Текст книги "Испытательный срок (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Но в своем кабинете, в той маленькой чайной комнатке…

Он мог.

И теперь ждал ее, а время бесконечно растянулось. Казалось, он просто не выдержит, сорвется и пойдет за ней. Но вот она вошла.

А он затаился и затих.

Девушка осторожно заглянула. Негромкий робкий голос:

– Можно?

У него от нахлынувшей горячей жажды стиснулось горло, смог только кивнуть.

Вошла, неуверенно застыла, притворив за собой дверь, прикусила губку. Она сейчас была похожа на пугливого олененка, вышедшего навстречу охотнику. И да, он ощущал себя тем охотником. Но сейчас скорее удавился бы, чем позволил себе ее спугнуть.

– Я… сварю кофе, – сказала, нервно шевельнув кистью.

Вадим не упустил ничего, ни одного малейшего жеста, оттенка эмоций. Чувства обострились, ему казалось, он сейчас улавливает ее сбивчивое дыхание и быстрый стук сердца. Ммм, как это выкручивало его, он еле усидел на месте, пока она дошла до маленькой двери в конце его кабинета.

Как только девушка скрылась за дверью, он поднялся с места и вошел следом, отрезая их двоих он всего внешнего. А дальше просто не стало ничего, кроме девушки в его руках.

Миг, и он держал ее за плечи, разворачивая к себе лицом. И пил, пил, пил сладкое дыхание, сжимал ее в объятиях, мял, словно податливую глину, жадно впитывал ее стоны. Пока наконец не осознал, что она уже сидит на столешнице, а он вклинился между ее ног.

Но с ней нельзя так. Она же потом очнется и не простит его.

«Не сейчас, – кричал разум. – Не сейчас. Не так»

Невозможно было убрать руки, огонь, гудевший в крови, сжигал его. Все противилось. Чего ему стоило сейчас остановиться. Наконец он прижался лбом к ее плечу и так застыл. А потом, нещадно давя в себе все, медленно поднял голову.

Неверие в ее глазах, беспомощность, мечущиеся эмоции. Попался в ловушку олененок.

Но он мягко отстранился, провел большим пальцем по полуоткрытым дрожащим губам.

– Беги, – выдохнул хрипло и отодвинулся.

Она тут же спрыгнула со стола и убежала. А он торчал там, задрав голову к потолку и уперев руки в бока. Возвращая себе контроль. Потом Вадим опустил голову и обвел взглядом крохотное помещение.

Кто-то неизвестно зачем оставил на столешнице небольшой пластиковый ковшик. Он подхватил этот ковшик и с размаху огрел себя по лбу.

Сегодня он ее отпустил, но это был последний раз, когда он отпустил ее.

глава 19

Когда Алена вылетела из кабинета в приемную, себя не помнила, перед глазами все плыло, ноги дрожали. Сначала застыла у двери, потом кое-как прошла к столу и упала в кресло. Хотела прибрать волосы, а руки не слушаются.

И в голове все ЭТО!

Стоило закрыть глаза, ее опять затягивало в те ощущения. А открывала, готова была сгореть, накатывало смятение.

Она только что целовалась с братом бывшего жениха? С Вадимом Захаровым? А ничего, что он ее босс?! А она на испытательном сроке.

Все, мысли циклились.

Надо было срочно собраться, прийти в себя, попытаться вернуться к работе. Но как?!

Алена застыла, прижав ко рту кулак, и зажмурилась. Если дышать медленно и размеренно, то…

Как раз в этот момент открылась дверь, и заглянула Любовь Марковна.

– Вадим Тимурович у себя?

Пришлось открыть глаза.

– Да, – Алена кивнула. – У себя.

– Что с вами, Новикова? – личная помощница прищурилась. – Вам плохо?

– Нет, все в порядке, – Алена наконец взяла себя в руки и спокойно улыбнулась. – Просто немного устали глаза.

– Ммм, – протянула та. – Что ж, берегите зрение. Может быть, вам вообще работу сменить, если такие сложности?

– Спасибо за заботу, Любовь Марковна, – проговорила она. – Я справляюсь.

– Угу. Так вы говорите, давно вернулся Вадим Тимурович?

Откровенно хотелось послать эту тетку, именно это и помогло окончательно собраться.

– Нет, – сказала Алена ровно. – Вадим Тимурович вернулся недавно. Сейчас он у себя.

А та смерила ее странным взглядом, прошествовала к кабинету и скрылась за дверью. Алена сжала лоб ладонью и выдохнула. Потом глянула на часы – еще минута, и рабочий день будет закончен.

За минуту она быстро все убрала, запаролила и выключила. И ушла.

***

Вадим сейчас сидел в кабинете и терзался. Потому что вслед за хмельным безумием приходит отрезвление. Он не сдержался. Что теперь? Будет шарахаться от него, замкнется?

Внезапно открылась дверь, Вадим вскинул голову…

– Добрый вечер, Вадим Тимурович, – в кабинет вошла Любовь Марковна.

Он испытал разочарование, но никак не выдал этого внешне, просто знаком показал личной помощнице сесть. А сам потер лоб, думая о том, как там Алена.

Любовь Марковна что-то говорила. Вроде бы по делу, но несущественное. Ее монотонный голос, словно вода, капающая в таз. Раздражал. Удивительно, как он раньше не замечал, насколько эта женщина бывает душная. А ему хотелось воздуха.

– Довольно, – сказал он, прерывая ее. – Не нужно повторять дважды. Я уже понял.

Личная помощница осеклась и уставилась на него странно. Однако это была мгновенная реакция. В следующую секунду она уже улыбнулась и проговорила:

– Да, да, конечно. Тогда я пойду и займусь этим?

– Идите, – кивнул он, испытывая облегчение.

Поднялся вслед за ней и пошел к двери, он просто не хотел здесь больше находиться.

В приемной Алены уже не было, секретарский стол убран, компьютер выключен.

– Что это такое? – прошипела шедшая первой личная помощница. – Возмутительно. Руководитель еще на месте, а секретарь позволяет себе уйти!

А его достало.

– Любовь Марковна, – проговорил Вадим сухо. – Новикову отпустил я. У вас какие-то претензии.

– Нет, что вы, – сразу сменила тон личная помощница.

– Вот и отлично, – обронил он, оборачиваясь, чтобы запереть кабинет. – А сейчас, с вашего позволения. Я тоже намерен уйти.

После этого прошел мимо нее и бросил на ходу:

– Вы идете?

Женщина молча уставилась на него, а потом пулей вылетела из приемной.

***

Вздохнуть свободно Вадим смог, только оказавшись за пределами офиса. На работе все равно сейчас не было ничего срочного, а освободившееся время можно было потратить с большей пользой. Сейчас он собирался найти кое-кого и получить нужные ему сведения.

***

Ох, как Алена торопилась домой. И все время, пока ехала, не могла осмыслить. Она действительно целовалась со старшим братом ее бывшего жениха? Это же Вадим Захаров, он…

Потом решила, что подумает об этом завтра.

Наконец добралась, припарковала машину, заперла и побежала домой.

Перед ее подъездом опять был Руслан Захаров.

Хорошо еще, он стоял спиной.

Аж сердце екнуло. Алена чуть не повернула назад, лишь бы только с ним не встречаться, потом пересилила себя, подошла. А он, услышав шаги, вскинул голову и обернулся.

Что говорить? «Здравствуй?». Но так они виделись уже сегодня.

Алена тихо спросила:

– Зачем ты здесь?

Руслан неловко приблизился, засунув руки в карманы. Нехарактерно для того самоуверенного мажора, каким он всегда был.

– Я… – он запустил пятерню в волосы и провел со лба к затылку, наконец выдавил: – Я хотел извиниться перед твоей мамой.

Повисла тяжелая пауза.

Хотелось отвернуться и сказать, что в этом нет никакой необходимости. И что он со своими извинениями опоздал на жизнь. Это не вернет ее маме мужа, а ей отца. Но сейчас в его глазах была вина. Какой-то надрыв, заставлявший его болезненно кривиться.

Алене вдруг вспомнилось, каким избалованным мальчишкой Руслан был. Его капризы, эпатажные выходки, даже то, что назло родителям объявил ее своей невестой. Иногда ей казалось, что он не наигрался в игрушки, но она была так влюблена в него, что не замечала недостатков. Тем больнее оказалось, когда открылись глаза.

Надо было бы его сейчас отправить. Потому что поздно и бессмысленно. Но дело в том, что ей теперь тоже трудно было открыто смотреть Руслану в глаза. Потому что она сегодня целовалась с его старшим братом.

Да, после всего, что произошло, они чужие люди. Руслан женат на другой, а она вообще теперь свободна и никак с ним не связана. Их больше нет. Но Вадим его брат. Это накладывало и на нее какой-то отпечаток вины.

Наверное, потому она не могла ему в этом отказать.

В конце концов, она тихо выдохнула в сторону и сказала:

– Хорошо. Но после этого ты сразу уйдешь.

Он впился в нее взглядом и очень серьезно кивнул.

В подъезд они входили молча.

А там – да, далеко до домов элиты, все обшарпанное. Но это как раз Алене было безразлично. Во-первых, Руслан бывал здесь и раньше, а во-вторых, ей нечего было стыдиться. И все равно ощущение неловкости такое, что хотелось закрыться. Пока ждали лифт, Алена взглянула на него искоса.

Он показался ей похудевшим и осунувшимся. Круги вокруг глаз, щетина, жест, которым он поправил волосы. Счастливым ее бывший жених точно не выглядел.

Пришел лифт. Скрипучий, тесный, они кое-как доехали до ее этажа, стоя почти вплотную. Но лифт дополз и дернулся, двери с лязгом открылись.

И вот тогда.

– У тебя будет пять минут, – проговорила она. – Постарайся маму не нервировать.

– А ты? – Руслан нахмурился. – Не войдешь?

– Войду, – Алена кивнула. – Но я подожду на кухне.

Молчание теперь, пока они шли к двери, и Алена отпирала ее своим ключом, было просто оглушительным.

Потом Алена ждала на кухне, не вслушиваясь, о чем Руслан говорил с ее мамой.

Через пять минут он вышел весь серый.

– Я не знал, – гулко сглотнул.

Беспомощный жест, что у него вырвался, был слишком красноречив.

– Теперь знаешь, – спокойно сказала Алена и подняла на него глаза. – Тебе пора.

Он упрямо нахмурился.

– Я буду помогать.

– В этом нет нужды, – отрезала Алена, уже жалея, что его впустила.

– Я. Буду.

Когда он наконец-то ушел, Алену трясло. Она даже не сразу пошла в комнату к маме. А та сидела на диване, смотрела на нее, губы кривились в неуверенной улыбке.

– Может быть, ты зря с ним так, дочь? Он показался мне искренним.

А ей просто припекло.

– Мама, – сказала она. – Он женат. И я больше не хочу об этом слышать.

Больше об этом разговор действительно не поднимался. Но мама странно косилась на нее весь ужин.

***

Вадим в тот вечер вызвонил и встретился кое с кем из уволенной прислуги, много лет проработавшей в особняке отца.

***

От дома Алены Руслан уехал не сразу. Он опять сидел там в машине под наполовину разбитым моргающим фонарем. Это уже стало гребаной системой.

Сидел там и доходил морально. То, что увидел, когда вошел в квартиру…

Он помнил Ленину маму цветущей. Немного полноватой, улыбчивой, лицо без морщин. Теперь она была вся изможденная, высохшая. Портрет отца Алены висел на стене в траурной рамке.

Да, он кое-как выдавил из себя эти слова, попросил прощения. Но теперь его просто накрывало от чувства омерзения к себе, от досады, стыда. Ему казалось, что внутри – как крематории – сгорает что-то, оставляя после себя горький привкус пепла.

Телефонный звонок выдернул его из размышлений.

Он резко дернулся и провел ладонью по лицу, потом поднял смартфон к глазам, взглянул на высвечивавшийся контакт. Ничего никуда не делось, он по-прежнему ощущал опустошение. Но зуммер шел и шел, наконец он принял вызов.

– Да, мама, – ответил, глядя сквозь лобовое стекло.

– Рус, сынок, ты где?

– Я в городе, мама. По делам.

– Мм, а я тебя ищу.

– Ты что-то хотела, мама? – спросил он.

Ласковый и полный заботы голос матери его не обманывал, ей что-то от него было нужно.

– Ты не мог бы заехать?

Кто бы сомневался, что мама с ее талантом сглаживать все острые углы никогда не скажет прямо, даже если ей что-то нужно. Но подведет к тому, чтобы инициатива исходила как будто не от нее. Замечательное умение.

Он мог бы сказать, что торопится домой, где его любимая молодая жена заждалась. Любимая? Мрачный хохот звучал в душе. От Полины было пять пропущенных, он не хотел трубку брать. Всего несколько месяцев прошло, а его брак уже трещал по швам, Руслан НЕ ЗНАЛ, зачем вообще на Полине женился. Как будто все произошло в каком-то помрачении ума.

Он многое мог бы сказать, но просто спросил:

– Когда?

– Прямо сейчас. Поговорить надо.

Поговорить. Сразу всплыли все эти семейные разговоры, наезды отца. Достало. Руслан глухо обронил:

– Хорошо.

Завел двигатель и поехал в дом родителей.

Пока добрался туда, было почти восемь. Руслан очень не хотел сталкиваться с отцом, хватило вчерашнего. Но ему и не пришлось, мать встречала его в холле. Ухоженная, красивая, как всегда, стильно и со вкусом одетая, по сравнению с мамой Алены контраст был разительный.

– Здравствуй, – улыбнулась ему.

– Здравствуй, мама, – он сдержанно кивнул.

Улыбка Виктории Захаровой стала чуть прохладнее.

– Рус, сынок, – начала она извиняющимся тоном. – Ты вчера приезжал, хотел поговорить, а я была никакущая. Давление шарашило так, что голову не могла оторвать от подушки.

– У тебя давление, мама? – спокойно поинтересовался он.

– Да, бывает иногда, – она отвела взгляд.

Потом снова непринужденно улыбнулась и показала жестом:

– Пойдем ко мне. О чем ты хотел говорить вчера? Спрашивай, я на все отвечу сын.

Руслан молча пошел следом.

Не представлял себе, что она приведет его в их с отцом спальню.

Там было… душно. Слишком помпезно. Он не представлял себе, как вообще отец в этом спал. Но не его дело, эта часть жизни родителей всегда была для него табу.

Виктория Захарова уселась на небольшой диванчик, сложила руки на коленях и выпрямилась.

– Прежде чем мы начнем, Рус, я хотела бы сразу сказать. Мне немного известно, о чем вы с папой спорили вчера. Ты был пьян, может, не помнишь… Но эта тема важная.

Руслан о хорошо помнил все. Но сейчас молчал, ждал, что ему скажут.

– И ты вчера обидел Полюшку. Еще и меня заподозрил не пойми в чем… – мать потупилась, облизала губы и вдруг резко вскинула на него взгляд. – Скажи, разве это правильно?

– Что правильно, мама?

Очевидно, она ждала другой реакции, но он сейчас опустошен, поэтому не будет эмоций. На лице Виктории Захаровой отразилось недовольство, кожа на лбу собралась в складки и снова разгладилась. Она уже другим, тоном произнесла:

– Неправильно то, что твоя бывшая Алена распространяет о нас порочащие слухи. Зачем мне это было нужно? Она сама опорочила себя и попалась с поличным, а теперь еще ищет виноватых? Ты все сам видел все своими глазами, сын. Поверь мне, она лжет и разводит тебя. А я твоя мать и желаю тебе только добра? В конце концов, это просто обидно.

Забавно получалось. Одно слово против другого.

– Как быть с тем, что вы с отцом якобы дали ей денег, мама?

На одну секунду, всего лишь на миг, но что-то метнулось у матери в глазах. Но тут же все исчезло.

– Почему якобы? Что ты такое говоришь, сынок? Конечно, мы дали столько, что должно было хватить за глаза. Но ей же все мало…

– Не надо, – перебил он жестко. – Я навел справки.

Виктория Захарова застыла в растерянности, и тут он увидел мгновенное преображение.

– Ну да! Конечно. Как я могла забыть? Твой отец же ей наличкой дал. Но, видимо, теперь ей показалось мало?

Это было так блестяще сыграно. Он бы поверил. Если бы до этого не был у Алены дома и не виделся с ее мамой.

Сейчас он просто не мог больше продолжать это. Его выворачивало. Сказал:

– Спокойной ночи, мама.

И не стал дожидаться отца, сразу ушел.

***

После ужина Алена пыталась смотреть по телевизору какой-то сериал, но просто тупо пялилась в экран. Мама тоже молчала, и это напряженное молчание давило. Наконец Алена сказала:

– Все, мам, я пойду спать, что-то устала. Ты тоже не засиживайся.

Поцеловала ее и ушла в ванную.

И вот там.

Она уже собиралась принять душ, пришел входящий вызов. Незнакомый номер. Алена осторожно ответила:

– Да?

– Алена, вы не спите? – низкий мужской голос, она его мгновенно узнала.

Вадим Захаров.

В первый момент Алена, конечно, растерялась. Потом стало накатывать смущение, она с трудом заставила себя выдавить:

– Нет, я не сплю, Вадим Тимурович?

Потом сообразила наконец, что если генеральный директор «Сигмы» звонит ей в половине десятого вечера, то это может быть по работе, а вовсе не то, что она себе напридумывала.

– Что-то… случилось?

Захаров ответил не сразу.

– Нет, – прозвучало немного глухо. – Я просто хотел узнать. С тобой все в порядке?

Алена застыла, прикрывая губы кончиками пальцев. Просочился сладкий холодок в кровь, все-таки просочился. И ничего с собой не поделать, она была над этим не властна. Руки теперь дрожали, а сердце снова растворилось.

– Алена? – повторил он.

Она закивала, словно он мог видеть, потом очнулась, проговорила:

– Да, со мной все в порядке.

– Хорошо.

Этот его низкий хрипловатый голос. Ее стало заливать волной тех ощущений. Слишком свежо было в памяти все, слишком ярко. Как будто включился внутренний медиатор, настроенный на него. Дрожь побежала от шеи по плечам и позвоночнику. Дыхание сбилось.

Некоторое время висело молчание, было слышно только, как он дышит глубоко и сильно.

– Я… – начал он и остановился.

***

Говорить Вадим не мог, слова не шли, мозги отшибло напрочь. Как подросток. Он хотел спросить, как она. Но нет, он хотел спросить о большем.

«Ты помнишь все? Ты думаешь об этом? Хочешь?! Скажи!»

Потому что сам не думать не мог. Он хотел повторения. Так хотел, что аж горела кровь. Закрывал глаза и снова погружался в это. Нетерпение, мучение ждать до утра, когда он снова ее увидит. Вечность.

Но он не мог выплеснуть на нее сжигавшую его жажду. Не по телефону. Пришлось собраться. И да, он кое-что узнал.

Кое-что важное.

Человек, с которым Вадим виделся сегодня, работал в доме его отца, еще до того, как тот развелся с его матерью. И многое помнил. Разумеется, когда зашел разговор о том, что случилось тогда, и почему произошел тот грязный скандал, ставший причиной развода, он ответил весьма уклончиво:

– Давно было, разве ж я упомню? Пожалейте старого.

По взгляду Вадим понял, что не скажет. Тогда он спросил о другом.

– Помнишь, тогда отец принял нового охранника?

Это было как раз незадолго до того происшествия. Вадиму было тогда шесть лет, но этот момент он помнил. Убрали одного из старых охранников, к которому он привык, и заменили новым. Ему этот мутноватый тип показался неприятным.

Ответ прозвучал неожиданно.

– Почему не помню? Помню.

Мужчина прищурился и отвел взгляд. Тут, конечно, возможен был личный мотив, Вадим хотел уточнить, но мужчина сказал сам:

– Если вы про тот день, то в тот день я видел, как Солнцев говорил с новым охранником и что-то ему дал. Они не знали, что я там рядом, я за гаражом копался. И, кстати, того официанта, из-за которого недавно сыр-бор был, я тоже с Солнцевым видел.

Вадим просто обомлел, как это услышал.

Он до сих пор переваривал и охреневал. Если все так, то это будет война. Но нельзя было очертя голову бросаться обвинениями. Надо было собрать данные, чтобы наверняка.

***

Сейчас он ехал с той встречи обратно. И просто невмоготу стало, необходимо было услышать ее голос. Потому и позвонил.

В конце концов, он все-таки сказал Алене:

– Я кое-что узнал. Но об этом завтра с утра.

Узнал? И потому позвонил ей поздно вечером?

Алена пробормотала:

– Да, конечно.

Потом он пожелал ей спокойной ночи. И все.

Какая уже теперь спокойная ночь? Когда ее словно волной несло от переполнявших ее чувств. Сердце в груди не умещалось, стыдно было взглянуть на себя в зеркало, потому что щеки горели, а глаза…

Спать после этого?

Что самое удивительное, что Алена заснула. Мгновенно, как только голова коснулась подушки. И проспала до самого утра, а когда проснулась, чувствовала себя счастливой. Впервые за последние несколько месяцев.

На работу она летела воодушевленная, никакие утренние пробки не могли испортить настроения. В приемной оказалась даже раньше, чем обычно, все упорядочила, включила, подготовилась. Но у нее еще оставалось время, Алена решила прибраться.

Взяла влажную флисовую салфетку и стала протирать пыль. Как раз в этот момент в приемную зашла Любовь Марковна и застала ее за этим занятием. На лице личной помощницы обозначилась тонкая улыбка.

– Решили совместить еще и должность уборщицы? Похвально, Новикова, – проговорила как бы непринужденно и двинулась к столу, покачивая бедрами.

Нет, настроения это ей не могло испортить. Алена выпрямилась, но салфетку из рук не выпустила.

– Вы что-то хотели, Любовь Марковна?

– Да, – кивнула та. – Вадим Тимурович на месте?

Алена выразительно посмотрела на закрытую дверь кабинета, потом перевела взгляд на личную помощницу.

– Вадим Тимурович приходит позже, – ровно произнесла, глядя ей в глаза.

Уж кто-кто, а Любовь Марковна должна была знать, что Вадим Захаров приходит каждый день ровно в одно и то же время. Потому что он пунктуален и терпит опозданий.

– Если у вас что-то срочное, оставьте на столе, – сказала Алена. – Я ему передам.

У той во взгляде проскочило нечто, весьма похожее на ярость. Однако личная помощница в лице не поменялась, только едва заметно дернулся уголок губ, стремительно развернулась и направилась к выходу.

И чуть не столкнулась в дверях с Вадимом Захаровым. Он только рефлекторно выставил вперед руку, избегая столкновения. Но смотрел при этом на Алену.

А у нее сердце заколотилось от радости.

Он… Сегодня пришел раньше?

– Ах, извините, Вадим Тимурович, – совсем другим голосом запела личная помощница.

– Ничего.

– Вадим Тимурович…

– Позже, – он отодвинул женщину в сторону и прошел к секретарскому столу.

Замер на миг, в глазах какой-то темный огонь.

– Алена, зайдите, – проговорил отрывисто. – Сварите мне кофе.

И сразу ушел в кабинет.

Алена смотрела ему вслед, чувствуя, что сердце просто грохочет в ушах.

Кофе. Это теперь был их тайный код.

Потом опомнилась. Любовь Марковна так и стояла в дверях, какая-то слишком напряженная, аж пальцы скрючились.

– Прошу прощения, – Алена выдавила подобие улыбки личной помощнице.

Так сверкнула взглядом и удалилась из приемной, а она быстро убрала/закрыла/запаролила все и направилась в кабинет. А ноги слабые, как будто наполнились сладким желе.

***

Минуту, наверное, Вадим ждал, казалось, вечность, думал взорвется.

Но вот Алена вошла.

– Можно, Вадим Тимурович?

Ее прозрачные светлые глаза блестели смущением, а его обожгло. Кивнул, пригнув голову, проводил ее взглядом. Едва дождался, когда она войдет в ту крохотную комнатку и тут же вошел следом. И вот там.

***

Все повторилось.

И снова Вадим остановился первым, только теперь зашел чуть дальше. Чуть дольше задержались его руки, обнимавшие ее. А потом медленно скользнули на талию. Он помог ей спуститься на пол и прижал к себе, ноги совсем не держали.

Это было так прекрасно.

Прошло, наверное, несколько минут. Потом Вадим начал:

– Вчера вечером…

Алена вскинула голову.

– Подождите, Вадим Тимурович.

Мужчина нахмурился, медленно отвел прядку с ее лица. Наверное, стоило сейчас промолчать, а в идеале совсем не вспоминать, особенно в такой момент. Но ей показалось, это будет нечестно. Поэтому она все-таки сказала:

– Вчера вечером ко мне приходил Руслан.