Текст книги "Брачные обычаи страны Ши-Зинг (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Кариди Екатерина Руслановна
Переспать за деньги. Брачные обычаи страны Ши-Зинг.

От автора.

Идея написания этой книги возникла после обсуждения в одном из разделов СИ тем многоженства и многомужества. Эти темы вызывают у людей неоднозначные толкования, общий смысл которых сводится к тому, что женщина в обоих случаях является жертвой положения и, по большому счету, рабыней.

Автору показалось интересным взять некую страну, наделить ее самыми унизительными для женщин законами и посмотреть, как может сложиться в таких условиях судьба не обычной, а, скажем, особо одаренной женщины.

Хочется предупредить сразу, некоторые моменты в книге могут задеть чувства читателя. Но представьте себе, если это вызывает неприятие при чтении, каково же оно на самом деле в жизни? Притом, что в некоторых странах современного мира подобные обычаи существуют и по сей день, возможно, не совсем в том сочетании, в каком описаны в книге, однако теоретически и такой вариант имеет право на существование. Поэтому предлагается расценить этот текст просто как задачу со многими неизвестными, и не связывать его с личными пристрастиями, или мировоззрением автора.

Лично для себя автор считает единственно правильной формой брака гетеросексуальную моногамию. Но. Раз в мире существуют государства с узаконенной полигамией или полиандрией, то так тому и быть.

И пусть все будут счастливы!

Переспать за деньги. Брачные обычаи страны Ши-Зинг.

В нашем параллельном мире много разных стран, а в этих странах разные обычаи. В иных странах встречается такое... Например, переспать с женщиной можно только за деньги.

Куда катится этот мир...

Пролог.

Параллельный мир.

Есть в нашем параллельном мире страна Ши-Зинг, великая страна, древняя, земли ее обширны, но большая их часть расположена на скалистых плоскогорьях. И земли вроде много, а пахать и сеять вроде негде. Особых богатств в недрах тоже не наблюдается. Так что, основная масса населения, увы, бедняки. Богатые люди имеются, естественно, процент их очень мал, и вся власть сосредоточена в их руках. Страной правит император, да продлятся его дни. В каждой провинции есть губернатор, и так далее по нисходящей. Все, как и везде. Более того, даже никакие проклятия не тяготеют над страной. Мужчин и женщин примерно поровну, с рождаемостью тоже все в порядке.

В общем, особых проблем нет, разве что с деньгами. Вот с денег мы и начнем.

Дело в том, что в этой стране переспать с женщиной можно только за деньги. Чтобы иметь женщину надо платить мужчине, которому она принадлежит. Хочешь переспать со шлюхой – плати владельцу. Если замужем – мужу. Если человек желает жениться – платит отцу, если нет отца – брату, если сирота – правителю, которому она отходит в этом случае автоматически. Если женщину не удается продать замуж, ее удел – проституция. 'Товар' не должен простаивать даром.

Вот тут-то и начинается главное. Если у вас много денег, можно купить много жен, иметь гарем и блаженствовать в объятиях сытеньких женушек. Если мало – тогда несколько мужчин могут купить одну жену в складчину. Один будет старшим мужем, с ним проводится обряд, остальные – младшими мужьями. Старший муж распоряжается, когда, с кем, сколько и т.д. Если денег нет – нет вам секса.

И, к сожалению, если девушки, живущие в семьях родителей, еще пользуются какой-то свободой, то жены практически бесправны.

Часть первая. Переспать за деньги.

Глава 1.

В горном районе великой страны Ши-Зинг деревни встречаются еще реже, чем на плоскогорьях или в долинах. Как правило, это отдельные хутора, разбросанные довольно далеко друг от друга. Зато тех маленьких клочков земли, пригодной для земледелия, бывает достаточно, чтобы прожить, если прилежно трудиться. И в семьях, живущих на таких хуторах, мужчины, как правило, трудятся на земле и охотятся, а женщины работают по дому, занимаются рукоделием, гончарным ремеслом, ткачеством. Конечно, денег этим не заработаешь, но на жизнь хватает.

Однако, для мужчины есть еще одно занятие – стать воином императора, или наемником, и податься в дальние страны. Жизнь воина не сахар, полна опасностей, но так можно заработать довольно много денег, а это позволит купить себе жену и ни с кем не делиться.

На хуторе у юго-западного склона отрогов Великой Горной страны Ши-Зинг-Гва, что ограничивает земли государства Ши-Зинг, жил отставной воин императора Вайон. Один из лучших, великий мастер меча. Вайон за свою верную службу накопил немало серебра, купил себе этот участок земли, жену – девушку из хорошего рода, красивую. И что очень редко встречалось – прекрасно образованную. Он мог бы жить в долине, но Вайон любил уединение и не любил людей. Слишком хорошо их знал. Потому и жил со своей Манкури на хуторе в горах, подальше от неприятных соседей. Торговать своей женой, как это делали многие, он не собирался. От этих предложений Вайон приходил в ярость, настолько ему неприятны были подобных мысли.

Даже купив женщину за деньги, можно обрести с ней любовь и счастье, если будет на то Божья воля, а также, если любить ее и добиться ответной любви. Увы, семья Вайона и Манкури была редким исключением. Но наш рассказ мы начнем именно отсюда.

***

У Вайона и его молодой жены родилась первая дочь, желанный ребенок, они назвали ее Лайлин. А потом, словно отрезало, четырнадцать лет не было детей. Это, в общем-то, и объясняет, почему опытный воин, великий мастер меча Вайон стал обучать свою дочь боевым искусствам. Разумеется, и мать тоже учила ее всему, что знала сама. И девушка к четырнадцати годам, ко времени первого расцвета, виртуозно владела всеми видами оружия, а также рисовала, декламировала, могла сама писать стихи, не говоря уже о ее талантах к рукоделию и кулинарии. К тому же Лайлин была красива, а в будущем обещала стать еще красивее.

И вот, как раз в это время у Вайона с Манкури родились сыновья – двойня. Он на радостях не поленился обойти соседей и позвать их в гости на праздник. С того праздника спокойная жизнь закончилась.

Уединенное расположение их хутора позволяло долгое время скрывать красавицу дочь от алчных взглядов похотливых женихов и хищного интереса императорских чиновников. Дело в том, что девушки, если их до определенного возраста не продавали замуж, поступали в собственность императора и пополняли публичные дома. А чиновник, которому удавалось привести в один из императорских борделей новую 'работницу', получал единовременное вознаграждение и, так сказать, процент с продаж. И уж поверьте, продаж было много. Естественно, девицам в стране велся строй учет, каждая была записана в особую книгу, в которую впоследствии вносилась запись о том, кому она была продана, за сколько, скольких детей родила и т.д. и т.п.

Счастье от того, что он наконец-то обрел долгожданных сыновей, помутило разум старого бойца Вайона. Он понял это в тот же вечер. Но было уже поздно. Девушку не оставили без внимания.

С того дня к нему на хутор потянулся ручеек женихов. Обычно они приходили группами. То по нескольку братьев, то товарищи, решившие, поделить между собой одну жену, то отец и сыновья. А бывало еще лучше, пару раз свататься пришли сразу поколении: дед, отец и сыновья. Вайон готов был собак спускать на этих гостей, настолько они были ему отвратительны. Но приходилось терпеть, таков закон, таков обычай. Некоторые даже смели предлагать деньги за то, чтобы переспать с его женой, с Манкури. Но то были легкомысленные смертники, потому что меч Вайона обнажался быстро, а улепетывать им приходилось еще быстрее.

Так прошло почти шесть лет. Два раза в год их дом навещал императорский чиновник, справляться о том, не сговорились ли продать девушку замуж. Каждый раз убеждаясь, что Лайлин все еще в доме отца, он радовался все больше и больше. Неудивительно, девушка расцвела, стала яркой красавицей, а от постоянных упражнений с оружием, которые она вместе с отцом продолжала до последнего, была сильной, рослой, крепкой на вид.

– Не то что обычные заморенные, дохлые девицы. Прижмешь посильнее – переломятся. Потому и умирают так часто, что дохлые, – говорил сам себе чиновник Зюнь, плотоядно поглядывая на Лайлин и прикидывая в уме, сколько можно за нее получить.

К сожалению, женщины действительно часто умирали в молодом возрасте, и никто не желал признавать, что умирали они от хищнической эксплуатации и постоянных родов.

Как бы то ни было, а критический возраст – 21 год, после которого девушка будет передана в руки чиновника, приближался. Вайон сильно переживал. Он просто не мог отдать свою любимую девочку этим отродьям, которые приходили по пять, по шесть гнусных рож, чтобы они угробили ее, но поделать ничего против закона тоже не мог. Старый воин все чаще задумывался над тем, что закон, предписывающий продавать своих дочерей, отвратителен, а устоявшийся порядок надо менять. Но и выступить с мечом против тоже не мог, его самого убьют, а его женщины останутся без защиты, потому что сыновьям всего шесть лет. Наверное, потому отец и не прекращал с ней тренировки, инстинктивно чувствуя, что это может хоть в чем-то помочь его девочке.

И вот, когда надежд на чудо у Вайона оставалось все меньше, а время неумолимо подталкивало дочку прямо в руки чиновника Зюня, на хуторе появился молодой человек. Один. Вайон даже не поверил своим глазам. Молодой человек был опрятно одет, вежлив и даже красив. Назвался он Хангом. Росту был среднего, худощав, и не выглядел сильным. Но он пришел один! Старый воин согласился продать ему Лайлин.

Услышав от Ваона слова согласия, веками отработанную формулу, Ханг как-то суетливо обрадовался, но в тот момент этой мелочи никто не придал значения. В общем, Ханг помчался к чиновнику Зюню, чтобы тот провел обряд бракосочетания, выдал ему на руки свидетельство о браке и внес запись о замужестве Лайлин в ту самую книгу. Надо сказать, что брачное свидетельство было достаточно своеобразным – медальон для ношения на шее, выдавался мужу, чиновник вписывал в свободном поле, что обладатель медальона является старшим мужем такой-то женщины. Если появлялись еще мужья, их вписывали тоже, но младшими мужьями. Строгий учет должен быть во всем. Дешевле всего был маленький медальончик, куда помещалось только имя старшего мужа и женщины. Люди победнее брали именно его, а потом уже сами договаривались между собой, как будут пользоваться совместным имуществом, за что платить, как и сколько.

Через четыре дня Ханг вернулся вместе чиновником Зюнем. Чиновник смотрел сердито, он уже привык считать девушку своей добычей, и теперь потеря такого перспективного товара выводила его из себя. Потому церемонию императорский чиновник провел быстро, неприязненно выплевывая священные слова сквозь зубы и прожигая всех присутствующих злобными взглядами. В самом конце церемонии Зюня несколько удивило, что новоиспеченный муж – владелец прекрасной Лайлин, а девушка действительно была прекрасна, захотел приобрести не дешевый маленький медальон, а довольно дорогой и крупный по размеру. Ханг, очаровательно улыбаясь Зюню и тестю, объяснил это тем, что женится он всего раз и не хочет на этом экономить.

После церемонии было угощение для мужчин. Чиновник Зюнь проявил просто волчий аппетит, и к концу застолья даже выглядел доброжелательным. А Вайон становился все грустнее и грустнее, особенно после того, как Ханг, не переставая все так же очаровательно улыбаться, рассказал, что его дом находится по ту сторону хребта, а это значит, что пути до него больше недели. Далеко. Женщины проводили время угощения отдельно, это была их последняя возможность спокойно попрощаться, им надо было успеть наговориться и наплакаться. Откровенно говоря, всех удивило желание Ханга сразу после того, как обед закончится, отправиться в путь. Вайон предложил молодоженам пожить у них неделю, все-таки путь неблизкий. Однако Ханг вежливо, но твердо отказался. Он спешит. Дом и так надолго остался без присмотра.

Отец Лайлин стал совсем мрачен. Видеться с дочкой практически не придется. Да и позволит ли им видеться этот ее новый муж? Старый воин уже не был ни в чем уверен. Слишком сладко улыбался парень, слишком у него были странные манеры. Даааа... если бы не безвыходная ситуация и спешка, никогда бы Вайон не отдал ему свою девочку.

– Разве такой муж ей нужен? – рассуждал про себя отставной воин императора, великий мастер меча, – Хватит у него душевных сил, чтобы быть добрым к девочке? Она ведь редкая драгоценность, образована, сильна и умна как мужчина, а прекрасна и нежна как цветок. Ей нужен был такой человек как я, который берег бы ее и ценил.

Старый воин вздохнул, наливая себе еще один стаканчик. Дело сделано. Оставалось только уповать на судьбу.

Настало время покидать родительский дом. Чиновник Зюнь уже удалился, втихомолку проклиная длинную дорогу, которую ему предстояло пройти на переполненный желудок. Он бы предпочел остаться, однако, увы, ему никто не предлагал.

Лайлин не плакала. Отец научил ее этому. Твердости духа, мужеству, терпению, умению правильно оценить ситуацию и главное, умению выжидать. Не зря он тренировал ее и обучал бою с любым воинским оружием с самого детства. Будь она мужчиной, была бы великим воином. Но ей не повезло – она женщина. Плохой расклад, но не смертельный.

Поэтому девушка кротко взглянула на своего мужа и скромно улыбнулась. Они совершенно не знают друг друга, но вежливость еще никому не вредила, а в остальном будет то, что должно было быть. Отец нередко говорил ей, шлепая мечом плашмя по мягкому месту:

– Наблюдай за противником, не спеши нападать первой, тебе надо сперва узнать его слабости.

Значит, она будет наблюдать. Девушка склонилась перед своим мужем в почтительном поклоне. Ее новый господин-муж тоже был вежлив, деловит и явно торопился. Мать Лайлин Манкури вынесла собранные заранее в узлы вещи девушки, приданное невесты: одежду, белье, драгоценную подушку из гусиных перьев, принадлежности для письма и рисования, мешочек для рукоделия, небольшую шкатулку с украшениями. Приданное Лайлин было впечатляющим для обычного бедняка, и Ханг впечатлился. Настолько, что забрал все ее узлы себе, оставив жене нести только подушку, и то, потому что рук уже не хватило.

В общем, прощание было ускоренным, и напоминало некий непонятный танец с объятиями и поцелуями, который с воодушевлением исполняли родственники. Наконец все слова были сказаны, все объятия отданы, и молодая пара двинулась в свой первый совместный путь горной дороге, скоро скрывшись за поворотом. Мать невесты еще долго стояла и смотрела вслед. Вайон подошел, встал рядом и обнял свою жену. Она подняла к нему озабоченное лицо:

– Вайон, муж мой, меня не оставляет странное предчувствие.

Вайон напрягся.

– Дурное предчувствие?

– Ты знаешь... Скорее нет. Я просто не могу понять. Но есть ожидание чего-то нового и неизведанного...

Что оставалось старому воину? Только вздохнуть.

Глава 2.

Ханг торопился. Супруги двигались до темноты и, если бы не хорошая физическая подготовка, Лайлин уже давно бы высунула язык от усталости. Наконец они остановились на привал, Ханг выбрал укромное место, защищенное от ветра и от нескромных глаз возможных путников, костер разжигать не стал – не холодно. Он с удовольствием констатировал, что после такого ускоренного перехода Лайлин прекрасно держится, на что девушка изобразила улыбку. Честно говоря, она бы вдвое больше прошла, лишь бы избежать того, что ей сейчас предстоит. Но надо держать лицо. Этому ее тоже учил отец.

Среди ее узлов была корзинка с едой, оба успели проголодаться. Ханг порылся в корзинке, бросив пару раз оценивающий взгляд на жену, потом вытащил оттуда по кусочку запеканки себе и ей, а остальное припрятал. Лайлин отметила бережливость и некоторую скупость в этом жесте. Она с трудом жевала свою любимую запеканку. Кусок застревал в горле, девушка не чувствовала вкуса, настолько была поглощена внимательным наблюдением за мужем. Вот он доел, стряхнул крошки, встал, отошел отлить. Минут через пять Ханг вернулся, расстелил верхнюю одежду... Лайлин зажмурила глаза. Сейчас начнется самое страшное...

Он с невозмутимым видом лег, потянулся и приготовился спать.

Лайлин так и осталась сидеть напротив, вид у нее был потрясенный и крайне глупый. Она пробормотала писклявым голоском:

– А я?

Ханг открыл один глаз, посмотрел на нее слегка сочувственно, как на слабоумную, и сказал:

– А ты что, справить свою нужду не хочешь? И вообще, спать не собираешься?

Собирается ли она спать?! О да! Она собирается! А он? Неужели он не собирается... По всему выходит, что не собирается... Во всяком случае, сегодня. А это значит... Уффффф...!!!

Она мгновенно сбегала в кусты, потом расстелила на земле верхнюю одежду, и юркнула под плащ. Упрашивать дважды ее не пришлось. Уже засыпая, девушка порадовалась полученной отсрочке.

– А может, он и не так плох?

***

Когда на следующий день повторилось то же самое, Лайлин слегка удивилась. А когда такое поведение стало повторяться всю оставшуюся дорогу, девушка поняла: во всем этом что-то не так, что-то сильно не так. Дурой она не была, а потому самые различные подозрения вертелись в ее мозгу, однако реальность превзошла их все.

***

Стояла теплая солнечная погода, начало июня. Это был девятый день с того момента, как Лайлин покинула отчий дом вместе со своим мужем и господином. Еда у них закончилась уже на третий день, так что пришлось охотиться и собирать в лесу все, что условно можно было назвать съедобным. В первый раз охотиться пошел Ханг, но по возвращении он притащил всего одну тощую облезлую перепелку, оглохшую и ослепшую от старости. Очевидно, ей лень было улетать, а потому она решила погибнуть смертью героев. Вместе с теми корешками и недозрелыми сливами, что смогла набрать девушка, обед вышел скудным и опасным для пищеварения. Так что на следующий день Ханг не протестовал против того, чтобы на охоту отправлялась Лайлин. А когда та принесла трех жирных кроликов, проявил просто неприличный восторг и даже похвалил жену. Кроликов они пожарили, сливы больше есть не стали, хватило вчерашнего. Ханг выдал себе и жене скромную порцию, остальное припрятал. На слова Лайлин, что, мол, завтра она еще поймает кроликов, муж ответил:

– Вот завтра и будем объедаться. А вдруг не поймаешь? Да и на переполненный желудок тяжело ходить, а мы и так опаздываем.

Лайлин промолчала. Но мысли у нее были, очень много разных мыслей.

– Он более чем странный тип, и он фанатичный жмот, но очень рассудительный. И не дурак. Но пока все идет неплохо.

Она наблюдала, делала свои выводы из того, что увидела, однако Лайлин понимала, что многое ей еще только предстоит узнать.

И, кажется, прямо сейчас она и начнет узнавать...

Наконец-то из-за очередного поворота горной дороги, которых было немыслимое множество за эти девять дней пути, показался хутор ее мужа, дом, окруженный довольно высоким забором из бамбуковых жердей. Ханг радостно засуетился, Лайлин удивленно посмотрела на него и отметила про себя странный алчный блеск в его глазах. Залаяла собака. Тут ворота распахнулись, и на пороге появились два здоровенных, не в пример худощавому, небольшому и чистенькому Хангу, амбала, обросших волосами и неопрятных. Если у девушки и оставались какие-то иллюзии, то стоило им отрыть рты, как они рассеялись. Отвратные громилы встречали их животными ухмылками:

– Да это наш братец Ханг пожаловал!

– Гляди! Он все-таки сделал это!

– Привет Харанг, привет Ган, – Ханг кивнул обоим.

– А ты молодец, Ханг, какую куколку отхватил!

– Давай сюда нашу маленькую женушку!

– Надеюсь, ты ее уже попробовал?

– Ну, как она...!

– Да отстань ты от него, зачем ему женщина?

– Ах да, он же не любит женщин... Хи-хи-хи...

– Заткнитесь уроды! Не ваше дело, что я люблю и чего не люблю, – Ханг внимательно оглядел дом, – Хорошо, хоть дом не развалили. Братцы.

Лайлин приготовилась к худшему. Все-таки она ожидала чего-то подобного. Если происходящее до этого момента укладывалось в одно из ее подозрений, касательно своего странного мужа, но то, что случилось потом, уже ни в какие рамки не укладывалось.

Ханг остановил своих скотских братцев на дальних подступах к драгоценной собственности и выдал речь:

– Итак, ребята, моя жена до сих пор девственна. И ее девственность стоит денег, – он многозначительно оглядел застывших в замешательстве братцев.

– Ханг, мы же дали тебе нашу долю, когда ты шел покупать жену. Каждый!

– Денег оказалось мало, мне пришлось добавить своих, и теперь вы мне должны.

– Что мы тебе должны! Урод! Вписывай нас в свидетельство! Мы за свое право ее трахать уже заплатили!

Братья распалялись все больше. А Ханг был совершенно невозмутим. Он старший муж, закон на его стороне, хочет – впишет их в свидетельство, хочет – не впишет. Он послушал их пару минут, потом зевнул и сказал:

– Платить вам все равно придется. А кто хочет быть первым, должен заплатить больше.

Ненавистные взгляды, доставшиеся ему от братьев, могли бы испепелить его на месте, но Ханг был тверд и спокоен:

– Мне нужен новый дом, не эта развалина, – он наградил их жилище неприязненным взглядом, – А моя чудесная женушка поможет мне заработать на него денег.

Лайлин, все это время стоявшая во дворе без единого звука, наблюдала. Наблюдала за врагом, как ее учил отец. Честно говоря, не будь она главным действующим лицом в этом фарсе, она бы давно уже покатывалась с хохоту. Даааа... Ее муж беспринципный, целеустремленный, фанатичный жмот, но нельзя ему отказать в оригинальности мышления. При других обстоятельствах они могли бы стать друзьями.

А тем временем аукцион шел полным ходом. Лайлин в очередной раз могла убедиться в том, что Ханг просто гениальный манипулятор. За право сорвать первым цветок ее девственности братья чуть не дрались, и к концу торгов остались безо всякого имущества, можно сказать, почти без штанов. При этом, у них совершенно не хватило ума понять простую истину: если первый платит высокую цену за реальную ценность, то второй уже, увы, за несуществующую. Будь они поумнее, могли бы просто договориться, кто будет первым, а так... Да, некоторое удовольствие Лайлин от происходящего получила, правда осталось самое неприятное – ее все-таки поимеют.

Ханг довольно потирал руки. Все полученное от братцев отправилось в его кубышку, после он милостиво разрешил:

– По одному разу.

Кажется, в глазах братцев зажглась жажда убийства, потому что он миролюбиво улыбнулся и продолжил:

– Ладно, я пошутил. По два раза. Но не больше! За остальное будете платить отдельно.

– Да ты...!!!

– Мне передумать?

Харанг и Ган плюнули на землю и приняли его условия, понимая, что допустили ошибку с самого начала, поверив своему хитрозадому братцу.

Действо переместилось в комнату, которую ей отвели в доме, если это можно было назвать комнатой. Но топчан там имелся. На этот самый топчан и было велено лечь жене. Лайлин молчала, свое презрение и неприязнь она запрятала подальше, все равно придется подчиниться, какая разница, когда это произойдет. Дальше все было просто, обыденно и неприятно для Лайлин. Но слава небесам, по крайней мере, быстро.

А вот для мужчин, пользовавших ее в соответствии со своей очередью, это был просто чувственный фейерверк. Братцы так давно сидели на голодном пайке, что их хватило ненадолго. Возможно, прекрасная Лайлин была очень хороша, а ее дивный цветок просто лишал мужчину разума, терпения и самообладания? Возможно, в этом и был весь секрет. В тот момент ей это было не важно.

После того, как Харанг и Ган, получившие свою порцию блаженства, щедро оплаченную ими упырю – старшему мужу, осмыслили, что просадили все деньги, им оставалось только чесать в затылках. Мало! А где же теперь денег достать? Они пытались просить у Ханга в долг, но тот был холоден. Денег нет – секса нет. Значит, придется эти деньги зарабатывать...

Когда бестолковые братья старшего мужа, раздираемые противоречивыми чувствами, основными из которых были сильное желание придушить Ханга и еще более сильное желание продолжить дивные телесные упражнения с Лайлин, удалились в свои каморки, к ней в комнату вошел Ханг. Лайлин еще не вставала с топчана. Она взглянула на своего господина-мужа холодным неприязненным взглядом, как на таракана, которого уже кто-то раздавил, но ни двигаться, ни даже возмущаться ей не хотелось. Во всяком случае, от этих скотов, его братцев она на некоторое время будет избавлена, и то хорошо. Ханг как-то смущенно глянул на нее и пробормотал:

– Теперь моя очередь.

Лайлин промолчала.

Ее старший муж улегся, провозился на ней некоторое время, потом издал подозрительный шумный вздох, всхлипнул, потом затих, встал:

– Не понимаю, что они в этом находят?

– Да уж, совершенно не понимаю, – подумала Лайлин, – Но прибить вас всех хочется.

Ханг застегнул штаны, направился к своей кубышке, которую хранил как зеницу ока и опустил в нее монетку, потом подумал и опустил еще одну. Если бы Лайнин не была так зла на него и его братьев, она не смогла бы сдержать истерического хохота: он платил себе за пользование своей женой сам! А Ханг повернулся к ней и сказал:

– Ты была хорошей девочкой и неплохо заработала мне денег сегодня. Тебя надо хорошо кормить.

Лайлин снова промолчала и отвернулась. Ханг постоял еще, потом сказал:

– Спи, Лайлин, – и вышел.

Наконец-то она осталась одна. Лайлин поерзала на своем топчане, ощущения в теле были отвратительные, но терпимые. Конечно, побаливает, однако, это не смертельно. Надо бы встать помыться. Сейчас встанет, только полежит чуть-чуть.

Женщина в очередной раз возблагодарила Бога за то, что отец постоянно тренировал ее и научил терпеть боль, отключать эмоции и уметь выжидать, терпеливо выжидать своего шанса, и главное, чему учил ее отец – размышлять. Вот она и размышляла. Первая ночь ей совершенно не понравилась, Лайлин знала, что в первый раз бывает больно, мать говорила об этом, но мать также рассказывала, что ее муж Вайон сумел доставить ей удовольствие. Даааа, ей повезло куда меньше. Нет, может быть потом ей и понравится... Лайлин передернулась. Как ей может что-нибудь понравиться с этими уродами! Пришлось несколько раз вздохнуть глубоко, чтобы унялась волна ярости. Она приказала себе продолжить размышления.

– Если трезво взглянуть на ситуацию, а в нашем положении это единственный выход, чтобы не впасть в отчаяние, – говорила она себе и своему цветку, – То мы имеем двух озабоченных отвратительных братцев мужа, которые будут нас пользовать. Это большой минус. Но. Мы также имеем интересного типа – старшего мужа, которому не нравится нас иметь. Значит, он не будет нас иметь часто. Это плюс. Еще наш муж не позволит братцам иметь нас часто – у них нет денег. Это тоже плюс. Он не вписал их свидетельство – это тоже плюс. Но он собирается заработать на нас деньги, много денег, значит, он будет нас продавать. Это большой минус.

В этот момент размышления Лайлин были прерваны влетевшим в ее каморку старшим мужем. Вид у Ханга был как у обокраденного ростовщика, она едва сдержалась, чтобы не захохотать, и вежливо спросила:

– Что-то случилось? Пожар?

Вместо ответа он кинулся к ней, влез под одежду ощупывать, приговаривая:

– Как я мог забыть об этом?! Как я мог?!

– О чем? – не поняла Лайлин.

– Ты могла забеременеть... – он схватил миску с водой и губку и стал собственноручно с особой тщательностью мыть ее, бормоча, – Этого нельзя допустить...

Лайлин впечатлилась.

– Почему нельзя?

– Цена упадет... – бормотал он, продолжая вымывать все, что можно и нельзя.

Ей даже стало жаль его. Вы только представьте, ай-ай-ай, товар испортится и цена упадет!

– Успокойся, муж мой, мои лунные дни начинаются послезавтра. Ничего не будет.

Блаженство и вздох дикого облегчения. От радостных новостей Ханг буквально лишился сил и рухнул лицом в то место, которое только что мыл. Потом опомнился, похлопал жену по голому бедру и сказал:

– Лайлин, ты просто золотая девочка. И такая умница... Я буду тебя беречь! Я буду сам о тебе заботиться. А теперь спи.

Когда Ханг наконец ушел, Лайлин смогла продолжить свои размышления.

– На чем мы остановились? А, два больших минуса и три маленьких плюса. Даже четыре – он будет меня беречь и заботиться!

При мысли о том, как он будет ее беречь и заботиться, Лайлин поперхнулась. Однако, невозможно было не признать, что все могло быть намного хуже. Надо отнестись к своему положению философски.

Она старалась отнестись философски, и у нее даже получилось. Но в глубине души Лайлин дала себе клятву, как только подвернется случай... как только...