривая, играет саксофон. Но Катя словно вырвана из происходящего, голоса, звуки доносятся до нее откуда-то издалека, она видит только его – свою мечту и боль, грандиозные надежды и ошеломляющее разочарование. Она еще может незаметно ускользнуть и не встретиться с ним, но по одной ей известной причине Катя стремится к нему. Все так же высок и строен, на губах обезоруживающая улыбка и только в глубине глаз прячется равнодушный холодноватый блеск.
На руке мужчины почти висит молоденькая модельная блондинка, жадно ловит каждое его слово, каждый взгляд. Он пристально в упор смотрит на Катю и расплывается в притворно-радушной улыбке:
– Мадам Борисовская призрела свой судейский статус и посетила нашу скромную тусовку?
– Ну нужно же и мне знать, как развлекаются простые сметные, – в тон ему отвечает Катя.
Мужчина голодным ищущим взглядом охватывает ее фигуру и Кате становится не по себе.
– Ну да, ну да, – протяжно говорит он, – что ж ты, кажется, добилась своих целей?
– Что ты, пока только малой их части, – иронизирует Катя, – новая трость? – кивает она на блондинку. Та, похоже, не замечая брошенного ей оскорбления, продолжает радостно улыбаться. – А ты? Я слышала, никак не покоришь свой бизнес-Эверест.
– Забудь, я уже давно на его вершине, – зло отвечает он и уходит со своей куклой.
Сейчас Катя не может объяснить себе, зачем вела себя вчера так резко и даже немного вызывающе, но в тот момент она просто не могла иначе. Потом, уйдя с гордо вскинутой головой, она тихо плакала в машине, в полный голос рыдала в ванной и уже совсем без сил всхлипывала в подушку. Просто знать, что твой рай разбит, потерян – это одно, но видеть это собственными глазами – совсем другое. Как она могла это пережить: почти два года верить, что будет семья, дети, дом в тихом пригороде, а потом услышать холодные слова: «Ну что ж, я достаточно развлекся с профессорской дочкой – пора идти дальше», – Катя до сих пор не понимала, как не рассыпалась тогда на мелкие кусочки.
Но это все в прошлом, в прошлом – убеждала она себя, сейчас время других проблем. Рано звонила мама – от каких-то «доброжелателей» она узнала о происшедшем в магазине, Кате стоило больших трудов ее успокоить и убедить не возвращаться раньше времени. Потом опять звонил Антон и убеждал ее «что-то решить с акциями «Полимера». Они не понимают, никто не понимает, что Катя ничего не будет решать с этими акциями – они ее и точка, пусть хоть все рейдеры страны на нее ополчатся!
Прошла неделя, Катя пропадала в суде, по вечерам до упаду занималась в фитнесс-клубе, а поздно ночью все чаще и чаще возвращалась к счастливому эпизоду с Сергеем, как она это называла. То, что было между ними, позволило ей, наконец, хоть немного отбросить тягостные воспоминания четырехлетней давности, забыть уничижительные слова, брошенные в ее адрес и попытаться, пока только попытаться, смотреть вперед.
Катя ехала с работы, усталая, но довольная прошедшим днем. Обычно она водила быстро и даже немного агрессивно, но в этот теплый летний вечер ей не хотелось никуда спешить: дорогая машина, ласковая кожа сиденья и завораживающий голос Эдит Пиаф из динамиков – располагали к неспешной, вдумчивой езде. Она выехала на скоростной участок дороги, вновь не стала спешить и остановилась на светофоре, а затем медленно двинулась вперед. Вдруг машина резко вильнула влево, раздался угрожающий скрежет, Катя не понимала, что происходит, ее Лексус был безопасен, как детская колыбель. И тут она с ужасом увидела, что, зажив собственной жизнью, весело сия хромом в заходящем солнце, ее переднее колесо покатилось перед ней, пересекло соседнюю полосу и остановилось на обочине. Машина не желала останавливаться, не реагировала на тормоз, и, дергаясь, катилась вперед, разрезая вечернюю тишину ужасным звуком. Катя в испуге увидела, как перед ней из двора выехала маленькая желтая машинка и понимала, что остановиться может только чудом. Машинка, как будто почувствовав беду, перестроилась в соседний ряд, Катя изо всех сил вжала тормоз, Лексус дернулся и остановился.
