Текст книги "Брачные обычаи страны Ши-Зинг (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 13.

Обратно добирались в полном молчании. Говорить не хотелось никому, опасность, нависшая над ними, ощущалась кожей. Придя домой, Лайлин сразу ушла в свою комнату, она давно уже мечтала хорошенько помыться, к ней как всегда зашел Ханг.

– Что скажешь, господин старший муж? – спросила женщина, сидя по горло в наполненной горячей водой огромной деревянной лохани.

– Скажу, что за сегодня я раз десять благословил покойного императора Мин-Кай-Лаон-Сит-Сэнга, – еле слышно пробормотал Ханг.

Лайлин накрыла смеховая истерика.

– Я рад, что тебе весело, Госпожа моя. Но что нам всем делать?

– Скажи, Ханг, что ты любишь больше, деньги или меня?

– Зачем ты спрашиваешь такие обидные вещи?

– Э, мой друг, я спрашиваю совершенно серьезно. Потому что в отличие от покойного императора Мин-Кай-Лаон-Сит-Сэнга, любившего нескромные разговорчики, этот... – она не стала уточнять, что имела в виду своего седьмого мужа, – Настроен на куда более жестокие развлечения. Сейчас он будет играть с нами как кот с мышью, то запустит когти, то даст отбежать чуть-чуть. Веселая игра... Только если что-то пойдет не так, нам всем не сносить головы.

Ханг согласно кивнул, продолжая натирать мочалкой любимое тело своей любимой Госпожи и одновременно размышляя, заменят ли ему деньги все это...

– Ханг, скажу тебе честно, после завтрашнего визита во дворец, я собираюсь бежать в горы. Здесь нас все равно не оставят в покое. И потому хочу спросить всех, кто поедет со мной. Я понимаю, о чем говорю, и никого не собираюсь неволить.

– Моя золотая девочка, ты просто гадкая девчонка, которую надо как следует наказать, если думаешь, что, мы разведемся с тобой, и я останусь здесь, сидеть на своих деньгах. Пропади они пропадом...

Она резко обняла его, крепко стиснула и потащила на себя. Ханг не удержал равновесие, смешно замахал руками, валясь вниз головой в лоханку с водой. Только ноги взлетели. Потом были фонтаны брызг, барахтание, смех. Наконец, вынырнув окончательно и отплевавшись, он смог выговорить:

– И ты хочешь, чтобы я от этого отказался?

– Я хочу, чтобы ты и вы все остались живы.

– Лайлин, это надо обсудить со всеми.

Никто от нее не отказался. Тогда Лайлин подчеркнула, что им придется жить в бедности и безвестности, в горах на севере.

– Там холодно, там снега. Работать придется самим. Все придется делать самим!

– Лайлин, там ведь живут люди? – спросил самый молодой из ее мужей Пинар-Заг-Ван, которому недавно исполнился двадцать один год.

– Да, конечно, живут.

– И что? Одиннадцать мужчин не прокормят себя и одну женщину, которая и сама умеет ткать, готовить, охотится, и вообще, владеет оружием лучше многих из нас? Ханг, я думаю, сейчас выражу мысли всех. Быстро собираем самое ценное, а после завтрашнего посещения дворца, исчезаем.

– Я куплю лошадей еще, – сказал Шенг.

– Возьми несколько запасных, Тушу Гарана ни один конь долго не потащит, – подколол Ун-По.

– И побольше бамбуковых шестов – Гаран в долгу не остался.

Ханг тут же вмешался, чтобы важный этап подготовки не перетек в радостную потасовку:

– Все. Быстро собираем самое ценное. Пай, ты проследишь, только, чур, не прятать опиум каждой котомке!

Пай, Минг, Тиймун, Танар-Си и Ван-Шен начали дружно оправдываться, но Ханг отмахнулся от них, обернувшись к начальнику городской стражи:

Ун-По, ты сможешь прикрыть нас верными людьми?

Тот кинул.

– Наш уход будет, кому прикрывать, есть у меня люди, которые отвлекут внимание на себя.

– Оооо, как я мечтал об этом всю свою жизнь, – блаженно подкатил глаза престарелый философ Деу-Сэй-Хо-Фэн, – Быть в бегах, скрываться, жить в лесу... Какое счастье. Наконец-то я выползу из кабинета и увижу настоящую страну Ши-Зинг, ее народ, горы...

– Да, господин философ, и работать руками будешь по-настоящему! – не удержался Шенг.

– И ключевое слово здесь 'по-настоящему', – малопонятно ответил философ.

Лайлин глядела на свих мужчин и слезы гордости наворачивались на ее глаза. Однако, у нее тоже есть дело – собрать подарки для своего седьмого мужа. Бывшего. Или не существовавшего? Не важно. Надо подготовиться и выглядеть так, чтобы он ничего не заподозрил. Главное, ничего не чувствовать.

***

Император Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэй лежал, откинувшись на подушки, его любимая молодая жена Мейди спала рядом. Он утомил ее ласками и насытил блаженством. Он насытился сам.

Так какого же черта он думает о той женщине, имеющей кроме него еще одиннадцать мужей?! Какого?! Зачем он вызвал ее во дворец сразу, как только как сел на трон и чуть-чуть разбросал свои дела? Зачем? У него же полно наложниц. Прекрасных, молодых, жаждущих его. У него, в конце концов, любимая молодая жена.

Он не знал.

Эта женщина сделала вид, что не узнала его. Император зло усмехнулся. Сказала, все, что между ними было – маленькое смешное недоразумение. Что ж, посмотрим, кому будет смешно, и кто будет смеяться последним.

Император закрыл глаза, сделал над собой усилие и заснул. Во сне он увидел искрящиеся счастьем серые глаза с янтарными прожилками, они с любовью смотрели на него, и мужчина Вэй снова был, как тогда, безоблачно счастлив.

***

Собирались всю ночь. К утру то необходимое, что семейство Лайлин планировало взять с собой, было компактно упаковано и подготовлено к выезду. Лошадей, которых приобрел Шенг через верного человека Уна-По, оставили в надежном месте.

Ханг (не стоит недооценивать господина старшего мужа, тоже имел своих верных людей), успел за ночь провернуть за ночь несколько комбинаций, в результате которых на счетах некоего провинциального банка, расположенного в одной неприметной дыре, появились средства на предъявителя. И по негласной договоренности между коллегами, средства на этих счетах должны были пополняться тайно, но регулярно.

Оставалось только принять радостный и цветущий вид, и появиться на утреннем приеме у императора с выражениями преданности и подарками. Лайлин еще раз оглядела подарки, что она собиралась преподнести императору, вызвала Ханга и отдалась в его умелые руки. Надо снять следы бессонной ночи, тревог и волнений, и выглядеть ослепительно, как всегда.

***

Император с утра был несколько не в духе, но он старался не показывать своего состояния. Но любящую женщину не обманешь, Мейди почувствовала некоторую нервозность в поведении своего царственного мужа и постаралась развлечь господина приятной беседой. Но беседы не вышло, потому что мысли Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэя были в этот момент далеко. Тогда Мейди умолкла и нахмурилась, однако, будучи умной женщиной легкого и необидчивого нрава, она решила просто переждать, когда у мужа настроение улучшится, и он будет более положительно настроен.

Прием начался. В огромном тронном зале скопилось много народу, желающего засвидетельствовать новому императору свою искреннюю преданность, а заодно и получить какие-нибудь бонусы за свои подарки. Он заметил Лайлин вместе с ее мужьями сразу, как только вошел, но теперь делал вид, что абсолютно не интересуется этим одиозным семейством, ставшим столь популярным при покойном императоре. Слушая льстивые речи, он все прокручивал в голове мысли:

– Покойный братец предлагал ей жить в садах. В садах! Он мне этого никогда не предлагал, даже в те времена, когда еще был благосклонен ко мне! И вообще, он терпел этих ее мужей и приглашал всей оравой погостить к нему два-три раза в год. За какие такие заслуги? А эта история с пари! Когда он согласился внести изменения в Закон. В Закон! Не менявшийся веками! Что такое она ему сделала?! Черт бы ее побрал! Что она ему сделала?!

Его Императорское Величество не отдавал себе отчета в том, что малоприятное чувство, разъедающее его изнутри, называется ревность.

Наконец, после трех часов ожидания, глашатай вызвал семейство Ханг. Раз семейство, то в этот раз Ханг шел впереди. Кто бы знал, чего ему стоила эта безоблачная улыбка.

– Приветствуем Вас, сын неба, – Ханг и остальные склонились в глубоком поклоне, – Да продлятся Ваши дни, Ваше Императорское Величество. Позвольте моей семье принести Вам свои скромные дары.

Император слегка кивнул, лицо его было равнодушно и непроницаемо. Сидевшая рядом Мейди с нескрываемым любопытством смотрела на Лайлин, которая заинтересовала ее еще в прошлое посещение. Все стали подходить по очереди и подносить подарки. Лайлин подошла последней. Она поклонилась императору, тепло улыбнулась его молодой прекрасной супруге и обратилась с небольшой речью:

– Ваше Императорское Величество, позвольте преподнести скромные подарки Вам, а также Вашей жене. Я знаю, что ничем не могу удивить Властителя великой и просвещенной страны, но эти вещи сделаны моими руками, а значит, единственные в своем роде. Прошу простить мне мою дерзость.

Она снова поклонилась и преподнесла императору великолепный, действительно достойный императора расшитый цветным шелком костюм с прекрасным поясом, и почти такой же, только женский, его жене Мейди. Императрица Мейди была в восторге. Она даже высказалась:

– Госпожа Лайлин, я буду рада, если придете ко мне в гости. Я слышала, вы чудесно поете, вы ведь порадуете меня?

– Разумеется. Благодарю Вас, я приду, – скромно потупилась Лайлин.

Императора слегка перекосило, увидев это, Лайлин взяла у прислужника небольшую шкатулку и протянула ему со словами:

– Позвольте преподнести Вам приз, что достался мне за выигрыш в том смешном пари.

Император чуть приподнял брови, держа в руке пресловутый приз, и с невозмутимым лицом промолвил:

– Да... Мы слышали, что ты любишь заключать пари. Кстати, женщина, как тебе удалось уговорить моего упрямого братца изменить Закон? А? Наверное, пришлось потрудиться? Впрочем, не важно. Меня это устраивает, потому что наша жизнь стала только счастливее. Да, Мейди?

Вместо ответа Мейди взяла его руку и поцеловала.

Лайлин, видя такое проявление любви и преданности, мягко рассмеялась:

– Тому свидетелей было великое множество. Я заключила с ним пари и выиграла.

– И как тебе удалось выиграть?

– Он просто немного недооценил меня, вот и все, Ваше Императорское Величество.

– Ну, раз ты обыграла самого императора, то у чиновника Сандара вовсе не было шансов.

Он взял ключик, прикрепленный к шкатулке тонкой золой цепью, повертел его в руках и открыл шкатулку. Ключ щелкнул в замочке и глазам императора представились засохшая кисть глицинии, его записка, свернутая в трубочку и вложенная в кольцо, а также туго наполненный кожаный мешочек. Мужчина Вэй втрепенулся и вскинул глаза на Лайлин. Та смотрела в этот момент куда-то в пространство.

Не забыла его! Не забыла! Хранила все это нетронутым.

Он аккуратно коснулся пальцами сухого соцветия, памяти о той единственной ночи, знака, что все, что было тогда, ему не приснилось.

Но она посмела вернуть его кольцо!

Она. Посмела. Вернуть его родовое кольцо!

Лицо императора исказилось, он быстро закрыл шкатулку. Мейди, наблюдавшая за ними обоими, поняла, что этих двоих что-то связывает в прошлом. Что-то очень серьезное.

Между тем, император Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэй произнес:

– Интересный приз. И как, ты думаешь, можно исправить это маленькое смешное недоразумение? Ответь мне, женщина, сумевшая обыграть императора Мин-Кай-Лаон-Сит-Сэнга, а также убившая на поединке трех мужчин.

Глаза у Мейди округлились от изумления, теперь она взирала на Лайлин как на легендарную небесную деву. А Лайлин спокойно ответила:

– Моему старшему мужу, господину Хангу, во избежание разных кривотолков и досадных сплетен, надо как можно скорее исправить это маленькое недоразумение. Имя седьмого мужа в нашем брачном свидетельстве следует вычеркнуть, как вписанное по ошибке.

Вычеркнуть!

Его имя вы-черк-нуть!

Глаза заволокло красной мутью.

А потом ему вдруг стало больно, как будто вырезали сердце из груди. Он ведь только хотел... Он ведь не хотел... Кто бы сказал императору, чего он хотел? Ведь он на самом деле и сам не знал.

Как-то сами сорвались слова, сказанные нарочито пренебрежительным тоном:

– Женщина Лайлин, ты развлекла меня, ты неглупа, красива. Я могу взять тебя к себе наложницей, – он лениво оглядел ее, – Если, конечно, хочешь Ты же не возражаешь, Мейди?

Мейди если и возражала, то никак этого не выказала. А у Лайлин от этих слов язык отнялся. Но к счастью в этот момент император заговорил снова:

– Женщина Лайлин, если хочешь, можешь остаться во дворце, тебе будут отведены... хорошие покои.

– А мои мужья?

– Развод, – император пожал плечами, изображая скуку, – Они получат назад свои деньги и еще дополнительное вознаграждение.

Тут мужья на заднем плане зароптали, но Лайлин подняла руку, призывая их к тишине, и задала вопрос:

– Ваше Императорское Величество, Вы же не собираетесь менять Закон, который принял Ваш предшественник, император Мин-Кай-Лаон-Сит-Сэнг?

– Нет, не собираюсь.

– Это Ваше слово императора?

– Да, черт побери, женщина... Что ты себе позволяешь?

– В таком случае, по закону в силе право старшего мужа.

– И что? – не понял император.

То, что собиралась сделать Лайлин, было крайне опасно. Но она ведь не боялась рисковать, эта женщина-воин. Ее слова удивили всех.

– Ваше Императорское Величество, Закон гласит 'По доброй воле женщины', Так вот, будучи честной замужней женщиной и уже имея собственную семью, – она красивым жестом указала на стоявших сзади мужей, выдержала паузу, а потом совершенно серьезно продолжила:

– Я вынуждена отказаться от предложенной мне высокой чести стать одной из Ваших наложниц, ибо долг жены, а также мои обязательства перед семьей, не позволяют мне насладиться этим счастьем, и стать одной трех тысяч избранных, принадлежащих дому Вашего Величества.

Она была дерзка до предела и в то же время безупречно вежлива.

Бывший седьмой муж, которого несколько минут назад просто вычеркнули, слушал, скривив рот в презрительной ухмылке. А вот на лице Мейди был написан восторг. Она горящими глазами следила за Лайлин, эпическая сверхдерзость которой продолжалась:

– Ваше Императорское Величество, можем я и моя семья просить разрешения откланяться и покинуть Ваш гостеприимный дворец?

– Можете, – прошипел император Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэй.

Лайлин, да и вся команда ее мужей не заставили себя упрашивать дважды, а быстренько постарались исчезнуть.

Когда все вышли из зала приемов, Мейди звонко расхохоталась, глядя на мрачного императора:

– Вэй, муж мой, эта женщина тебе только что отказала! Я в восторге от нее!

Тот, кого назвали Вэй, взглянул на нее неприязненно, но промолчал.

Потом, когда они уже были в своих покоях, он вдруг сказал:

– Знаешь, кто ее седьмой муж?

– Она же говорила, что этого человека не существовало...

– Да, купца по имени Вэй не существовало, Зато есть некий мужчина по имени Вэй.

Он взглянул на жену очень выразительно, та не поверила своей догадке.

– Не может быть...

– Может, черт побери. Это я.

Тогда Мейди сказала:

– Я такой женщины еще в жизни не видела, и не представляла, что такие бывают. Она прирожденная императрица.

– Думай, что говоришь!

– Муж мой, ты все равно возьмешь еще жен, так?

– При чем здесь это?

– Ах, кто даст гарантию, что они будут в придачу к своей красоте еще и умны? Или не станут изводить меня своими интригами? А эта женщина мне очень и очень нравится, я бы хотела иметь ее подругой.

Он ответил не сразу.

– Не знаю. Я подумаю. Потом.

***

Когда Мейди уже спала, император тихонько встал и отправился в кабинет. Там он имел недолгий разговор с человеком таинственной наружности. Тот произнес шепотом несколько слов, получил вознаграждение и бесшумно исчез.

После его ухода император некоторое время стоял неподвижно, тяжело дыша. Потом подошел к столику, на котором стояла та самая шкатулка.

Приз. Она сказала, приз.

Какое-то время он смотрел на шкатулку, сжимая и разжимая кулаки. Странные мысли проносились в голове. Внезапно его волной накрыла ярость, он схватил изящный ящичек и со всей силы швырнул об пол. От удара шкатулка беспомощно развалилась, содержимое вылетело в беспорядке. Кожаный кошелек развязался, насколько золотых монет покатилось по полу, кольцо со звяканьем отскочило, засохшая кисть глицинии рассыпалась. Мужчина Вэй кинулся, пытаясь собрать ломкие сиреневые цветы, но руки у него дрожали, и цветы в его пальцах превращались в прах. Тогда он вскочил, взревел, как раненый зверь, потом схватил с пола откатившееся кольцо и надел его на указательный палец, а записку скомкал, сунув в карман. Растер ногой по полу остатки цветов и быстрым шагом вышел.

Мейди внезапно проснулась среди ночи. Вэя рядом не было. Она озадаченно склонила голову набок, гладя рукой след от его головы на подушке. Потом подошла к окну. По дворцовой площади в сторону внешней стены несся отряд всадников.

Глава 14.

Когда замышляешь бегство, делать это надо быстро. Пока еще есть силы не чувствовать. Уйти, быть как можно дальше от этого мужчины, у которого есть три тысячи наложниц и жена-императрица. Прекрасная миниатюрная золотоволосая женщина с голубыми как небо глазами. Влюбленная в него, счастливая. Влюбленным прощается многое, влюбленным прощается все. Так пусть же они живут долго и счастливо в мире и согласии, а она исчезнет. Потому что здесь ей нет места.

До того постоялого двора, где были спрятаны лошади, добирались по двое. Лайлин одела мужское платье, спрятала волосы и измазала лицо. Ханг причитал, как всегда, но просто по привычке. Все и так были напряжены до предела. Ун-По договорился, их уход прикроют.

Стоило им отъехать от постоялого двора, как там сразу же началась масштабная драка, а в несколько разных сторон почти одновременно с ними направились группы всадников, отвлечь преследователей. Все было просчитано до мелочей.

Но только император Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэй сам слишком долго скрывался от преследований, и прекрасно знал все возможные уловки. Слежка за ними была выставлена еще несколько дней назад, и теперь, когда он точно знал, в каком направлении они отправились, не составило труда встретить беглецов в том месте, где они этого меньше всего ожидали.

Да. Император не поленился встретить их в засаде сам. Для этого он с сотней лучших воинов тайно выехал из дворца под прикрытием темноты. Оставалось только ждать. Беглецы не могли передвигаться так быстро, с ними Лайлин, да и другие не обучены так, как его закаленные в боях воины. Уна-По и старого солдата Шенга он в расчет не брал.

Ну вот. Замечательно. Вот и выехали птички прямо на встречу с клеткой. Рот императора искривила нехорошая усмешка. Думали уйти? Ну-ну. Он махнул рукой, подавая своим воинам знак выйти из укрытия и окружить беглецов. Воины императора стали заполнять поляну, а мужчины, поняв, что они попали в засаду, и силы неравны, спешились, окружили Лайлин и приготовились к худшему.

Когда Лайлин увидела, как воины императора берут в кольцо ее семью, ей стало даже не страшно, а очень-очень грустно. Грустно, что она так и не родила детей, что их счастливой жизни, видимо, пришел конец, и теперь их заточат, или еще хуже казнят. Но более всего, стало жаль, что образ любимого мужчины, который она носила в сердце, настолько не соответствовал действительности. Глупо. Женщины вообще глупы.

А император, между тем издевательски спрашивал у Ханга:

– Господин старший муж Ханг, куда это вы направились всем семейством?

– Ээээ... Посетить родных жены. Да! Родных жены!

– А ты быстро соображаешь, Ханг. Молодец. Вот только я думаю, что вы сбежали, потому что за вами есть преступления перед Законом.

– Что вы, Ваше Императорское Величество, как можно?! Мы чисты перед Законом.

– Да? Совсем-совсем? И ничего такого, – император покрутил растопыренными пальцами, – Себе не позволяете?

Ханг понял, что на этот раз ему не отвертеться.

– Государь... – его начало трясти мелкой дрожью.

– Итак. Мне нужна эта женщина.

– Зачем, Государь? У Вас же великое множество прекрасных женщин...

– Просто так. Потому что ее надо наказать за дерзость. И раз она отговаривается, что у нее семья, значит, мы ее от этой семьи сейчас избавим.

– Сейчас начнется самый тяжелый бой в моей жизни, – подумала Лайлин, – И в этом бою мне не победить. Значит, будем сражаться не за свободу и даже не за жизнь, а за честь.

А Вэй, этот страшный человек, бывший когда-то ее возлюбленным, продолжал:

– Ну, старший муж, сейчас мы проведем процедуру развода. Благо, я самый главный чиновник в стране, и сделаю это быстро и с удовольствием.

Ханг дрожал от страха и был весь мокрый от пота, но он проговорил, клацая зубами:

– Нет.

– Нет? Тогда ты сейчас умрешь, как беглый преступник, а право старшего мужа перейдет к следующему.

Лайлин казалось, что ей снится страшный сон. Она стояла молча и не шевелилась. Ханг дернул шеей, затрясся еще сильнее и сказал:

– Да будет так, Государь.

– Хорошо, – император только хмыкнул и дал знак рукой.

Из воинов императора подошли двое, взяли Ханга и поставили его на колени.

– Государь, Ваше Императорское Величество.. – вдруг заговорил Ханг.

– Ага. Ты, кажется, передумал? – в голосе Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэя послышались победные нотки.

– Я прошу... Последнее желание...

– Хорошо, – император стал мрачен.

Ханг, слабосильный, да и что греха таить, не слишком мужественный, суетливый человечек, обратился к Лайлин со словами:

– Лайлин, жена моя, Госпожа моего сердца... Моя золотая девочка... Спой мне в последний раз. Чтобы не так страшно было умирать.

Слезы хлынули у нее из глаз, но Ханг каким-то образом смог улыбнуться и сказал:

– Не плачь. Пой, Лайлин, пой.

И тогда она запела. Сначала дрожащим голосом, а потом все звонче и звонче.

– Теперь я готов, Государь.

Лайлин пела, а все мужчины молча смотрели на императора.

Он сам не верил в происходящее.

Он ощущал себя чудовищем. Злобным, страшным, отвратительным чудовищем. Она приготовилась к худшему и даже не смотрела в его сторону.

Императора затрясло. Он не был готов к этому. Он не собирался никого казнить. Он просто собирался намного попугать этих людишек, и поставить эту дерзкую женщину на место, показать ей, что, отказав ему, она остановила свой выбор на недостойных. Всего лишь немного попугать, чтобы они стали умолять, а он явил императорскую милость. А сейчас все вышло из-под контроля, и он видел перед собой мученика, героя. Нет! Все эти ее проклятые мужья смотрели на него так, что он понимал, они все умрут, но не отступят! А она... Она пела! Пела, в знак презрения к смерти и к нему, императору!

Какая-то смесь бешенства, ненависти и глубокого раскаяния клубком перевернулась в груди императора, и он выкрикнул:

– Отставить.

И потом, обращаясь к женщине:

– Что же в тебе такого, что самого отъявленного труса делает героем?!

Поскольку ответом на его вопрос была тишина, император распорядился:

– Всех доставить во дворец и запереть в башне.

Вскочил на коня и умчался, словно за ним гнался сам дьявол.

***

Лучше сидеть в заточении в башне, чем быть на том свете.

***

Пленники так переутомились и перегорели эмоционально, что тут же уснули вповалку. У Лайлин была отдельная камера. Комнатка на самом верху, в которой все окна были предусмотрительно забраны решетками. Все оружие у нее отобрали сразу, еще там, в лесу. Замечательно, даже убить себя нечем. Оставается только ждать своей участи.

***

Мейди нашла своего мужа сидящим в кабинете на полу у стены. Он тупо размазывал сиреневую пыль, оставшуюся от цветов, что когда-то оставил в знак любви у той женщины на подушке.

В знак любви.

Так что же с ним случилось, почему он поступил с ней как со злейшим врагом? За что? За что чуть не убил всех ее близких? За что? Что с ним...

Мужчина Вэй закрыл лицо руками, поняв, что в комнате не один. Мейди молчала.

– Что тебе, Мейди7

– Вэй...

– Что, Вэй? – голос у него был усталый и больной.

– Вэй, кого недавно привез твой отряд? Кого ты приказал заточить в башне? У меня очень нехорошие подозрения.

– Преступников.

– И в чем же их преступление?

Вэй снова закрыл лицо руками и горько засмеялся:

– В том, что они спасли мне жизнь, когда я был ранен и скрывался от ищеек моего братца Сэнга. В том, что рискуя жизнью, смогли прикрыть мой зад и отвели слежку, сделав эту запись в своем брачном свидетельстве. В том...

Его голос подозрительно сорвался. Император несколько раз вдохнул глубоко, возвращая себе способность говорить.

– В том, что она... она...

Говорить он больше не смог.

Мейди некоторое время молчала. Но эта маленькая хрупкая женщина, дочь северного Владыки, обладала острым умом, сильным независимым характером и огромным мужеством, что странным образом сочеталось с полным отсутствием злопамятности и веселым, добрым нравом. К тому же она была откровенна, очень откровенна, и никогда не боялась сказать мужу правду в лицо. Переварив те признания, что ей пришлось услышать, она сделала свои выводы. И для начала высказалась.

– Неужели ты сделал это? Не могу поверить...

Вэй словно пришел в себя и ощетинился. Ему не нравилось, когда кто-то указывал на его ошибки, но Мейди не собиралась молчать.

– Как ты мог? Эти люди спасли тебе жизнь, прятали тебя... Как ты мог?!

И тут он взорвался.

Вскочил и забегал по комнате.

Императору просто необходимо было защитить себя, спрятаться в обиду, в крик. Да, он и сам понимал, что это признак слабости.

– Молчи! Не твое дело! Не смей осуждать меня, женщина! Не смей! Или я не знаю, что сделаю!

Мейди, не говоря ни слова, поклонилась и вышла. Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэй остался один. Император запустил в стену старинной вазой, раздался грохот, брызнули черепки. Потом закрыл лицо руками. Мейди права. Тысячу раз права! Он не должен был этого всего делать.

За той вазой в стену полетела следующая, а за ней еще и еще. Слуги, слушая грохот, несущийся из покоев императора, только втягивали головы в плечи. Никому и в голову не пришло соваться под горячую руку. Однако, удивительным образом, битье посуды способствовало прочищению мозгов у императора. И через полчаса он вышел из комнаты и направился прямо к своей любимой жене Мейди. Та, конечно, дулась на мужа, но она была очень умная и незаурядная женщина, к тому же отходчивая, а потому, когда он вошел, встретила его с улыбкой. А у императора значительно полегчало на душе при виде улыбающейся жены.

– Муж мой, чем ты расстроен? – словно ни в чем не бывало, спросила Мейди.

– Мейди, мне нужен твой совет.

– О, я всегда готова помочь тебе, Вэй.

Он присел рядом с ней, взял ее руки в свои и рассеяно поцеловал. Мейди ждала.

– Прости, что накричал.

– Пустое, – она взглянула на него, – Расскажи мне, что тебя гнетет.

Он зарылся лицом в ее руки.

– Мейди. Я не знаю, что мне делать... Как исправить...

– Мой Государь, скажи мне, тебе ведь нужна эта женщина?

Он смотрел в глаза жене долго, потом признался:

– Да.

– Тогда положись на меня, я все устрою. Но тебе придется официально признать ее женой и второй императрицей.

Император попытался возразить, однако Мейди остановила его:

– Вместе со всеми ее мужьями. Без них ты не получишь эту женщину. Или ты не хочешь ее?

– Хочу... Но как?! Где это видано, чтобы император был седьмым мужем?

– По сравнению с тем, что сделал ради нее твой сводный брат Сэнг, будучи императором, это всего лишь детская шалость. Подумай только, он ведь изменил Закон! Закон! А тут всего лишь мужья. Мы найдем, как это обыграть, поверь.

– Мейди, скажи мне...

– Да, что ты хотел знать?

– Почему ты это делаешь?

– Делаю что?

– Ну... помогаешь мне жениться на другой женщине...

– Во-первых, не просто на другой женщине, а на незаурядной, великой женщине, женщине-легенде, которая итак уже давно твоя жена, а во-вторых, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив.

– Мейди, ты великая женщина...

– О, я это знаю.

И они оба расхохотались весело и беззаботно, как дети.

– Ну, я пошел?

– Иди, мой друг, мне нужно все хорошенько обдумать.

Император чмокнул в щечку свою замечательную императрицу и ушел, дыша свободно, как больной, который уже совсем было приготовился к смерти, и тут вдруг узнал, что диагноз оказался ошибочным. Мейди смотрела ему вслед, лукаво улыбаясь, она его действительно любила.

– А вот теперь, дорогой, ты попал...

Часть третья. Большая семья.