Текст книги "Испытательный срок (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кариди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
глава 11
Когда уехал от отца, Руслан был взбешен. Это всеобщее желание его прогнуть и загнать в стойло, было слишком уж явным. А он не выносил давление, это вызывало немедленную обратную реакцию. И да, если работать с братом, то он собирался добиваться этого сам, а не потому, что кому-то так надо.
Потом остыл. И понял, что так и не поговорил с отцом, о чем хотел. Ведь он хотел выяснить, что за история с Аленой. И если отец знал (а раз он знал, то это было известно и матери), то почему их семья повела себя так по-свински?
Но в пылу спора он совершенно забыл. Сейчас думал об этом и злился на себя.
Дома его встретила Полина, и опять начались разговоры о том, что надо купить, у кого какая намечается движуха. Он вяло жевал ужин и иногда кивал. В конце концов, спросил:
– Сколько тебе нужно?
– Ой, Рус, ты лучший, – она тут же перегнулась к нему через стол. – Обожаю тебя!
Назвала сумму, он перевел, а потом сказал:
– Я что-то устал.
– Ага, ты иди, – Полине уже было не до него, она звонила подружкам.
А он поднялся из-за стола и вышел.
Иногда Руслан не понимал, зачем он вообще женился на Полине. Да, она была красивая, но никогда особо не нравилась, наверное, потому что он с детства ее знал. Все эти семейные праздники, посиделки с Солнцевыми. Раньше, до свадьбы, они еще как-то могли поговорить о чем-то, даже посмеяться. Сейчас это был вакуум.
Из кухни доносился голос жены, она с кем-то оживленно болтала. Руслан взглянул в сторону ванной, потом вышел на балкон и притворил за собой дверь. Подкурил сигарету, а потом достал гаджет.
На том сопроводительном письме, что он видел в кабинете отца, был указан контактный номер Алены. Она его так и не сменила. Позвонить?
Он сжал гаджет в ладони. Такой диссонанс. Его подтравливало изнутри непонятным чувством вины, но и набрать номер, который он когда-то сам же стер из памяти, было непросто, вставал внутренний барьер. В конце концов, он все-таки сделал это.
Пошел сигнал…
Она ответила. Но что он мог ей сказать? Это оказалось еще труднее, чем он думал.
Вызов оборвался.
Руслан убрал гаджет. Некоторое время смотрел в темноту, потом задавил дымящийся бычок и ушел с балкона в спальню. Прямо за дверью стояла Полина.
– Кому ты звонил?
– Никому, – обронил он. – Просто курил. Давай спать.
***
Разговор с Солнцевым Тимуру Захарову дался непросто. Пришлось извиняться за долбака-сына, объяснять, почему пробуксовка. А дома его еще ждала жена. И сразу, чуть ли не с порога:
– Ну что, есть результат?
– Ничего пока, – отмахнулся он.
– Но ты же понимаешь, нам нужно это слияние. Солнцев не будет долго ждать.
– Да, я понимаю! – вспылил он, потом уже другим тоном сказал: – Извини, Вика. Давай не сейчас.
Ему нужна была передышка. Он не собирался ничего ей рассказывать. Не сейчас. Сейчас у него не было морального ресурса выслушивать все, что польется, как только она узнает про Алену. Проще было промолчать.
Думал, на этом закончится? Жена прищурилась и проговорила:
– Тебе пора самому поговорить с Вадимом. Так не может продолжаться.
Он сцепил зубы и промолчал.
Но в чем-то Вика была права. Ему нужно завтра же поговорить с Вадимом, а Руслана придержать. Ему незачем туда соваться, пока эта Новикова там. И да, нужно настоять, чтобы Вадим немедленно эту девку убрал.
Прогнуть, убедить, неважно. Но проблема заключалась в том, что Тимур Захаров никак не контролировал старшего сына. Вадим вырос без него и рано повзрослел. И не простил ему того, что он развелся с его матерью. Хотя на момент развода Вадиму было немногим больше шести лет, казалось бы, что в таком возрасте он мог соображать, он навсегда это запомнил. И с тех пор как Тимур Захаров ни старался, не смог добиться его доверия.
Вадим всегда был замкнут и не шел на контакт. Не помогали ни дорогие подарки, ни попытки втянуть его в круг своей новой семьи. Вику Вадим вообще не воспринимал, с ним держался отчужденно. Единственный, с кем Вадим контактировал – это Руслан.
Между братьями было общение, Вадим всегда был сдержан, однако относился к младшему брату покровительственно. И только через Руслана на него можно было как-то воздействовать.
Но Руслан в самый неподходящий момент взбрыкнул. Ушла и эта возможность, все стало значительно сложнее.
Тимур Захаров продумал весь вечер, как подойти к этому вопросу, но ничего пока не приходило в голову. Сейчас он торчал на диване в гостиной. Давно пора было идти спать, но он не хотел идти в спальню, чтобы не пересекаться с женой. Вика и так несколько раз заглядывала, он сделал вид, что увлечен футбольным матчем.
Еле дождался, чтобы она ушла.
Потом поправил подушку под спиной, сел ровнее и промассировал затекшее плечо.
Идти в «Сигму» ему было не с руки, значит, нужно по делу вызвать старшего сына к себе в офис. Предлог был. Та документация, что ему накануне передали курьером. Обсуждать нюансы можно до бесконечности, это был хороший повод. Попутно можно будет поднять вопрос и о Новиковой.
Все как-то неожиданно сложилось, он даже выдохнул с облегчением и подался вперед. И вдруг услышал:
– Мне долго ждать, Тимур? Ты идешь?
Вика. Мужчина стиснул зубы и поморщился.
– Да, иду.
Он неохотно поднялся с дивана, выключил телевизор и пошел в спальню.
Вика сидела на кровати, смазывала руки кремом. Взглянула на него и развернулась всем корпусом.
– Ну?
– Не дави на меня сейчас, – бросил он резко. – Дай время, я решу проблему.
Жена некоторое время сверлила его взглядом, потом наконец отвернулась.
– Хорошо. Но ты понимаешь, что поставлено на карту.
Да, мать его, он понимал. Понимал, что со старшим сыном будет непросто, но ему позарез нужна была «Сигма».
***
Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Утром впечатление от ночного телефонного звонка стерлось, и Алене уже не казалось странным, что кто-то молчит в трубку. Мало ли, может, ошиблись номером. Или просто перебои со связью.
Пока Алена умывалась и собиралась, мама успела приготовить завтрак. Мама каждое утро вставала провожать ее, готовила завтрак. Сначала она сердилась, зачем с ее слабым здоровьем подскакивать так рано. Потом поняла, что маму это дисциплинирует, дает душевный подъем, она даже стала немного лучше выглядеть. Поэтому пусть.
Она на ходу перехватила бутерброд, запила чаем, успела только сказать маме:
– Все, мам, я побежала! Сразу звони, если что! – и побежала на работу.
Теперь офис уже не вызывал у нее такой паники и негативных эмоций. Да и сам Вадим Захаров… да, он был мрачен, нетерпим и непонятен. Но она уже не боялась его настолько. В конце концов, рано или поздно она научится всему и сможет выдержать этот испытательный срок.
Как назло, в этот день были какие-то невероятные пробки. Она успела еле-еле к началу рабочего дня. Вошла в приемную как раз в тот момент, когда Вадим Захаров покидал свой кабинет.
Это был прокол...
Алена невольно сжалась. Он ведь не терпит опозданий.
Однако Захаров, увидев ее, никак не выразил недовольства. Только скользнул по ней странным, каким-то горячим взглядом и обронил:
– Меня не будет до обеда.
***
Совершенно иначе Вадим собирался начать свое утро. Пока ехал в офис, он уже представлял себе, как вызовет девушку в кабинет и попросит сварить кофе. Чтобы уж быть окончательно честным перед собой, он думал об этом с вечера.
Как вошел в приемную, сразу бросил взгляд на секретарский стол. Пусто, компьютер выключен. Почему? В душе шевельнулось неясная тревога. Он рассчитывал увидеть ее.
Ладно, – сказал себе и ушел в кабинет, оставив дверь приоткрытой, чтобы услышать, когда она войдет. Уселся за стол, потом встал, подошел к окну, время от времени оглядываясь на приоткрытую дверь. Где? Почему задерживается?
Телефонный звонок застал его именно в этот момент.
– Да, слушаю, Захаров, – ответил он не глядя.
– Здравствуй, Вадим, – звонил отец. – Подойди ко мне в офис. Есть вопросы.
Вадим мысленно выругался. Знал, что отец обязательно начнет вязкий торг по всем пунктам.
– Прямо сейчас? – уточнил он, подавляя вспыхнувшее недовольство. – Хорошо.
Сбросил вызов и пошел к выходу.
И тут Вадим наконец увидел ее. Взволнованная, запыхавшаяся, раскрасневшиеся щеки… Настроение сразу пошло в плюс, он даже выдохнул. Вслух сказал:
– Перенесите все на завтра. Если будет что-то неотложное, назначьте на послеобеденное время. Если будете сомневаться, спросите Любовь Марковну, она поможет.
И вышел.
Теперь можно было ехать в «Интеко» на встречу с отцом.
Вызвать старшего сына на разговор прямо с утра было правильным решением. Но Тимур Захаров не ощущал уверенности. Отвратительное это состояние. Не первый день в бизнесе, знал, что отсутствие уверенности в себе перед переговорами почти равносильно поражению.
А Вадим хоть и молод, серьезный противник.
И это раздражало. Почему вообще он должен был сейчас зависеть от того, согласится Вадим или не согласится?! Он отец! Плевать ему должно быть на капризы мальчишки.
А выходило так, что не плевать. Придется уговаривать, ловчить, чтобы тот не догадался об истинных целях. Ляяять, как это вымораживало, что он вообще должен выступать просителем. Но у него не было выхода.
Сейчас Тимур Захаров сидел за столом, закрыв лицо ладонями. Потом зло отмахнулся от деструктивных мыслей и вызвал секретаршу:
– Ангелина!
Та сразу возникла в кабинете.
– Да, Тимур Олегович
– Кофе заготовь. По сортам. Явится Вадим Захаров, не запускай его сразу, в приемной подержи. Пусть подождет.
Она уставилась непонимающе. Тогда он рявкнул:
– Все, иди выполняй.
А сам выругался матом и уткнулся взглядом в окно. Потом посмотрел на часы и стал бесцельно передвигать на столе и выравнивать папки. Наконец, спустя примерно двадцать минут секретарша доложила:
– Вадим Тимурович здесь.
Всплеск эмоций, он внезапно ощутил, что воздуха не хватает. Подался вперед, глубоко вдохнул и проговорил:
– Хорошо. Передай, что я занят, пусть зайдет через пять минут.
Эти пять минут нужны были, чтобы успокоиться и обрести уверенность. Но на месте усидеть он мог. Встал, прошелся, цепким взглядом оглядывая все в своем кабинете. Потом уселся в кресло и бросил по внутреннему:
– Пусть войдет.
***
Вадим сейчас испытывал смесь раздражения и легкого презрения. Не те чувства, что должен испытывать сын перед встречей с отцом. Но уж как вышло. И эта уловка – подержать его в приемной – так себе прием.
Стоило ли вызывать его тогда срочным звонком, если «вдруг» вылезли «неотложные» дела? Белыми нитками шито.
Однако он молча дождался, когда его вызвали.
Отец сидел за своим рабочим столом с таким видом, как будто принимал просителя. Чуть сместился в кресле, увидев его, смерил тяжелым взглядом и процедил:
– А, пришел. Проходи, садись.
Эта манера отца раздражала, однако он молча сел. Держать паузу Вадим умел. Отец вызвал его сюда, значит, ему что-то нужно. Вот пусть и начинает первым.
А тот поерзал, потом пренебрежительно подтолкнул к нему ту самую папку, что Вадим отправил ему вчера вечером.
– Что это ты мне послал?
И выжидающий взгляд. Слишком острый для человека, изображающего незаинтересованность. Вадим едва заметно усмехнулся:
– В чем дело, отец, не смог разобраться?
У отца проскочило злое выражение, он резко подался вперед.
– Я прекрасно разобрался! Но не согласен по многим вопросам.
Как он подозревал, сейчас начнется вязкая торговля. Ну что ж, Вадим был к этому готов и спокойно проговорил:
– Хорошо, давай рассмотрим.
Как ни пытался его прогнуть отец, он не уступил ни по одному вопросу.
В конце концов, раскрасневшийся и злой отец застыл, сцепив руки вместе, и уставился в окно. Напряжение так и висело в воздухе. Потом рявкнул:
– Ангелина, кофе!
Минуты не прошло, бледная секретарша принесла поднос с чашками. Тимур Захаров знаком отослал ее, а сам уже другим тоном предложил:
– Давай прервемся. В горле пересохло.
Вадим молча взял чашку, отпил глоток.
– Как у тебя дела вообще? – Тимур Захаров тоже держал в руке чашку с кофе и теперь смотрел на него.
Этот отеческий тон. Вадим кивнул.
– Нормально.
– Кстати, я хотел спросить, – начал отец. – Я тут увидел, что у тебя документы исполняет Алена Новикова. Зачем ты ее взял к себе? Гнать надо такую поганой метлой.
Так вот откуда ветер дует.
– Разве я даю тебе рекомендации, как набирать персонал? – сказал Вадим. – Благодарю за кофе.
Поставил чашку на стол и вышел.
***
С утра было много работы. Все встречи, запланированные у Захарова на первую половину дня, Алена перенесла на завтра. Но и без того дел хватало, она едва успевала управляться, многому приходилось учиться на ходу. А люди, как специально, видя, что начальства нет, пошли со своими бумагами валом.
Но ничего, справилась.
Несколько раз за это время заглядывала Любовь Марковна, Алена уже стала понемногу привыкать, что та ее контролирует. Просто взгляд у личной помощницы был какой-то странный. Но это, наверное, тоже нормально.
А уже перед самым обедом был телефонный звонок.
Это был ее личный номер. До того все время звонили по внутреннему и несколько раз были звонки по городскому. А тут звонок на мобильный.
Алена посмотрела, высвечивался мамин номер. Она сразу занервничала, ответила:
– Да, мама! У тебя что-то случилось?
Но оказалось, ничего страшного. Перегорели сразу две лампочки на маминой любимой люстре. Алена выдохнула с облегчением и даже засмеялась.
– Купишь, дочь?
– Конечно, куплю, – сказала она, чтобы маму успокоить.
Купить лампочки совершенно не проблема, и магазинов электроприборов полно, можно было бы заехать после работы. Но дело в том, что лампочки в той старой люстре были особенные, их уже сняли с производства. И купить такие можно было всего в нескольких местах в городе. Одно из этих мест находилось в центре, недалеко от ее работы.
После работы колесить по центру? Это она попадет в дичайшую пробку. Получалось только сбегать в обед, но она может опоздать. А Захарова на месте нет, чтобы предупредить его. Да и неловко ей было отпрашиваться у него, и так опоздала с утра.
В этот момент в приемную как раз заглянула Любовь Марковна. Бросила взгляд на дверь кабинета, потом спросила:
– Вадим Тимурович еще не вернулся?
– Нет, Алена качнула головой.
На лице личной помощницы отразилась тень неудовольствия, она уже повернулась, чтобы выйти. И тут Алена сообразила, что можно, наверное, отпроситься у нее. И окликнула:
– Любовь Марковна, задержитесь на минутку.
Женщина застыла, затем обернулась вполоборота и холодно спросила:
– Что вам, Новикова?
– Извините, – начала Алена. – Мне нужно выйти в обед. Вы не могли бы…
Выражение лица старшей офис-менеджера изменилось, возникла даже какая-то хищная заинтересованность.
– Да, я слушаю вас, – проговорила женщина вкрадчиво.
Мелькнуло у Алены какое-то подозрение. Но, в конце концов, она же не собиралась опаздывать. Это так, на всякий случай.
– Я просто хочу поставить вас в известность, если вдруг, навряд ли, но если вдруг опоздаю с обеда на пару минут. Вы не могли бы сказать Вадиму Тимуровичу?
– Да, – Любовь Марковна неожиданно улыбнулась. – Конечно.
Опять что-то непонятное мелькнуло, какое-то предчувствие. Но Алена сказала:
– Спасибо.
Теперь надо было только дождаться начала обеденного перерыва.
***
Вчера Руслан провел не самый приятный вечер.
С утра идти к брату не получалось, слишком уж нарочито. Лучше было зайти к обеду. Заводить разговор о работе во время перерыва будет удобнее. Множество доводов говорило в эту пользу. Правда, не было ни одного стопроцентно толкового. Знал, что брат терпеть не может лабуды, и это злило его.
Потому что он врал себе. На самом деле, попасть в офис «Сигмы» Руслан хотел, чтобы увидеться с Аленой. И, может быть, вызвать ее на разговор тет-а-тет.
Это ощущалось как зудящая потребность. Хотя с х*ра ли? Это он тут пострадавший, она обманывала его и использовала. Но что-то в глубине души не давало покоя. Ляяя… как злило и одновременно подтравливало. В конце концов, он сказал себе, что предложит ей помощь. Но как начать, что нужно говорить в таких случаях, не знал, и это злило тоже.
Сейчас он торчал на стоянке перед «Сигмой». Приехал раньше, но Брату не звонил, сидел в машине, опершись на кулак, хмуро смотрел в окно. Настроение было… Откровенно так себе.
Потом взглянул на часы, перерыв должен был начаться вот-вот.
И вдруг увидел, как на крыльцо вышла Алена и быстро стала спускаться по ступеням. Что-то подпрыгнуло и оборвалось в душе. Руслан сразу вышел из машины и двинулся ей навстречу.
***
Разговор с отцом оставил неприятный осадок. Особенно последние слова, касавшиеся Алены Новиковой. Этой неприкрытая попытка отца навязывать свою волю и манипулировать Вадима просто взбесила, он еле сдержался.
Потом всю дорогу думал о том, что увидит ее. Вадим не хотел анализировать свое состояние и не признавался себе, но у него это уже превращалось в потребность.
Увидел.
Алена была с его братом.
глава 12
Надо было торопиться, не хотелось опоздать.
Алена прикидывала в уме, как быстрее добраться до того торгового центра: на общественном транспорте или пешком. Можно было на своей старенькой машинке, но ее не бросишь посреди улицы, значит, придется искать место, как-то парковаться. А это драгоценное время. Она решила пешком. В конце концов, придется пробежаться пару кварталов, успеет.
Она была полностью в своих мыслях и быстро шла, опустив голову. И не заметила, как чуть не напоролась на Руслана Захарова. В первый момент ее словно ледяной водой облили.
Чеееерт, как было досадно, что она напоролась на него… Знала же, что сейчас опять польется поток оскорблений. И надо же было, чтобы так не повезло. Стоило представить, что он сейчас начнет вытряхивать грязное белье прямо на улице, стало тошно.
Но у нее не было времени на рефлексию. Алена подалась назад и хотела пройти мимо бывшего жениха. Однако тот повел себя странно.
Шагнул к ней и поморщился:
– Постой.
Алена сжалась и на миг застыла, не понимая, что ему нужно. Потом все-таки хотела обойти его, и тут он сказал, глядя в сторону и кусая губы:
– Я не знал, что у тебя умер отец.
Ей показалось, она ослышалась.
– Что? – проговорила едва слышно.
Руслан шагнул еще ближе.
– Я сказал, что не знал, – сказал громче, с нажимом.
И у него вырвался угловатый жест. Пальцы правой руки поджались, он провел кулаком по губам и выдохнул.
– П-приношу свои соболезнования.
Странно прозвучало. Он столько грязи на нее вылил и никогда до этого момента не интересовался, что с ней стало после того дня рождения. А сейчас, похоже, нервничал. Алена помнила, что это едва заметное заикание у бывшего жениха начиналось, когда он сильно волновался. Когда-то ей казалось, что она хорошо знала Руслана Захарова. Но она была глупа и наивна, и это ей только казалось.
Алена сухо кивнула и хотела пройти.
– Постой.
Еще шаг. Теперь он стоял слишком близко, и это не нравилось, хотелось дистанцироваться. Она невольно дернулась, желая разорвать этот душный контакт, но он неожиданно спросил:
– Отчего умер твой папа?
Зачем это? Зачем это сейчас?! Но Алена все-таки ответила, стиснув зубы:
– У него был инфаркт.
Повисло молчание. Алена смотрела в сторону, ощущать рядом бывшего было тяжело и неприятно. Она досчитала до трех и хотела все-таки обойти его.
– Постой, – он вытянул руку. – Т-ты говоришь, у твоего папы был инфаркт?
Такое девственное удивление на лице.
Вот сейчас Алена просто разозлилась. Объяснять ему что-то?! Он все равно не поймет и не поверит. Так зачем тратить драгоценное время?! И без того слишком много его было потрачено. Она все-таки хотела пройти.
Руслан перехватил ее за руку.
– Подожди! Я хочу помочь.
Это уже был предел.
– Помочь?! – Алена вскинула на него взгляд.
И вдруг она заметила, что в стороне стоял Вадим Захаров и смотрел на них. Мрачный и злой, лицо было просто каменное, а взгляд... Алена обмерла, ей чуть дурно не стало.
Но Вадим Захаров уже отвернулся и направился в офис.
Все так нелепо вышло, что хотелось плакать. Алена развернулась и быстро пошла за ним следом.
Сейчас Любовь Марковна просто извелась. С той самой минуты, как Новикова отпросилась у нее и покинула приемную, время пошло.
Понятное дело, что везде камеры, в приемной, в кабинете Захарова, в коридоре. Любовь Марковна прекрасно это знала и никогда не сделала бы ничего такого, что могло бы бросить на нее хоть малейшее подозрение. Но ей также прекрасно были известны привычки Захарова и его график.
Она могла с точностью до минуты предсказать, когда он вернется, если на выезде, или как будет реагировать на ту или иную ситуацию. Не зря же она была у него бессменной личной помощницей. Только она могла быть рядом с ним. Это ее место. Всяким прокладкам в виде личных секретарей она могла бы указать единственный путь – в топку.
И да, сейчас был реальный шанс избавиться от Новиковой. Но нет, упаси Боже, она не собиралась ничего делать сама. Любовь Марковна собиралась только создать предпосылки для этого.
Но ждать было неимоверно трудно, ее сжирало нетерпение.
Захаров должен был вот-вот прийти… Несколько раз заглядывала в приемную, потом просто дежурила в коридоре, но это было слишком палевно, а ей не хотелось привлекать лишнего внимания сотрудников. Ее и так уже заметили несколько офисных сплетников.
Потому Любовь Марковна с невозмутимым видом прошествовала в приемную.
И тут, можно сказать, ей повезло. Минуты не прошло, дверь отворилась, стремительно вошел Захаров. Она сразу же обернулась, чувствуя, как кровь приливает к лицу от возбуждения. Подалась к нему:
– Вадим Тимурович…
И выверенным жестом показала на планшет. Однако сказать больше ничего не успела. Потому что почти сразу вслед за ним в приемную зашла запыхавшаяся и бледная Новикова.
Они вместе? Каких только мыслей не пронеслось в голове личной помощницы. Это была неожиданная засада, стратегию пришлось бы менять на ходу. Но она не успела додумать. Захаров резко бросил:
– Любовь Марковна, зайдите ко мне.
И не останавливаясь прошел в кабинет. То, что он зол, не заметить было невозможно.
– Да, конечно, – сразу же кивнула она и прошла следом.
Прикрыла дверь, наблюдая со спины за тем, как он рваным движением дернул воротник. Но когда он сел за свой рабочий стол, на лице уже не отражалось ни одной эмоции. Каменная маска, за которой клубился черный гнев.
И нет, похоже, она поспешила с выводами. Новикова была не с ним.
Тогда? Шанс был просто невероятный, но, зная его, личная помощница понимала, что сейчас нужно быть очень осторожной в словах. Чтобы не обратить его гнев на себя.
И нет, она начала не сразу. Наоборот, главную информацию следовало оставить на потом, готовить его к этому исподволь. Поэтому сначала о делах.
И только потом, убедившись, что он слушает ее и слушает внимательно, сказала, понизив голос:
– Вадим Тимурович, право, не знаю, стоит ли мне заострять на этом внимание, ведь это такая мелочь…
И пауза.
– Говорите, – теперь его пристальный взгляд был направлен на нее.
– Ну, я просто хотела сказать, что Новикова сегодня отпрашивалась у меня перед обедом. Но не назвала причину, а я не стала спрашивать. Я понимаю, она совсем молодая девушка, у нее может быть личная жизнь.
Вадим Захаров не изменился в лице, только едва заметно подался вперед, а кулаки стиснулись. В этот момент он казался страшным, а напряжение буквально зазвенело в воздухе. Но его низкий голос прозвучал ровно:
– Вы все правильно сделали, Любовь Марковна.
– Да? – она попыталась улыбнуться. – Это хорошо. А то я волновалась.
Он промолчал, а напряжение так и висело, тогда она наугад предложила:
– Вадим Тимурович, может быть, сварить вам кофе?
Долгую секунду он молчал, потом проговорил:
– Сварите.
– Сейчас.
Она тут же поднялась и направилась в маленькую комнатку варить ему кофе. Все вернулось на круги своя. Это был ее личный триумф.
То, что ощущал Вадим все это время – злость и разочарование. Дикое разочарование и злость на себя. Что слишком глубоко в этом увяз. Позволил себе увлечься.
Разум требовал это отсечь. Но оно, будь оно проклято, не отсекалось. Будто приросло намертво. От этой борьбы с собой он буквально каменел. Так лучше. Все должно выгореть сейчас, чтобы никогда больше не было соблазна поверить лживым…
Он слушал то, что говорила ему его личная помощница, и не слышал слов. Не чувствовал вкуса того, что пил. Перед глазами снова вставала картина, увиденная у входа в офис. От этого горело внутри.
В конце концов, Вадим поставил пустую кофейную чашку на стол и посмотрел на личную помощницу. Как муха. Чересчур преданный взгляд, слова – как подтекающий кран.
– Спасибо, Любовь Марковна, – проговорил наконец. – Можете быть свободны.
Женщина тут же вспорхнула со стула и пошла к нему, протягивая руку к чашке.
– Оставьте, – произнес он, глядя ей в глаза.
– Вадим Тимурович, – она улыбнулась, протягивая руку. – Я заберу грязную посуду?
– Не нужно, оставьте как есть, – повторил он холодно. – Можете быть свободны.
Во взгляде женщины метнулось какая-то тень, но тут же исчезла. Она кивнула:
– Да, конечно.
И пошла к выходу из кабинета. Он отвернулся к окну, слышал только, как процокали каблуки, а потом с тихим шорохом закрылась дверь. Вадим так и продолжал сидеть за столом и смотреть в окно.
Почему он должен сейчас думать, что она осталась без обеда?!
Если все ложь?!
Почему его вообще должно интересовать что-то связанное с ней?! Это следовало отсечь. Уничтожить. Но то, что огнем горело внутри, только жгло еще сильнее.
Мужчина встал, оттолкнул кресло и, обойдя стол, отошел к стеклянной стене. Застыл, откинув назад голову. Руки в карманах сжимались в кулаки, каменели.
Он должен был вернуться к работе.
***
Алена уже трижды прокляла тот момент, когда решила отпроситься. Каждую минуту ждала, что получит разнос и уже морально подготовилась ко всему. Но вот личная помощница Захарова вышла из его кабинета.
Сейчас... Алена тут же вскинулась, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу, а потом ухает куда-то сквозь пол. Думала – все, следующая очередь ее. Однако Любовь Марковна только скользнула по ней странным взглядом и удалилась, не сказав ни слова.
Вот тогда стало тошно по-настоящему.
Она ведь видела, что Захаров был зол. Так зол, что даже не взглянул на нее.
Но она же ничего не сделала! Ничего такого… А все равно казалось, что вся его нетерпимость и презрение обрушились на нее. И не оправдаться. Это было ужасное чувство.
Так прошел час, второй, третий. Алена пыталась работать, но у нее из рук валилось все, а взгляд то и дело устремлялся к двери его кабинета. Но там как будто вырослаколючая стена. В конце концов, она не выдержала. Схватила со стола несколько бумаг и направилась туда.
Чего стоило подойти и постучаться, а потом заглянуть внутрь.
– Вадим Тимурович, можно? – еле выдавила, у нее от волнения сдавило горло.
Захаров сидел за своим рабочим столом, поднял на нее холодный мрачный взгляд, но не сказал ни слова. Немного же нужно, чтобы ощутить себя букашкой... Однако Алена успела заметить грязную кофейную чашку. Он пил кофе? А Захаров проследил ее взгляд и пододвинул чашку ближе.
Она вдруг почувствовала, что все стремительно отдаляется, как будто между ними пропасть, и эта пропасть растет. Но ей нужно было оправдаться, несмотря ни на что.
– Вадим Тимурович… – начала она, шагнув ближе.
И тут же замерла, споткнувшись о ледяной взгляд.
– Скажите, Новикова, – наконец прозвучал его низкий голос. – Зачем вы отпрашивались сегодня?
Она сглотнула.
– Мне нужно было купить лампочки.
– Лампочки? – угол его губ презрительно дернулся. – Или чтобы встретиться с моим братом?
Опять?! Да сколько же можно?!
– Я понятия не имела, что наткнусь на вашего брата! – вырвалось у нее, а на глаза полезли злые слезы. – Он сам подошел ко мне!
Вышло неожиданно громко. Несколько секунд звенело молчание, а после Вадим Захаров спросил:
– Что хотел мой брат?
В душе разом всколыхнулось все. Этот внезапный выплеск эмоций отнял силы, она ощутила страшную усталость.
– Он… – Алена уставилась на свои руки. – Он выразил соболезнование.
Молчание повисло снова, наконец Захаров проговорил:
– Впредь, если вам понадобится выйти, отпрашивайтесь только у меня лично. У вас есть мой контактный номер, можете звонить в любое время.
Сказать, что Вадим был ошарашен, выбит из колеи? Все настолько просто, а он мнительный идиот, хрен знает что успел надумать и обвинить ее во всех грехах. Наверное, сейчас он должен был устыдиться своих грязных мыслей, но внезапное облегчение было слишком сильным. Оно затапливало волной.
Что все же не ошибся в ней. Это было сильнее всех разумных соображений. Как будто сработал внутренний рубильник, и чувства, что он мучительно пытался отсечь, внезапно получили освобождение. Как будто вдохнул полной грудью, после того как долгое время задыхался.
Просто он слишком привык видеть лицемерие. Предательство оставило в душе неизгладимый след, ему крайне трудно было довериться кому-то. А поверив, страшно болезненно обмануться.
Девушка смотрела на него, приоткрыв рот, боль и гнев все еще отражались в глазах. Вадим снова ощутил укол вины.
– А на обед вы можете выходить, не отпрашиваясь, это ваше законное время, – продолжил он, глядя на свои руки. – Только оставьте записку или еще как-то предупредите.
Густое молчание висело секунду, наконец она сказала:
– Спасибо.
И все.
Мало. Ему было мало этого!
Секунду еще стояла звенящая тишина, потом скрипнул стул.
– Вадим Тимурович, я… – она стала подниматься с места.
Теперь она уйдет? Нет! Ему не хотелось, чтобы она вот так уходила. Не сейчас.
– Что за лампочки? – спросил он, подаваясь вперед.
Прозвучало резко, даже агрессивно. Сам понял, услышав свой голос, и мысленно выругался, потому что девушка опять сжалась. Надо брать себя в руки, иначе он все испортит. Вадим заставил себя успокоиться, прокашлялся и спросил уже мягче:
– Вы сказали, что вам нужны были лампочки. Алена?
Он впервые назвал ее по имени. Вырвалось. Он не заметил сам. Оговорка по Фрейду?
Странное чувство внезапно затопило его, однако он подавил все и просто всматривался в нее, пытаясь… что? Найти отклик? Это было сейчас слишком личное, чтобы он мог объяснить себе, что искал.
Вадим молча смотрел на нее, а девушка наконец вскинула на него взгляд и неуверенно начала:
– Это…
Стушевалась и опустила глаза.
И снова молчание, пропитанное недосказанностью. А у него демоны подозрений опять зашевелились в душе и стали поднимать голову. Но он давил в себе это и терпеливо ждал.
– Мне немного неудобно, Вадим Тимурович.
– Ничего, – обронил он мертвым голосом. – Я слушаю.
– Сегодня перед обедом звонила мама, – она закусила губу и свела вместе пальцы. – Я знаю, все личные дела в нерабочее времся. Но поймите, Вадим Тимурович, для меня это было важно.
Опять эмоциональный всплеск. Как же она вытягивала из него жилы. Но внешне он был невозмутим.
